Аннотация: Юмор - чёрный. Сказка - не детская. У всех свои недостатки! Это рассказ с моралью - нужно работать над собой, не останавливаться на достигнутом... И не судить по внешности!
Балбес, попрыгунья и гостеприимный блондин с исправимыми недостатками
- Птички поют. Солнышко светит. Гадюка вязаным галстуком распласталась на пеньке... Ой! Крокусы полезли. Чумазенькие! Трогательные до слёз, красотули мои ненаглядные! Сейчас я вас вытру...
Мальчик с девочкой приникли к дырявому забору.
- Ленк, ущипни меня.
- Ага, а ты мне обратно...
- Ущипни, говорю! А то каааак! Уай!.. Чего так сильно-то!?!
Девочка застенчиво переступила по луже резиновыми сапожками.
- Федь, ну ты сам просил...
- Мммалявка... Воркует?
- Воркует, - вздохнула девочка. - Так что ты меня, пожалуйста, не щипли... не щипай.
- Вот так, вот так... засветите-засияете... Ну, не бойтесь, не бойтесь! Не обижу.
Две пары круглых глаз смотрели на здоровущее волосатое чудище в розовом фартучке. Чудище увлечённо вытирало грязь с фиолетовых цветочков носовым платком. Воркованием его раскатистый рык можно было назвать с мощной поправкой на детское воображение. Да и, чего уж там, на Феди-Ленкиново дедушку. Дедушка, глухоты непробиваемой, отказывался от любых слуховых... доппельгангеров. А что, умное слово. И звучит красиво. Не то что какие-то там "псевдоухи"... В результате его молодецкое "Доброе утро, внучонки!" многие и многие предпочли вы никогда не слышать... добровольно отказавшись от барабанных перепонок.
Но вернёмся к нашему чудищу.
- Вот подождите, вынесу леечку, полью вас... Но вечером! Чтобы солнышко листочки-лепесточки ваши нежные не сожгло... Капелька - она же как призма, говорят...
Вернулись?
Глаза оно имело продолговатые, красные, размером с чайное блюдце - две штуки. Уши - с кокетливыми кисточками. Когда-то их тоже было два, но теперь одно с четвертью. Пасть... Не хочется о пасти... Пасть была. Была предназначена для поедания свадебных тортов. Таких, в несколько ярусов, с человечками сверху... Ну-или-чего-то-другого-таких-же-размеров. Фу, всё! Закончили про пасть. Пропасть... Закончили, говорю!
Нос - коричневый. Собачий, симпатичный нос.
Что ещё?
Лапы были. Четыре штуки. Пятипалые. Итого - двадцать пальцев.
Хвост заправлен за пояс фартука, поэтому длина неизвестна. Но можно представить, как он хлещет чудище по бокам, яростно. И особо яростно - перед последним прыжком. А потом - алле! - вытягивается струной, продолжением тела, когда смыкаются зубы на конечностях жертвы...
Да, пока помню, - зубы у чудища тоже были, и в услугах дантиста оно не нуждалось.
А ещё чудище было блондином. Кудрявым альбиносом. И чистоплотным, судя по тому, как тщательно отряхнуло колени от земли. Во весь рост оно оказалось ещё огромандей. С небольшого слона. Или с большого? В общем, сравнивать надо.
- Ай люли-люли-люди!
Люди по миру пошли,
Хоть пол-мира обошли -
Лучше света не нашли!
Того свеееету - не нашли!
Бархатный баритон чудища мог сделать себе оперную карьеру. Только отдельно от чудища. Потому что Фигаро или князь Игорь в таким обличье может и имели бы успех специфической аудитории, мдя... Но одновременно гарантировали неадекватную реакцию большей части зала.
Может, Демона, конечно?.. Нет, лучше не надо.
- Федь, откуда оно?
- А я знаю?
- Федь, оно нас съест?
- А я знаю?
- Федь, мне страшно!
- Ну так иди домой.
Мальчик попытался отпихнуть девочку от дыры в заборе, но та стояла крепко, как кот на табуретке. А если вы не поняли этой метафоры, то никогда не сгоняли кота с насиженного места.
Ветер сменил направление, подул от забора. Чудище заводило носом, усы-вибриссы распахнулись веером.
- Федь, оно нас учуяло!
- Тс, дура! Ори больше!
- Федь, оно подходит!
- Так, малявка, давай руку и не отставай...
- Федь, а когда бежишь - они догоняют...
- Заткнись, говорю! И это... не дыши в его сторону.
- Дети, я знаю, что вы там. Я чувствую ваш запах. От вас пахнет молоком и кашей. Не бойтесь меня, дети. Я ваш новый сосед. Мы должны подружиться. Хотите имбирного печенья?
Чудище остановилась в паре метров от забора. Вроде бы миролюбиво так, и платочек грязный в руках/лапах комкает, но... Что для него пару метров? Полпрыжка. А для детей? Целая жизнь. Не убежишь. И, потом, от него действительно пахло имбирными печеньями... с корицей.
- У меня есть вкусное какао... Дети, я никого здесь не знаю, а вы познакомите меня со своими родителями. Меня многие боятся, пока не познакомятся...
- А с бабушкой знакомить надо? - неожиданно и громко спросила девочка Лена.- У меня их три штуки! И одна не совсем бабушка... У нас.
Мальчик Федя шикнул на неё, но уже без толку. Он и сам знал - теперь только отлупить. Взгляд у сестры стал сосредоточенный, и носом она не шмыгала. Как когда платье кукле зашивала или глаз вправляла Тедди...
Ленке было жаль чудище, и она твёрдо решила - дружить. Упёрлась.
Ну не бросать же дуру? Мать всё равно голову открутит. А так... защитником умрёшь. Вспоминать буду, плакать...
Федя вздохнул.
Чудище одной руко...лапой, да чего там, одним пальцем отодрало доску от забора, и дети прошли внутрь.
Блондинистый хозяин, приволакивая ноги в огромных резиновых сапогах, шёл к дому первым. Время от времени он делал широкие приглашающие жесты и почти постоянно улыбался. Ну, улыбку дети опознали не сразу. Вначале мальчик Федя решил, что конец ему пришёл, вон как скалится! А девочка Лена - что у чудища вот-вот пополам голова разорвётся, а ниток-то и нет...
- У меня не прибрано, только вчера переехал, но разве дети боятся беспорядка? - бубнило чудище и улыбалось всё шире. - Дети боятся только темноты и порки!
- А нас не порят! Не порют...
- Тебя нельзя. Ты девочка.
- И мальчиков не порют... ят? Не выпарывают.
Девочка Лена немного задрала нос, радуясь, что справилась со сложным словом, и брат дёрнул её за торчащий из-под берета длинный хвост. Лошадиный прям.
Внутри дома было как внутри торта - белое с розовым. И с вилюшками. В вилюшках на потолке были люстры. Прозрачные, с густыми стекляшками-льдинками. Эх, одну да об другую - звону б было! Чудищу до потолка - только руколапой махнуть. Может, для того и вешал... весил? Тьфу.
В вилюшках на полу лежали ковры. Небольшие. И вилюшки, как выяснил мальчик Федя, были нарисованными. Он попытался поддеть одну ногой и чуть не упал, проехав ногой вперёд.
Коварный торт.
- Садитесь, садитесь, сейчас будем пить какао!
Чудище засуетилось вокруг круглого, белоснежной скатертью крытого стола. Подсадило детей на высокие табуреты. Ленка при этом взвизгнула, а Федя, хоть и страшно было очень, сдержался. Но страшно - потому что неожиданно. А так словно на лифте прокатился. Руколапы мягкие, тёплые. Как у мамы! Только больше.
- Федь, он самовар принесёт?
- Увидим.
- Ты видел самовар?
- Видел.
- Врёшь!
- В музее.
- Это не считается!
- Почему?
- Он там не настоящий!
- Нет! Настоящий!
- А его включали?
- Вот ещё, для всех включать будут... Он же старый!
- Ага-ага! Ооооой! За что???
- Надо значит.
Федя предусмотрительно отклонился назад. Ручки коротки - не дотянется.
Лена пару раз всхлипнула для приличия и закончила мысль:
- Там на кранике такая ручка классная, я б покрутила...
Гостеприимное чудище принесло сразу два подноса в двух руколапах - на зависть любому официанту... ну, кроме тётенек, которые разносят в кружках э... нектар. Это-другая-история-детям-пока-рано! В общем, они разносят много и сразу. Не роняют и не расплёскивают. Чего и вам желаю.
На подносах был и какао растворимый, и сахар, и два блюда с расписными мастикой и глазурью имбирными печеньями, и пахло от этих печений одуряюще! Лучше, чем из самой лучшей кондитерской! Были печенья-домики, печенья-люди, печенья-зайчики, печенья-котики и даже печенье-ёлочка! Наверное, с нового года осталось. Долго, конечно, лежало, но... может и оно вкусное?
А вот самовара, самовара и не было. Девочка Лена тяжело вздохнула. И тут опять впору вспомнить котов, и опять поймут не все... Чудище притащило электрический чайник. Не весь, конечно. Верхнюю часть. Ну, то есть без греющего блина.
- Дети, вам сколько ложек какао? А сахара? - засуетилось чудище.
- Три того и три другого, - солидно сказал мальчик.
- Мама разрешает так много? - засомневалось чудище.
- Я сам себе насыпаю.
- Какой ты самостоятельный...А как тебя зовут мама и папа?
- Балбес, - буркнул мальчик Федя. - А эту - попрыгуньей.
- Балбес и Попрыгунья... Очень неожиданно, дети. Попрыгунья, осторожнее с кипятком!
Остывало какао на обожжённых языках, хрустели печения на молочных зубах, а чудище сидело на великанском табурете, уперев подбородок в ладошку, качало ногой под столом и напевало что-то вроде:
- Ай, люли-люли-люли,
Люди гробик понесли.
Пронесли его немножко
Мимо строго окошка,
Где сидела злая кошка,
А потом - за край земли...
- Добавочки хотите?
- Я - да, - сказала девочка Лена. Она кушала деликатно.
- А я - нет, - сказал объевшийся мальчик Федя. Он-то и съел почти все печенья.
Чудище утопало на кухню, погремело там и вернулось с упаковкой мороженого.
- Нет, я, наверное, тоже хочу, - решил мальчик.
Когда они скушали почти всё мороженое, короткий весенний день подошёл к концу, дети слезли с табуретов и стали прощаться.
- Не поздно? Родители не заругают? - беспокоилось чудище.
- Да нет, они только-только с работы должны вернуться, - махнул рукой мальчик Федя.
- В воскресение жду вас всех к себе. Вы какую кухню предпочитаете?
- Чтобы съе.. все... всесдобно и вкусно, - улыбалась девочка.
Они замотались шарфиками, надели резиновые сапожки, и тут девочка Лена вспомнила, что вежливые люди благодарят за угощение. Да и чудище оказалось совсем не страшным, к зубам и голосу можно было привыкнуть... ну, почти. И вообще, главное - что у человека внутри! Душа, вот что главное. Так и бабушки и родители говорят, не станут же они все врать. У чудищ тоже наверное главное, да?
- Спасибо большое! Ой, не спросила вашего имени. Вы - йе... йе...
- Ты подавилась? - чудище всплеснуло руколапами. - Врача позвать?
- Йе... ти?
- Что?!!!
- Ну, вы же ей-ти, да?
- Что?!!!
- Да не ей-ти, а ей-ху! - быстро сказал мальчик Федя, потому что верхняя губа чудища стала подниматься вверх над зубами, а когда чудища так делают, то это не хорошо. - То есть йеху!
- Рррррррр!
И, рррррррраз! - взмах руколапы, из розовых подушечек которой, совсем как выкидные ножи, выскочили длинные чёрные когти! Мальчик Федя наверняка восхитился бы этими ножами и быстротой, с которой они сделали чик-чик, но голова его уже катилась к двери, марая полосатый коврик. А девочка Лена презрительно наморщила бы носик, мол, мальчишки, им только в ножички поиграть, но её голова уже зацепилась длинным хвостом за держатель для зонтиков, и теперь мерно покачивалась сантиметрах в десяти над полом.
- Уууууу... Я же только переехал...
Несчастное, ноющее чудище постояло у стены, покачалось из стороны в сторону от сильных переживаний. А потом махнуло руколапой на безнадёжно запачканный коридор и достало из кармана фартука мобильный телефон. Большой - под стать чудищу!
- Доктора Иванова, пожалуйста. Доктор Иванов? Да, это я... У меня неприятность. Да, только переехал. С соседями, да... Доктор, я пытаюсь себя контролировать, но они так меня обзывали! Нет, никто больше не видел... Да, на этот раз продержался дольше... Больше часа общались. Да. Понял.... Позитивное мышление. Понял... Понял... Да. С этим я разберусь. Скиньте мне новый адрес, хорошо?
Коврик, конечно, придётся выбросить.
Хотя... Может, весь дом поджечь?
Нет, это прошлый раз. Было. Разобрать прихожую по камешку, камешки в пыль - и дело с концом. Труда много, конечно,... Это плохо. Эх...
Но, с другой стороны, чудище всегда любило покушать на ужин что-нибудь фаршированное сладеньким... И имбирь. Это уже хорошо, так?
В общем, есть прогресс. Главное - не опускать руколапы и работать над собой!