-В наши дни жизнь труднее, чем прежде, - с экрана слетали слова существа, которое так напоминало воздушный шар, наполненный водой, и оттого перекатывающийся, что даже в речи существа проявилось что-то, булькающее. Теперь, казалось, он говорил с акцентом пришельца с планеты ЛебДракап. 
Марина подняла правую руку с пультом и выключила телевизор. Сон все больше давил на неё, она чувствовала, как он все ближе подступал сзади, стараясь накинуть на нее одеяло.  
-На сегодня ты отменяешься, - она резко обернулась, уставилась на то место, где по её разумению стоял во всеоружии Сон. Сон чувствовал себя уверенно, и уступать позиции не собирался. - Не хочешь так, будем действовать радикальными методами, так проще. 
На кухне Марина поставила на плиту чайник, он долго фыркал. "Мартовский кот" называли его в семье. Муж Марины придумал это название давно, и оно перешло по наследству другим чайникам, заменившим этот. Перестав фыркать, "Кот" взвыл, словно настоящий, и только потом перешел на миролюбивое урчание, означавшее положительный ответ на вопрос: "Скоро ли ты закипишь?". После долгой процедуры нагревания вода до ста градусов по Цельсию, наступала следующая, не менее важная: теперь предстояло растворить кофе. Кофе лежал на самой верхней полке шкафа, Марина подставила табуретку и осторожно встала на нее. Она чувствовала, как Сон дышит ей в спину. Сначала нужно было открыть банку, крышка с неестественным жестяным скрипом поддалась Марининому напору. Затем она насыпала три, отмеренных ложки в кружку. "Мартовский кот" гневно заругался на хозяйку, которая оставила его без капли горячей воды.
После первого глотка, Сон понял, что с кофеином бороться надо другими способами, более ухищренными и экзотическими, нежели обычное одеяло с кровати.
Работа ждать не могла и сразу после кофе Мерина села за стол, с разбросанными на нем тетрадями, ручками, карандашами. Что-то не клеилось, мешало. Марина передернула плечами, пытаясь сбросить с себя легкий порыв ветра, просочившийся из окна. На часах цифры устремились вперед, пытаясь перепрыгнуть запрещённый человеческим разумом рубеж шестидесяти. Сначала ноль, потом один, за ним два, три, четыре, пять, шесть...
По Марининым представлениям с дачи через час должен был вернуться муж. Сон, по причинам не ясным Марине, не спешил делать новую попытку, накидывать одеяло. 
К утру ветер на улице похолодел, Марина поднялась прикрыть окно, занавеска, как Анаконда извивалась в Марининых руках, не стараясь сдвинуться. 
Что-то похожее на шорох шагов раздалось за спиной. Марина с тоской обернулась... в углу комнаты сидел Черт. Черт сидел на диване, закинув ногу на ногу, в одной руке он держал газету, в другой крутил свой хвост, хвост был, длинный слипшийся, как у мыши, на носу пенсне. Марина прижала к себе занавеску и уставилась на Черта. Черт, между тем, ни малейшего внимания на хозяйку не обращал, читал себе "МК", не мешая обществу. Но почувствовав на себе не добрый взгляд Марины, оторвался от столь интересующего его чтения и приподнял очечки. Марина потянулась за палкой от старой метлы, облокотившейся о подоконник, что бы кинуть ею в незваного гостя. Черт аккуратно отложил пенсне и поднял указательный палец, всем своим видом показывая что подобные действия противоправны. Марина не перенесла такой наглости со стороны черта и страха со своей, она дернула занавеску и та плавно полетела по направлению угла, занимаемого чертом. 
Марина выбежала в коридор, открыла дверь. Там стоял Маринин муж, он даже не успел нажать на звонок:
-А-А-А-А-А-А-А, - дикий, как тигр, крик пронесся от первого до пятого этажа. - Там Черт, - она ткнула пальцем в неопределенное пространство. 
Муж бодро зашел и, обследовав квартиру, чертей не обнаружил.
Сон подошел к ней в плотную, одеяло само подпрыгнуло и накрыло её легкой пеленой.