Перевал с Витима на Янгуду. С утра жарко, душно, осатаневшие оводы.Тропа перегорожена валежником, заросла молодым осинником. По ней, видно, не ходили лет двадцать! Да еще подъем! Приходится рубить и растаскивать деревья в сторону от тропы, растаскивать и рубить! В намокших от пота в непродуваемых противоэнцефалитных рубашках!..
Наконец, водораздел! Вышли на крутой безлесный травянистый склон к Янгуде. Тропа вьется вдоль склона, высоко над кипящей внизу Янгудой. Теперь рубить- растаскивать не надо. Однако, появилась другая проблема- деревянные мостки через скалистые русла ручьев, пересекающих тропу, прогнили. В них образовались сквозные дыры, опасные для прохода тяжело нагруженных лошадей. Дыры надо было набивать камнями так, чтобы обеспечить безопасный проход завьюченных животных. Этим и занимался Михаил, начальник небольшого геологического отряда, когда услышал крики конюха Хаханова:
- Масеиць, Масеиць! - звал тот, коверкая по-эвенкийски русские слова.
Михаил обернулся. Позади, в полусотне метров от него, на тропе выбитой на крутом склоне, вместо пяти завьюченных лошадей стояли лишь четыре... А где пятая? А пятая вон где! Она лежит далеко внизу склона. Лежит- копыта кверху. Это кобылица Планета...
И вот Михаил возле лошади. Рядом Хаханов и младший геолог Ваня. Оба в ожидании ответственных решений начальника...Михаил оценивает обстановку. Планета лежит, прислонившись спиной к лиственнице, а ее ноги-
вверх по склону- выше головы. Поза неудобная... Затянутая ремнями с хорошо подогнанным вьючным седлом, придавленная тяжелыми вьючными ящиками по бокам и мешками с провиантом на спине, лошадь самостоятельно не может ни подняться, ни сбросить хорошо закрепленную поклажу, ни лечь поудобнее, и в бессильной злобе храпит, закатывает глаза, колотит воэдух копытами...
- Ково будим делать, нацяльник? К ней ить не подойдесь! - изрекает горе- конюх. Хаханов- бывший, но спившийся, председатель оленеводческого колхоза. Он, всю жизнь имевший дело с оленями, испытывает страх перед таким крупным животным, как лошадь. Она ведь убить может своим копытом, укусить может громадными зубами...
- А, правда, Моисеич, как ее успокоить? - присоединился к конюху Ваня.
- А очень просто, - уже принял в душе, но не высказал еще свое решение Михаил, - для этого нужно просто посидеть и покурить... С этими словами он опустился на траву, скрутил из куска газеты длиннющую "козью ногу", набил ее махоркой, чиркнул зажигалкой и затянулся... Михаил, молодой чернявый парень, не работал ни конюхом, ни ветеринаром и не имел большого опыта в обращении с лошадьми. Но, зато, в душе он считал, что психология людей и четвероноих имеют одинаковые корни. Для решения проблемы важнее всего надо, чтобы животное успокоилось.
- Так что же все-таки произошло, Ваня? - спросил Михаил.
- Ума не приложу. Мы остановились на тропе подождать-когда ты наладишь мост. А Планета стояла- стояла, и, вдруг, подогнула ноги и под откос! Может стоять устала, а может захотела прилечь? Или овод цапнул? А полетела как в кино- только замелькали ноги-вьюки! И, если бы не эти три лиственницы, пришел бы и ей и нашей поклаже конец- дальше-то обрыв!
- Я ей ницево не делаль, - включился в беседу Хаханов, - мозет бить рецьку увидель, пить захотель?..
Пока беседовали, Михаил искоса следил за Планетой. Никто ее не трогал, и никто не обращал на нее внимания. Но люди были рядом, что порождало у лошади чувство безопасности. И, постепенно успокаиваясь, кобылица перестала дрожать, глаза приняли нормальное положение и вот уже лошадиные губы потянулись к растущим перед носом травинкам...
"Ага, - понял Михаил, - раз появился аппетит, значит ты успокоилась, подружка!" Он деловито заплевал окурок, вдавил его в землю и спокойно произнес:
- Кончаем перекур, ребята! Пора за дело браться! Вы продолжайте сидеть спокойно, не шумите, не делайте резких движений, короче- не пугайте Планету!
С этими словами Михаил поднялся и, обогнув лежащую лошадь, приблизился к мешкам на ее спине. Планета повернула к нему уши, но ловить губами травинки не перестала. Видно сообразила, что помочь ей в этом положении может только человек.
Михаил нагнулся и, не переставая говорить Планете ласковые слова, начал осторожно развязывать узлы и расстегивать ремни. Особенно тяжело было развязать общую ременную затяжку, прижимавшую мешки. Потом пошли нагрудник и подхвостник и уже, подконец, передняя и задняя подпруги...Все! Теперь он подобрал конец длинного повода и разогнулся...
Лошадь продолжала лежать, не подозревая того, что она уже свободна от сбруи и поклажи. Но пора- пора. Время не ждет! И тогда он пнул носком сапога в лошадиный зад. Кобылица вздрогнула, забилась, стала пытаться вскочить и вдруг вскочила на все четыре ноги, стряхивая с себя седло, вьючные ящики, мешки, ремни и веревки... И вот она стоит голенькая. Только узда и повод в руках Михаила удерживают ее на месте! Только что спустившийся с тропы рабочий принял повод и повел кобылицу наверх на тропу к остальным лошадям...
- Опять эта чертова кобыла куролесит! Теперь тащи вместо нее груз, да еще наверх, заново заседлывай, завьючивай...- уныло заметил Ваня.
- А ведь ты прав- не в первый раз она падучую устраивает, - согласился Михаил. Неделю назад переходили через болото. Все проходят, а Планета заваливается. Чуть положишь на нее вьюк потяжелее- истерика! Вот и сейчас- все лошади спокойно стоят под вьюками, а эта устраивает спектакль...
- Слушай, Моисеич, Планета, случаем не родилась в ноябре? - вдруг спросил Ваня.
- Да, она ноябрьская, а что?
Так, значит, она по гороскопу "Скорпион"! Те, кто родился под этим созвездием- своевольные, упрямые, сварливые, вредные люди. Клеймо на всю жизнь! Видно, и среди лошадей то же самое. С этими словами Иван, обреченно взвалил себе на плечи вьючный ящик и медленно побрел вверх по склону к тропе, куда отвели Планету. За ним, тоже нагрузившись поклажей для Планеты полезли вверх и Михаил с Хахановым...