В 1941 году, 4го июля мне вручили повестки*, разносить их по городу Витебску. Летали немецкие самолеты.
Когда я вернулся домой, то из моей семьи никого не застал. Они (ушли на товарную станцию) и погрузились (там) в вагон (подготовленного для эвакуации состава) и ждали меня.
Из дому (из Витебска) мы выехали 4го июля. Наш состав провожали наши смолеты до Смоленска и (там мы) остановились. А когда состав стал отъезжать, мы увидели (как) издалека летели немецкие самолеты к нашему составу. Но разбомбить (нас) им не удалось. (Одна) бомба упала на бензиновый бак (на станции), где вспыхнул пожар, и машинист быстро угнал поезд и мы (через некоторое время) остановились, ибо ехать дальше (было) невозможно. Надо (было) исправить (железнодорожную) линюю...
Из Витебска до Саратова мы ехали восемнадцать суток. По дороге у нас умерло много детей...
В Саратове нас определили (для проживания) в клуб (Саратовского) трамвайного парка. (Там), где мы находились, был большой зал. Но людей поместили больше, чем площадь разрешала. Нас было (около, или больше чем) сто человек всех возрастов- мужчин, женщин, юношей, девушек, детей. Спали мы все на полу...
С.ф. (С фабрики, из Витебска)) с собой мы привезли много материала (тканей), а также машины и прочее для постройки (новой) фабрики. И в течение двух недель мы сумели в помещении (саратовского) крытого рынка (на втором этаже) построить (другую) фабрику...
Работали по 12 часов и больше. Вся продукция, которую фабрика выпускала, была только для фронта...
А жизнь становилась с каждым днем (все) хуже и хуже, (так) что зарплата, которую мы получали за месяц, то (на нее) можно было прожить (только) неделю...
В клубе трампарка мы находились три месяца. Спали и ели как на вокзале. Отвыкли от кроватей и от всего чем человек (обычно) пользуется- без стола и без стульев...
В ноябре 1941 года, когда стали эвакуировать немцев Поволжья, стали освобождаться квартиры. Нас (эвакуированных) стали размещать по квартирам и домам. ** Дали на двух человек одну кровать. (Но), так как у нас было четыре человека, мы получили две кровати на выплату (с оплатой в рассрочку).
(В) комнате, которую мы получили, было 8 (квадратных) метров площади. Она (ранее) принадлежала дворнику и уборщице. Там (даже) сохранился инвентарь для уборки двора. Но мы считали, что для нас (и) это счастье, ибо нашему сыну было хуже, ибо он находился на передовой, защищая Сталинград (от немцев).
Наступила зима. В нашей комнате печь отсутствовала. Нечем обогреваться. Приходя с работы, приходилось, не раздевая пальто ложиться отдыхать...
Однажды заходила (к нам) соседка, Мария Хазанова, и говорит нам:
- Вы же здесь замерзнете! Я вам дам керосинку и вам станет теплее.
А вторая соседка, Нюра Ходакова, принесла керосин, лампу (керосиновую) и пару табуреток. Мы были благодарны за их теплое отношение к нам...
Но погода- наступили холодные дни, и мы (по-прежнему)
все говорили, что (нам) лучше, чем нашему сыну на фронте...Но вот, однажды, заходит к нам сосед, который жил за стеной, и говорит:
- Как вы будете здесь зимовать? Ведь вы замерзнете! Я хочу вам помочь. У нас на работе есть печник, а ломанных кирпичей мы найдем. Надо поставить маленькую печь...
(Само собой) мы обрадовались. Он (сосед) служил в МГБ. (Таким образом), несмотря на площадь (комнаты), маленькую- (всего) 8 метров, и нас четверо, но печку поставили. (Мы) кое-как накгрелись...
А на фронтах дела были неважные. На фабрике приходилось работать по 12 часов и больше, чтобы одеть нашу армию. А жизнь становилась все хуже и хуже. Хлеб мы получали по карточкам. 400 грамм (на чработающего). Трое у нас работали- это я, жена и пятнадцатилетний сын. А на меньшего сына получали 250 грамм. Всего получали 1кило 450 грамм. Все остальные продукты приходилось покупать на базаре, (несмотря на то), что наш зароботок (был) был очень мизерным. Стакан пшена стоил 30 рублей, хлеб кирпич- 100 руб., масло 1кил.- 1000 руб. и т.п. Мы голодали. Приходилось (употреблять в пищу) разные отходы: кожуру от картофеля, колоб( жмых подсолнечника) и др. Вследствие этого наш меньший сын заболел. (С диагнозом) "истощение" его направиди в больницу, и там он находился два месяца. Оттуда он не хотел идти домой.
А однажды нам по карточкам отпустили кух. Это вроде пирога. И шоколаду вместо сахара. Жена мне говорит:
- Вот этот паек, и что-нибудь добавим, и отошлем сыну на фронт. Это было в 1942м году а он тогда находился на Сталинградском фронте, на передовой. Решение было принято и (мы) отправили на фронт две посылочки...
Ждем извещение (о получении), а извещения нет и нет. Мы стали (беспокоиться) думать- ли он жив? Ведь сын наш находился на передовой позиции. Через некоторое время мне пришлось побывать в военкомате*. (Здесь) я встретил товарища нашего сына по фамилии Захаров, который еще вместе учился (с сыном) в авиационном училище. В сорок первом году их перевели в противотанковую артиллерию. Они служили в одной бригаде. Я был очень рад этой встрече. Когда (я) стал спрашивать про нашего сына, он ответил:
- Когда меня ранили, он попрощался со мной и на глаза его слезы выступили и он ушел ( на позицию).
Я стал расспрашивать- может быть он убит? Захаров мне ответил, что храбрых не убивают и он жив. Я пригласил его к нам (в гости) до отправки в часть...
В сорок втором году, когда наша армия разгромила немецкую армию, то в январе месяце получили телеграмму, что сын находится в городе Вольске в госпитале. (Он) ранен.
Радость наша была велика. Директор фабрики (пошел навстречу) и выписал мне командировку в Вольск для получения военной продукции и, заодно, наведать раненного сына, которого считали погибшим.
Часть продукции я получил, но сына в госпитале не моказалось. Там уже находились раненные немцы... Я обошел все двенадцать госпиталей и (сына) не нашел...
Придя на квартиру(где я остановился), я почувствовал себя похо, (напереживался) простыл, температура у меня (поднялась) до до 40 градусов. Всю ночь не спалось. Я думал- как это может быть, чтобы не было известно- куда выбыл человек?
(Но) на следующий день я узнал в Управлении госпиталей, что сын наш отправлен в глубокий тыл, поскольку у него тяжелое ранение...
Когда я вернулся домой, (то) старался успокоить мать ( от неожиданного результата) и (мы, ) стали ждать вторичное извещение...
А жизнь становилась все хуже и хуже. Однажды нам (на работе) поменяли смены, то есть я должен был выходить на вторую смену. Когда я вернулся с фабрики домой, уже было два часа ночи. И (тут) жена мне рассказывает о внезапном наводнении в нашей комнате, (о том) что лопнул водомер и вода хлынула фонтаном. Прибежали все соседи с разным тряпьем, чтобы задержать воду, но ничем не могли помочь до тех пор, пока не закрыли уличный водомер. Все. Что было в комнате, а просушить не было где... Но все же мы считали, что нам лучше, чем нашему сыну, который лежит в госпитале с тяжелой раной...
Спустя некоторое время получаем письмо от сына из госпиталя. Но почерк не его, а пишет его товарищ, что не беспокойтесь, ваш сын находится со мной в одной палате. Когда ему представится возможность, он сам напишет...
А на фронте стало веселее. Враг стал отступать. Для обеспечения фронта, потребность в снаряжении для фронта стала больше. Чтобы выпускать шинели, гимнастерки, брюки, телогрейки и прочие изделия приходилось работать усиленно...
Через некоторое время получаем письмо от сыны из госпиталя. (Пишет), что ранен и нахожусь на излечении. (Наша) радость была безграничной, что наш сын жив! Пишет ему(за него) товарищ по палате. Но какое ранение не указывает, чтобы не огорчать родителей.
В 1943м году в Саратове открылся Белорусский железнодорожный техникум и прием производился для юношей Белоруссии. Средний сын, который работал с нами на фабрике, взял перевод в техникум. Ему было 16 лет. Экзамен он выдержал хорошо и учился хорошо. Однажды приходит из техникума и говорит мне, , что в наш техникум приходил из военкомата представитель, (чтобы) набрать юношей для танкового училища и я и еще ребята дали согласие. Мы (родители) ему ответили, что техникум выпускает для родины нужных людей для транспорта и вам дают отсрочку от военной службы. На это наш разговор был окончен. Через некоторое время, когда находились на фабрике, вызывают нас к телефону из военкомата. (Средний сын сообщает), что родители не огорчайтесь, я принят в танковое училище.
(А) время (было) тяжелое. На фабрике приходилось усиленно работать. Все для фронта, а жизнь становилась все хуже. Меньшему сыну, которому было одиннадцать лет поручали получать по карточкам хлеб на троих 1кило 50 граммов. Пока бывало, принесет, то половину съест. Но мы его не ругали. Учился он в школе хорошо, несмотря что недоедал. Выглядел он страшно. В школе его осмотрел врач и назначил на усиленное питание, и мы очень обрадовались, что спасем его от голода.
Дела на фронте улучшились. Враг стал отступать с большими потерями в живой силе, а также в технике. Это радовало сердце. Наступил 1944 год.
Время тяжелое. Голодаем. Курсанта нашего не видать. Мать говорит, что надо пойти в танковое училище, наведать его, (узнать- как у него) здоровье.
(Однако училище находилось) далеко от нас. Чувствовался я себя плохо. Когда (наконец) пришли (на место), кто(-то) сказал, что они(курсанты) уехали на лесозаготовки. И ушли мы домой.
На обратном пути я еле дошел до дому. (У меня были) сильные боли в животе. Ночью скорой помощью меня отправили в 1ю Советскую больницу. С утра меня оперировали. (Как) оказалось (у меня был) заворот кишок. Положение наше еще хуже стало. Врач сказал жене, что операция была сложная и организм у него
истощенный. (Для выздоровлени) потребуется усиленное питание. На следующий день пришел хирург, проверил меня и сказал, что у меня воспаление брюшины. (Он) тут же велел лед класть (на живот). Жене он сказал, что больной я тяжелый, будем надеяться, что все будет хорошо.
Но мать успокаиваться не может. Они (с меньшим сыном) остались вдвоем, и (мать) говорит ему, что пойдем в танковое училище (к среднему сыну). Может быть он уже приехал, и мы ему расскажем, что отец находится в больнице (и) что его оперировали. Они (с меньшим сыном) пошли (в училище) пешком- трамваи не ходили. А когда пришли в училище, (то) разузнали, что он никуда не уезжал и находится в больнице при училище на выздоровлении. У него была дизентерия. Жена получила пропуск, чтобы повидаться. Выглядел он страшно...
Через несколько дней он пришел ко мне в больницу навестить меня. Сам он выглядел плохо, поговорили мы немного, и он ушел в училище.
Жена через день приносила мне передачи- то, что мне было необходимо. Я знал, что у нее денег нет для того, чтобы меня поднять с больничной кровати. Но она боролась. Продала все, что у нас было. Сама стала неузнаваемой. Однажды приходит ко мне в больницу с хорошей передачей. Я стал спрашивать- где ты (столько) денег взяла? Она показывает мне телеграмму, что получила из Перми от сестры пять тысяч рублей. Кило масла стоило 12оо, (подобные цены были и на другие) продукты питания. И это была неожиданная для нас большая поддержка. После шести недель меня выписали из больницы.
И вот я уже дома и читаю от раненного сына письма
(о том), что после семимесячного лечения ему назначили (отправиться) в выздоравливающую команду обучать молодых солдат, а потом - на фронт. (Он пишет)- не беспокойтесь враг будет уничтожен и победа будет за нами...
Примечания Михаила Язмира.
Эти воспоминания были написаны моим папой, очевидно, незадолго до его кончины 4августа 1969года, скорее всего- в начале 1969го года. Стиль сочинения я сохранил полностью, так как он передает не только колорит, но и звук его речи. Некоторые дополнительеые слова, улучшающие понимание текста, я вставил в скобки.
Папа, Язмир Моисей Евель Беркович, родился 27 марта 1899года в городе Витебске, вероятно, в бедной мещанской семье. Он закончил всего два класса хедера. Он обладал неплохим голосом и пел в синагоге. После учебы работал подмастерьем у портного и выучился у него шить, главным образом мужскую одежду. В 1918м году он женился на бедной, но красивой 17тилетней девушке, Оде Абрамовне Таубинской. Молодожены много мытарствовали в годы революции и гражданской войны в России. В 1921 году у них родился первенец, Абрам. В 1926м- Лева, в 1931м- Меер. Кроме того, они родили еще двоих детей, которые рано скончались.
Старший сын- Абрам был призван в Красную Армию в мае 1941 года и попал на фронт в начале войны 1941-1945годов. С началом войны семья была эвакуирована в Саратов. Краткое описание эвакуации и мытарств эвакуированных людей, хорошо передано в кратком папином очерке.
*Стр.1 Разносить повестки...- единственный способ быстрого оповещения людей о мобилизации в условиях отсутствия телефонов.
**Стр.2 Стали размещать по квартирам и домам... Дворницкая, куда нас поместили не была ни квартирой, ни, тем более, домом. Дома изгнанных немцев Поволжья скорее всего достались саратовским аборигенам, а не эвакуированным рабочим. Разве что кто-то из инженеров получил более-менее сносное жилье...
![Моисей Борисович Язмир, 1960 год [?]](/img/m/ostawitxprezhnee/vojna/scan0064.moisejborisowichjazmir.1960.jpg)