Аннотация: Мистика, которая лежит на расстоянии вытянутой руки...
Эмиграция, или Бегство к себе от себя.
Такого большого бегства Израиль еще не знал. Тысячи, даже, наверное, миллионы евреев и неевреев покидали Эрец Исраэль. Я, Наоми Штерн, 30 с небольшим лет, разведена, мать 2 детей, девочки 10 и мальчика 6 лет, была одной из них . Позади оставалось столько боли, унижения, - все то, что я испытала за 10 лет репатриaции (или эмиграции?), что я была уверена - там, на новом месте, все будет не так, а по-новому и прекрасно! Переполненная этими радужными мыслями, прислушиваясь к мирным, а временами и не очень, разговорам детей, я осматривалась по сторонам. Мы летели огромным самолетом, я никогда раньше таких больших не видела. Я разглядывала пассажиров и узнавала среди них знакомые лица. Вот, например, Борис и Мила. Сколько я их знаю, все время говорили только об одном: как бы свалить куда-нибудь из Израиля. Собирали какие-то документы, стояли в очередях в посольства разных стран. Впрочем, им это не мешало уверенно продвигаться по жизни и здесь: учиться, сдавать профессиональные экзамены, повышать квалификацию, менять места работы на все более престижные, а также - квартиры и машины. Я, честно говоря, всегда им завидовала "белой завистью". Но не продвижению по социальной лестнице, а их семейной жизни, где всегда были только любовь, взаимопонимание и уважение - то, чего у меня в семье, пока я была замужем, никогда не было и в помине... Потому-то я и ращу детей одна . Вот и сейчас Борис и Мила сидят как пара влюбленных ( впрочем, почему как?), в обнимку и нежно о чем-то воркуют. Я помахала им рукой , они мне - тоже, и снова погрузились друг в друга. А этого парня спортивного телосложения я где-то видела раньше, очень знакомое лицо, но имени не помню. Или мы вообще не были знакомы? Может, просто жили в одном районе? Нет, припомнить мне не удалось. Жаль, он мне симпатичен, надо бы не упустить его из виду когда приедем. Я размечталась: может быть, познакомимся, начнем встречаться? В конце концов я молодая свободная женщина! Он летит с каким-то мальчиком, наверное, это младший брат, для сына велик, да и жены не видно. Неожиданно он повернулся ко мне, посмотрел прямо на меня, улыбнулся, что-то беззвучно сказал и подал какой-то знак рукой . Точно, он меня знает, - я обрадовалась. Завязка есть. Теперь дело за малым...
Почему-то мне вдруг представилось, что мы с ним стоим, крепко обнявшись, на берегу моря и он нежно целует меня в губы, а потом - как будто мы занимаемся любовью тут же, на пляже, у кромки воды. Я сурово приказала себе прекратить эти эротические фантазии - тоже, нашла время! Но видно длительное отсутствие мужчины в моей жизни все-таки не могло пройти бесследно.
А это кто? Вот так неприятный сюрприз! Это же мой бывший супруг, папаша моих детей, хам, грубиян и злостный неплательщик алиментов, . Ну почему он не мог в другой самолет сесть! Хоть бы дети его не заметили, да и мне не хочется ни самой ему на глаза попадаться, ни видеть его вообще. Я отвела глаза и стала смотреть в другyю сторону. Снова знакомые - супруги Шекель. Как их настощая фамилия я уже не помню, но за глаза все называли их только так за фантастическую жадность и скупость. А вот группа симпатичных людей с доброжелательными, открытыми лицами, они мне машут и улыбаютcя, но мне никак не вспомнить, откуда их знаю.Один кричит мне: "какие у тебя хорошенькие детки, Наоми!". Я в ответ крикнула: "Спасибо". Господи, кто же они? Впрочем, у меня уже нет времени гадать, потому что, похоже, самолет приземлился и все пассажиры организованно направились к выходу. Я и мои дети влились в общий поток.
Сразу после выхода из самолета и недолгого спуска по трапу мы попали в большое светлое здание, в котором, видимо, располагалась иммиграционная служба. Вся процедура оформления осуществлялась прямо тут же, на месте, в нескольких метрах от трапа самолета. Вскоре я поняла, что это была не только иммиграционная служба, но и что-то вроде министерства абсорбции, потому что здесь не только выдавали документы, удостоверящие личность, но и, если можно так выразиться, "социальный пропуск" в новое общество. Процедура происходила быстро и четко, в коридорах было тихо, светло и уютно, и хотя было нас очень много, места хватало всем. Я отметила это с удовлетворением, вспоминая бесконечные очереди в мрачноватом здании
Иeрусалимскго отделения министерства абсорбции. "Хорошо они придумали - все оформление сразу за одно посещение, везде бы так !" - пoдумалa
я, и как раз увидела "влюбленных голубков" с детьми. Они радостно, как на крыльях, выпорнули из кабинета чиновника.
Увидев меня, они подбежали и заговорили, перебивая друг друга:
- Наоми, здесь чудесно!
- Мы будем жить за городом на вилле с бассейном!
- И еще там озеро, представляешь?
- Боренька обожает рыбалку!
- Дети пойдут в школу и садик с творческим уклоном!
- Но это не главное, ты послушай наcчет работы, какая потрясающая здесь система! Я, например (это сказала Мила), - была т а м программистом. A работала я на Коболе, ну кому он спрашивается нужен? Старье, прошлый век! Мне просто повезло, что этот проeкт был очень большой , долгосрочный и трудоемкий, поэтому его не переводили на более современные языки, а продолжали лепить на Коболе, а я-то других языков и не знаю! Короче, здесь я буду заниматься той же темой , и главное, в этот проeкт попали почти все мои бывшие сотрудники! Я обожаю наш коллектив... Но больше всех - тебя! - она прижалась к мужу. - Ну, а теперь ты расскажи Наоми про себя. Нет , я расскажу. Ты ведь помнишь, как Бореньке сначала не везло с работой . Ученых степеней у него нет, он учебу из-за мения и из-за вот этих спиногрызов не закончил ( она потрепала детей по головам), поэтому перебивался кое-как то водителем, то кладовщиком - ну, ты помнишь, - пока не устроился на этот компьютерный завод, где и получил уже все льготы и нормальную зарплату и машину. Но все-таки эта работа была слишком тяжелая для него, там же ночные смены! А больше всего на свете Боря любит писать пародии на стихи, у нас их полный чемодан. Он иногда читал на вечеринках, ты помнишь? (Я помнила и невольно поморщилась.) Все умирали со смеху, помнишь?
Я кивнула головой , потому что действительно умирали, действительно все, за небольшим исключением, и этим исключением была я.) А Мила увлeченно продолжала:
- Но это было всего лишь хобби. Так здесь - ты не поверишь - ему предоставили место в газете, в отделе юмора, "страничка литературной пародии!" Наоми, я просто не верю, это как в сказке. Тут она посмотрела по сторонам:
- А кстати, где же твои ...
Она не закончила фразу, потому что ее дети заверщали и резко утянули в сторону.
- Ладно, пока, увидимся! - крикнула Мила , помахала рукой и все семейство двинулось к выходу.
- А куда пошла Лейка, я хочу с ними, - заныл мой сын, который был неравнодушен к их девочке с тех пор, наверное, как помнил себя в своей мaленькой 6-летней жизни. У Арончика и Лейки за плечами был солидный 2-летний опыт общения в детском саду.
- Подожди, сыночек, скоро наша очередь, может, мы тоже поселимся там же. Может, туда всех эмигрантов направляют, - ответила я, не особенно веря своим словам. У этой пары как-то всегда все было гладко в жизни, как будто Госпожа Удача крепко привязана к ним, а до других не дотягивается. До меня, например. Но тем не менее - я тоже здесь, так же как и они, которые мечту о том, чтобы "свалить из этих палестин" вынашивали долгие годы, а летели мы в результате одним самолетом.
- Мама, а папа тоже здесь, как думаешь? - прервала мои размышления дочка.
- Не знаю, Дана, а зачем тебе? ( я не обманывала, потому что в данный момент я его действительно не видела). - Ты его вообще помнишь?
- Помню как он возил меня в "Суперлэнд" и в "Аттракцию".
- Если мы ему нужны, он нас найдет, вот увидишь, - ответила я, прекрасно понимая, что не нужны и не найдет. Разве последние годы жизни в Израиле не наглядная демонстрация тому ? В данный момент я больше была раздасована тем, что спортивный парень куда-то исчез вместе со своим мальчиком. Тем временем из кабинета вышли супруги Шекель вместе с родителями жены и тоже стали наперебой рассказывать:
- Жилье в центре города!
- 5 минут ходьбы от работы, значит не надо тратить ни бензин, ни время!
- Можно делать по 2, даже по 3 смены, сверхурочные - по тарифу 200%
каждый час! Не 125, и не 150, предстaвляешь, Наоми?
- Да здесь просто рай!
- Удачи, увимся!
Вскоре подошла и моя очередь.
Детям я велела сидеть тихо и прошла в кабинет. За столом сидела жещина ослепительной красоты. Ее лицо не выражало никаких эмоций . На столе у нее не было никаких папок и бумаг, но впечатлениe было такое, что ей это и не нужно, что она и так все знает.
- Наоми Штерн, дочь Бэллы дочери Ребекки, мать Даны и Арона, была посвящена Хаиму сыну Брахи и Нахума, получила гет после 7 лет супружества, - сказала она глядя мне в глаза. ( Да, она так и сказала: посвящена, а не была замужем. )
- Ты будешь жить в 47 квартале в караване и тебе предоставляется место работы уборщицей на заводе по производству рыбных консервов. С детьми ты расстанешся, потому что квартал 47 - не место для детей, а твои дети будут жить в домике у озера.
К такому повороту я была совсем не готова, и несколько мгновений не могла вымолвить ни слова под пронизывающим взглядом этой женщины. Наконец ко мне вернулся дар речи.
- Но почемy? За что? Я не хочу без детей! Я со временем выберусь из этого квартала и... - Я слышала, что мой голос дрожит от отчаяния, но при этом меня переполняла непонятная уверенность в том, что "приговор окончателен и обжалованю не подлежит", и что никогда я из этого квартала не выберусь.
- С твоими детьми все будет хорошо, не беспокойся о них, - лицо женщины на миг осветила улыбка. - Прощай, Наоми Штерн!
Когда я вышла из кабинета, детей у двери уже не было. Я с ними даже не попрощалась.
Меня ждал 47 квартал.
* * *
Новая жизнь, от которой я так много ждала, о которой мечтала, летя в самолете, оказалась настоящим адом. Гораздо хуже всего того, что я успела повидать за свои 30 лет. Караван, в котором меня поселили, был жуткой развалюхой , с дырами, пятнами ржавчины, клопами и тараканами, да еще и находился он в окружении зловонных мусорных куч. Моя первая съемная квартира на Земле Обетованной , в которой всего лишь протекала крыша, стены покрывала плесень и не было ни отопления, ни горячей воды, сейчас бы мне показалась дворцом. В караване постоянно отключали то воду, то свет, а газовой или какой-либо другой плиты там и не было вообще. Впрочем, потребности готовить еду у меня и не было. Чувство голода у меня сразу атрофировалось по приезде сюда, и, честно говоря, мне это не мешало. Каждое утро я вставала в 5:00 ( самое
ненавистное для меня время для вставания) и шла на завод, где облачившись в вонючий склизский халат, резиновые сапоги, перчатки и фартук и начинала свою тяжелую унизительную работу: мытье полов , конвейеров, столов и инструментов для разделывания рыбы. Не проходило дня, чтобы едкий раствор для мытья не попадал мне на кожу, И немедленно на этом месте образовывалась язва, которая потом долго не заживала. Также в мои обязанности входил сбор кишок и чешуи. Вонь всуду стояла невообразимая, я сама вся пропахла рыбой , но часто, придя домой, я была такая уставшая, что не было сил помыться, а если и были, то часто не оказывалось воды. 47 квартал стоял особняком, здесь был только рыбный завод и эти ужасные караваны, а больше ничего. Никаких контор либо учреждений. Но что самое странное, не было и транспорта, на котором можно было бы выбраться. Вокруг квартала на сколько хватало глаз, расстилалась каменистая пустыня. Вообще непонятно, почему это называлось кварталом. Внешне это место было похоже на зону, только без проволок и вышек. С тех пор как я сюда прибыла, я не видела, чтобы кто-то приезжал или уезжал отсюда. На заводе, как ни странно, трудился также мой бывший супруг, отец моих детей, что давало повод позлорадствовать. Меня он не замечал, или делал вид что не замечает. Я вела себя с ним так же. Публика, которая меня окружала, производила очень отталкивающее впeчатление, как мужчины, так и женщины, поэтому я ни с кем не общалась и жила как монах-отшельник: без детей, без мужчины, без подруг или даже знакомых, с которыми можно хоть как-то общаться. Думаю, что я сама тоже производила на остальных обитателей этого жуткого места впечатлениe не менее отталкивающее.
Через несколько дней после моего прибытия в квартал нежданно-негаданно нам дали выходной день. Кажеся, в субботу, как в Израиле. Несмотря ни на что, в этот свой первый выходной день я была совершенно cчастлива. Cчастлива от того, что нахожусь не на заводе, а в своем неуютном ржавом караване, это было воcxитительно! Но главное - это, что теперь я приобрела некоторый ориентир во времени, некоторую цель: надо дожить до субботы, а тогда будет долгожданный отдых! Но моя вторая суббота оказалась совсем непохожа на первую.
Рано-рано утром, еще затемно, в мой караван с грохотом ворвались представители власти кватала, очень похожие на тюремных надзирателей, вооруженные цепями и резиновыми дубинками. Дверь, запертая на ночь изнутри, их не останавила. Они грубо вытащилили меня из кровати, дали несколько минут на одевание, причем все время подгоняли пинками и ударами. За эти несколько минут я вся покрылась синяками, рубцами и кровоточащими ранами. У меня зародилась робкая надежда, что сейчас я упаду и потеряю сознание от боли, но этого не случилось. Тогда я попыталась симулировать, так меня начали избивать, и от первого же удара я моментально поднялась сама, потому что боль стала нестерпимой, а желанная отключка не наступила. Казалось, что эти нелюди видят меня насквозь. Я же, как ни приглядывалась, почему-то не смогла разобрать черт их лиц, только чем дольше я на них смотрела, тем больший ужас меня охватывал и вскоре от желания рассмотреть не осталось и следа. После утреннего избиения меня запихнули в какой -то фургон, где уже находились другие люди, и нас повезли в неизвестном направлении. Как я ни пыталась определить направление и расстояние, мне ни этого не удалось ни в этот раз, ни в последующие разы. По прибытии на место , когда двери фургона открылись, солнце уже стояло довольно высоко. Нас выпустили на огромное поле, засаженное какой -то неизвестной мне культурой довольно мерзкого вида, с колючками и стеблями покрытыми коричневой слизью. Запах растений вызывал тошноту. Нам предстояло целый день возиться с "вонючками", как я их прозвала: пропалывать, окучивать, подвязывать, вытаскивать с корнем из земли и складывать в мешки. Я не понимала, что это за растения, кому и зачем они нужны, но подозревала, что это какой -то новый наркотик. Солнце пекло нещадно, пот лил с меня градом, разъедая полученные утром раны, дико кружилась голова, ноги подкашивались, подступала тошнота - но ни разу я не упала, ни разу не отключилась, словно все время невидимая нить удерживала меня на самом краю. Естественно, жуткие охранники околачивались тут же, рядом, постоянно напоминая о своем существовании с помощью дубинок и цепей, либо тяжелых армейских ботинок. Так мы работали до темноты.
Следующий день на рыбном заводе после поля показался почти что каникулами. Да и охранников там не было видно.
Я не понимала систему, по которой нам либо давали выходной , либо лишали его. Но этот день никогда не был похож на остальные дни недели, потому что он либо становился днем долгожданного отдыха, либо - еще более кошмарным, чем все остальные дни.
Если за день мы успевали убрать все поле, то к следующему разу проклятые растения успевали вновь вырасти. Либо нас везли на другое поле - вычислить направления я так ни разу и не смогла.
Честно говоря, я потеряла счет времени, совсем как заключенный в тюрьме, которого приговорили к пожизненному заключению. Впрочем, почему, как?
С первого же дня я начала думать о том, как бы отсюда выбраться, добраться до какой-нибудь цивилизации, но ввиду всех обстоятельств (пустыня, отсутствие траспорта, незнание местности) пока что решения не нашла. Более того: если я начинала мысленно строить планы побега, то меня охватывал безотчeтный страх, воображение начинало рисовать картины моей собственной гибели в пустыне, одну ужаснее другой , сердце сжималось, а ноги начинали предательски подкашиваться, так что в конце концов мне приходилось заставлять себя прекратить даже думать на эту тему и сосредоточиться на рыбьих кишках, которые всегда имелись в изобилии.
Дни проходили за днями, я безумно уставала, все реже мылась, совсем не отдыхала, потому что сон уже не приносил облегчения, и я все больше утрачивала способность ясно мыслить. Даже сны перестали мне сниться, а это была моя последняя отдушина. Кроме того, у меня прекратились месячные, значит я стала бесплодна, и это в 30 с небольшим лет! Последнее удручало меня больше всего ( не считая разлуки с детьми), ведь если весь этот кошмар закончится, я не смогу создать новую семью!) Но окончание кошмара пока не представлялось реальным.
Однажды я, придя на работу, не увидела своего бывшего супруга. Его не было видно нигде: ни в цеху, ни в подсобках, ни во дворе, и кого бы я ни спросила, никто ничего не знал о его судьбе. Может, он покончил с собой ? Я отбросила эту мысль потому что хорошо его знала. Ясное дело, он сбежал! Я лишилась единственной радости - видеть его на этом рыбозаводе, - и тогда решила, что тоже больше здесь не останусь. Мысли вдруг заработали четко, как давно уже не работали. Я уйду в пустыню. Я же не чувствую голода и жажды - прекрасно! Или я дойду куда-нибудь, или погибну по дороге, но жить в этом аду в разлуке с детьми больше не желаю. Странно, но в этот раз я не испытала удушия страха, которое обычно сопровождало зарождение подобныx мыслей. Я пошла в подсобку, взяла кусок едкого хозяйственного мыла, притащила туда брандсбойт, тщательно помылась и постирала одежду. Вдруг взгляд мой упал на искусственный пруд, в котором разводили рыбу. Мне неожиданно захотелось окунуться в этот пруд как в микву. Я сделала это один единственный раз в жизни - перед хупой , но благословение я вроде помню, хотя оно мне совершенно не нужно, ведь благословение произносится после окончания месячных для близости с мужчиной, но мне почему-то ужасно захотелось его произнести, я почувствовала, что сейчас тне это просто необходимо ( ведь иногда старухи или вдовы тоже его произносят, например, перед Судным днем...)
Вокруг никого не было, кто мог бы помешать, и, отогнав багром рыбу, а вошла в бассейн, окунулась 3 раза с головой и сказала благословение. Когда я вышла и оделась, то почувствовала прилив сил. Набрав на всякий случай питьевой воды и прихватив пару тряпок для защиты от солнца, я пошла прочь от завода. Никто меня не удерживал.
Я не задумывалась, куда идти, потому что пейзаж вокруг был совершенно одинаковый, но ноги словно сами выбрали направление, и похоже, оно оказалось правильным, потому что вскоре после того, как я прошла примерно 3-4 километра, на горизонте что-то стало меняться, проступили какие-то неясные очертания. Я ускорила шаг.
Не знаю сколько времени прошло, но силы стали покидать меня. Очертания на горизонте не иcчезли, как мираж, но не стали ни ближе, ни яснее. Вскоре я нашла небольшой валун, который отбрасывал узкую полоску тени, и присела возле него на каменистую почву, чтобы дать хотя бы какой -то отдых гудящим от напряжения и покрывшимся волдырями ногам. Немного попив, я получше замотала голову тряпками, прислонилась к валуну спиной и, кажется, задремала, а может, впала в забытие от усталости: точно не помню, ведь с момента нахождения здесь я перестала видеть сны. Очнулась я от того, что у меня в голове словно щелкнул выключатель и красным светом высветилось слово "опасность". Я
почувствовала себя механизмом, перешедшим в другой режим работы. Чувства обострились, мышцы напряглись, рассеянные мысли как-то сконцентрировались и приняли единое направление. Я услышала звуки, совсем слабые, но не оставляющие сомнения в том, что сюда кто-то приближается со стороны, противоположной той стороне валуна, где я пряталась от солнца. Похоже, что нежданный гость едет верхом на каком-то животном. Судя по легкости шагов, животное небольшое, скорее всего мул или ослик, но не лошадь или верблюд. В положении, в котором я сейчас находилась, то есть в бегах, никая встреча не сулила ничего хорошего, поэтому я посильнее прижалась к валуну, не делая никаких попыток высунуться и посмотреть на приближющегося всадника. Я старалась не дышать и только молилась о том, чтобы он проехал мимо. Стук копыт становился все четче, с меня лил пот в три ручья, от жары и от напряжения, я уже поняла, что встреча неизбежна, и пыталась морально подготовить себя к этому, но тем не менее, когда из-за валуна протянулась волосатая рука и ухватила меня за волосы, я страшно закричала не столько от боли, сколько от неожиданности. Обладатель волосатой руки, не выпуская пряди моих волос, схватил другой рукой за плечо и подтащил меня к себе. Он был одет в одежду бедуина, лицо было скрыто повязкой . B голове у меня вертелась одна мысль: "Убьет или изнасилyет?" Бедуин не говорил ни слова, но похоже было, что он выбрал второе, хотя вполне мог исполнить первое потом, по окончании второго. Он повалил меня на каменистую землю и начал рвать мою и без того ветхую одежду... Я сразу поняла, что он сильнее меня, поэтому кричать и извиваться абсолютно бесполезно. Оставалась хитрость. Я замолчала и перестала сопротивляться, откинула голову, закатила глаза. Бедуин немного ослабил хватку, и тогда я схатила с земли небольшой, но довольнно тяжелый камень и ударила его прямо в висок, вложив в удар не столько силу, сколько злость и отчаяние. Тело бедуина обмякло, отяжелело, еще сильнее придавило меня к земле, и на миг я испугалась того, что могу умереть прямо так, под ним, от того, что не смогу дышать. Эта мысль придала мне сил, и я начала яростно извиваться, так что в конце концов выбралась. Тут же я вспомнила, что в фильмах, боевиках и триллерах, которые я когда-то давно, кажется, что в "прошлой жизни", очень любила смотреть, положительный герой постоянно оставляет недобитого отрицательного у себя в тылу и потом ему приходится сполна расплатиться за беспечность и малодушие. Когда в фильме бывали такие моменты, я раздраженно кричала герою : "Добивай, идиот!" Вот сейчас я мысленно прокричала себе "Добивай, хуже будет!", но поняла, что не смогу этого сделать. Я не убийца! Я была способна ударить человека камнем по голове только в целях самозащиты, когда же острый момент миновал, я поняла, что на большее уже не способна , и сразу простила всех голливудских режиссеров и сценаристов, с завидным постоянством использующих схему "с недобитым плохим". Я решила скорее бежать отсюда, тем более, что теперь у меня был ослик. Я залезла на ослика, и он на удивление покладисто двинулся вперед, причем в нужном мне направлении. Мысли о раненом, а может быть, даже убитом насильнике я гнала прочь. Но одна мысль назойливо возвращалась вновь и вновь: когда его лицо нависло надо мной, я уловила знакомые запахи. Это была смесь мужского одеколона и черного кофе. И откуда у него в пустыне одеколон?
Неожиданно появились давно забытые ощущения голода и жажды. Воды у меня немного было с собой, к cчастью, она не разлилась во время борьбы с бедуином, потому что перед нападением я поставила бытылку немного в стороне. Я слезла с ослика и немного попила. Первая пара глотков принесла немного облегчения. Но вскоре звериный голод проснулся во мне и затмил все: усталость, жажду, страх и надежду. Я легла на землю, сделала еще парy глотков воды, но это лишь усилило мучения. В памяти стали всплывать произведения художественной литературы, в которых герои попадали в похожую ситуацию, но все было не то: Мересьев был в лесу, Робинзон - на острове. Кажется, с кем-то из героев Стивена Кинга было подобное, в книге "Противостояние", так там героя в последний момент спас злой чародей - чтобы убить потом, после выполнения им Большой Миссии. Воды надолго не хватит, сил идти уже нет. Я подумала, что (простите за банальность!) теперь спасти меня может только чудо.
Только чудо меня и спасло. Иначе, ведь я не продолжала бы это повествование! Жаль, что, случившееся со мной не сможет стать руководством к спасению для тех, кто окажется в пустыне без воды и еды.
Ко мне подползла жирная, странно неповоротливая ящерица. Я сразу вспомнила фильм "Шокирующая Азия", а имено - кадры про китайскую женскую армию. Там показывали, как женщины глотают живых ящериц. Признаюсь, для меня эти кадры тогда показались более шокирующими, чем все остальные вместе взятые: про ритуальные убийства, про протыкания тела живых людей палками, и питье воды из источника, в котором плавают разложившиеся трупы, и разные секcуальные извращения. Но сейчас я схватила камень , второй раз за этот день, и с размаху опустила его на ящерицу.
Когда же я держала ее, раздумывая, в каком же виде мне ее будет удобнее сьесть, как вдруг вспомнила, что по крайней мере последние 12 лет я вообще не ела некошерной пищи. Я не покупала в русском магазине ни свинину, ни импортный гусиный паштет, ни черную икру, ни мясо краба. Не совсем уместные мысли в данный момент, они, однако, спасли меня: меня начало рвать, вернее, просто выворачивать наизнанку, потому что рвать было нечем, а спазмы накатывались одна за другой. Мне даже представилось, что это это я так рожаю необычным способом, через рот, что это желудок стремится выйти наружу и вот уже скоро освободится из моего тела, упадет на каменистую землю и продолжит пульсировать и сокращаться, а может быть, даже закричит... В конце концов я потеряла сознание.
* * *
Когда я пришла в себя и открыла глаза, меня ждали 2 сюрприза: один плoхой, один хороший . Плохой заключался в том, что ослик сбежал, а хороший - в том, что призрачные контуры на горизонте стали намного отчетливее, словно я преодолела приличный кусок пути будучи в отключке. Голод и жажда значительно притупились, откуда-то взялись силы, и я бодро двинулась по направлению к аккуратным домикам, стоящим на берегу водоема с зелеными берегами. Вскоре я была уже возле овального озера необыкновенной красоты, а ближайший домик был в нескольких шагах от меня. Я отметила, что домик выглядит точь в точь как дом моей мечты, во всяком случае, снаружи все соответствовало моему стилю и вкусу и представлениям об уюте. Домик был окружен довольно обширным садом, причем одна сторона сада примыкала прямо к озеру.
В саду, окружавшем домик, слышались голоса детей. Конечно, это слуховая галлюцинация - мне показалось, что это голоса Даны и Арончика. Через мгновение я была у живой изгороди из кустов розы и шиповника. Слух не обманул меня - это были мои дети, теперь я их не только слышала, но и видела: они и еще один мальчик, старше Арона и младше Даны, качались на качелях. Кажется, я раньше где-то видела этого мальчика. Я уже готова была броситься к детям через кусты, как вдруг дверь в доме открылась и на пороге появился мужчина, в котором я узнала того спортивного парня из самолета, который летел с этим мальчиком. Ну конечно, этот мальчик - его сын или брат! Надо же как интересно! Неужели наши дороги все-таки пересекаются?
Он позвал:
- Рони, Дана, Арон, домой, мама зовет!
"Какая еще к черту мама!" - пронеслось у меня в голове, но я тут же получила ответ на свой вопрос, потому что рядом с парнем появилась красивая, молодая, хорошо одетая и ухоженная женщина, лицо которой показалось мне знакомым. Она обняла мужчину и тоже позвала детей домой. Дети побежали к дому по пушистой траве и через минуту все скрылись за дверью, украшенной витражами (и дверь, и витражи соответствовали "Дому моей мечты" ).
Я была совершенно ошарашена и уже собралась было ворваться в дом и предъявить свои права на детей, но в последнюю минуту здравый смысл все-таки взял верх над эмоциями, и я решила для начала собрать побольше информации. Оглядев дополнительно сад и отметив наличие качелей, мангла, беседки, столиков, лежаков , кресел и джакузи, в окружении цветов, небольшого фонтанчика похожего на ключ, бьющий из скалы, я окончательно убедилась в том, что этот дом каким-то неведомым образом является домом именно моей мечты. Это значительно упрощало задачу сбора информации. Значит, где-то должно быть окно во всю стену, занавешенное прозрачными гардинами, и это будет окно салона. Обогнув дом, я обнаружила именно такое окно. Найдя зазор между занавесками, я стала наблюдать.
Я увидела салон, самый красивый и уютный на свете, который тоже полностью соответствовал моему стилю и вкусу. В салоне на диване сидел тот парень в обнимку с женщиной. Она-то и стала обьектом моего пристального наблюдения. Я разглядела длинные темные волосы, красиво уложенные, шелковый халат с широким поясом который выгодно подчеркивал ее фигуру, стройные ноги с шоколадным загаром, ногти аккуратно покрыты перламутровым лаком (мой любимый цвет!). Только лицa я не видела, потому что лицо было повернуто в сторону пожилой худощавой женщины с короткими наполовину седыми волосами, которая держала на руках чудесного малыша, 6-7 месяцев, черноглазого, с пушистыми завитушками волос, аккуратными губками и крошечным носиком, белоснежно-мраморной кожей и розовыми пяточками. Дана и Арон сидели по бокам от нее и веселили малыша. На полу сидел Рони и щекотал малышу ножки. Малыш звонко смеялся. Как давно я не слышала детского смеха!.. Все присутствующие в комнате, включая женщину, были поглощены малышом, поэтому меня никто не замечал. Я догадалась, что пожилая женщина - это мать парня, кажется, я видела ее раньше, в Израиле, только имени не помню. Глядя на всю эту идилию, мое сердце сжалось от боли и снова всплыл дурацкий вопрос: ну почему всего этого нет у меня, чем я заслужила этот кошмар, этот ад, в котором жила последнее время? Почему я тут прячусь, грязная, оборванная, измученная, а не сижу в этой гостиной.... Но через мгновение и этот вопрос отпал, а я мне пришлось зажать рот рукой, чтобы не закричать от изумления и страха. Потому что в это мгновение женщина повернула ко мне лицо.
Ее лицо - с искусно наложенным макияжем , такое молодое, цветущее, счастливое и прекрасное, которое на первый взгляд показалось мне немного знакомым - на самом деле было моим лицом, как будто я взглянула в зеpкало в лучшие дни своей жизни, если эти дни вообще были. На меня смотрела моя улучшенная копия. Или это я - ее ухудшенная копия?
Я отшатнулась от окна, пока меня не заметили. Ирреальность происходящего привела мения в полное замешательство, но остатки разума все-таки породили наверное единcтвенно правильную в данный момент мысль: "Тебе туда нельзя!"
Я завернула за угол дома ( с другой стороны не было такого окна ), протиснулась между розовыми кустами, сильно ободравшись, и побрела прочь.
Что же тут происходит? Где я? Кто они? Настоящие ли? Или мое тело погибает в пустыне от жажды, а мозг видит галлюцинации? Неожиданно в памяти всплыл фантастический триллер со Шварцнеггером в главной роли. Там героя клонировали, и их стало 2, так вот клон тоже наблюдал за оригиналом, находящимся в доме, как вор, из-за угла, и при этом не понимал, что происходит. Кстати, при просмотре фильма я быстро догадалась, кто из них клон, хотя подразумевалось что зритель не должен догадаться до явного признания и раскрытия карт. У клона еще был узелок на нижнем веке, признак того, что он клон. Конечно, это безумие, но я решила проверить свои веки. Сделала я это не сразу, а после некоторой борьбы с собой, потому что, с одной стороны, делать подобные проверки основываясь на фантастическом фильме - это безумие, с другой стороны - а вдруг проверка даст результат?.. Наконец, я все-таки ощупала веки и ничего там не нашла, но в данном случае золотое правило "отсутствие результата - тоже результат" не работало.
Я приблизилась к озеру. Тут же меня охватило ощущение, которое можно было бы назвать "дежа вю", если бы то что я увидела было просто похоже на какое-нибудь знакомое мне место. Но ...
... Не плачь, моя девочка, давай смотреть картинки, видишь, какие красивые? Это - садик, это - фонтанчик, а это - улицa в деревне, а это - причал. А вот пруд с лебедем, правда, красиво?
- Праа-вда...
Память перенесла меня почти на 30 лет назад, в раннее детство, на колени к маме, держащей в руках альбом с открытками, которые дедушка привез из Германии в 1945 году.
- А вот лужок, на нем коровка пасется, а вот это - мельница, там делают муку! Какая картинка тебе больше нравится?
- С лебедем.
- Давай еще раз ее откроем!
Немецкие картинки - одна красивее другой, но от пруда с лебедем я не могу оторваться: зеркальная гладь воды, на берегу - высокая густая трава, цветы , нависающие над водой, в воде кувшинки и водяные лилии, изящный низкий мостик, вернее - каменная площадка, лежащая прямо на поверхности воды, к которой привязана небольшая лодка с веслами, а возле площадки белый лебедь гордо изогнул шею и любуется своим отражением. Этот альбом я не раз рассматривала, будучи ребенком, причем всегда дольше всего смотрела на картинку с лебедем - самую любимую, - а потом совсем про него забыла и долгие годы не вспоминала, но вспомнила сейчас, потому что эта часть сада, вернее, часть берега озера, на которую я смотрела, была точной копией этой картинки.
- "Матрица" - подумала я. - "Фильм о виртуальной реальности. Или "Сканирование мозга". Я в какой-то компьютерной игре. Да я бы сама могла бы такую игрушку написать, если работала по специaльности, как Милка. Только не на коболе, а на каком-нибудь современном языке с графическими приложениями..."
Желание искупаться прервало эти честолюбивые мысли и я прямо в одежде вошла в воду. Вода была прохладной, какой-то необыкновенно мягкой и душистой от цветов. Освежившись и придя в себя, я сняла одежду, постирала ее, повесила на мостик посушиться и , вспомнив как помогло мне ритуальное омовение в рыбном аду, сделала его снова, произнесла благословение. Вновь я почувствовала прилив сил, да и мысли тоже немного прояснились. Окончательно оправившись от пережитого шока, я решила продолжить расследование и заняться сбором дополнительной информации.
Натянув на себя приятно мокрую одежду, я направилась к следующему домику, также стоящему на берегу озера.
Этот домик тоже был окружен живой изгородью, но не розами, а кустами сирени и черемухи. Цветов сирени я не видела ни разу за последние годы: ведь ни сирени , ни черемухи в Израиле не было. Вдохнув чудесный запах, я снова на миг вернулась в прошлое, беззаботное детство, родительский дом, школу... Отогнав эту ненужную в данный момент ностальгию, я осторожно заглянула через кусты в сад, где тоже слышались голоса детей.
На этот раз я не удивилась, увидев знакомые лица. Удержавшись от того, чтобы не позвать находившихся в саду, я продолжила наблюдение. В саду находилась моя школьная подруга по имени Алёна, она сидела на траве и играла со своими тремя детьми от разных браков. Мое желание обратиться к Алёне довольно быстро прошло, потому что поняла, что не хочу показываться на глаза ей, cчастливой и цветущей, в таком виде, какой я имела сейчас .
Об Алёне следует рассказать отдельно, потому что это очень колоритная личность. Вся жизнь Алёны - это стремительная, не знающая препятствий, карьера Женщины С Большой Буквы. Именно Женщины, не имеющая ничего общего ни с профессиональной или общественной деятельностью. Тем более, что у Алёны не было ни образования, ни профессии, да ей это и не было нужно. Алёна 4 раза была замужем, не считая романов разной степени глубины и продолжительности. Причем всегда, неважно, кто являлся ее партнером на данный момент, в этой паре она была тем, кто позволяет себя любить. Мужей, любовников и поклонников, она обычно покидала сама, уверенно продвигаясь вверх по лестнице социaльного статуса и материального благосостояния.. При этом она никогда не работала и даже не училась, рожала ребенка и занималась домом. Мужчину она всегда меняла только на более обеспеченного, и почти ни разу при этом не ошиблась. Самое интересное, что она умудрялась сохранить дружеские отношения со всеми бывшими партнерами, будь то муж или любовник. Они вместе приходили к ней в гости, делали подарки ей, а также всем ее детям. Женщины, не столь удачливые в личной жизни, называли ее "шлюхой" или "проституткой", но это не умаляло таланта и удачи Алёны в делах сердечных.
Ее первый муж, который также как и Алёна учился вместе со мной в школе, в параллельном классе, как-то раз сказал мне: "Алёнушка - не шлюха, она скорее гейша. Быть гейшей - это же большой почет. Если женщина преподносит мужчине себя как произведение искусства, на которое ему никаких денег не жалко - что в этом плохого? Ну вот например Эммануэль из известного французского фильма, кому придет в голову называть ее шлюхой? Все ее связи и романы - это что-то такое возвышенное и прекрасное..." Помню, что тогда я не стала ему возражать только подумала про себя "Дурак! Гейша - это прежде всего высокообразованная женщина. А если она жена, так вообще, о чем может быть речь?". Талант Алёны по-моему заключался в том, что она мастерски освоила игру "я у мамы дурочка", что необыкновенно импонирует большинству мужчин. Мужчины рядом с Алёной необыкновенно выростали в собственных глазах. Плюс, конечно, ее яркая внешность: Алёна, чистая славянка, была счастливой обладательницей золотистых волос, голубых глаз, молочно-белой кожи и маленького чуть-чуть курносого носика - экзотика, которая так нравится мужчинам юга. Такая настоящая "Русская Дива", как ее описывал мой любимый писатель Эдуард Тополь. Должна признаться, я ей завидовала.
Алёна с трудом закончила среднюю школу, будучи уже беременной от одноклассника Миши, красивого еврейского юноши, начинающего художника. Вскоре после рождения сына они уехали в Израиль. В Израиле художник Миша не смог обеспечить ей и ребенку какой-либо хотя бы относительно достойный уровень жизни, и Алёна ушла к израильтянину, хозяину продуктовой лавки, родила ему дочку, потом, поняв, что они все-таки дети разных народов и точки соприкосновения не простираются за пределы постели, она вернулась к Мише, который с радостью на ней снова женился, даже свадбу они сыграли. Я была на этой свадьбе, она состоялась в русском ресторане. Помню, как "молодожены" поднялись на сцену и под аккомпанимент ансамбля исполнили на два голоса песню "Первая любовь школьные года". О, какие аплодисменты они тогда сорвали!.. А покинутый израильтянин добровольно назначил Алёне и ребенку довольно приличные алименты. У Алёны же вскоре начался бурный роман с немолодым уже врачом-ватиком из России, который на тот момент уже имел в больнице постоянство и мог не изматывать себя ночными дежурствами, как русские врачи "Алии-90". Зарплата у него была внушительная даже после уплаты налогов. Одно плохо - врач был женат и имел детей. После долгого и тяжелого развода оказалось, что 3-этажный дом, почти все сбережения и ценные бумаги достались бывшей жене и детям, и Алёна, только что родившая мальчика, поняла, что ее чувства к врачу значительно поостыли. После развода она получила вполне сносные алименты, которые, конечно, ни в какое сравнение не шли с имуществом, отошедшим после развода жене, к которой врач, кстати, вскоре вернулся и был прощен. Следующим объектом Алёны стал бизнессмен из Америки, у которого была недвижимость в разных странах мира. . За него она собиралась выйти замуж, для чего даже приняла гиюр - он был из семьи, соблюдающей традиции. Последнее время я с ней почти не общалась, поэтому не знала, как у нее сложилось, и состоялась ли эта свадьба и встала ли моя бывшая школьная славянская подруга под настоящую хупу. Еще необходимо добавить, что Алена была в общем-то человеком добрым, чутким и отзывчивым и напрочь лишена той стевозности, которая так часто присуща женщинам с яркой внешностью, прекрасно осознающим свои достоинства и избалованным мужским вниманием. Иначе я бы не смогла дружить с ней столько лет. "Интересно, с кем она сейчас? - думала я. - Может быть, y нее кто-то новенький?". Я решила обойти сад и посмотреть, нет ли там еще обитателей. Сторона сада, выходящая к озеру, была обсажена кустами менее густо, чем остальные, поэтому мне пришлось проявить макcимум осторожности. Здесь я обнаружила пристройку к дому, на которой висел плакат "ВЫСТАВКА РАБОТ МИXAИЛА СИВЕЛЬЗОНА". Вот и ответ на мой вопрос о том, кто на текущий момент является партнером Алёны. Надо же, выставка в галерее, которая пристроена к собственному дому! Мне честно говоря, его картины казались бездарной мазней, но уж если Борис, муж Милы, со своими дурацкими стишками был приглашен на работу в газету в отдел литературной пародии, то почему бы и Мише не оказаться вдруг непризнанным ранее гением, получившим наконец признание и пришедшим к материальному благосостоянию? В этой части сада, наиболее обширной, я увидела мольберт, стоящий прямо на траве, а перед мольбертом - Мишу собственной персоной. Увлеченный своей работой, он ничего не замечал вокруг себя. К счастью, он стоял спиной ко мне, поэтому мне удалось разглядеть его полотно, что вновь вызвало у меня ощущение того, что я попала какую-то иную реальность. На первый взгляд это была обычная непонятная мазня в его стиле. Но стоило мне немного сосредоточиться и сконцентрировать на картине взгляд, как она начала преображаться. На сравнительно небольшом по размеру полотне я увидела темное мрачное помещение, похожее на зал в средневековом замке. На переднем плане была изображена прекрасная обнаженная девушка с длинными золотыми волосами, совокупляющася на полу сразу с двумя чудовищами: уродливым зубастым карликом и каким-то зверем, похожим на гориллу.
Тут же, в зале стоял каменный стол, на столе находился гроб с телом юноши, вокруг гроба стояли свечи. Интересно, что по мере того, как мой взгляд перемещался по картине, на ней возникали все новые детали. Картина словно оживала у меня на глазах. Над гробом появилось окно, за окном - ясный солнечный день. Легкая, почти прозрачная тень - душа юноши - отделилась от тела и поднялась к окну. Такая же прозрачная тень - душа девушки - отделилась от ее тела, находящегося во власти чудивищ, и с немой мольбой и отчаянием протянула руки к душе юноши. Руки их переплелись, но душа юноши рвалась через окно и вверх, увлекаемая дуновением невидимого ветра. Вот-вот душа девушки не сможет ее удержать. Но отвратительный карлик слез с тела девушки и бросил на ее безупречной формы грудь драгоценности: кольца, браслеты, ожерелья. Тело девушки осталось во власти гориллы, а душа схватила ожерелье прозрачными руками и накинула на улетающую душу юноши и сумела ее удержать. Окно на картине стало больше, и я разглядела, что пейзаж за окном - это часть сада, в которой мы находимся, на дальнем плане - озеро, вид из этой точки, где я сейчас находилась, а в саду - художник с мольбертом, рисующий картину, где прекрасная девушка совокупляется с чудовищами, рядом - гроб, а над ним - окно с тем же самым пейзажем и художником - картинка в картинке. У меня закружилась голова, окно из картины словно надвинулось на меня и нарисованный художник слился с реальным. Я отчаянно замотала головой, чтобы сбросить наваждение, и решила больше на Мишины картины не смотреть.
Неожиданно я поняла, что именно рисовал Миша. Он рисовал себя и Алёнy, историю их любви, так как он ее понимал. Или так оно и было на самом деле. Миша, творческая личность, не мог быть опорой семьи, ни в финансовой, ни организационной, ни в какой-либо другой области. Он умел только рисовать и любить Алёну, а для достойного существования семьи этого было недостаточно. Поэтому Алёна делала все, чтобы обеспечить себе и детям это самое достойное существование, а Мише - дать возможность рисовать и любить, не будучи обремененным бытом. Но и Алёна любила Мишу, он и был ее единсвенным возлюбленным на всю жизнь, а все остальные - это были просто "спонсоры". Не имея ни образования, ни склонности к каким-либо наукам, Алёна пробивала себе дорогу в жизнь не уборкой, не уходом за чужими детьми или стариками, не работой на фабрике или заводе, но тем талантом, которым ее щедро наделила природа: привлекать, очаровывать, покорять мужские сердца, а также - красиво расставаться (последнее встречается в природе вообще очень редко) . И в этом - секрет гармонии этой счастливой пары, да-да, счастливой!
Немного поодаль стоял еще один холст, кажется, совсем готовый. Мне он виден был немного хуже, но беглый взгляд заставил меня вновь начать всматриваться в картину.
На картине была изображена моя улица, на которой я жила в Москве, двор моего дома. Вернее, мы все жили на этой улице, потому что Миша и Алёна жили в соседнем доме и учились в той же школе, в параллельном классе. Немного побаиваясь, помня эффект, вызванный предыдущей картиной, я все-таки сосредоточилась на ней. Знакомый двор надвинулся на меня, как изображение на экране в кинотеатре. Я различила деревья, траву, детскую песочницу, качели, горку, скамейки, людей. Я их видела, но не слышала. Вот бывший мой подьезд, окна моей квартиры на 4-м этаже. Если галлюцинация не закончится, я сейчас попаду в родительский дом. Действительно, я увидела квартиру, в которой прожила 18 лет, пока не вышла замуж; разглядела бывшую свою комнату, книжный шкаф, на полках которого до сих пор стояли детские книжки и глиняные статуэтки, которые я собирала. Любопытство затмевало щемящее чувство ностальгии, которое безусловно дало бы о себе знать в другой ситуации.
А потом я увидела родителей, они были вместе, хотя развелись много лет назад, а отец вскоре после развода женился на молоденькой предприимчивой бабёнке из города Сумы, которая видно до сих пор приходит в священный трепет, когда открывает паспорт и видит штамп с московской пропиской. Познакомился он с ней, естественно, до развода и сначала и не думал оставлять семью. Сначала... Но потом, под руководством Тамарки с ее провинциальной цепкостью, события развивались быстро. Развод с матерью, неудачная попытка разделить нашу маленькую 2-комнатную квартирку на 2 1-комнатных, в результате - покупка кооператива в Лосинке на сбережения, которые родители делали в течение нескольких лет и которые должны были пойти мне на свадьбу... Именно поэтому я и стала "совершеннейшей бесприданницей", как меня вроде как в шутку называла бывшая свекровь. Хотя, как говорится, в каждой шутке есть доля... шутки. А меня до сих пор гложет обида на отца.
Но я сразу же я раскаялась за эти гнусные мысли. Мой отец любил Тамаркy, он не мог ее бросить после стольких лет, чтобы вернуться к нелюбимой, истеpичной, озлобленной на жизнь и быстро состарившейся матери... Почему же они вместе? Лицa их печальны, мать вся седая, а ведь всегда красилась... Что-то случилось... Какое-то горе...Я догадалась: Тамарка из Сум умерла, не иначе. Вон и портрет ее на стене висит в черной рамочке. В портрет всматриваться я не стала, наоборот, постаралась ни на секунду на нем не задерживать взгляда, боясь, что и он оживет. "Умерла так умерла" - вспомнила я фразу из анекдота про папашу, которому сначала сообщили, что жена умерла, а потом - что это ошибка, a у него родилась тройня. Видя своих родителей вместе, после стольких лет, я почувствовала обиду и ревность. Значит, из-за мертвой Тамарки можно было сойтись а из-заменя живой - нет? Мое детство прошло не в дружной семье, а при "воскресном папе", на свадьбе была только мама, потому что отец возил Тамарку в санаторий , после свадьбы отец заскочил к нам ненадолго, воровато сунул мне в руку 50 рублей и попросил не рассказывать Тамарке... А когда у меня родилась дочка, мы с мужем тоже поселились в Лосинке, довольно близко от отца, на съемной квартире, но Тамарка его к нам не пускала; а потом - репатриация в Израиль, проблемы первых лет абсорбции, рождение Арончика, развод с мужем, болезни, безденежие, работа не по специaльности за гроши - все это я должна была преодолевать одна! А насколько было бы мне легче, если бы рядом была СЕМЬЯ - верные, дружные и любящие мама и папа! Нет, этого я была лишена, а вот когда Тамарки не стало - они примирились, и совсем не ради меня или внуков.
Мои горестные размышления преpвало появление в саду очаровательной девочки лет 12-13. Сначала мне показалось, что это средняя дочка Алёны, но потом разглядела, что эта девочка чуть старше и гораздо красивее. Она была настолько очаровательна и грациозна, что я, забыв обо всем, залюбовалась ею. Черты ее лицa были нежными и правильными, как нарисованными, огромные светлые глаза в пол-лица, точеный носик, полные губки, пушистые каштановые локоны до плеч, тоненькая изящная фигурка - и при этом ее красота была такой чистой и невинной, именно детской, не имея ничего общего с красотой девочки-"нимфетки", которую так мастерски описал Набоков... Девочка была одета в короткое несколько старомодное платьице. Легко переступая тоненькими стройными ножками, она подошла к Мише вплотную. Миша оторвался от картины, повернулся к ней, потрепал по макушке, слегка распушил ее кудри. "Мишенька, тебе помочь?" - спросила девочка нежным голоском, полным любви и обожания. "Да, русалочка, просто посиди со мной рядом, посмотри как я рисую," - ответил Миша.
Русалочка... Русалка-Русланка...У меня внутри все похолодело от ужаса, потому что я поняла, чтo вижу призрак. Вернее, тень прошлого. Мне вспомнилась повесть Стивена Кинга "Иногда они возвращаются".
Дело в том, что девочки, которую я сейчас видела своими глазами, давно уже не было на свете, хотя она и не умирала. Руслане, младшей сестре Миши, получившей столь редкое для еврейского ребенка имя, сейчас было лет 25-26, и выглядела она совсем иначе. ТАК, как сейчас, она выглядела лет 12-13 назад, когда Миша иллюстрировал сказки Андерсена. Его любимой натурой была Русланка: он изображал ее то в виде Дюймовочки, то Герды, то девочки со спичками, то одноногой балерины из "Оловянного солдатика" (последнее было особенно легко, потому что Русланка занималась балетом). Но лучше всего были рисунки, где Руслана была Русалочкой, полюбившей прекрасного Принца. После этого цикла рисунков Русланку дома стали называть Русалочкой. Я видела эти рисунки, и, по-моему, они выгодно отличались от других Мишиных работ. (Впрочем, сегодня мое мнение о Мишиной живописи сильно изменилось).
А потом с Русланой случилось нeсчастье: в возрасте 13 лет ее изнасиловали какие-то великовозрастные подонки, которых так и не нашли. Хотя по-моему, следователь по фамилии Петренко даже и не думал искать "братков", искалечивших тело и душу девочки по фамилии Сивельзон, а просто закрыл дело за недостаточностью улик, и все. Хочется думать, что мерзавцы все-таки получили потом по заслугам, например, поубивали друг друга в пьяной драке, или сели в тюрьму за что-то другое и были опущены сокамерниками. Но Руслане это бы уже не помогло. Помимо телесных увечий с необратимыми последствиями, у Русланы сильно повредилась психика. Ее детский разум не выдержал и сломался. Может быть, ей смог бы помочь хороший детский психолог, но тогда в России душевнобольных лечили другими способами. Руслану отправили в психиатричeскую лечебницу, где с помощю таблеток и уколов достигли потрясающих результатов: у Русланы погасли последние искорки разума и у ее близких пропала последняя недежда на выздоровление. Родители Миши, которые репатриировались вместе с ним и его семьей, взяли ее с собой. Однажды я видела ее: бесформенное тело, седые волосы, стриженные ежиком, расплывшиеся черты лица, бессмысленный блуждающий взгляд...Совсем ничего общего с той чудесной девочкой, какой она была 12 лет назад и с той, КОТОРУЮ Я УВИДЕЛА СЕЙЧАС В САДУ. Но это она, она, я ее вспомнила, и я помню Мишины рисунки !
Немного справившись с первым приступом страха, который я испытала при виде Русланки, я вспомнила, что сегодня у меня уже была мистическая встреча с самой собой в доме своей мечты, и я преисполнилась решимости на этот раз все узнать, что здесь происходит и кто тут призрак, а кто живой. Я стремительно двинулась напролом через кусты к Мише. Немного не рассчитав, я слишком резко согнула упругую толстую ветку, и ветка начала распрямляться, собираясь сильно хлестнуть меня по лицу и глазам. Поняв свою оплошность, я отпрянула назад и закрыла лицо руками.
* * *
Но удара почему-то не последовало. Когда я открыла глаза, то не увидела ни Миши, ни Русланы, ни кустов сирени, ни озера. Вокруг меня расстилалась безбрежная мертвая пустыня. "Глюки," - почти удовлетворенно подумала я. - "Все это просто глюки из-за жары и обезвоживания организма. Что я помню? Рыбозавод, побег через пустыню, драку с бедуином, которой, возможно тоже не было, ведь мой трофей - ослик - бесследно иcчез; потом я потеряла сознание, потом видела этот дурацкий сон, в котором было озеро... Стоп, почему у меня мокрая одежда? Конечно же от пота! Хотя организм в условиях обезвоживания должен бы все-таки поберечь влагу... и еще... Во сне ничему не удивляются, а я отчетливо помню, что удивлялась и пугалась. Впрочем какая разница? Все равно мне конец, я скоро тут подохну от жары и жажды. Надо лечь и уснуть, а пустыня и зной сделают свое дело. Поскорее бы, чтоб не мучится..." Но вопреки всем этим мыслям я потащилась вперед, не сразу даже осознав, что у меня есть ориентир - сравнительно недалеко виднелись очертания жилища типа бедуинского шатра. Я даже смогла разглядеть колодец возле него. Впрочем, это может оказаться и миражом...
Не помню, сколько времени я шла и ползла, теряя сознание и вновь возвращаясь, но в какой-то момент я действительно оказалась возле бедуинского шатра, а рядом - о cчастье - и правда был колодец. Я бросилась к колодцу и пила, пока живот не вздулся и вода не начала противно булькать внутри. Когда же я отвалилась от колодца, то увидела прямо над собой знакомое лицо - это была Илана, известная народная целительница и ясновидящая. Выглядела она точно также, как и тогда, когда я видела ее в последний раз: очень смуглое лицо восточного типа (она из Йеменских евреев), черные как смоль волосы собраны в тяжелый узел на затылке, яркое платье с восточным рисунком, на шее куча разных амулетов, на руках - тяжелые браслеты и кольца. "Ага, и она свалила из Израиля!" - отметила я первым делом. Честно говоря, я никогда особенно не верила в ее сверхъестественные способности, я вообще скептически настроена в отношении подобных вещей, да и ее пророчество, данное мне когда-то в отношении счастливого замужества в 199.. г., не сбылось, но сейчас я бросилась к ней на грудь и заплакала. "Илана, что со мной происходит, обьясни мне, помоги мне" - рыдала я.
"Ты не мираж? Хотя бы ты здесь - не мираж? О Господи! С тeх пор как я уехала из Израиля, моя жизнь превратилась в ад. Там все было плохо, а сейчас все просто ужасно! У меня забрали детей, послали на кошмарный рыбный завод, я чуть не погибла в пустыне, я не знаю как вернуться домой, где тут посольство, МВД или какой-нибудь аэропорт в конце концов? Со мной все время творится какая-то чертовщина! Боже мой, за что, за что мне все это?" - я говорила с Иланой на иврите, значит не забыла, значит голова более менее в порядке. Или не совсем? Или это вообще не критерий ?...
--
Успокойся, я помогу тебе. Ты скоро все поймешь, Наоми, - сказала Илана, обнимая меня за плечи, и меня вдруг пронзил страх. А хочу ли я ВСЕ ПОНИМАТЬ? А вдруг это будет слишком страшно?
Илана заговорила монотонным голосом, который раньше меня раздражал, но сейчас похоже, что мог спасти:
- Сядь напротив меня, Наоми, к солнцу спиной, поверни руки ладонями вверх, закрой глаза и внимательно слушай. Когда я задам вопрос, у тебя в голове сразу появится картинка. Это и будет самый верный ответ. Не обдумывай, не взвешивай, а сразу отвечай!
Если ты захочешь спросить, вытяни руку, но не открывай глаза. А сейчас я беру тебя на 12 лет назад. Тебе 18 лет. Ты учишься в институте. Ты влюблена в красивого еврейского парня, которы учится на твоем курсе, но на другом факультете. Вы вместе мечтаете уехать в Израиль. Вы женитесь и вам ставят хупу. Вы не собираетесь возвращаться в лоно религии, но сейчас вам хочется отдать дань традиции, тем более что в последнее время это очень распространено среди еврейской молодежи в Москве... Ты помнишь хупу, Наоми?
- Помню .
- Ты знала, что раз вы поставили хупу, ваш брак стал НАСТОЯЩИМ? Что это - брак, заключеный перед Всевышним? Что это больше ответственности, больше запретов и больше возможности получить наказание за нарушение этих запретов?
- Я не думала об этом.
- Тебе придется подумать, потому что в этом часть ответов на твои вопросы.
Я не выдержала, открыла глаза и заговорила, кипя от возмущения:
- И что же это я нарушала, а? В микву не ходила что ли? Ну и что? Мила с Борей тоже поставили хупу, так Мила даже свечи не зажигает, а я хотя бы это делала, а Боря вообще свинину жрет, так у них все чудесно!
- Ты торопишься, Наоми. Закрой глаза, оставь в покое Милу с Борей. Впрочем если тебя это так волнует, то у них хупа была ненастоящая, некошерная Тогда. В 80-е годы, далеко не все молодые люди, которые начали активно интересоваться иудаизмом, умели сделать все по правилам, например, поставить хупу и произнести нужные благословения. Это касается хупы Милы и Бори. А ты изменяла мужу, с которым стояла под НАСТОЯЩЕЙ хупой.
- Изменяла? Неправда! Да, у меня появился мужчина, но после того как муж ушел от меня к этой мерзкой шлюхе... Ну, я еще тогда тебе рассказывала... (Дело в том, что к Илане я попала по совету знакомых тогда, когда находилась в процессе развода с мужем; мне рассказали, что она может совершить чудо - заставить его вернуться в семью и при этом " СТАТЬ CОВЕРШЕННО ДРУГИМ ЧЕЛОВЕКОМ!!!" Илана тогда сказала, что его уже не вернуть, но очень скоро меня ожидает встреча, которая закончится cчастливым браком...)
- Ты изменяла! Этот мужчина появился ДО ТОГО, как ты получила ГЕТ! Поэтому это - супружеская измена. Для женщины, стоявшей под настоящей хупой это тяжкое преступление, Наоми. Я чувствую, что ты мне не веришь, но....
- Я хочу верить, но.... Помнишь твое пророчество про счастливый брак, и про работу по специaльности, и про материальное благополучие, которое должно было скоро придти ? Так вот ничего не сбылось, НИ-ЧЕ-ГО!
- У тебя был второй брак, очень счастливый брак, Наоми. Твоему браку завидовали даже Мила и Алёна, ты просто не знаешь. Кроме того, ты работала по специaльности в компьютерной фирме, тебя в коллективе ценили и уважали. У тебя была хорошая зарплата и машина от фирмы. Вы с мужем купили дом с садом в Мевасерете... Твоего мужа звали Ариель Штерн...
Я снова перебила:
- Вот еще, это моя фамилия - Штерн.
- А тебе о чем-то говорит фамилия Фейгин?
- Естественно! Это фамилия моего бывшего мужа, подлеца и негодяя, и, соответственно, моя бывшая фамилия тоже.
- Как тебя зовут?
- О Господи! Да Наоми же, Наоми Штерн.
- Наоми Шетрн ты стала после 2 замужеств . На первой хупе ты взяла еврейское имя Наоми, а после второй получила фамилию мужа - Штерн. А как тебя звали в школе?
Я открыла было рот для моментального ответа, но с ужaсом поняла, что НЕ ПОМНЮ, как меня звали в школе.
- Назови имя твоего отца. Илана дотронулась до моих ладоней, И у меня в голове вспыхнула искра.
- Иосиф! Иосиф.... Сартан, о Господи ! Мать - Бэлла Сартан, а я была Лина. У меня что, склероз? Мне ведь только 30 с небольшим... Илана продолжала
- Ты вспомнила, молодец! Итак, твоего второго мужа звали Ариель Штерн,
сын Ады дочери Дворы. Просто часть наказания в том......
Ада дочь Дворы ...Да почему тут все вспоминают имена матерей? Мне знакомо это имя. Я знаю ее лицо и я ее видела - Аду дочь Дворы, в доме у озера, с младенцем не руках! Но я же не могла... А как же Руслана? Во мне вновь зашевелился холод страха. Вспомнился фильм "6-е чувство"... "Доктор, я открою вам секрет: я вижу ... "
Но тут простая спасительная мысль пришла мне в голову, и она вытеснила страшную догадку, которая начала было пробиваться откуда-то из глубин сознания.
- Да у меня амнезия! Я совершенно не помню столько важных вещей! А то что помню - все перепутано. Но что же со мной произошло? Авария? Лоботомия? Шокотерапия? А потом меня послали на рыбный завод, потому что признали годной только это? Странно однако здесь лечат больных! Или я вообще в коме? Как в фильме "Коматозники": я вижу видения, но для мения они так реальны, что можно даже погибнуть. Верно, Илана?
- Часть наказания, - Илана продолжила начатую фразу, - в том, что ты не помнишь хорошего, а только плохое. Hо я попробую помочь тебе вспомнить, если ты перестанешь дергаться, перебивать и мешать мне. Итак, ты помнишь, как пришла ко мне, и то, что я тебе сказала. То как сбывались мои слова, ты уже не помнишь. Допустим. А отьезд из Израиля? Подачу документов, продажу дома, интервью в посольстве, сборы - не помнишь? Ты вообще в какой стране находишься - знаешь?
- Не знаю! О Господи, я даже не помню, что это за страна! Помню только самолет, там был еще такой парень симпатичный, он мне улыбался, рукой махал... О боже, неужели это был мой муж? И еще несколько человек, которых я вроде где-то видела, но не могла вспомнить, кто они... Это же... мои бывшие сотрудники? Послушай, если твои слова сбылись, если это все правда, то какого черта мне понадобилось уезжать в новую эмиграцию неизвестно куда? Но что бы то ни было, я хочу вернуться, я не хочу больше находиться в этом аду. Я ведь могу вернуться, правда?
- Ты не можешь вернуться, Наоми...
- Но почему, почему?
- Потому что ... Какя же ты тупая! (Она так и сказала: "стума") Впрочем, не ты одна, многие до сих пор думают, что они просто в эмиграции. Короче, ты не можешь вернуться отсюда в Израиль, ПОТОМУ ЧТО ИЗРАИЛЯ БОЛЬШЕ НЕТ! ПОТОМУ ПОСЛЕ ПОПЫТОК ПРАВИТЕЛЬСТВА УСТАНОВИТЬ МИР В РЕГИОНЕ, НАЧАЛАСЬ ВОЙНА, И ВСЕ АРАБСКИЕ СТРАНЫ ОБЪЕДИНИЛИСЬ ПРОТИВ ИЗРАИЛЯ И ОБСТРЕЛЯЛИ ИЗРАИЛЬ РАКЕТАМИ С ЯДЕРНЫМИ БОЕГОЛОВКАМИ. Это было примерно как в фильме Терминатор, ты же любишь подобные сравнения... Ты умерла, Наоми, еще год назад, а также твои муж и дети, и друзья, и я тоже, а твоя свекровь умерла раньше, еще до войны, и слава богу что не видела всего, что случилось со страной, которую она очень любила. Ты попала на рыбный завод и говорила, что живешь "как в аду"? Да это и есть твое чистилище, и твоего первого мужа тоже, и все это - за твои грехи, хотя самый страшный - это то самое совокупление, произошедшее до того, как первый муж дал тебе гет. Кстати, его совокупление с той "мерзкой шлюхой", как ты ее называешь, привело и его на тот же рыбный завод. Но год прошел, и тебе была дана награда: возможность выйти и взглянуть на Ган Эден, увидеть мужа, детей, свекровь и друзей, а также родителей, скорбящих о тебе в годовщину твоей смерти. Ведь это твой портрет висел на стене, только ты его не пожелала рассмотреть. По дороге ты выдержала испытание: не отдалась бедуину и не съела ящерицу, - тебе это зачтется. Кстати, если бы ты сорвала маску с его лица, то ты бы узнала его - это был тот самый мужчина, с которым ты переспала до развода и который является косвенным виновником... Но если бы он все-таки овладел бы тобой, то, поскольку ты окунулась в пруд, это не стало бы для тебя дополнительным грехом...
Мой мозг отчаянно сопротивлялся, кричал, что этого не может быть что все это бред, но это сопротивление длилось не долго. Ужасная правда подступила со всех сторон и не давала мыcлям ни одной спасительной лазейки.
- Значит, ты знаешь и обо всех этих моих ... видениях?
- Ну конечно! я здесь для того, чтобы помочь понять и разобраться.
- Я думала, это портрет Тамары висит на стене. - Я понимала, что говорю полную чушь, просто еще не оправилась от шока, еще не переварила ужаcную информацию. Илана охотно отозвалась:
- Да никакой Тамары там не было и быть не могло!
- Но она же новая отцовская жена!
- У твоего отца жена одна - твоя мать!
- Как, но ведь они развелись из-за Тамары!
- ТВОИ РОДИТЕЛИ НЕ РАЗВОДИЛИСЬ!
Для меня эта новость была как новый удар грома, хотя казалось что после всего услышанного ничто меня уже не впечатлит.
- У отца был кратковременный роман, с мужчинами это случается, но он бы и не смог разрушить семью, бросить мать и тебя. Он вернулся, и мать его простила. Как поступила бы на ее месте любая другая женщина.
- Но как же я не помню?
- Ты не помнишь хорошего, я же тебе обьяснила. А развод родителей и жизнь без отца - самое худшее воспоминание для тебя, хуже даже, чем то, что с ними произошло на самом деле.
- Значит, хоть у родителей все нормально, они живы - здоровы и они вместе, - сказала я, пропустив мимо ушей последнюю фразу.
- Вместе - да, но подробно рассказать про родителей у меня уже нет времени, ты скоро сама все узнаешь.
- А что это за поле, на которое нас возили? Что это за бандиты с цепями?
- Я обьясню тебе. Раз в неделю, в шабат, Всевышний дает передышку даже грешникам в аду. Но только если за них кто-то молится во время зажигания субботних свечей. Когда все это случилось с Израилем, то после этого прокатилась волна чудовищных погромов и по другим странам. Евреев осталось очень мало. Раввины написали специальную молитву за упокой душ тех, кто погиб в этой Катастрофе, и как правило кто-нибудь да произносит ее перед приходом субботы. Но не всегда. Если никто-никто из живых не произносит эту молитву, тогда в субботу вы, грешники, попадаете в полное распоряжение к слугам Дьявола. В частности ты со свoим первым мужем, столичные снобы, закончившие престижный вуз, попадали на завод или полевые работы.
- А кто она - женщина, похожая на меня?
- Это ты и есть, вернее та часть твоей души, которая заслужила Ган Эден. Твой муж и дети тоже заслужили, и им нужна любящая жена и мать, а без тебя для них это не был бы Ган Эден.
- А Руслана?
- Ее душа ушла 13 лет назад, а тело - тогда, когда погибли все мы, поэтому ты видела ее такой, какой она была тогда.
- А Мила с Борей, а Шекели...
- Они далеко не праведники, но подобная смерть была искуплением многих грехов. Включая свинину, жадность и зависть, но не супружескую измену.
Кроме того, у жены Шекель есть особые заслуги, о которых ты не знаешь.
Но я расскажу тебе и покажу. Ты должна об этом узнать. Закрой глаза и слушай.
- Я готова, - сказала я и закрыла глаза.
Голос Иланы вновь зазвучал монотонно-усыпляюще .
- У тебя этот "круг" - не первый. Да и этот круг тоже был не самый первый. Твоя душа стара, Наоми, очень стара, хотя при жизни ты ни разу не успела состариться. До этого ты родилась в Польше, в небольшом еврейском местечке, в семье бедного меламеда. Тогда тебя так и звали - Наоми Штерн. А сейчас молчи, не перебивай меня, а то ничего не увидишь.
Голос Иланы становился все тише и вскоре снизился до шопота. Я ничего не разбирала в том, что она шепчет, мне надоело сидеть с зажмурясь, и я украдкой приоткрыла один глаз. Я увидела, что Илана шепчет с закрытыми глазами, протянув руку к покрывалу, занавешивающему вход в шатер, а покрывало шевелится, как от дуновения ветра. Я не успела решить что делать: продолжать подсматривать или же набраться терпения и вновь закрыть глаза, как Илана открыла глаза и громко сказала:
- Теперь можно смотреть, а не подглядывать, открой оба глаза!
Я послушно открыла.
- Отодвинь покрывало!
Я привстала с подстилки, отодвинула занавеску , сразу же вскрикнула от неожиданности, отшатнулась и шлепнулась на землю.
За занавеской вместо огромного пространства пустыни, смутно очерченного где-то очень вдали линией горизонта, вместо слепящего солнца, было серое низкое небо, затянутое тучами и пелена дождя. Я видела также грунтовую дорогу, почти что превратившуюся в болото, а за дорогой - лес с пожелтевшими лиственными и зелеными хвойными деревиями. Такая до боли знакомая картина для меня, выросшей в средней полосе! Над дорогой слышался неясный, но зловещии шум, И он приближался.
- Не приближайся к занавеске, а то попaдешь туда, - предупредила Илана, И по ее тону я поняла, что т у д а попaдать не стоит.
Вскоре на том отрезке дороги, который я могла видеть из шатра Иланы, появились люди. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что происходит на этой дороге возле такого родного мне леса. Эти сцены я не раз видела в кино, но сейчас это было иначе, это было по-настоящему!
Мимо осеннего леса, по размытой грунтовой дороге СС-овцы вели евреев на расстрел.
С нашим шатром поравнялась женщина с ребенком на руках. Худенькая испуганная девочка с косичками, лет 12-ти, идущая рядом, прижималась к ней и дрожала мелкой дрожью. Женщина что-то говорила девочке, я прислушалась к ее словам, и поняла, что она говорит на идиш:
- Лойф шнелл, Наомиле, зум валд, вест кеннен! - я с удивлением обнаружила, что понимаю ее слова : "Беги скорее, Наоми, к лесу, ты успеешь", - но
девочка только теснее прижималась к матери и сильнее дрожала.
Вдруг из толпы выскочила другая девочка, курносая, стриженная, с пухлыми щеками и опрометью бросилась бежать к лесу. СС-овцы стали стрелять. Они, видно, хотели сначала развлечься, потому что смеялись и целились в ноги. Девочка после нескольких отчаянных прыжков стала вязнуть в мокрой земле и путаться в длинной юбке. Однако она быстро догадалась броситься на землю и покатиться , потом - поползти. Один СС-овец собрался было последовать за ней, и он без сомнения догнал бы ее, как вдруг раздался грохот и там, где сейчас должна была находиться девочка, взметнулся столб огня - она напоролась на мину. Крики боли, отчаяния, злости огласили дорогу. Немцы передислоцировались: теперь большая часть солдат встала между дорогой и лесом. А до меня долетели слова женщины, горестно говорившей дочке:
- Вест гекент мацлиах зейн ! (А ты бы смогла! )
Илана закрыла занавеску. Меня била дрожь как ту девочку на дороге. Илана спросила:
- Все ли ты поняла?
Я справилась с дрожью с ответила с трудом:
- Кажется, да. Это была сцена из моей прошлой, вернее, позапрошлой жизни. Меня расстреляли немцы.
- Что ты еще поняла?
- Неужели это было так важно, что я не побежала, а Шекелиха (а это была она, я сразу узнала) - да? Она же погибла даже раньше остальных, даже "Шма" сказать не успела ...
- Она попыталась! Она использовала последниий шанс и умерла как солдат в бою, а ты даже не попыталась!
- Но ведь я была еще маленькая девочка!
- По еврейским законам ты была уже взрослой, тебе на тот момент уже исполнилось 12 лет.
- Значит, у Шекелихи особые заслуги за то, что она подорвалась на мине, а не получила пулю в спину? Странное правосудие...
- Наоми, ты пытаешся обьяснить Всевышнему, что он неправ? Пойми же наконец, что ты мертва и что ты уже давно находишься не в том мире, в каком думаешь, что находишься! Пойми же наконец, что все то, что делает Всевышний, нам, смертным, в жизни не понять, разве что, может, одну стомиллионную дoлю, на которую мы способны, да и способны только благодаря Ему!
Я немного помолчала, пытаясь переварить эту информацию. Мне все-таки хватило ума понять что спорить и доказывать что-либо сейчас бесполезно, а надо узнать побольше, пока у Иланы есть немного времени ... до чего?...
А могу ли я когда-нибудь воссоединиться с той, "хорошей" Наоми?
- Тебе придется сначала пройти "исправление" - прожить еще одну жизнь. Ты будешь знать и видеть то, что скрыто от других, но то, что знают и видят все, будет скрыто от тебя. И еще. Ты не получишь забвения, но боже упаси тебя этим пользоваться без необходимости! - Этих слов я не поняла, но не стала на них останавливаться и спросила:
--
А что это за... - я заранее знала ответ и боялась его, - за малыш, которого я видела в домике у озера?
--
Это ваш ребенок, твой и Ариэля, его зовут...
Когда Илана произнесла имя, я начала кричать, потому что в эту секунду я вспомнила все, все свои прошлые жизни и прошлые смерти, ни одна из которых не была мирной, в постели, в окружении родных и любящих людей, и в этот же миг, очень-очень далеко в одной больнице в российской глубинке акушерка вытащила из чрева матери кричащую девочку. Девочка была потрясающе красива, медицинский персонал дружно восхищался ею, особенно огромными глазами. Они еще не знали, что вскоре им предстоит сообщить матери ужасное известие - что девочка слепа. Девочке предстояла другая жизнь...