Аннотация: Дополнения и пояснения к дилогии "Арктическая сага"
Даария Рождение легенд
(дополнения к дилогии "Арктическая сага")
Наверняка наш дорогой читатель, познакомившись с двумя книгами романа "Арктическая сага" - "Отрекшиеся от Тьмы" и "Ученица Дэвы", вспомнит, что первоначально мной были задуманы не две книги, а три. В книге третьей ("Рождение легенд") предполагалось подробно описать события, которые произошли после того, как главная героиня двух предыдущих книг по имени Эйра эн Кассидар (Вианна) побеждает злого духа, терроризировавшего много лет ее род и возвращает Учителю священный Алмазный Клинок, при том ее посещает видение - Даария прошлого, настоящего и будущего. Однако после того, как была дописана вторая книга, меня посетила мысль... нет, это была не мысль, а скорее некое озарение, подсказка изнутри моей сущности, что писать продолжение не стоит, чтобы не возрождать и не вносить в Библиотеку Вселенной те события, которые следует просто вычеркнуть, чтобы они не могли повлиять неблагоприятным образом на мою дальнейшую судьбу как писателя и человека. Во-вторых, третья часть, в которой, по замыслу, повествовалось бы о войне, охватившей Даарию, о Великой Битве, случившейся спустя пятнадцать лет со времени последних описанных в романе событий, и об уходе победивших даарских племен из родной страны в Срединные Земли. Так как основной замысел первых двух частей состоял в том, чтобы описать жизнь и судьбу даарской девочки (затем девушки), ставшей Тринадцатой Ученицей Верховного Жреца и Властителя Даарии и спасшей свой род, то задуманная третья часть, по моему мнению, испортила бы всю канву произведения, так как выглядела бы не как продолжение романа, а как отдельное произведение, по сюжету несколько отличающееся от двух первых книг романа.
Однако наш уважаемый читатель, дойдя до завершения второй части "Арктической саги", скорее всего, либо будет с нетерпением ждать скорого появления третьей, в которой будут раскрыты все тайны, даны ответы на все многочисленные вопросы, которые непременно возникнут у него в голове, и описано все то, что касается грядущих "непростых времен". Однако, дорогой, автор говорит тебе "нет" насчет этой третьей книги, но при этом решает не лишать тебя удовольствия получить ответы на твои вопросы и удовлетворить этим возникшее любопытство.
Итак...
Действие, как уже понял знающий читатель, происходило во времена, обозначенные автором приблизительно как период около трех тысяч лет до Рождества Христова на легендарной мифической земле, именуемой Даарией (Арктидой, или, по-гречески - Гипербореей), за 200-250 лет до еще более известного легендарного "всемирного Потопа", в ходе которого материк Даария ушел на дно океана, как некогда до него - Атлантическая земля, и после чего на ее место "переехал" Северный полюс.
После того как Вианна отдает Учителю (Аноку Второму) Алмазный Клинок, она пребывает в Обители на острове Меррахон двенадцать дней и ночей, где рассказывает все, что было, всем живущим там отшельникам-Ученикам. К ее сожалению, героиня не встречает там свою подругу Ретхану - как выясняется, та покинула несколько месяцев спустя после отъезда Тринадцатой Ученицы, так как жизнь на острове показалась ей чересчур скучной, размеренной и спокойной, и, кроме того, молодая женщина смертельно соскучилась по своим родичам, старым подругам и прежним ухажерам. Через полгода после того, как Ретхана возвращается к своим родителям, она пишет и отправляет с почтовым голубем письмо с подробным описанием своей новой "заручной" свадьбы с Эрдасом из племени айхаров - третьим из шестерых сыновей владельца медного рудника по имени Антагор.
Затем Вианна возвращается в Таннор (куда ее отвозит на ветроплане уже другой Ученика Анока - Вирон) и направляется прямиком к дому местного священника Амрида (насколько помнит наш читатель, одного из потомков великого Жреца), но опять-таки холодно реагирует на слово "невеста" и решает сперва уведомить об этом своих отца и мать и подготовиться вместе с ними к свадьбе. На этот раз она уплывает в Орри одна, без сопровождающих, и в дороге с ней ничего не случается, так как ее хранят могучие Божественные Духи и Боги Высшего Света Истины, называемые также "Солнечными" (поскольку, по словам всех, кто их видел, в том числе самой Вианны, все они ярко светятся, порой даже ярче самого солнца).
Однако дома (в Орри, куда переехала семья Темиана с Нелидой, см. книгу 2, главу VIII) Вианну ждет вящее разочарование: пока девушка, которой уже исполнилось двадцать лет, тайно от таннорцев жила в окрестностях Черного Озера, где выполнила свою главную в жизни миссию, родители тайно просватали ее за некоего Ильдара Элха, двоюродного брата известного читателю Гирвана Элха, сына богатого оррийского купца сельхианского происхождения. Отчасти это было вызвано недовольством Анаис, родной сестры Гирвана, тем, что ей не удалось женить своего брата на младшей дочери Темиана Кассидара Ароная Арии - Жрице и, как она полагала, волшебнице, которая могла составить неплохую пару для ее брата, который, посвятившись в чеманы, был не понят и брошен своей прежней женой (хотя стоит тут вспомнить, в первую очередь, его бесхозяйственность и бестолковость как человека, а не посвящение в чеманы. Новое предложение с радостью подхватывает и младший брат Ильдара - Даруда Элх, который очень любил своих братьев и сестер и, мало того, обожал веселиться на свадьбах. Эта новость приводит Вианну в смятение и порождает ее спор с матерью и отцом, перерастающий в крупную ссору и с ними, и с новоявленным женихом, так как она была и остается верна человеку, которого искренне полюбила и которому отдала свое сердце. За нее вступается старший брат Анхилар и предлагает на время покинуть дом, пообещав постараться все уладить в ее отсутствие. Дело заканчивается тем, что Вианна в спешке собирает вещи и убегает из своего рода обратно в Таннор. И понимает, что нет ничего лучше своего родового "гнезда" - родного селения, пусть даже ее родной дом продан и в нем давно уже живут чужие люди. Девушка становится гостьей новых хозяев бывшей Темиановой усадьбы, а затем Траэдор и Нейли, выслушав ее внимательно, предлагают ей остаться у них пожить, пока она еще не замужем за Урией, и, зная последнее, отказывают своему старшему сыну Амадиру, положившему на Вианну глаз.
Тем временем Аммос Третий, царствующий Наместник Даарии, не дожидается возвращения своего верного посла и весира Гериона и отправляет на его поиски своих подданных. Вскоре стражники докладывают ему о прибытии одного человека, но им оказался, к вящему удивлению и изумлению государя, не старый эллин, а... его троюродный брат Анок собственной персоной. Между ними завязывается долгий и содержательный разговор о судьбе Даарии и ее народа, которому продолжает служить мудрый Великий Жрец (и вместе с тем все еще крепко держать бразды правления, до тех пор, пока в Даарию не вернется один из его правнуков - Ноэль). Разговор переходит в спор, в котором царь еще раз убеждается в том, что его троюродного брата переспорить, сломить или переубедить было невозможно - он был наделен Богами недюжинным упорством, титанической силой Духа и мудростью. В конце концов Аммос, устав спорить со своим троюродным братом, идет на уступки и соглашается "оставить все как есть до возвращения Ноэля, а там посмотрим".
Однако, едва Анок покидает столичный город Авлон, Аммос Великолепный решает перестать советоваться с ненавистным ему родственником и сделать все по-своему. Он назначает новым весиром некоего Аверона Трехглазого (прозванного так оттого за свою способность все везде проглядывать и все узнавать раньше других, в общем, был тот еще проныра) и вместе с ним тайно пишет новый Основной Закон, а старый торжественно, тайно от всех, выбрасывает в камин. Новый Закон существенно отличается от прежнего и разрешает многое, что было запрещено ранее, в частности, узаконивает пьянство, мужеложство, кровную месть и рабство, кроме того, созывает свою собственную армию для "усмирения непокорных" В общем, разрешает себе и своим подданным все то, что было прежде деяниями противозаконными. Мало того, ряде городов государь, сам лично объявивший себя больше не Наместником Даарии, а свободным правителем, вольным делать все что пожелает и не зависеть от ненавистного ему "незаконного" троюродного брата (как известно из повествования, тот и впрямь был ему не совсем родным по крови) назначает новых князей-наместников, согласных с новым Основным Законом. В итоге все это приводит к массовым беспорядкам, бунтам и восстаниям среди народа, на подавление которых Аммос Третий тратит немалые средства и военные силы. Впрочем, находятся и те, кому новый порядок начинает нравиться - постепенно таких людей становилось все больше и больше, и вскоре повсюду появились целые сборища людей, любящих хорошо выпить и позабавиться и симпатичными рабынями - ведь теперь за это никто не мог привлечь к судебному ответу.
Кроме того, перестала быть порицаемым деянием и темная магия. Хотя она не была преступной, однако в Непреложном Законе, изданным Аноком Вторым около трехсот лет тому назад, существовал раздел о Нравственности и Чистоте Духа, согласно которому жрецы и священники могли отвращать "заблудшие души" колдунов и ведьм от их недобрых дел и приобщать их к Божественному началу. Поэтому такого рода магия была в Даарии делом неодобряемым и потому нечастым, к тому же народ хорошо помнил, как некий Дух уничтожал целые селения и даже города, где процветало засилье темных. Новая версия Закона этот раздел исключила, и потому колдовство стало распространяться в городах и селениях, как чума и проказа во времена правления жестокого и недалекого в делах хозяйственных государя Энноса.
Некоторые из жителей Даарии, даже в мирных селениях, порой неплохо пользовались всеми этими "новшествами". Едва Эйра эн Кассидар, то бишь Вианна, Солнечная Жрица Духовного Света, обживается в доме, который ныне принадлежит Траэдору, Нейли и их детям, в гости к ним напрашивается и Анокс, брат Вианны. От него она узнает, что это он, Анокс, похитил письмо, написанное матерью для дочери с сообщением о скором переезде их в Орри - намеренно для того, чтобы все произошло именно так, как он предвидел и почти так, как оно и произошло. Вианна прощает брата, так как верит, что тот избавился от гнета недобрых сил и теперь стал человеком добропорядочным. В итоге она с легкостью соглашается отправиться с братом "покататься по Даарии" и навестить город Авлон, в котором ни разу не была. При этом девушку грызут некоторые сомнения, но она не обращает на них ровным счетом никакого внимания.
Анокс запрягает в свою почти новую колесницу двух гнедых раннуанских скакунов и увозит сестру в горы, миновав которые, обещает ей привезти ее в Авлон. Однако, как припоминает в дороге Вианна, путь в Авлон должен был лежать к востоку через Центральные горы, а ей показалось, что брат везет ее на север, да еще с уклоном в западную сторону. Вианна сообщает об этом Аноксу, но тот отрицательно качает головой и просит ее поточнее вспомнить, как в Даарии расположены четыре конца света.
Однако сомнения в в голове и в душе у Вианны продолжают расти. В то время, как они отправились в путь, была поздняя осень, но снега в Танноре еще почти не было, в Центральных горах его было немного и было не особо холодно, однако на их пути становилось все холоднее и чаще завывали северные ветры. Однажны ночью их застигла буря и выпало по колено снега вперемешку со льдом. И тогда Вианна сно поняла, что брат ее обманул и везет вовсе не в Авлон, но промолчала, подумав, что вскоре простит ему эту невинную шутку.
- Куда мы едем? - спросила она у него на другой день, любуясь разноцветными искрами, которыми сверкал на солнце снег. - В Эрсигон, куда же еще, - ответил Анокс, засмеялся и швырнул в нее снежком. - В Эрсигон?! Но ты ведь обещал мне Авлон показать! Теперь снежок бросила она и угодила им брату за шиворот. - А я передумал! Я сперва тебе Эрсигон покажу, а потом уже... И запустил в нее еще один комок снега.
И вот, прибыв в город Эрсигон - город на северо-западе Даарского царства, родине сурового племени северо-западных поморов, вероломный Анокс продает родную сестру в рабство племяннику Аммоса Третьего Иллиру, который вновь стал наместником Эрсигона после принятия нового Основного Закона (а до этого им был один из местных жителей по имени Аверрус, которого назначил Верховный Жрец вместо Иллира после того, как на того посыпались жалобы, передаваемые то и дело Герионом. Как выяснилось позже, Иллир убил Аверруса и занял его место). Вианна догадывается об этом не сразу, а лишь тогда, когда наместник отпускает его домой, насыпав ему полшапки золотых монет, а Вианне приказывает остаться, назвав ее странным именем - Лами и заявляет, что теперь она его рабыня. Анокс же уезжает восвояси, весьма довольный своей проделкой.
Тем временем Анок, продолжая жить на острове Меррахон (Меру), получает известие от одного человека, который не подписывается. В письме сообщается, что дела в государстве плохи, и описывается общая картина, без особых подробностей. В итоге Анок, оставив на острове своих Учеников, в одиночку отправляется в путешествие по великой Даарии и убеждается в том, что дела действительно не так хороши, как он надеялся. Однако увиденное и услышанное не особо смутило его - ведь и он сам, и его Ученица, наделенная Даром Провидения, уже давно знали будущее родной земли. И потому мудрый Властитель не растерялся, а отправился по городам, селениям и даже отдельным хуторам, чтобы просветить горячо любимый им народ обо всем, что делается в Даарском царстве, и собрать свои силы. Однажды, беседуя за общим столом с одним из городских ремесленников в Асвилле (в ста сорока семи логах южнее того места, где некогда располагался главный город секенаров Энивад-Сар-Танатур) поздним вечером, Анок написал и отправил письмо своим Ученикам, но он послал при этом не голубя, которые здесь почти не водились, а сокола, которого успел приручить за последние годы и взял с собой в это путешествие. Получив сие письмо, Ученики сами отправились путешествовать по Даарии и читать народу проповеди, собирая их вместе и объединяя. До их ушей также доходят слухи о том, что Имун-Тхар, суровый вождь племени Тогра, жившего на островах к северу от Даарской земли, прознал о том, что Даария значительно ослабла, и вновь решил воплотить в жизнь свою давнюю, еще со времен правления государя Энноса мечту - захватить благодатную даарскую землю, впустив в нее своих воинов. Причем, поскольку тогра было сравнительно небольшим по численности племенем, хотя и жили они очень долго, а в Даарии жили их более многочисленные родственники - сертанны и секенары, в план Имун-Тхара входило соединиться с племенем сертаннов и этим одновременно добиться двух заветных целей - влить в вырожденное во многом сертаннское и секенарское наследие свежей крови и этим добиться того, что их родственники станут жить до пятисот, семисот или даже до тысячи лет, и вместе с тем объединить силы, чтобы вместе произвести в Даарии государственный переворот и получить в свои руки бразды правления. "Ведь когда-то это удалось айха, почему бы и мне не попробовать? Правда, айха оказались слабосильны, чтобы воевать с такой огромной страной воинственных дикарей, но проявив хитрость и изобретательность, они все же убедили народы, объединили их и завоевали и доверие, а вместе с ним и свою власть. Но я, великой и могущественный вождь тогра, слишком горд, чтобы хитрить, и к тому же я воин и великий стратег, и у меня неплохое воинство. Поэтому я пойду другим путем - мы просто их завоюем".
И также Аноку и его Ученикам стало известно, что государь Аммос получил тайное послание от Имун-Тхара, в котором тот предлагает ему союзничество в борьбе с "узурпатором Аноком и его полубезумными почитателями" в обмен на голову его прежнего весира по имени Герион. На что тот, немного поразмышляв и посоветовавшись с Авероном, соглашается и пишет иноземному вождю положительный ответ.
Пока в великом Даарском царстве творятся все эти безрадостные дела, Иллир, наместник Эрсигона, терпит одну неудачу за другой, пытаясь приручить и обуздать пленницу, привезенную Аноксом. На все попытки Аммосова племянника пользоваться ею как своей рабыней гордая тендуанка отвечает решительным отпором и однажды, приведенная слугами в опочивальню Иллира, поколачивает его, схватив со столика бронзовой статуэткой с изображением грозной, но справедливой Богини войны. На крик князя сбегаются слуги и по его приказу уводят и запирают девушку в башне, где она проводит много дней, питаясь остатками трапез, которые ей приносили другие рабы с хозяйского стола, и мечтая о скором освобождении. Некоторое время спустя наместник приказывает выпустить Вианну и вновь привести ее в свою спальню, но при этом не делает попыток силой уложить ее на терладин и даже не намекает на это. Не предлагает он также и черной работы, как хотел вначале, перед тем как посадить пленницу в башню. Вместо этого он заводит с ней диалог исходя из того, что узнал о ней от местных горожан: оказывается, девушка была Жрицей со священного острова Меррахона, Тринадцатой Ученицей самого Анока Второго, тайной личностью, о которой не знал даже сам государь Аммос. И решает поэтому использовать девушку в своих целях - чтобы та помогла ему выманить Верховного Жреца и всех его 12 Учеников из его Обители и направить сюда, в Эрсигон, чтобы потом схватить их, скрутить, отвезти в Авлон и тайно передать в руки государя, чтобы тот разобрался с ним, как считает нужным. Но Вианне сообщает, что предлагает ей стать его писчей, которая напишет письмо Жрецу Аноку, пригласив его вместе с Учениками на примирительный пир, который состоится в Авлоне. Вианна понимает, что князь ее обманывает и за этим обманом кроется смертельная для ее Наставника ловушка, и пытается возражать, однако Иллир с улыбкой старается ее заверить, что, если дело будет сделано, то ни один волос не упадет с ее головы и она, наконец, получит долгожданную свободу. А Вианна, в свою очередь, вовремя соображает, что здесь нужно действовать другими способами, чем прямой протест, и потому делает вид, что соглашается.
Иллир распоряжается, чтобы его новой писчей выделили самые лучшие покои в эрсигонском дворце, кормили вдоволь, ни в чем ей не отказывали и не вздумали ее обижать, причем последнее было под страхом смерти. В свою очередь, Вианна распорядилась, чтобы ее лишний раз никто не беспокоил, не шпионил за ней, и чтобы ей выдали побольше чернил, писал и пергаментной бумаги.
Первым же делом она написала и отправила с голубем письмо в Таннор, которое предназначалось Урии, где описала все, что с нею произошло. Второе же написала и отправила на Меррахон, где поделилась своей бедой с Учителем и своими духовными Братьями, а главное - предупредила их всех о намерениях коварного Иллира и его дядьки. Какие голуби куда летали в местной дворцовой голубятне, Вианна догадалась сама, "поговорив" с ними сама - объяснения престарелого голубятника Азиара она отвергла, ибо давно уже поняла, что доверять здесь никому было нельзя. Хотя насчет тех, что летали до Меррахона, можно было смело спрашивать у кого угодно.
Ответное письмо от Верховного Жреца, к удивлению Иллира, долго не приходило, зато на пороге его дворца появился неожиданный гость с большой корзиной, накрытой цветной тканью, и представился заезжим булочником Мерхайдом. И потребовал, чтобы его немедленно отвели к писчей Лами, мол, она очень любит сладкие сдобные булочки и поэтому заказала себе целых две дюжины. Чтобы показать наместнику, что он не лжет, парень снял с корзины покрывало и показал ему, слугам и стражникам целую гору аппетитного угощения. - Ну что ж, верю тебе, булочник. Отведите Мерхайда к писчей Лами, и поживее.
...Увидев на пороге роскошного покоя Урию, Вианна велела всем удалиться, заперла изнутри створки двери и все окна, зажгла побольше светильников, и тогда между ними завязалась долгая и непринужденная беседа, в которой были высказаны все страдания, все слезы и надежды, и все тайны. Все это время никто из них даже не притронулся к булочкам, купленным сметливым парнем в местной лавочке. Наконец, она велела своему возлюбленному остаться с нею до утра, так как много чего хотелось было ей ему рассказать и многим поделиться... Да и ехать в ночь из этого города обратно в Долину было очень небезопасно.
...Сколько Иллир ни ждал, ни великий Жрец, ни его Ученики так и не появились на пороге. Тогда он велел писчей Лами еще раз написать ему то же самое письмо, и вновь Вианна послала своему Учителю кусочек пергамента, на котором изложила все, что с нею произошло и то, что она узнала нового - но только не то, о чем ее уже второй раз просил эрсигонский наместник.
Наконец, прошло еще шесть месяцев (и ровно год с того времени, как Вианна попала в рабство к Иллиру) и слуги передали своему повелителю, что его писчая Лами брюхата. Иллир был немало этим обескуражен, потом сам пошел к Вианне и стал допытываться, кто отец ребенка. И тут же, не дождавшись ответа, догадался сам и отдал распоряжение: немедля разыскать булочника Мерхайда и привести во дворец - завтра с утра состоится его казнь. К вечеру облазившие весь город стражи привели к Иллиру какого-то мужика, который называл себя Мерхайдом, только не булочником, а кузнецом, на что князь ответил "Не тот!" и в гневе послал всех вон. Но писчую Лами решил пока не трогать и посмотреть, что будет дальше. Прошло еще три месяца, и на свет появился малыш - здоровенький, веселый и крепенький. Вианна выспросила у Богов для него истинное имя, которое полагалось знать только ему одному, а лучше и не знать вовсе, а сама, для людей, назвала его Астархом. Служанки, посещавшие время от времени беременную Лами, сразу полюбили малыша и нянчились с ним как умели, а мать лишь радовалась, глядя на своего подрастающего первенца. И это была, пожалуй, единственная в ее теперешней жизни радость.
И тут грянул гром. Вне себя от того, что произошло, и гнева от того, что отцом злополучного ребенка стал не он, а какой-то булочник (а ведь до этого мысль о том, что он сам мог произвести на свет наследника и даже, более того, жениться на прекрасной пленнице, у него даже ни разу не возникла!), Иллир приказал няньке Аллио отнять ребенка у Лами и принести лично ему, чтобы он мог объявить его своим собственным сыном. Перепуганная насмерть женщина доложила обо всем писчей. Та живо начертала послание Урии и отправила его, примотав к лапке большого сизого голубя, велела няньке посторожить маленького Астарха, а сама направилась прямиком в покои Иллира, где прямиком заявила, что он лжец и ребенка он не получит. Иллир промолчал и отправил Лами восвояси. У него, кроме этого, были еще и другие заботы: оказалось, верные люди Аммоса Третьего так и не нашли бывшего весира Гериона, чтобы доставить его голову вождю тогра Имун-Тхару, но тот пока еще терпеливо ждал. Вианна возвратилась к себе, но не обнаружила там ни няньки, ни своего сына. Тогда молодая мать не на шутку разгневалась, растворила окно и громогласно приказала всем, кто ее слышал, немедленно разыскать и вернуть ее ребенка, которого зовут Астарх, и его няньку по имени Аллио.
Разумеется, это слышал и сам Иллир, и в ответ отдал приказ схватить строптивую мамашу и отправить в подземелье.
И вот, удрученная горем, отведав ударов, тычков и пинков от стражей, обескураженная и впавшая в уныние молодая женщина, сидя днями и ночами в холодном, сыром и мрачном подземелье эрсигонской темницы и проливая горькие слезы, впервые за все время прямо обратилась к Всевышнему Создателю Вселенной, Великой Матери и своему возлюбленному Учителю помочь ей, найти ее ребенка и освободить ее из заточения. Она молилась долго и искренне, и, наконец, Боги вняли ее мольбе - в темноте Вианне почудилось неземное сияние, тепло, уют, благодать и покой, каких она давно уже не испытывала. И долго так пребывала в этом блаженном состоянии, созерцая мир Добра, Света и Любви, куда привели ее добрые духи, называемые Светлыми дэвами, ангелами или ахурами, и беседуя с обитателями этого сказочно прекрасного мира. Вернуться же в земной мир страданий и боли ее заставил скрип толстенной железной двери с маленьким решетчатым окном и резкий свет фонаря, ударивший в глаза. - Вставай и иди за мной! - раздался в гулкой тишине голос стражника. - Князь отдал приказ выпустить тебя, чтобы ты полюбовалась на его сына!
Вианна, всхлипнув, поднялась и побрела за ним, с трудом волоча ноги. Ее вывели из сырого, холодного, склизкого помещения, где царил отвратительный запах, по стенам ползали светящиеся в темноте ящерицы, пауки и какие-то насекомые, в опочивальню Иллира, где возле золоченой люльки, баюкая ЕЕ малыша, сидела нянька Аллио. За окном была глубокая ночь. - Это мой ребенок... мой сын! - закричала Вианна сквозь рыдания и слезы, оттолкнула прочь няньку, выхватила из люльки маленького Астарха и ринулась вместе с ним куда глаза глядят. По дороге она налетела на Иллира. Тот сгреб ее вместе с малыщом, подхватил на руки и понес обратно в свой покой, на ходу страстно впившись в губы Вианны. И здесь произошло непредвиденное: достав из-под полы испачканного в грязи и засохшей крови платья кинжал, тайком добытый у провожавшего ее сюда стражника, она вонзила его прямо в сердце Иллиру. Потом, выхватив из его ослабевших рук перепуганного, кричащего мальчонку и пару золотых монет из его поясного кожаного кармана, понеслась прочь из Иллирова дворца, тайком наняла повозку, сунула извозчику золотой и приказала скакать прочь из города как можно дальше, в какую-нибудь деревню, где можно безопасно укрыться от людей Иллира. Увидав, что ему "отстегнули" целый золотой, а не двадцать медных сикнов, как обычно, тот округлил глаза и погнал лошадей быстрее ветра.
Наутро убийцу князя было приказано найти и казнить, однако все поиски оказались безуспешными, и тогда о смерти Иллира было доложено в Авлон, а там уж сам государь Аммос повелел искать убившую его племянника женщину по всей Даарии. Тем временем извозчик, назвавший себя Агеллоном, привез Вианну и ее маленького сына в маленькую вейнорскую деревушку под названием Амсар, что располагалась у подножия северо-западных отрогов Тендуанских гор. Все это время он не видел ни лица женщины, закутавшейся в просторную попону, ни ребенка, которого она под ней прятала. После чего он уехал и оставил их в этой глуши.
Вейноры оказались гостеприимным народом и с радостью приютили молодую мать с ребенком, даже не расспрашивая, что с ними произошло и откуда они приехали. Так это и осталось в глубокой тайне. Постепенно страсти улеглись и государь Аммос, не добившись ничего от своих ищеек, решил прекратить поиски Иллировой убийцы, сославшись на свою смертельную усталость от всех этих поисков, розысков и казней невинных молодых женщин, так похожих по описаниям на некую рабыню-писчую по имени Лами. А Вианна и ее теперь уже шестилетний сын тем временем благополучно вернулись не без помощи добрых людей из Амсара в Орри, где ее ждали самые родные и близкие ей люди. Туда же незадолго до прибытия Вианны пришло письмо от Урии, где тот писал, что присоединился вместе со своей семьей к народному межплеменному объединению, возглавляемому Советом Тринадцати, и пребывает сейчас в Далбосе, ставшем главным оплотом этого ополчения. - Война будет, - со вздохом приговаривал Темиан, почесывая поседевшую бороду. - Война...
И вот, три года спустя в великой Даарии действительно началась война, объявленная царем Аммосом, обезумевшим от гнева и жажды всеуничтожения, внимающим всем своим существом силам Тьмы и ведущим активную переписку с вождем тогра Имун-Тхаром, своему "незаконному троюродному брату" Аноку, отшельнику, живущему со своими верными помощниками-Учениками на острове Меррахон. На стороне государя были не только сертанны с секенарами и северными и северо-восточными поморами, похожими чем-то на воинов тогра, но и сами тогра - суровые, страшные, огромного роста, с длинными нечесаными космами, волосатыми ручищами и сумасшедшими, налитыми кровью, горящими злобой и ненавистью глазами. Казалось, что в каждом из них сидел демон, смотрел через него своими глазами и говорил своим голосом.
Сражения начались на северо-западе Даарии, и первым пал Эрсигон, затем города и селения к югу, юго-востоку и востоку, пока, наконец, не пал весь север Даарии, а уцелевшие аркты из разных племен, что были на стороне Правды Богов, бежали в Центральные горы, где оседали в Далбосе, Лабидосе, Элборде других местных городах, а также на острове Меррахон, где их хранили Высшие Силы Добра. Или бежали дальше на юг и на восток, где скапливались силы Хаменайи, Тендуана, Озерного Края и других земель.
Первое серьезное поражение вражеское воинство потерпело в горах, пересекая оплоты воинственного племени горцев-сеаннов, затем на их пути встали стеной многочисленные райваны, славины и инды. Много полегло в окрестностях Лабидоса воинов тогра и примкнувших на их сторону арктоариев из племен сертаннов, северных поморов, секенаров, айхаров, айха из числа воинства государя и предателей из числа тех племен, с которыми вступал в договор Верховный Жрец Анок - среди последних были и райваны с индами. Однако на землях южнее центральных гор взбеленились секенары, потому сражения начались и здесь.
Война длилась долго и упорно, изматывая, истощая силы и все более ослабляя великую державу, в которую с севера продолжали прибывать все новые и новые воины тогра и родственных им племен из далекой и суровой Заполярной земли. Великая Битва сил охватила всю Даарию и развернулась во всю свою мощь спустя тринадцать-четырнадцать лет после того, как Ученица Анока последний раз встретилась с ним в меррахонской Обители и принесла ему священный меч - драгоценный Алмазный Клинок. Сражались в ней очень многие арктоарийские воины, и многие из них полегли на Благословенной земле. Лихая неприятельская стрела, пущенная озверевшим сертанном, поражает смелого воителя Анхилара из Кассидарова рода, в другой раз копье воина тогра пронзает насквозь не желавшего сдаваться Урию...
Наконец, основной фигурой в этом эпохальном сражении становится сам вождь Имун-Тхар, пожелавший лично сразиться с Главным Жрецом Даарии. Теперь он был свободным завоевателем, так как больше ему не было нужды советоваться через письма с до смерти надоевшим ему полоумным царем Аммосом - тот скончался от апоплексического удара, сидя на своем авлонском троне и подсчитывая потери и убытки, что несла его сторона.
Дело происходило на высоком, поросшем травой холме южнее места, где некогда находился знаменитый своими злодействами и уничтоженный грозным Орхом-Серралом Черный Город. Ученики отца Анока, будучи прекрасно подготовленными воинами, хранимые Высшими Силами и Самими Великими Отцом и Матерью Мира, стояли на своего предводителя и за Даарию насмерть, но никого из них Смерть не одолела - лишь двое из них, Эстаон и Ина, были слегка ранены. И тогда великий вождь северных иноземный племен, безжалостный, грозный и страшный Имун-Тхар, закованный в тяжелую черную броню, громогласно объявил о своем желании сразиться лично с тем, кого он так долго ждал - с самим Сыном Бога Солнца в человеческом теле. Он был выше отца Анока на целых три дактиля и гораздо шире его в плечах, однако был поражен тем, как ловко тот соскочил с гнедого коня с длинной черной гривой, облаченного в сверкающую на солнце броню, обнажил Алмазный Клинок и, произнося воззвания святым Небесам, начертал им перед собой священное Знамение. Оно стало видимым и засияло в лучах полуденного солнца всеми цветами радуги, как и само лезвие чудесного меча. И тогда Имун-Тхар остановился в нерешительности с поднятым мечом в одной руке и копьем - в другой, и уставился на это Знамение, не зная, что делать дальше, а заодно с ним все его воины и союзники из местных племен. А тем временем великий Жрец, подняв обе руки вверх, в одной из которых был Алмазный Клинок, громко запел - так, как, наверное, не пел еще никто никогда, и, казалось, все силы Небес внимали и вторили ему, так же как окружившие его со всех сторон Ученики. И вместе с ними запели все воины, что были на стороне Прави и Правды - и мужчины, и женщины, и даже дети.
И тогда вражеские воины увидели необычное: в небе над вершиной холма, где стояли Верховный Жрец и двенадцать его Учеников, возникло сияние. Оно разливалось радужными волнами все дальше и шире, и, казалось, из него исходило пение целого хора бесплотных голосов. И тогда Имун-Тхар, бросив оружие и заткнув уши, стал отступать назад и отзывать своих воинов, которые, слыша эти звуки, падали бездвижно на землю, и из их тел поднимались черные облака, которые тут же исчезали, растворяясь в воздухе, наполненном неземным сиянием и звуками Божественного песнопения.
Все это видела и слышала Тринадцатая Ученица, но не на поле боя, а сидя на берегу Южного моря, любуясь прибоем и перебирая руками пеструю гальку. Она видела все и слышала так, как подсказывало и показывало ей Божественное Провидение и что-то внутри подсказывало ей, что все случившееся - правда. Вихрь смертоносных сражений не добрался пока еще до Орри, потому что за Даарию стояли такие воины, но... как ей было пережить смерть любимого старшего брата и любимого человека, женой которого ей так и не довелось стать? Слезы душили ее, однако в ее жизни еще оставалось то, ради чего стоило жить - Астарх, их с Урией родной сын...
Что же случилось с одним из братьев Вианны - Аноксом, так подло предавшим ее и тайно от всех продавшим в рабство? На этот вопрос ответить односложно нельзя: с тех пор, как это произошло, о нем не было ни слуху ни духу, словно он пропал без вести или провалился сквозь землю. Скорее всего, так оно и было, по другой же версии - он мог просто пасть под вражескими стрелами, вот только на чьей стороне сражался - так и осталось делом неясным. Но, как, наверно, уже догадался проницательный читатель - на той, которую он не предавал...
Когда завершился очередной этап Великой Битвы - на сей раз главный, так как Имун-Тхар, хотя и был еще жив, потерял большую часть своих воинов, с полей сражения вернулись Темиан и Энхал. Отец был ранен стрелой в правое бедро и потерял коня, но ходить мог, а сын отделался лишь двумя небольшими царапинами, оставленными мечом неприятеля. С ними приехала и Исиона со своими сыновьями и Инваром, который, по словам своей супруги, сражался столь доблестно, что не получил ни раны, ни даже царапины, и даже его конь остался цел.
Едва в роду погоревали об утрате старшего сына и ставшим его другом в жизни, а теперь и в смерти младшим сыном таннорского священника Амрида - Урии, заговорили о том, чтобы все-таки отдать младшую дочь замуж. И опять-таки старый Тавал, который все шесть лет смуты и войны только и делал, что поставлял воинам великого Анока свежую рыбу, и его потомки стали подбирать Вианне женихов. Самой деятельной в этом опять-таки оказалась неугомонная Анаис. Однако упрямая Темианова дочка отвергала все предложения, пока к ней самолично не подошли двое сыновей Тавалова брата Анхора - Ильдар и Даруда.
- Ну чего же ты? - щурил глаза старший из братьев. - Еще не понимаешь, что твоему сыну нужен отец? Настоящий отец, а не тот, который шляется невесть где, а теперь еще и мертв. - У Астарха был отец, - отвечала ему Вианна. - Он и сейчас у него есть - там, на небесах. А за тебя, Ильдар Элх, я не пойду - больно ты груб и неотесан, и вовсе мне не нужен! - Вот когда буду нужен, тогда и позовешь, - буркнул в ответ Ильдар, отвернулся и, едва не споткнувшись о рыболовную снасть, сплюнул себе под ноги.
- Правильно, матушка, - улыбнувшись совсем как Урия, сказал Астарх. - Я никого никогда не признаю, кроме своего родного отца, даже если он на Небесах. А этот урод мне как отец совсем не нужен. Даруда Элх внимательно посмотрел ему в глаза, потрепал по макушке и покачал головой. - Дурак ты. Вот вырастешь, тогда поймешь, какого это было - расти без отца.
...Здесь, наверное, читатель задаст еще один свой вопрос - а что же произошло с бестолковым чеманом по имени Гирван Элх, вернулись ли к нему жена Олеандра и двое их детей - сын и дочь? Да, они вернулись к нему ровно через год после того, как Гирван встретился в своей избушке с юной меррахонской Жрицей. И вместе с ними младший Тавалов сын уплыл в Срединные земли, на Великую Равнину у подножия гор, где построил себе дом и ждал там всех своих родичей с сородичами. И время от времени писал своей родне письма о том, как ему с семьей там живется. А жилось ему там, судя по всему, очень даже неплохо.
_________________________________
Затишье было недолгим. Спустя семь месяцев после того, как окончилось последнее великое сражение на холмах южных земель, Даарию вновь начали сотрясать волнения: оставшийся в живых и невесть где скрывавшийся все это время вождь чужеземного племени вновь собирал силы, и на этот раз его воинство состояло преимущественно из местных жителей - сертаннов и подобных им племен и родов, а также тех НАСТОЯЩИХ арктоариев, кто решил примкнуть к завоевателям, обещавшим им свободную и вольготную жизнь. Это были, в основном, те, кто прежде был верен государю Аммосу Третьему (Великолепному), который был в союзничестве с Имун-Тхаром. Новая волна жестоких сражений охватила еще не окрепшую и не восстановившую силы державу, и тогда великий вождь объединившихся арктов собрал главные силы на южных землях, и на этот раз оплотом даарцев стали Поднебесные горы и цепи хребтов, тянувшиеся вдоль южного и юго-восточного побережья.
И вновь славный народ спасли не столько мечи, стрелы и копья, а Великая Песнь, которую запел их предводитель и затем подхватили все остальные. Каким-то чудом эта Песнь Света останавливала врагов, не давая им продвинуться дальше на юг, к вершинам гор и дальше к морским берегам. Однако хитрость некоторых все же брала верх или же силы Даарии намеренно отступали к берегам Южного моря, осуществляя какой-то одним им известный замысел, но вскоре волна сражений докатилась и до южных берегов. А на юго-западе стеной встали племена Тендуанских гор и долин, объединяясь с южными и западными поморами.
Все это происходило пятнадцать лет спустя после того, как молодая Жрица по имени Вианна, отдав священный меч владельцу, вернулась с острова Меррахон на Большую землю и продолжила начатую два года тому назад мирскую жизнь со всеми ее перипетиями. О новых нашествиях вражеских племен она узнала, задумчиво бродя в полдень по песчаному берегу вдали от прибрежных городских застроек. Ничто в природе, казалось, не предвещало новых несчастий, однако Жрицу, коей было открыто Божественное Провидение, провести было нельзя: что-то тревожное, как казалось ей, витало в воздухе, что-то нашептывал ветер, волны и вечернее небо... даже сама природа, как казалось Вианне, как-то непредвиденным образом менялась: в последние месяцы стало ей казаться, что вода в море была холоднее, чем обычно, словно Великое теплое течение, омывающее южные берега, стало остывать. Становились холоднее и ветры, дующие с севера вдоль течения Быстроводной.
О самом же главном она узнала в этот ясный летний день. Босоногий загорелый мальчик, в одной насквозь промокшей и липнущей к телу рубашонке, бежал по песчаной косе, утопая лодыжками в зыбком рыжевато-золотисто-сером песке. Завидев издалека одиноко сидящую на пляже молодую темноволосую женщину в темно-лиловом одеянии, расшитом по краям золотистыми и серебристыми нитями с изображениями символов ее рода и двух племен, которые тот собой представлял, он подбежал к ней, спотыкаясь и падая на ходу, и прокричал: - Скорее! Вой... лна идет!!!
Что точно он хотел сказать - "война" или "волна", так и осталось неясным, но это было уже неважно. Глянув еще раз на вечернее зарево, женщина встала, подобрала подолы и, выдохнув из себя что-то нечленораздельное, побрела, а затем побежала в город. Мальчишка, бежавший впереди, поторапливал ее, а вскоре к нему присоединились и другие, среди которых был ее сын Астарх. Увидев мать, он сзял ее за руку, и вместе они побежали в дом Тавала Элха, где собралось немало оррийского народа - как внутри, так и снаружи. То же самое творилось и во всех других домах.
- Что тут творится? - спросила Вианна, нахмурив светлый лоб. - Волна идет, - быстро прошептал Астарх. - Быстроводная река разлилась и топит все вокруг, народ спасается от наводнения... Тога до Вианны дошло и то, о чем она еще не догадывалась: силы стихий взбунтовались и встали на дыбы, сокрушая все на своем пути и обороняя тех, кто стоял стеной за родную землю в горах, тогда как на равнинах бесчинствовали полчища предателей и возглавлявших их иноземцев, которые все продолжали и продолжали прибывать из-за моря на кораблях, лодках, а то и на разных летательных приспособлениях наподобие тех, кто изобретал Первый Ученик Анока, или даже посложнее того. К слову, и среди народа Даарии нашлось немало тех, кто поднимался в воздух и летел в горы на разного рода планерах, баллонах и спиртолетах - благо изобретателем их, как оказалось, был далеко не один только Мастер Гигула, хотя, наверно, именно он был главным вдохновителем других мастеров летного дела, поставив себе целью возродить почти угасшее со времени долгого правления жестокосердного тирана Энноса Вшивобородого ремесло.
Собравшись на безопасных берегах моря, у подножия гор и на самих горых склонах, эоры и многие другие многочисленные аркты, что жили в Орри и прибыли сюда, спасаясь от войны и стихии, обратили свои взоры в сторону устья великой реки, именуемой Быстроводной. И то, что они увидели, потрясло их до самой глубины души и на время заставило буквально застыть на месте: громадная, едва ли не выше окружающих горных хребтов волна, искрясь и переливаясь в лучах ослепительно яркого солнца, вырвалась из широкой ложбины, на дне которой и дальше в сторону моря, собственно, и располагалась дельта, перевалила своей частью через ближайшие расселины в горах, затопив собой поля, луга и весь город, за исключением той его части, что была выстроена у подножия гор к востоку и западу от берегов реки. И с шумом, поглотившим собою весь мир, ринулась в морские воды.
- Ого!.. - произнес Астарх, прикрывая ладонью раскрывшийся от немалого удивления рот. Кто-то из укрывавшихся здесь жителей центральной части города и окрестных селений начал причитать, сожалея о том, что остался нищим и без кровли над головой, кто-то грязно, непотребно ругался, остальные продолжали недвижно стоять, словно приготовившись к тому, чтобы со следующей волной уйти под воду самим. След за этой волной пришла новая, а потом еще раз, и после этого третьего раза южный берег охватил нечеловеческий вой, крики и стенания. Кто-то кричал на всю толпу, что пришел конец великой Даарской земле, другие - что реки взбунтовались, а вслед за ними взбунтуется и море и поглотит всю Даарию вместе со всеми живыми и мертвыми на ней. А кто-то из южан голосил о том, что проснулась Великая Священная Гора и выбросила из своих недр воду, а вслед за этим Даарию начнет пожирать пламя.
Паника продолжалась несколько хрон подряд, пока кто-то из невесть откуда прибывших райванских воинов не заявил всем, что прибыли корабли, отплывающие в Срединные земли, и что теперь это единственное спасение для тех, кто хочет выжить и победить в Великой Битве. Как бы в подтверждение их словам, погода вдруг начала портиться, небо заволокло темно-сизыми грозовыми тучами и полил дождь.
Как оказалось вскоре, корабли действительно прибыли с островных гаваней, где их держали как раз для подобного случая. Первыми стали нагружать свои грузовозы купцы, среди которых были Тавал и его двое братьев. На их торговом судне с розоватыми в зеленую полоску цвета парусами и бортами, местами выкрашенными в кричащий красный цвет, уже расположилась добрая часть людей, в том числе все представители Кассидарова рода, за исключением Вианны и Астарха. Она же, шаря глазами по толпе и заполнившейся множеством кораблей верфи, сумела наткнуться на настоящее чудо, какого никогда не видела и не слышала. Это был огромный, в восемьдесят четыре сехта в длину и около тридцати в ширину, корабль с обитыми толстым слоем прочного металла высокими бортами и четырьмя мачтами, на которых было множество толстых веревок, но почему-то не было парусов. На этот-то корабль, как заметила Эйра, стремилось попасть как можно больше народу, и для них на берег было спущено восемь трапов из прочных дубовых досок.
- Хочу на тот корабль! - заявил Астарх, показывая правой рукой в сторону диковинного судна, у бортов которого уже толпились его сверстники. - И я хочу, - ответила ему мать, сжимая его вторую руку в своей. - Но наша семья уже взошла на корабль господина Тавала, так что и мы пойдем туда.
Она решительно отвернулась от большого корабля, более напоминавшего собой некий таинственный ковчег, чем обыкновенное морское судно, и потянула за собой сына, направляясь в сторону купеческого корабля, но мальчик стал упираться и пытался тянуть мать обратно. Тем временем вокруг стало темнее, дождь усилился, в небе неистово грохотало и его то и дело перерезали молнии. - Не пойду! - завопил Астарх едва ли не громче небесного горнила и что есть силы стал выкручивать свою левую ручонку из материных пальцев. - Дай мне хоть на капитана посмотреть, он должен вот-вот появиться на борту!..
Вианна остановилась: а что, может, и в самом деле стоило посмотреть, кто был капитаном этого загадочного корабля? Все равно ведь, подумала она, вернуться к своим родичам они еще успеют - не станет же старый Тавал, в конце концов, отплывать без них.
Мать и сын приблизились к правому борту судна, с которого было спущены трапы, и остановились, задрав головы вверх. На палубе было много мужчин и женщин, главным образом, не здешних, явно не из Орри, и многие из них были в воинских доспехах, а здешние всходили по трапам и исчезали в недрах огромного судна. Наконец, показался и капитан - это был статный, стройный, высокого роста мужчина в сверкающем в свете молний монистане с широкими наплечниками, алой накидке и высоких сапогах, с мускулистыми руками, одной из которых он держался за спущенный с ближайшей мачты толстенный канат, и развевающимися по ветру длинными волосами, слегка вьющимися и расчесанными на пробор. На вид ему было не больше сорока пяти лет, и лицо его в знак войны было гладко выбрито - так полагалось воинам, чтобы противники в ближнем бою не могли ухватить друг друга за бороду и усы. Глаза же его, удивительного зеленовато-голубовато-серого цвета, какого бывают морские волны в пасмурный день, сверкали подобно молниям. Около него сновали, помогая взбирающимся наверх людям, еще несколько мужчин, показавшихся ей странно знакомыми.
Вианна остановилась в нерешительности, глядя на этого человека: где-то она этого красивого мужчину уже видела. Причем видела, как ей показалось, не один раз, но почему-то не узнавала в лицо... И вдруг ее будто поразило громом, когда стоявший на краю борта устремил свой взгляд прямо на нее и улыбнулся, чему-то обрадовавшись и словно приглашая этим жестом взойти на борт. - Не может этого быть... Это же великий Жрец, мой Учитель!!! Она воздела руки над головой и что-то прокричала капитану, то же самое сделал и ее сын, к тому же начав прыгать на месте, потом проворно взобрался по трапу на палубу и поприветствовал капитана. И в это время с дальнего конца верфи, где стояло еще множество кораблей и за которым начинались морские пути, раздались невнятные крики, ругань и рев рога.
- Эй, скоро вы там? - недовольным голосом прокричал в рог Тавал Элх. - Ждем еще немного и отплываем, невмоготу уже вас ждать. - Мы поплывем на этом корабле! - закричали в один голос Вианна ее сын, но их, похоже, не расслышали. Рог прогудел повторно. - Они говорят, что поплывут на моем корабле! - ответил за Вианну и Астарха сам отец Анок, так же, как и Тавал - в рог. На другом корабле раздались возмущения, несколько человек сбежали по трапу вниз, а кто-то еще выхватил у купца рог и завопил во все горло: - А кто ты такой, чтобы решать за других, куда они поплывут? - А я за них и не решал, - ответил ему почти столь же громогласно капитан корабля-исполина. - Они сами решили плыть на моем корабле, а если вы хотите знать, кто я, то знайте: я Предводитель Даарского воинства, призванный Высшими Богами объединить арктоариев, верных Единому, освободить их и привести на равнины Срединных Земель, чтобы мой народ смог продолжить себя на земле, которая не скроется под водой и льдами в ближайшие двести лет!
Наступила тягостная тишина, ибо все, кто слышал это, вмиг прониклись глубоким трепетом, благоговейным страхом и почтением к словам мудрого вождя. Все, кроме некоторых... - Ты!!!! - заорал кто-то с соседнего с Тавалом корабля, откуда до сих пор не доносилось ни звука, и вслед за ним последовало длинное и очень грязное ругательство. - Проклятый Жрец, который так и не смог отказаться от власти над Даарией, даже когда отдал трон Его Великолепию и ушел в горы! Тот, который набрал себе полчища воинов, натравил их на наших соседей и положил под копья и стрелы сертаннов, вместо того чтобы договориться с царем-Наместником и по доброй воле отдать ему власть над нашей державой! Тот, что развязал войну по всей Даарии и возмутил силы стихий, которые погубят целый материк, а миллионы арктов оставят сиротами, ищущими приюта на чужой земле! И вот теперь ты собираешь в свое корыто тех, кого хочешь сделать своими рабами, так же как поработил тех, кто каждый год ездил на твой проклятый остров! Получай же, подлая властолюбивая скотина!..
Когда же эта "торжественная" речь, прерываемая и заглушаемая время от времени раскатами грома и вспышками молний, озарявших все небо, завершилась, вслед за этим в сторону Анокова корабля полетели горящие стрелы. Однако атака была бесполезной: разошедшийся ливень гасил стрелы на лету, а те, что успевали долететь, гасли, ударяясь о бронзовый нос корабля, выдающийся вперед в виде большой орлиной головы с растопыренными крыльями. Ни одна стрела так и не угодила ни в Жреца, ни в одного из тех, кто еще находился на палубе, и после этого все стихло.
Тем временем Вианна, прятавшаяся во время всех этих беспорядков за правым бортом, привалившись к нему рядом с четвертым от носа трапом, услышала позади себя шлепанье по лужам нескольких пар сапог и бессвязные переговоры между собой двух человек. Обернувшись, она увидела Ильдара Элха и его брата Даруду, которые остановились в пятнадцати шагах от нее. - Эй, красавица! - обратился к ней несостоявшийся жених. - Нам что, силой тебя придется тащить? А ну ступай живо на наш корабль! - Слышала? - поддержал его младший брат. - Пошли, тебя уже твои заждались. И сынка с собой прихвати. - Слышала, - ответила им Вианна. - Но только я к вам уже не пойду, скажите нашим, что, если они хотят плыть с нами вместе, пусть придут сюда.
Парни опешили, а Вианна, выбравшись из своего укрытия, подняла голову вверх и вновь встретилась взглядом со своим Учителем. Теперь она не могла уже отвести взгляда, словно схваченная глазами и улыбкой Жреца, и уже заносила ногу на первую ступеньку трапа... - Ну уж нет!!! - завопил позади нее старший из племянников почтенного Тавала, подскочил к ней сзади и рывком оттащил от трапа. - Ты не взойдешь на этот корабль, слышишь?! Никогда! И не забывай, что ты все еще моя невеста!!
Он схватил ее левой рукой за роскошные длинные волосы и рванул назад, откинув голову. Вианна ухитрилась извернуться так, чтобы оказаться лицом к лицу с этим человеком, хотя он все еще продолжал держать ее кудри, намотав их на свою волосатую лапу с отсутствующим мизинцем. - Нет, Ильдар! - хрипловато ответила она. - Я никогда и ни за что не стану твоей женой, потому что ты подонок и я тебя ненавижу! Оставь меня и уходи на свой корабль! - Ах, во-от как... - хмыкнув, протянул Ильдар. - Ну тогда посмотрим, чья возьмет, и наверняка теперь ты будешь меня не только ненавидеть, но и бояться. Вот тебе, проклятая грязная шлюха!..
Он придвинул к самому ее лицу свободную руку, сложив пальцы в кукиш, другой рукой потянул ее на себя за волосы, ударил с размаху по лицу и затем принялся остервенело наносить удары руками и ногами по чему придется. Даруда ту же, недолго думая, решил помочь своему брату... ...Бесшумная тень, перескочив через загнутые несколько вовнутрь перила, снялась с борта металлического гиганта, пролетела несколько десятков сехтов вниз и приземлилась прямиком на двух негодяев, истязавших несчастную женщину. Завязалась ожесточенная драка. В правой руке Ильдара Элха блеснул нож, но тут же был выбит увесистым пинком и отброшен в сторону.
Вскоре двое изрядно помятых и прихрамывающих парней поплелись обратно к своему кораблю с четким наказом немедленно привести всех членов Кассидарова рода, их жен, мужей и детей, но не сметь возвращаться самим. Затем Жрец поднял с земли насквозь промокшую, измученную и потерявшую сознание Вианну, бережно взял на руки и вместе с ней поднялся на борт корабля. С подбородка у нее стекала струйка крови, лицо было бледно, и потому он спешил, не обращая внимания на удивленные лица, взгляды и возгласы своих соратников, поскорее отнести Тринадцатую Ученицу в каюту, чтобы помочь ей прийти в себя и встать на ноги. Астарх же, следуя за Жрецом и прячась за его спиной, чтобы не быть им замеченным, беззвучно плакал.
Прошло довольно много времени, прежде чем спасенная молодая женщина пришла в себя и обнаружила себя в небольшой каюте, отделанной темным негорючим деревом и освещенной тремя небольшими светильниками. Она отметила с небольшим удивлением, что боли в теле почти уже не было и, похоже было, сейчас вот она встанет на ноги с широкой лавки, устеленной теплыми шкурами и стеганым одеялом, и поднимется на палубу по неширокой лесенке, ведущей наверх. В каюте было много людей, среди которых она без труда различила своих родителей, Энхала, Фиону с Анхаром и Исиону со своими детьми. Кроме них, здесь же находилось и другое семейство - большое и дружное. Среди этих людей, которые были во многом похожи друг на друга, она узнала рослого мужчину с волнистой темной шевелюрой, такими же усами и бородой, в которых прибавилось, пожалуй, немного седины. Это, несомненно, был Матес, сын Верховного Жреца, ее Наставника. Рядом с ним толпился младший народец всевозможных возрастов - наверное, человек восемь или девять, более старшие же, в особенности мужчины, хозяйничали на палубе и в других каютах. Около Вианны же склонились, стоя, удобства ради, чуть ли не на коленях, две женщины в длинных темно-серых хламидах - старшая, повязанная большим темным платком, и молодая, лет на восемь старше Вианны, с роскошными светло-каштановыми волосами, стянутыми на макушке большим узлом.
- Рада вас видеть, почтенный гариад-ра, - обратилась она к старшему в этом многочисленном семействе так, как это было принято у народа айха. - И приветствую твою семью. - И я приветствую тебя, дочь славного рода земли Тендуан, - ответил ей наместник Хаменайи, почтительно приложив пальцы к своему лбу. - Я рад, что кто-то из потомков Темиана Кассидара еще меня помнит. Но я думал... что почтенная ра-дэвир первым делом поприветствует своих родичей, а потом уже нас.
- Прошу прощения... - она повозилась на лежанке, спустила ноги вниз, встала и направилась к своим отцу и матери. Держаться на ногах было слегка неловко, и поэтому поддерживать ее кинулась Анниэль, младшая дочь господина Матеса, за что была награждена улыбкой благодарности от всех представителей Темианова рода. А после Темиан с Нелидой сами обняли свою младшую дочь. - Все хорошо, - сказала Нелида, прижав ее голову к своей полной груди. - Скоро мы отплывем и, наверное, больше не увидим нашей родной земли, не хочешь ли ты еще разочек на нее взглянуть?
Вмешался Энхал. - Но ведь... она слаба еще. Риона и Анниэль привели ее в порядок, но она еще... думаю, Вианне надо помочь подняться на палубу, если она хочет. - Вианне? - на лице хаменайского князя мелькнула тень немалого удивления. - Но ведь вы называли совсем другое имя. Или это была другая девочка? - Нет, господин Матес, - ответила Вианна, бесстрашно глядя в его холодные и казавшиеся бесстрастными серо-голубые глаза. - И еще я знаю, что вы родной сын моего Учителя. Он дал мне новое имя, как дает его всем своим ученикам. Конечно, он просил не выдавать его чужакам, но вы ведь не чужие люди и я вам доверяю.
Наместник Хаменайи широко улыбнулся. А Энхал тем временем, поддерживая сестру, вывел ее по деревянной лестнице на широкую палубу. Снаружи царила темень, и было неясно, что сейчас было - поздний вечер или же глубокая ночь. Буря и не думала кончаться - напротив, казалось, она разбушевалась еще пуще. Кораблей вокруг не было видно - наверняка они все уже отплыли, только огромное и странное с виду судно, построенное, как уже давно догадалась Вианна, Учениками великого Мастера, причем в этом строительстве, скорее всего, принял участие весь Совет Тринадцати. Людей на палубе было совсем немного, а из тех, что там находились сейчас, она без труда узнала самого Жреца, бывшего на этом корабле капитаном, его Учеников и сыновей Матеса. Увидев ее, они оторвались от своих дел и приветственно замахали руками. Был там и старый жрец Эйрад, чьим родным и законным сыном был бывший владыка Меррахона - он стоял, привалившись всем телом к массивному борту, и задумчиво смотрел вдаль, а ветер трепал его длинные седые волосы и бороду.
Отец Анок стоял посреди палубы, набросив на голову капюшон плаща, укрывавшего от хлеставшего ливня, и отдавал последние распоряжения. В это же время Вианна неожиданно оставила старшего брата, с которым вышла на палубу, приблизилась к своему Учителю и остановилась, пристально и неотрывно глядя ему в глаза.
- Благодарю тебя за все, маэн идхар, - сказала она неторопливо и негромко, однако Учитель слышал каждое ее слово и вздох, и шум непогоды не мог это заглушить. - Ты говорил когда-то, что мы встретимся вновь, когда закончатся главные испытания. Ты был прав, и я верила. - Я знаю, - так же тихо, чтобы никто, кроме нее, не мог услышать, ответил он. - И еще знаю, что ты потеряла тех, кого больше всего любила. Я знаю, это очень больно, но твой брат и тот, кто мог стать тебе мужем, на небесах, а наша жизнь продолжается. Жизнь продолжается... понимаешь? - Да, маэн идхар, понимаю... понимаю...
При упоминании о гибели в бою Анхилара, чье тело привезли отцу с матерью закутанным в широкую попону, и Урии, чье тело в такой же попоне доставили его родителям, Вианну стали душить слезы, перемешанные пополам с дождевыми струями, беспристрастно и беззастенчиво лившимися на палубу и стекавшими в море по особым, намеренно для этого устроенным желобам. Она продолжала плакать и тогда, когда Жрец, сжалившийся над ней, протянул руки и крепко прижал ее к себе - озябшую, промокшую и убитую горем, потерявшую не только тех, кого искренне и всей душой любила, но и свою родину. Да, теперь она покидала Даарию, и больше Даария не была ей родным домом и благословенным кровом, где она родилась, выросла, училась, любила и спасала свой род. Теперь они все покидали эту страну...
Слезы хлынули из ее глаз с новой силой, когда она взглянула прощальным взором на окружающие холмы и горы вокруг, едва различимые в мгле. Теперь там бушевали, казалось, все стихии - не только вода и ветер, но и пламя, что смутными отблесками полыхало в горах и за горами. А на вершинах и склонах прибрежных пиков были люди. Но это были не те люди, что заселяли благословенные земли Юга в мирные времена. Это были чужие, пришлые люди. Враги. - Не плачь и не бойся, меан анеи, - сказал ей Жрец, накрыв ее своим широким плащом и вытирая ей слезы наполовину промокшим носовым платком. - Это ведь еще не конец Даарии. Когда мы прибудем в южные страны Срединных земель, я обязательно встречусь с Ноэлем, хотя и так уже писал ему письмо. И тогда судьба Даарии будет в руках моего правнука, от него и его людей будет зависеть дальнейшая судьба этой земли, которую мы покидаем. Если же Ноэлю не удастся образумить оставшихся в живых сертаннов, секенаров и прочих, кто остался ныне в Даарии под властью Имун-Тхара, все же случится то, что я когда-то предвидел, думаю, что он сумеет собрать верных людей и увести их от новой войны и новой беды, которая погребет нашу родную землю на дне океана.
Теперь Вианна уже не могла плакать - она слушала слова мудрого Учителя и внимала им, глядя на него покрасневшими глазами с опухшими веками и не зная, что на это ответить. Потом успокоилась. И после этого капитан Анок отдал последний приказ своим людям и Ученикам - смыкать верхние борта.
И потом произошло то, чего Вианна уж точно не ожидала: рослые корабельщики налегли на какие-то неведомые ей рычаги, вделанные в пол в разных концах палубы, другие принялись тянуть какие-то канаты. Вокруг заскрипело и заскрежетало. Удивленный народ стал высыпать на палубу из своих кают - благо дождь, наконец, стал утихать, а гроза почти прекратилась. И все заметили, что корабельщики пыхтели и тянули собственные жилы не зря: тяжелая броня из блестящего металла, покрывавшая сверху борта корабля-гиганта, начала вдруг медленно, но неуклонно подниматься вверх - все выше и выше, пока наверху, над самыми мачтами, между ними не осталась лишь узкая щель. Стало совсем темно, но в этот миг по всем углам образовавшегося замкнутого пространства и на верхушках мачт, оказавшихся ни чем иным, как сигнальными столпами, зажглись не боящиеся воды светильники, заключенные в толстые стеклянные капсулы.
- Ну... да хранит нас Единый Всемогущий Создатель, - произнес напоследок один из Учеников Верховного Жреца, как все поняли, Стрилеон, и страшным усилием в одиночку надавил на массивный рычаг посреди палубы между второй и третьей мачтами, а остальные дружно кинулись к канатам. И в этот момент поднятые вторые борта, издав громкий гул, сомкнулись над головами людей, отрезав их от внешнего мира. Некоторые заерзали на месте и подались обратно в каюты.
Капитан отдал еще несколько распоряжений и началась новая работа, понятная лишь ему и его воинам-корабельщикам. Корабль слегка задрожал и подался вперед, но потом снова застыл на месте и словно подался вниз. Многие при этом, в том числе Вианна, стоявшая с ним рядом, ощутили головокружение неведомое доселе чувство страха. - Что происходит? - спросила она, уцепившись за его руку, чтобы не упасть. - Мы тонем?.. - Нет, меан анеи. Этот корабль не может утонуть, когда сомкнуты верхние борта. Мы погружаемся в морские воды, так и поплывем. Не бойся ничего, корабль построен так, что никакая вода не может в него проникнуть и затопить. - А кто придумал план этого корабля? - поинтересовалась она, когда страх уступил место любопытству и глаза ее загорелись. - Мы это придумали. Со своими Учениками.
Если бы кто наблюдал в это время со стороны, то наверняка бы был поражен невиданным доселе зрелищем: огромный корабль с поднятыми и сомкнутыми бортами, похожий теперь, наверное, больше всего на какого-нибудь кита или вовсе невиданную морскую тварь, медленно погружался в глубину морских вод, в то время как разгневанная стихия доделывала снаружи свое дело. Как был устроен этот корабль внутри, как он мог плыть под водой, да еще и без гребцов, каким образом те, кто им управлял, могли видеть и слышать, что делалось снаружи и в какой стороне находились берега Срединных земель, было ведомо одному лишь Создателю да тем, кто этот корабль строил. Наверное, об этом ломали головы те, что остались на берегах великой Даарии и не смели больше атаковать уходящих арктов, не зная, кем их теперь считать - победителями или побежденными трусами, спасающимися бегством. Наверное, все-таки победителями, сломившими боевой дух захватчиков и оставивших им разоренную войной и буйством стихии землю. А кое-кто всерьез полагал, что однажды, не в столь отдаленные времена, ушедший народ вернется с многотысячной армадой и нанесет по "обновленной" Даарии решающий смертоносный удар.
________________________________
А что было дальше, спросит любознательный и мечтающий все узнать читатель? А вот теперь и пришло время вкратце рассказать, что было дальше, после того, как корабли народа, разбившего бесчисленную армию Тьмы в Даарии, высадились на берегах обширных Срединных земель. Оказавшись здесь, арктоарии начали свой путь на восток, юг и запад, братаясь с многочисленными местными племенами и народами, создавая новые селения и города, обмениваясь культурными ценностями и духовными знаниями и пополняя свой род. Те же восемь или восемь с половиной тысяч смельчаков, что перебрались сюда в чреве огромного корабля, отдаленно похожего на кита, прошли через большую часть Срединной Земли, направляясь с северо-запада на юго-восток, как и другие, основывая города или навещая те, что уже были. Двадцать лет прожил бывший Верховный Жрец Даарии на этой земле, скитаясь по равнинам, холмам и горам Срединных Земель, неся людям Великие Знания Предков, Единого Создателя, и даря людям свои знаменитые Песни, что останавливали врагов, не давая им подступиться близко. Да-да, и на этой земле было немало сражений с враждебными силами, что руководили злыми и жестокими людьми, и всегда славных воинов Даарии выручали их Песни, не только копья, стрелы и клинки...
На девятнадцатый год этой новой жизни великому Жрецу пришлось расстаться со своей Тринадцатой Ученицей, подхватившей тяжелую хворь где-то при переходе в ущелье высоких восточных гор. Что это было - какой-то неведомый яд, простуда или зараза, которой никогда не было в Даарии, или же следствие произошедшего накануне несчастья, при котором Вианна свалилась с обрыва, угодила в реку и чудом осталась жива - оставалось для Анока загадкой. Сам он, переживший смерть и чудесное возвращение в жизни в этой загадочной и полной опасностей стране, и собиравшийся на двадцатом году своей жизни здесь дойти до дальней южной страны, основать там поселения и уйти, наконец, в Небеса, корил себя за то, что не смог выходить и исцелить молодую Жрицу. Горе его, принявшего смерть Ученицы на своих руках, да и всей семьи, включая уже выросшего и закалившегося в боях и дальних походах ее сына Астарха, было безмерно и слезы лились из глаз, однако долго горевать по умершим не полагалось. И отряд, среди которого было ныне двенадцать тысяч человек, включая тех, кто присоединился из местных родов, и исключая тех, кто осел на этих землях раньше, двинулся дальше - на юго-восток, к землям Бхаратты.
Много легенд и преданий было сложено о пришествии арктоариев в великие Срединные земли, о строительстве новых городов, о расцвете здесь новой культуры и о великом походе в южные страны. Что было потом, тоже многие знают, а вот о том, что было до этого на Даарской земле, известно лишь очень немногим, и потому, чтобы об этом узнали больше, и была написана эта книга. _________________________