Аннотация: Хотел бы читать о своих произведениях именно в таком стиле.
Критика романа "Аномальщик", Самылов Алексей Леонидович.
Статья, как и сам роман, будет состоять из двух частей и послесловия. Заранее хочу извинится перед автором, потому что не смогу в своей работе разобрать роман настолько полно, как он того заслуживает. Остановлюсь на тех моментах, которые больше всего привлекли меня.
Часть первая, художественная.
Первое, чисто читательское впечатление - интересно. Сюжет увлекает, хочется узнать, что будет дальше, выяснить, чем закончится. Я прочел достаточно быстро и с удовольствием. Это говорит в пользу автора, однако в данном произведении сюжет - это лишь способ передать идеи. Поэтому рассмотрим "Аномальщика" именно с этой стороны. Безусловно, тут есть о чем порассуждать. Роман претендует на глубокомысленность, что неоднократно подчёркивается в тексте. Автор предлагает альтернативную систему устройства социума. Точнее сказать - совсем не систему. Основными критериями верного устройства нового авторского мира является внутренняя свобода человека, преобладание духовных ценностей над материальными, неприятие финансового рабства системы нынешней. Автор выступает с критикой существующего социального устройства, резко противопоставляя его форму человеческому существу. Концепция произведения реализуется рядом литературных приемов, как например контраст, который предлагает Алексей, показывая различие состояния человека в городской жизни и на лоне природы. Четко ведя читателя через ощущения героев, испытываемые в суете повседневной жизни, и противопоставляя их впечатлениям от мира свободного, внесистемного. Очень удачным тут видится контраст "ненастоящего, серого" мира цивилизации и яркого, одухотворенного мира природы.
Город:
"Утром Макс ехал в автобусе, по утреннему часу переполненном. А слова, странное дело, все звучали в голове. Он огляделся. Болото и есть, это он в точку. Серая безличная масса. Как еще ее назвать? Настроение и так никакое, стремительно ухудшалось, даже не ухудшалось, падало в минус.
"А ведь верно он подметил. Изо дня в день я буду ходить, как и все на свою работу, копить деньги, чтобы купить то, что мне впихивают с экранов. Для чего я учился?"
Максим вышел на остановке. Поднял взгляд на высокие здания вокруг.
"Думал ли я, выходя из дверей УрГУ, что я буду три года писать статейки в развлекательной газетенке. Для чего я поступал на журфак? Хотел мир увидеть? Увидел"...
Редакция встретила привычной скукой. Три десятка сотрудников делали вид, что являются коллективом. Имитировали работу, тупо пялясь сонными глазами в мониторы. Максим, кивая на приветствия, прошел к своему столу".
И другой мир:
"Я бродил средь стволов, по полям, по берегу реки, вдыхал запахи лета. На сердце был какой-то странный, безмятежный покой. Подолгу стоял возле речного переката, слушая журчание воды. Лежал на лесной поляне, в густой траве, среди дурманящего медвяного аромата и смотрел в высокое голубое небо, разглядывая проплывающие облака. А ветер шумел в кронах, касаясь теплой лапой обнаженных пяток.
И каждый день был короток, как первый поцелуй и долог, как зимняя ночь. Вечером я пил с дедом крепкий чай, в тишине старого дома, жалея, что нет камина и удобного кресла, для полного счастья".
Важным моментом построения произведения является и выражение взглядов писателя через диалоги героев, их высказывания, а также напрямую - посредством авторской речи:
"Мы не такие. Можно сколько угодно пытаться стать обычным, но тебя все равно будет выносить в сторону. Можно попытаться обуздать свой Дух, задавить голос своего сердца, но все равно в решающий момент они выйдут на передний план и проявят себя.
Не удивляйся, что к тебе предъявляют повышенные требования и что тебе никогда и ничего не достается просто так. Тебе нет места в Системе, ты для нее бракованное звено, вирус, нарушающий всю стройность выверенных расчетов. Ты всегда будешь на обочине, стремительно несущейся жизни и тебя будут опережать те, кто умеет значительно меньше, чем ты, и не имеет и половины твоих талантов".
Тенденциозность произведения, как и в большинстве случаев, является одновременно и плюсом, и минусом. Безусловно, мы ясно понимаем, что автор хочет сказать, что его больше всего беспокоит. В некоторой степени мысль, выраженная в примере, приведенном выше, пересекается с романом АБС "Обитаемый остров", однако стоит сказать, Стругацкие замечали, что необходимо подавать философский борщ под золотистой приправой, тогда читатель незаметно для себя проглатывает смысл, оставаясь довольным съеденными. Лично мне этот метод видится гораздо более удачным с точки зрения художественности и легкости восприятия романа. Усваивая прямые философские изречения героев, читатель вынужден отвлекаться от развития фабулы, погружаясь в размышления, тем самым теряя нить повествования. Порой приходится возвращаться и перечитывать один фрагмент по нескольку раз, поскольку мысли уводят тебя далеко от событий, описываемых в произведении. Совершенно очевидно, что для идеологической наполняемости романа это плюс, а вот для восприятия текста и соответственно позитивного к нему отношения - явно минус.
Интересным литературным приемом кажется передача описываемых событий, как от третьего, так и от первого лица. Это дает нам возможность взглянуть на происходящее одновременно с двух сторон: участника событий и стороннего наблюдателя.
Вот пример описания событий от первого и третьего лица ГГ.
"Самочувствие при этом было просто превосходное, чувствовал себя свежим, полным сил, голова была ясная, как после отпуска. Может это рыскание по лесам окрестным так благотворно влияет?
В общем, даже если и не принимать во внимание, определенный интерес, что проснулся у меня в связи с последними событиями, я отдохнул так, что можно плюнуть на очередной отпуск. Такое, очищение что ли, я чувствовал только раз в жизни, после месяца в санатории "Самоцвет"..."
"Главред сел, одернул рукава пиджака, поправил галстук. Вздохнул, глядя на одетого в джинсы и футболку Макса. Была бы воля редактора, он бы такой дресскод ввел. Одел бы в одинаковую форму, чтоб все как близнецы однояйцовые выглядели. И ать, два влево, вправо. А каждое утро начиналось бы с построения личного состава в фойе".
Автор не только дает возможность увидеть события, происходящие с одним и тем же действующим лицом с разных точек зрения, но и позволяет читателю понять, что герой чувствует в себя "я" (ведет повествование от первого лица), когда соприкасается с новым, интересным для него миром. Он становится участником событий, а не сторонним наблюдателем (когда повествование ведется от третьего лица).
Использование вышеперечисленных литературных приемов вкупе с интересным, не линейным сюжетом, делает произведение разноплановым. Прочитав его, невозможно не задуматься, невозможно закрыть и забыть. Есть, конечно же, моменты, которые показались не очень удачными или спорными. Как то: не логичным для не знакомого с описываемыми событиями человека выглядят некоторые описания. Почему практически у всех персонажей длинные черные волосы? С учетом концепции и сюжета это выпадает. Начнем с последнего, с сюжета. Чисто практически очень неудобно для путешественника, человека, много времени проводящего в лесах, иметь такую прическу. За волосами нужно следить, расчесывать их, стричь. Они путаются, мешают при ходьбе, спадают на глаза, мокнут от пота. В конце концов есть такое понятие, как насекомые, доставляющие колоссальное неудобство странствующим, а для странствующих с длинными волосами это самый что ни на есть кошмар. И прочее, прочее.
В плане концепции тоже возникает вопрос. Люди, ставящие во главу угла внутреннюю свободу, почему-то все как один выбирают схожий тип прически. Это кажется странным, отдает сектантством. Личность человека многогранна и вряд ли у всех может возникнуть желание иметь относительно одинаковый внешний вид. Тем более, как указано выше, это совершенно непрактичный внешний вид. Я бы еще понял, будь все участники экспедиций острижены коротко, это как раз очень удобно, но так?
Не стал бы цепляться к такому, казалось бы, несущественному моменту, как прически героев, но в данном случаем он выбивается из общей темы слишком явно. Из той же серии мне видится странным пристрастие всех "аномальщиков" к черному цвету одежды. Опять же вопрос - откуда? Рассматривая это через призму концепции произведения, снова выходит нелогично. Люди, стремящееся к внутренней свободе, не могут иметь одинаковые пристрастия. Они должны выглядеть по-разному, может быть, даже явно контрастировать друг с другом. Автор же в своих описаниях часто подчеркивает, что члены подобных групп очень схожи по внешности, манере поведения, вкусам в одежде.
Вполне возможно, что такой стиль внешнего вида имеет какое-то объяснения с точки зрения людей, входящих в подобные группы, но поскольку в романе про это ничего нет, выглядит определенно странно и вываливается из системы произведения.
Неудачным считаю пример первой встречи героя с настоящей аномалией.
"Я посмотрел на поплывшую по воде травинку. Вот она завертелась в миниатюрном бочажке, покрутилась там, и снова ее подхватили прозрачные струи. Я уже хотел спросить Лешего поэнергичней, в духе, какого черта он мне голову морочит, как вдруг замер, словно соляной столб. Не веря своим глазам, я поднял взгляд, чтобы удостовериться в какой от меня стороне холм. Вновь глянул на травинку. Вновь на холм".
Ручей вполне может течь немного в гору, и тут нет никакого противоречия с точки зрения физики и устройства мира. Река, берущая начало с достаточно большой горы, может на своем пути переваливать через небольшие холмы и другие неровности. Я сейчас не спорю с самим фактом аномалии, но утверждаю, что для людей, не знакомых с подобными явлениями, первый пример должен быть намного ярче, потому как описанный в романе на аномалию не тянет. Автор ловко ведёт тебя к тому, что сейчас должно случиться нечто неординарное, а выводит на пример, который на неординарность тянет с большой натяжкой. Возможно, если подчеркнуть высоту холма, направление русла ручья, пример бы и выглядел удачным, а в данном случае остается явная недомолвка.
Так же вызывает вопросы способ перемещения группы:
"Тупо бродили по лесам и полям, да не просто так, а одной колонной. Цугом, друг за другом".
"И, правда, хотел же об этом спросить, зачем они так ходят друг за другом, почти след в след?"
Автор объясняет, какой это имеет смысл с учетом рода занятий героев, но опять же упускает из виду практический момент. Ходить по лесу друг за другом практически невозможно. Ветки. Идущий следом за кем-то вынужден был бы получать, извините, по морде ветками деревьев, которые, цепляясь за первого в группе, обязательно бы пружинили во второго.
Незавершенными и поэтому несколько выпадающими из сюжета выглядят некоторые моменты. Описание того, как Макс пожалел девушку Аллу и решил с ней встретиться, остается отрывком без всякого продолжения или логического смысла общего построения произведения. И опять же незаконченной представляется история Марьи - "травницы", живущей внутри аномалии и непонятно для чего склоняющей случайно попавшего к ней молодого человека к сексуальным отношениям. Возможно, фраза "жизнь за жизнь", прозвучавшая во время полового акта, и подразумевает какой-то тайный смысл, но для человека "не в теме", эпизод остается совершенно непонятным, хотя чисто читательски история попадания Дена в аномалию звучит интересно и интригующе. Однако напомню, что я рассматриваю роман не только с точки зрения увлекательности, поэтому и ставлю тут знак вопроса. Понимаю, что автор не обязан завершать каждый эпизод и прием "недосказанности" в литературе далеко не редкий, но вышеперечисленные моменты смотрятся как забытые или недоработанные Алексеем.
Подводя итог первой части моей оценки "Аномальщика", скажу, что моментов положительных, с моей точки зрения, явно больше. Автору, безусловно, удалось выбрать удачный стиль повествования, заинтриговать читателя и заставить его задуматься над многим происходящим или не происходящим в современном мире. Основным недочетом, помимо уже указанных, считаю перенасыщенность текста философией. Порой роман перетекает из художественного произведения в научно-документальное. Насколько я понимаю, автор все же не работает в направлении постмодерна, а претендует на реализм как художественный метод.
Часть вторая, философская.
Я не смею утверждать, что автор ошибается в теории, прозвучавшей в романе, однако высказать свое отношение к услышанной философии имею полное право.
Тема несовершенства социального устройства мира, губительного для человеческой личности тонкой нитью тянется через всю историю российской литературы. Легко вспоминается Тургенев, Грибоедов, Достоевский, Толстой, Булгаков и многие, многие другие. Героя нашего времени ярко показал Сергей Минаев в своем произведение "Духless", акцентируя внимание на бездуховности современного общества, идущего в никуда. С такой постановкой вопроса сложно спорить, да и спорить не хочется. В романе "Аномальщик" Алексей предлагает альтернативу нынешнему положению вещей, акцентируя внимание на ценностях духовных и истинных. Сам момент предложения альтернативного мира вызывает положительные эмоции и добавляет автору вистов. Одно дело раскритиковать, другое предложить достойное решение. В части критики я присоединюсь к Алексею. Тупость, серость, системность и отсутствие таланта, к сожалению, качества, которые стоят нынче выше, чем вековые ценности. Финансовое колесо выстроенное, увы, не только в России, но и многих других странах, ведет к деградации личности. Система ценностей, предложенная нынешней молодежи, губительна для индивидуальности. Несомненно, двигаясь дальше в заданном направлении, мы придем в пустоту. Однако вынужден заметить, что и решение, предложенное Самыловым, мне решением не представляется. Основное нарекание вызывает как раз то, что автор ставит во главу угла: "теория воина". Попытки победить зло силой неоднократно применялись человечеством в ходе истории. Результат всем известен, его мы практически не имеем. Классики русской литературы множество раз обращались к теме ценностей истинных, духовных. И, не сговариваясь, пришли к выводу, что только милосердие, любовь к ближнему, доброта могут двигать человечество вперед, в личностном духовном плане. Прекрасно осознаю, что, несмотря на усилия множества писателей, такой подход не является бесспорным для современного человека, но в своей статье не ставлю цель в очередной раз доказать это. Беру это утверждение за основу, базируясь на работе, проделанной предшественниками. Посему считаю, что побеждать соперника его же методом, изложенном в главе "Война", тупиковый путь. Делая подлости, обманывая, а именно так Максим выигрывает свой поединок, ни в коем разе нельзя сделать мир, а соответственно и себя лучше. Осознание того, что проблему можно решить, сделав гадость, приведет только к деградации и тупику. Современный писатель- фантаст Сергей Лукьяненко вступил в заочный спор с Федором Михайловичем Достоевским утверждая, что "слезинка одного ребенка лучше, чем слезинка сотни детей". Примерно этой позиции придерживается и Алексей, деля зло на допустимое и недопустимое. Я, со своей стороны, присоединюсь к Фёдору Михайловичу и скажу, что слезинки детей килограммами не измеряются. Мы либо делаем плохо, неважно с какой целью, и тогда это зло, либо стараемся не делать, и вот это - добро. Числительные в этом случае представляются мне неуместными. Безусловно, прием "ломом против лома" гораздо эффективней, чем прием "хорошим на плохое", но ведет ли он к конечной цели, вызывает у меня большущие сомнения. Конечно же, очевидно, что и добра в чистом виде практически не бывает, но идеал - это не то, что есть, а то, к чему мы стремимся. Как, например, к Христу.
Возвращаясь к сюжету произведения, вижу решение использования Силы (именно так в оригинале) аномальных зон для помощи людям, попытку дать что-то от себя другому. Позиция "мы побеждаем тех, кто против нас, не трогаем тех, кто в стороне и зовем только того, кто хочет сам" с моей колокольни смотрится тупиковой. Те блага, которые предлагает современная система, настолько весомый аргумент для большой части населения Земли, что перевесить его таким подходом возможным не представляется. Кроме того, мысль, что попасть в когорту избранных, какими в романе являются группы аномальщиков, способен далеко не каждый, отдает чем то шовинистическим. Безусловно, не все люди одинаковы, но шанс должен быть у всех.
Послесловие.
Или, вернее, послевкусие. Мне было интересно читать и интересно писать эту статью. Совершенно точно, что Алексей Самылов не зря проделал писательский труд. Для тех, кому не безразлично существующее положение вещей, роман будет полезен. Можно спорить с его концепцией или философией, как сделал это я, но любое произведение, подталкивающее человека на непраздные размышления, - это ПРОИЗВЕДЕНИЕ.
Я умышленно не касался ошибок и опечаток, коих в работе достаточно, ибо не являюсь корректором или редактором. Роман нуждается в "чистке", но оставлю это профессионалам.
В завершении хочу сказать, что Алексей рассказал о небезынтересном занятии поиска аномалий. До прочтения текста я слышал об этом лишь урывками. Теперь с удовольствием сходил бы в такое путешествие и сам. Представится возможность - так и сделаю.