Он рождался. В хаосе первых мгновений жизни новой Вселенной возникала та сила, которой предстояло пройти вместе с новорождённым миром весь цикл бытия - из точки до необъятности - и снова до точки. Не было у него имени - ибо некому было его дать. Не было у него ни плоти, ни формы - ибо он в них не нуждался, будучи самим духом пространства и времени. В круговороте Вечности - он рождался с каждой новой Вселенной, чтобы жить и умереть вместе с ней и - родиться вновь.
Много позже самые разнообразные существа, возникшие в результате его деятельности, придумают для него огромное количество имён, пытаясь словами описать неописуемое, а разумом - постичь непостижимое. А пока - он играет с остывающим веществом нового мира, создавая Галактики, полные звёздных систем - и странные объекты, искажающие их до неузнаваемости, выстраиваемое созданное в определённом порядке - и тут же изменяя его на другой.
Проходит время, много времени, которого он не ощущает - ведь не может время чувствовать самоё себя. Его создания давно живут собственными жизнями, и у него нет ни сил, ни желания вмешиваться в течение ничтожно-мелких событий, в этих жизнях происходящих.
Но в какой-то момент он становится одной, совершенно конкретной Галактикой. Потом - звездой в ней. Потом... Почему, зачем - он и сам не знает, и не в силах понять - это только игра, или способ существования, по неведомым причинам ставший для него единственным.
И однажды, в каком-то месте какой-то планеты какой-то звёздной системы какой-то Галактики... появляется разумное существо, с виду не представляющее из себя ничего необычного.
В большом городе на Земле появился ещё один человек. В этом не было бы ничего необычного - в конце концов, такие события во множестве происходят здесь ежедневно, однако он "появился на свет", как привыкли говорить местные жители, сразу вполне взрослым, если конечно, такое определение применимо к духу Вселенной, родившемуся в момент её возникновения. Его могущество теперь было ограничено физическими возможностями его тела - по местным меркам, чрезвычайно сильного и красивого, а также наделённого множеством способностей, и вовсе не присущих здешним разумным обитателям - но тем не менее, вполне человеческого. Его чувства и ощущения, мысли и желания тоже стали человеческими, и нуждался он во всём, в чём нуждается самый обычный человек. Впрочем, очень скоро он обнаружил, что оставаясь по сути духом, способен менять тела как перчатки, каждый раз заново создавая себе форму после того, как предыдущее тело по каким-либо причинам переставало его устраивать.
И он решил познать жизнь - чем ещё заняться духу Вселенной, которому нечего бояться и некуда торопиться А если не познать - то хотя бы попытаться, каждый раз проживая в одном теле отпущенный человеку срок.
Он был ребёнком, брошенным нищей матерью на пороге детского приюта, прошедшим тюрьму и умершим от ножевого ранения, полученного в пьяной драке, и его единственными радостями были обильная вечерняя выпивка и секс с такими же несчастными опустившимися женщинами, торговавшими своим телом ради куска хлеба - да и те поутру рассеивались без следа в клубах перегарной вони.
Он был сыном богатых и влиятельных родителей - но ни деньги, ни громкое имя отца не спасли его от жестоких издевательств соучеников в престижной закрытой частной школе.
Он был нищим студентом, на последние деньги покупающим книги - и богатым плейбоем, "прожигателем жизни", тщетно пытающимся найти что-то, неясное ему самому, во всё возрастающих дозах наркотиков.
Он был просто обеспеченным и образованным человеком, сожжённым на костре по доносу завистливого соседа, назвавшего его колдуном.
Он был женщиной умершей при родах - и женщиной, услышавшей от своего единственного сорокалетнего сына, которому так и не дала по-настоящему повзрослеть её чрезмерная опёка, горькую фразу "я тебя ненавижу!".
Он был солдатом, в муках погибшим от ран на поле одного из сражений войны, развязанной политиками и выгодной нуворишам, закончившейся ничем войны с непонятными целями - и стариком, рыдающим на могиле жены и дочери, убитых в автобусе маньяком, считающим, что он воюет за свободу страны, о существовании которой они даже не слышали.
Он был презираемой всеми вдовой человека, убитого бандой подонков только из-за его национальности.
Он был мужчиной, разлучённым с возлюбленным и брошенным в тюрьму исключительно потому, что его любимый тоже был мужчиной - и им нечего было противопоставить тупой силе злых глупцов, почему-то гордо называющих себя "обществом".
Он был музыкантом, властвовавшим над сердцами миллионов - но среди этих миллионов, как потом выяснилось, не было его коллеги и, казалось бы, самого лучшего друга.
Он был танцовщиком, лишившимся возможности служить своему Искусству из-за случайного падения с лестницы.
Он был самой обыкновенной женщиной, за нищенскую зарплату выполняющей тяжёлую и неинтересную работу, и потерявшей любовь в рутине безрадостных будней.
Менялись тела - дети, женщины, мужчины. Он давно потерял им счёт. Века и целые эпохи проносились мимо со всё возрастающей скоростью, и каждый раз воплощаясь вновь, он всё искал что-то, неведомое ему самому.
Однажды он стал философом, наслаждавшимся вечерней песней лягушки на берегу старого пруда - и тщетно пытающимся забыть, что для того, чтобы спеть эту песню, лягушка съела кузнечика, песню которого он слушал днём. Философ искал ответ на вопрос "как избавить человека от страданий, который каждый неизбежно претерпевает на жизненном пути?" и, казалось бы, нашёл его: "чтобы не ощущать страданий, у человека не должно быть желаний". Но Здравый Смысл, явившийся ему в образе лучшего ученика, возразил: "у человека, у которого нет желаний - нет и жизни. Никто, кроме смерти, не способен избавить человека от желания воды и пищи, тёплого дома и любви" - и понял философ, что нет и не может быть в мире ответа на его вопрос.
После смерти философа, вновь став духом, решил он, что постиг сокровенную сущность людского бытия - надо дать человеку вдоволь того, в чём нуждается тело, и избавить от желаний разума. И тогда не будет больше места страданиям в его жизни.
И - воплотился снова. Любимый сын обеспеченных родителей, которого с самого детства окружали талантливые и добрые учителя, вышколено-незаметные слуги, чуткие и понимающие друзья. В двадцать он встретил парня своей мечты - и родители с радостью благословили их союз. Отменное здоровье, интересная работа, прекрасный дом на берегу моря, любимый человек рядом - пятьдесят лет пролетели, словно сказочный сон, не омрачённый ни секундой кошмара. И когда однажды, проснувшись утром, он обнаружил рядом хладное тело своего возлюбленного, сердце которого перестало биться во сне, дряхлый старик подумал "а ведь всё-таки возможна жизнь без страданий! Ну что ж, пора и мне..."
И в холодных звёздных пустынях могущественный дух Вселенной наконец-то понял всё.
Он любил и страдал, умирал - но неизменно возрождался вновь. Но те, кто были рядом - возлюбленные, друзья, дети и просто люди - были лишены даже этого утешения. Навеки исчезали все их мысли и чувства, надежды и чаянья, после того, как жизнь покидала измученное тело. И они знали об этом, все знали, с самого рожденья, знали даже те, кто рассказывал себе и другим утешительно-прекрасные сказки о посмертной вечной жизни, только не решались признаться в этом даже самому себе.
И дух Вселенной понял, что круговорот жизни - это всегда всего лишь круговорот страданий. Жаль, что люди не могут этого понять. Но что с них взять - ведь они всего лишь люди...
Больше он никогда не воплощался. Одиночество звёздных облаков стало его домом, и миллиарды лет проходили сквозь него. Давно закончилась жизнь всех разумных существ во Вселенной - некоторые из них покинули арену жизни в грохоте битв и катаклизмов, а некоторые, познав, или хотя бы приблизившись к постижению открывшейся ему истины, мирно истаяли сознательно отказавшись от размножения и развития. И за миг до того, как Вселенная умрёт, превратившись в огненную точку, он сказал в чёрную темноту, обращаясь к самому себе:
- Мне предстоит умереть - и возродиться снова. Я не знаю, останется ли со мной память обо всём. Но я сделаю всё возможное, чтобы больше никогда и нигде, ни в одной Вселенной не могла зародиться жизнь.