Аннотация: Одинокая женщина в Новый год в Абхазии. Дальше продолжать?
Мандариновые корочки
1. Одна
Мандарины потрясающе пахли. Огромные, с жилистой кожурой они благоухали так, что Галина поморщилась. Терпкий вкус спелых плодов напоминал о наступающем Новом годе, однако несущийся в Сухум поезд тактом колес как метрономом выстукивал остающееся время.
Галя ехала в Абхазию по двум причинам. Во-первых, ей определенно наскучило отмечать Новый год в заснеженной Москве с пьяной ордой на улицах, традиционным поздравлением Президента по ящику и нетрезвыми друзьями и коллегами, заранее тянущими женщину к себе: "Галка, давай с нами! Будет весело". В том, что будет весело, она и не сомневалась. Именно веселье и гнала от себя, чувствуя, что именно сейчас ей больше всего хочется покоя, отбросить ощущение загнанной лошади, в котором пребывала последний год. Много на себя взяла - заботу о болеющей матери, беспокойство за племянника, о котором совершенно не пеклась сестра и, наконец, просто хотелось встретить Новый год совершенно одной, на берегу Черного моря, под пальмами, с местным домашний вином или чачей, с мандаринами и под шум беспокойных волн.
То есть, так хотелось в конце декабря, когда она еще устало ехала с работы через весь город на "Павелецкую". Тогда даже не верилось в то, что где-то есть просто отдых, спокойствие, счастье...
- Какой красивый девушька едет! - Кадрился к ней пожилой абхазец. - Одна, не опасно?
Проводник уже выдал белье, но путь от Адлера занимал мало времени, поэтому мало кто воспользовался возможностью поспать. Галина тоже примостилась у окна и созерцала красоты.
Море... Как давно она его видела - безмятежное и бесконечное! Конечно, она отдыхала в Турции и Греции, была на Финском заливе, но это... какое-то свое море, родное, из детства... Оно плескалось за окном, приглашая окунуться после изнуряющей жары в поезде. Действительно, сильно пекло, к тому же включенное отопление в вагоне побуждало постоянно пить настоящий сухумский тархун, купленный в Адлере.
На вокзале в Сухуме молодую женщину никто не встречал, что на мгновение больно резануло ее память, заставив вспомнить о второй причине самодеятельной поездки в Сухум: на Новый год исполняется ровно два года со дня кончины ее мужа. Самоубийство - слишком тяжелый повод, чтобы ворошить прошлое, но Галина и теперь окунулась в те дни лишь потому, что никогда прежде не ездила далеко одна. В детстве все поездки планировались и совершались родителями, позже затянули студенческие, "ботанические", годы, а позднее всюду сопровождал ее покойный муж.
В девяностые годы многих тряхнула судьба, не миновав семью начинающего предпринимателя Руслана. Его небольшой бизнес по продаже сувениров крупно прогорел, когда конкуренты, прекратив угрожать владельцу сувенирной лавки на окраине столицы, просто подожгли склад с товарами из Скандинавии. По тем временам это был выгодный бизнес, сейчас никого не удивишь магнитами из-за рубежа или смешными страшненькими тряпичными куклами-троллями, которые в совершенстве научилась шить и Галина: сперва в качестве творческого эксперимента, затем в подарок свекрови и друзьям, лелея мысль украсить детскую будущих детей. Однако до детей не дошло: бизнес держался без малого полтора года, угрозы предпринимателю начались довольно скоро, а поджог как раз завершил полуторагодовалую деятельность мужа. Тогда не было речи ни о страховке бизнеса, ни о поддержке знакомых; страна выживала как могла, изо всех сил карабкаясь на робкий свет западной Луны капитализма.
Руслан долго скрывал от жены произошедшее, обвиняя себя в несостоятельности. Масла подлил всю жизнь завидовавший ему школьный друг, вскользь упомянувший о неверности жен несостоятельным мужьям. Странно, что Руся в тот момент поверил самому неудачливому с бабами приятелю. Видно, тот расшевелил застарелую детскую травму - очень уж бизнесмен верил в легенду о self-made man*, если, страшно напившись тем вечером, залез на крышу своей многоэтажки и, декламируя стихи Губермана:
"К родине любовь у нас в избытке
теплится у каждого в груди,
лучше мы пропьем ее до нитки,
но врагу в обиду не дадим",
камнем упал вниз. Это видели соседи, которые и сообщили Галине страшную новость. К ней вызвали скорую, а вскоре переехала мать, которая через год сама свалилась на руки дочери. Теперь у женщины наконец нашлась возможность выехать отдохнуть - впервые одной.
2. Местный колорит
На месте Галина не сразу сориентировалась; маленький вокзал со скучавшими охранниками видел множество туристов, на фоне которых фигурка в плаще выделялась пронзительным взглядом. К приезжей подошел один из них:
- Чем могу помочь?
Смешавшись, Галина достала из кармана рюкзака смятую дорожную карту и показала нужную улицу. "Так это почти на выезде", пояснил тот. - "Артем! Отвезешь даму?". Мужчина в машине неподалеку как раз собрался отъезжать и теперь курил неподалеку напоследок. "Неудобно", сказала Галина, денег было немного. "..Спать на потолке!", смеясь, закончил за нее охранник и помог снять и отправить в багажник рюкзак. Джентльменство здесь было на высоте.
По дороге Артем расспросил, как надолго приехала Галя, подсказал самые интересные места на побережье и предложил сопровождать ее в горах. "Спасибо, знаете, меня на месте ждут", неуверенно соврала Галя, но насмешливый взгляд водителя в зеркало заднего обзора красноречиво сказал, что он не поверил ей. Да, она приехала и намерена оставаться здесь на отдых одна, ей никто не нужен. Она приехала повидать море, пальмы, наесться вдоволь мандарин, да мало ли причин прятать свою душу от окружающих, ничего не ожидая от них взамен...
Высадив ее у ограды, водитель уехал, оставив напоследок свой телефон: "Звоните, если что". Позвонив хозяевам, рекомендованным отдыхавшей здесь в прошлом году подругой, Галя терпеливо ждала, пока пожилая пара не отгонит охранявшую двор собаку - пятнистого курцхаара, после чего ее пригласили в дом.
Сговорившись о цене, Гале отдали ключи от комнаты и предоставили ее себе, угостив спелыми мандаринами с дерева под окном. "Приходите в себя, примите душ и спускайтесь пить чачу** или вино с остальными гостями!", приветствовала ее добродушная хозяйка. Курцхаарша уже скулила внизу, выпрашивая косточки от жарящегося шашлыка.
Действительно, постояльцев в большом доме было много, убедилась Галя, спустившись. Молодые ребята, туристы, странного вида скиталец и мужчина в джинсах неподалеку составили вынужденную компанию друг другу за гостеприимным хозяйским столом.
"Вот, угощайтесь!", и перед Галиным носом появилась тарелка с аппетитным супом, овощная закуска и обещанная чача. Крепкий вкус самодельной виноградной водки с непривычки обжег горло. В последний раз она пила что-то крепче вина на поминках мужа, вспомнилось ей.
- Вы здесь впервые? - традиционный вопрос приезжей застал ее врасплох. Степенный хозяин дома на правах главного расспрашивал ее о целях приезда. Галя привычно объясняла, что здесь ненадолго и хочет посмотреть зимнее море. Мужчина в джинсах, казалось, уснул в кресле на веранде, но неожиданно поднял глаза. Впалые щеки и созерцательный взгляд придавали его образу нечто мистическое; он очень напоминал какого-то актера, характерная внешность. "Вы сказали, хотите побыть одна?", показалось, он шутит. - "Нет", сказали ее глаза; "Да", ответила женщина, замешкавшись. - "Так покажу вам места, где нет туристов и местных жителей даже в это время года, и притом потрясающе красивые. Вы ведь интересуетесь необычным? Я, кстати, из Питера". Ей показалось, все местные с интересом смотрят на них двоих. Это было не так, хозяева весело болтали с гостями, приезжие осматривали красоты; большинство приехало ненамного раньше Гали. - "Меня зовут Евгений, я с радостью покажу вам здешние красоты".
Скинув в своей комнате надоевшие зимние московские сапоги, она достала удобные кроссовки и поспешила на пляж. Он был пустынным, однако первые отдыхающие уже весело спешили к воде или бродили вдоль набережной. Галя спустилась к самой воде и шумно вдыхала свежий морской воздух, вспоминая, как давно она не наслаждалась игрой звуков, света и запахов.
На удивление скоро стемнело, или это Галя просто потеряла счет времени. Она долго сидела и смотрела на волны, пока не обнаружила, что к ней спешит Евгений и зовет ужинать.
- Вы не замерзли? С непривычки должно быть мокро от брызг моря?
- Ничуть. Совершенно не мокро и не холодно! - радостно сообщила она, собираясь встать, но он уже услужливо подал ей руку. - А вы завтра утром свободны?
"Насчет моего обещания? Конечно! Поведу вас сразу же в горы".
За ужином Галина заметила, что Евгений получил сообщение на мобильный и погрустнел. Она не стала расспрашивать его о причине, да и сам мужчина вскоре вернулся и улыбнулся ей:
- Поели? А теперь давайте сходим за мандаринами...
Хозяева посоветовали ей накинуть плед, и вскоре оба исчезли, поднимаясь по тропинке между гранатовыми деревьями и лавровыми ветвями.
- Вот, отсюда прекрасный вид на море и город.
Неподалеку виднелись стены обезьянника, Ботанический сад, а здесь росли многочисленные пальмы со смешными листьями, напоминающими уши слона.
"Знаете... Мне почему-то хотелось у вас спросить... Вы всегда делаете то, о чем думаете или планируете заранее?". Она понимала, о чем он, вернее, интуитивно чувствовала. - "А вы?". - "Не увиливайте от ответа!", отшутился тот, но Галина ощутила, что ответ был ему важен. - "Не всегда, а вы?" - "Предпочту не отвечать сразу" - "Но так нечестно". Вместо ответа он сжал ее ладошку и потащил выше, к небольшому хребту, обогнув который, они увидели старую часть города с небольшими постройками. "Местный колорит", отметил он. Домики словно из-под кисти Ван Гога, наползали-нависали друг над другом, словно собираясь рассказать на ухо давнюю тайну. Атмосфера располагала к уединению.
3. Незапланированное
На второй день они нашли забаву в игре с морскими волнами. Садясь у самой кромки воды, делали ставки - кого вода подмочит первым? Дети хохотали, взрослые посмеивались над Галиной и Евгением (назвать его Женей почему-то было неудобно), однако к обеду они подоспели с мокрыми задами. Не успев переодеться, оба завернулись в оранжевые пледы с кресла на террасе, напоминая скользящих между столами буддийских монахов.
Весь день Галя с мужчиной гуляли по окрестностям и любовались на пальмы, море и подсвеченные силуэты заснеженных гор вдалеке. Такая погода соответствовала московской ранней осени или его питерскому маю.
Остальные туристы весьма лениво валялись в комнатах или спускались на хозяйскую половину посмотреть телевизор. Послезавтра наступал Новый год.
Евгений и Галина прикупили местного вина, мяса, овощей и соленьев на праздник, но, вернувшись вечером в дом и увидев, что в привычной картине - наброске отдыхающих ничего принципиально не изменилось, оба переглянулись: хотим чего-то необычного!
Галя пригласила Евгения к себе в комнату, где оба тайком сняли со стены хозяйскую гитару и Евгений спел несколько студенческих песен, вспомнил старые бардовские мотивы и похоже изобразил выдающихся звезд эстрады. Галя не смогла сдержать хохот, и на ее смех подтянулись пара соседей. Окончательно смех выдал их хозяйке, которая пригласила пару исполнить что-либо для всех на веранде. Мужчина выдал небольшой концерт, чем окончательно ублажил хозяев. Женщина подозвала Галю и тихонько вручила ей нарезанное домашнее сало и кусок пирога с апельсинами и курагой. "Вкусно, а ты худющая, сил набирайся!" и подтолкнула молодую женщину к вскипевшему чайнику. Набрав кипятка, Галина с угощением отправилась к себе, куда вскоре вернулся Евгений.
До вечера они смеялись и вспоминали случаи из жизни. У него тоже накопилась масса впечатлений о работе в институте, где он преподавал инженерам сопромат; опыт инструктора по туризму, которым гордился, так как объездил много мест бывшего Союза; проказы племянника Тишки, который вдоволь насмешил и Галину. "А своих детей у вас нет?" спросила она и осеклась; это нарушало границы личного. Но он, казалось, не заметил ее смущения и спокойно ответил, что его жена увлеклась докторской и не успела вовремя родить; "А сейчас уже не до этого", философски заметил он. "А вы женаты?", вертелось у нее на языке, но этого бы она никогда сама не спросила. Кольца на его пальце не было, но Галина слишком хорошо знала, что такое болевые точки, и тоже не любила лезть в чужую душу, как не позволяла лезть и в свою.
"Я женат; она работает в другой стране, ей предложили выгодный контракт на год, она экономист. В нашей семье мы решили, что так удобнее".
Все понятно; ответ более чем устроил Галю, она не хотела бы видеть сейчас перспективу отношений. Было удобно и просто так общаться с интересным человеком, попутчиком в поездке, приятным собеседником. Тем не менее, она бы хотела сейчас противовес - чтобы ее тоже кто-то ждал по возвращении в Москву, кроме подруг, к которым она, как и в студенчестве, могла завалиться почти в любое время со своими проблемами и переживаниями.
Но ее ждала пустая квартира с болеющей мамой, за которой сейчас присматривали младшая сестра с мужем.
Евгений давно выпил вино и перешел на чачу, помня, что "нельзя понижать градус". Галина прилегла на кровать и слушала его походные байки уже в полудреме. Она не заметила, как уснула.
Наутро, смущенная, она обнаружила, что в комнате никого нет, и спустилась вниз. Спросив о Евгении у хозяев, узнала, что он рыбачит у речки неподалеку. Действительно, проехав на маршрутке несколько остановок, она вышла к местной речке и нашла мужчину с небольшим уловом. Улыбаясь, он предложил зажарить рыбу у хозяев и отметить Новый год в горах. "Возьмем чачу, а вам вина, завернемся в плед и разожжем костер! Романтика, давно мечтал об уединении..."; Галина задумчиво слушала, ощущая, насколько его желание созвучно ее собственному. Ей тоже хотелось отделиться от отдыхающих, уже планирующих массовое совместное буйство - и при этом, как ни странно, ужасно не хотелось быть одной. Это противоречие, наверное, и ощутил в ее ответе хозяину Евгений в день ее прибытия, этим и объяснялся его пристальный насмешливый взгляд.
"Ну что ж, с вас как с женщины, готовка, с меня, как мужчины, закупка всего необходимого", решил он, и она кивнула.
К вечеру они успели посидеть с приезжими и хозяевами внизу, послушать новогодний концерт, но после пары тостов за "светлое новое" поспешно удалились во внутренний дворик, где на заборе уже висел Галин рюкзак со всем съестным. Евгений набросил на себя лямки и пропустил женщину в ворота. Пара направилась по привычной дороге в горы.
Поднявшись на площадку, откуда на горизонте виднелось вечернее море, оба отдышались и расстегнули куртки. Стемнело и срывался мелкий дождь. Евгений помог Гале надеть дождевик, сам завернулся в плед и расстелил под деревом импровизированную скатерть со съестным.
Оба не спеша поглощали приготовленное с утра Галиной, в восемь вечера привычно подняли тост за уходящий год... А в десятом часу Галя забеспокоилась:
- Мы намокнем и замерзнем! Время спускаться вниз.
"А вы хотите? У меня и палатка есть, хотите - разобьем?", предложил Евгений. Галя удивилась сюрпризу, "Конечно, хочу!".
Разбили палатку, сверху набросили тент от дождя - но мелкие капельки в воздухе уже пропали, погода вернулась к благодушно-прохладной сухости. В палатке зажгли свечку и, расстелив пледы, долго молча смотрели на огонь.
Евгений признался, что давно не испытывал такого душевного единения с природой; вокруг слышались непривычные звуки: шум крон сосен, с моря доносилось шуршание гальки и камушков, усталое шипение волн, хлопки и выстрелы первых фейерверков из жилищ внизу; доносились ароматы мандаринов и цитронов из рюкзака Гали и соленый запах моря; под пледом ощущалась прохлада лесной земли...
Неожиданно Галине вспомнилось, как она мечтала отпраздновать медовый месяц с мужем на море, но ему сразу же предложили крупную сделку, и отпуск пришлось прервать и отменить путевку в Геленджик. А после уже не выдалось такой возможности...
"И вообще, пусть прошлое останется в прошлом", ее впервые со смерти мужа отпустило. Очевидно, ее легкий вздох-выдох ощутил спутник, порывисто обнявший женщину.
Все произошло так внезапно и импульсивно, что Галина не сразу опомнилась. Она знала только, что хотела этого, и что продолжения не будет. Осознавая, что безмятежно раскинувшая в разные стороны руки и ноги женщина - она сама, Галя просто поддалась порыву, не думая в тот момент, что скажут и подумают отдыхающие у хозяев постояльцы, да и как посмотрят на обоих сами хозяева. Вернее, р а н ь ш е она бы непременно об этом подумала. А теперь ей не то, чтобы ей стало все равно, просто... появилось нечто выше и много больше этого. Море... пальмы, ветер и оставшиеся капельки дождя просто говорили ей: расслабься, все в прошлом и больше не вернется. Да, она приехала сюда именно за этим - ощутить бег времени, его плавное скольжение. Не в шумной беспокойной Москве она ощутила это, а здесь, через всю страну, на берегу Черного моря. И это необратимо отложило на нее отпечаток. Она ощутила и свой возраст, перешагнувший за тридцать пять, и вспомнила детские желания - увидеть мир, познать людей и попробовать загадочную чурчхеллу***, которую продают только здесь, на юге...
Евгений, которого она уже назвала Женей, нежно гладил ее запутавшиеся волосы, а она привыкала к нежности.
4. Возвращение
Когда они вернулись, слегка замерзшие под утро, их отсутствия, казалось, никто не заметил.
Бурно отметившие Новый год отпускники и сами хозяева успешно приобщились к местному алкоголю, и теперь во всем доме - на террасе и на верандах - царила незабвенная тишина, о которой только и мечтала с начала Галина. Периодически только кто-либо спускался в туалет или на кухню за закуской или холодным рассолом в банке на подоконнике.
Вернувшиеся двое переглянулись и тихонько разбрелись по комнатам.
Неделю Галя и Женя лазили по горам, ездили в Афонский монастырь и спускались в пещеры; кормили обезьян и гладили ребристые стволы пальм, любовались чайками и покупали спелые мандарины, хурму и гранаты. Это был настоящий рай, а Галина вспомнила, как умела заливисто смеяться. Это были дни без обязательств, с отсутствием перспектив и планов, как она и хотела. Вдалеке от цивилизации она захотела вернуться к себе юной, искренней и нежной. Как и ее спутник стремился забыть то, что поначалу скрыл даже от нее.
- От меня ушла жена. То есть, официально брак еще зарегистрирован, но она мне изменяет.
"Откуда ты знаешь?", спрашивал она, ероша его свисающую челку. - "Знаю. Это мой бывший коллега, он завидовал нашей свадьбе, а она в пылу ранних споров грозила переметнуться к нему". - "Так разведитесь" - "А теперь она мстит, и развода не дает, и будущего у наших отношений нет".
Галина не могла понять эту женщину и представить такое смешение чувств в своей жизни. Казалось бы, что проще: не любишь - оставь, покинь не свое; отпусти, в конце концов! К тому же - верила, что подлинно твое - вернется сторицей. Однако, в реальной жизни немногие следовали простому правилу искренности. Она могла лишь посочувствовать Жене, который нервно курил, говоря о супруге.
"Ну, все образуется. Не сразу, так со временем", утешала она. Вместо ответа он зарывался в ее волосы и задумчиво смотрел на море, неизменяемое и спокойное.
Ей вспомнилось:
Все опошлено. Только секс.
Изменив, ты забрал с собою
Всю любовь; и вернулся без
Сожаления. Что с тобою?
Все разгадано. Интерес
Своевременно испарился,
Как и ты, он недолго бился
За свободу жить просто БЕЗ.
Все оболгано. Ерунда,
Что ты больше не будешь сниться.
Знаешь, можно переродиться,
Но без прошлого - никогда.
Непосредственно - рядом ты.
Но не ты - тот, кто нынче нужен.
- Что там, милый, у нас на ужин?
И плевать, что ответишь ты...
А море начало напоминать о зиме и уже пугало отдыхающих огромными волнами. На несколько дней объявили штормовое предупреждение. Туристы и отпускники стали реже выходить на сухумские улицы, за окном дул сильный ветер и Галя не вылезала из теплого маминого свитера. Женя выходил покурить и по возвращении неизменно пах соленой водой и смесью цитруса и табака.
Однажды ему позвонила жена. Так поняла Галина, когда Евгений привычно закрыв ладонью трубку, удалился для разговора на веранду. Под пронизывающим ветром он долго переругивался с напряженным лицом. Когда он поднял глаза - Галя смотрела на него сверху вниз понимающе-усталым взглядом. Это был момент, когда понимаешь, что нечто мы не в силах изменить, но способны понять. Вот можно ли принять чужую запутанную жизнь и надо ли это ей?
Женщина была благодарна и ему, и случаю, что это ситуация, когда ничто никому не надо объяснять. Для окружающих они - отдыхающая вместе пара, а друг для друга - случайные знакомые на отдыхе. Без взаимных ожиданий и перспектив.
Их отдых подходил к концу, и напоследок они, невзирая на испортившуюся погоду, смотались в пещеры и решили на обратном пути съездить в Гагры и Пицунду. Там они изначально предстали постоянной парой, мило беседующей за чашкой капуччино в кафе или танцующей медленный танец в вечернем баре под современный джаз. Евгений был галантен и баловал Галю сладостями и сувенирами. "Привезу девчонкам и маме", решила женщина.
Ее неожиданно отпустила давешняя боль в связи с гибелью мужа. Впервые за оба года позволив себе счастье, она осознала вдруг, что не виновата в смерти супруга. Как-то раньше эта мысль не приходила ей в голову, но теперь она просто видела все - пальмы и пляж, сумасшедшие волны, которых она нисколечко не боялась, веселые улыбки и смех - и ощущала, что имеет на это право. Право на счастье, пусть и не с тем человеком, который был сейчас с ней рядом.
Сажая Галину на поезд, Женя волновался:
- Вас встретят там, дома?
"Конечно!", привычно соврала она. По крайней мере, если с работы отпустят подругу, та подойдет к поезду. Если нет, не беда, вещей с собой почти нет, не считая подаренного Евгением мешка с мандаринами. В холщовой мешковатой сумке было килограммов пять оранжевых в пупырышках фруктов, которые пахли всю дорогу до Москвы.
Попрощавшись, они не знали, что одновременно выбросят телефоны друг друга. Продолжение было ни к чему, оба понимали, как важно иногда наслаждаться мгновениями жизни, не пытаясь искусственно их удлинить.
Кожуру от фруктов ее мама сберегла в качестве проверенного средства от моли, рассыпав их за шкафом и положив на бельевые полки. Действительно, они здорово помогли, насекомые пропали и корочки Галя выкинула.
А одну забыла, под подкладкой дорожной сумки. Той самой, которую через полтора года взяла в свадебную поездку с мужем - коллегой по работе. На тот момент она уже могла осознать и принять свое счастье, и, укладывая вещи в дорогу, неожиданно почувствовала цитрусовый аромат, напомнивший Абхазское короткое путешествие.
----------------------------
Self-made man* (амер., брит.) - человек, "сделавший себя сам".