Язмир Михаил Моисеевич : другие произведения.

На Лену И Амгу За Открытиями. Год 1952

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  
  
   Михаил Язмир.
  
  
  
   НА ЛЕНУ И АМГУ ЗА ОТКРЫТИЯМИ.
   ГОД 1952.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Израиль. Маалот. 2011г.
  
   Оглавление.
  
   ЧАСТЬ 1. ЛЕНА.
  
      -- Сумбурный отъезд.
      -- Провинциалы в Москве.
      -- На восток.
      -- Через лагерный край.
      -- Жребий брошен.
      -- Баржа N 802.
      -- Вниз по Лене.
      -- Киренск.
      -- Пьяный Бык.
      -- Стоянка. Дрова для парохода.
      -- Чуранская база.
      -- Вынужденный отдых.
      -- Прикосновение к кембрию.
      -- За тарельчатыми археоциатами.
      -- Шторм.
      -- К археоциатовым рифам.
      -- Мухатта.
      -- Ой-Муран.
      -- Теплая Лена.
      -- Петух на борту.
      -- Синск.
      -- Перекаты и острова.
      -- Последние переходы.
      -- Покровск.
      -- Прощай, Лена.
  
   ЧАСТЬ 2. АМГА- ТУДА И ОБРАТНО.
      -- Невезуха.
      -- От Бестяха к Амге.
      -- Опять археоциаты.
      -- От Амги обратно.
   Эпилог.
  
  
  
  
  
  
  
   1 Сумбурный отъезд.
  
   Я тебя еле дождался, Вовка!- Саша соскочил с подоконника в широком коридоре первого корпуса Саратовского университета.- уже четвертый час, а в пять тридцать отходит поезд!
   - Бог не выдаст- свинья не съест!- уже на ходу ответил приятель. Оба хорошо понимали, что следовало торопиться и, чуть ни бегом, выскочили из университетского корпуса на Астраханскую, а потом рысью на улицу Ленина, в надежде на попутный трамвай. Трамвая не было, и они поспешили вдоль этой улицы в сторону Волги. Но уже напротив тюрьмы, где во время войны умер академик Вавилов, их догнала попутная полуторка. Она довольно медленно пересекала трамвайные пути и они, не сговариваясь, бросились за ней и, почти одновременно, по-молодецки перемахнули через задний борт в ее кузов.
   -Как ты сдал "артиллерию"?
   -Как и ты, оба по трояку получим-, ответил на вопрос товарища Володя,- скажем спасибо полковнику Ермакову...
   - Смотри, машина сворачивает на Коммунарную, пора за борт!
   Спрыгнули на повороте от Коммунарной на Первомайскую. До Вовкиного дома оставался всего один квартал, а Сашке еще четыре нужно было бежать до Мичуринской!...
   Запыхавшись он нырнул в тесный темный коридор. В дверях ждал отец.
   -Мама с племянницей уже отвезли твой чемодан на вокзал, тебя не дождались- сказал он, с укоризной взглянув на сына.
   О причине задержки Саша доложил отцу уже по дороге...
   Как на зло, шестого номера трамвая, "шестерки" давно не было. Поэтому, хотя отец с сыном удачно сели в него на начальной станции на углу Чернышевской и Октябрьской, по пути его ждали толпы людей. Переполненный вагон подолгу стоял на каждой промежуточной остановке. Людям было тяжело продираться как на выход, так и на вход. Саше ничего не оставалось, как наблюдать за минутной стрелкой на часах, неуклонно ползущей к мгновению, когда на вокзале "граждан провожающих просят освободить вагон"...
   Когда подошли к поезду, Сашин чемодан уже был выставлен на перрон... Он вновь поднял его в тамбур и вскочил на подножку. Успел! Проводница посторонилась, и он, поднявшись на площадку, увидел, как плавно отступает назад перрон, а вместе с ним его родители, троюродная сестра Фаня, Вовкины мама и сестра. Расставание еще не ранило душу молодых людей. Их манили новые места и впечатления, разлука с родными представлялась не очень длительной, а их здоровье еще не вызывало опасений... Путешествие началось и все было здорово!...
   Пройдя заводы Ленинского района, поезд начал набирать скорость. Мелькание жилых домов-коробок утомляло, было неинтересным, и друзья ушли в вагон на свои плацкартные места. Некоторое время они молча сидели на еще не застеленных жестких скамьях, наблюдая за сменой "декораций" за окнами вагона, оживляемых цветущими садами предместий. Вспоминали ушедший день.
   Саша и Володя были студентами- третьекурсниками геологического факультета Саратовского университета. Саша был парень рабоче-крестьянского, еврейского происхождения, чуть выше среднего роста коренастый, черноволосый румяный, улыбчивый, толстогубый, быстрый. Володя был парень интеллигентный, основательный, суховатый, с тонкими губами и большими очками на серых глазах.
   В те послевоенные годы, наряду со специальным, они должны были получить военное образование в объеме артиллерийского офицерского училища. С утра 4 июня 1952 года они сдавали Государственный экзамен по артиллерии. Но на вечер того же дня друзьями были заказаны билеты на московский поезд. Надо было успевать.
   Увы, полковник Ермаков, отклонил просьбу- проэкзаменовать их в первой половине дня и дотянул до послеобеденного времени. Вот почему они были вынуждены бежать сломя голову домой, чтобы успеть сесть на поезд.
   И они успели! И вопреки Ермакову примут участие в академической экспедиции по реке Лене. Ребята с благодарностью вспомнили профессора Камышеву- Елпатьевскую. Это она договорилась с палеонтологическим институтом Академии Наук СССР об их участии в планируемой экспедиции.
  
   2. Провинциалы в Москве.
  
   Несмотря на то, что обоим приятелям было уже по двадцать, они ехали в Москву первый раз в своей жизни! И для них все было ново: мягкий ход поезда, накрахмаленное постельное белье, крепкий чай , фирменные подстаканники, любопытные пассажиры, разнообразная снедь состоятельных попутчиков на маленьких приставных столиках.
   Утром проснулись, когда июньское солнце уже светило во-всю. За окном мелькали однообразно- игрушечные поселки Подмосковья. Звенели, ударяясь друг о друга, тесно стоящие стаканы. Приближалась Москва. Пирожки с мясом, бутерброды с колбасой и сладкий чай на завтрак не помешали увидеть первые высотные дома и тесные улицы предместья...
   Студенты уже получили от проводника билеты и квитанции за чай для отчета, уже собрали свои чемоданчики, уже сдали постельное белье, уже прослушали песню о Москве. Последние нудные минуты закончились, когда поезд вошел на Павелецкий вокзал. Москва!..
   В потоке людей их пронесло до метро Павелецкая. Какое-то время ребята с любопытством разбирались в многочисленных указателях. Разобрались и до станции Красные Ворота ехали вместе, изумляясь красочной скульптуре промежуточных станций. По дороге обменялись телефонами, договорились о встрече на следующий день. У Красных Ворот Володя вышел. Он пошел к тете на Басманную. А Саша доехал до Комсомольской, ему нужно было добраться до брата, который жил на Домниковке.
   Володя едва переступил порог тетиной квартиры, и тут же позвонил в Палеонтологический институт. Он доложил о приезде двух студентов- практикантов из Саратовского университета. Корделия Борисовна Кирина, так звали начальницу Ленского отряда, обрадовалась их появлению в Москве. Сказала- работы много, не хватает молодых мужских рук и, что она ждет обоих завтра к десяти утра. Рассказала как доехать. Переночевали- Володя у родной тети, а Саша у родного брата...
   На следующий день студенты встретились в восемь утра возле метро Красные Ворота. Там была остановка двести восьмидесятого троллейбуса. То, что нужно. И он уже стоял, ждал их. В пустом вагоне выбрали себе место получше, Уже через несколько остановок в него ввалилась толпа народу. Люди входили и выходили, а он двигался и двигался да так долго, что ребята устали глазеть по сторонам. Наконец, троллейбус вновь опустел и кондукторша подошла к ним.
   - Мы доехали до круга. Дальше двести восьмидесятый следует по другой трассе. Вам куда надо, парни?- спросила она. -Как куда?- возмутился Вовка, - до Академической!
   - Но вы поехали не в том направлении, то есть в обратную сторону! Теперь уж сидите. На втором полукруге маршрута прибудем и на Академическую.
   - Вот дела!..
   Еще целый час троллейбус пожирал пространство, запутывая и распутывая кружево столичных улиц и площадей. Но было уже не так интересно.
   - Опоздаем не на много-, успокаивал приятеля Саша, но Вовка только иронично ухмылялся в сивые прокуренные усы.
   Вышли на остановке Академической на Ленинском проспекте и сразу обратились к постовому милиционеру с вопросом- как найти Палеонтологический институт?
   Милиционер показал рукой общее направление. Предстояло перейти большой мост над железнодорожными путями. Поднялись на мост. С высоты моста были видны индустриальные постройки и россыпь малоэтажных зданий московского предместья.
   - Милиционер ввел нас в заблуждение-, проронил Саша,- Сомнительно, чтобы Академия размещалась в трущобах...
   Повернули обратно, чтобы вернуться на Ленинский проспект...
   -Черт побери, уже двенадцать, а мы еще не знаем как добраться!- Воскликнул Володя.
   -Вы что-то ищете, ребята?- вдруг окликнула их худощавая пожилая женщина...
   -Ах! Вам нужен Палеонтологический институт? Так я, как раз, туда и направляюсь. Пойдемте со мной.
   Наконец, студентам повезло! Опоздали, конечно, но весь день еще впереди!
   Институт, небольшое двухэтажное со скругленными выступами на фасаде здание, с утопленным внутрь входом, был "запрятан" в тихом тупичке.В вестибюле- "окошечко". Служащая приняла у студентов паспорта и университетское направление на практику и куда-то вышла. Через несколько минут она вернулась с временными пропусками. Возвращая документы, сказала:
   - Корина сейчас на заседании Ученого совета. Вам придется ее подождать. Но, если вы хотите, я проведу вас на это заседание. Может быть вам удастся встретиться с ней быстрее?
   В лекционный зал- амфитеатр, они вошли через заднюю дверь, и сели в одном из средних рядов. Прислушались. Докладчик, солидный дядя в костюме и при галстуке, рассказывал о возможности "приучения" растений к жизни на солончаках. Он расхаживал по кафедре, время от времени тыкая указкой в одну из развешенных на подставках диаграмм и таблиц... Постепенно ребята потеряли смысл повествования и стали разглядывать женщин в попытке определить среди них Корину.
   - Вы еще с Кориной не знакомы?- внезапно спросила их все та же служащая, подошедшая к студентам сзади.
   -Я подойду к ней и попрошу уделить вам минутку.
   Кориной оказалась худенькая, даже изможденная, с морщинистым лицом невысокая и немолодая дама. Саша сразу подумал, что вряд ли она физически подходит для преодоления сибирских просторов.
   -Зачем я вам понадобилась, юноши?- спросила она когда подошла к парням.
   - Как зачем?- запротестовал Саша, - мы ведь вчера договорились о встрече. Мы студенты из Саратова. Мы прибыли для прохождения геологической практики...
   -Постойте- постойте!- перебила его Корина.- К кому вы, собственно говоря, приехали?
   - Приехали мы-, подал голос Володя, - к Корделии Борисовне Кориной, начальнику Ленского отряда Палеонтологического института Академии наук!
   - О, господи, какая вышла оплошность! Да, я Корина, но не Корделия Борисовна, Корделия моя младшая сестра, а меня зовут Юнна! Пойдемте , я провожу вас к сестре!..
   Пройдя по узкому, заставленному ящиками с камнями коридору, они увидели идущую им навстречу высокую статную женщину...
   - Они ищут тебя, Кора,- обратилась к ней Юнна.
   - А я целый день жду этих паршивцев,- с возмущением выпалила Корделия. - Я уже руку поранила на этих ящиках! Где вы были так долго?
   Ребята кратко рассказали как они добирались до Корделии. Та хохотала как сумасшедшая.
   Инна!- позвала она еще одну участницу экспедиции,- послушай приключения наших провинциалов, впервые посетивших столицу! Но вы, ребята, не обижайтесь, ваши приключения действительно препотешные!...
   В этот день они работали до десяти ночи. А, потом, еще два дня...
   Наконец, восьмого июня, в 14-27 московского времени, экспедиционный отряд вместе со снаряжением разместился в двух вагонах скорого поезда Москва-Владивосток. В купейном вагоне разместилось начальство, а в плацкартном- два студента.
   Отряд состоял из двух старших научных сотрудников Палеонтологического института Академии Наук СССР Кориной и Лебедевой и двух студентов- геологов Саратовского Университета. Снаряжение отряда включало запас продовольствия: консервы, копченые колбасы, копченую корейку, крупы, муку, сахар и соль. Кроме того в него входило оборудование: две палатки, четыре ватника, четыре спальных мешка, противокамариная жидкость, накомарники, два возовых брезента, пять геологических и два тяжелых молотка, два десятка зубил, веревки... В качестве спецзапаса была взята пятилитровая канистра, заполненная медицинским спиртом.
  --
   3.На восток.
  
   Саша проснулся посреди ночи от резкой вибрации вагона, визга тормозов и заноса тела сначала в правую, а затем в левую сторону. Затем еще раз и еще... Он понял: поезд мчится в ночной мгле, огибая высокие горы Присаянья. Скоро Тайшет, город на полпути от Красноярска до Иркутска, где они должны высадиться. В слабом свете ночного освещения он поглядел на безмятежно похрапывающего напротив, и тоже на верхней полке, Вовку.
   Не спалось, мозг прокручивал картины ушедшей недели: сборы в дорогу, сдача багажа, посадка в поезд , калейдоскоп мимолетно бегущих навстречу поезду семафоров и разъездов, отдельных домов и будок, станций и полустанков и тысяч будто игрушечных человечков, наполняющих каким- то смыслом нанизываемое поездом пространство и ветер с паровозным дымом, много ветра!..
   Начальство в лице Корделии Борисовны Кориной и научной сотрудницы Инны Федоровны Лебедевой разместилось в этом же поезде, но в купейном вагоне.
   Позавчера, когда поезд пересекал Западно-Сибирскую низменность, у Инны был день рождения. Пригласили и Сашу с Вовкой.В купе было чисто, уютно, пахло тонкими духами. Присутствовали еще два пожилых "хмыря" в пиджаках и галстуках. Инна и Корделия, несмотря на свой возраст, где-то, до сорока, выглядели молодо и празднично. На столе были нарезанные копченая колбаса, соленые огурчики и вареные картофелины, а также печенье, конфеты, бутылка вина, бутылка коньяка и бутылка спирта.
   Один из приглашенных мужчин спросил:
   - Зачем это такие милые женщины отправляются в дремучую даль за камнями?
   - Следы животных и их останки обычно находят во многих древних слоях,- тоном заправского лектора ответила Инна,- Ученые знают, что подобные останки, по мере увеличения древности, принадлежат все более просто устроенным животным. Само это явление свидетельствует в пользу объективности теории эволюции органического мира. Самые древние останки были похоронены пятьсот- шестьсот миллионов лет назад. Древнее- следов животных не обнаружено! Понять причину этого явления, его особенности - наша задача. Для этого мы и отправляемся на Лену. Именно там в береговых обрывах этой реки, обнажаются древнейшие слои с остатками животных...
   - Так выпьем за смелых молодых женщин! За женщин, ведущих исследования на самом передовом фронте науки!- перебил Инну один из пожилых джентльменов. Выпили и закусили. Дамы пили вино, джентльмены- коньяк, студенты- спирт. Испробовав закуску, парни откланялись..
   Поезд шел по Западно-Сибирской низменности ровно и без толчков. Поэтому, "принявшие" по кружке спирта, студенты вернулись в свой плацкартный вагон шатаясь, но без приключений...
   День за днем бежал поезд Москва- Владивосток. Уже пошли пятые сутки пути. Через десять часов они распрощаются с ним, но остаются другие пассажиры, взявшие билет до Иркутска, Читы, Хабаровска, Владивостока. И им "пилить" и пилить! Какая огромная Россия! Как это пространство преодолевали до постройки Транссибирской железной дороги? Пешком или на лошадях! Месяцами и годами?.. В цепях шли арестанты, а на телегах- их жены, дети, старики- переселенцы...
   По окнам потекли струи воды. Жестко застучали по крыше вагона частые капли, Пошел дождь.Саша задремал...
  
   4.Через лагерный край..
  
   Низкие облака вместе с голубыми разрывами в них неслись над широкой долиной Бирюсы. Слава богу- нет дождя. Покинув поезд, путешественники оказались среди станционных путей и кранов станции Тайшет 1.
   Куда ни глянь лес: в виде бревен и штабелей досок на отрытых платформах, в лесовозах, на складах... Зеленый покров леса виднелся за крышами домов на пологих сопках за поселком ... Поезд ушел по транссибу дальше на восток.
   Корделия вместе с Инной куда-то убежали. Сашу и Володю оставили караулить, выгруженное прямо на грунтовую дорогу рядом с рельсами экспедиционное снаряжение.
   Ждать, однако, пришлось недолго. Подъехал грузовик, из кабинки которого выглянула Корделия.
   -Саша, Володя!- крикнула она,- живей складывайте имущество в кузов!- За несколько минут студенты заполнили кузов снаряжением, после чего и сами перемахнули через борт...
   Через полчаса тряской дороги, грузовик остановился возле деревянного станционного домика, над которым висел щит с надписью: "Тайшет-2".
   Возле домика проходило, уходящее в тайгу полотно железной дороги от Тайшета до Лены. Эту дорогу еще нельзя было найти ни на одной из опубликованных географических карт. К тому же она еще не была сдана в эксплуатацию. Но по ней уже ходил один пассажирский и несколько товарных поездов. Пассажирский- уже стоял на пути, правда, без паровоза,
   но на его вагонах уже висели эмалированные белые транспаранты с черными надписями "Тайшет- Усть-Кут".
   Корделия, достала из вьючного ящика "валюту"- бутылку спирта. Шофер с сомнением покрутил бутылку, не находя на ней необходимого текста.
   - А вы попробуйте! - посоветовала Корделия. Тогда шофер открутил резиновую пробку, глотнул и... на несколько секунд замер от внезапной остановки дыхания, после чего по его обветренному лицу поползла блаженная улыбка. Корделия тоже радостно засмеялась. Ее эксперимент как всегда удался...
   Выгрузились возле багажного вагона, куда их, дополнительно, подвез довольный, а потому услужливый шофер все того же грузовика.
   В ожидании посадки на поезд, разместились на штабеле из досок, сложенных возле станции. К вечеру похолодало по- осеннему. Набросили на себя ватники. Но совсем замерзнуть не дали кондукторы. Дверь богажного вагона распахнули, и геологи положили в его пустое пространство свои ящики.
   Вагон, в котором все, наконец, разместились, был, очевидно, ровесником первой мировой войны- короткий, двуосный, с сообщающимися смежными полками. В тамбур поднимались по наружным ступенькам с поручнями. На этот раз отряд занял общее на четверых " плацкартное купе", на нижних полках которого разместились начальницы, а на верхних- практиканты...
   Запаздывали с отправлением. Ждали контролеров. Они появились в сопровождении сотрудников МВД, вооруженных пистолетами. Разрешения на въезд в погранзону, куда входила территория Гулага, то есть север и восток Сибири и весь Дальний Восток, они изучали особенно придирчиво. Неприятно сверяли паспортные данные с личностями. Но вот все пассажиры всех вагонов проверены и прозвенело три удара колокол. Дорога на север открыта!
   Паровоз разрядился долго сдерживаемой энергией, закричал, провернул колеса, зашипел и окутался клубами пара. Обрывки в виде белых облачков долетели и до их окон. Поезд плавно тронулся. Путешественников ждали новые места и неведомые приключения.
   Народу в вагоне было не много. Ехали военные со своими семьями, ехали жители таежных деревень. Видели, что в вагон сели люди из центра страны, как здесь называли, " с материка", но никто не проявлял любопытства, не навязывался с расспросами. Только Маша, проворная краснощекая и круглолицая молодая проводница в телогрейке и кирзовых сапожках на крепких ножках, заинтересовалась симпатичными молодыми людьми. Да и те были не прочь приударить за приятной девушкой. Коротали время возле дежурного отделения. Хохотали, вспоминая смешные случаи своей биографии.
   К вечеру похолодало еще больше. Маша затопила "буржуйку", поставила на нее огромный чайник. Вагон наполнился теплом. Маша стала разносить пассажирам стаканы. Ребята вышли покурить в тамбур. Поезд, обдаваемый клубами паровозного дыма медленно полз по бокам высоких сопок. Деревень не было. Но вот появилось какое-то строение. На плоской вершине сопки стоял огромный высокий забор из заостренных, стоящих вертикально и прижатых друг к другу шести- семиметровых бревен. Вспомнились блокгаузы Фенимора Купера. Но, по углам из-за ограды торчали пирамидальные вышки, на плоской верхушке которых под навесами виднелись вооруженные часовые...
   -Вот, где живут славные советские строители стальных путей,- процедил сквозь зубы Володя. Саша промолчал. И без слов было ясно- кто строители этой дороги. (Только после развала Советского Союза, Саша узнал, что железную дорогу Тайшет-Лена длиной 7оо километров строили свыше 50ти тысяч заключенных. Многие из них остались навечно лежать в этой земле...)
   Стемнело. Вдруг дверь в тамбур отворилась и Маша позвала ребят пить чай...
   Проснулись ранним солнечным утром на виду еще одного лагеря. Поезд еле карабкался вдоль крутого склона. Далеко внизу, справа возле речки, валялись разбросанные в разные стороны вагоны и паровоз. То были следы недавнего крушения товарняка. Слева и выше по склону пестрела цветами огромная поляна. Между цветами, как грибы, торчали пеньки- сотни, тысячи пеньков- остатки срезанных деревьев. Между ними располагались черные проплешины огромных погасших костров с недогоревшими бревнами. Это были следы строителей и аварий... Маша рассказала, что аварии на этой дороге бывают часто. В одной из них погиб ее брат, ученик машиниста. Помолчали.
   -Слушай, Сашка!- вдруг выразился Володя,- делать нам нечего, давай наберем Маше цветов . Ведь ты будешь рада, Маша?- обратился он к Маше. -Угу,- согласилась она.
   И вот отчаянные студенты спрыгнули со ступенек вагона и бросились собирать цветы на букет. Здесь росли только ромашки, много ромашек! Когда уже букет был собран, поезд, который до этого момента еле плелся, начал вдруг набирать скорость!
   -Скорей, Володя!- Крикнул Саша, первым обративший внимание на это неприятное обстоятельство, и бросился к поезду. За ним еле поспевал Володя, которому мешал бежать букет. Саша зацепился за поручень. - Брось мне букет!- крикнул он. Приятель размахнулся уже связанными цветами и швырнул их Саше. Тот изловчился и поймал букет. Володя, сразу же прибавивший в скорости, быстро нагнал вагон. Избавившись от угрозы отстать от поезда, они еще некоторое время висели на поручнях и, в веселом возбуждении, хохотали над собой.
   - Ну, раз ты, рискуя собой, самоотверженно не выпускал из руки букета, значит заслужил право вручить его даме.- предложил Саша, и добавил: - хотя в данный момент ты очень напомнил мне Паниковского, бегущего с гусем. Но ему-то ведь пришлось-таки бросить птицу!-...
   При церемонии вручения, девушке вместе с цветами была предложена плитка шоколада из личного "неприкосновенного" запаса Саши. Маша была очень расстрогана.
   - Ну, надо же?- приятно удивленная повторяла она. Теперь она охотно обменялась с Володей адресами. Она была из Братска...
   Поезд простучал по гулкому железу моста через Ангару и долго шел по ее правому берегу вдоль какой-то ее неестественно голубой быстрины, вспарываемой торчащими из глубины черными камнями. Местами бег реки успокаивался и она смотрела в небо гладким голубым зеркалом. В нем отражались черные отвесные базальтовые скалы скалистого берега, создавая иллюзию бездны, будто бы едва прикрытой отражениями пуха облаков из небесной синевы...
   Наступила вторая ночь в поезде. Опять дождь. Станция Илим. Саша и Володя соскочили на дощатый перрон в поисках буфета, чтобы купить чего-нибудь горячего. Длинный станционный барак был погружен в темноту и лишь из одного большого решетчатого окна лился яркий свет. Повстречался военный с погонами капитана. Спросили у него дорогу к буфету. " Сам хочу стаканчик пропустить, да заперли все, черти"... Раскачивались угрюмые мокрые сосны. Вернулись в жарко натопленный вагон...
   Поезд еще стоял на станции, когда студенты уснули... ( Где этот поселок теперь? Похоже он "утонул" в водах Усть-Илимского водохранилища. Ведь прошло столько лет!)
  
   5. Жребий брошен.
  
   В поселок Усть-Кут, притулившийся к левому берегу Лены, поезд пришел дождливым утром двадцать второго июня в годовщину начала войны с фашистской Германией. Дальше на север рельсовая дорога не продолжалась. Груз оставили на багажном складе, а сами пошли в гостиницу- деревянное здание с козырьком над центральным входом и двумя красными флагами по сторонам.
   Женщинам достался номер на первом этаже, а юношам- на втором. У них в комнате было четыре койки, два окна и запах давленых клопов. Из окон открывался вид на деревянные домики поселка и на окружающие сопки и тайгу. Вдали высилась длинная стена лагеря для заключенных с вышками для часовых. Правее, из-за крыш торчали три стрелы портальных кранов. Там угадывался порт Осетрово.
   Кафе- столовая оказалась совсем недалеко. Народу там было немного, только возле буфета с водкой и спиртом толпились люди. Здоровенные, рослые широкоплечие мужики щеголяли в разного цвета рубашках на выпуск. Широкие, как у запорожских казаков, плиссированные штаны, были заправлены в смятые в гармошку кирзовые сапоги и подпоясаны кушаками из намотанных на пояс штук разноцветной материи.
   Геологи заняли столик на четверых. Женщины брали блюда, Володя их таскал, а Саша караулил стол. На его глазах к соседнему незанятому столику с графином воды и стаканами при нем, подсел дюжий мужичина. Он поставил на стол бутылку спирта, откупорил ее и наполнил стакан. Одним махом он опрокинул в рот жгучую жидкость. Не дыша, он быстро налил в стакан воды из графина и запил ею спирт. После этого он вновь наполнил стакан девяностошестиградусным напитком. Некоторое время он пристально изучал его прозрачное содержимое, а затем повторил предыдущую операцию. Парень стал тяжелеть, но, тем не менее, нашел в себе силы заполнить стакан последней порцией. Как бы сомневаясь в необходимости дальнейшей борьбы с бутылкой, он медленно поднес стакан к лицу, и, в отчаянном движении опрокинул его в рот и тут же запил водой. После этого, оглушенный, он медленно стал сползать со стула и, как тюфяк упал под стол. Ему потребовалось только несколько минут, чтобы потерять сознание... Такое потребление алкоголя не было ни выпивкой, ни пьянством, которые предусматривают достижения какой-то степени пьяного сознания и иллюзии пьяного свершения. Нет, это был в чистом виде способ отключиться от опостылевшей жизни, способ, если так можно выразиться, временного самоубийства...
   Взяли рисовый суп, котлеты с пшенной кашей, чай, хлеб. Приступили к обеду. Вдруг завопили мужики возле буфета. Один из них, набычившись, толкнул приятеля и все моментально сцепились между собой в одну рычащую массу. Закричала буфетчица. Но тяжело дышащие мужики, не обращая на нее внимания, давили друг на друга раскачиваясь то в одну, то в другую сторону. В какой-то момент их спины и бедра повисли над столом наших путешественников. Показалось, что вот сейчас эти богатыри свалятся прямо на Инну, но Володька очень легонько подтолкнул ближайшую спину. Этого оказалось достаточным, чтобы вся масса повалилась на еще неубранный стол возле буфета.
   Когда мужчины поднялись, кто-то из них уговорил остальных выйти для дальнейшего разбирательства наружу... Заканчивали еду в тишине и молча. Скотский образ жизни местных жителей и полное отсутствие в поселке милиции были очевидны...
   После обеда женщины пошли по делам. Нужно было купить лодку для путешествия по Лене, договориться о доставке груза, взять билеты на теплоход . В общем, им необходимо было провернуть кучу дел. Студентов до вечера освободили.
   -За поселком находятся слои ордовикского периода, давай сходим посмотрим?- предложил Саша. Володя согласился. Завернули в гостиницу. Взяли рюкзаки,записные книжки, молотки.
   Пришли к скалам, которые находились севернее поселка. Скалы были сложены полосатыми как зебра твердыми породами красного и зеленого цвета. В них студенты обнаружили тысячи ярко окрашенных караваеподобных образований древних водорослей.
   - Подумать только! Четыреста пятьдесят миллионов лет назад здесь в сухом жарком климате голубело теплое мелководное море, подобное западноавстралийскому акульему заливу. Но здесь, в то время, кроме огромных ракоскорпионов, не было других крупных хищников. Вот бы где купаться и загорать!- размечталось Володе...
   Со скалы открывалась прекрасная панорама. Внизу буроватая лента реки, вьющаяся между сопками, и порт. В порту тесно стояли баржи, грузовые пароходы и один белый, пассажирский. За рекой, на сколько хватало глаз, до самого горизонта тянулись покрытые тайгой сопки. Через Лену на всем ее протяжении еще не было перекинуто ни одного моста и это обстоятельство подчеркивало дикое величие сибирской реки...
   Вечером все собрались поужинать в номере у начальства. Это чтобы еще раз не нарваться на пьяную драку в столовой. На стол были выложены консервы, колбаса, сливочное масло, сахар, свежий местный хлеб ржаной и пшеничный, булочки посыпанные сахаром и большой чайник с уже заваренным чаем. Поели вкусно...
   После ужина Корделия попросила практикантов задержаться.
   -Ребята!- Обратилась она к ним,- Мы с Инной Федоровной хотим посетить местонахождение ископаемых возле Пеледуя. Это изолированный участок. Это не то, что основная полоса отложений, где можно проследить изменения древних организмов в беспрерывной цепи скал. Поэтому туда мы поедем на пассажирском теплоходе. Но вот какая проблема- все снаряжение мы отправляем на барже до Чуранской базы- это в четырехстах километрах выше Якутска. Почему на барже? Из-за лодки. Ее, правда, еще нужно купить! На пассажирский пароход ее не берут. А вот насчет баржи я договорилась.Завтра наше снаряжение туда доставят, а лодку к ней привяжут.
   Корделия помолчала.
   - Но вот, что нужно теперь решить- кто-то из вас должен будет в одиночку сопровождать наш груз и лодку до Чуранской базы, а другой поедет с нами. Кто? Если хотите, бросим жребий. Пожалуйста, Володя, вот пятак...
   - Мой орел, а решка, Сашок, твоя.
   Володя мастерски подбросил пятак и... Сашина судьба была решена- выпала решка. Сопровождать и лодку и груз предстояло ему...
  
   6.Баржа N 802
  
   Снова похолодало, хотя наступило уже двадцать седьмое июня. Весь день шел мелкий нудный дождь. Весь день где-то пропадала Корделия. Она появилась лишь к вечеру почему-то в грузовой автомашине- полуторке ГАЗ. За день, как оказалось, она совершила геройскую операцию- купила лодку и организовала доставку ее к барже, а также, погрузку экспедиционных припасов и оборудования на эту баржу. Где и как раздобыла эту машину Корделия, осталось загадкой.
   Корделия позвала Сашу с вещами погрузиться в полуторке. До порта добирались около получаса. Саше пришлось совершить этот неблизкий путь на кузове в дождевике. Но, все равно, это было лучше, чем несколько километров месить грязь.
   Уже в кромешной темноте он увидел в свете фар ворота грузового порта "Осетрово". Корделия вышла из кабинки и поманила Сашу. Он соскочил с кузова вместе со своим нехитрым скарбом- спальным мешком и рюкзаком.
   У ворот их встретил охранник в плаще с нахлобученным на глаза капюшоном. В слабом свете фонаря, висевшего над воротами, проверил документы. Пропустил. По деревянному настилу спустились к берегу и подошли к трапу освещаемой лишь мачтовым огнем огромной баржи. Корделия окрикнула кого-нибудь. Из темноты баржи спустился по трапу человек. Это был шкипер. Корделия передала ему бумагу- сопроводительную из управления порта.
   - Вот наш студент. Он будет сопровождающим,- сказала она ему и тихо, по- бабьи, попросила:
   - Вы уж последите, чтобы все хорошо было, если что.... Парень-то хороший, зовут Сашей.
   Шкипер, в ответ только промычал что-то невразумительное. Он явно был выпивши, или страдал от похмелья. Корделия обернулась к Саше.
   -Ты знаешь,- проговорила она негромко,- я рада, что именно ты будешь сопровождать груз и лодку и я уверена, что ты благополучно доведешь их до места.- С этими словами она притянула к себе Сашу и поцеловала его в щеку.
   - Да не беспокойтесь, Корделия Борисовна, ответил Саша. Все будет хорошо и... до встречи на Чуранской базе!
   Корделия, которую ждал шофер, пожала Саше руку и ушла в темноту к машине...
   Саша, вслед за шкипером, прошел мимо охранника, и поднялся на темный борт баржи освещаемой лишь портовыми фонарями.
   Металлическая поверхность палубы оказалась скользкой, маслянистой. Поскользнуться не давали только частые, выпирающие из поверхности заклепки. Прошли к надстройке. Шкипер открыл дверь с правого края и, при слабом свете плафона, они вместе с Сашей спустились по крутому трапу вниз на небольшую площадку- тупичок.
   -Здесь твоя каюта,- пробормотал шкипер и толкнул дверь вправо. В нос шибануло дурно пахнувшим коктейлем из запахов пота, долго не стиранного белья, алкоголя и рвоты. В маленькой двухместной каюте было две койки. На правой из них под одеялом лежал человек с лихорадочно блестящими глазами.
   - Ково ты привел?- визгливо закричал он,- самому места мало! Ляжет, заснет, я ево вы...бу и прирежу ночью!- Саша обернулся к шкиперу:
   - Тут делать нечего,- брезгливо заметил он, ладно, давай обратно, завтра я сам с ним разберусь, а на эту ночь может найдется еще какое-нибудь место для ночевки?- Шкипер пожал плечами и процедил:
   - Разве што в ходовой рубке, наверху? Коли хошь, ступай! Других местов нет.
   На палубу они поднялись вдвоем, но шкипер обогнув выход с трапа, не проронив ни слова, нырнул в следующую налево дверь в выступе надстройки. Саша остался один и осмотрелся. За выступом он увидел трап, ведущий на мостик, и медленно поднялся по нему.
   Ходовая рубка оказалась довольно просторной. Ее переднюю часть, почти от пола до потолка, занимал огромный штурвал, закрепленный на пирамидальной металлической тумбе. Покрытый ржавчиной сварной металлический пол, с лужами дождевой воды на нем, был покрыт деревянными решетчатыми сланями. Саша расстелил на сланях спальный мешок, положил под голову сапоги и телогрейку и забрался в мешок. В нем было сухо и тепло, чистого воздуха было довольно... По железной крыше негромко забарабанил дождь. Саша задремал...
   Ту-у-у, ту-ту-ту-у-у... резкий, пронзительный трубный крик заставил Сашу открыть глаза. Ходовая рубка была наполнена радостным светом и этим требовательным и повелительным звуком. Пока Саша натягивал брюки, в трубные ноты вошел прощальный и победоносный марш. Он выскочил на мостик. Мимо баржи осторожно, по узкому Ленскому фарватеру, проходил, шлепая плицами, сверкающе белый пароход. На его верхней палубе три человека интенсивно махали руками- Саша, Саша! Счастливо, до встречи, ни пуха! Это были Корделия, Инна и Володя...
   Но, как быстро их крик становился неслышным!.. Вот уже не видно и их самих, а к нему повернулась только широкая пароходная корма со спасательной шлюпкой на стреле. Потом и весь пароход исчез за поворотом реки. Все... Теперь Саша остался наедине с самим собой, со своими заботами и проблемами, трудностями и опасностями долгого путешествия с караваном барж до базы Чуран, то есть, почти до Якутска...
  
  

0x01 graphic

  
   Фото 1. Колесный пароход на Лене.
   Саша обошел мостик, чтобы познакомиться с баржей и караваном. Для такого узкого фарватера баржа была громоздкой. "Будет проблема ее развернуть по течению"- подумал Саша. Ближе к корме возвышалась надстройка, а на ней ходовая рубка. Вся средняя и передняя части палубы были заняты горами груза, прикрытого огромными прорезиненными блестящими полотнищами брезентов. Из-под них, местами, выглядывали опущенные стрелы экскаваторов и кранов, а местами, и каких-то ящиков. Только приподнятая носовая часть палубы была свободна от груза. На ней торчали два ручных шпиля для подъема якорей.
   Перед носом баржи стоял возле причала буксирный пароход с высокой черной трубой с красной поперечной полосой. С кормы теплохода к барже был переброшен буксирный стальной трос, средняя часть которого провисла в воду. А в свободную от груза корму упирался нос следующей за ней деревянной баржи, к ней поверх поручней, был переброшен досчатый переход. Дальше, за деревянной баржей виднелись и другие баржи, меньшего размера...
   "А где же наша лодка и весь экспедиционный груз?- подумал Саша.- Ага, вот они": Корма лодки выглядывала из под правого края кормы баржи, а груз, покрытый зеленым брезентом, как и говорила Корделия, одинокой кучкой высился посредине кормовой палубы. "Следить за лодкой будет тяжело,- решил Саша,- при правых поворотах ее может, как орех в щипцах, раздавить между близко сцепленными баржами... Однако время завтрака" - трезво рассудил он.
   Вернувшись в рубку, он скатал спальный мешок и достал из рюкзака банку тушенки и булку хлеба. Ловко орудуя ножом, вскрыл банку, нарезал хлеб. Достал кружку, сбегал вниз за кипятком. Кран с горячей водой оказался возле трапа...Наступило восемь утра, когда он решил, что пришла пора завоевать свою койку в каюте.
   К двери пассажирской каюты он спустился с вещами, чтобы сразу подтвердить свои права. Он вошел без стука, с демонстративной наглостью. Сосед по койке лежал с открытыми глазами и стонал. Похмелье было мучительным.
   - Ой, паря, помираю,- жалобно и примирительно пробормотал он.
   - Тут и правда помереть можно,- ответил Саша, осматривая грязные стены каюты, запыленный и уже непрозрачный иллюминатор, замусоренную раковину у входа.
   -Тебя как зовут?- спросил он соседа.
   - Да Константином меня прозвали, Костей- ответил тот.
   - Ну, тогда, Костя, - предложил Саша,- вставай, лечись, а я убираться буду. Каюта не свинарник, а мы не свиньи!- назидательно добавил он. И закипела работа.
   Первым делом он принялся за иллюминатор, который, видимо, не открывался с прошлого года, так как барашки отвинчивались с большим трудом. Когда иллюминатор, наконец, открылся и в каюту проник свежий речной воздух, Костя от удовольствия крякнул:
   - Ой, паря, легко то как!- Саша дополнительно открыл настежь двери каюты и выхода на палубу, и сквозняк понес наружу из каюты дурные запахи. Он вынес на палубу и повесил на протянутую там веревку постельные принадлежности. В гальюне, рядом с каютой Саша нашел ведро, кран с водой и мыло. Он вымыл с мылом клеенчатые поверхности диванчика и пол, протер стены и вымыл и протер иллюминатор. В каюте появился какой-то порядок.
   Костя в это время опустил ноги с койки и принялся "лечиться". Он налил в глубокую тарелку водки, накрошил в нее хлеб и стал ложкой хлебать этот алкогольный суп...
   - Вчера перебрал маленько,- прихлебывая свое яство, проговорил он, спиртяги много было. Не буду больше спирт пить. Душа не принимает. Перейду на водку- мягше... Дальнейшие его откровения внезапно перебили частые тревожные гудки, и Саша побежал наверх.
   Это кричал буксирный пароход. Он снимался с якоря, и подавал сигналы баржам об отплытии. Караван, который вытянулся вдоль реки против течения, должен был развернуться в обратную сторону, чтобы поплыть на север, вниз по течению.
   Саша много лет отдал Волге, парусным яхтам и шлюпкам. Поэтому он понимал, что небольшому буксирному колесному пароходу очень трудно развернуть их неуправляемую баржу на узком фарватере, а значит и весь караван, следующий за ней.
   Саша взбежал на мостик как раз во-время. Кроме парня лет пятнадцати там никого не было. Видно и шкипер еще лечился от похмелья. Капитан буксира подавал сигнал за сигналом на разворот и гудками и отмашкой, но ничего не получалось, упрямая баржа, корму которой оттягивали назад задние баржи, не желала поворачиваться и, даже тянула за собой буксир.
   Эй, на восемьсот второй!- кричал в мегафон капитан буксира.- Шкипер! Поверни налево, тудыть твою качель!
   Но шкипер на мостик не поднимался, а малец не понимал что надо делать. И, тогда, Саша встал за штурвал и скатал его на левый борт до упора. Нос баржи, до сих пор упрямо глядевший против течения, вдруг поплыл налево, сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее вслед за буксиром, увлекая за собой весь караван. А буксир, достигнув желаемого результата, тут же повернул направо в створ фарватера. И Саша понял, что нужно срочно сдержать инерцию баржи, чтобы она не врезалась в левый берег и, не дожидаясь сигнала с буксира, скатал штурвал в обратную сторону. Нос судна сначала замедлил движение, а затем послушно вошел в кильватерную струю буксира.
   - Молодец, спасибо!- услышал он усиленный мегафоном крик капитана. Тогда он выскочил из рубки и помахал в ответ рукой...
   Опять небо заволокло облаками. Пошел дождь.
  
   7. Вниз по Лене.
  
   Саша глядел и оглядывался на открывающиеся перед ним высокие покрытые лесом берега и между ними неширокое русло реки. Порт и поселок Осетрово исчезли за крутым мысом. По Сашиному сердцу пробежал холодок: вместе с поселком исчезла последняя ощутимая связь с цивилизацией. " С любимыми не расставайтесь...", вспомнил он слова популярной песни... Но дело сделано- он плывет на север...Долой, уныние!..
   Не очень мощный буксирный пароход тащил за собой одиннадцать барж, которые гуськом плелись за ним. За буксиром, словно слониха, следовала первой баржа с номером 802, а за нею суда помельче, расставленные по ранжиру. Самым последним был дощаник, почти как большая лодка, с небольшой рубкой на корме. Караван извивался, применяясь к прихотливому фарватеру реки. Капитан буксира, видно, был искусным речником и вел караван со знанием дела...
   А парень, который с утра пораньше примчался на мостик, не уходил вниз и приглядывался к Саше.
   - Как тебя зовут?- спросил Саша.
   - Фе-едя- в растяжку хрипло и в то же время по-детски ответил он.
   - А как ты на барже оказался, Федя?- Дык я тута работаю, дядьке помогаю. Дядька мой шкипером тута. А ты што-матрос?- Пришлось Саше рассказать юноше, что он приехал издалека с Волги, что на Волге он много плавал под парусами и поэтому неплохо разбирается в особенностях речного судовождения.
   Со своей стороны, Федя рассказал Саше, что он родился в Киренске, что почти вырос на барже и плавает по Лене чуть ли ни с пяти лет, что его мечта- увидеть паровоз и прокатиться на поезде. Федя еще сказал, что на барже можно купить хлеб и что хлеб печет жена шкипера, что баржа с грузом идет до порта Тикси в устье Лены, что в Якутске их баржу возьмет на буксир морское судно...
   После беседы с Федей, Саша спустился в свою каюту. Константин сидел на своей постели и курил. Это был довольно плюгавый мужичишка небольшого роста с изжеванным от неприютной жизни лицом. Он работал на одном из оловянных приисков на побережье Ледовитого океана в роли экспедитора. На барже он сопровождал большой груз: экскаваторы, бульдозеры, самосвалы, передвижную электростанцию, продовольствие и спиртные напитки.
   -Эх, паря!- разоткровенничался он перед Сашей,- жисть моя плевая. Вот везу-везу, а што привезу не знаю. Тут ить как соберемся выпить, дак все мне угрожают. Мол будешь болтать- найдут тебя в Лене, объеденного налимами... Судя по его недомолвкам, на барже процветало воровство.
   Впрочем, где еще воровать, как не здесь- без милицейского глаза...
   - Давай, выпьем, студент,- предложил Николай. - Не могу,- ответил Саша,- мне врачи запрещают.
   -Ну и хрен с тобой,- подытожил Костя, и плеснул в свой стакан водки. Выпил ее и затянул песню.
   Ой, да ты тайга моя густая,
   Раз увидел- больше не забыть!
   Ой, да ты девчонка молодая,
   Мне тебя уж больше не любить...
   Потом он умолк, встал, полюбовался на ленские дали через чистый иллюминатор, и отправился к своим приятелям. Саша, в свою очередь занялся делом. Он достал банку тушенки, пакет сухой пшенной каши и пошел в камбуз, чтобы приготовить обед. А тут, из капитанской каюты вышла шкиперша с ребенкам на руках. Молодая женщина, очевидно, совсем не следила за собой. Из расстегнутой кофточки выглядывали вислые груди, а под подолом цветастой юбки спущенные чулки.
   - Ешли нада,- сказала она Саше,- по пятницам пеку хлеб.
   Саша заказал три булки. Пятница была завтра!...
   После обеда Саша навестил свое "хозяйство"- хранившееся на корме экспедиционное снаряжение. Снял брезент, чтобы проверить целостность мешков и ящиков, в которые прошлой ночью могла попасть вода. Поинтересовался целостностью упаковки. Все было в порядке. Никто не позарился на экспедиционное имущество. После того, как он вновь укрыл снаряжение брезентом, он навалил на него несколько металлических тяжелых предметов, чтобы в случае усиления ветра, брезент не сдуло.
   С лодкой положение было хуже. Она была похожа на большое корыто без выраженных носа и кормы и рассчитана на перевозку двух- трех тонн груза и была сделана топорно. Длинные весла лежали под скамейкой и были похожи на оструганные жерди, а вместо уключин к бортам были прибиты деревянные накладки с квадратным вырезом для входа весел. Даже гвозди, пробитые через обшивку и угловатые шпангоуты, были не заклепаны, а просто загнуты с внутренней стороны. Культура постройки лодок была далека от той, что Саша видел в Саратове. Пазы в обшивке, видимо, не замокли и поэтому, несмотря на то, что были хорошо осмолены, слегка подтекали. Кроме того в лодку попало довольно много дождевой воды, которую надо было вычерпать.
   Волны и струи воды, поднятые передней баржей и отбойные от широкого носа задней, толкали и качали лодку и затрудняли и делали рискованной посадку в нее. Наконец, парню удалось изловчиться и спрыгнуть на ее широкую скамейку. Возле кормы валялась жестяная банка из-под консервированных помидоров. Ею Саша отлил воду. Теперь надо было привязать ее так, чтобы было легче садиться в нее. Он подтянул ее ближе к кормовой скуле своей баржи и поставил ее так, чтобы скуловой струей корму лодки отбрасывало вправо, а волны от широкого носа задней баржи не заливали ее сзади...
   Сопки, сопки, сопки и река между ними. Шлепанье плиц буксирного парохода, крики вьющихся за кормой чаек, плеск воды за бортом... Многообразие утомляло. Наконец, наступил вечер. Облака расступились. Саша поднялся на мостик, где можно было без помех впитывать окружающий мир. Края облаков заиграли всеми красками заходящего солнца. Почти одновременно облака таяли, а краски сливались и, достигнув красновато-бронзового оттенка, стали гаснуть, обретая фиолетовые тона. Ночь пришла незаметно, лунная светлая...
   Впереди была Лена- огромная сибирская река, протянувшаяся больше чем на четыре тысячи километров от скалистых вершин Байкальского хребта до моря Лаптевых Северного Ледовитого океана. Саше предстояло проплыть на барже около 1700 километров, почти до Якутска . Однако и это расстояние составляло всего лишь чуть больше трети длины великой реки.
   Капитанский мостик стал для Саши прибежищем от необходимости вести пустопорожние и малоинтересные разговоры, наблюдательным пунктом, с которого можно было без помех наблюдать за постепенным спуском каравана вниз по течению Лены во все новые и новые географические зоны и ландшафты, удобным местом для наблюденияй. Мостик и рубка на нем стали для Саши также площадкой интересной, хотя и бесплатной судоводительской работы. Частыми свистками капитан теперь вызывал на мостик не шкипера, а Сашу...
   Лунная дорожка неотступно следовала за караваном, занимая то левую, то правую, или другие позиции. Изредка на пути возникали огни бакенов, а на берегу- створных огней. Пугающее бессмысленно неизмеримое холодное величие небосвода притягивало и , в то же время, оказывалось непосильным для понимания, что заставляло мозг искать конкретное, теплое, земное, чувственное И мысли неслись к родителям, оставшимися в одиночестве в далеком Саратове, к Володьке с начальством, тоже коротающим время под этими же звездами
  
   8. Киренск.
  
   Все следующее утро прошло в суете. Сначала уборка каюты. Потом приготовление пищи. Потом завтрак и мытье посуды. Потом проверка состояния лодки. Потом просушка снаряжения...Караван шел близко от обрывистого высокого правого берега Лены. Отвесный обрыв, сложенный горизонтальными, разноцветными красными и зелеными слоями, тянулся и тянулся, а на его всхолмленной поверхности, словно густая зеленая шевелюра, стояла тайга. Внизу, возле самого уреза воды, шел узкий бечевник из осыпей и песчаных речных наносов. На тихой зеленовато-бурой глади реки отражалась и тянулась все дальше и дальше Вся береговая картина отражалась на тихой зеленовато-бурой глади реки взбиваемой и искривляемой только плицами парохода и носами неуклюжих барж.
   -Эх! Вот, где бы искупаться!- думалось Саше.
   Но вот с правой стороны потянулись мели. Береговой обрыв отступил вглубь тайги. Фарватер повернул налево. А вслед за ним, следуя указаниям бакенов, повернул и буксир. Саша тут же побежал присмотреть за лодкой. Запрыгнул в нее, чтобы руками оттолкнуть ее от носа задней баржи. Повороты каравана налево были опасны. Затем он побежал на мостик помогать в управлении баржей.
   Теперь караван стал огибать большой плоский полуостров, на котором появились, вначале, отдельные деревянные домики, а, затем, и аккуратные, обрамленные деревьями, улицы Киренска. Удивительно, но на них никого не было видно, хотя приближался полдень. Лишь отдельные фигурки рыбаков со своими удочками виднелись на берегу...
   Вот и Киренск позади. Река стала полноводнее. Справа в нее влилась таежная, разлившаяся от тающих горных снегов Прибайкалья, река Киренга. Плицы буксира и сильное течение несут караван на северо-восток...
   Заботит Николай. Вчера он вернулся в каюту заполночь и, как обычно, в подпитии. Необычным показалось только его поведение. Он попросил закрыть дверь каюты не только на ключ, но также на внутренний запор. Утром, после того как он опохмелился и пропел свою любимую песню " Ой, да ты тайга моя густая..." он пробормотал:
   - Кончат они меня, Сашка. Кончат. Намедни Пашка, шкипер второй баржи пригрозил: " Неровен час споткнешься ты, Николай, да и упадешь в Лену. Кто заметит тебя, кто руку подаст?" А вчерась взошел на сходни, мы у них в очко резались, дак кто-то подтолкнул меня и чуть не свалился я между баржами. Ну да устоял я- пил мало.
   Однако о сути конфликта между ним и шкипером второй баржи он воздержался сообщить даже самую малость. Тем не менее, сам факт конфликта настораживал. Шкиперы и матросы на баржах- люди лихие, закона здесь, на суровой и, почти безлюдной, таежной реке, можно сказать, нет...
  
   9.Пьяный бык.
  
   Лена раздавалась все шире. Мощные полноводные реки, стекающие с гористого Байкальского нагорья делали ее стремительной, неудержимой... Изменился и прибрежный ландшафт. С обоих берегов неукротимую реку, в ее стремлении к Ледовитому океану, теснили только хребты, вершины которых дыбились за покрытыми тайгой склонами. Иногда чудовищная сила недр проявлялась в рисунке измятых напластований на вертикальных плоскостях береговых скал. Баржи, еще недавно казавшиеся неповоротливыми, теперь выглядели легкими и зависимыми от бегущего простора реки и она несла их на себе без усилий.
   Уже к вечеру третьего дня, на следующий день после того, как Лена приняла в себя воды Чаи, почти в трехстах километрах от оставленного позади Киренска, караван вошел в так называемые Щеки. Саша лихорадочно зарисовывает в тетради слоистую структуру обрывов. Слои желтовато-пепельного цвета то залегают полого, то вздыбливаются в виде крутых складок как на фото 2.
   В этом месте Лена, подчиняясь конфигурации гор, круто, почти под прямым углом, поворачивает с восточного направления на северо-запад.

0x01 graphic

   Фото 2. Ленские щеки. Правый берег.
  
  
   Приметой этого поворота служит, упирающийся с юго-востока в Лену торец древнего скалистого кряжа. Лена здесь сужается а ее течение усиливается вдвое. Но самое главное и опасное для плывущих по ней судов состояло в том, что левобережный обломок древнего кряжа в виде высокой отвесной скалы как бы вырастал прямо из реки. Ширина реки сужается тут до двухсот метров и сильное течение несет воду прямо на этот утес. Таков "Пьяный Бык".
   До Пьяного Быка оставалось еще несколько километров, когда на буксире раздались частые гудки и многократное эхо заметалось между высокими берегами. Капитан просил шкиперов встать за штурвал. Саша поспешил наверх. За ним последовал Федя.
  
   0x01 graphic
   Фото 3. Пьяный Бык.
  
   - Объясни мне, Федя-, попросил Саша, занимая место за штурвалом - почему этот утес на повороте реки называют "пьяным"?- Федя засмеялся:
   - Дык ето все знают. Годов десять назад, а может, больше, шел тута караван как наш. Ну и, то ли ноччу дело было, то ли в ненастье, то ли капитан хреновый вел, то ли шкипер проспал, но одна баржонка с вином разбилась об етот бык. Болтают, што и шкипер той баржонки вместе со шкипершой потонули, ну и баржонка тожа. Потом долго ишо мужики бутылки вылавливали, какие не разбились... Однако, скоро на якорь встанем. Мимо щок только по три баржи завсегда проводят. Отташшат за Пьяный Бык и оставляют ниже яво на якоре, пока другие тожа на якорях дожидаются выша Быка. В караване одиннадцать барж. Значитца три раза будит буксир проводить наш караван.
   Пароход издал четыре коротких гудка, что означало "Иду на разворот!". После этого предупреждения, он повернул направо. Саша тоже скатал штурвал и баржа покорно последовала за буксиром. Казалось бы, Федин прогноз оправдывается. Пароход старательно шлепает по воде плицами. И вот уже весь караван вытянулся против течения в одну линию. Но почему от капитана нет указания встать на якорь? Пароход ведь не может справиться с таким течением, Его все равно несет вниз, несмотря на то, что его плицы молотят воду с бешеной скоростью... И тут до Саши дошла суть гениального, хотя и рискованного решения капитана: он проведет караван мимо Пьяного Быка как бы на заднем ходу, используя силу течения! Мощность своей машины он намерен использовать только для того, чтобы удержать караван посредине реки Тем самым он выиграет почти целый ходовой день, что так важно во время короткой северной навигации!
   Очевидно, не только Саша догадался о планах капитана. Всполошились шкиперы задних барж. И было отчего встревожиться. По мере удаления от передней баржи, буксируемые суда как бы попадали в другие струи неравномерного сильного течения. В этом положении они почти не управлялись буксиром. Как бы буксир ни старался, в этом случае, именно задние баржи словно нащупывали дорогу в прихотливой быстрине реки. Караван стал извиваться как змея, особенно вихлялся его хвост. И именно оттуда неслись проклятия.
   - Падлюга, убивец! В прошлом годе ты Артамонову баржу разбил! Ежели што с нами, ты не жилец! Прирежу тебя как собаку! Угрозы шкиперов, визгливые крики женщин, у всех были дети. Кто-то стрельнул из ружья. Люди на баржах испытывали сомнение в исходе пугающе стремительного сплава по взъерошенной реке...
   Вот и пьяный бык! Абсолютно лысая высоченная отвесная скала выпирала как сфинкс из высокого берегового таежного покрова. Лена левым краем несется на нее...Видно, как навстречу скале начинает стремиться крайний дощаник...Буксир изо всех сил оттягивает караван вправо и дощаник, едва не задевая скалу проносится мимо нее. Вместе с ним и за ним стремительно, наискось к течению, летит растянувшийся караван...
   С высоты мостика Саша видит как бурлит Ленская вода перед быком, и сама скала кажется носом корабля, вспарывающего воды непокорной реки...
   Удивительно, всего за несколько минут, Пьяный бык с шипением проносится мимо...
   После Пьного Быка Лена стала немного спокойнее, а путешествие приобрело рутинный характер. По баржам бегают дети шкиперов и матросов. Играют в прятки. Баржи прицеплены друг к другу на коротких привязях и соединены мостками. Но, все равно, игры детей очень опасны. Однако их родители не тревожатся. По утрам, днем и по вечерам на баржах разжигают камбузы. Варят еду. Запах горящих дров смешивается с запахом пищи. Если у кого либо каша, либо рыба пригорела, смрад разносится ветром по всему каравану...
   Караван остановился возле поселка Витим, где буксир пополнялся дровами ( паровая машина буксира работала на дровах). Витим вытянулся на левом берегу Лены напротив большого острова. За островом на правой стороне Лены в нее впадает большая река, тоже Витим. Саша успел сбегать в поселок на почту, отправить родителям успокоительные телеграмму и письмо
   На следующий день поднялся сильный северный ветер. Тут уж пришлось смотреть в оба. Когда направление движения каравана подставляло лодку под злые метровые волны, приходилось соскакивать в нее, и руками удерживать от ударов о борт баржи. Шкиперша Клава молча останавливалась на палубе, когда Саша спрыгивал в лодку, и следила за рискованными действиями пассажира... К счастью, к ночи ветер унялся.
   Еще через два дня Лена приняла еще несколько притоков, в том числе, справа- Олекму и слева- Чару. Теперь караван бросил якорь ниже их впадения в порту Олекминска, расположенного на левом берегу реки. И здесь Саше удалось сбегать в город, такой же деревянный, одноэтажный как и Витим. Высился только бездействующий и облупленный собор с высокой колокольней. Основной его целью была почта, чтобы с нее дать родителям весть о себе.
  
   10. Стоянка. Дрова для парохода.
  
   После впадения Витима и Олекмы Лена раздалась еще шире и стала величавой. Когда караван шел посреди реки, казалось, что он находится на огромном почти морском просторе.
   Утром восьмого дня, когда караван прошел почти пятьсот километров от Олекминска, капитан просигналил левый поворот. Саша выскочил из каюты на палубу и увидел как пароход стал тянуть караван влево. Через несколько секунд он уже спрыгнул в свою лодку. И во-время! Задняя баржа стала выталкивать лодку вперед, а передняя преградила ей проход. Потребовалось перебежать на корму лодки и руками оттолкнуться от угрожаюшего борта.
   Пока шел разворот Саша оберегал лодку от зажима между смыкавшимися как клещи баржами. Но вот караван выровнялся, угроза миновала. Тогда Саша поднялся на палубу и увидел, что караван медленно движется против слабого течения вдоль совсем близкого обрывистого левого берега. Берег был подмыт половодьем и с него свисали в воду стволы прибрежных берез.
   Впереди на берегу открылась большая ровная площадка, вся заставленная поленицами наколотых дров. Со стороны реки к ней примыкал дощатый пирс на столбах- причал. Пароход, лениво шлепая плицами, сначало прошел мимо причала. За ним по инерции, постепенно замедляя ход двигались баржи. Встречное течение и задние суда тормозили караван, и он стал замедлять ход и, потом, сдавать назад, увлекая за собой пароход. Когда буксир поровнялся с пирсом, он дал ход вперед и пристал к причалу. Тогда и Сашина баржа, удерживаемая буксирным концом, остановилась рядом с береговым откосом. С нее спустили сходни.
   Когда Саша спустился на берег, он понял, что даже неделя на палубе сказывается на ощущении почвы под ногами. Она показалась неудобной и мягковатой. Он пошел вперед к пирсу. Там во-всю шла погрузка дров для пароходной топки. Их носили связками и складывали в форме полениц на корме под железными дугами, над которыми перемещался буксирный трос. Вместе с грузчиками из судовой команды Саша поднялся на пароход и далее на капитанский мостик. Нужно было договориться с капитаном о высадке на берег на Чуранской базе.
   Капитан, подтянутый с чисто выбритым сухощавым лицом и в форменной одежде, с любопытством глядел на Сашу.
   - Ну, спасибо, студент, за подмогу. Уж никак не думал, что на восемьсот второй кто-то встанет за штурвал. Твоего шкипера, Витьку, я знаю. Он, поди, не просыхает? Ну ладно, ладно, тебя это не касается. Так тебя, говоришь, сегодня нужно высаживать на Чуранской базе? У меня там стоянки нет! Что будем делать?
   Саша обратил внимание капитана на то, что у него есть лодка и он сам может доплыть на ней до берега.
   - Я смотрю, что ты мужик что надо,- похвалил Сашу капитан, - Давай-ка сделаем так. На подходе к базе я дам тебе сигнал и застопорю машину, а ты загрузишь свою лодку и отчалишь от баржи, согласен? Ну и ладно. Завтра, к середине дня, будем возле Чурана. Готовься! Давай твою руку и счастливо!- Саша пожал твердую капитанскую ладонь и отправился обратно на свою баржу...
  
   11. Чуранская база.
  
   День высадки выдался жарким . Буксир во всю шлепал плицами, но караван еле плелся на необозримом водном просторе. И левый и правый скалистые далекие берега казались в туманной дали призрачными. И сзади, и впереди водная гладь смыкалась с небом, а далекие острова зависли над горизонтом. Саша понимал, что это мираж, но каждый раз удивлялся картине парящих островов...
   Но сейчас ему было не до красот природы. Ставшее привычным путешествие заканчивалось. Еще час- полтора и он останется наедине с этим пресным морем... Но, пора. Нужно сосредоточиться и подготовиться к отплытию. Весь экспедиционный груз нужно перетащить к борту баржи и сложить его так, чтобы потом погрузить в лодку в определенном порядке. И еще- надо было подвести ее к борту баржи и подготовить к отплытию...
   В два сорок пополудни раздался длинный гудок парохода. Плицы перестали шлепать и наступила странная тишина. Этой тишиной воспользовался капитан буксира.
   - Эй на восемьсот второй! Как там наш студент? Готов к высадке?
   -Давно готов!
   - Ну,тогда ему ни пуха-а-а!
   Весь экипаж баржи вышел провожать студента: и шкипер, и шкиперша Клава, и юнга Федя, и шестилетняя дочка шкипера, Алена и, конечно, Костя. Удивительно, но Константин был, на сей раз, трезвый. Федя помог перетащить груз. Саша спустился в лодку и перевел ее ближе к середине баржи, чтобы она расположилась борт к борту. После этой операции, он привязал нос и корму лодки к барже так, чтобы она была прижата к барже и не отходила от нее во время погрузки.
   Лодка была большая и неуклюжая. В передней части этого чуда местного судостроительного искусства, на толстых угловатых шпангоутах были настелены слани в виде отдельных некрашенных досок. За время буксировки лодка хорошо замокла и перестала течь...
   Длинный караван медленно сплывал вниз по реке, предоставляя Саше возможность спокойно загрузить лодку снаряжением. Борт баржи высился над уровнем воды невысоко, всего чуть больше метра. Поэтому Саша сноровисто, стоя в лодке , ящик за ящиком принял груз от добровольных помощников и уложил все снаряжение на слани, оставив незанятыми корму и нос, а также место для гребли. Напоследок он погрузил в лодку свой собранный рюкзак и скатанный спальный мешок, и вскочил на борт баржи попрощаться с попутчиками. Константин прослезился:
   - Как я буду без тебя, Сашка?,- и долго тряс парню руку.
   Подбежала растрепанная шкиперша:
   - Вот тебе, Саша, на первое время-, и протянула ему холщевый мешок с несколькими буханками еще горячего хлеба.
   - Не поминай лихом, парень!- пробубнил шкипер... И у Саши перехватило горло. Он боялся проронить слезу, и только хрипло выдал:
   - Спасибо за все, братцы, я не забуду вас!
   С этим словами он спрыгнул в лодку. Шкипер освободил швартовы и забросил их на нос и корму... Между баржей и лодкой заплескалась беспокойная ленская вода. Саша всунул весла в эрзац-уключины и погрузил весла в воду. Загреб. Отплыл на десяток метров, чтобы не оказаться на пути каравана, и перестал грести. Прощально загудел пароход. С баржи замахали руками.
   - Прощай, будь здоров! Будь человеком!..
   Пришли в движение колеса, зашлепали плицы, и караван, баржа за баржой, проплыл мимо Саши...
   Теперь он один, совсем один. Вечность и бесчувственность реки и уходящие дымы каравана обостряли наплывшее чувство одиночества. До правого берега, на котором располагалась база Чуран, было несколько километров. Капитан буксира высадил Сашу в четырех-пяти километрах выше по течению от базы с тем, чтобы студенту не пришлось грести против течения. Медлить было нельзя, иначе Лена пронесет его мимо пункта назначения. Да и солнце клонилось к западу...
   Саша налег на весла. Однако лодка двигалась все медленней и медленней, будто ее что-то держало. Что? Саша побежал на нос, чтобы посмотреть- в чем дело? Оказалось, что под нос набилось много веток и, даже целое дерево. Пришлось разгребать нежданный затор. Пока возился на носу, лодка под напором встречного ветра отплыла назад. На Лене было половодье, и река несла смытый с лесистых берегов валежник и деревья...
   Лена в этом месте текла почти на восток. Поэтому он греб на юг к правому берегу. Время от времени студент переставал грести и перебирался на нос для расчистки из затора из сучьев. Это затрудняло и замедляло движение.
   Только к семи вечера встречный ветер утих. Высоченные, чуть ли не в сотню метров, береговые обрывы закрыли дорогу и солнцу и ветру. Ближе к берегу лодку понесло течением по зыбким отражениям скал и распадков. Несущуюся ладью теперь сопровождала симфония звуков: плеск и шипение волн в щелях между скал и камней и крики птиц с многократным эхом. Но где же Чуранская база?..
   Первую избу базы Саша увидел внезапно. Она стояла над круто спускающимся к воде оврагом между скал. Возле дома, на фоне белесого неба выделялся силуэт женщины с ведром в руке. В устье распадка Лена образовала небольшой заливчик пригодный для лодки. Медлить было нечего, приближался закат, надо было встать на ночевку. Саша взмахнул веслами и повернул к заливчику. Через несколько минут днище лодки зашуршало на мелких прибрежных камнях. Солнце уже закатилось. Темная дымка на горизонте- вот все, что осталось от растаявших кучевых облаков. Желтовато-серый свет разлился на западе, отражаясь на спокойной глади реки.
   Место для стоянки было малопригодное, открытое к простору реки, берег скалистый. В случае шторма с севера и запада, лодку на этих камнях разобьет. Однако небо было спокойное и предвещало на завтра хорошую погоду. Да и пора было пристать для ночевки.
   Первым делом он разместил лодку между каменными мысиками, ограждающими крохотный заливчик. Нос и корму он закрепил веревками, концы которых на берегу он обмотал вокруг огромных глыб. И тут его посетила мысль- есть возможность купить яйца! Женщина над обрывом продолжала стоять как изваяние, наблюдая за невесть откуда свалившимся путешественником.
   - Женщина!- крикнул он ей,- может быть можно купить у вас молока, яиц? Спуститесь!- Сам он не мог позволить себе подняться наверх. Нельзя было бросить лодку с грузом даже на пять минут.
  

0x01 graphic

  
   Фото 3. Скалистый берег Лены.
  
   Женщина молча ушла в дом, но через некоторое время появилась вновь и стала спускаться по извилистой крутой тропинке. Наконец, она подошла к причаленной лодке. Это была худощавая пожилая русская женщина.
   - Здравствуйте. Откудово вы? С неба что-ли?- полюбопытствовала она, протягивая Саше литровую стеляную банку молока и бумажный кулек с яйцами.
   Саша засмеялся, а потом, передавая ей деньги, объяснил откуда, как и для чего он появился в их малолюдном краю.
   Женщина ушла, а чувство голода еще обострилось, пора было подкрепиться.
   В одном из ящиков находилась корейка, купленная еще в Москве. Он вскрыл его геологическим молотком и в нос ударил приятный запах копченой свинины. Он нарезал и ее и свежего хлеба, и разложил снедь на кусок промасленной бумаги на крышке ящика.
   Он уже положил аппетитный кусок в рот, когда небо потемнело от комариного роя, а благозвучный плеск волн был заглушен их звоном. Комары полезли в глаза, в нос, в уши, за шиворот...Студент бросился к "аптечному" ящику. Пока он доставал противокомариную жидкость, эти мерзкие насекомые успели облепить его уши, лоб, руки... Натертые этой жидкостью части тела горели, но комары отступили.
   Мимо, против течения, прошла моторная лодка, на которой нахохлившись сидели трое мужиков в просмоленных накомарниках. Они с любопытством посмотрели на Сашу, который с непокрытым лицом безбоязненно восседал среди тучи комаров на ящиках посреди лодки. Они еще не были знакомы с диметилфтолатом- верным средством против этих кровососущих тварей...
   Когда Саша закончил ужин, уже подступила ночь пятого июля со светлой каймой в северной части неба- отсвета далекого круглосуточного приполярного дня. В этом направлении поверхность Лены казалась серебристо- перламутровой. Зато к востоку за Ленскими далями установилась уже темень, подкрашенная темно- багровыми мазками перистых облаков. И Лена под ними была угрожающе темной, словно с красными искрами далекого пожара...
   Пора было готовиться ко сну. Нужно было уложить ящики так, чтобы из них получилась ровная деревянная постель. Развернутый спальный мешок был расстелен таким образом, чтобы ни один из ящиков нельзя было бы вытащить из-под спящего студента без того, чтобы его не разбудить. Саше как- то не приходило в голову, что он сам во сне представляет собой легкую добычу для настоящего злодея...
   Закончив все приготовления, Саша разделся и влез в распахнутый ворот спального мешка. Было удивительно тихо, что позволяло слышать тонкий рокот ручья, стекающего по распадку, прибулькивание и шлепки мелких волн, ударяющихся о борт лодки, звуки ручья, бегущего с берега. Звуки эти сливались в единую успокаивающую мелодию...
  
   12. Вынужденный отдых.
  
   Саша проснулся, открыл глаза и был ослеплен внезапным ударом солнечных лучей. Он спал лицом на восток, навстречу низкому утреннему светилу... Лишь после того, как в глазах восстановилась темнота, он осторожно, повернув голову на запад, позволил себе открыть глаза. Было еще рано, около пяти. Лена струилась тихо и совсем без волн. Над водой, местами, стелился пар...
   Наступило шестое июня. В этот день может приплыть пароход с основными участниками экспедиции. Нужно было "сниматься с якоря" и передвинуться в район пристани. К тому же в этой случайной гавани не было дров и места для костра. И Саша приступил к работе. Ссвернул постель, освободил место для гребли, Отвязал носовую и кормовую причальные веревки. С помощью весла оттолкнул лодку от берега и Лена подняла судно...
   Могучая река легко понесла лодку мимо высоких отвесных известняковых скал, освещаемых свежим светом хорошо выспавшегося светила. Наверху не было домов, и Саша понял, что он ночевал не на Чуранской базе, а возле отдельной заимки, недалеко от базы.
   Но вот скалы расступились и наш путешественник увидел широкий залив, обрамляемый песчаным пляжем, и зеленый пологий берег, на котором без всякого порядка расположились бревенчатые дома и длинные амбары. Он взмахнул веслами и через несколько минут нос лодки врезался в мель.
   Берег в этот ранний час был еще пустынным. Несмотря на яркое солнце, было довольно зябко. Нужно было позавтракать. На пляже было много сухого речного плавника для костра. На этот раз, Саша позавтракал горячим: разогретой на костре тушенкой с хлебом, а на второе- бутербродом с корейкой, запиваемым чаем..
   После завтрака стало теплее. Появился человек, ведущий в поводу лошадь на водопой. Поинтересовался откуда свалился Саша. В свою очередь, он дал информацию о времени прибытия парохода. Он ожидался в десять утра.
   Становилось жарковато. Появились встречающие и пассажиры, а за ними местные ребята. Подростки облепили лодку и забросали Сашу вопросами. Прежде всего- откуда он взялся и зачем?
   В одиннадцатом часу приблизился колесный пароход. Он бросил якорь прямо напротив пляжа. Затарахтели лебедки и с него на воду была спущена шлюпка и трап... Когда она еще заполнялась пассажирами, Саша увидел, что среди них своих нет... Свои почему-то задержались... Нужно было набраться терпения и ждать прибытия следующего парохода...
   К середине дня стало совсем невтерпеж от жары. К счастью, дети, окружившие лодку, оказались сущим кладом. Их любознательность, готовность делиться информацией, участвовать в решении Сашиных проблем, играть и баловаться, позволили приятно и с толком провести время. С помощью ребят Саша натянул над лодкой тент и соорудил из валявшегося
   на берегу ржавого якоря-"кошки"с одной обломанной лапой вполне приличный якорь.
   После этого он поставил лодку на якорь носом к Ленскому простору. Потом все дружно купались и плескались, ныряли и плавали, отогревались на горячем песке и опять бросались в воду... К ночи зажгли огромный костер, пекли картошку, болтали обо всем, что приходило в голову...
   К полуночи ребята разошлись по домам, а Саша вновь остался один на берегу. Лодку,стоявшую на якоре, легонько покачивало. Но сон не приходил- беспокоило отсутствие сведений от остальных членов отряда...
   И еще три долгих дня Саша обитал на берегу возле Чуранской базы. Дети, приходили к нему ежедневно и тем скрашивали одиночество. Он стал им доверять присмотр за лодкой, благо стояла прекрасная тихая погода. Поэтому он смог ознакомиться с поселком, посетить почтового работника, отправить родителям успокоительную телеграмму, закупить в лавке продукты. Возле одного из складских помещений он полюбовался на вороватых бурундуков и обнаружил длинный сосновый шест. толстоватый для изготовления багра, но пригодный в качестве мачты...
   При помощи ребят мачта была установлена в передней части лодки. На ее верхушке Саша вместо блока приделал металлическое кольцо от гардины, которое принес из дома один из мальчиков. Через это кольцо он продел веревку, с помощью которой можно было поднимать небольшую рею из обструганного ствола высохшей сосенки. К рее он прикрепил тент от палатки- получился небольшой прочный парус.
   Однако надолго уходить было нельзя. Вода в Лене начала спадать, и тяжелую лодку нужно было постоянно отодвигать от берега...
   А пароход пришел внезапно. На третий день, когда Саша, спасаясь от жары, отдыхал под тентом.Вместе с призывным пароходным гудком он услышал крики "Саша, Саша!".Он выскочил из-под тента и увидел Вовку, Корделию,Инну, стоящих на палубе в очереди на посадку в шлюпку. Они призывно махали ему руками и радостно улыбались. Двенадцать дней и двенадцать ночей одиночества кончились!..
  
   13.Прикосновение к кембрию.
  
   Корделия привезла на Чуранскую базу пятого члена экспедиции- Марию Васильевну. Она наняла ее в Пеледуе на должность поварихи.
   Мария Васильевна, женщина около сорока лет, с темным обветренным морщинистым лицом и глубоко посаженными светло-голубыми глазами трещала без умолка. Она порывалась высказать свои познания и способности в самых разных областях. Она разбиралась в проблемах сглаза и лечения от него; способах гадания на картах, на воде, на огне , по рисунку морщин на ладонях. Само собой, ее интересовали проблемы кулинарии, особенно изготовление закусок под водку и спирт. Также ее интересовали медицинские проблемы и глубины человеческой натуры. С не меньшим интересом она отнеслась и к разборке снаряжения, прежде всего кухонных принадлежностей и запасов продовольствия...
   Саша с Володей поставили на сланях в средней части лодки позади мачты двухместную палатку, боковые кромки скатов которой были закреплены на бортах судна. Получилась небольшая уютная каюта, крыша которой невысоко возвышалась над бортами, а значит не могла сильно парусить. В конце концов все снаряжение и припасы удалось разместить так, что впереди мачты осталось место для гребцов, а в задней части лодки образовались удобные места для членов экспедиции.
   К трем часам пополудни все было готово для отплытия. Студенты соскочили в воду и столкнули осевшую лодку на глубину. Под радостные крики собравшейся на берегу ребятни Володя ознаменовал событие выстрелом вверх из ракетницы. Легкий южный ветер расправил парус и Саша, сидевший с рулевым веслом на корме, с удовольствием ощутил упругость выбегающей из-под кормы воды и послушность судна, слабо покачивающегося на открытой речной зыби. Плавание началось...
   Проплыли всего полкилометра, когда путешественники увидели устье небольшой речки, которую Володя тут же окрестил Чуранкой. Место было удобное- глубокий узкий залив, окаймленный зеленым лугом. Выше по течению речка рассекала обрыв высокого плато и протекала по дну ущелья. Здесь обнажались кембрийские пласты.До места работы было близко и до поселка рукой подать. Уезжать далеко не было смысла- все ожидали почтовой корреспонденции, напрвленной на Чуранскую Базу.
   Первый марщрут сделали на следующий день. Кембрийские пласты в ближних скалах были недосягаемы. Прошли еще два километра вдоль речки и вышли на пологий косогор. По нему, постепенно поднимаясь, можно было следовать вдоль обрыва, прслеживая все изменения в истории пластов.
   -Ребята,- обратилась Инна к студентам,- сейчас мы находимся на Приленской возвышенности. Она на сотню метров выше уровня океана. А полмиллиарда лет назад не было на этом месте никакой возвышенности, плескало тут только мелководное кембрийское море. Кембрийским оно названо потому, что отложения этого периода времени были впервые открыты в Кембриийских горах Англии. Здесь, в Якутии наблюдаются следы странного моря, родины совершенно диковинных организмов. Мы будем искать и находить их, чтобы понять их значение в истории жизни на Земле.
   Древние слои, миллионы лет подвергавшиеся давлению сверху, со временем были подняты на поверхность и разбиты на плиты. Некогда вязкие илы теплого морского мелководья, эти плитки содержат многочисленные следы и остатки странных животных и растений.
   -Нашел! Вот они!"- вдруг вскрикнул Володя. Все метнулись к нему и увидели в его руках плиту с переплетавшимися на ее поверхности червеобразными образованиями.
   -Это археоциаты, - торжественно произнесла Инна.
   - Смотрите, ребята,- добавила она,- эти животные очень примитивны. Их сохранившиеся скелеты образуют как бы два цилиндра вставленные друг в друга. Сами скелеты пронизаны частыми мелкими отверстиями- порами и связаны пористыми перегородками. Из современных организмов только губки чем-то напоминают археоциат. Археоциаты в том, словно мираж, загадочном море выполняли непонятную, но ведущую функцию. До сих пор никто не сумел объяснить- для чего скелет археоциат пронизан частыми порами? Для чего им две цилинлрических трубки ? Удивляет и многообразие этих животных. Они обитали в теплых морях в разных условиях: на рифах, на мелководных плоских участках дна, на подножиях вулканических островов. Их скелеты могли приобретать самую разнообразную форму цилиндров, кубков, даже тарелок и дисков до полуметра в диаметре!
   Инна загадочно улыбнулась и добавила:
   -В мире спорят о катастрофическом исчезновении динозавров. Но внезапное появление археоциат в начале кембрийского периода, и их полное исчезновение уже через несколько десятков миллионов лет еще более удивительны! Происхождение динозавров и их влияние на последующее развитие животных хорошо изучены наукой. Доказано, что динозавры произошли от животных, подобных лягушкам. А сами динозавры дали множество прямых потомков- крокодилов и хищных ящеров. От летающих динозавров пошли птицы. А вот у археоциат не известны ни предки, ни потомки!..
   Саша, начитавшийся работ основателя биогеохимии Вернадского, добавил:
   - Кроме того мы ничего не знаем об экологии этих животных- что они ели, как размножались, были ли у них враги, какие особенности позволяли им распространяться по всему миру?- Рассказ Инны вызвал у Саши ощущение, что за кембрийскими слоями обрыв- дальше в глубь времен- темная бездна в миллиарды лет!..
   Впервые студенты выколачивали образцы породы с помощью зубил и молотков. Зубила прыгали, каждый промах попадал по рукам. Пальцы были в крови...
   Вечером состоялся культ-поход на Чуранскую базу- за почтой. У каждого были свои ожидания от почты.
   Инна, полненькая белокурая румяная коротышка была сосредоточенной( Она была парторгом института). Чтобы лидировать, она быстро семенила впереди высокой ладной улыбчивой шатенки (Бывшей чемпионки Москвы по плаванию) Корделии. За ней следовал Володя, а замыкал Саша. К Чуранской базе не было дороги, шли по узкой тропе полные надежд на приятные новости от родных и близких.
  
   14. За тарельчатыми археоциатами.
  
   Известные места с остатками древних животных находились на другой левой стороне реки в окрестностях одноименного с Чуранской базой поселка Чуран. Но как до них добраться? Экспедиционная лодка для этой цели не годилась. Она былоа слишком тяжела и неспособна плыть против течения без попутного ветра.. Нужно было где- то добыть легкую лодку. И это было удачей, что такую лодку, и бесплатно, предложила почтовая работница. Обратно можно было вернуться с колхозной моторной лодкой, которая периодически, раз в неделю, приходила на Чуранскую базу.
   Легкая плоскодонка вмещала не больше трех человек. Ширина Лены в этом месте- несколько километров. Вот почему Саша воспротивился желанию Корделии переправиться всем четверым за один раз.
   -Сначала я отвезу вас с Инной Федоровной, а затем- Володю и снаряжение,- заявил он безапелляционно, как признанный авторитет в речных делах. Марии Васильевне был предназначено остаться на месте- сторожить лодку и груз...
   Больше двух часов Саша греб по сонной тихо дышащей утренней Лене. Женщины притихли- видно им было не по себе в двадцати сантиметрах над водой и в километрах от еле различимых Ленских берегов. Присмирела даже экспансивная брюнетка Корделия, вынужденная неподвижно сидеть посредине лодки, обхватив руками свои длинные ноги... Саша высадил дам в километре от деревни Чуран на отлогом лесистом берегу и налегке отправился обратно.
   Володю и снаряжение- молотки, рюкзаки, бутерброды с копченой колбасой и ватники- Саша забрал уже после полудня. Второй раз греб в рукавицах, чтобы не стереть рук. Уже посредине реки начал накрапывать дождь. Володя укрылся плащом, а Саше дождь даже был приятен- ему было жарко. Уже склонившееся к западу солнце, вышло из облаков лишь тогда, когда они, наконец, пристали к противоположному берегу. Лодку вытащили и спрятали в лесу.
   Где же начальницы? Покричали. Никто не отвечал. Вошли в лес. Буквально через пятьдесят метров открылась поляна, и на ней парни увидели дам. Они, в чем мать родила, выкручивали свою намокшую после дождя одежду. Ребята постарались ретироваться незамеченными. На берегу на условленном месте встречи они развели огромный костер и стали ждать женщин. Они пришли довольно быстро и как дети обрадовались костру, бутербродам, теплой одежде, но, главное, присутствию рослых парней...
   В поселок Чуран геологи пришли только к вечеру. Поиски жилья были недолгими, Корделия быстро сговорилась с хозяйкой о ночлеге и они вошли в один из крайних домов единственной и почти безлюдной улицы.
   Саша и Володя впервые оказались внутри бревенчатого деревенского якутского дома. Он был разделен на две половины крашеной дощатой перегородкой с широким проходом без двери. На стенах были приклеены вырезки из разных иллюстрированных журналов, в том числе из журнала "Америка" конца сороковых годов. Вероятно, он попал сюда вместе с американскими поставками Советскому Союзу во время войны. В небольших сенях на узком столе тесно стояла берестяная посуда для сыпучих и жидких продуктов. Рядом с сенями находилась печка, больше похожая на камин с полукруглым широким, похожим на арку, проемом. Ночевать пришлось прямо на полу- в одном углу- дамы, а в другом- студенты. Под себя положили ватники, а под голову сумки...
   Назавтра встали рано. Стоял плотный туман. Хозяйка, молодая румяная якутка, поставила самовар. Пили крепкий чай, закусывая бутербродами с московской копченой колбасой. Только в десятом часу утра туман стал разваливаться и превращаться в группы легких облаков плавно вздымающихся в небо. Теперь стали освобождаться Ленские дали: красноватые береговые обрывы, лесистые сопки и скалы на их вершинах...
   Но вот ударило по глазам солнце и, вскоре, облака совсем растаяли. И сразу столько открылось неба и столько солнца, что их невозможно было воспринять целиком. Оставалось лишь просто восторгаться этим, идущим с неба благодатным светом!..
   До впадающей в Лену речки Нохорой было около часа ходьбы по тропе через еще сыроватый лес. Выйдя на речку, они спустились по ней до ее впадения в Лену. Здесь поверхности кембрийских плит были отмыты ручьем и Ленским прибоем.
   Это была удача- на поверхности обнажились пусть всего около десяти квадратных метров, но настоящего, только затвердевшего, дна ископаемого кембрийского моря. Это было дно моря, существовавшего на этом месте больше полумиллиарда лет назад! Саша с любопытством разглядывал слегка бугристую бурую поверхность породы, пытаясь разглядеть на ней что-нибудь таинственное..., но первой сделала открытие Инна.
   - Смотрите, смотрите!- в возбуждении закричала она.-
   - Вот тарельчатые археоциаты! И в тот же миг и студенты увидели эти таинственные существа, точнее то, что от них осталось. Они действительно напоминали какие-то гофрированные блюда или крышки от больших кастрюль диаметром до полуметра как бы вдавленные в поверхность породы...
   Рюкзаки и куртки положили в траву на соседней невысокой террасе и принялись за работу. Инна и Корделия писали и фотографировали, Саша и Володя измеряли каждый экземпляр, определяли его положение в пространстве с помощью горного компаса, и аккуратно, зубилами, выбивали плиты с археоциатами из залежи. Затем они наклеивали на каждый образец кусочек клейкой ленты и надписывали на ней присвоенный образцу номер. Пронумерованные камни оборачивали ватой и помещали вместе со скатанной в трубку этикеткой в матерчатый мешочек. Мешочки затем распределяли по рюкзакам. Дамы в это время лихорадочно описывали местонахождение, особенности залегания древнейших организмов...
   Больше всего Сашу поразила ажурность конструкции археоциат. Верхняя и нижняя их тончайшие пластины были пористые, что легко устанавливалось при наблюдении под лупой. Пластины соединялись друг с другом с помощью коротеньких перемычек длиною всего около миллиметра. Они свободно лежали на затвердевшем ископаемом иле.
   Как же они дышали и питались, и чем питались? Если бы животные при жизни лежали прямо на илистой постели, то, безусловно, их нижняя система пор была бы забита глиной и вряд ли могла выполнять какие-то свои функции. Поэтому стоило предположить, что животные были прикреплены к грунту своеобразными органическими якорями, истлевшими после их гибели. Если так, подумал Саша, то у археоциат должна была быть легкая ткань, поддерживающая диски во взвешенном состоянии. Странной казалась и прекрасная сохранность археоциат, ведь любая подвижность среды, в которой они жили, течение, волнение, могли легко разрушить нежные скелеты. Трудно представить себе обычный мелководный морской водоем с такими условиями. Подобные ажурные организмы могли существовать либо на значительной глубине в несколько десятков метров, либо в условиях мелководных лагун, отгороженных мелями от открытого моря...
   Саша высказал свои соображения Инне, но она с ним не согласилась. "Археоциаты лежали на дне",- без тени сомнения заявила она. Глупо было спорить со специалистом, но Саша остался при своем мнении...
   И еще одна мысль не давала покоя Саше. Он никак не мог представить себе, что древнейшие организмы существовали вне поля разума, что никто не мог наблюдать за ними, а само их существование не имело разумного оправдания... Но ведь существовали какие-то организмы, которые входили с ними в некие пищевые отношения. Однако до сих пор никто не предложил приемлемой гипотезы, объясняющей причины внезапного появления археоциат и столь же геологически быстрого их исчезновения.
   "Было бы приятно думать,- решил Саша,- что уже тогда, на заре органической жизни, некий разум влиял на эти сгустки биоса, может быть засевал их, как сеет хлебопашец рожь или пшеницу на своем поле, оплодотворял их существование неким смыслом." Невольно он вспомнил слова Лукреция Кара о том, что в детородном периоде Мать- Земля много экспериментировала, рождая то одно, то другое не всегда жизнеспособное существо...
   Возвращались в поселок берегом Лены.
   -Посмотрите!- обратила внимание попутчиков Корделия,- вот так во времена монгольского ига действовали водовозы.
   И правда, на реку за водой приехала своеобразная двухколесная арба- бочка, запряженная быком. Местные умельцы сделали колеса из поперечных распилов лиственницы и оббили их по периметру железом...
   Еще один маршрут на следующий день чуть не окончился трагически. В этот раз разделилисъ: Инна с Володей-, и Саша с Корделией- работали на одном скальном склоне. Корделия изучала и описывала очень плотную светло-серую породу, которая, по ее мнению, была образована древними водорослями. Саше было нелегко выкалывать зубилом образцы из этого материала. Нет-нет и он вместо зубила попадал по пальцам. Инна с Володей трудились в нескольких метрах выше них. Они разбирали красный плитняк, на поверхности которого залегали археоциаты. В какой-то момент Инна вытащила из- под огромной плиты небольщой камень, который удерживал плиту от падения, и она поползла. Инна успела от нее увернуться, и плита, набирая скорость устремилась вниз на Корделию. Корделия отшатнулась назад и упала прямо на колени Саши. Саша, схватил ее за плечи и, тем самым, удержал ее от дальнейшего полета. Плита пролетела мимо. Корделия даже не успела испугаться...
   Берега Нохороя оказались богатейшим могильником археоциат. Три дня Саша и Володя отбивали и оформляли образцы. Каждый раз они тащили на своих плечах десятки килограммов камней в избу, которая предоставила им приют. Унести их все за один раз обоим парням было не под силу. Поэтому, когда пришел день возвращения на Чуранскую базу, пришлось нанять ту самую арбу, чтобы довести камни до берега...
   Второй раз пересекли Лену, только обратно, лишь к вечеру третьего дня на попутной моторной лодке, а плоскодоночку привели на буксире...
   И вот, опять все вместе на Чуранской базе! Мария Васильевна тут же опросила всех- нет ли у кого-нибудь в ближайшие дни дня рождения- уж очень подходящий повод для именин.
   Володя тут же "вспомнил", что это как раз его день, и появилась причина для организации торжественного ужина. Все члены маленького отряда тут же приняли эту игру всерьез. Повариха захлопотала по организации застолья, а остальные взялись за разборку привезенных образцов, стирку пропотевшего белья. Охлаждались купанием в Лене. Хорошо!
   Уютно было парням и "дома" на своем судне, в своей "каюте" и в своих спальных мешках!.. Ну а дамы отдыхали в домашних условиях в гостях у почтовой работницы...
  
   15. Шторм.
  
   Прошла неделя хотя и увлекательной, но тяжелой работы. Студенты разбивали до крови кисти рук, когда промахивались при ударах молотком по зубилу. Порода была, как правило, очень твердой. Но из нее нужно было выкалывать именно такие образцы, какие указывали ученые. С раннего утра и допоздна они трудились на живописных береговых обрывах реки. Заранее приготовленные пустые ящики наполнялись образцами, а полевые книжки заполнялись описанием местонахождений остатков животных и растений. Лодка потяжелела и погрузилась еще на десять сантиметров в воду...
   От Чуранской базы поплыли к унылой деревне Крестях. Все шесть ее домов были покинуты жителями. От Крестяха пошли дальше вниз по Лене под парусом. Временами, направление ветра менялось. При противном ветре приходилось садиться за весла, но главным двигателем было попутное течение.
   Поздновато, было около шести часов вечера, пристали к каменистому правому берегу. Довольно широкий бечевник примыкал к высоченной отвесной скале. Стоянка для лодки была небезопасная, открытая к многокилометровому простору реки. Но поблизости располагалась укромная небольшая полянка, где студенты быстро поставили две женских палатки- одну для начальства и другую для поварихи.Сами они ночевали на лодке, которую укрепили возле берега. Набрали дров для костра, сварили ужин. Стемнело...
   Весь следующий прекрасный день был посвящен приведению в порядок образцов, записей и отдыху. С утра организовали походную баню. Для этого Саша с Володей набрали сухого плавника и соорудили из него в полусотне метров от палаток почти вавилонскую башню. Затем подожгли ее и получился славный костер. Когда костер разгорелся, набросали в него булыжников. И они калились в нем больше двух часов. По истечении этого времени, студенты вытащили и вымели из костра головешки и уголь, и переложили их в другой костер, на котором уже грелись три ведра воды.
   А над первым кострищем с горкой раскаленных камней поставили большую четырехместную палатку без пола. Мария Васильевна с заранее заготовленными березовыми вениками подошла, заглянула в баню-палатку и позвала Корделию и Инну мыться. Ребят она попросила удалиться... Парни мылись во вторую очередь, только, увы, при уже чуть теплых камнях. Парная сменялась нырянием в прохладную ленскую воду...
   Наконец с оформлением и укладкой образцов покончили. Набралось два больших фанерных ящика из-под папирос. Тут к студентам подошла Мария Васильевна с важным сообщением:
   -Я ить вам не доложила, што у мене седни день ангела, так што праздник ето мой.Я тут,покуда вы работали, собрала маленько к столу, так- што- гулять будем!
   Вовка сделал вид, что засомневался:
   - Что-то мне не верится, Васильевна, что у тебя сегодня день рождения, покажи-ка паспорт?
   Мария Васильевна засмеялась:
   - Ишь- чего захотел, милок! Так нет у мене пашпарта тута. В Пеледуе он у сынка мово осталси. Так што верь-не верь, отметить надо.
   Корделия подняла голову от записной книжки:
   - Володя! Разве помешает нам лишний праздник в нашей кочевой жизни? На разрезы мы сегодня не идем, в бане вымылись, образцы оформили, в ящики их сложили. Большую часть работы выполнили. Можно и отметить...
   Расстелили на траве брезент, разложили миски, кружки, нарезали хлеб, напластовали корейки, вскрыли по банке тушенки, разлили по мискам щей, развели Ленской водой спирт и стали праздновать.
   Корделия после глотка раскраснелась, вспомнила, что была чемпионкой Москвы по плаванию в стиле брас, что за ней ухаживал ее бывший тренер, а вот ее сын- паршивец, учиться не хочет и все, чего он достиг- работает шофером в институте химии.
   И круглолицая веснушчатая невысокая полненькая и всегда сосредоточенная Инна посетовала на мужа- для него важнее всего охота и собака, с детьми занимается мало, все на ней.
   Мария Васильевна вспомнила недобрым словом своего муженька, который продолжает сидеть в тюрьме... Сидели вокруг костра, пели песни... Закончили праздновать поздно.
   Начало смеркаться. Небо затянуло пеленой серых облаков. Поднялся легкий ветер. Пора было готовиться ко сну. Студенты чуть навеселе вернулись к своему плавучему дому, а дамы направились в свои палатки на берегу. Саша взглянул на небо. Не понравились ему бегущие облака и он из предосторожности дополнительно укрепил швартовы как носовые, так и кормовые. Их концы были закреплены на вбитых в землю колах. Между береговыми плитами и бортом ждля смягчения ударов о берег он проложил крупные сосновые ветки. Немного подумав, он забил в дно еще один кол и привязал к нему дополнительную веревку. Между тем ветер еще усилился. По небу катились хмурые валы посиневших и потемневших облаков. Лодку стало покачивать. На реке появились пенистые барашки. Володя выглянул из палатки и крикнул Саше, что в "каюте" порядок и пора бай-бай.
   Закрывшись наглухо в плавучем полотняном жилище, приятели зажгли свечку, которую поместили в жестянку из-под сгущенки, наполовину заполненную для устойчивости песком. Палатка наполнилась колеблющимся светом, в ней стало светло и уютно. Спать не хотелось. Володя предложил написать письмо в Саратов к Ирине. Эта полненькая круглолицая девушка нравилась Володе. Она была из интеллигентной семьи и недурно играла на фортепиано. Володя писал и перечитывал свое сочинение вслух, наслаждаясь оборотами речи: " От Саратова мы так далеко, что наши облупленные саратовские домишки представляются только милым сном". "Медведи, очевидно, не любят противокомариной жидкости, которой мы постоянно мажемся, иначе они давно бы нас съели.", "Пришло нам видение на горе, что нам с Сашкой за хорошую работу на Лене дадут на двоих сталинскую стипендию"...
   Внезапный удар днищем о каменистое дно приостановил творческую писательскую работу.
   Еще один шлепок о борт и опять лодка осела и ударилась об дно.
   - Что-то, мне кажется, что спать нам с тобой, Вовка, сегодня не удастся,- изрек озабоченно Саша.
   - Вечно ты фантазируешь,- лениво возразил Володя. Но Саша, наскоро напялив куртку, расстегнул полы палатки и выглянул наружу. За ним выскочил и Володя. Ветер ворвался внутрь и палатка округлилась как пузырь под напором вихря...
   Небо над головой было плотно закрыто какой-то непроницаемой облачной массой. На востоке, среди облаков, далеко за противоположным берегом Лены, зияла длинная узкая, вытянутая вдоль реки, щель, сквозь которую с севера шел какой-то загадочный золотисто-зеленый свет. К югу он постепенно сменялся золотисто-красным и красным, а заканчивался багровым клином. Почти черная поверхность Лены на сколько хватало глаз
   вспыхивала золотыми, зелеными, красными пенными барашками. На глазах ребят эта щель стала заполняться быстро бегущими вдоль нее пепельными с красной каймой вытянутыми облаками. Лена померкла, а ветер усилился еще больше. Волны стали подходить к берегу ритмическими рядами. Лодку стало бить об дно еще больше. Нагруженная снаряжением и камнями, она могла в любой момент развалиться. Вытащить ее на берег не было никакой возможности. Даже пустая лодка была неподъемной.
   Саша побежал к палатке начальства. - Корделия Борисовна!- крикнул он, - Поднимайтесь!
   Аврал! Нужно спасать лодку и груз! Выходите скорее!
   Корделия откликнулась сразу, спросила- что случилось. Саша ответил одним словом- шторм! И побежал к лодке.
   Лодку то прибивало, то отшвыривало от берега волнами, но ее крепко держали швартовы.
   Саша принял решение разгрузить ее так,чтобы ослабить удары по днищу. Вместе с Володей они стали вытаскивать груз и складывать его на берегу. Однако два огромных ящика, заполненных образцами, оказались неподьемными. Тогда студенты стали насыпать образцы в рюкзаки и относить их на берег. Появились дамы.
   - Что нам делать, Саша?- спросила Корделия.
   - Помогите складывать образцы и снаряжение на берегу и накройте все брезентом, скоро хлынет дождь! Да не забудьте бросить на брезент камни, чтобы не раздуло!- крикнул он в ответ.
   Бегом- бегом! Образцы претаскивали ведрами. Володя насыпал, а Саша относил на брезент. Когда ящики были почти опорожнены, Володя вместе с Сашей перетащили их на берег. Еле успели убрать образцы, как свистящий простор наполнился угрожающим шипением- это шла стена ливня. Еще несколько минут и он ударил режущими струями падающей с неба воды.
   Лодка стала легче, но вытащить ее на каменистый берег силами двух ребят и трех женщин было невозможно. Тем временем, она стала ударяться выросшей волной не только о дно, но и о береговые камни. Саша понял, что спасти лодку можно только в укрытии. Корделия крикнула, что она вроде бы видела какую-то бухточку в полукилометре ниже по течению и заскочила в лодку. Саша понял- единственный шанс спасти лодку- увести ее вниз по течению, и бросился развязывать швартовы. Ветер повернул и задул с севера, против течения. Волна еще подросла.
   Саша сел за весла, Володя попытался рулить. Потоки дождя стали еще плотнее. Грести против ветра и волны на неуклюжей лодке было бесперспективно. Даже вниз по течению лодку нужно было вести бечевой. Ребята были совсем мокрыми, но в запарке не чувствовали холода.
   -Вовка,- обратился Саша к приятелю, -бери веревку, привяжи к мачте и буксируй лодку с берега! Будем двигаться кормой вперед, а я буду веслом придерживать, чтобы она не ударилась о камни.
   -Есть, капитан!- как в старые времена на яхте,ответил Володя. Он быстро привязал конец спасательного фала за мачту, а с другим- спрыгнул в воду и вышел на берег.
   Корделия стояла у входа в эрзац-каюту и со страхом и надеждой следила за действиями парней на захлестываемом волнами суденышке. Судьба экспедиции полностью зависела от ловкости и умения этих студентов. Вселяло веру в благополучный исход то- как ловко, умело и во-время они спасли экспедиционный груз и как четко и смело они действуют для спасения лодки! Вовка тянул по берегу длинный фал в то время, как Саша отталкивал лодку веслом от берега. Очередная волна подняла судно, и оно тяжело двинулось вперед.
   Главная нагрузка легла на Володю. В полутьме, в постоянно запотевающих очках, .спотыкаясь на глыбах известняка, шлепая по заливаемому волнами краю берега, он, согнувшись, как бурлак в упряжке, тянул лодку вперед. В ней уже гуляла вода, которая поступала из-за борта с дождем и при заплесках волнами. Вода утяжелила судно, сделала его менее поворотливым. Саша на пределе сил орудовал кормовым веслом, чтобы лодка, повинуясь тяге буксирной веревки не шла к берегу, а следовала параллельно ему. Был момент, когда особенно большой волной лодку швырнуло к берегу и Саша бросился к борту, чтобы ослабить ее удар о береговые камни. И Володя самоотверженно вошел в волны и отвернул нос лодки от берега. Несколько раз ему приходилось брести по воде и падать в неожиданные ямы на дне...
   Укрытие появилось внезапно, когда силы, казалось, были на исходе. Это была бухточка, огражденная со стороны реки каменной грядой из огромных глыб известняка, видимо нагроможденных весенним ледоходом. Володя встал в конце гряды и Саша, орудуя веслом помог приятелю обогнуть камни и втянуть лодку в бухточку. Волны остались за грядой. Здесь. в заливчике, вода только ритмично "дышала", а не буйствовала как на ленском просторе.
   -Корделия Борисовна!- обратился Саша к начальнице,- дело сделано, беспокоиться теперь не о чем. Вы можете идти отдыхать, а мы останемся на лодке, приведем ее в порядок и тоже поспим.
   - Ну, ребята, ну, молодцы! Спасибо вам. Выручили экспедицию. Конечно, отдыхайте!-Корделия была довольна, но вид у нее в дождевике с капюшоном был как у мокрой вороны. Не было смысла дальше оставаться возле лодки и она пошла берегом обратно в свою палатку, где, надо полагать, ее дожидалась Инна и теплый сухой спальный мешок...
   А парни приступили к делу. Прежде всего они закрепили швартовы и обезопасили борта деревянными предохранителями из плавника, а также защитили лодку от рядом торчащих камней. Затем, сначала ведрами, а потом баночками из-под сгущенки, вычерпали воду из лодки. Только после этого они приступили к устройству ночлега: Достали запасную двухместную палатку и расстелили ее на полу. На полатку положили сухие спальные мешки, переоделись в сухое, наскоро перекусили запасными галетами из рюкзаков и застегнули мокрую палатку...
   Светало. Ветер, дождь и волны ослабели, но продолжали свой разговор Лодку покачивало и она шурша терлась о плавник. В мешках было тепло и уютно и студенты, утомленные бурной ночью,уснули...
  
   16.К археоциатовым рифам.
  
   Середина июля выдалась дождливой с грозами и внезапно набегающими шквалами. Ушли и остались только в памяти сухие знойные недели конца июня- начала июля, когда за ночь Лена мелела настолько, что лодка оказывалась в сотне метров от берега! Теперь горячие солнечные дни чередовались с грозовыми, дождливыми. Ветры стали неустойчивыми, дули то в одном, то в другом направлении. Стали темнее и длиннее ночи. На переходах не раз и не два приходилось идти на веслах против ветра. Но особенно много хлопот доставляли острова. Их стало много, особенно вблизи левого берега. Проходы между ними, зачастую, представляли собою узкие извилистые протоки с сильным течением и неровным, с мелями и ямами, дном.
   В левобережную деревню Журинская, отряд прибыл восемнадцатого июля. Как на древних галерах, пришлось поупираться на веслах. Не было ветра.
   И в этой деревне ничто не напоминало о биении жизни где-то в далеких городах. Улицы без деревьев, без цветов. Колеса на повозках из распилов стволов толстых лиственниц. Только металлический обод на деревянных дисках напоминал, что изделие выполнено в середине двадцатого века в условиях развитого социализма! В деревне была почта. Здесь путешественников ждали письма из дома. Здесь была отправлена ранее заготовленная корреспонденция.
   Корделия вновь показала свои коммерческие способности. На длинной деревенской улице она нашла продавцов и купила по дешевке курицу и петуха. Мало того- она поспорила с Инной, что петуха она купит за пять рублей! И правда, в ожесточенной "схватке" с пожилой якуткой, Корделия сумела убедить ее, что даже в Москве! Да-да в Москве! петухи продаются не дороже- а это "московские петухи"! В конечном итоге якутка сдалась, и петух был доставлен на лодку и привязан к мачте на ее носу...
   Три дня подряд идут дожди. Работать нельзя. Все в палатках. Собираются только у костра во время еды. Саша любуется рекой. Ее красота и в дурную погоду не меркнет. Она просто другая. Дальние острова на горизонте похожи на самолеты. Их края словно крылья приподняты над водой. И у берегов возле горизонта края приподняты. Понятно- это оптический обман. Но впечатляет! Да и о чем говорить в создавшейся интимной обстановке? Разве что о геологических и палеонтологических проблемах, о погоде, о семейных проблемах, о девушках...
   В беседах молодых людей почти совсем нет политики. Это было признаком надежды- начиналось то, что со временем назовут молчаливой оппозицией.. Женщины тоже не могли беседовать между собой искренне. Инна была секретарем партийной организации института, а Корделию политика не интересовала. Такое время. Еще царствовал Сталин...
   С попутным ветром переплыли Лену и пристали к правому берегу в устье речки Киги-Тас. В переводе с якутского это название означает "человеческий памятник". И точно- скала на вершине сопки в вершине речки действительно напоминает человеческую фигуру. Место укромное, хотя и каменистое, сюда в устье речки ленские волны не достают.
   Влажно и жарко. Лена манит. Для купания друзья выбрали песчаный берег. Прозрачные прохладные волны охладили разгоряченные тела. Чуть в стороне сбросили полевую униформу и женщины и тоже со счастливым визгом погрузились в ленскую воду...
   Саша глазастый. Натягивая брюки он обратил внимание на движущуюся к ним вдоль берега лодку.
   Это были якуты- рыбаки. Разумеется, они не могли не завернуть на дым костра, который развела Мария Васильевна. Их было трое- старообразный худой мужчина и двое подростков. Продали геологам рыбу- три больших ленка. Царская рыба! Рыбаки на своей утлой плоскодонке направлялись против течения из Покровска в деревню Чуран. Угостили гостей обедом и чаем. Корделия спросила:
   - Какое отсюда расстояние до Покровска?
   - Однако, как плыть будете,- ответил старик,- если как вы сейчас, так месяца два. А километры я не знаю. Киги- Тас- это место плохое, заколдованное. Поэтому облака тут крутятся и молнии бьют. Уезжайте отсюда поскорей. Нет хуже места.
   С этими словами якуты оттолкнули лодку от берега...
   Видно, и правда, Киги- Тас странное место. Начать с того, что оба маршрута по сопкам и скалам побережья Киги- Таса проходили в условиях влажной жары. Над головами исследователей постоянно вращалось грозовое облако, хотя в обозримой окружающей местности светило солнце.
   От грозовых ливней приходилось прятаться под скалами, а после дождя работать на влажной поверхности скал. Ко всему прочему, Володя, во время работы, нечаянно освободил глыбу известняка и та покатилась на Корделию! Счастье, что Корделия отшатнулась и опять упала Саше на колени. Счастье было и в том, что Саша удержался на склоне! Склон ведь заканчивался вертикальным обрывом!
   Пострадала и Инна. Изнемогая от жары, она сняла и оставила свою шерстяную кофточку под камнем возле ручья. К этому месту с целью забрать вещь вернулись только в конце дня. Увы, вся кофточка оказалась изъедена какими-то короткохвостыми водяными крысами. Мягкая шерсть им, видно, потребовалась для устилки норок. Заколдованное место...
   А в исследованиях повезло- геологи наткнулись на древние археоциатовые рифы. Это были плотные светлые с розовыми пятнами массивные глыбы "набитые" бесчисленным количеством червеобразно завивающихся археоциат.
   - Почему эти археоциаты не рассыпались после своей гибели?- спросил Володя.
   - Они не рассыпались,- ответила Корделия,- потому что их друг с другом скрепляли микроскопические водоросли, выделявшие известь. Эта известь и сцементировала остатки археоциат.
   - А как вы поняли, что это древние рифы. Ведь моря сейчас нет!
   - Это очень просто,- ответила Инна,- видите у рифа нет слоев и нет плитчатого строения. Зато вокруг рифа порода слоистая и состоит из плиток. Риф сформировался близко к берегу в виде подводного бугра высотой в несколько метров. Это была прочная постройка. Поэтому, когда слои погрузились под землю, этот бугор подмял под себя нижние, более мягкие породы и это хорошо было видно на поверхности скалы...
  
   17. Мухатта.
  
   23го июля вернулись к левому берегу реки, и вдоль него, где с помощью ветра, где на веслах, спустились вниз по по течению к устью реки Мухатта. Мухатта впадала в глубокий залив, берега которого радовали глаз зеленой травой на надпойменной плоской террасе. Но ближе к берегу, на мелководье, дно оказалось илистым и весла, используемые как шесты, вязли в глине. Лодку удалось все же поставить вплотную к берегу. Но дождик...
   В ожидании улучшения погоды все забились в "кают- компанию"- каюту на лодке.
  
   0x01 graphic
  
   Фото 4. Кембрийский археоциатовый риф. Его облекают древние слоистые
   отложения с останками ахеоциат.. Якутия.
  
   Сидели молча, перебрасываясь только отдельными фразами. Из них было видно- как далеки от действительности мысли большинства. Корделия проронила фразу о проблемном женихе ее дочери. Володя загадочно улыбался. Сашу волновала болезнь отца... Только Инна, которая сидела возле выхода из палатки, больше всех волновалась за выполнение плана работ. Она часто посматривала на небо, в ожидании улучшения погоды...
   Солнце проглянуло в полдень. И все, кроме поварихи, не мешкая, захватив рюкзаки и молотки, отправились вверх по Мухатте.
   Все члены маленького отряда еще со времени работ возле деревни Чуран разделились на двойки. Это произошло как-то незаметно, по взаимному инстинктивному влечению. Володя работал с Инной, а Саша- с Корделией...
   Парило. Идти было тяжело. Над головами носились пауты, местная разновидность оводов. От устья, вверх по течению,через несколько сот метров вошли в узкий каньон Мухатты. На обоих, разрезанных речкой отвесных берегах, вскрывались ярко окрашенные красные, бурые, желтые, зеленоватые кембрийские слои. Нашли удобное для работы место и принялись за дело.
   Работа шла споро. По указанию исследовательниц, студенты выкалывали из твердой породы образцы необходимой величины и формы, ставили на них номера, заполняли этикетки и укладывали камни в пронумерованные мешечки. Наполняемые образцами рюкзаки становились увесистыми. Дамы работали не покладая рук- исписывали десятки страниц полевых дневников...
   24 июля приплыли в Ат- Дабан- деревню на левом берегу Лены.Тут случилось чудо- купленная раньше курица, без сопровождения петуха(!), снесла яйцо и этим отсрочила свою гибель.
   Опять наступили жаркие солнечные безветренные денечки. Вдоль левого берега Лены тянется длинная отвесная, высотой двадцать- тридцать метров, стена полосатых красно- зеленых пород и в них огромное количество ископаемых остатков. Тут и археоциаты, и губки, и странные моллюски и еще какие-то совершенно непонятные мелкие скелетики.
   А в бечевнике, на узкой, обмытой Леной площадке возле воды, обнажился участок дна кембрийского моря с рифами, похожими на большие каменные подушки. Между ними следы древних течений, пятисотмиллионлетней давности в виде ряби, очень похожей на ту, что образуется в зоне вдольбереговых течений.
   Воды в речке, впадающей в Лену, было мало, она прозрачными струйками журчала между камнями. Местами образовались небольшие лужи. Возле одной из них остановились перекусить. Пока Володя соружал костер и подвешивал котелок с водой, Саша обратил внимание на тени рыб, бегающие в луже. Это были хариусы.
   Не составило большого труда выхватывать их вместе с водой из лужи, как это делают медведи, и выбрасывать на берег. Володя тоже присоединился к приятелю и не прошло пятнадцати минут, как на берегу оказалось свыше двух десятков бившихся серебристых рыбок. Собранных хариусов нанизали на кукан.
   Да еще смородина на берегах. Черная, крупная! Наполнили ею две шапки...
   Вечером жарили выловленную рыбу, баловались сладкой дикой смородиной... На следующий день вновь обследовали русло Мухатты по ступеням водопадов, разрезавших высохшие кембрийские плитняки.
  
   18. Ой-Муран.
  
   Двадцать шестого июля при сильном попутом ветре под парусом, да еще влекомые течением, геологи добрались до деревни Ой- Муран.
   Здесь возле уреза воды, большая часть берега была обнажена. Плоская кирпичного цвета поверхность отложений содержала, почти в шахматном порядке, выпуклые пестрые куполовидные бугры диаметром в полтора- два метра. Корделия взобралась на один из бугров и позвала студентов.
   - Это, ребята, тоже древнейшие рифы. На полмиллиарда лет они опередили коралловые рифы теплых морей, которые построены скелетами кораллов и скреплены выделениями известковых водорослей. Обратите внимание! На этих буграх светлые пятна соответствуют выделениям извести древнейшими водорослями, а красные пятна, приглядитесь, это древний ил, который набился в скелеты археоциат. Механизм образования археоциатовых рифов принципиально не отличался от коралловых. И там и тут известковые водоросли связывали породу воедино. Это говорит о том, что экологические законы на земле остаются неизменными в течение сотен миллионов , а может быть и миллиарды лет!
   Володя и Саша с любопытством осматривали бугры- могилки. Неужели эти, столь скромные образования, были провозвестниками рифов Тихого и Индийского океанов, на которых ныне разбиваются волны, порожденные тайфунами и цунами, и где совершались увлекательные и страшные приключения пиратов и путешественников?..
   Да, наверное, так! Но также, как эти рифы были лишь ничтожным подобием современных океанских атоллов, так и кембрийский "океан" Сибирской платформы ничем не походил на современные океаны. Это была огромная обжигаемая еще юным солнцем равнина, занятая системой мелководных соленых морей- озер, иногда заливаемых извне в единое безбрежное пространство. Судя по геологическим данным, источником подобных гигантских приливов были вулканические события в каких-то далеких глубоководных зонах...
   Переночевали на песчаном, заросшем ивняком, острове и на следующий день, двадцать седьмого, свежий ветер помог путешественникам достичь устья безымянного ручья ниже деревни Ой-Муран.
   Здесь ребят ожидало еще одно чудо природы: пестрые, красно-зеленые кембрийские слои были разрезаны короткой ( сто пятьдесят метров длиной) расселиной в виде узкого (всего два метра шириной) коридора со стенами высотой пятьдесят- семьдесят метров! Каменный коридор заканчивался водопадом высотой около десяти метров. Правда, из-за отсутствия дождей, величина падающей струи была скромной. Парни, а за ними дамы, по узкой боковой тропинке поднялись к водосливу. Дальше, вверх по течению, долина ручья расширилась, хотя ступенчатый характер русла с водопадами сохранился.
   Еще дальше, на поверхности прибрежной высоты, долина ручья выположилась, а сам ручей, теперь, протекал в "лотке" среди слоя черных сланцев. Это уже были следы видоизменившегося, по сути, нового этапа развития древнего морского бассейна, более глубокого и замкнутого...
   Когда отряд достиг вершины, люди были вознаграждены редким видом: через пройденный ими узкий провал со ступенчатым дном, они увидели просторы Лены, ее песчаные острова и, в дымке, противоположный берег.
   Спускались тяжело, особенно женщины. Чтобы не допустить несчастья, развернули спасательный фал за концы которого взялись парни. Женщины придерживались за фал посредине. Передвигались медленно. Тянули к земле тяжеленные рюкзаки. Назревал дождь, бурчал гром...
   Вечером отметили "день рождения" Корделии со спиртом, разведенным водой и смородиновым вареньем, с нарезанной корейкой, с мясными пирожками и с гороховым супом...
  
   19. Теплая Лена.
  
   Двадцать девятого июля на берегу Лены.
   В древнем, давно окаменевшем илу, лежит много-много археоциат, а также других совершенно непонятных остатков организмов. Работа кипит, все в поту. Слава богу- Лена рядом! Поэтому, если невмоготу, и парни и начальницы прыгают прямо с древних археоциатовых рифов в прозрачную буроватую ленскую воду...
   В один из перерывов Володя с Сашей взобрались на обрыв. Наверху, над кембрийской стеной на довольно пологом склоне расположилось старинное кладбище. Только мало заметные холмики остались от давних захоронений. Правда, на нескольких могилах еще сохранились деревянные кресты в оправе в виде деревянного ромба, верхние три угла которого опирались на концы креста. И жизнь и смерть в этом краю не были, как видно, освящены каким бы то ни было смыслом и самоуважением и подавлены равнодушной природой...
   Вечером ребята решили испытать небольшую рыболовную сеть, приобретенную в Ой- Муране. Забросили ее на небольшой глубине за лодкой напротив береговой промоины. Удерживалась она двумя камнями на глубине и десятью поплавками на поверхности. Одним концом сеть длинной веревкой была привязана к лодке. С лодки вся она в прозрачной воде была видна как на ладони. Володя ехидно засмеялся:
   - Неужели ты, Сашка, думаешь, что у рыб нет глаз, чтобы увидеть из воды то, что мы видим с лодки? Впрочем, и Саша не ожидал какого-то результата от выполненной работы. Каким же было их удивление, когда утром, с лодки же, они увидели в сетке трех, довольно крупных рыбин. Это были ленские сиги- прекрасная рыба с нежным белым мясом. Видно, люди и рыбы смотрят на вещи по-разному. Это и позволяет двуногим лакомиться рыбкой. Разумеется, на обед была рыба. Но, главное - приятели почувствовали себя рыбаками- добытчиками...
   Пришла еще одна неповторимая ленская ночь. Описать удивительную и неуловимую игру предзакатных нерукотворных красок не стоит. Можно только смотреть и пытаться впитать какую-то ее особенность. Но она находится в каких-то быстро меняющихся ассоциациях с другими элементами, а целая картина не схватывается.
   Был 1952 год. С собой только черно-белые фотокамеры. Если бы, как в 2009м,- цифровые, может быть с их помощью удалось бы унести хотя бы знак прелести летних ленских вечеров. Между тем, голубое небо синеет, становится глубже, северо-западная часть небосклона покрывается тающими перистыми облаками с оранжево- багряно- золотистыми краями и каждая рябинка и каждая складочка на воде наливается и играет этими красками... Но вот они начинают гаснуть, окрашиваясь сначала в золотой, потом в оранжевый и, под конец, в багровый цвета. Мгновение, и последние кровавые искры гаснут, река покрывается цветом глубокой тайны- блеском серебряных оков и черных провалов глубины.
   В женских палатках, установленных на каменистом берегу, давно спят. И Володя с Сашей прощаются с фантастической явью и отправляются в прозаическую необходимость подкрепить свои силы ночным сном...
   -
  
   20. Петух на борту.
  
   Тридцать первого июля путешественники долго лавировали между островами, где на веслах, где с помощью шеста. Цель- изучение кембрийских слоев на правом берегу Лены. По дороге была у Володи возможность прославиться в качестве сурового охотника.
   Совсем недалеко от лодки плавала гагара. И он пытался подстрелить ее! Женщины тщетно пытались его остановить, учитывая несъедобность птицы. Но Володя был непреклонен. Стрелял, и еще стрелял. Но гагара оказалась проворнее. Она каждый раз ныряла не во- время и к тому же не в нужном направлении. Так что ужинали гречневой кашей без мяса.
   Уже к вечеру пристали к скалистому берегу с узким каменистым бечевником. Работали тут же возле скалы. Работали до вечера пока не пришла темнота. Поужинали возле костра все той же самой гречневой кашей. Уже затемно поставили две женские палатки и угомонились еще на одну ночь. Место для швартовки было неважным, но тихий ласковый плеск Ленского дыхания успокаивал.
   Утром первого августа подул попутный ветер и путешественники, не завтракая, быстро погрузились в свой ковчег. Путешествие было коротким и под парусом приятным. Около девяти утра вошли в устье речушки Тайдах. На стрелке ее с Леной, на правом -высоком берегу реки на террасе, прислоненной к сопке, путешественники увидели несколько домиков.
   Студенты тут же пошли их обследовать. Все дома, кроме одного, пустовали. В жилом доме проживала семья русских обитателей: мужчина и женщина старообразного облика и трое ребятишек подростков, мальчик и две девочки.
   В этот день отряд работал по сокращенной программе и, поэтому, вернулся рано. Праздновали " день рождения" Инны. Мария Васильевна сварила бражки, нажарила пирожков. Но сначала по очереди мылись в бане, которую истопил хозяин. Баня была "черная". В ней над очагом была навалена куча камней, удерживаемых оплеткой из толстых металлических прутьев. Дым выходил через дыру в бревенчатом потолке. В камнях покоился котел из обрезанной пополам металлической бочки. На дощатом полу стояла еще одна такая же бочка полная холодной воды. В бане стоял запах копоти и дыма, которые "ели" глаза. На деревянных скамейках возле стен лежало четыре перевернутых оцинкованных таза ( шайки) и пара кусков хозяйственного мыла.
   Володя, Саша и хозяин "усадьбы" мылись вместе. Шаек хватало на всех.
   - Русский человек не может мыться без пара,- заявил хозяин и плеснул ковш воды на раскаленные камни.Жар ударил во все стороны. У Саши на мгновение перехватило горло. Но жар, к счастью, растекся по всей бане и стало легче.
   - Ложись, робя!, скомандовал хозяин, и ребята разлеглись вдоль скамеек, голыми попами вверх. Мягкие удары распушенной частью березового веника он наносил по ногам, ягодице, спине. Ударило в пот. Затем наступило изнеможение...
   Только окатившись холодной водой, Саша пришел в себя. Нагишом вылезли наружу, на завалинку, на ветерок. Отдыхали минут пять.
   - Счас бы спиртику хватнуть, после баньки-то,- намекнул хозяин, но ребята промолчали. Спиртом распоряжалась только Корделия...
   Легли спать поздно. Заснули как всегда быстро под звуки шлепков волн, под бортами...
   Пронзительный крик петуха прямо над головой разбудил обоих парней перед рассветом. До сих пор петух воздерживался от своих естественных побуждений! Но так хотелось спать! И парни ,не сговариваясь, попробовали продлить сон, считая, что со стороны петуха это была случайная дерзость. Но, куда там- петух и не думал прекращать свою службу времени. Подобно часам с боем, он, в виде прелюдии, начал отсчитывать последние секунды своими ко-ко- ко, и только после этого что есть мочи проорал свое знаменитое ку-ка-ре-ку! Чаша Володиного терпения была переполнена.
   - Если этот мерзавец еще раз заорет, я заткну ему глотку-, пробормотал он из спального мешка. Но петух уже "закусил удила" и вновь начал отсчитывать стартовые секунды. Он заорал даже тогда, когда Володя уже расстегивал спальный мешок.
   - Как ты эту глупую птицу заставишь прекратить свою песню? Плюнь на него!- призвал приятеля, Саша. Но Володя, уже расстегнувший полы палатки, только буркнул в ответ:
   - Увидишь! Было слышно как Володя, накреняя лодку, медленно пробирается по кромке правого борта к носу. Вот он уже там. Слышен плеск воды, а затем шаги возвращающегося приятеля.
   - Ну и что ты ему сделал?- спросил Саша.
   - Теперь можем спать спокойно- искупал я этого недоумка!- ответил Саша. И точно, петух, словно осознав пагубность своего поведения, притих. А студенты в своих теплых мешках снова уснули...
   Назавтра предстояло вновь вернуться к левому берегу к месту впадения реки Синей в Лену. К лодке подошел престарелый седобородый мужчина.
   - Вы не к левому берегу?
   - Уже собираемся,- ответила Корделия.
   - Возьмите меня до Синска. Я вам пригожусь. Проведу вашу лодку как по ниточке. Мне все мели тут знакомые. Не один раз я тут на лодке ездил.
   Корделия с радостью согласилась. Она решила, что местный житель в качестве знакомого может пригодиться.
   Поплыли утром уже с попутным ветром по ленским протокам между островами. Старик с гордым и заносчивым видом сидел на корме и ворочал рулевым веслом прозрачную ленскую воду..
   Внезапно под днищем зашуршал песок. Сели на мель. Саша спрыкнул в воду, пытаясь сдвинуть лодку. Слишком тяжелая.
   - Володя! На помощь! Да иди скорей, не то засосет!- Корделия не выдержала- отвернула полу палатки. В ней тихо похрапывал Володя..
   - Спит, паршивец! Володя- Володя!- закричала она,- твой приятель, Саша, надрывается, а он себе дрыхнет!
   Володя нехотя, протирая спросонья заспанные глаза, вылез из палатки и прямо в брюках плюхнулся в свежую ленскую воду. Две студенческие силы- это не так мало! Они-таки и помогли столкнуть лодку с мели. Теперь уже Саша встал у руля. До самого Синска...
  
   21. Синск
   .
   Саша аккуратно причалил лодку на левом берегу Лены возле впадения реки Синей. Рядом уже стояли небольшая баржа и рейдовый катер. С катера за палеонтологами наблюдал ни слова не говоря человек в промасленной одежде, а на барже как будто никого не было.
   Берег в этом месте был песчаным. Но вверх по течению Синей, сразу за коротким устьем, по обеим ее берегам виднелись обрывы. Крутые склоны гор дальше вниз вдоль левого берега Лены тоже обрывались к реке живописными скалами. В этих обрывах и скалах даже издали были видны пестрые кембрийские породы. Привязали лодку и направились на новую встречу с кембрием...
   Конец дня путешественники посвятили устройству: поставили женскую палатку, оборудовали очаг, натаскали сухого плавника. Руководящие дамы скрипели карандашами, Мария Васильевна занималась продлением жизни отряда, чтобы, не дай бог, его работники не умерли с голода. А студенты? Студенты были на подхвате...
   Весь день третьего августа провели культпоход в поселок Синск. Посетили почту, где получили и отправили корреспонденцию. На почте к Корделии подошел довольно тучный мужчина, который отрекомендовался директором судоремонтной базы. Поинтересовался- чем это женшины занимаются в этом богом забытом углу.
   - Понятно,- удовлетворился он их ответом,- но и я могу дать вам полезную информацию. Мы получили свой ведомственный прогноз погоды на август. Так вот, нас и вас, пока мы на Лене, ожидает ухудшение погоды, дожди и похолодание. Советовал бы вам поспешить...
   Предупреждение директора было воспринято Корделией серьезно. Она бы свернула работы уже сейчас, но надо было добраться до Покровска. Только оттуда шла дорога на Якутск. Так что девиз может быть только один- ускорение и терпение!
   Потом навестили магазины и импровизированный базарчик, где Корделия показала класс торговли с местными жителями. В результате ее "организаторской" работы, рюкзаки и руки студентов заполнились редиской, картофелем, луком, коробкой с яйцами, бидоном молока. По возвращении на свой "корабль" и дамы , и студенты засели за приведение образцов в порядок- их обертку бумагой и нумерацию...
   На следующий день всем отрядом отправились в маршрут вверх по берегу Синей.
   Река Синяя не чета каким нибудь Нохорою или Мухатте. Ширина ее быстро несущейся светлой воды достигает около ста метров. Частые подъемы уровня реки промыли скалы настолько, что они приняли причудливые очертания: полуколонн, ниш, гофрированных стен пестроокрашенных, полосатых удивительно неожиданных естественных скульптур...
   Вернулись под опеку Марии Васильевны только к вечеру, и опять с тяжеленными рюкзаками. Уф! Теперь можно расправить плечи. И тут повариха выпалила:
   - Не доглядела я, Корделия Борисовнв! Курица-то убегла. Я уж по берегу бегала- бегала. Все слушала- не закудахчет ли? Как в воду канула!
   Корделия всплеснула руками.
   - Ну, ладно,- стала успокаивать Корделию, Инна, яйцо-то ее мы съели! Значит купили не зря!
   - Не успокаивайте меня, Инна Федоровна! Это я виновата- нечего было ждать особого случая, надо было съесть ее сразу как купили.
   Пропажа курицы, однако, никак не уменьшила объем потребляемой пищи. Голода не было...
   На следующее утро опять подняли парус и с попутным ветром по левой протоке добрались до деревни Покровской. Все дома в ней оказались пустыми. В деревне никто не жил.
   Однако для отряда работа на полдня была- как и прежде, искали, находили и отбирали остатки кембрийских организмов и переносили их на лодку. Решили не ночевать в безлюдной деревне. Лучше двигаться дальше, благо ветер оставался попутным.
   Вечером пролетели деревню Чаран, тоже, кажется, безлюдную. Нужно было где-то заночевать. Свернули в протоку и зацепились за ближайший остров с нижней по течению его стороны.
  
   22. Перекаты и острова.
  
   -Володя, Саша, Вставайте! Опять сильный ветер! Надо что-то делать!
   Студенты нехотя вылезли из теплых спальных мешков, оделись, натянули керзовые сапоги и вылезли из палатки. Наступило шестое августа. Сильный холодный ветер трепал женскую палатку, что и вызвало беспокойство Корделии. Сквозь кисею предутренней дымки плохо светила багровая луна. Но волнение между островами со стороны протоки не было опасным, о чем Саша тут же доложил Корделии. Но сон был нарушен. Развели костер, наварили картошки, которую закупили в Синске. Запивали ее деревенским молоком. Потом были чай, свежий хлеб, масло. Жизнь по-прежнему продолжала быть интересной...
   С рассветом ветер успокоился. Поэтому лодку двигали вперед или на веслах, или бечевой вдоль острова. Направление- деревня Ботомай. Когда путешественники вышли к чернеющей впереди ленской прибрежной струе, ветер опять стал попутным. Парни поставили парус и лодка понеслась. Одновременно раздался треск. Не выдержала шквала и переломилась нижняя рея паруса, но можно было обойтись без нее, и быстрое движение по ветру и течению продолжалось несколько часов...
   Во второй половине дня пристали к левому берегу для дневки и ночевки. Но ветер усилился, а подбои волн и удары лодки о твердое дно не предвещали ничего хорошего для судна. Саша убедил Корделию, что нужно выбрать другое, более удачное место. Вновь пришлось пересечь коренное русло , войти в протоку и затащить лодку на мель возле и под защиту острова. Ветер, между тем, еще усилился и не дал возможности поставить женскую палатку на песке. С трудом сварили ужин
   Ветер гудел и нес колющиеся песчинки, белые гребни коротких волн контрастировали с черно-стальным цветом протоки, неприятные клочковатые тучи неслись по небу... Стало холодно. Три женщины и двое парней прижавшись друг к другу, набились в палатке. Время от времени, когда ударяли шквалы, они просыпались и прислушивались к реву ветра и плеску разбивающихся о борт волн.
   Назавтра выяснилось, что простудился Володя. Это была серьезная причина полечиться. Саша обратился к Корделии с предложением решить этот вопрос как можно скорее (пока никто не заразился). Предложение было принято и отряд в полном составе весь вечер "лечился". Хорошо, что на этот раз женскую палатку удалось поставить на "материке", то есть на песке безымянного острова. Поэтому после "лечения" спали теперь с удобствами...
   На следующий день погода улучшилась, хотя и осталась облачной, Попутный ветер и сильное течение позволили довольно быстро проплыть расстояние до реки Большой Кетеме и по пути заглянуть в деревю Тит-Ары.
   В этом селении запаслись пятилитровым бидоном молока, двумя уже ощипанными утками и петухом.
   Протока вновь вышла к левому берегу и шла вдоль буровато- черных стен кембрийских отложений. А где же пестрые породы с археоциатами? Увы, они уже опустились ниже уровня Лены!
   - Смотрите, ребята,- обратилась Корделия к Саше и Володе,- смотрите! Черные отложения на берегу образовались при углублении кембрийского моря. Это был ил с большим количеством отмерших разлагающихся водорослей и животных. В них много органического вещества. Это теперь горючие сланцы, которые можно сжигать как уголь...
   - О, господи!- вдруг закричала Инна. Лодка, следуя по течению, вошла в поворот протоки и попала в перекат. Теперь она понеслась в бегущей воде словно по стиральной доске.
   Вопреки попыткам Саши удержать нормальное положение судна, силою потока его развернуло и, вдруг, раздался хрустящий скрежет, вода ударила в борт, лодка оказалась на галечной мели. Тяжело нагруженную, ее волокло по дну пока она не застряла на месте. Саша и Володя спрыгнули в холодную воду в попытке столкнуть лодку, но она не поддавалась. Положение становилось опасным- обшивка могла разойтись и потечь.
   - Дамы!- тогда обратился Саша к женщинам,- мы сидим кормой. Поэтому переходите на нос, лишь тогда мы сможем столкнуть корму на глубокую воду.
   - Э-эх, ухнем, э-эх ухнем, еще разочек ухнем!- запел Володя песню волжских бурлаков. Женщины перебежали на нос. Парни, что есть силы нажали, лодка повернулась, зашуршала и всплыла уже на глубокой воде. Студенты еле успели вскочить на борт...
   У впадения реки Большой Кетеме в Лену путешественнков поразили обрывы, испещренные многочисленными пещерами, гротами, колоннами- результатом работ длительного выветривания. Короткое глубокое устье речки оказалось заиленным, с вязким дном. Берега поросли травой, а ближе к откосам- кустами черемухи и кустиками брусники. Очевидно, наезжают сюда и люди- трава, частично, скошена и собрана в скирды. Студенты быстро поставили палатку, набросали туда сена- радуйся начальство...
   На прибрежной скале работали всего около часа, отобрали образцы пород и все. Обедали как древние римляне- лежа на брезенте. С согласия начальниц, студенты после обеда были отпущены на прогулку.
   -Давай-ка Сашок сходим в местные охотничьи угодья,- предложил Володя. Еще в Осетрово, он купил одноствольное дробовое ружье, но никак не удавалось испробовать его в деле. Патроны он давно снарядил разными приспособлениями для убийства дичи: мелкой утиной дробью и дробью среднего диаметра для разных по весу диких птиц. Кроме того у него в запасе были патроны с картечью для пальбы по крупному зверю. Саше пришлось довольствоваться только сигнальной ракетницей, входившей в состав спасательного экспедиционного снаряжения.
   Двинулись по руслу речки. Лена осталась позади и они вошли в нетронутую природу. Сначала были утки, которые еще до стрельбы бросались наутек, а после первого же выстрела, не желая стать целями, взлетали. Звуки выстрелов предупредили других обитателей этой местности.
   Пролетели белки, нырнул в чащу какой-то зверек, ускакал заяц, взметнулись из кустов какие-то птицы... Володя стрелял, стрелял... Можно представить себе- как он напугал местных обитателей! К счастью, они, кажется, остались невредимыми... Двинулись обратно к своей "лайбе" уже в темноте. Лес был наполнен тайнами и препятствиями. Нужно было преодолевать завалы из деревьев, продираться через узловатые ветви. Где-то ухал филин...
   На следующий день при почти полном безветрии Лена принесла лодку к деревне Еланка. Здесь нашли удобную небольшую гавань между двумя косами. Нашлось место и для женских палаток. У седого пожилого якута купили два ведра картошки. Что-то много идет этого корнеплода у "академиков"...
  
   23. Последние переходы.
  
   Утром девятого августа студенты обратили внимание на то, что их уютная гавань исчезла. Точнее говоря, водой покрылись, ограждающие ее косы. Этого мало- поднимающаяся Лена грозила затопить женские палатки и их пришлось переставить выше по склону. Это был первый признак наступающей осени, признак того, что в огромном бассейне великой реки где-то начались дожди. Через несколько часов и в районе Еланки пошел дождь- мелкий, занудный. Какая работа в такую погоду?
   К вечеру дождь унялся, среди туч появились просветы голубого неба. Ветер стал заходить в направлении часовой стрелки и постепенно усиливаться до штормового. С носа и кормы были вбиты в дно колы, выполняющие роль якорей.Саша засыпал с тревогой. Все ли было сделано достаточно, чтобы удержать судно неподвижным? Володя, наоборот, был доволен плохой погодой. Ему было приятно засыпать под музыку непогоды. Хорошо качало. Раздавались гулкие шлепки волн под нос.
   Стало холодать. Утром, десятого августа было уже не очень тепло даже в спальных мешках. Усилился ветер, стали слышны подбои волн в правый борт. Теперь уже Володя встревожился, волны ударялись о борт с его стороны. Он вылез из палатки, и во-время! Ритмичные подъемы носа, вызываемые волнами, как раз в этот момент выдернули передний якорный кол из дна и лодку ветром и волнами стало прибивать к берегу. Прямо из теплых спальных мешков студенты были вынуждены плюхнуться в холодные волны и брызги, чтобы вновь поставить судно носом против ветра...
   Забили новые колья, чтобы надежно закрепить судно против волн... Зато как сладко было опять влезть в еще теплые мешки!.. Проснулись только около десяти утра от требовательного голоса Корделии. Нехотя встали. День был скучный- работа осталась завершающая и неинтересная- то заворачивали образцы, то спали...
   Наступил одиннадцатый день августа. Погода облачная но не дождливая. Ладья безостановочно, кроме двух подходов к берегу для обеда и отправления естественных надобностей экипажа, сплывает к Покровску...
   Остановились на левом берегу для ночлега. Плыть ночью рискованно. Дует ветер с левого берега, рябит лунная дорожка на беспокойной глади реки, трещит и вздувается пузырем пламя костра Осталось пройти еще десять километров до Бестяха с его судоверфью.
   Само слово "судоверфь" ассоциируется с переходом из унылой заброшенности почти каменного века к середине двадцатого века и вселяет надежду.
   Двенадцатого августа парни проснулись от звука, как им показалось,- сильно разгоревшегося костра- сквозь скаты палатки ярко светило его колеблющееся пламя. Уж не лесной ли пожар? мелькнуло в голове у Саши. Странным только было то, что за палаткой было полное безветрие. Тем не менее, Саша разбудил Володю и они вместе вылезли из палатки. Каковым же было их удивление- это шумел и дышал буксирный пароход! Да, это был буксирный пароход. Он тащил еще три баржи и, именно светом его прожектора были напуганы студенты. Володя засмеялся:
   - До чего мы за эти полтора месяца дожили с тобой, Сашка! Мы не учли того, что вышли на судовой ход, а на нем совсем другая, цивильная жизнь!
   Саша посмотрел на часы- было три часа ночи и вдруг услышал:
   - Саша, Володя! Что, сильный ветер?
   Это беспокоилась за судьбу экспедиции Корделия. Володя тут же ответил ей, что все в порядке и можно досыпать.
   Но хорошо доспать не получилось. Из-за горизонта стала высвечивать густо-розовая заря- предвестник усиления ветра. Слегка подуло, пока не сильно и в попутном направлении. "Ветер днем раздуется, станет крепче. Стоянка скверная- с берега в воду обрывается каменная плита.- подумал Саша,- Если поднимется ветер и волна, лодку может разбить И это в двадцати километрах от Покровска! Нужно всем встать и двигаться". Объявили аврал...
   Сначала поплыли на веслах. Но главная сила как и прежде оставалась одна- быстрое ленское течение. Было хотя и облачно, но тихо. Навстречу с севера летели утки и чайки. Видно и они готовились покинуть Лену перед зимой. Постепенно стал раздуваться сначала попутный, но постепенно заходящий на северо-запад, противный ветер. До Покровска осталось еще шесть километров. Вечерело и не было смысла двигаться дальше.
   На веслах и под парусом вошли в устье реки Аллах-Юнь. И во-время. Ветер зашел на север и превратился в штормовой. На побережье Лены ревел шторм и грохотал прибой, но в устье реки было тихо и спокойно. Усталые путешественники забылись крепким сном. Парни еще не знали, что это были последние сутки плавания и ночевки на лодке...
  
   24. Покровск.
  
   Утром тринадцатого августа Корделия решила, что небольшое расстояние до Покровска лучше пройти пешком, чем рисковать лодкой.
   Вышли с утра вчетвером- две ученые дамы и два студента, благо по берегу в Покровск вела грейдерная дорога. А через полчаса после выхода в путь, пошел дождь, типичный осенний моросящий дождь, Все промокли и было скучновато. Тогда Саша решил себя позабавить художественным свистом, в чем он был мастером. О чем он только ни свистел. Тут были "Солдатушки- бравы ребятушки", песенки Лолиты Торрес, опереточные арии, песни Вертинского и Лещенко... Его концерт длился так долго, что кончился только при появлении первых барачных построек Покровска.
   Первым, кто встретил геологов в Покровске, был бюст Орджоникидзе, установленный на бетонной четырехгранной тумбе. Почему именно он? Особого интереса к этому вопросу никто не проявил. Может быть товарищ Серго томился в этих местах в царской ссылке? И бюст ему установили в качестве благодарности от потомков?
   Следующим приметным пунктом была столовая. Здесь было тепло и сухо и, к тому же, кормили. После столовой стало значительно теплее...
   Затем настала очередь магазинчика верхней одежды. Самой главной достопримечательностью этого магазина был продавец- еврей. Странно было видеть шустрого профессионала, который обслуживал ученых дам с такой скоростью, будто за ними стояли в очереди еще десятки покупателей. "Из каких ты краев, милый,- подумал Саша,- с такой-то хваткой, ты не иначе как был работником какого-нибудь крупного универмага где-нибудь в Минске или Харькове. Зато здесь, в Центральной Якутии тебе было легче сохранить жизнь..."
   Двинулись в сторону Леспромхоза. Это было наиболее приметное здание, двухэтажное и, в соответствии с направленностью работ, деревянное.
   Саша с Володей присели на скамеечке в ожидании начальства, как вдруг заметили мужчину ведущего на цепочке медвежонка. Медвежонок упирался. Видно, он хотел в лес к маме... И Володя произнес:
   - Полтора месяца мы в тайге, а медведей не видели, а вот в этом городке- на тебе,- медведь.
   - Это к лучшему,- отпарировал Саша,- представь себе что могла бы сделать его мамаша с нашей палаткой и ее содержимым...
   - Володя, Саша! Пора возвращаться! Это дамы, наконец, появились на крылечке леспромхоза.
   Они пришли с новостями. Их родимая лодка должна быть передана леспромхозу. А за это он доставит отряд вместе с грузом до Якутска...
  
   25. Прощай, Лена!
  
   Все в конце концов кончается. Ушли в воспоминания теплые ленские дни, покачивание лодки под парусом на плавной ленской волне, радости открытия, холодные броды, штормовые дни и ночи, августовские затяжные дожди, крепкая надежная дружба и уверенность студентов в том, что без них экспедиция вряд ли состоялась бы.
   Четырнадцатого августа стал днем прощания с Леной. Сначала надо было перегнать лодку до Покровска. На это ушло два утренних часа. Пристали к берегу возле причала Леспромхоза. Потом погрузили образцы и снаряжение на обещанный автомобиль ЗИС-5 грузоподъемностью три тонны. Студенты забрались на кузов, закрытый брезентовым тентом.
   В Покровске Корделия, как известно, поменяла лодку на возможность воспользоваться трехтонкой для переброски отряда в Якутск. Саше было грустно видеть лодку уже без палатки, мачты, груза, а главное, без людей. Кажется, прошли не полтора месяца, а целая вечность с того дня как он с этой лодкой отчалил от баржи...
   Тракт от Покровска до Якутска в дождливое время был в отдельных местах для ЗИС-5 малопроходим. Нужно было торопиться. Выехали к вечеру в ночь. Шел моросящий дождь. Шофер, с апатичным и обреченным выражением лица был недостаточно здоров. У него болела левая рука, что мешало ему ловко действовать рычагами управления.
   Около часа езды полотно дороги было хорошим. По пути подобрали еще двух пассажиров, двух селян и мужчину в шляпе- начальника лесхоза. Но вот под колесами пошел так называемый "грейдер". Дорога стала глинистой и машину стало заносить. Здесь бы надо во-всю "крутить" рычагами. И раз, и два, и три.., и еще не один раз машину заносило и она вставала, подчас, поперек дороги, освещая своими фарами плотную стену тайги...
   - Давайте-ка, ребята, заночуем у меня в лесничестве,- предложил лесхозовец,- ночью, неровен час, сползем в кювет, и это еще будет не самое плохое...- Но только Корделия хотела было согласиться на это предложение, как борт машины осветили чьи-то яркие фары- ЗИС-5 в очередной раз развернулся поперек дороги, мешая идущей позади машине...
   Это оказался вездеход Газ-53, принадлежащий СОПСу, то есть Совету по развитию производительных сил Сибири Академии Наук СССР. Корделия быстро нашла общий язык с учеными, как оказалось, тоже москвичами. Саша и Володя быстро перекидали груз из одной машины в другую, и вопросы дальнейшей транспортировки были закрыты...
   Только глубокой ночью они прибыли в Якутск на станцию мерзлотоведения Академии Наук. в городе Якутске. На ней и заночевали...
   В Якутске было много работы: нужно было привести в порядок образцы, оформить их для отправки в Москву, подготовиться к последнему маршруту на реку Амгу...
   Еще в Покровске Мария Васильевна рассчиталась и отправилась домой. Уже после ее отъезда выяснилось, что она прихватила с собой "на память" полную колоду Володиных игральных карт и резиновые сапожки- подарок Корделии...
   Якутск в 1952 году не оставлял впечатления центра огромного края. Несколько десятков кирпичных и тысячи деревянных домов, расположились вокруг заросшего и частично загнившего озера с заболоченными краями. Главная улица, Октябрьская, в центре была замощена круглыми чурками- торцами. Питьевая вода не подавалась, а продавалась по талонам. Каждый талон позволял налить два ведра по 10 копеек каждое. Большинство улиц было не замощено.
   После любого дождя они покрывались непролазной глинистой жижей. Именно из-за этой глины отряд трижды не мог пробиться во-время к речному порту, чтобы переправиться через Лену и совершить полноценное путешествие на реку Амгу.
   Единственная архитектурная достопримечательность Якутска- воротная башня 17 века была довольно неказистой. Она представляла собрй четырехугольное бревенчатое здание с высокой пирамидальной крышей, с двумя балконами, выпирающими из стен, и одним смотровым балконом на вершине крыши...
  
  
   ЧАСТЬ 2. АМГА- ТУДА И ОБРАТНО,
  
   1. Невезуха.
  
   Река Амга самый крупный левый приток реки Алдан. Ее длина составляет 1360 километров. На мелкомасштабной карте Восточной Сибири она находится между Леной и Алданом, там, где эти великие реки дугообразно изогнуты к востоку. План посещения разрезов кебрийских скал на Амге был разработан еще в Москве. Этот план, однако, был составлен без учета реальных препятствий на пути его выполнения. Поэтому путешествие на реку Амгу стало скорее актом женского упрямства в преодолении многочисленных препятствий, нежели плодом обдуманного предприятия...
   Начать с того, что дело происходило во второй половине августа, то есть в период, когда в центральной части огромной Якутской республики наступала скоротечная осень с ее холодными и продолжительными дождями.
   Вот и Корделия наметила успеть(!) до зимы(!), то есть до сентября, отправиться на Амгу точно 16 августа, с началом якутской осени. Согласно ее плану- минимум, было важно во- время добраться до речного порта. Это не просто, так как порт находился чуть ли не в пяти километрах от центра Якутска!
   Пароход- паром для переправы на правый берег Лены к поселку Бестях отплывал точно в девять утра. Добираться надо было только машиной- снаряжение, продукты, то да се. Переправиться на тот берег тоже еще не все. Там нужно было найти попутную машину до поселка Амга и далее до места работ. Простой, конечно, план, но все в нем держалось на ниточках случая.
   К вечеру пятнадцатого, когда все снаряжение было упаковано, вдруг выяснилось, что в отряде нет продуктов на дорогу до Амги. Но время- время! Все магазины уже закрыты, мероприятие нужно было перенести на утро.
   - Из рабочего запаса брать нельзя!- заявила Корделия. Никто не знает- что нас ждет на Амге. Поэтому, не усмехайтесь, на дорогу должен быть отдельный запас! Кроме того, у нас нет машины до порта...
   Увы, в наступившем на завтра сером рассвете выяснилось, что надежды заказать такси до речного порта весьма призрачны, во всяком случае в субботу. Ну и конечно, пароход ушел по расписанию без геологов...
   А следующий день семнадцатого августа был воскресным, то есть совершенно лишним в смысле возможности какого- либо делового предприятия. К ночи пошел нудный моросящий дождь...
   Рано утром восемнадцатого, уже в понедельник, Корделии удалось поймать "приблудную" полуторку. Саша и Володя быстро побросали вещи в кузов, помогли Корделии вскарабкаться на борт, и сами перемахнули через него. Инна поместилась рядом с шофером в кабине. Машина тронулась и даже солнце вышло из облаков как счастливое предзнаменование будущих успехов.
   Но, увы, дело было в понедельник, день, как известно, тяжелый. Не проехали и полпути как полуторку повело вбок и, через мгновение, она оказалась задом в кювете. Какое-то время шофер пытался выбраться из липкой западни- бесполезно! Но вдруг он выскочил из машины и бросился наперерез проезжавшему мимо грузовику ЗИС-5. Тот остановился, выслушал шофера и повернул свою большую машину в сторону полуторки где остановился в нескольких метрах от нее. После этого шофер ЗИСа выскочил из кабины и подбежал к ее заднму борту, под которым был намотан буксировочный стальной трос. Оба шофера довольно быстро справились с этим тросом и через некоторое время усилиями ЗИС-5 полуторка на буксире была вытащена из грязи. Дальнейший путь был пройден без приключений. И вот порт...
   Опоздали! Паром уже отплыл и дымил на широченной ленской груди почти в километре от причала.
   Но, как бы к счастью, оказалось, что ближе к вечеру будет еще один пароход на Бестях. Стоило теперь попробовать отправиться с ним. Но прежде всего важно пообедать, а столовая только в центре города. С той же бедолажной полуторкой геологи отправились к столовой. Прихватили и вещи- их негде было оставить...
   Обед оказался роковым- опять пошел дождь и на обратном пути машина опять завязла в липкой жиже. На этот раз и помощи не было ни от кого. Бились часа полтора- никакого толка... Решили перенести вещи к порту на плечах. За дело взялись Саша и Володя. В конце концов- все перенесли. Даже жарко стало. Но... теперь уже не хватило всего пяти минут- пароход ушел...
   Остались ждать до следующего завтрашнего рейса в портовом помещении на берегу. Но Корделия никак не могла смириться с обстоятельствами.
   - Нужен катер. У СОПСа наверняка есть какой-то кораблик. Пусть помогут!- С этими словами Корделия отправилась обратно в город с уверенностью, что ее отряд отправится через Лену уже сегодня, то есть восемнадцатого августа.
   Начальницу прождали до глубокой ночи. Уже вернулся из Бестяха паром, а ее все не было и не было. Инна и весь состав отряда не знали что случилось, и волновались от своих недобрых фантазий...
   К общему облегчению Корделия появилась рано утром. Ее привез сам начальник Якутского отделения СОПСа. Оказалось, что ничего не добившись, Корделия была вынуждена заночевать в заезжей избе этого отделения. Ее возвращение, слава богу, было своевременным, паром отплывал через час. Увы- это уже было утро девятнадцатого августа.
   Только девятнадцатого августа отряд опять на груди великой реки. Дует сильный южный ветер. Облачно. За бортом осыпаются пеной частые короткие бурые волны.Путешественники, нахохлившись, сидят под полукруглой крышей укрытия на корме. Крыша эта образована изогнутой фанерой, концы которой переброшены с борта на борт. Такой же фанерой заделаны передний и задний проемы этого сооружения. Сотрясается от собственных усилий паровая машина, шипит выпускаемый пар, скрипит цепная передача к корме к перу руля. Паром "Киренск" плавно огибает острова. Ехать еще долго- ширина Лены возле Якутска- 12 километров и вниз по течеию еще двадцать!
   Слева от Саши, засунув руки в карманы брюк, сидит небритый мужчина в кепке, надвинутой на очки. Его керзовые солдатские сапоги заляпаны глиной. Это Володя. Справа сидит представительная дама в резиновых сапогах, синей юбке и черном полушубке. Ветер врывается и свободно пролетает через распахнутые двери на обоих концах палубного укрытия и треплет листы книги на синей юбке и слабо шевелит нежную коричневую прядь у виска. Эта дама- Корделия. Впереди расположилась на скамье рыжеватая веснушчатая коротышка- блондинка в ватнике и пуховом платке. Она тоже читает. Это Инна...
  
   2. От Бестяха к Амге.
  
   Наконец путешественники выгрузились на песчаный берег Бестяха. Желание сэкономить дорогое время было так велико, что Корделия в сопровождении Саши перрвым делом отправилась к тому заведению, где возможно найти шоферов, то есть к чайной. Володю и Инну они оставили при вещах на берегу, напротив причала. В чайной уже находилась группа граждан ждущих попутных "медведей", то есть пятитонных автомобилей Минского автозавода, над радиатором которых красовалась эмблема с изображением этого зверя.
   Шофера, как доложили граждане, откровенно колымили, но в данное время не очень были расположены встать на грунтовую таежную дорогу на Амгу. После двух часов терпеливого ожидания, один за другим к чайной прибыли"медведи" с сеном, заказанным местными жителями. Однако шофера не планировали брать пассажиров, предпочитая хорошо заработать на перевозке груза муки для "Холбоса", местной промкооперации. Но даже эта сделка сорвалась из-за нежелания грузчиков- они работали только до пяти вечера. Да еще из Амги вернулся трехтонный ЗИС, шофер которого еще более усилил общее унылое настроение:
   - Вы, ребята, и не суйтесь со своими "медведями" в тайгу,- заявил он шоферам пятитонок,- завязните!
   Ну, "ребята" послушались, плюнули на рискованный калым и, пользуясь вечерним паромом, отправились обратно в Якутск...
   Отряд геологов опять остался на "бобах". Нужно было где-то ночевать. И такое место нашлось прямо на Бестяхской пристани в никем не занятой комнате матери и ребенка...
   Отряд преследовали неудачи. Теперь и Корделия сломалась и была готова повернуть отряд обратно, в Якутск.
   - Подумать только!- всердцах высказывалась она,- уже двадцатое число, пять драгоценных дней ушло на отъезд, а он до сих пор не состоялся! Хватит! Пора вернуться!..
   Но это она только говорила. На деле она попыталась дозвониться до СОПСа и до Якутского геологического треста. Но те ничем не могли помочь. В отчаянии, она, даже, договорилась с одним пьяным шофером, чтобы поехать с ним в Амгу на груженном бочками ЗИС-5...
   Саша от нечего делать присматривался к людям. Это было его любимое занятие. Возле чайной он обратил внимание на пожилого худощавого мужчину- владельца пьяной собаки, которую каким-то образом подпоили для смеха местные недоросли.
   - Вот,- пожаловался мужчина,- не могу загнать Полкана домой, так и тянет его к чайной. Закуской его польстили, дурни. Им смех, а у меня сторож пропадает. Смотри, как его боком заносит. А ты откуда, парень? Видно, что не местный.
   - Да, я из экспедиции, на Амгу нам надо. Застряли мы тут- не на чем ехать...
   - Ну, это ты брось- "не на чем ехать". Вон, обратились бы к Кеше, шоферу АвтоТека. Его дом на пригорке!..
   Дальнейших объяснений Саша не стал слушать и бросился к Корделии для передачи полученной информации...
   Кеша, шофер ЗИС-5, как оказалось, был готов перевезти отряд в районный центр Амгинского района, но с условием оплаты как за полностью загруженную машину. Кроме четырех геологов, Кеша взял на борт еще пять человек- три девушки, женщину и парня. С них за проезд он взял отдельно. Кроме того он взял с собой в кабину свою жену...
   Отряд и попутчики взгромоздились на покрытый брезентом кузов грузовика и путешествие началось.
   Пока проезжали через Бестях, еще несколько раз останавливались, подбирая попутчиков, но особенно много попутчиков село в Мае, небольшом таежном поселке. Здесь на кузов влезла целая семья якутов и парень, тракторист.
   Народ был немногословный, только тракторист зубоскалил, подтрунивая над женщинами. Юмор его был доступен для всех. Бабку- якутку он называл дочкой, а молоденьких девушек- старушками, и они простодушно хихикали над его шутками...
   Автомобиль мягко понесся по песчаной ровной дороге.Пахучая лесная свежесть била в дицо. Нет-нет, а из-под колес вырывались испуганные зайцы. С озер, лежащих вдоль дороги снимались потревоженные машиной утки. Чуть не задавили беспомощного совенка. Из-за него пришлось остановиться, чтобы подсадить неудачливую птичку на прочную сосновую ветку..
   Волны облаков постепенно устлали небо. На том месте, где дорога глядела между стенами леса в облака, вместо солнца осталась только розовая полоска. Стало быстро смеркаться. Оставалось еще около часа езды, когда стемнело и пошел дождь. Еще хотя бы час езды и мы были бы на месте. Но тут машину занесло! Вляпались!.. Шофер не заметил объезда и автомобиль завяз в колее всеми колесами. Ни помощи, ни света и вся ночь впереди!..
   - Ну, робя, готовимся на ночевку!- провозгласил тракторист- юморист.
   Пассажиры в темноте принялись готовить себе места для ночлега. Предстояло всем укрыться двумя огромными возовыми брезентами. Вода должна была стекать с них за борт. С этой целью положили длинную жердь одним концом на крышу кабины, а на нее брезенты. Легли вповалку на охапки сена, одежду, мешки. Саша оказался между Корделией и девушкой- попутчицей. Еще две женщины расположились на Сашиных ногах. Дождь стучал по брезенту. Женское тепло согревало...
   Автомобильный сигнал разбудил спящих. Из кабины выпрыгнули шофер и его жена. Нечесанные и помятые вылезли из-под брезента и пассажиры. Яркое солнце приподняло облака и осветило сцену. Рядом стоял грузовик, везущий почту в Якутск. Саша, Володя и тракторист соскочили с кузова. Оказывается их ЗИС-5 держало бревно, упершееся в переднюю ось..."Почтарь" помог, вытащил из грязи и бревно и их грузовик и уже через полчаса пассажиры оказались в деревне Онис.
   В Онисе задержались на целых три часа- шофер со своей благоверной посещал своих знакомых. От нечего делать, юноши побродили по мокрым пустынным улицам полупустой деревни. Местные якуты не столько жили здесь, сколько выживали. Дома, скорее примитивные хибары, они складывали из вертикально поставленных лиственничных стволов прямо на земле, без всякого фундамента. Стены с узкими оконцами были прикрыты бревенчатыми крышами, заваленными для тепла землей с поросшей на ней травой. Архитектуру подобных строений оживляли только кирпичные трубы, торчащие над крышами. Неумелые, без всякого стремления к красоте, постройки и грязные улицы без единого деревца на фоне окружающей деревню разноцветной осенней тайги навевали уныние...
   К вечеру трехтонка доставила путешественников в поселок Амга- районный центр одноименного Амгинского района. Здесь геологи устроились на ночевку, благо в Амге жил бывший коллектор Корделии- Виктор Алексеев. Студенты отсыпались на сене в сарае...
   Только 22августа удалось покинуть гостеприимный поселок.
  
   3. Опять археоциаты.
  
   Долгая дорога темной влажной тайгой до деревни Онис, а затем лошадьми вдоль реки, закончилась 24го августа.
   Жаль, не на чем было переправиться на правый скалистый берег Амги, где высились неприступные, природой созданные дворцы и башни. Да, и вообще, уже не было никакого плавсредства.Работать теперь можно было только на небольшом обмытом в паводок скалистом уступе реки на левом берегу. Так, довольно неприметная скала, но и она, поначалу, устроила геологам экзамен.
   Тщетно они ползали по ней, вооружившись лупами, но ничего не могли обнаружить. Но вот, среди облаков образовалась прореха и вышло солнце. Ее ярким светом воспользовался глазастый Саша. Он первым различил на поверхности скалы небольшое колечко- срез археоциатового кубка.
   - Ну, наконец-то вылез,- обрадованно заявил он, -мало, только, что-то...
   И ахнул- он вдруг увидел, что скала на самом деле усыпана подобными колечками. Они, словно нарочно, в момент вылезли из скалы.
   И Инна их увидела, вскрикнула и принялась быстро-быстро описывать находку. Теперь над скалой раздался стук молотков и звон отлетающих от твердого известняка зубил, это Саша с Володей принялись выбивать из породы образцы древнего археоциатового рифа...
  
   4. От Амги обратно.
  
   Всего один день работы и обратно! Стоило ли? Студенты явно не одобряли этот странный вояж с мизерными результатами, но с бесконечными невзгодами. Но еще надо добраться до Лены!
   Без приключений, правда, на телеге выбрались обратно в поселок Амга. Это уже было 28 августа. Теперь нужна была попутная машина? А-у! Где же она?
   Увы, только 28го горе- путешественникам подвернулась томпонажная машина нефтеразведчиков- огромная "Шкода" с приваренным к ней сзади стальным баком для перевозки бурового раствора. Устроились "отлично". Дамы получили шикарные места рядом с шофером в огромной кабине, а студенты, имущество и ящик с образцами разместились в передней части кузова между двумя привязанными к бортам стальными бочками. Большая часть кузова была заполнена огромными длинными ящиками с металлическими приспособлениями. Поэтому для студентов оставались только стоячие места позади кабины.
   Тяжелая машина еле умещалась на грунтовой дороге, но ее рессоры были отформованы из качественного металла и машина шла мягко. Так бы и неслись до самой Лены, пока дождя нет. Но, видимо, мечтать не надо, сглазили- правые колеса сползли в придорожную канавку и ни туда и ни сюда, но все глубже и глубже.
   Наступила ночь. Проблема могла бы быть решена только с помощью трактора и шофер побежал в сторону его звучания...
   Трактор приполз только тогда, когда стало светать. Поэтому ночь студенты провели на ногах в задушевных беседах и гимнастических упражнениях...
   Трактор-таки вытащил Шкоду из грязи и даже перетащил ее еще на несколько сотен метров через опасное место.
   К одиннадцати утра добрались до Бестяха. Остановились возле чайной, шоферу нужно было перекусить. Светило и грело солнце, и студентам после бессонной ночи очень захотелось спать. Володя решил, что лучше он сходит в чайную и там развеется. Саша, наоборот, решил поспать в кузове. Единственным ровным местом, где можно было расположиться, был торец бочки. Он залез на него, свернулся по-собачьи и тут же заснул.
   Проснулся он от хохота приятеля, который через несколько минут вместе с шофером и начальством вернулся к машине и застал Сашу в смешном, наполовину зависшемем за пределами бочки положении...
   В Бестяхе еще раз пришлось заночевать. Паром для перевозки машин отходил от пристани только утром.
   Погрузка транспорта начиналась с раннего утра. Первыми с берегового обрыва на ниже расположенный паром, по попарно расположеным бревнам, заезжали малогабаритные машины. Только после них пошла на борт тяжелая "Шкода". Даже наблюдать за этой операцией было тяжело. Сначала, когда передние колеса "Шкоды" заехали на палубу парома, судно под тяжестью машины резко накренилось к берегу, и только потом, когда "Шкода" заехале полностью, оно, покачиваясь выпрямилось. Было ясно- паром мелковат для этой чехословацкой машины.
   Путешествие через Лену прошло благополучно. Но вот и Якутский порт. В то время паром должен был приставать непосредственно к необорудованному берегу.
   Выезд с парома в Якутске, где надо было подняться на более высокий, чем палуба, берег, был опаснее. Паром, сначала, был притянут к берегу прочными толстыми канатами. Потом, между паромом и берегом были положены толстые слеги, двойные брусья из сосновых бревен. Вот по этим брусьям "Шкода" и должна была подняться на берег.
   Шофер хорошо понимал рискованность предстоящей операции, и перед ее началом попросил пассажиров покинуть грузовик и забрать свои вещи. Но вот он сел за руль и спустил передние колеса на слеги. Машина медленно докатилась до конца слег и заехала передними колесами на землю. Чтобы выбраться на землю целиком, нужно было дать газ. Мощный двигатель заревел, задние колеса вьехали на слеги, но те не выдержали огромного веса и, словно спички, подломились под колесами. Машина сорвалась в прогал между берегом и паромом. Паром отпрянул от берега, но был удержан причальными канатами, и задняя часть "Шкоды" с приваренным стальным баком легла на палубу. В итоге, грузовик повис над водой, зацепившись колесами за берег и упомянутым баком за паром...
   От парома на берег был переброшен пешеходный мостик. По нему пассажирам удалось выбраться, наконец, на якутский берег. А на судне осталось около десятка грузовиков и автобусов. Выезд для них на берег был перекрыт повисшей над водой "Шкодой".
  
   Эпилог.
  
   Итак, геологи вернулись в Якутск в последних числах августа и захватили в якутской столице и первую неделю сентября. Стало еще холоднее. Вместо дождика с неба теперь сыпал снежок...
   Целая неделя ушла на отправку в Москву собранного каменного материала и подготовку к отъезду. Выбраться из Якутска в эту пору можно было только самолетом...
   Самолет Ли-2, лицензионный американский "Дуглас", поразил чистыми, покрытыми белыми чехлами, мягкими сидениями и теплым воздухом внутри кабины. В своей уже не очень чистой одежде, замерзшие после долгого ожидания посадки на летном поле и совсем не выспавшиеся, ребята разомлели. Они летели на самолете первый раз в своей жизни и все им было интересно.
   Полет проходил по трассе Якутск- Иркутск на высоте 3-4 километра со скоростью около 350 километров. Расстояние в 1900 километров летели около пяти с половиной часов. На половине пути, в Бодайбо, самолет совершил посадку для дозаправки топливом.
   Саша всю дорогу не спал, наблюдая за рисунком поверхности Земли и увлекаясь стремительным полетом машины сквозь башни облаков. Володя же согревшись уснул.
   В Иркутске сели на поезд. Началась дорога домой...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

1

  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"