Это было около последней планеты. "Дезалтор" вышел из подпространства недалеко от Е2378, мы упали на орбиту, скинули зонды и пялились на экран. Боб налил себе кофе, посмотрел на меня, изобразил заговорщический взгляд:
- А может, спустимся? - он напряг скулы, отчего стал похож на бульдога, и глотнул кофе, - разве не хочется, кэп?
Я глянул на монитор, где начали появляться первые данные по планете. Так себе местечко. Ничего редкого, как и ничего частого. Среднестатистическая такая масса камня с дрянной, по нашим меркам, атмосферой. Температура за пятьсот Цельсия, воды нет, микрофлоры нет, но как же хотелось туда спуститься, чтобы просто попрыгать, побегать, подурачиться! И знал ведь, старина напарник, что хочу я реванша!
- Вот смотри, - Боб, кажется, заводился, - там 2,7 g, но я спорю на три утра без кофе! На три, Сережа! Прыгну во всей амуниции на метр от поверхности, слабо, а?
Я хотел улыбнуться, потому что штурман продолжал показывать бульдога, теперь подпрыгивающего, но не улыбнулся:
- Нет, Боб. Нельзя. Ты же знаешь. Производственной необходимости нет. Завязывай. Готовь следующий переход, дистанция семь часов, - прочеканил я, а сам отвернулся и поморщился, спуститься ох как хотелось. Да надрать бы этому задире задницу за тот последний раз, когда мы спускались на Арак. Два утра мне пришлось обходиться без кофе, каждый раз после семи часов в подпространстве! Чокнуться можно! Я даже притормозил на секунду, но потом очнулся и направился к выходу из рубки, когда услышал:
- Что за хрень? Не пойму... Сергей, постой. Координаты выхода из подпространства не принимаются. Компьютер обнуляет все введенные цифры конечной точки.
- Ну, попробуй шесть часов, - я остановился и тупо почесал затылок.
Боб ввел данные и увидел ту же картину на мониторе. Потом пять, четыре и так до единицы, но все превращалось в ноль.
- А в другую сторону? Назад попробуй, как будто мы возвращаемся.
Боб сделал, и экран весело замигал, прося поставить галочку в окошке "Подтвердите данные".
- Чертовщина какая-то, - Боб стал похож на филина. Перезагрузить его?
Мы перезагрузили, хотя можно было этого уже и не делать, потому как оба прекрасно понимали, что происходит. Потом еще долго перепроверяли все настройки, работоспособность системы, вероятные неполадки, однако картина не менялась. Вот именно тогда, в первый раз, стало жутко.
Я не отдал тот эпизод. Какую-то невероятную уйму времени меня крутили, вертели, вытряхивали, как мешок из-под риса. Потом повесили на веревку и начали выбивать палками, чтобы последняя пылинка вылетала из сукна, и вытащили все, даже то, что вытаскивать было совсем нельзя, но ту крупинку я оставил себе. Ничего в этом воспоминании не было, никаких секретов или тайн. Просто разговор штурмана с капитаном. И все же я не смог его отдать, не смог о нем рассказать, не смог его показать. Мой водораздел мира. Эх, старина Боб, как же тебя сейчас не хватает. Почему ты не добрался назад? Вместе было бы лучше. Правда, лучше.
СБешник посмотрел на меня своим тошным взглядом. Кажется, ему чего-то там шепнули по передатчику:
- Выходите, капитан. Люди ждут. Жгите, Магеллан, ща вас поднимут на смех.
Я сидел в мягком кресле, умышленно его попросил, обычное, тряпичное без всяких там гидро-подушек, термо-увлажнителей и прочих наворотов. Закинув ногу на ногу, потягивал газированный напиток, ощущая, как сладкие пузырьки щекочут нёбо. Какой же это кайф!
Студия WTV оказалась маленькой и тесной. Потолки давили на плечи. По идее - надо нервничать. Вся мамочка Вселенная будет смотреть эту трансляцию, а почему-то мандража нет. Только тесно. Напротив сидят двое счастливых ведущих: Вечно подчёркнуто чопорный Джон Реддик и белобрысый раздолбай Вендер Скаблицки. Оба звезды, звездее некуда. Думаю, дико ненавидят друг друга. Рейтинги им обеспечены до конца жизни. Интересно, много пришлось отдать, чтобы сюда попасть? Впрочем, не интересно. Спасибо Кельвину, не раскрути он это дело, меня бы до сих пор потрошили в СБ, а эти пока не выпотрошат, не успокоятся. Страшно им, чего ж, дело понятное. Сейчас всем будет страшно. Оператор махнул мне рукой, и, сделав с нескрываемым удовольствием очередной глоток, я начал говорить. Лови, Вселенная!
- Много лет я провел в ожидании конечной цели своего путешествия. Тысячи и десятки тысяч раз представлял себе то, что увижу. Сейчас попытаюсь максимально подробно объяснить это вам. Однако хотелось бы сразу предупредить: вы вряд ли поймете мой рассказ. Как вы уже, очевидно, знаете, я побывал на краю Вселенной. Сложность же в следующем. Невозможно объяснить то, у чего нет аналогий. Невозможно объяснить то, что нельзя представить. Невозможно объяснить то, чего нет. Итак, если рассказывать наиболее полно, то я видел НИЧЕГО. - Откинулся в кресле и с нескрываемой иронией глянул на ведущих. В помещении повисла тишина. Некоторое время вопросов не было. Первый пришел в себя Джон Реддик:
- Господин капитан, то есть как это - НИЧЕГО? Какие-то свойства у него есть?
- Я предупреждал, что будет трудно, а скорее - невозможно понять. Нет, свойств у него нет.
- Хорошо, - подключился Вендер Скаблицки, саркастически улыбнувшись своей кислой улыбкой, - цвет там какой?
- Там нет ни света, ни цвета. Никакого
- То есть черный?
- Нет
- Может быть, вкус или запах, какие-то ощущения?
- Нет ни вкуса, ни запаха, ни каких-то ощущений. НИЧЕГО нет.
- Как это выглядит? - встрял Джон.
- Никак не выглядит, - я развел руками в ответ и легонько улыбнулся, почувствуйте себя идиотами, ребята.
- То есть там пусто? - не унималась тот.
- Нет. Пустота в привычном понимании человека это все-таки что-то. Хотя бы вакуум. Пространство. За краем нет пустоты, потому что там НИЧЕГО нет.
- Сергей, - Джон нарочито тяжело вздохнул, - послушайте, но есть же теория доктора Кика, очень убедительно доказавшая, что край Вселенной только лишь переход в новую реальность. Вы сейчас ее оспариваете?
- Теория Кика действительно очень убедительна, но за краем ничего нет.
- Вы совсем непонятно объясняете! - Вендер тряхнул прической, - Хорошо, попробую вам помочь, а вот если туда попадет человек, что будет?
- Этого не произойдет. Человек не может оказаться там, где НИЧЕГО нет. Поймите правильно, живое существо может попасть на землю, в воду, в огонь, даже в космос может, потому что там есть пространство. В конце же нет НИЧЕГО. Поэтому туда нельзя попасть.
- Ага, попасть нельзя, но если с силой удариться о край, вы ведь отскочите назад? - Скаблицки победоносно сияет.
- Нет. Если помните третий закон Ньютона, то сила действия равна силе противодействия. У НИЧЕГО нет противодействия. Вы просто остановитесь, как собственно и случилось с нашим кораблем.
Ха, - Джон позволил себе ухмыльнуться, - а куда делась кинетическая энергия корабля? Получается, НИЧЕГО ее поглотило?
- Никуда не делась, мы продолжали оставаться в движении, в одной точке пространства, пока не выключили двигатели.
- Ерунда. Граница Вселенной есть?
- Граница есть.
- А что за ней?
- НИЧЕГО, - я с трудом не заржал.
- Нам кажется, вы пытаетесь водить нас за нос! - Вендер с улыбкой посмотрел на Джона, ища союзника, до них все еще не доходило. - Вы же представляете, сколько всего было затрачено на вашу экспедицию...? - это все я слышал последние дни. Противно от этих идиотов. И тесно. Очень тесно, - ... денег, людского труда? Сколько лет вся Земля ждала вашего возвращения? И что мы получаем за это? НИЧЕГО! Вы даже не в состоянии дать элементарный отчет об увиденном! Что нам делать с вами?
- Сложно сказать, у вас несколько вариантов. Можете послать новую экспедицию, а меня признать сумасшедшим, можете потрясти еще немного, с помощью этих товарищей, - я ткнул пальцем за камеру, где колоннами стояли СБешники. Результат будет один и тот же - милые мои, поймите верно: я не глумлюсь над вами, не пытаюсь набить себе цену. Говорю то, что видел, - я легонько поерзал всем телом по мягкой обшивке, зачем-то хотелось удостовериться, что сиденье настоящее, и удовлетворенно откинулся на спинку, - думаю, господин Реддик с удовольствием покажет нам то, что сняли камеры, или то, что вытрясли из моей головы, покажите, Реддик?
Ведущий замялся.
- Пожалуй, мы ничего не увидим. Мы посмотрели записи, там пусто.
Вендер настаивает. Просто часть шоу. Они веселятся, играючи споря, стоит ли им смотреть видео. Потом Реддик уныло пожимает плечами и включает.
Это камера Боба. В кадре плаваю я, верчусь на краю Вселенной, толстый шнур из скафандра уходит куда-то за кадр, а за темнотой вакуума, чуть поодаль, ничего нет.
- Пожалуй, тут мы ничего не рассмотрим, - Вендер обращается к коллеге, - другие эпизоды есть у нас?
- Есть, - Джон играет бровями, в этой части постановки он побеждает Скаблицки, и роль ему явно нравится, - посмотрим еще?
- Конечно.
То было снято с корабля. Двое астронавтов мухами, бьющимися об стекло, неуклюже перебирают руками перед НИЧЕМ. Со стороны выглядело забавно. В левом ухе жужжали ведущие, продолжая играть свои роли, и я отключился. Перед глазами был "Дезалтор", севший на Байконуре, а перед ним, на механических носилках с телом Боба, висел Кельвин. Кто-то допустил ошибку и пустил сына на космодром. И если бы не эта ошибка, не видать бы мне сейчас прямого эфира, а зрителям не слушать притчу про край света. А в голове сверлом трещал голос Боба, последнее, что он кричал, прыгая в этот злосчастный шлюп:
- Только скажи Келу, путь живет, слышишь, Сережа, пусть он живет, по-настоящему живет, пожалуйста..., - кричал и лез в эту чертову шлюпку, чтобы пара вот таких идиотов сейчас делала себе рейтинг. Надо же было вылезти из подпространства в такое дерьмо, елки-моталки. Тридцать пять часов до Земли! Тридцать пять часов в подпространстве, примерно двое стандартных суток, семь кружек кофе. Сейчас бы Кел висел на шее у отца, а не на тележке с трупом.
Клоуны напротив закончили смотреть фрагменты и снова переключились на меня.
- Пожалуй, записи не дают полной картины, такое бывает, - с мудрой рожей подытожил Джон, - господин Капитан, может, у вас есть еще пояснения? Что же нам со всем этим делать?
- Думаю, вам следует наслаждаться. Наслаждаться окружающим миром и своими рейтингами, - я неспешно взял бокал и снова потянул сладкий напиток, жалея, что нет чего-то покрепче, - сын моего штурмана Боба, как-то давно написал вот такой стишок, - достаю из кармана свернутый листок, - он детский еще, наивный, но почему-то сейчас я люблю его перечитывать. Покажите, пожалуйста, в эфир, - Моя тебе благодарность Кел, больше сейчас не могу. Прости.
Джон взял бумагу, развернул.
- Надо же, написано ручкой. Где вы ее взяли? - показывает в камеру:
Мы любим сетовать на жизнь,
Мы любим говорить про неудачи
И жалобиться любим тем,
Как все могло пойти иначе.
А стоит ли так это принимать?
А так ли гнут нас неудачи?
Быть может, нужно понимать
Происходящее действительно иначе?
- Вы считаете, такое произведение лучше объясняет ситуацию, чем теория доктора Кика? - белобрысый Скаблицки то ли острит, то ли его уже просто несет.
- На данный момент, пожалуй, лучше объясняет, как к этому относиться, - возвращаю его к теме.
Вендер хрюкает носом и робко произносит:
- Может, там есть Бог? - кажется до его шоуменского мозга начинает доходить.
- Там нет Бога. Потому что ему незачем там быть.
- Ну, а что вы сами почувствовали, когда оказались на границе?
Я недолго думаю:
- Пожалуй, страх. Как и вы, не мог представить место, где нет НИЧЕГО, но главное, наверное, не что я почувствовал тогда, а мои чувства сейчас. Мы закрыты в коробке. Вы слышали истории про заживо похороненных? Нынче у меня примерно те же ощущения.
- Сергей, давайте так, попробуем поменяться местами. Вы имеете некоторое преимущество перед всеми, так как сколько-то лет назад наверняка сами не представляли того, что пытаетесь донести до нас теперь. Постарайтесь представить, что можно сказать самому себе в юности, дабы понять увиденное во время экспедиции? - чопорность Джона куда-то улетучивается. Этой нестройной фразой он, кажется, просит меня о чем-то.
Мне стало их жалко. Этих двоих, и всех тех, кто смотрел трансляцию. Они же просто ржут сейчас, кто-то удивляется, кто-то, наверное, уже переключил на футбол. Только у меня было время подумать и время понять, как же жутко жить в коробке. Большой, нет, огромной, но - коробке. Микробы в самолетном ангаре. Да я, наверное, еще и сам не понял, просто стало тесно. Что я мог им сказать? Совершенно точно - есть вещи, о которых лучше не знать.
"Нет никакого конца ни с одной стороны у Вселенной,