Пасмурные, дождливые дни. На улице зябко. В маленьком домике греет небольшая печка с двумя чугунными конфорками, у окна сидит мальчишка. Он смотрит на дождевые капли, расползающие многочисленными струйками на оконном стекле. Что-то в этих струйках есть завораживающее для мальчика. Ему кажется, что они стремятся проникнуть через стекло к нему и подружиться с ним. За окном куда-то пропали воробушки и сороки, спрятались от дождя. В доме тихо, потрескивают только дровишки и угольки в печке. Мальчишка продолжает смотреть в окно, которое отделяет его от огромного, незнакомого ему мира. Он нисколько не думает о нём, потому что ему очень уютно находиться в тёплой комнатушке. Он думает о Козетте, несчастной девочке, о которой недавно читала ему в одной книжке мама. Мальчишка не знает, что когда вырастет, будет думать о Маге, много раз читая своего любимого писателя, читая на испанском языке:"¿Encontraría a la Maga? Tantas veces me había bastado asomarme, viniendo por la rue de Seine, al arco que da al Quai de Conti, y apenas la luz de ceniza y olivo que flota sobre el río me dejaba distinguir las formas, ya su silueta delgada se inscribía en el Pont des Arts, a veces andando de un lado a otro, a veces detenida en el pretil de hierro, inclinada sobre el agua. Y era tan natural cruzar la calle, subir los peldaños del puente, entrar en su delgada cintura y acercarme a la Maga que sonreía sin sorpresa, convencida como yo de que un encuentro casual era lo menos casual en nuestras vidas, y que la gente que se da citas precisas es la misma que necesita papel rayado para escribirse o que aprieta desde abajo el tubo de dentífrico.
Pero ella no estaría ahora en el puente. ..." и на русском:"Встретится ли мне Мага? Сколько раз бывало, как только я, миновав улицу Сены и выйдя под аркой на набережную Конти, едва начинал различать очертания предметов в пепельно-оливковом тумане, плывущем над водой, худенькая фигурка Маги вырисовывалась на мосту Искусств - она то ходила из конца в конец, то неподвижно стояла у перил, склонившись над водой. Само собой, я переходил улицу, поднимался по ступенькам моста, шел по его узкому пролету и приближался к Маге, которая улыбалась без удивления, убежденная, как и я, что случайная встреча - самая неслучайная вещь на свете и что люди, которые назначают точное время и место свидания - это те самые, которые пишут только на разлинованной бумаге и выдавливают зубную пасту из тюбика, обязательно начиная снизу.
Но сейчас ее не будет на мосту".
Конечно же, Мага для повзрослевшего мальчишки будет собирательным образом. И будет думать он не только о ней... Он будет думать и о величайшем джазовом исполнителе на трубе в стиле свинг Кларке Терри. Господи, да разве только о них он будет думать?! Став взрослым этот мальчишка, слушая песню "Любители Гавра" особенно в замечательном исполнении французской певицы Жермен Монтеро с удивительными ностальгически трепетными интонациями в голосе, будет думать с такими же трепетно-ностальгическими чувствами о своём далёком детстве, о уютном времени, которое проводил в небольшом тёплом доме, глядя на растекающие струйки дождя на оконном стекле. И хорошо, что в то время он не думал ни о чём, ребёнок не должен думать о взрослом мире, в котором вместе с новыми приятными ощущениями присутствует много мерзкого, лживого, отвратительного. Что его ждёт там, впереди, мальчишка не знает и не желает знать, он не знает, что проживёт, как и многие люди, пожалуй, сложную, во многом противоречивую жизнь, совершит много в ней ошибок, порой непоправивых, он не знает, что в этой трудной жизни будут и счастливые моменты, захватывающие его дух, заставляющие трепетно радовать его, казалось бы, уже разбитое сердце.
Став взрослым, мальчишка побывает в разных местах земного шара, ощутит и холода, и жару, будет находиться и в его глубоких недрах, и смотреть на него с высоты более десяти километров, погружаться в воды океана и спать в густых латиноамериканских зарослях, перечитает уйма книг, перечисление авторов которых займёт не одну страницу печатного текста, будет посещать православные и католические Храмы, большие аэропорты, вокзалы, стадионы, аудитории, крупные и совсем небольшие музеи, рестораны, будет общаться с жителями разных стран, жить в хибарах и в современных высотных зданиях, но при всё этом никогда не забудет то уютное время, когда он сидел рядом с горячей печкой и радовался струйкам дождя, пытающихся подружить с ним, радовался маме и отцу, пришедшим с работы, радовался дяде Васи, построевшему своими руками этот уютный дом и большую, красивую лодку, с которой ловил больших сазанов, щук, замечательному кузнецу, создававшему своими руками великолепные творения из железа, к тому же и блестящему сапожнику, имеющему в своей мастерской многочисленные колодки для обуви самых разных форм и размеров, не уступавшему, пожалуй, по красоте, по таланту, а по пристрастию к спиртным напиткам, даже опережавшего, своего свояка, отца этого мальчишки. Дядя Вася был удивительным человеком. Он никогда не сквернословил. Самое ругательное слово он употреблял в изрядно подвыпившим состоянии: "Маткин берег". Когда мужики в шахтёрском посёлке его видели в пьяным, то улыбаясь, с дружелюбием в голосе говорили:"Наш маткин берег идёт".
Глядя в окошко, мальчишка увидел, что под дождём идут дяденьки и тётеньки, в руках которых большие флаги с чёрной ленточкой на конце древка. Он не знал причину шествия взрослых людей с флагами под дождём, но впервые в жизни мальчишка почувствовал, что, видимо, не всё так ладно, не всё так лучезарно в огромном мире за оконным стеклом. Это уж потом, став довольно взрослым, он поймёт, что многие люди создают вольно или невольно сами себе и другим, как в личной жизни, так и в социальной, общественной, проблемы, беды, несчастья на протяжении мновековой истории человечества, борясь, как им казалось в те времена, за некое светлое будущее, за что в конце жизни расплачиваются сполна. И хорошо, что этот мальчишка понял это только повзрослевшим, иначе у него не было бы детства. А пока он с интересом наблюдает за мухой, прилетевшей от горячей печки, севшей рядом с ним на оконное стекло и старающейся лапками прикоснуться к струйкам дождя. И мальчик, видя это, заливается смехом, понимая, что муха наивное существо, что зря она старается: ведь капли дождя находятся по другую сторону стекла. Потом, отогнав всё же муху своей ручонкой от окна, он встречает вопросами свою бабушку, только что вошедшую в дом:"Скоро мама и папа придут? где была? что принесла?". А бабушка ответит ему:"Скоро. Потерпи немного. Ты не один, я с тобой же сейчас. Вот, купила хлеб. Давай почитаю тебе, Шурик, библию, молитвы". На это Шурик ответит ей:"Молитвы, молитвы, одно и тоже, надоело уже. Молитвами сыт не будешь, есть хочу". Бабушка печально вздохнёт и будет подогревать на горячей плите еду внуку, которому лишь через несколько десятилетий захочется, действительно, послушать, чтобы его бабушка прочитала ему эти молитвы. Но бабушки уже давно нет с ним рядом. Время лучший корректор мировосприятия, после чего взрослому человеку хочется почему-то вернуться к тёплой печки в уютном доме. Хотя ему понятно, что всю жизнь просидеть у тёплой печки невозможно. Но тут же вдруг тот или иной взрослый человек может задаться вопросом, а почему бы и нет? Что в этом плохого? Рядом с домом имеется колодец, огород, на речке есть лодка. Живи, какие проблемы? Лао-Цзы, например, никаких университетов не заканчивал, книжек тоже не читал, прожил один в горах, катался на ослике, внимательно наблюдал за флорой и фауной, не думал о деньгах, которые ему абсолютно не были нужны, питался дарами природы, любовался жизнью и постепенно написал трактат в пять тысяч слов, где выразил формулу спокойной и счастливой жизни. Да, по советским законам он, как и Иосиф Бродский, был бы тунеядцем. Ну, мало ли было агрессивных обществ в истории человечества. Сейчас их тоже имеется предостаточно: пишут всякие законы ура-патриоты, депутаты, министры, губернаторы, мэры, пэры, сэры, президенты, и всё для себя, для своих благ, врут и глазом не моргнув. А стоит сказать им это вслух, так у них уже давно готов закон, статья: дискредитация власти. И пошли, и поехали всякие умники, желающие, действительно, блага для простого народа, в места, как принято говорить, не столь отдалённые, а может быть, и далеко, на Колыму, где, как тоже говорится в народе, Макар телят не пас. Потому-то кто-то из взрослых людей, нажившись сполна в современном, в "цивилизованном" обществе, и желает вернуться в своё уютное время, когда сидел у маленького окошка в небольшом доме у тёплой печки, наблюдая вместе с мухой за дождевыми струйками на стекле, сквозь которое, как на картинах французских импрессионистов, виден чудный, огромный мир, рождающий самые невероятные, красочные, чудесные воображения, и скажет вслух, не боясь, что в доме под репродуктором, в чёрной бумажной тарелке, находится "жучок", которых тогда и впомине не было, да пошли вы все олигархи, банкиры, "бизнесмены", рвачи, хапуги со своими деньгами, дворцами, яхтами, мерседесами туда, куда ни один альпинист не всходил, жрите, пейте, чтобы ещё больше обожраться, короче говоря, маткин берег, б.... ненасытные, а я лучше на склоне лет, как мальчишка, посижу у тёплой печки, вспоминая своих прекрасных родителей, бабушку, замечательного дядю Васю. Да, действительно, уютное время было в начале пятидесятых годов прошлого века.