Сначала позвонила товаровед. Там магазин крупный, потому шеф слушал почти стоя.
- Да, да, заберем, непременно, - сказал он и положил трубку.
Все уставились на него.
- Брак, - сказал он. - Платье бракованное.
- А что с ним? - поинтересовалась утюжильщица Мария Петровна, случайно оказавшаяся рядом.
- Пилинг, - коротко сказал шеф.
Платье поехала забирать Света. Она была на подхвате - принеси, подай, съезди.
- Знаешь как? - спросил шеф.
- Знаю, - сказала Света, - Не первый год замужем.
И хотя она была вполне свободной, то есть вообще не замужем и вела довольно паразитический образ жизни исключительно после работы, все прощали ей лёгкое хамство, поскольку такую можно и за задницу ущипнуть, и получить в ответ ироничную улыбку, то есть, не страшно и вполне допустимо.
По дороге она попила кофе в маленьком заведении на углу, потом ехала пять остановок до метро, затем в подземке. В универмаге она задержалась в зале косметики. Пробовала помаду на цвет и запах. В другом отделе растягивала на эластичность колготки. Ей хотелось рисунок, чтобы не как у всех, чтобы выделялось. И лишь потом прошла в служебную дверь...
- Тебя за смертью посылать, - сказал шеф, когда та вернулась.
- Сами бы и съездили, - огрызнулась Света.
Она вывалила из красивого пакета второй пакет попроще и все начали рассматривать содержимое. Шеф почесал голову и сказал:
- Пилинг есть.
Потом отколол бумажку со словом брак и развернул изделие.
- Оно стиранное, - заметила бухгалтер Марина.
- И жирное пятно на нем. Смотрите, - сказала мастер смены Антонина Витольдовна.
Света наблюдала с безразличием лишь качала ногой, болтавшейся на другой, будто кто-то завел ее ключиком, как игрушечного цыпленка.
- И нижний шов разошелся, - сказал шеф.
- В нескольких местах, - добавила мастер. - Вот нитка, и вот.
Она стояла, наклонившись над столом, положив голову в руки зрелым арбузом.
- И у людей хватает совести это отдавать, - сказала бухгалтер. - Жирное пятно, стиранное. Представляю, что это платье пережило, какая свинья в нем каталась.
- Судя по последствиям, оно испытало много приятного, - вздохнула Света.
- Да, уж, - покраснел шеф.
Ему было жалко платья, работы, потерянного дохода. И он ощущал некое унижение от происходящего. И не знал что хуже, доход, репутация, личное.
- Взять бы и в морду ткнуть, - сказала утюжильщица, которая почему-то все не уходила.
- Забирать не надо было, - сказала мастер.
Шеф зло повел глазами.
- Ее на столе драли в салате и торте, - сказала бухгалтер.
- И по полу катали, - добавила Света.
- Если бы меня так катали, то у меня даже на теле был бы такой пилинг, - сказала бухгалтер.
Шеф с удовольствием представил те места, где был бы пилинг у сотрудницы. И слово пилинг очень соответствовало тем желаниям той ухоженности, которой окружала себя молодая женщина
- А когда вы нам зарплату дадите, - сказала Света, меняя вектор дискуссии в приятную сторону.
- Вовремя.
- А можно раньше?
Света кокетничала, вспоминала нужную помаду в универмаге.
- У тебя только зарплата на уме, - сказал шеф.
- А что должно быть у меня на уме? - сказала Света.
- Платье прожило лишь выходные, судя по чеку, - сказала бухгалтер. - Короткая жизнь, боевая.
И все затуманились, словно прощались с умершим.
- Давайте его похороним, - сказала Света.
- И выпьем, - сказал шеф.
Ему хотелось скрыть нервы. Он жалел каждую работу, словно собственных детей.
- Я больше не пойду, - сказала Света.
- Что ещё? - спросил шеф.
- А аванс дадите?
- И все-таки она свинья, - сказала бухгалтерша.
Платье ещё не похоронили. Оно висело на плечиках у стены. Все смотрели на него, как на чудесный повод расслабиться. А между взглядами пили шампанское и водку.
- Только чтобы на работе не отразилось, - сказал шеф.
Но все понимали, что про работу уже лишнее, перебор.
- Можно я чуть раньше уйди, - сказала Света.
Ей не терпелось потратить маленький аванс.
- Иди уже, - сказал шеф и раскраснелся, то ли от водки, то ли от того, что не мог в этот раз ущипнуть ее за приятный зад.
- А мне ещё налоги считать, - сказала бухгалтер.
- Можно и завтра, - расслабился шеф.
- И на завтра хватит, - сказала Марина.
И шеф оценил ее округлые коленки, обтянутые тонким капроном.