Аннотация: В нашем прекрасном обществе такого произойти не может. На то она и фантастика!
Эффективный менеджер
Кто хочет результата, тот допускает и средства.
Лев Николаевич Толстой, Анна Каренина, 1875 год.
Через огромное стекло станции Максим смотрел, как аппарат начал подниматься. Его подкинуло в воздухе, гигантская рука отвела штормовой шлюп экстренного реагирования в сторону, немного поиграла невидимыми пальцами и с размаху ударила о камни. Осколки корпуса подхватило, закрутило и развеяло. Максим прокрутил запись крушения еще раз, убедился в хорошем качестве и отправил видео в центр.
- И стоило гробить машину ради этого?
- Значит, стоило,- Маша равнодушно перевернула страницу на своем планшете,- тебе не все ли равно?
- Да как-то не знаю, техника же, стоит же как бы денег... Пойдем кушать лучше.
- В самом деле, лучше, - она встала, одернула топик, легонько потянулась, расправив плечи, и он подумал, что, наверное, и вправду все равно - угробили, значит надо. И вообще - непогода, и они ни при чем. Уже неделю вертит так, что эсминец не пролетит. Какой может быть прогноз, какой анализ? Нет уж, он на себя такую ответственность брать не станет, потому что ему зачем? Да абсолютно незачем. Вот стихнет все, прилетят химики, похимичат вдоволь - и можно смело утверждать: это оно! Неделька-другая ничего не решит в масштабе Вселенной.
Они поднялись в столовую, где уже висел приятный запах стряпни. Маша по-прежнему смотрела в планшет, изучая какие-то графики, но Максима это не смущало, потому что все равно было не скучно с ней, даже смотревшей в экран и редко отвлекавшейся в его сторону. Он подумал о руднике, который начал бурить позавчера, и почему-то ему показалось, что именно там гораздо больше шансов найти искомое, чем в старой разработке. Натолкнула на эту мысль некая фиолетовая порода, показавшаяся во втором слое. А на столе уже дымилось первое, и он хотел сказануть что-нибудь остроумное для Марии, когда загудел передатчик. На экране устройства высветилась фамилия, и тут же мелькнула мысль "не отвечу", но с другой стороны он ведь пять минут назад отправил запись, значит, должен находиться в зоне доступа...
- Слушаю, Эммануил Викторович.
- Тосенко, вы зачем угробили штормовой шлюп?
Максим сделал в трубку невнятное "этмммм" и начал бормотать:
- Так это же вы мне сказали - надо запустить, проверить ...
- Максим, я вам сказал проверить возможность запуска, а не убивать машину!
- Так собственно, я же так и сделал, вот я и запустил, но там же ураган,- Максим привстал из-за стола, зависнув в положении "сейчас сяду", держа трубку у уха и зачем-то вопросительно глядя на Машу. Она оторвалась от первого и с любопытством рассматривала его.
- Не морочьте мне голову, инженер. Вы специалист по работе шлюпа в экстремальных условиях или геолог? Я вас спрашиваю?
- Я геолог, но...
- Вот и занимайтесь непосредственными обязанностями, а не гробьте транспорт! Будете отвечать, это ясно?
- Ясно, но...
- Без "но", Максим. У меня тоже терпение не безгранично! Теперь слушайте внимательно: поскольку вы похоронили основной шлюп для использования в экстремальных условиях, мне нужен от вас рапорт, каким образом группа химиков должна попасть на объект. У нас максимум два дня на предоставление полного отчета о ресурсах шахты. Это понятно?
- Не совсем, Эммануил Викторович, вы же видели, что невозможно перемещаться в этих условиях, и я подумал, вы для этого и попросили запустить...
- Еще раз, Тосенко, я вас об этом не просил! В течение получаса я отправлю на вас запрос, будьте любезны ответить по всей форме, пожалуйста.
- Хорошо..., - сказал Максим уже в тишину и наконец-то уселся обратно на стул. - Маш, ну ты же сама слышала, как он мне по громкой требовал "запустить шлюп во что бы то ни стало"?
- Ага, и мне так показалось, хотя я невнимательно слушала, ты же с ним беседовал, может, он и что-то другое имел ввиду. Ты лучше в следующий раз проси письменное подтверждение, так надежнее будет.
- "Следующий раз" - это хорошо, а сейчас-то как же?
- Да не парься лишний раз, выговор нарисуют и забудут. Ты знаешь, Эммануил покричит да успокоится, лучше покушай, а то стынет уже.
Максим взял ложку и вяло поболтал суп:
- За что мне выговор? Мне бы в голову не пришло запускать без его приказа, чушь же какая-то,- он сунул ложку порядком поостывшего первого в рот.
Эммануил Викторович Горохов лихорадочно соображал. И это у него получалось. Собственно, для того он тут и находился. Шлюпа больше не существовало, и оставалась возможность отправить химиков на собственном транспорте из центра. Опасно? Разумеется. Надо сказать больше: вряд ли они долетят. Какой выбор? Если не попытаться, то будет распоряжение дождаться возможности полета - это по регламенту, тут ничего не поделаешь. А времени ждать совсем не оставалось. Он набрал по внутренней связи Парейко:
- Антон, голубчик, вы у себя еще?
- Да, Эммануил Викторович, у себя, конечно, один отчет нужно сделать, так я и сижу...
- Минут пятнадцать еще будешь, я зайду?
- Конечно! Мне еще долго, заходите!
Горохов вышел из кабинета и пошел к пожарной лестнице, можно было спуститься на лифте, но он умышлено решил пройтись, разговор предстоял непростой, и нужно было взять паузу на размышление, продышаться. Парейко трудяга, нельзя сказать, чтобы он до чертиков любил свое дело, но относился к нему сверхответственно. Сидел по ночам в офисе, домой не торопился, вечно хотел всю работу сделать сегодня, оттого еще больше оставалось на завтра. Такие люди всегда находка для компании. Мало просят, много работают, осуждают тех, кто работает меньше, хотя всегда про себя, не публично. Их очень легко взять на "слабо?", потому что им никогда не слабо. И они не уйдут пока все не сделают, и всех не победят, независимо от цены и личной выгоды. Учитывая все эти факторы, управляющий спецпроектом на планете Итака, зашел в кабинет старшего сержанта смены по исследованию ландшафта:
- Антон Григорьевич, и не надоедает вам тут сидеть?!
- Да, надоело уже конечно! Но что поделаешь? Надо сделать...
- Мн-да, "надо" - это слово ого! Мы ради этого "надо" можем что угодно, верно?
- Верно, конечно,- тут Антон, наконец, оторвался от отчета и внимательно посмотрел на собеседника. Тот был среднего роста, среднего телосложения и обладал каким-то абсолютно средним лицом. Он работал с Гороховым уже не первый месяц и легко догадался: управляющий имеет к нему совершенно определенное дело, - а вы собственно, сами тоже не дома еще.
- Да, верно заметили. Тоже надо. Потому что есть проблема, которую решить не могу, а надо. Ты ведь знаешь до подачи первичного анализа шахт осталось два дня? От нас ждут результата,- тут Эммануил Викторович прервался, сделал паузу, взял со стола Парейко какой-то листочек и начал задумчиво вращать его пальцами,- результата...
Антон согласился не сразу. Нет, он осознавал всю важность задания. Но так же четко он осознавал опасность маршрута. Решающее слово при взлете во время экстремальных условий всегда за пилотом. А значит и ответственность на нем. От и до. При хорошей погоде часов пять ходу. Лётная трасса лежала через горные пики, граничащие с верхним слоем атмосферы. На Итаке это означало преодолеть горный лабиринт в условиях постоянной турбулентности и смены ветряных потоков. Задачка не из легких. Но в чем его долг? Разве не сейчас он нужен, как никто другой? А не его ли долг обеспечить безопасность ученой команды? И тут его. Но Эммануил Викторович слыл опытным переговорщиком. Он мягко намекал: дескать, можно дальше сидеть и рисовать отчеты о ландшафте северных областей, а можно рискнуть. Дело стоящее, важное для всех и вся. Нет, конечно, офицер Парейко сам себе величина и ничем никому не обязан, однако, учитывая обстоятельства, стоит крепко подумать, хотя, разумеется, давить никто не станет и так далее и тому подобное... И после полутора часов разговора Антон согласился.
Взлетали рано утром. Солнце еще не поднялось, прожектора лупили по планеру и слепили глаза. Девочки-химики с не менее светлым и сверкающими личиками, чем огни фонарей, ютились на креслах, туго пристегивая ремни и шарясь любопытным взглядом по сторонам. Антон проверил оборудование планера, несколько раз запустил и заглушил двигатель. В очередной раз с сомнением глянул на спутниц. Для них это приключение, да какое! Лететь через ураган, на другой конец планеты, в экстремальных условиях, наладить оборудование, сделать анализы, чтобы поспеть к сроку, наверное, придется сутки не спать, зато если получится, ох, как будет здорово всем, если получится! Конечно, стоит ради этого рискнуть, ведь так важно добиться результата! Для всех: для компании, для Эммануила Викторовича, для самих себя, в конце концов! Столько времени было потрачено на поиски, и вот сейчас они в шаге от этого! Да, разумеется ,стоит рисковать, какие сомнения? И сам Антон думал так же, вернее сказать, почти так же, потому что все-таки где-то в глубине сознания сидела мысль: а если не получится? Если не долетим? Что тогда будет и стоит ли оно того? Но он старательно гнал от себя такие рассуждения. Нельзя сомневаться, нельзя начинать дело, не веря в успех! Планер дернулся вверх, натужно загудел, накренился немного вправо и стал карабкаться вверх, преодолевая встречный ветер. Метров через пятьсот сопротивление атмосферы стало слабеть, шлюп выбросил крылья и полетел ровнее, набирая скорость и стремясь к заветной цели.
А через три часа рассвело. Холодное утреннее солнце пробивалось сквозь жалюзи кабинета Горохова. Он только чуть вздремнул на столе - и вот уже приходилось вставать. Поморщившись от прохладного луча, Эммануил поднялся, подошёл к умывальнику в углу кабинета, плеснул холодной воды в лицо, растер полотенцем. Посмотрел в зеркало и сделал сам себе рожу. Улыбнулся было, но в голове всплыли события часовой давности, и он быстро спрятал губы, прикусывая их. Перешел к монитору и позвонил Тосенко.
- Максим, доброе утро.
- Доброе утро, - буркнул Максим в экран монитора.
- Вы почему не ответили на запрос о шлюпе? Я вас просил об этом? - начинать с претензии было очень выгодно в данном случае.
- Эммануил Викторович, я же не считаю себя виноватым в ситуации...- Горохов грубо оборвал его:
- Тосенко -, он рявкнул даже слишком громко,- вы, черт возьми, отдаете себе отчет в происходящем? Вы хоть на секунду понимаете, что от нашей работы зависят жизни и благосостояние миллионов людей? Вы когда-нибудь прекратите мямлить, наконец? Три часа назад я вынужден был отправить вам на помощь корабль с двумя химиками на борту, так как не получил от вас толкового объяснения о гибели шлюпа. Черт бы вас побрал, вы понимаете, час назад корабль пропал с радара и не отвечает на запросы? У вас хоть чуточку мозгов имеется? Какая разница по чьей вине разбился штормовой шлюп? По моей или вашей? Да ни фига это уже не важно,- Горохов перешел на откровенный крик,- потому что из-за вашей гребанной безответственности я на 99% потерял еще один транспорт, разгильдяй вы бестолковый! - Эммануил замолчал, откинулся в кресле и отвел взгляд в строну, теребя зубами нижнюю губу. Молчание заполнило эфир. Максим сидел, тупо глядя перед собой, опустив глаза. Горохов повернул взгляд к монитору и наклонился вперед:
- Теперь в молчанку играть будем?
- Я же думал, вы хотите рапорт о шлюпе, я не связывал это с... - Максима опять прервали.
- Тосенко, почему такие люди, как вы, постоянно говорят, "я думал, мы думали, я посчитал...". Вы поймете когда-нибудь, что думает за вас руководство, а вы должны четко исполнять свои обязанности? Вы почему-то реально считаете, будто можете своими местечковыми мозгами понять, что и для чего делается, к чему ведут те или иные процессы, каковы стратегия и перспектива! Не можете, Тосенко! Не можете! Это же так просто: сделать то, что от вас требуется и спокойно пойти отдыхать. Не надо, блин, лезть куда не попадя, не надо! Что мне сейчас с вами делать, что?- Горохов откинулся обратно на спинку кресла и стукнул себя кулаком по подбородку.
Максим покраснел, потупил взгляд, не смотрел в экран. Что происходило, в чем он виноват? Почему это человек позволяет себе орать на него? Угроблен один шлюп, пропал корабль, возможно, погибли люди, возможно, тут и вправду есть доля его вины, но надо разобраться, нельзя же так сразу, с криками с обвинениями. Он поднял взгляд к монитору.
- Я не знаю, что вам со мной делать, Эммануил Викторович. Вы руководитель, вам и решать.
- Да вы всегда не знаете. Вы и такие, как вы. Делали бы все, как положено, так нет...- он поднял глаза кверху, ища решение на потолке. - Ладно, поиском корабля займется спасательная группа, но это не сейчас, это позже, когда все стихнет. Я больше не намерен рисковать людьми. От нас с вами сейчас требуется объективная оценка вашего доклада. До подачи информации у нас чуть больше одного дня, понятно, что провести дополнительные исследования мы уже не сможем. Подтверждаете свои выводы?
- Так я же писал, нужна проверка, как я могу?
- Да что ж такое! Максим, очнитесь? Вы когда-нибудь начнете отвечать по существу? Вникните наконец в то, что произошло? Вы подали доклад, что подтверждаете нахождение Эллериума в сопке "Риск-4", в трех километрах от вашей базы. После этого начался полный кавардак, который наверняка приведет и к моей, и к вашей отставке! Потеряли два транспортных средства и получили трех пропавших без вести специалистов! Это минимум - пропавших без вести, - Эммануил отвернулся от экрана и сплюнул в пол,- а сейчас вы продолжаете мямлить! Мямлить, Максим! Следующая подача информации, возможна через год, но зачем мы заварили эту кашу сейчас? Потому что все исследовательские базы по поиску Эллериума уже выложили доклады об отсутствии искомого ресурса на данном этапе! Нет его сейчас во Вселенной, нет! А мы сегодня можем сказать, что есть! Понимаете, есть! И не надо ждать год до этапа следующих докладов. Представляете, сколько может перевернуться за год? Сколько всего мы сделаем, зная, что тут Эллериум? Тосенко, голубчик, процесс забывается, а результат остается в истории*, прекратите уже мямлить, дайте мне информацию!!!
Теперь Максим откинулся в кресле и поднял глаза вверх. Мысли заполнили голову: тут он, конечно, прав, куда уж, конечно, мой доклад спровоцировал вчерашние события. Но разве я этого хотел? А чего ты хотел? Доложить о возможности нахождения бесценного для человечества ресурса и услышать тишину в ответ? Дайте ему информацию. Как? Да, бурение показало: в сопке "Риск-4" есть следы Эллериума, но сколько? Один грамм или тонны? Как сложно его достать, какая глубина? Он чистый или смешанный с горной породой? На все вопросы могли ответить только химики. Но химиков теперь нет, и черт, возможно, я и не виноват, что их нет, а возможно, и виноват, доклад-то мой. Если в самом деле залежи? Сколько всего можно успеть за год! Сколько восстановят заводов, кораблей, исследований! Сколько экономик поднимет это открытие! А промолчи я сейчас, опять все будет отложено на год. Опять бюджеты пройдут стороной. Год потерянной экономики для Вселенной! А какова вероятность, что он тут? Так... вероятность, вероятность, - Максим вспомнил диаграммы, - вероятность достаточно высокая. То есть на Итаке он точно есть, в каком количестве? В каком виде? Вероятность, что много и пригодного, пожалуй, выше пятидесяти процентов. Да точно выше. Где-то около шестидесяти четырех. Нужно решение. Потому как нужен результат. Вспомнилось: "Всякое дерево доброе приносит и плоды добрые, а худое дерево приносит и плоды худые"*. Я доброе? Точно не злое. Нет, я не злое!
Максим сосредоточился и поднял прямой, ясный взгляд на руководителя. В конце концов, может, Горохов и не самый тактичный и приятный начальник, но решение нужно принимать самому. И я его принял. Именно с такой мыслью Тосенко произнес важнейшие слова для Вселенной:
- Эммануил Викторович, я могу направить доклад о присутствии Эллериума на Итаке в промышленных масштабах.
Горохов выдохнул. Громко и отчетливо.
- Наконец-то, Максим. Вы не безнадежны. В течение получаса жду от вас аргументированный, подтвержденный цифрами доклад. И никаких полумер. Есть или нет, понятно?
- Понятно, Эммануил Викторович, уже сажусь делать. - Он выключил монитор и облегченно вздохнул. Не так уж все и страшно. В данном случае цель может оправдать средства, результат решает все. Маским повернулся в кресле и увидел Машу. Она тихонечко сидела на стуле, почти около самого входа в переговорную.
- Привет, ты давно тут? - Тосенко улыбнулся ей.
- Почти с начала. Услышала крики и пришла, подумала, стряслось что-то, - она сделала паузу, похлопала глазками,- ты уверен?
- Да,- Максим уже не сомневался.
Маша, ничего не ответила. Как-то странно мотнула головой и пошла к себе.
Эпилог
Новый управляющий спецпроекта "Итака", Валентин Эдгарович Торопов, совсем не походил на Эммануила Викторовича Горохова. Он старался находиться всегда тактичным, спокойным, рассудительным. Двигался неспешно, и было видно, как ногам тяжело нести грузноватое тело. Скорее, он выглядел даже уставшим от долгих лет службы. Последнее время в его карьере совсем не случалось подвижек. И сюда его перевели с аналогичной должности, так как все уже нашли, открыли, и нужна была четкая и методичная работа по добыче. А это он умел. И за это его ценили. Валентин Эдгарович сидел в переговорной напротив Максима и внимательно смотрел на доклад химиков. Он видел его уже в ...надцатый раз и все не мог поверить своим глазам.
- Товарищ Тосенко, что мне делать с этими бумагами? - он легко потряс листками в воздухе и сжал свои тонкие губы. Максим тоже видел этот доклад, и он не знал, что делать Торопову с этими бумагами.
- Видимо, нужно отправить их в центр.
- В какой центр, мой дорогой? В центр Вселенной или, может, сразу к Господу Богу? - Валентин Эдгарович разжал губы и поиграл бровями,- милый мой, ты когда писал докладец, переполошивший всю Вселенную, каким, собственно, местом думал?
- Я, господин Торопов, всегда думаю одним местом. Головой. И мой доклад полностью одобрен прежним управляющим и согласован с ним, Гороховым. Я рапортовал ему о вероятности нахождения Эллериума равной 63,7%. Но он настоял на другой форме доклада. Настоял на докладе без указания процентов вероятности. Либо сто, либо ноль. Поскольку больше шансов отдавалось на присутствие ресурса в промышленных масштабах, я написал "сто". Не мог же я знать, что его тут нет! Не мог же, понимаете?
- А почему писал, если не мог? Сладкий ты мой, уважаемый Эммануил Викторович нынче назначен префектом на планете Долор, тебе известно, какой это уровень? Личная зона интересов товарища Императора! Ты сейчас мне станешь говорить, будто вот в этой ерунде, - он снова неспешно потряс бумагами в воздухе, - виноват префект его императорского величества? Ты в своем уме, мальчик?
- Я в своем уме, господин Торопов, - Максиму не хотелось разговаривать, ему совсем уже ничего не хотелось.
- Да нет, солнечное ты мое чудо. Не в своем ты уме. Потому как подпись на докладе стоит твоя, а товарищ Горохов просто переправил его куда следует. И оставил свои комментарии, о том, кстати, какие косячки ему пришлось поправлять за тобой, за этим самонадеянным пилотом Парейко. Да, я внимательно читал рапорт Эммануила Викторовича. И не надо делать такое лицо, не надо. Елки-моталки, откуда только берутся такие людишки, как тот горе-офицеришко, как ты, Максимка? Ты хоть понимаешь, чего натворил? Сколько миллиардов сейчас вбухано в восстановление оборудования, которое никому не нужно? - Валентин Эдгарович поднялся, аккуратно положил бумаги на стол и пошел из переговорной. Только на самом выходе остановился и бросил не поворачиваясь.
- Натуральный болван.
Максим положил руки на стол и стал теребить пальцы, бессмысленно глядя на погашенный экран. Повернул голову и посмотрел на тот самый стул, где пару месяцев назад Маша так непонятно кивнула головой. Непонятно...
Средства к действию сливаются с его результатами.
Оноре де Бальзак.
Неужели ничего не изменилось? Или нет, не так. Неужели мы так ничего и не изменили?
Сергей Минаев, Духлесс,2006 год.
Примечания:
*"Всякое дерево доброе приносит и плоды добрые, а худое дерево приносит и плоды худые"*- Евангелие от Матфея.
* "Процесс забывается, а результат остается в истории" - перефразированно высказывание Валерия Васильевича Лобановского: "Игра забывается, а результат остается в истории".