В сплетенье ветвей изумрудных,

  В каждом суставе каштана,

  Любого из них,

  Вижу старинный дом,

  Сковороду завалинки,

  Краску, на краске - трещины,

  Деревья. Ты, помню, любил их.

  Без гордости мыльной - честно.

  Теперь наступил черёд

  И мне полюбить.

  

  Иначе, чем в пору погони

  За миром, чем в пору развесистой

  Клюквы о дальних землях

  Под шелест "Знамёнки", которая

  В дело шла от и до:

  От фотографий нечётких,

  Вытертой информации

  До типографских чернил.

  Они придавали колёр

  Дыму тугих самокруток.

  

  Иначе любить - глубоко -

  Ныне учусь.

  

  Что до погоды, отлично:

  Ветры плутают и пляшут

  Над черепицей крыши

  Замка с пожухших обоев.

  Да и над городом, слышно.

  Аисты, совы, стрелы,

  Львы, горностаи, медведи -

  Флюгеров обитатели,

  В меру / не в меру ржавые,

  Вертятся тоже лучисто.

  

  Марта пружина взвизгнет.

  Следом апрель. Татарник

  Тайно потянется к свету

  Где-то утробе земли.

  Линии роста - шаманство,

  Знают заправские йоги,

  Знают бальзамы на травах.

  Тропы презрев, чтобы ноги

  Сами вели,

  В парке давай заблудимся.

  

  Нет, не хочу на кладбище,

  Мысли там лезут всякие.

  Тоже деревья, но правильно:

  Яблони, яблони, яблони.

  Эта твоя антоновка.

  И зацветать не подумала -

  А ты, как обычно, заранее:

  "Приедешь - возьмёшь".

  Авоську ещё столетнюю

  Навялишь (не протестую я,

  Не постесняюсь в обнимку

  Шествовать с ней, сколько надо.

  Ручки - "привет, сухожилия",

  Расцветка - "ядрёна мать").

  В дыму опьяняюще майском,

  Кивнув, растворится тень,

  И чайно-медвяный сад,

  Лучший из всех отпечатков,

  Снова с собой заберу.

  Буду его извлекать

  

  Из вороха листьев и зёрен,

  Словно фамильную ценность,

  Когда невозможно дальше,

  Когда невозможно больше.

  Отвесь подзатыльник: "Вон солнце.

  Чего, кроме солнца, надо?"

  Синап и налив, китайки...

  Где тут упомнить, эх.

  Я осторожно вверх

  Глаза поднимаю, смотрю.

  

  Да, облака полоумные;

  Наши не ровня им, веришь ли?

  Местным чужда меланхолия:

  Носятся, будто-как будто

  В первопрестольной реке

  Бешеные барракуды.

  Перебродившее время

  Терпко на языке.

  Ты бы сказал: "Не созрело

  Покуда".