Улучшение, обновление всех процессов, необходимых в российской науке, в широком технологическом поле российского производства, во всей экономике и социальной сфере в целом - это не дань внезапно появившемуся амбициозному проекту, а веление времени. В истории России, как мы знаем, было множество реформ, сложных, трудных, противоречивых, иногда разрушительных и иногда удачных. Любая государственная власть в современной России обречена на решение проблемы модернизации страны. В последнее время, осознавая это, руководство страны активно стало выдвигать перед российской общественностью идею модернизации и инновации. Как успешно её реализовывать, чему должен, в первую очередь, отдан приоритет, кто непосредственно должен её проводить? Такие важные вопросы занимают умы российских современников. Их обсуждали и на прошедшей в конце прошлого года в Москве конференции "Социальное измерение модернизации", на которой выступили со своими взглядами политики, экономисты, социологи, политологи. Владислав Сурков, первый зам главы президентской администрации, выражая, как понимает автор этих строк, мнение Кремля, в своём выступлении отметил, что "Социальная модернизация невозможна, если сохранять экономику в нынешнем виде". Стало быть, акцент он делает на экономические проблемы, а не на социальные трансформации. Далее он объясняет это тем, что "Если мы сделаем приоритетом беспощадные политические реформы развития, мы пойдём у самых примитивных инстинктов". В этих словах есть, конечно, здравый смысл. Дескать, не наломать бы дров, не привести бы страну к сильнейшим социальным потрясениям, если слишком увлечься социальной модернизацией. Но в тоже время возникает вопрос, может ли проходить успешно модернизация экономики при социально-психологическом климате, который всё острее ощущается в стране: постоянное, часто неоправданное, повышение цен, невиданная за всю историю России коррупция, нескрываемая уже повсеместная корпоративная клановость, соседствующая иногда с криминалом, увеличивающаяся преступность и обнищание значительной части населении страны? Может быть, на самом деле, как пишет блестящий социолог и культуролог, талантливый публицист Маринэ Восканян, "Для России модернизация невозможна без смены социальных стратегий и идеалов"? Чему же отдать приоритет? Скорее всего, следует пропорционально развивать и то, и другое. Горячие головы, как, например, Борис Кагарлицкий, выдвигали на конференции идею революционной трансформации с явно крайними радикальными мерами. На конференции были разные мнения и о том, кто должен проводить модернизацию. Профессор политологии МГИМО Оксана Гаман-Голутвина, выступая на секции "Модернизация: кому выгодно?", заметила, что модернизация не в интересах рабочих с низкой квалификацией. Но наиболее интересным было её следующее высказывание об одной из составляющих субъекта модернизации: "Интеллектуальный класс в нынешнем виде также вряд ли может взять на себя роль двигателя модернизации". Странно, а кто же может взять на себя эту роль, если не интеллектуальный класс? В чём причина его неспособности быть в авангарде модернизации? На этот вопрос профессор не отвечает. Правда, она сказала, что "нужно переформатирование самого интеллектуального класса". Что значит "переформатировать"? Удалить? Очистить? Ликвидировать, как в компьютерных технологиях? Или, как говорится, трактуйте, как считаете нужным. Интеллектуальный класс, как понимает автор этих строк, включает в себя, широкий спектр социальных групп, а не только интеллигенцию. И представлять его беспомощной субстанцией, думается, выглядит очень и очень инфантильным воображением, тем более для крупного научного сотрудника одного из респектабельных, элитарных вузов страны. Как раз наоборот, именно интеллектуальный класс и является не только генератором идеи модернизации, но и её активным исполнителем. Интересное мнение на конференции высказал и Жан Карло, президент центра по изучению геоэкономики, о том, что для российской экономики нужен человек, который сыграет в ней роль Петра Первого. Несомненно, роль личности в российской модернизации является важной составляющей её субъекта. Руководитель государства, проявляя большую политическую волю, может увлечь за собой необходимую часть населения, которая и будет главным субъектом российской модернизации. Для этого, о чём я уже писал, надо иметь твёрдый характер, быть яркой личностью. В России всегда были и есть такие люди. Они умеют работать не на словах, а на деле.
Для успешной реализации запланированной модернизации необходимо, как мне представляется, заняться оперативным решением двух задач. Во-первых, самым активным образом трансформировать систему административной службы. Мэр Москвы, перед тем , как стать им, Сергей Собянин для этой цели предложил "перетряхнуть все бюрократические структуры". Если понимать под словом "перетряхнуть" лишь замену некоторых политических фигур на тех или иных этажах власти, то это только паллиативы, которые существенным образом не приведут к ожидаемым результатам. Необходимы более радикальные меры, чем косметический ремонт бюрократического аппарата. Нужно создавать такие условия, при которых отсекались бы бюрократические препоны. Во-вторых, должна эффективным образом меняться в России система социально-трудовых отношений, куда, помимо всего прочего, входят и новые методы оценки труда, и способы более объективного определения коэффициента полезного действия, задействованного в ней персонала. Ибо эта система находится в таком безобразном состоянии, что говорить о подлинной организации труда, соответственной духу времени было невероятной галлюцинацией. Автор этих строк хорошо помнит, какой фурор, восторженный успех произвела брошюра Терещенко В.И. "Организация и управление: опыт США", изданная в СССР 45 лет назад. Она была первой ласточкой, первой попыткой обратить внимание на создание современной системы организации труда, призванной модернизировать советское производство. В этой интересной работе отдавалось должное и оптимальному отношению к человеческому ресурсу. Понимая реальность положения, талантливый экономист, проработавший в крупных американских корпорациях и на государственной службе в США, в конце своих наблюдений в сфере экономико-производственных отношений в СССР, не впадая в маниловщину, заметил. Что надо начинать, с элементарной культуры производства. Она, как мы понимаем, включает в себя необходимость постоянного трансформирования социальной и индивидуальной культуры мышления. Второй существенной попыткой обратить внимание на новый подход к модернизации производства, был выход в 1970 году книги Смелякова Н.И. "Деловая Америка", лишенной всяких идеологических, политических атрибутов, характерных в подобных изданиях того времени. Социально-экономическая реальность заставляла советских политиков, экономистов, управленцев заниматься вплотную организацией и управлением производства. Именно такая кафедра была создана в 1971 году на экономическом факультете в МГУ. Принимались важные постановления партии, направленные на улучшение эффективности и качества советской экономики, на развитие модернизации. Казалось бы, все карты в руки для осуществления её в стране. Ан, нет! Консерватизм в укладе жизни, в мышлении, в психологии очень живуч. И сейчас, начиная 1985 года, все попытки перестроить социально-экономическую жизнь в стране к лучшему терпят фиаско. Более того за эти продолжительные годы социально-экономическое положение в России намного ухудшилось. И если бы не нефтяная и газовая игла, стоял бы очень остро вопрос о существовании государства как такового. Парадокс! Если рыночная экономика более гибкая, чем централизованная, социалистическая, тогда почему, спрашивается, такие реальные плачевные результаты? Ведь их признаёт и сам Президент России Медведев Д.А., сказав: " У нас закончился запас прочности, связанный с сырьевым ресурсом. Очевидно, что кризис это продемонстрировал во всей неприглядности: наша экономика упала больше, чем другие, если говорить об этом честно и откровенно". Только я хотел отметить откровенность Медведева, как вдруг в эти минуты, когда пишу эти строки, слышу его выступление в прямом эфире на международном форуме в Давосе. А говорит он буквально следующее: "Наша экономика развивается, она идёт вперёд". Ну, ладно, если бы сказал, что Россия делает все усилия, чтобы началось развитие, движение вперёд. Так нет же, оказывается, она уж развивается и идёт вперёд. А мы, его соотечественники, дремучие люди, и не знаем об этом, лишь охаем и ахаем, глядя на крутое повышение цен. Мда... Приходится лишь удивляться неутраченной преемственной риторике бывших советских и нынешних российских руководителей. Помнится, при Хрущёве кричали, что догоним и перегоним Америку по производству мяса и молока. При Брежневе говорили везде и вся, что в СССР свершилась полная и окончательная победа социализма. При Путине и Медведеве мы слышим, что мы идём вперёд. Так и хочется спросить, куда "вперёд"? Может быть, в конце концов, нужно заниматься не политическими декларируемыми лозунгами, присущими как для советского времени, так и для постсоветского периода, а прагматично, оптимальным образом следовать динамическому консерватизму, помня народную мудрость: "Тише едешь - дальше будешь". В динамический консерватизм необходимо включать не только политико-экономические составляющие, но и приоритетом в нём должно быть, как понимает автор этих строк, уважительное, достойное отношение к каждой созидающей блага личности. Думается, при таком взгляде и модернизация будет идти успешно. И никто не спорит, что её надо проводить в жизнь. Необходима подлинная модернизация страны, её экономики и всей политической системы. В противном случае, монстр, в лице бюрократического коллективизма, бациллы которого заразили значительную часть российского общества, раздавит и всю государственную машину вместе с её стартёром. Время не ждёт, время действовать.