Перекресток... На перекрёстке встречаются север, юг, восток и запад, прошлое, настоящее, знакомое, забытое, неизвестное, чужое, интересное, загадочное, неповторимое, странное, пугающее, увлекательное, ветхое, новое.
Город не город, деревня не деревня, посёлок не посёлок. Всё, что было когда-то, смешалось: дорога, дома, степи, прерии, пампа, река, пруд, горы, море, океан. А вот и столица, столица одна, столица другая, столица третья, в которых прохладно, холодно, несмотря на то, что можно загорать, в них пусто, несмотря на то, что вокруг много людей. Всё чужое. Везде чужое. И если вдруг встретится то, что когда-то было тебе близко и даже родное, то не будет той уже радости, потому что время разъединяет, нет смысла возвращаться к былому. Москва, Минск, Монтевидео, Буэнос-Айрес, ....., некогда близкое, значимое, а сейчас далёкое, если и не забытое, но не столь уж важное: со временем затушёвывается острота восприятия. А что привлекательное? Заброшенный замок, заброшенный дом, заросшие кустарниками берега, в которых таится какая-то иная, неведомая, таинственная жизнь? Скрытое от глаз всегда интригует, привлекает, захватывает. Ходить по чужому городу интересно, но это не твой город, а потом оказывается, что и своего-то нет города, нет посёлка, нет деревни, даже если они были когда-то, а они всё же были, то растворились, исчезли, как и нет страны, в которой ты жил. Только вдруг иногда вспоминается посёлок, деревня, город, вспоминается перекрёсток, где соприкасается Мичуринский проспект с корпусами университетских общежитий, особенно корпус под номером шесть, где жили студенты экономического факультетеа, соприкасается перекрёсток с проспектом Вернадского, где сиреневый воздух, а сиреневый потому, что там много персидской сирени и улица, название которой уже не помнится, улица идущая вдоль китайского посольства, за которым на углу стояла замечательная небольшая чебуречная с пивом, вспоминается на перекрёстке новый кинотеатр, новый ресторан "Литва", который лучше, чем рестораны, "Прага" и "Москва", с обветшалыми интерьерами, мебелью, с старыми скатертями, который лучше, чем ресторан "Метелица", напоминающий сарай с люстрами на потолке. Всё это вспоминается и вдруг забывается, покрывается пеленой тумана. Удивительно, странно, но не хочется возвращаться к былой жизни, к посёлку, которого практически уже нет, к городам, в которых ты когда-то жил, бывал, потому что безвозвратно ушло время, надо привыкать к новым людям, к новым жизненным обстоятельствам, но не хочется адаптироваться к ним, потому что тонкий шлейф прошлого времени, тянется за тобой в сравнениях с настоящим временем: ты стоишь на середине перекрёстка, на котором долго невозможно находиться, надо идти в какую-то сторону, где пелена тумана то сгущается, то становится меньше, появляются просветы и в них вырисовываются новые перекрёстки, где переходят улицы пешеходы, среди которых ты замечаешь знакомую молодую женщину, которую просишь, предложив ей деньги, купить ему коньяк, так как не знаешь языка страны, в которой находишься, но, возможно, ты ошибся, это совсем не та женщина, возможно, она лишь чем-то похожа на ту, которую знал когда-то, неоднократно бывал с ней на этом перекрёстке, с находящимися помимо магазинов с продуктами, какими-то учреждениями, с книжным магазином, с аптекой и не с одной, а через несколько метров и с другой аптекой, допуская, что ты ошибся в женщине, отчётливее осознаёшь, что ты не только один на перекрёстке, но и во всём городе, в большой столице и, осознавая это, становится как-то жутковато: чужой город, чужие люди, чужая страна и своей, родной уже нет, нет, потому что так случилось. И чтобы как-то успокоиться, ты начинаешь создавать в голове новый город, новую страну, новых людей, новую знакомую женщину, пытаешься найти с ними взаимопонимание, зная при этом, что такое моделирование это лишь игра, ведь всё ты понимаешь, но продолжаешь играть, как ребёнок играет в мир взрослых, а как, как не играть, если всё ушло безвозвратно, невозможно же жить в абсолютной пустоте, в конце концов, вся жизнь это игра, это путешествие во времени и в пространстве, созданные КЕМ-ТО и частично твоим воображением, твоей душой, твоим сердцем, и никого не следует винить вокруг и себя тоже не следует винить, если игра разладилась, рассыпалась вся конструкция твоего моделирования, размылся набежавшей волной, так старательно создаваемый тобой, песочный замок, потому что не следует ожидать чего-то завершающего, идеального от твоей жизни, от твоей игры, от людей, близких тебе или случайно оказавшихся рядом, возможно, следует начинать создавать заново иную игру, которая увлечёт, захватит тебя ещё сильнее, чем прежняя, но даже если это не случится, если новый песочный замок снова размоет речной, морской, океанской волной, то и это не катастрофа: осознание, что ты желаешь и сможешь создать ещё более удивительный по своей красоте ЗАМОК, вне всяких сомнений, придаст тебе новые силы для новой экспериментальной игры, не забывая при этом все прелести прежней игры, все те перекрёстки посёлков, городов, столиц, где ты побывал в прежней жизни, не забывая консервную пустую банку, которую на пыльной улице шахтёрского посёлка буцал со своим детским дружком вместо мяча, не забывая многое из того, что было с тобой ещё в более прежних жизнях, когда ты отдыхал в тени развесистого дуба, сняв с себя древнеримские легионерские доспехи, думая о своих последующих жизнях, в которых будет столько невероятно удивительного, красивого, среди которого будет и красивый Университет, и красивый католический Собор, и красивый заброшенный дом, и красивые женщины: римская монашка, ты, легионер, должен помнить её, ну, как её не помнить, если она подносила тебе во время твоего отдыха кувшин с рубиновым вином, красавица москвичка Лина, красавица ленинградка Женя Балашова - Женевьева, красавица с высокого волжского берега Иринка, рижская красавица Леонгина, красивица американка Сюзанн, красавица Виктория из Мерсина. И во всех последующих жизнях, как и в прежних, у тебя, древнеримский легионер, несмотря на смываемые волной и временем песочные замки, будет всё же очень много невероятно красивого...
Ты стоишь на перекрёстке
Ночь, тишина
В какую сторону пойдёшь, не знаешь
Это не столь важно
Всегда у перекрёстка тебя ожидает непредсказуемость на его разных улицах, проспектах, несмотря на то, что ты много раз их уже проходил: всё в городе, в жизни может изменяться, но может и не меняться, многое зависит от стечения обстоятельств, от времени суток, от погоды, от твоей способности замечать что-то вокруг или не замечать, многое зависити от твоего желания наблюдать, сравнивать, от степени твоей надежды что-то или кого-то встретить и, если не встретить, то не разочароваться в отсутствии чего-то или кого-то, ибо не наступило время такой встречи, более того, может быть, она никогда и не наступит, что тоже не так уж и катострофично: главное, чтобы ты учился правильно переходить перекрёсток, как некоторые животные, например, собаки, стоящие на перекрёстке у перехода проспекта не сделают и шага до тех пор пока горит красный свет на уличном светофоре, они умнее многих людей, считающих, что им всё позволено в этой жизни, хотя и собаки встречаются глупые.
И когда перейдёшь перекрёсток, то иди к пруду, не важно, где он будет находиться: в Чикаго, в Риме, в Минске, в Анкаре, может быть, в Мерсине, может, это будет в Москве, где Чистые пруды, может, в Тусоне, недалеко у горы Леммон. Там у Пруда ты ощутишь радостную встречу, к которой стремился всю жизнь, начиная с древнеримских времён, сидя в тени у развесистого дуба.