Аннотация: Темнота бывает обжигающе холодна и опустошительно ужасна. Иногда - ласковая, словно бархат, и гостеприимна, как дружеские объятия. Какой же окажется она для героя рассказа, когда все вокруг погружается в черную пелену?
Дом на холме
Тьма приближается. И ничего нельзя поделать. Она повсюду. Поглотила дом и окружила меня, оставив стоять с фонарем в центре дома. Под ногами и над головой сохранились дощатые круги потолка и пола, границы которых исчезали с каждой секундой. Казалось я уже должен рухнуть вместе с досками в бесконечную пропасть. Но я все еще стою. Значит за темной завесой все же что-то есть?
Все началось с отпуска за свой счет. Чертовы одинаковые будни, наполненные дуростью людей, вот-вот грозились сломить меня. Кровавые мысли об убийстве заполняли мой разум, когда я видел кого-то из коллег. Я мечтал убраться подальше, спрятаться, исчезнуть, отдохнуть от всего и всех.
С самого начала план уже дал трещину - домашние питомцы. За ними должны были присмотреть мои друзья, но начались требования, условия, отговорки. А временные приюты совсем оборзели с ценами. Боже, как все это ненавижу! Я всего лишь хотел побыть один, без суеты и суматохи, без присмотра за кем-то. Выпасть из жизни. Оказаться в тишине и спокойствии, все разложить по полочкам и перевести дух.
Когда волна негодования спала, я взглянул на питомцев и понял, что порю горячку. Если я еще не сошел с ума, то только благодаря им. Мои настоящие товарищи, любящие меня и разделяющие мою боль. Шелли и Берги. Правда, никогда не думал, что у меня будет хоть одно домашнее животное.
Имена и клички влияют на своих хозяев, придавая им разнообразные качества. Так дворняга превратилась в породистую принцессу английских кровей - ласковую и привередливую к еде. А пернатый друг обратился в символ веры, олицетворение несокрушимости силы духа и упорства к цели, особенно когда тот был голоден.
Мой же голод по одиночеству взял вверх. Я намеревался отправился в чертову глушь, лишь бы не видеть людей. Собрав компанию из попугая и собаки, я привел план побега к исполнению.
Мне предстояло выбрать уютное место с крышей над головой и далекое от цивилизации. Как оказалось, подобных объявлений было много. Видимо не одного меня подталкивало в подобную авантюру. Просматривая возможные варианты, я нашел занимательный дом на холме в окружении вековых сосен. Надо отдать должное фотографу: снимки привлекли меня. Особенностью всех фотографий была затемненность по краям, выделившая четкие детали в центре кадра. Мне хватило пары фото, чтобы понять - именно такой дом я желал. Он клином вбился в голову, нашептывая: "здесь то, что тебе нужно".
Особенно меня привлек снимок, детально захвативший кору ближайших к линзе деревьев, а на фоне виднелась открытая терраса. Я почуял смоляной запах коры в гуляющем ветерке; вкус черного чая, обжигающего губы на свежем воздухе. Представил, как в тишине сижу на террасе в окружении лесной глуши; как стою на заднем дворе и колю дрова, будто-то головы раздражающих меня людей. Мурашки побежали от удовольствия и жутких мыслей, что посетили меня. Темнота уже тогда ждала, притаившись на границах фотографий и моего сознания.
Машину пришлось оставить в километре от дома и остаток пути пройти по тропе, петляющей меж холмов и деревьев. Оказавшись на месте, меня разрывало чувство обмана и необъяснимого восторга. Все было как в объявлении, но либо фотограф действительно профессионал своего дела, либо со времен фотосессии с домом произошли изменения.
В реальности дом казался головой уродца. Окна косыми глазницами расположились по левую и правую сторону от центральной двери. Печная труба, как спица для лоботомии, прошла кривой дугой через край окна к почти плоской крыши. Дверь с двумя черными прожилками выглядела костной перегородкой срезанного носа. Терраса потрепанными усами расходилась в разные стороны от двери, а ступени ассоциировались с вывалившимся бугристым языком.
Чутье било тревогу. Если мои компаньоны тоже почувствовали что-то неладное, то не выдавали этого. Берги спокойно чирикал, а Шелли уткнулась в ладонь влажным носом. Хмурые мысли отодвинулись назад. Все равно мы уже здесь, поворачивать было поздно.
Когда я перешагнул порог, то невольно обернулся, почувствовав со стороны леса чей-то взгляд, липкий, как намокшая одежда. Но среди кустов и сосен никого не оказалось. Наверное, я слишком зациклился на чужих взглядах и мнениях. Вот даже в лесу мерещатся ненавистные образы, от которых я сбежал в эту глушь.
- Ничего-ничего, пару дней и все придет в норму. - Так я думал и не знал, как же сильно ошибался.
Наконец, выпустив из рук походные сумки, я осмотрел прибежище изнутри. В одной просторной комнате уместилась кровать, печь с широкой плитой для готовки, да покосившийся шкаф. Электричества нет, газа тоже. Были лишь печка, дрова и пара керосиновых ламп. Спартанский минимализм.
- Надеюсь не придется переходить на твои консервы, - обратился я к Шелли, прикидывая на сколько мне хватит запаса сухого пайка. Проверил сигнал телефона - отсутствует.
- Может оно и к лучшему, ничто не будет отвлекать.
У окна поставил клетку с довольным Берги. По обычаю, рядом разместил коврик и миску Шелли. Поймал себя на мысли, что раз уж мы приехали сюда за сменой обстановки, надо бы внести изменения и в расстановке пожитков. Так место Шелли переехало в другой угол. Миска оказалась у печки. За всем этим наблюдал Берги с вопросительно наклоненной головой. И когда подошла очередь до нахохлившегося Берги, я не рискнул под взглядом его черных глаз переставить клетку.
Пока я ходил по дому, расставляя вещи и походные светильники, Шелли вернула на место все как было. Да уж. Мои товарищи точно ничего менять не планировали. Но это их дело.
Моя ухмылка испарилась от затяжного скрипа половиц, словно кто-то медленно переваливался с ноги на ногу, давя скулящие деревяшки. Я обернулся на звук, но увидел лишь Шелли на коврике, бойко вилявшую хвостом.
- Наверное, она пробежала по скрипучему полу, - успокоил я себя. Но мысль, что такой скрип не могли вызвать собачьи лапы, еще долго не отпускала удавку с моего спокойствия.
Остаток первого дня из головы не вылезали мысли о проблемах, оставшиеся за чертой леса, упорно не желавших отступать. Только Берги и Шелли были всем довольны. Эх - счастливые животные.
Первую ночь я наслаждался звездами. Плед грел мои плечи, а в ногах угнездилась Шелли. Для меня осталось загадкой, как я оказался в кровати. Не припомню, когда я так крепко спал. Вот что творит свежий воздух с организмом без какого-либо похмелья.
- Выпускаем Кракена! - шутил я каждое утро, когда выпускал Берги из клетки размять крылья. Он желтой стрелой пролетал под потолком, приземлялся на подоконник и клевал стекло, повторяя заученную фразу:
- Кто там? - Тук-тук. Щелк-щелк. - Кто там?
Стекло звенело в ответ, а я приговаривал про Печкина и "заметку про вашего мальчика".
В этот раз Берги приземлился на подоконник забил крыльями, будто прогонял кого-то, повторяя заученную фразу. Шелли крутилась у ног и посматривала на дверь, словно за ней кто-то стоял. Я взял увесистый фонарь, подошел к двери, прислушиваясь к звукам. Заглянул через щели - никого.
- Кто здесь? - спросил я, стараясь не выдать волнения.
Тук-Тук. Щелк-Щелк. Выдавал всех нас Берги. Я отодвинул засов, почувствовав каждую шероховатость заржавевшей ручки.
- Чего же я так боюсь? Если там человек с дурными намерениями, то спущу собаку, приложу фонариком по макушке. А может зверь какой? Все-таки глушь. Или что похуже? - Придерживая ошейник Шелли, я с опаской вышел на террасу.
Утренние лучи подсвечивали лесную округу. Умиротворенно щебетали птицы и никаких следов животных, ни людей, ни леших.
Я ощутил себя городским параноиком, повернутым на байках и надуманных страхах.
Меня не пугала лесная глушь и отсутствие цивилизации, меня пугали комья чужих проблем, осевших в моей голове, моя слабость, отсутствие смелости открыто противостоять им и их зачинщикам.
Я набрал в легкие свежий воздух, наполненный ароматом леса, и заорал:
- Да пошло все! Да! Нахрен! Ха!
Какое облегчение! У меня проступили слезы. Оказаться здесь было то, что нужно. Я хотел скрыться от проблем, исчезнуть из повторяющихся однообразных серых дней. И вот мы здесь. Я присел на корточки, потрепал Шелли за ухом:
- Чего мне бояться? Травы и неба? Плотоядных растений или заговор местной секты барсуков и птиц? Как же все это дико и смешно. Что-то должно поменяться.
Я ожидал переворота внутреннего мира, откровения. И получил. Но вместе с этим и нечто иное, более страшное чем то, от чего я бежал.
Впервые я заметил ее в этот же день, когда прогуливался по тропе. Я взглянул на небо. Никаких туч не было и в помине, поэтому мне показалось странным, что часть леса словно накрыла туча. Деревья и кустарники окутала тень. Впотьме они покачивали веерами листьев.
- Как будто прощаются, - подумал я.
За стволами притаилась тень, переходящая в непроглядную черноту. День только начинался и солнце должно было пробиться хоть одним лучиком сквозь кроны. Мои мысли и так путались от внутреннего диалога, обыгрывающего различные ситуации, поэтому я не придал значения увиденному.
К дому я вернулся со стойким ощущением, что за мной наблюдают. В чувство меня привела Шелли, уткнувшись в ладонь ласковым носом. Берги заверещал, расправив крылья и приветливо кивая головой.
- А я еще хотел вас оставить? Дурак.
Тьма в голове отступала, только другая медленно, но верно подбиралась все ближе. Уже тогда нужно было хватать питомцев и убираться с этого дома на холме. Но я решил, что мне нужно еще чуть-чуть времени все наладить. Я верил, что все наладится. Все должно было наладиться!
Рано или поздно это должно было произойти. Я столкнулся с ней, когда направился на поиски Шелли. Дурная псина! В один миг всегда послушная и спокойная она сорвалась с места и, неистово зарычав, бросилась в лес. Дура!
О Шелли, прости, что тогда выругался на тебя. Не понимаю, почему я так сказал. Ты моя хорошая, это только моя вина, я втянул вас во все это.
Я бежал следом и задыхался, отдавая бесполезные команды остановиться и вернуться. Видел пушистый хвост, мелькающий за кустами. Ветка хлестко угодила по лицу. Я упустил из виду Шелли. Лишь слышал ее встревоженный лай. Затем раздался скулеж, громкий, нарастающий вой, резко оборвавшийся в нескольких метрах от меня. Потемнело, словно наступили сумерки. Я замер. Все чувства обострились и били тревогу. За стеной листьев ждало что-то, от чего все тело наполняло ледяным ужасом. Меня окружил шелест листьев, журчание ручья и стойкое ощущение присутствие чего-то зловещего. Лицо пульсировало от жгучей боли. Хотелось бежать, но, услышав шорохи, я подумал, что это раненная Шелли и рванув через плотную листву, выскочив к ручью навстречу тьме.
Я никак не мог понять, что не так. То ли ветка повредила мои глаза, то ли адреналин или давление вызвали спазм сосудов и головокружение. Тело отказывалось двигаться, а внутренний голос вопил от ужаса. Передо мной стояла непроглядная тьма. Сплошная чернильная стена раскинулась от земли до верхушек крон, рассеиваясь в них черной дымкой. Она изгибами уходила направо и налево, петляя меж стволами. Именно здесь оборвался лай Шелли и чуть не остановилось мое сердце.
Я позабыл, что стою по щиколотку в воде. Ноги свело от холода, благодаря чему смог отвлечься от гипнотической пелены. Что же возникло передо мною? Я поднял камушек из ручья и швырнул в черную стену, ожидая, что он отскочит от нее или врежется с глухим стуком обо что-то по ту сторону. Ни отскока, ни звука. Я хотел бросить еще один камень, замахнулся, но вместо броска отскочил назад и плюхнулся на землю с выпученными глазами - темнота сдвинулась, прихватив часть ручья. К дому я бежал не оглядываясь, напрочь позабыв о Шелли. Прости меня, моя хорошая девочка.
Берги с ошарашенным взглядом наблюдал за моими попытками собрать вещи. Все вываливалось из дрожащих рук.
- Надо бежать, убираться, - бубнил я и замер, услышав Берги:
- Шелли? Шелли?
Пока я переживал за свою шкуру, Берги переживал за друга. Мандраж отступил после пары глубоких вдохов и сжатых до белых костяшек кулаков.
- Берги, ты прав. Нужно попытаться спасти Шелли.
Я вооружился походным светильником, запихнул за пояс фонарь, взял веревку, неоновые палочки, теннисный мячик и отправился обратно к ручью по пути побега Шелли.
Стена тьмы подобралась ближе. Ручей почти исчез вместе с моим желанием задержаться.
- Не стой столбом. Действуй!
Я, стараясь не думать о чертовщине, проговаривал дальнейшие действия, лишь бы не сбиться и не сбежать. Вытащил фонарь. Луч беспомощно скребся о черную поверхность, не пробивая завесу. Затем я достал неоновые палочки, с трудом надломил, будто гнул стальные прутки. Палочки противно хрустнули, как переломанные косточки. Чернильная стена проглотила их яркое неоновое сияние. Разноцветные отсветы исчезли, словно прихлопнутые светлячки, не оставив и шанса подсветить хоть что-то.
В ладони оказался бархатный мяч.
- Шелли, ты здесь? Шелли, лови, принеси мячик! Взять! - Мяч полетел по дуге и беззвучно исчез.
К моему удивлению, он тут же выкатился мне под ноги. Я с опаской смотрел на него, как на нечто чужеродное. Но это был обычный теннисный мячик. Только чуть влажный.
- Шелли, ты здесь моя хорошая! Умница! Иди ко мне! - Во мне загорелась надежда, что Шелли выйдет из этой завесы и все будет хорошо.
Я забросил мяч еще раз. Он вновь прикатился к ногам. В этот раз обильно смоченный слизью и воняющий гнилью. Шелли любила слюнявить мячик, когда играла с ним.
- Ты здесь. Ха! Иди сюда моя хорошая. Ну почему ты не выходишь?!
В третий раз мяч исчез и вернулся обратно. Из него торчали два собачьих клыка с окровавленными концами, словно вырванные из пасти. Больше к мячу я не прикасался.
- Так, ладно, попробуем вот так. - Задыхаясь от паники, я следом привязал веревку к походному светильнику, закинул как поплавок в темные воды. Свет исчез вместе со светильником. Веревка же осталась висеть в месте, где исчез светильник. Не обрезалась, не упала.
- Давай, вылезай! - Я изо всех сил, сопя от натуги, тянул веревку, вспоров пятками дерн. Не вытащить. Я попробовал проделать тоже с веткой. Она также осталась торчать, будто во что-то воткнулась. Но как же тогда выкатился мяч?
Шелли однозначно застряла там, но мне ее никак не вытащить. Я услышал неприятный стук, скорее скрежет и не сразу понял, что это мои зубы бьются друг об друга, а губы и подбородок дрожат им в такт. Тьма сдвинулась, вынуждая отскочить и взглянуть по сторонам. До меня только-только доходил масштаб катастрофы.
Машина!
- Если сейчас потороплюсь, успею забрать Берги и вернуться к машине. - Твердил я, прорываясь через заросли к дому.
Схватив ключи и клетку с Берги, я рванул по тропе к нашему спасению. Правда ли я рассчитывал, что все пройдет так гладко?
Прибыв на место, передо мною была печальная картина. Оставшиеся от машины фары, словно два округленных от ужаса глаза погружались в темноту.
- Нам кранты, - сказал я, а Берги подхватил:
- Кранты, кранты.
- Заткнись!
- Кранты!
- Да заткнись! - я ударил по клетке. Бедняга Берги сжался, и мое нутро тоже.
- Прости дружок, - сказал я, ощущая себя настоящим дерьмом.
Я отказывался верить, что мы попали в ловушку. Оставалось проверить границу стены. Возможно где-то есть выход. Но поход вдоль стены подтвердил мои догадки: темнота смыкалась кольцом, окружая нас.
По пути к дому я не услышал ни одной птицы, словно вся жизнь замерла. В лесной тишине под ногами громко трещали ветки, эхом расходясь по округе. Из-за чего казалось, что за мной кто-то идет. Меня бросило в дрожь, и я прибавил шагу.
Мы вернулись в дом. Берги все еще недоверчиво поглядывал в мою сторону, а я не знал, что делать. Мысль осмотреть территорию с высокой точки показалась мне здравой. Благо дом стоял на холме, возвышаясь над окружающей местностью.
Трухлявая приставная лестница с вывернутыми ступеньками едва выдержала меня. Я оказался на крыше, огляделся.
- Не верю! Дерьмо! А-а-а! - истошно кричал я, увидев сплошной чернильный горизонт, и неистово топнул раз-другой.
Крыша подозрительно заскрипела. Перехватило дыхание. Слишком поздно поняв, что к чему, я провалился и со смачным шлепком приземлился головой об пол.
Наступили сумерки. Я лежал среди обломков крыши и очнулся от истошного чириканья Берги.
- Кто там? Кто там? - горланил он как параноик, нахохлившись от ужаса и раскачивая клетку.
Я поднялся и огляделся. Переломов нет, так пару ссадин. Ко лбу будто прицепили гирю. Не помнил почему оказался в такой ситуации и откуда взялась дыра в крыше. Затем пошатываясь подошел к Берги и увидел, как за окном стена тьмы медленно поглощает туалетную будку. Мысли болезненно закрутились, собирая острые осколки в картину.
- Это был не сон, - выдохнул я, набрался храбрости, вооружился прожектором и отправился на разведку. Тьма чернее ночи провела свои границы у подъема на холм. Мы были окружены.
Тут же вспомнил фотографии, затемненные по краям. Интересно, фотограф запечатлел саму тьму или просто добавил эффект? Столкнулся ли он с завесой? Если да, то как выбрался? Сдаваться рано. Одного из нас еще можно было спасти.
Я расставил и зажег по комнате лампы и свечи, надеясь хоть как-то отогнать надвигающуюся тьму. На клочке бумаги написал просьбу о помощи и ориентировочные координаты.
- Вся надежда на тебя.
Я вытащил из клетки Берги, привязал к лапке записку, вышел на террасу и выпустил на волю. Берги расправил крылья, вспорхнул желтой стрелой, пролетел вокруг дома и взмыл в высь.
- Улетай. Лети прочь, - рассмеялся я, а слезы потекли по щекам. Может и меня спасут.
- Шелли? Шелли? - вдруг раздалось сверху.
- Нет-нет, даже не думай. Стой! - Я упал на колени, наблюдая, как Берги сделал лихой разворот и угодил в чернильную завесу, пропав вместе с моей надеждой на спасение. - Тупой пернатый комок, что же ты наделал?
Остаток времени я ждал в доме, теша себя мыслью, что тьма не проникнет через стены. Когда она добралась до окон, зазвенели стекла, будто по ним клацал Берги, только быстрее и упрямее. Раздался его голос, словно неисправная запись, то растягивающая, то ускоряющая слова:
- Кто там? Кто-о-о та-а-м?
Я зажимал уши, хотел проколоть барабанные перепонки, чтобы не слышать кошмарную пытку. Почему все это происходит? Я схватил фонарь, разбил все стекла, вовремя отдернув руку от резкого скачка черной пелены, проглотившей окна и стены.
- Поймать меня удумала? Тварь!
Спешить ей было некуда. Она и так загнала меня в центр комнаты, проглатывая лампы и свечи. Когда из источников света остался лишь фонарь в моих руках, под чьей-то тяжестью натужно заскрипели половицы. Я завертелся, лихорадочно наводя луч света по поверхности завесы.
- Кто здесь? Что тебе надо?
Внезапно все стихло. Среди давящей тишины что-то зацокало по полу. Запахло гнилью. В свете фонаря к моим ногам, выкатился теннисный мяч, испещренный кровавыми собачьими клыками. Я в ужасе отпихнул его ногой, молясь чтобы этот ад закончился.
- Прошу, я хочу жить! Хочу вернуться в свою квартиру, на ту же работу. Под довольное чириканье кормить Берги и гладить нежную шерсть Шелли. Мне ничего больше не нужно. Пожалуйста!
Я закрыл глаза, чтобы не видеть, как тьма поглотит меня и поймал себя на дурацкой мысли: "закрыв глаза я сам оказался в ней". Смех с надрывным плачем согнул меня пополам. Я продолжал обманывать себя, давясь от слез, что кошмар вот-вот закончиться и все будет хорошо.
Но правда есть правда: тьма приближается. И ничего нельзя поделать. Что-то холодное коснулось моей кожи. Я раскрыл глаза, но не понял смог ли открыть их или нет.