Я продолжаю вспоминать и писать, не желая ни с кем делиться из окружающих меня людей. Мои письма пишутся из будущего времени в настоящее и наоборот, в будущее.
Меня всегда интересует сочетание, синтез реальности, в которой я нахожусь, и воображаемого мировоззрения. Воображение иногда влияет на наложение окружающей среды: оно создает новую интересную мозаику реальности. Воображение всегда интригует, завораживает: это что-то вроде приближения к горизонту, за которым открывается новый горизонт.
Кто-то стучится в мое окно. Я понимаю, что это капли дождя. Но вдруг я представляю, что это ты... Кто это "ты"? Это многоликое явление. Оно может быть многотысячелетней мумией или моей одноклассницей, судьба которой мне не известна, или же это мой отец.
А вдруг это не ты? Но в таком случае, где ты сейчас? И моя воображаемая фантазия видит тебя, многоликое лицо, дома, на улице, в магазине, на работе, в саду.
Я не вижу тебя ясно, но вижу только твою тень, многоликую тень.
Я узнаю тебя даже по твоей тени и повсюду следую за тобой.
Дождь прекращается, и я засыпаю: реальность и мое воображение исчезают: я оказываюсь в совершенно другом мире..., где делаю из вновь увиденного наброски к своим будущим текстам. Одни из них преобразуются в большие тексты, другие так и останутся лишь набросками. Но все они будут дорогими для меня. Ведь в них останется моя память, часть моей души.
Сейчас я пишу большой текст, не зная, чем он завершится. Это своеобразный калейдоскоп, в нём не будет последовательности, как и во всей нашей жизни, полной неожиданных явлений. Да, в текстах я использую и частично своё воображение, без которого моя жизнь не была бы такая красочная.
Недавно, читая мои тексты, мне написала один из лучших моих друзей, высокообразованная сеньора - миссис, живущая одновременно и в Эквадоре, и в США - A. R. - следующее:
" Когда я впервые прочитала Ваши тексты, меня охватила любовь, как будто я уже знала Вас, как воссоединение того, что я искала с детства и не знала...
С тобой я могу раскрыться, потому что могу по-своему расширить свое воображение.
Воображение - это наша способность создавать мысленные образы, идеи, мысли и даже чувства, которые не существуют в реальности и недоступны нашим органам чувств. . В связи с этим вспоминаются слова Альберта Эйнштейна: "Воображение важнее знаний. Знания ограничены, а воображение - нет".
"Творчество, - продолжала она писать, - это процесс преобразования воображения в реальность. Здесь мы вместе поддерживаем друг друга в нашем реальном мире, в транспортном средстве, в наших письмах, несущих любовь, в том чудесном мире, неизвестном многим! С вами в гармонии души и мысли.
Без навязчивости, спокойно, уверенно, что все происходящее будет так, как должно быть, потому что написано. Я с детства слушаю музыку, от которой душа плачет, и не от боли, а от тоски. Я всегда спрашивала себя: тоска по чему? Совсем маленький, все еще глядя на небо, задавала самой себе этот вопрос. Со временем чувство тоски начало утихать, но не исчезло совсем, потому что появилось чувство спокойствия и соответствия. Что-то глубоко внутри меня подсказывало мне, не зная и не понимая этого, что причина моей тоски очень далеко...
Я выросла и, будучи девочкой-подростком, в своих первых женских порханиях, столкнулась с подходом и вниманием моих друзей и знакомых-подростков; Невероятно, но моя тоска постепенно обретает форму в существо, которого я не знаю, но душа моя наполняется радостью, потому что знает, что оно далеко, очень далеко. Я даже пришла к выводу, что, возможно, оно было из другого измерения или, возможно, с другой планеты. Вот так сложилась моя жизнь до сих пор.
Сегодня я продолжаю смотреть на бесконечное пространство, где тоска, хотя и остается в некотором роде, освобождает меня, когда я думаю о тебе.
Ты на другой стороне, в другом времени, в другом пространстве, свободном, как ветер, как и должно быть. Я думаю..
И я поручаю Богу заботиться о тебе и защищать тебя, даровать тебе радости, жизнь, насыщенную любовью, гармонией и миром. И моя душа, мое сердце прыгает от радости и моя жизнь продолжается по-прежнему, благодаря Богу за Его благословения".
Да, очень трогательное письмо, полное большого ума и глубоких чувств. Для меня это очень высокая оценка моих текстов. A.R. - особый человек, уникальная женщина. Её мировосприятие, точнее сказать, философия мировосприятия напоминает мне двух известных поэтесс девятнадцатого века, американскую и английскую, имена которых не буду сейчас упоминать, ибо это может составить отдельный огромный текст, уведя меня из будущего времени в прошлое. Но тут же ловлю себя на мысли, что было бы опрометчиво считать, что их поэзия присуща только прошлому времени, когда они жили. Было бы правильнее сказать, что их замечательные творения опережали время и больше, как ни странно, принадлежали будущему времени.
В письмах из будущего в настоящее, и наоборот, которые напишу, во всяком случае, попытаюсь написать, если не завершить, то хотя бы представить их дальнейшее продолжение, значительная часть вымышленного, где я нахожусь в ином времени и пространстве. Признаюсь, что на это невольно натолкнула меня мексиканская писательница, драматург, поэтесса Elena Garro, написав роман "Воспоминания о будущем" и опередившая своим магическим реализмом знаменитый роман "Сто лет одиночества" Габриэля Гарсиа Маркеса. Несомненно, что этот мой текст абсолютно не будет похожим на её роман. К слову сказать, мне не доставляет удовольствие повторять так или иначе другие опусы. Он, скорее всего, даже не воспоминания и не репортаж. Это эпистолярный жанр, через который выражается стремление ухватиться хоть на миг за сжимающее и разжимающее, переливающееся до бесконечных размеров время. И если письмо случайно попадёт каким-то случайным людям, то это меня не огорчит. Может быть, кто-то из них посчитает это чистой выдумкой и тут же перестанет читать, а кого-то заинтересуют. Каждому, как говорится, своё. Повторюсь, пишу свои тексты всегда прежде всего для себя, испытывая при этом обалденный кайф.
Перед сном я закрываю глаза и вижу белый город, в котором никогда не был. Может быть, это аргентинский город Мар-дель-Плата, может быть, чилийский город Винья-дель-Мар или столица Португалии Лиссабон. Красивые люди, одетые в белое, гуляют по проспекту, окруженному красивыми беломраморными зданиями колониальной эпохи и белыми автомобилями. На белом пляже я вижу красивую женщину в белом платье и с прозрачным белым зонтиком. У ног современной Афродиты красивый мужчина в белом костюме и белой шляпе рисует кончиком зонтика на белом песке слова "Te amo".
Возможно, однажды я посещу этот прекрасный белый город и нарисую, как и красивый мужчина в белом костюме и белой шляпе, божественные слова на белом песке...
Но разве, я не писал такие слова на белом песке в своей прошлой жизни на пляже? Писал, мальчишкой писал имя одной девчонки и тут же речная волна смывала их, я знал, что она смоет, а потому и писал, чтобы Алька, мой дружок, не увидел моё откровение. Ещё я знал, что он, сидя рядом со мной, тоже писал эти слова, думая, что я их не увижу. Мы не знали, что скоро больше не увидимся никогда. Но прошло много времени, вся жизнь прошла и Альки давно уже нет. А я пишу эти слова на пляже уже без него. Это не только мои слова, но и откровения Альки тоже. Он навсегда остался в моей памяти. И не только он...
Утром я открываю глаза и вижу белый город. На побережье Средиземного моря гуляют красивые люди, одетые в красивой, белой одежде. На белом пляже вижу красивую женщину в белом платье, похожую на турчанку или же на сирийку, держащую в одной руке белый прозрачный зонтик, а в другой сборник стихов английской ( хотя она, следует отметить, ирландского происхождения ) поэтессы 19 века Эмили Бронте. У ног красивой турчанки - сирийки мужчина в белом костюме и в белой шляпе, склонив голову, что-то рисует. Стоп, стоп! Да он же точь-в точь похож же на меня! Да, это я и есть, на самом деле: рисую на песке кончиком летнего маленького зонтика большое сердце и пишу...
А вот я, уйдя далеко-далеко на многие тысячелетия вперёд от окружающего меня мира, оказываюсь в своём будущем времени, в большом тихом городе, где живут люди, разговаривающие между собой на незнакомом мне языке, с дружелюбными взглядами, с приветливыми улыбками, они не толкают меня, не проявляют ко мне никакого любопытства. Две женщины, одна пожилая, другая молодая,не задавая никаких вопросов, ведут меня в свой дом, где угощают разной изысканной едой, лежащей на красивых небольших фарфоровых тарелочках, за что я, смущаясь за такое оказанное гостеприимство, их благодарю. Не могу понять, почему эти дамы оказали мне честь быть в их доме. В процессе вкусной еды, ценя их тактичность, понимая, что им всё же интересно узнать обо мне, о моей прошлой жизни, рассказываю им о себе, о мире из которого прибыл, на что они с понимающим взглядом слегка кивают мне головой. Пообедав, мы выходим из дома и приближаемся к безлюдному, ухоженному пруду. Через несколько минут пожилая женщина уходит, вскоре внезапно исчезает и другая, оставляя меня наедине с прудом, который кажется мне живым существом. Глядя на него, разговаривая с ним, вспоминаю красивый большой пруд в Тусоне и красивую, высокую, с аристократической осанкой женщину, сопровождающую меня у этого живописного пруда. Таким образом, времена моей жизни слились в этих прудах: в них есть что-то волшебное, магическое, являясь для меня неожиданно переменным переходом из одного пространства в другое.
"Времена моей жизни"... это прошлое, настоящее, будущее... будущее, в котором я уже пребываю. Но что такое будущее без настоящего и прошлого? А что такое прошлое? Странный вопрос, не так ли? А вот Уильям Фолкнер писал: "Прошлое не ушло. Оно даже не стало прошлым". Тоже воспринимается странным, даже абсурдным, не так ли? Но если вдуматься ..., если вдуматься, то начинаешь понимать, что великий писатель этими словами воспринимал время без границ, оно бесконечно текущее-текучее- тягучее, без начала и конца. И всё же хочется, как ни странно это звучит, его немного хотя бы опережать, попадая в мир своего будущего, интерпретация которого может быть, разумеется, разная.
Я нахожусь один в будущим, вокруг меня нет близких мне людей, меня никто не знает. Хотя, возможно, некоторые из них рядом со мной, но я их не вижу, а могу лишь догадываться, что они могут присутствовать здесь, в моём будущем.
Зачем я пришёл в приёмную начальника, директора, президента? Не знаю. Сижу в кресле, пью кофе, любезно приготовленное для меня приятной женщиной, секретарём-делопроизводителем-менедджером, элегантно одетой. Аккуратно ставлю маленькую чашечку кофе на блюдце, беру аккуратно указательным и большим пальцами один из красивых кусочков сахара, опускаю в кофе и размешиваю красивой блестящей ложечкой. Странно, разве могут кусочки сахара и ложечка красивыми или некрасивыми? Могут. Пью снова кофе. Смотрю на красивые ноги женщины в белой блузке-рубашке. Интересно, думаю, у неё красивые, как и белые-белые кусочки сахара, мысли. А разве это так важно знать для меня?Не знаю, может важно, может и нет. Странно, сижу в офисе, не понимая причину своего появления там. Может ли быть такое? В будущем всё возможно. У меня масса вопросов к будущему, к самому себе, к начальнику, директору, президенту, к секретарю, к кофе. Хочется узнать, кто их пригласил в этот офис? Чтобы со мной познакомиться, с моими удивительными письмами познакомиться? Я должен ответить на их вопросы или же, не дожидаясь их, поблагодарить за кофе и уйти, прочитав им стихотворение Эмили Бронте, очень полюбившееся другой Эмили, но уже американки, которую при жизни знали больше любительницей разводить цветы, чем поэтессой? Так и быть, не вставая, я, к общему удивлению для всех присутствующих и тех, кого не вижу, не исключая, что они тоже присутствуют, а также для начальника - директора - президента, вышедшего в приёмную из своего кабинета, услышав мой голос, читаю "No Coward Soul Is Mine" Эмили Бронте:
BY EMILY BRONTË
No coward soul is mine
No trembler in the world's storm-troubled sphere
I see Heaven's glories shine
And Faith shines equal arming me from Fear
O God within my breast
Almighty ever-present Deity
Life, that in me hast rest,
As I Undying Life, have power in Thee
Vain are the thousand creeds
That move men's hearts, unutterably vain,
Worthless as withered weeds
Or idlest froth amid the boundless main
To waken doubt in one
Holding so fast by thy infinity,
So surely anchored on
The steadfast rock of Immortality.
With wide-embracing love
Thy spirit animates eternal years
Pervades and broods above,
Changes, sustains, dissolves, creates and rears
Though earth and moon were gone
And suns and universes ceased to be
And Thou wert left alone
Every Existence would exist in thee
There is not room for Death
Nor atom that his might could render void
Since thou art Being and Breath
And what thou art may never be destroyed.
......................................
Я закончил читать. По выражению лиц в приёмной, увидел, что все были в шоке от неожиданно услышанного, не зная, что сказать.
- Мда..., - произнёс президент-начальник-директор, удаляясь тут же в свой кабинет, где, скорее всего, нальёт в рюмку американское виски, выпьет и закурит кубинскую сигару. А потом, через несколько минут, вызвав к себе секретаря, скажет ей: "Переведи мне, что он, этот странник, спикал нам здесь. Ты же тоже спикаешь на английском".
- К сожалению, перевод не будет дословным, шеф иван иваныч. Речь идёт о небесах, о душе, о бессмертном. - произнесла секретарь.
- Ну, ну, странные эти все бронте. Ладно, я поехал домой, скажи, кто будет спрашивать меня, что я уехал на совещание в главк.
- Окей!, - радостно воскликнула секретарь, предвкушая, что вскоре и она, закрыв приёмную, умчится к себе домой, и, выйдя из кабинета, тихо произнесла, с опаской поглядывая на присутствующих в приёмной:"Господи, каких только умных дураков я ещё в будущем увижу!".
Трудно сказать, в чей адрес она это сказала: либо в адрес своего шефа, Иван Иваныча, либо к тому, кто пил кофе, сидя в кресле. А может быть, её слова были обращены к ним обоим одновременно.