К пяти вечера вышли к вершине. Гора стала совсем пологой, почти горизонтальной и голой, ни деревца, ни кустика. Одним словом- голец. Скалистые истоки ручья, по которому мы поднимались- вон они- далеко внизу! Горизонт упирается в потемневшее небо. Под ногами только щебенка да коротенькая травка. Подул ветер- не сильный, но стало холоднее. Вечереет, да и высота чувствуется- два с половиной километра. От уровня моря, конечно...
- Пора обратно, - промолвил Федя, - жаль, что вершина скрыта под щебенкой. Может спустимся вон через тот холмик? Похоже, его край скалистый, а спуск вниз- более пологий. -
- Само- собой-, согласился я. Мне, как и ему, хотелось посмотреть- из чего сложена верхняя часть горы... Бредем потихоньку с наполненными рюкзаками.
Вот и верхушка холмика, как тюбетейка- совершенно круглая. Под ногами, увы, все та же щебенка. Но теперь наш путь только вниз под уклон! Если бы мы знали куда ведет этот уклон! Шагаем. Так прошли мы около километра и оказались на совершенно гладкой, отполированной как у яйца поверхности, полого опускающейся на запад и в нужную нам сторону...
На голой скале все видно. Это гладкие отмытые известняки. Спускаемся все ниже. Федя опередил меня. Я трачу время на то, чтобы отколоть и положить в рюкзак кусочек породы, а он идет без остановок и, потому, опережает меня. Становится все круче. Топаем по все той же гладкой тверди. А она закругляется уже настолько, что идущий метров на десять впереди меня Федор, скрывается из виду.
- Как там, Федя? - спрашиваю я.
- Можно двигаться, - отвечает он.
- А сейчас?
- Терпимо.
А поверхность скалы становится еще круче, и я уже не могу идти. Теперь я способен только сползать вниз, сдерживая свое тело и руками, и ногами от неконтролируемого скатывания вниз. Очень круто!..
- Ну что там, Федя?
Федя что-то кряхтит, отмалчивается, и я сползаю еще на метр и, вот он момент истины!.. Федя, всего в двух метрах ниже меня. Мы оба прижимаемся спинами к гладкой круто стоящей стене. Я изогнулся, чтобы посмотреть- что дальше и голова закружилась- мы прилепились к карнизу над пропастью!..
Федя, как и я, держится на руках, но стоит на одной ноге. Правую ногу он то выпрямляет, то сгибает в колене- исправляет привычный вывих...
- Чертова нога! - цедит он сквозь зубы, - вывихивает, когда не надо!..
Ну, Моисеич, мы попали! Надо выбираться обратно... Чертова нога...
А я прилип, словно распятый, к этой стене, опираясь и руками, и пятками
ног в еле заметные ямки. И не могу пошевелиться. Подо мной пустое пространство- метров двадцать- высота пяти-шестиэтажного дома. Внизу под этой неумолимой пустотой видна россыпь, заполненная огромными неровными каменными глыбами... Руки, дрожат, от высоты плывет голова и тело кажется легким как пушинка... Ветром, похоже, сдуть может...
Ну, сколько я могу продержаться в этом положении? Десять- пятнадцать минут... а потом?.. И Феде надо выбраться наверх, а я преграждаю ему путь. Должен начать движение первым я. Мне первому нужно решиться. Мне нужно решиться и повернуться лицом к скале. А если хоть одна песчинка соскользнет из-под рук или ног, и я лишусь всякой опоры?..
Нет я еще не решился, этот акт страшит. И я тяну. Идут секунды. Для начала я должен освободиться от стесняющих мое движение тяжелого рюкзака и полевой сумки. Осторожными движениями плеч и рук я освобождаюсь от рюкзака и вот он летит в пропасть. Я вижу, как, сначала, рюкзак ударился о край карниза, а затем перевернувшись вошел в какой-то странный замедленный полет. Вижу его удар о камни и слышу смягченный расстоянием тупой шлепок. За рюкзаком следуют молоток и полевая сумка. Их траектория и удары о камни не оставляют никакой надежды. В душе возникает тошнотное чувство страха. Руки трясутся. Гоню воображение... Единственный способ спастись- повернуться! Это надо! Надо!..
И я обрываю строй мыслей и губительное воображение. Я рву связь со своим прошлым и будущим. Я оставляю для себя только теперешный миг, только узкую щель окружающего пространства... И этого достаточно, чтобы превратиться просто в животное, которое в данный момент борется за жизнь..., И я мягко и неожиданно для себя, словно кошка, поворачиваюсь и цепко, как ящерица, ползу вверх по круче, используя каждую трещинку, каждую ямочку в ее гладкой твердой поверхности. Мне кажется, что с такой страстью и в таких деталях я никогда не видел поверхности скалы, как в тот момент. Воистину, в этот раз она была моей опорой и надеждой. Я карабкался по ней все выше и выше, уползая с каждым движением все дальше и дальше от такой осязаемой и только и ждущей моего промаха, роковой черты там, внизу....
Видно, я полз вверх не точно так, как спускался вниз. Невольно я отклонился от ранее пройденного пути, ибо метров через пять оказался перед почти вертикальной стеной. Слава богу- перед ней шла вправо горизонтальная узенькая выбоина, ступень шириной в ладонь. И я приник к стене и по ней, постепенно переступая и придерживаясь руками за ее гладкое холодное и твердое тело, дошел до края скалы. За ним шла расселина, примерно, в метр шириной. На другой ее стороне был склон. Не размышляя, я прыгнул через расселину и скатился по мелкому щебню на этом склоне...
Выбрался!.. Но ...я то выбрался, а как Федя? Стыд от того, что я забыл про товарища, обжег мне душу. Я бросился обратно и увидел Федю. Он медленно и осторожно, придерживаясь за каменную стену, пробирался моим путем вдоль скалы.
- Федя, прыгай, я тебя подстрахую! - крикнул я ему. И Федя без раздумья перепрыгнул через расселину. Я еле успел схватить его за куртку чтобы удержать от падения. И, на мгновение мы прижались друг к другу. Все-таки, это здорово, что мы вдвоем! Оба часто дышали. Федя, мощный, довольно хладнокровный субъект, на голову выше меня ростом, процедил:
- Да-а, это не для слабонервных...
Теперь мы оказались в котловине, которая круто уходила вправо вниз, где соединялась с дном водопада, над которым мы совсем недавно висели. По ней мы спустились к сброшенным нами рюкзакам и сумкам. Там тоже был слив, который вел к следующему карнизу. Двигаться в ту сторону было опасно. С остальных сторон котловина была ограждена скалами...
Что же дальше? Небо потемнело. Стало еще холоднее. Под ногами камни и невзрачная травка между ними. Разжигать костер не из чего. Ночью мороз. Ночевать здесь смерти подобно, но и лезть через еще одну пропасть душа не позволяла... Надо поискать другого выхода. И мы двинулись к скалам, ограждающим котловину, ожидая и страшась, что за ними мы опять увидим водослив...
Взобравшись на каменную ограду, мы ахнули- от скал далеко вниз тянулась каменистая осыпь, ведущая в распадок между горами. Это был путь к свободе и спасению! И мы поспешили вниз и вниз по этой осыпи, обходя крупные глыбы и падая на разъезжавшихся мелких обломках...
Почти за полчаса мы преодолели больше двух километров склона и оказались на дне распадка, на берегу ручья, по которому с утра вели маршрут вверх. Во рту пересохло, и мы вдвоем легли на прибрежные камни и как собаки стали пить ледяную прозрачную вкусную воду прямо из ручья...
И вот тут-то у меня впервые заныл зуб. Это значило, увы, что юные годы позади. Мне было тридцать лет. Об этом я со смехом сообщил Феде. Он захохотал и показал свои зубы, многие из которых были покрыты золотыми коронками.
- Тебе что, не то, что у меня. С твоими зубами еще долгие годы сможешь грызть твердую колбаску! Ну, а сейчас- ноги в руки - пора в дорогу...
Верно. Нужно было торопиться- стемнело, лишь белели камни и обрывы вдоль ручья, но после всего пережитого они уже не казались столь опасными, как выглядели раньше... Теперь мы старались идти склонами- то по правому, то по левому берегу, а когда надо- сползали по скальным уступам...
Из распадка на тропу, ведущую к лагерю, мы вышли, когда поднялась луна. Все вокруг стояло и прислушивалось к нашим шагам: и луна, и черные посеребренные в лунном свете лиственницы, и массивные и молчаливые контуры гор, и далекие дрожащие звезды. Казалось, мы сами растворились в этом волшебном мире. Дышалось вкусно и ноги шли мягко и бодро. Хорошо жить, черт побери!..
Палатки были ярко освещены высоким пламенем костра. Даши Цыренов, еще один наш товарищ, стоял перед костром, тревожно прислушиваясь к звукам ночи. Увидев нас в свете костра он радостно и облегченно, но по- бурятски, сдержанно, приветственно взмахнул руками и поспешил к нам навстречу.