В два часа шесть минут я вышла из дома и направилась к гамаку, висящему между двумя толстыми соснами. Потратила значительное время на "устраивание поудобнее". Напрасные усилия, так что две сосны стоят слишком близко друг к другу. Через полминуты я болтаюсь на дне гамака, будто булка в авоське из старых советских фильмов. Колени находятся на уровне глаз, и локти прижаты к бокам, но ведь можно ко всему привыкнуть, не правда ли?
В самые жаркие дни, когда кажется, что песок превращается в расплавленное стекло, по радио сообщают о том, что нельзя выходить из помещений с двух до четырех дня. Насколько жарко сегодня, я не знаю, я редко слушаю радио, но судя по всему - не больше двадцати пяти-шести градусов. Нормально. Можно почитать в гамаке, тем более, что здесь относительная тень из-за веток над головой.
Спустя некоторое время я заметила, что тень оказалась мнимой. Тощие иголки на тощих ветвях - не лучшая защита от солнца. Я отложила слегка скучную книгу, и вытянула ноги. Прозрачные тени, вернее - полутени, шевелятся на ногах. Интересно, ноги могут загореть частично: где-то темные, где-то светлые?..
Ленивые мысли лениво бродят в голове, цепляясь одной ногой за другую. К тому времени, как я начала представлять мысли, как существ с ногами, солнце окончательно завладело этим миром. Так жарко, что птиц не слышно. Трескучие, хриплые моторы в глотках окрестных собак заглохли, будто забились горячей пылью. Только маленькие трескуны в высокой острой траве запиликали на ногах-скрипках еще громче и энергичнее. Им-то жара нипочем. Чего не скажешь обо мне. Воздух давит на грудь так, что невольно вспоминаются рассказы о нечистой силе, которая топит людей в воде. Вода...
Чем больше я так лежу, тем меньше у меня сил на то, чтобы подняться и уйти в дом. А дома свежие, гладкие деревянные полы, блестят чистотой и прохладой. Дома совсем не жарко. Сейчас все сидят по домам. Но не я. Я лежу в проклятом гамаке, раздавленная долгим, жарким, но отнюдь не нежным поцелуем пышного светила.
Я лежу так из-за какого-то непонятного, даже мне самой непонятного, упрямства. Я решила сегодня перележать солнце. Не переждать, трусливо спрятавшись от его насмешливого взгляда в доме, а именно перележать на улице, на его территории. Глядя прямо ему в глаза. Ну, это, пожалуй, сказано для красного словца. Я-то лежу с закрытыми глазами, в лучшем случае - с прищуренными. Смотреть ему в глаза, точнее в его единственный, но зато огромный, больше чем все известные боги, глаз не может никто. Но хоть и закрыв глаза, я лежу прямо под солнцем. Сегодня я решила перележать его.
У всех есть свое особое время, когда с ними считаются больше всего. У всякой нечисти, обитателей слегка затемненной стороны мира, это время - полночь. Вообще-то, всю ночь, конечно, но все же, самое-самое - это полночь. У мягких, нежных лесных духов - это рассвет. Как и у петухов, впрочем. А вот у Солнца в это время года - с двух до четырех часов дня. Обычно его называют палящим, раскаленным, но все это не те слова. Оно не раскаленное, это мелкое словечко подходит для наших жалких металлов. Оно не палящее, это мелкое словечко передает только самую малую толику его мощи. Оно поглотит все слова, какие только можно сказать, и все равно будет мало. Оно слизнет каждую капельку на росы на каждом листочке и все равно ему будет мало. Оно обнимет каждую живую тварь на земле и все равно не устанет.
Волосы на висках становятся мокрыми и прилипают к коже. Голова перегрелась и, видимо, поэтому мозг начал ворошить "свои документы" и извлекать на свет божий то, что извлекать строго-настрого запрещено. Стоит мне обратить свой мысленный взор на эти события, что должны быть похороненными в самых глубоких и потайных недрах моей памяти, как мне сразу становится плохо. Это самые ужасные и позорные переживания, хотя я не сделала ничего, чего стоило бы так стыдиться.
...Ты это о чем? Мы же просто друзья...
Наигранно непонимающий взгляд. Притворное удивление. А будто и не ожидал!
Фу, думаю я, какие банальные слова. Как можно было влюбиться в человека, который изъясняется такими банальными словами. А я, впрочем, обхожусь такими банальными поступками. Он оказался неправ. Мы теперь даже не друзья.
Сиятельное Солнце бережет нас, утешает и говорит нам, что все проходит. И что на самом деле нам никто не нужен кроме него, Солнца Сиятельного.
Люди часто думают, что не смогут жить без чего-то. А на самом деле отлично-преотлично проводят время без этого. Например, совершают поступки, на которые трудно решиться другим. Например, решают перележать Солнце. Например, между двумя и четырьмя часами дня. Иногда надо делать что-то совершенно постороннее, чтобы сказать себе, что стоит перестать думать об одних и тех же глупостях и жить дальше.
Солнечные потоки не льются на землю. Они обрушиваются с неслышным, но оглушающим грохотом. Придавливают, расплющивают не хуже любого валуна. Обездвиживают.
Глаза мои закрыты, но жар прополз и под веки. Одеяло подо мной сбилось во влажный ком, болтается где-то в области поясницы. Веревки гамака врезались в кожу. Пота уже почти не замечаешь. Двигаться и дышать немыслимо. Темно и спокойно. Или покойно.
Я открываю глаза и вижу непонимающее лицо мамы, пришедшей с работы. Ты что лежишь тут?..
Холодно. Ветер гонит вечер. Или вечер приволок с собой ветер. Какая разница. Я встаю. Пару минут сражаюсь с нещадно затекшими ногами и руками. На бледной коже следы от веревок, будто не я сама, а веревки продержали меня весь день в гамаке и на солнце. Иду в дом.
Пять часов. Заходя в дом, оглядываюсь на Солнце. Светлый лик прикрыт невесомой неподъемной чадрой туч. Да, такая жара приводит только к одному.
К вечеру мне уже как-то не очень хорошо. А потом становится ясно, что слишком тесное общение с Сиятельным не проходит бесследно для человеческого организма. Но мне все равно.
Я склоняюсь в очередном ужасном приступе, отвратительном. Но это меня мало волнует. Можно сделать что-то странное, и сразу перестанешь думать о глупостях, и нелепые воспоминания перестанут волновать. Я сделала то, что задумала. Сегодня я перележала Солнце. И я рада. Пусть даже Оно этого совсем не заметило.