Закутанная в плед, Гермиона сидела в гостиной Слизерина, и читала маленькую книжку, которую дал ей профессор Квиррелл. История, рассказанная дафной все еще стояла у нее перед глазами, так же, как и её собственный столь похожий опыт. Она решила спросить профессора, насколько часто происходят подобные случаи, но вместо ответа он дал ей книгу.
Вместе с книгой он преподнес и тот самый обещанный сюрприз, которым оказалась расческа. Поначалу Гермиона оскорбилась, посчитав, что он тем самым намекнул, что она не расчесывается, однако расческа оказалась не простой. Гермиона понятия не имела, как работала расческа, но она справлялась с ее непослушными волосами, что было чудом. Если бы это не было столь неуместно, Гермиона бы обняла профессора.
Если бы еще уменьшить передние зубы, то она бы могла, наконец, быть довольна своей внешностью. Подумав о зубах она нахмурилась: ее родители были категорически против магического изменения зубов, что ее теперь здорово раздражало. Она не стала тогда спорить с ними, потому что просто не имела привычки этого делать.
Несколько месяцев в Слизерине, однако, сделали свое дело. У родителей могло быть собственное мнение на этот счет, но, в конечном итоге, это была её жизнь, и было глупо терпеть насмешки из-за чего-то, что можно было с легкостью поправить. Гермиона не могла себе позволить выглядеть слабой в глазах остальных, лишь потакая странным страхам ее родителей. Красота - тоже своего роде оружие.
Книга, которую подарил Квиррелл, на самом деле была не книгой, а собранием вырезок из газет, в которых говорилось молодых ведьмах и волшебниках, которые так или иначе пострадали от рук маглов. Гермиона была поражена тем, насколько обыденной вещью были подобные случаи. А сколько маглорожденных детей были попросту доведены до сумасшествия их собственными родителями! Были и случаи подобные тому, что случилось с сестрой Дафны.
Гермиона не ожидала этого, но факты говорили сами за себя, а её собственный опыт лишь подтверждал это. Неужели её мир был настолько жестоким? Нет... просто сам мир был жестоким, независимо от того, волшебный он или обычный.
Внезапный смех отвлек её от чтения книги. Она тут же увидела причину раздавшегося со всех сторон смеха. На входе в гостиную стоял красный как рак Драко Малфой. То во что он был одет... она своим глазам поверить не могла. Не выдержив, она разразилась смехом вслед за остальными слизеринцами. И кто выдумал, что у слизеринцев нет чувства юмора?
Драко тщетно пытался идти на длинных каблуках. На нем были ярко-красные женские туфли, и легкое летнее платье того же цвета. Его волосы -- еще недавно короткие -- теперь отросли до пояса. Мейкап на его лице лишь усиливал впечатление. Он выглядел мило, но настолько жалко... те кто это с ним сделал были крайне жестоки. Она не смогл сдержать очередной порции смеха.
Её вовсе не удивило, что никто не поспешил помочь ему. Естественно, слизеринцы бы не стали смеяться, будь они в Большом Зале, и, скорее всего, помогли бы ему, но в гостиной царили иные правила. Придти сюда в таком виде было несусветной глупостью.
Гермиона встала, и пошла к Малфою, ухватив с собой плед. Благодаря урокам профессора Квиррелла, она чувствовала магию в его туфлях. Он бы их снял, но кто-то заколдовал их, чтобы туфли было невозможно снять, а Малфой не знал, как развеять заклятие.
-- Отвали, грязнокровка, -- ощетинился Малфой, стоило ей подойти.
-- Да заткнись ты, дегенерат, -- ответила она, и силой вытащила за собой из гостиной, игнорируя его ругань. Указав палочкой на туфли, она произнесла: -- Финито!
-- Ты что сделала? -- спросил Малфой.
-- Можешь теперь их снять, -- ответила она. -- Вот серьезно, о чем ты только думал, заявляясь в гостиную в таком виде.
-- Будто бы у меня был другой выбор, -- пробубнил он, снимая красные туфли.
-- Они ведь этого не забудут. Шел бы к профессору Снейпу, и не позорился.
-- Тебе легко говорить.
-- Я страдала от проклятий как минимум дважды в день пока не научилась защищаться.
-- Ну, ты ведь грязнокровка, тебе положено.
-- О, я рада, что грязнокровка. Куда лучше, чем быть таким дегенератом, как ты.
-- Я не дегенерат!
Гермиона фыркнула, и передала ему плед.
-- На, накинь, если не хочешь щеголять в платьице.
-- Спасибо, -- тихо сказал он, принимая плед.
-- Кто это сделал? -- спросила она.
-- Откуда я знаю? Я даже понятия не имею, как это произошло! Наверное один из предателей крови из Гриффиндора.
-- А "друзья" твои где были?
-- Не притворяйся, что тебя это заботит, -- нахмурился Драко.
-- Я разве выгляжу так, будто меня это заботит? -- Гермиона пожала плечами и, двинулась прочь. -- Не забудь вернуть плед.
Чтобы отвлечься от грустных мыслей, Гермиона решила почитать что-то другое, поэтому отправилась в библиотеку, и нашла там "Двадцать пять полезных заклятий". Не то чтобы Гермиона с удовольствием использовала заклятия на других людях, просто порой было важно иметь возможность ответить обидчику той же монетой без помощи Наги.
Внезапно рядом с ней из ниоткуда появился Нага, и забрался на нее. С некоторых пор ей стали запрещать брать его с собой в библиотеку.
-- Нага, тебе нельзя сюда. Мадам Пинс запретила мне брать тебя с собой в библиотеку.
Василиск обиженно зашипел.
-- Пожалуйста, иначе меня выгонят.
Нага снова зашипел, но, все же, нехотя подчинился, и сполз с нее, а секундой спустя исчез. Гермионе стало несколько стыдно. Возможно, стоило его просто спрятать под мантией.
Гарри появился в гостиной Слизерина, и забрался на кресло, де свернулся в кольцо. Он был недоволен ем, что Гермиона отослала его. У него было ужасное настроение, потому что это был один из тех дней, когда у него снова слезала кожа. Обычно Гермиона помогала ему избавиться от нее. Естественно, он мог сделать это и самостоятельно, но было куда легче, если ему помогали.
Гарри понимал Гермиону, таковы были правила, но у людей было так много глупых правил... Его размышления были внезапно прерваны Дафной Гринграсс, которая едва не села на него, прежде чем он предупреждающе зашипел на неё. Люди -- такие невнимательные! Даже прежде чем сесть не смотрят, куда, собственно, садятся. Интересно, если он укусит её за задницу, она будет помнить о том, что нужно смотреть куда садишься? Его удивляло, как люди вообще выживают вне их уютных жилищ.
-- Прости, я тебя не заметила, -- сказала Гринграсс, садясь рядом с ним.
Он ее проигнорировал,зная, что она все равно его не поймет.
-- Ты случайно не знаешь, где твоя хозяйка? Мне с ней нужно поговорить.
Она хотя бы не думала, что он безмозглое животное. Он поднял хвост и указал на стопку книг на столе, за которым несколько учеников делали домашние задания.
-- Что ты имеешь в виду? Она учится?
Гарри зашипел, и снова указал на книги.
-- А, она в библиотеке, да?
Гарри кивнул, и закрыл глаза, надеясь, что его оставят в покое.
-- Ты знаешь, ты очень умный, даже для крылатого василиска.
Это способ подлизаться?
-- Не то чтобы я знала много крылатых василисков...
Естественно, она не знала ни одного. Как же люди надоедливы!
-- Тебе нравится твоя хозяйка?
Гарри кивнул шипя. Она оставит его в покое, если он её укусит? Но ему пришла в голову иная мысль: возможно она сможет помочь ему снять старую кожу. Гарри приподнял голову и начал тереться о Дафну, показывая, чтобы та ему помогла.
-- Что... что ты делаешь?
Он зашипел и снова потерся, на этот раз ему удалось снять небольшой кусок кожи с головы.
-- У тебя кожа сходит, это нормально?
Люди... В очередной раз прошипев, он снова потерся о её руку.
-- Тебе нужна моя помощь, не так ли?
И года не прошло! Гарри сомневался, что другим змеям нравилось, когда с ним сдирают старую кожу, ему, однако, это было приятно. Он, конечно, терпеть не мог линять, но всегда старался видеть положительное.
Девочка оказалась крайне полезной, и проделала все аккуратно. Отделавшись от досаждавшей его старой кожи, Гарри с благодарностью потерся о её щеку.
-- Ты такой милый, -- сказала блондинка, поглаживая его. -- Неудивительно, что твоя хозяйка тебя так любит.
Она взяла книгу, и углубилась в чтение. Гарри заметил, что все остальные слизеринцы присутствовавшие в гостиной удивленно поглядывали на него и Дафну. До сих пор единственные два человека, которым было можно его касаться были Гермиона и Трейси. А тут он спокойно скрутился на коленях у Дафны.
В реальности, это ничего не значило для Гарри, он просто выражал свою благодарность за помощь. Его верность Гермионе была непоколебима, ведь она была единственным человеком, который мог его понимать.
Хотя Гарри подозревал, что в Хогвартсе был еще один человек, который мог его понимать. Порой, когда Гарри разговаривал с Гермионой в присутствии профессора Квиррелла, преподаватель прислушивался к его речи. Это было странно, но Гарри это мало заботило. Он чувствовал, что преподаватель что-то скрывал, но ведь так делали и другие. Все врут.
В то же время Гарри чувствовал и другие эмоции. Профессор Квиррелл был искренен в своем желании научить Гермиону защищаться. Он хотел, чтобы она стала могущественной ведьмой, и Гарри видел, что преподаватель был очень доволен тому, как она прогрессировала.
Он почувствовал запах Гермионы, и осознал, что слишком глубоко погрузился в свои мысли, и не сразу почувствовал ее приближение. Гермиона зашла в гостиную, и остановилась, глядя на него и Дафну. Гарри почувствовал целый вихрь различных эмоций от злости и ревности до обиды.
Гарри мог бы просто проигнорировать эти чувства, но он знал, что не сделал ничего плохого. Более того, он не понимал, почему ему нельзя было лежать на коленях у Дафны. И все же, он не мог допустить того, чтобы Гермиона показала эти чувства на людях -- это повредило бы её репутации.
Он прыгнул к ней, и обвился вокруг неё, успокаивающе шипя. Гермиона расслабилась, и Гари почувствовал её облегчение и счастье. Придется ему с ней об этом поговорить. Гарри устраивала роль её питомца, но это не означало, что он отказался от свободы.