Аннотация: История о короле, императоре, драконе и о том, что у некоторых наемников тоже есть честь.
Илианкский контракт
- Цельтесь в грудь! Не пытайтесь попасть в голову или сочленения доспехов! Во-первых, всё равно не попадёте, во-вторых, даже такой арбалет, - я потряс оружием над головой, - со ста футов пробивает грудную пластину любого панциря, а с большего расстояния вам стрелять вряд ли придётся. Не пытайтесь подстрелить одиночек, стреляйте по плотным группам - больше шансов попасть!
Я посмотрел на своих "учеников": сто семь выходцев из разных сословий, решивших до конца защищать родной город. Сто семь мужчин в возрасте от пятнадцати до пятидесяти лет, из которых едва ли пятеро переживут эту ночь. Что ж, они сами выбрали свою судьбу, моя задача сделать так, чтобы каждый из них забрал с собой хотя бы одного имперца - рассчитывать на большее было бы откровенной глупостью.
- Теперь - заряжание! - я привычным движением потянулся к вороту, но вовремя спохватился - ополченцам достались арбалеты с поясным крюком, ничего более приличного в городских арсеналах не нашлось. - Прижимаете скобу ногой к земле! Нагибаетесь! Подцепляете крюком вспомогательную тетиву! Выпрямляетесь! Накидываете зубцы на основную тетиву! Отцепляете! Арбалет взведён! Поднимаете его! Кладёте болт в жёлоб! Всё!
Зарядка заняла у меня полминуты - сказалась привычку к арбалету с воротом и необходимость объяснений. Я прицелился во флюгер в виде разноцветной семихвостной птицы.
- Для выстрела - дёрнуть рычаг! - болт взвизгнул, ударившись о черепицу. Глейков хлам! - Оружие - арбалет и десять болтов - вам выдаст капрал Мэллаг. - Я кивнул в сторону рослого воина, который, сидя на телеге с оружием, полировал меч. - Потом он рассадит вас по крышам и будет командовать вами в бою! За Великого и Всемилостивейшего Арвазга! За справедливого и благородного Фитсера! За прекрасный и благословенный Илианк!
Я отшвырнул арбалет и пошёл к центру городу - в таверну "У фиолетового лосося", где размещался наш штаб. Ополченцы продолжали криками славить своего бога, который позволил вражеской армии дойти до Алена, своего короля, который решил этот Ален защищать до последнего солдата, и свою страну, столицей которой этот Ален имел глупость являться. По местным обычаям выкрикивать подобные здравицы полагалось не менее пяти раз, что давало мне время отсюда улизнуть. Объяснять, чем отличается вспомогательная тетива от основной, и отвечать на другие нелепые вопросы ополченцев я не собирался.
По дороге я миновал две баррикады, сложенные из перевёрнутых телег, вытащенной из домов мебели, выбитых дверей и срубленных деревьев. У третьей я встретил лейтенанта Грега Мэорна из второй роты, который готовил отряд ополченцев на соседней улице. Судя по мрачному взгляду, никакого толку в обучении мясников, гончаров, медников и прочих плотников он не видел. Как, впрочем, и я.
До таверны шли молча. Лишь когда мы вошли, миновав мрачноватого вида охранников у входа - из пятой роты, у Фрайка Грэнджика все ребята какие-то пришибленные - Грег, пинком перевернув подвернувшуюся скамейку, раздражённо спросил:
- Джер, какого глейка нам вообще понадобились эти недотёпы?
Я усёлся за сбитый из толстых дубовых досок стол и кивком предложил Грегу расположиться напротив. Служанка принесла нам луковый суп, гречневую кашу с подгорелой свининой под шгяйнским соусом, бутыль сомнительного качества клэрнийского и две не менее сомнительной чистоты кружки. Девушка немного постояла, ожидая, что кто-то из нас хотя бы ущипнёт её за попку, но вскоре ушла, явно разочарованная.
Откупорив бутыль, я молча разлил бирюзовую жидкость по кружкам и с наслаждением выпил оказавшееся неожиданно приличным вино. Грег к кружке даже не притронулся, его левая рука лихорадочно дрожала. Плохо, очень плохо, когда такие опытные и хладнокровные командиры, как Грег Мэорн начинают нервничать. Я решил больше не испытывать его терпения.
- А что нам ещё с ними делать, а, Грег? Уйти с остальными жителями города они отказались. Прикажешь выгонять силой? А так, возможно, на что-то сгодятся, самых сильных и выносливых поставили к метательным машинам, остальных - арбалетчиками на крыши. Даже если они и не подстрелят ни одного имперца, то хоть послужат лишней мишенью для вражеских стрел.
- Арбалетчики?! - Грег неожиданно взвизгнул, резко выхватил кинжал и швырнул его в картину с изображением фиолетового лосося - символа таверны. Что-то хрустнуло, и картина с грохотом упала на пол. В таверне стало совсем тихо. Я огляделся: три сержанта, восемь капралов. Никто из них явно не желал ввязываться в спор двух лейтенантов. Я отметил, что все они из пятой и третьей рот. Хорошо. Было бы неприятно, если бы мои или Грега подчинённые видели своих командиров в таком взвинченном состоянии. Грег тем временем немного успокоился:
- Арбалетчики, говоришь? Это нам с тобой поручили арбалетчиков, а вот сержант Дгенн из моей роты на Рыночной площади пытается сделать из этих обормотов пикейщиков. Какому-то умнику из Илианкского Королевского Совета пришла в голову гениальная мысль, - Грег попытался вложить в эти слова побольше сарказма, однако, не преуспел, - поставить ополченцев за баррикады на нескольких улицах.
Я витиевато выругался:
- Да они ж побегут, завидев врага! Сомнут стоящие за ними войска, ко всем глейкам! Как при Паапиире!
Я замолчал, вспоминая паапиирскую катастрофу. Стоявшие на левом фланге хревирского князя ополченцы, не выдержав лёгкого нажима маадской конницы, в панике побежали, сминая вторую линию и увлекая за собой центр, у которого оказался оголён левый фланг. Наш отряд тогда еле успел, отбивая яростные наскоки маадцев, уйти в равесское болото, из которого мы смогли выбраться лишь через неделю, потеряв каждого пятого. Хревирская армия, а равно и хревирское княжество в тот день перестали существовать.
Мимо таверны проходил отряд королевской гвардии. В окне мелькали украшенные перьями шлемы и стальные пики. Похоже, король "благословенного" Илианка Фитсер поддался на уговоры и решил-таки ослабить охрану своей драгоценной персоны, отправив часть телохранителей на стены. Бессмысленно и бесполезно. Армия траггирского императора, расположившаяся под стенами, превосходила королевскую раз в десять, если не больше.
Дверь распахнулась, в таверну вошёл наш капитан Крайнис Голк с двумя лейтенантами: Хвархом Хвархом из третьей роты и Фрайком Грэнджиком из пятой. Они подсели к нам с Грегом. Уже не одна, а три служанки быстро выставили на стол целый бочонок кранского, принесли еду и кружки. Мы молча выпили. У Грега Мэорна мелко дрожали уже обе руки. Я отвернулся.
- Какого глейка, капитан, нам сдались эти глейковы ополченцы, глейк их побери?! - от лейтенантского рыка задрожало пламя свечи, которую у своей стойки зажёг трактирщик. Таверна стремительно опустела: младшие чины предпочли поскорее испариться.
- Какой идиот навязал нам этих криворуких обормотов, глейк его забери? Я оторву его тупую башку и скормлю уличным псам! Я...
Я развернулся к столу. Фрайк Грэнджик, не поднимая взгляда от тарелки, сосредоточенно ел гречневую кашу. Невозмутимый карлик Хварх Хварх неторопливо чистил кинжалом ногти. У Грега дрожала нижняя губа, капитан молча смотрел ему в глаза. Не выдержав взгляда командира, Мэорн неловко встал, опрокинув на пол тарелку с недоеденным супом, и быстро зашагал к лестнице на второй этаж, неуклюже подтягивая левую ногу. Похоже, у лейтенанта вновь открылась старая рана, полученная во время паапиирского отступления. Стрела маадского лучника оцарапала ему голень, вроде бы ерунда, но при переходе через болото началось заражение, и почти всю дорогу его тащили на себе два дюжих солдата.
Когда наверху громко хлопнула дверь, капитан сказал:
- Я отстраняю второго лейтенанта Грегори Мэорна от командования, вторую роту примет сержант Катнесс. Прошу подтвердить решение, - он посмотрел на нас.
Мы кивками подтвердили его приказ. Мнение первого лейтенанта Джейга Лаовса, который сейчас находился на стенах, ни на что повлиять не могло. К тому же, во всех наёмных тагмах, включая и нашу, командиры первых рот традиционно поддерживали мнение командиров, за что и получили красноречивое прозвище - "тени".
- Что касается ополченцев, то решение об их участии в бою принял и провёл через Королевский Совет я. Поэтому именно вы, а не офицеры королевской армии, получили приказ обучить их азам стрелкового и ближнего боя. Армия отказалась в этом участвовать. Возражения?
Он посмотрел на Фрайка. Тот молча буркнул "нет", не отрывая взгляда от опустевшей тарелки. Решения капитана для пятого лейтенанта были сродни откровениям Божественной Четвёрки, он принимал их безо всяких обсуждений.
- Хварх Хварх? - Риторический вопрос. Третий лейтенант - превосходный командир роты, обладающий великолепным тактическим чутьём - от природы был не способен принимать стратегические решения, в этой области он полностью полагался на мнение капитана. Хварх Хварх лишь кивнул, соглашаясь с решением командира.
- Четвёртый лейтенант Джером Айкиталь, ваши возражения, - в глубине прищуренных серых глаз таилась насмешка.
Неужели я такой предсказуемый?
- Хм... капитан. Я отвечу просто: Паапир.
- Джером, Джером, ты никак не поймёшь одну простую вещь. Ополченцы бывают разные...
- Да все они одинаковы, капитан! Трусливые, неуклюжие, не умеющие даже просто держать строй. Они побегут, едва завидев одинокого имперского обозника!
- Раз уж ты начал говорить об имперцах... На совете я услышал последние сведения об имперской армии. Виконт Примм, отвечающий за разведку, сообщил, что их численность составляет где-то сто - сто пятьдесят тысяч человек, и примерно треть - ополчение, собранное по приаольским городам. Что скажешь?
- Разумно. Для такой большой армии кто-то должен обустраивать лагерь, строить мосты, рыть выгребные ямы наконец! Осадные башни тоже не иначе ополченцы возвели. Я что-то не слышал, чтобы они участвовали в реальном бою.
Капитан засопел в усы. Хварх Хварх демонстративно зевнул, показывая своё пренебрежительное отношение к бессмысленному на его взгляд спору, затем встал из-за стола и поднялся на второй этаж таверны. Очевидно, последние часы перед боем он решил потратить на здоровый сон, а не на разговоры. Когда и куда исчез Грэнджик я так и не понял, похоже, он пошёл к своей роте, которая располагалась у южных ворот.
- Ополченцы бывают разные, - повторил капитан. - Здесь восточный берег Срединного моря, если бы мы были на западном, я бы с тобой согласился. Там ополчения не собирают по двум простым причинам. Во-первых, тамошний замордованный крестьянин или горожанин никогда в жизни не держал в руках оружия. Во-вторых, получив это оружие в руки, он постарается его всадить в жирную спину своего хозяина. Поэтому там скорее позволят врагу разорить земли и города, чем дадут оружие простому люду.
- А здесь? Только, пожалуйста, капитан, без отвлечённых рассуждений.
- Служанки в этой таверне. - Капитан улыбался. Его усы забавно топорщились. В сочетании с длинными седыми волосами, мелкими подвижными чертами лица и небольшим ростом, это создавало иллюзию эдакого весёлого старичка. Опасную, очень опасную иллюзию. - Как ты думаешь, Джером, откуда в осаждённом городе, из которого вывезли население, служанки в таверне? - заметив мою растерянность, он заулыбался сильнее. - Я тебе сам отвечу. Это тоже, так сказать, ополченцы, которые самоотверженно решили оказать хоть какую-то помощь своей армии. Кстати, ты не заметил, что одна из служанок поднялась следом за Хвархом Хвархом? Прислушайся.
Я прислушался. Сверху раздавись негромкие мужские вздохи вперемежку с тихими женскими стонами. Тихими, но весьма самоотверженными... а если вспомнить внешность карлика, то и вполне героическими...
Подавив улыбку, я грубовато возразил:
- В таверне, в спокойной обстановке, занимаясь привычным и знакомым делом, это одно. А вот в бою, когда на тебя движется строй закованных в сталь закаленных имперских солдат, совсем... совсем другое.
- Другое, - серьёзно подтвердил капитан. - Но я всё же на них надеюсь. За победу!
- За победу!
Мы выпили по кружке обыкновенной воды. До боя оставались считанные часы.
Горный Тракт обогнул очередной густо заросший можжевельником холм, громады корабельных сосен всё также однообразно продолжали вздыматься над узкой полоской дороги, ведущей из Алена к Феральской гряде. Когда-то оживлённый, ныне тракт пришёл в полное запустение, сжался до широкой тропинки, стиснутой с обеих сторон наросшим за полвека подлеском.
Натужно скрипела телега, раненый Мэорн устало и однообразно проклинал каждую кочку. Взгляд второго лейтенанта бездумно скользил по шершавым сосновым стволам. Хотя после аленской битвы прошло уже два дня, он никак не мог определить своё отношение к ополченцам. Два кузнеца вытащили его, раненого и беззащитного, буквально из-под копий наступающих имперских гвардейцев. С тех пор Мэорн пребывал в прострации, мысль, что жалкие ополченцы смогли спасти его, профессионального наёмника, от неминуемой смерти, никак не могла уложиться у него в голове.
У меня всё сильнее болело раненое плечо, ротный медикус лечебными травами смог остановить заражение, но срастить раздробленную кость было не в его силах. Мелкие осколки оставались в ране, временами вызывая жуткую боль. Перед глазами появлялись красные пятна, и я вновь и вновь мысленно окунался в кровавый ужас аленской бойни...
В сотый раз я стоял на городской стене, вглядываясь в медленно подползающие к городу громады осадных башен. Густо усеянные арбалетчиками верхние этажи возвышались над городской стеной футов на двадцать, делая защитников лёгкой мишенью для метких имперских стрелков. Расположенные на крыше баллисты выпустили первый залп пятифутовых копий, которые, как бумагу, пробили установленные между зубцами стены деревянные щиты. Прямо на южные ворота нацелил окованную железом баранью голову исполинский таран.
А над городом уже разносился, подхваченный тысячами испуганных голосов, исполненный утробного животного ужаса крик "Дракон!".
Исполинская чёрная туша, на мгновение заслонив солнце, устремилась на город. Болты, стрелы, дротики спрингалдов и баллист бессильно скользили по чешуйчатой броне антрацитового гиганта. Испустив яростный рёв, дракон пронёсся вдоль стены, ударила огненная струя, расплавляя гранитные блоки. Металл и человеческая плоть исчезала без следа. По счастью до моей роты тварь не дотянула сотню футов, пламя истончилось и дракон, набирая высоту, удалился от Алена. Со стороны имперцев послышались радостные крики, осадные башни поползли быстрее.
Дракон, вновь взмыв в небо, на десяток минут завис неподвижно, словно наслаждаясь видом охваченного паникой города. Мимо меня пробежали испуганные королевские канониры. У расположенных на привратных башнях гигантских баллист остались лишь ополченцы. То ли потеряв от страха рассудок, то ли решив немедленно погибнуть за родной город, они продолжали заряжать машины. Дракон вновь устремился в атаку, нацелившись на ворота. Выпрямились скрученные пучки бычьих жил, выбрасывая навстречу гиганту рой свинцовых шаров.
В сотне ярдов от ворот они встретились. Дракон резко потерял высоту. Неестественно выгнув левое крыло, он попытался подняться, одновременно забирая в сторону. Залп со второй башни ударил в правое крыло чёрного чудовища. Свинцовые шары, не пробивая толстой чешуи, дробили кости. Поняв, что столкновения не избежать, дракон с утробным рёвом выпустил струю пламени, вкладывая в эту атаку остаток своей исполинской мощи.
Когда громадная туша со страшной силой врезалась в ворота, на оплавленных башнях живых уже не оставалось. Предсмертное пламя умирающего гиганта переметнулось на стену, и, стремительно разгораясь, побежало в стороны, пожирая и камень, и людей. Наша первая рота, Третий Королевский полк и сотни три дружинников королевских вассалов сгорели в яростном пламени. Многие погибли, спрыгивая со стены. Мне повезло, упав на пристроенный к стене сарай, я отделался раздробленным плечом...
Под ухом продолжал бормотать худой ополченец, непонятно кому рассказывающий об огромных торговых караванах, что во времена его деда ходили по этой дороге, и о раздоре между илианкскими королями и князьями Веральской гряды, приведшем к прекращению торговли.
Остатки уцелевшего после Аленской бойни войска перемешались. Ополченцы, солдаты короля, дружинники его вассалов, наёмники. Лишь идущий ближе к началу тысячной колонны отряд илианкских гвардейцев держал строй и сохранял боевой порядок, в центре которого находился король с несколькими приближёнными. Наш капитан также был там. После Алена король приблизил его к себе и теперь Голк заседал Королевском Совете, подчас споря с герцогами и графами. Которых, впрочем, осталось ныне немного: кто-то погиб в бою, остальные разбежались по своим поместьям.
Один герцог, решив переметнуться к императору, задумал было захватить с собой королевскую голову, однако потерял свою. Илианкские гвардейцы не зря считались великолепными воинами. Им бы гордости поменьше, тогда б были совсем отличными ребятами...
Дорога медленно выползла на опушку леса, вдалеке - в трёх-четырёх милях - вновь вздымались к мрачному небу стволы лесных исполинов. Отряд сжался, предчувствуя опасность.
На прошлом открытом переходе между двумя частями леса на нас выскочил конный отряд в три сотни копий, однако враги опоздали, остатки разбитой армии уже успели втянуться в узкий лесной коридор. Бросаться на ощетинившийся пиками пехотный строй, поверх которого прицельно били тяжёлые арбалеты, конники не решились. Выкрикивая проклятья, они унеслись прочь. Враги не скрывались - над наиболее хорошо вооружённой полусотней развевался красно-синий штандарт графа Ринского, конники были одеты в его цвета.
Сомнений в том, что, обогнув лес, всадники попытаются настичь нас на следующем равнинном переходе, не было. Менять путь или пытаться укрыться в лесу не было ни времени, ни смысла - сзади напирали имперские отряды, с которыми изредка проходили вялые арьергардные стычки. Победители почему-то не спешили раздавить остатки разбитой армии. Не боялись или понесли слишком большие потери?
Я с проклятием сжал зубы, перед глазами вновь поползли красные пятна, всё ускоряя свой безумный бег. По левому плечу опять размашисто бьёт кузнечный молот. Я медленно оседаю, худой ополченец поддерживает меня, продолжая бормотать о невиданном искусстве феральских гончаров. С трудом переставляя ноги, я опять впадаю в кровавое забытье...
Пробив пламенем и весом ворота, смертельно раненый дракон медленно вполз в город. Опомнившиеся защитники несколько раз разрядили арбалеты в голову исполина, целя в огромные, светящиеся дикой яростью глаза. Дракон, с трудом преодолев сотню ярдов, завалился на бок и, испустив последнюю струю памяти, издох.
К небу взметнулись ликующие крики, счастливые солдаты радостно обнимались и вопили, словно возомнив, будто они выиграли битву, а то и всю войну. Я развернул свою роту напротив пролома, к моим ребятам присоединился отряд королевских гвардейцев. Я молча отдал должное отваге погибшей твари - уже умирая, дракон из последних сил расчистил от своей туши проход, через который в город начали врываться имперские отряды.
Ворота мы удерживали полчаса, затем медленно, огрызаясь, отошли к первой баррикаде. К этому времени имперцы с помощью осадных башен захватили оплавившиеся стены, и держать ворота уже не было смысла. С треском загрохотали повозки, закрывая остававшиеся в баррикадах проходы, ударили арбалеты, имперцы остановились, собираясь с силами для следующего рывка...
Я завалился набок, хилый ополченец меня удержать не смог и я упал прямо на раненое плечо, жуткая боль пробежала по руке, шее и ворвалась в голову, гулко ударяя набатом о стенки черепа. Где-то вдалеке, за кровавой хмарью дикой боли, раздались проклятья. Сильные руки подняли меня и бросили на телегу, я ударился о коленку лежавшего там человека. Плечом...
Воспоминания запрыгали как тушканчики в брачный период.
Я прижат к стене дома, выбитый меч валяется в шести футах, а имперский гвардеец уже заносит для последнего удара свой палаш. И оседает, пронзенный арбалетным болтом. Я смотрю вверх и вижу улыбающегося паренька лет восемнадцати. Он радостно машет мне арбалетом, но через мгновение исчезает. Имперские стрелы бессильно стучат по черепице...
И отчаянный рывок уцелевших солдат из города. Полторы мили до леса мы прошли за два часа. От королевской гвардии осталась едва ли пятая часть, уцелевших ополченцев размазала имперская тяжелая конница. Наша тагма понесла тяжёлые потери, относительный порядок сохранила лишь моя рота, не зря, ох, не зря, я натаскивал их по двенадцать часов в день. К счастью, нам удалось прорваться и уйти из обречённого города, провожающего нас густым жирным дымом полыхающих предместий...
Но страшно мне было не тогда, когда имперец заносил надо мной свой меч, когда в пламени дракона заживо сгорали сотни людей, когда набирала ход имперская панцирная конница. Нет, страшно мне стало, когда наступающие имперские гвардейцы легко, неожиданно легко, опрокинули нашу пятую роту и прорвали баррикаду на Кузнечной улице. И на плечах бегущих солдат Грэнджика почти ворвались на главную площадь, где разместилась ставка короля Фитсера. Почти... Еще две-три минуты и ревущая стальная волна раздавила бы немногочисленную королевскую охрану и сопротивление потеряло бы всякий смысл.
Почти... Ибо на пути лучших воинов траггирской империи встали простые ополченцы, которых последние дни натаскивали наши офицеры. Все эти плотники, кузнецы, лудильщики... Выкатив водовозную телегу и сузив и без того неширокую улицу, они буквально вгрызлись в мостовую и приняли на себя страшный удар имперских копейщиков. И выстояли... Выстояли, умирая на стальных остриях копий, выстояли и потом, когда, отбросив мешавшие в тесноте копья, имперцы взялись за короткие мечи. И начался страшный, бессмысленный бой на расстоянии ножевого удара. Где нет места для замаха мечом, и в ход идут локти, колени и зубы. Где мёртвые не падают на землю, а тех, кто упал, давят свои же.
А сверху по растерянным от неожиданного отпора имперцам били арбалетчики. Стреляли, пока не кончались болты. Затем в ход шли оторванные куски черепицы, вырванные из дымовых труб кирпичи. Когда же не оставалось ничего, ополченцы доставали ножи и прыгали в общую давку, умирая и убивая, выигрывая для своего короля время, необходимое для того, что собрать оставшиеся войска в кулак и начать прорыв из обреченного города... Вот тогда мне и стало страшно...
Проснулся я неожиданно легко и приятно. В уютной и чистой постели, здоровый и бодрый. Свежий горный ветер весело гулял по комнате, врываясь короткими порывами в распахнутое окно. Бледный Грегори сидел на соседней кровати и, морщась, пил что-то из глиняной чашки.
- Лекарство, - пояснил второй лейтенант, всё ещё временно отстраненный от своих обязанностей, - гадость редкая, чтоб ей глейки давились, но лекарь говорит, что быстро меня на ноги поставит. Капитан где-то хорошего костоправа нашёл, он тебе шустро плечо почистил, пока ты без сознания валялся.
- И долго я поленом пролежал? - говорить было неожиданно лёгко. Сухость во рту исчезла без следа. Я прошёлся по комнате, разминая затёкшие суставы.
- Сутки где-то. Отбили конную атаку красно-синего мерзавца и к утру дошли до этого замка. Да, тебя капитан хотел видеть. Сразу, как ты проснёшься. А я, пожалуй, посплю ещё.
Грегори сладко зевнул, лёг на кровать и мгновенно уснул, слегка посапывая.
Одевшись, я вышел из комнаты, спустился по лестнице и очутился в просторном зале. Несколько придворных, с десяток гвардейских офицеров, в дальнем углу за длинным овальным столом разместился штаб тагмы. Туда я пошёл не сразу. Сначала перехватил сержанта Логохотома из своей роты и коротко стребовал рапорт о потерях, настроении и размещении своих ребят. Всё оказалось очень неплохо.
Затем пришлось идти к капитану, уж больно нетерпеливо он махал мне рукой. Вопиющее нарушение дисциплины и субординации, но я сначала перехватил кубок с водой (от мысли о вине меня мутило) и залпом его осушил.
Всё руководство отряда теперь было в сборе - капитан, четыре лейтенанта, замещающий Мэорна сержант Манг Катнесс. Отсутствовал лишь казначей-летописец Нир Кроуби. Хварх Хварх сразу подвинул мне блюдо с виноградом и персиками. Я благодарно кивнул карлику.
- Господа, у меня к вам очень важное дело. И очень прибыльное, что для всех нас немаловажно, - капитан говорил быстро, уверенно и тихо, поминутно поглядывая на людей в зале.
К счастью, рядом с нашим столом никого не было. Через арку в стене я заметил второй зал, поменьше. Там, насколько я мог судить, собралось начальство рангом поменьше. Здоровяка Джана, капрала из своей роты, я опознал безошибочно.
- Да, Джером, я не хочу, чтобы наш разговор слышали, - капитан внимательно смотрел на меня. В проницательности старику отказать было сложно. - Так вот, господа, у нас есть возможность получить много денег, но для этого придётся... эээ... поступиться кое-какими принципами и немножко рискнуть.
- А разве не ради денег и риска мы и пошли в наёмники, капитан? - подал голос Джейг Лаовс. Первый лейтенант слегка запинался.
- Капитан, прекратите этот спектакль. Давайте перейдём сразу к делу.
- Ты прав, Джер. А нашему Джейгу я бы не доверил играть бессловесную роль даже на деревенской ярмарке. Император предлагает 100 фунтов золота за старика Фитсера. За живого, что немаловажно.
Остолбенел даже Хварх Хварх. Капитан так просто предлагал предать нанимателя. Хотя 100 фунтов золота - это плата всего отряда за двухлетний контракт. Тут было над чем задуматься. К счастью для капитана, принципиального Мэорна среди нас не было. Я прикинул расклады. Лаовс уже в курсе и поддерживает идею капитана, Грэнджик не будет ломаться даже для приличия. Хварх Хварх пожмёт плечами и примёт любое решение Голка. Сержант Катнесс имеет в лучшем случае совещательный голос. Остаюсь я и Мэорн.
- Капитан, а как вы собираетесь убеждать Грегори?
- К сожалению, мне не придётся его убеждать. Лекарь оказался имперским шпионом. Вылечив для прикрытия тебя и ещё пару ребят, он подмешал яд в лекарства для графа Мургузе, лейтенанта Мэорна, сержанта Прина и нескольких чинов из гвардии. Они, правда, об этом ничего пока не знают. Да и не узнают уже, яд очень быстрый. Грегори ведь выпил своё лекарство?
Меня прошиб пот, ставки в игре резко подскочили, а масштабы заговора выросли до колоссальных. Мой отказ, очевидно, не смог бы остановить процесс. Но с другой стороны, Голку была нужна безоговорочная поддержка моей роты, а я для этого ему был нужен и я сам. Живой, что немаловажно.
Гвардия обескровлена, королевские вассалы подавлены, а частью наверняка в заговоре, остатки ополчения немногочисленны и небоеспособны, да и вряд ли ополченцев пустили в замок. Своё они отработали при защите Алена, и отработали неплохо. Главной силой оставалась наша тагма. Так что план по захвату короля выглядел вполне реалистичным.
Оружия у меня не было, оставалось тянуть время, чтобы... чтобы... что-то могло произойти.
- Капитан, когда вы затеяли это грязную игру? Недавно или?.. - я посмотрел на Фрайка Грэнджика и пятый лейтенант сжался, отчаянно пряча глаза.
- Понятно...
- Да, Джер, ты очень умён, за это я тебя и уважаю. Рота лейтенанта Грэнджика оставила баррикады по моему приказу. После захвата короля имперцы должны были отступить из города. И наша тагма получила бы возможность беспрепятственно уйти. С захватом нанимателя контракт бы потерял силу, а император оплатил бы нам и наш контракт с илианкцами и добавил бы изрядно сверху. Жаль, что ополченцы всё испортили. Перемудрил я с ними, слишком хороши оказались. Надеюсь, что теперь мы вместе исправим эту досадную оплошность.
- А зачем императору так понадобился живой Фитсер? Устроить показательную казнь? Или он решил, что с захватом короля весь Илианк сразу поднимет руки вверх и сдастся на его милость?
- Император слишком прагматичен для такой ерунды. Ему и весь Илианк был не так нужен, как один лишь Фитсер, но у короля неплохая охрана и выкрасть его у имперских агентов не получилось. Пришлось устраивать вторжение, хотя империя на данный момент к войне была не совсем готова.
- Ну так зачем ему Фитсер, капитан?
Крайнис Голк замялся, внимательно оглядел всех сидевших за столом:
- Господа, мои слова должны остаться строго между нами. Я подчеркиваю, строго между нами. Императору нужны драконы, много драконов, много больших сильных и сообразительных драконов. У него очень амбициозные замыслы.
- Драконы? - разговор начинал меня увлекать. - У него же есть драконы. И минимум одного мы видели в бою за Ален. Зверюга сумела произвести сильное впечатление.
Капитан натужно засмеялся:
- Это не дракон, это жалкая тупая змееподобная крылатая тварь. К тому же мёртвая. Больше у императора и таких нет. А ему нужны нормальные драконы, а значит и Фитсер, вернее его кровь. Кровь представителя древней династии Ниридов, коронованного по тысячелетнему ритуалу, связывающему человека с древними магическими силами.
Голк ещё раз обвёл нас напряжённым взглядом:
- У императора есть кладка с драконьими яйцами, а может и не одна. Но чтобы драконы вылупились, ему нужно провести ритуал - обмазать яйцо кровью Нирида и раскалить на огне. Его агенты выловили в Илианке почти всех бастардов, у которых в жилах течёт такая кровь. Пятнадцати человек еле хватило, чтобы вылупился один дракон, да и тот жалкий. А с кровью Фитсера он получит восемь-десять боевых драконов. Это всё, что я знаю. Что скажешь теперь, Джер?
Всё, теперь точно отступать было некуда. Мы все, сидящие за этим столом, смертники. Либо верные слуги Голка. Других вариантов он не допустит. Слишком высоки ставки.
- Капитан, вы в самом деле доверяете императору? Думаете, что он вас отпустит с деньгами и такими знаниями?
- Конечно, - капитан улыбался. - Я всё продумал. Мы захватываем Фитсера и уходим в Грейдир. И там, на нейтральной территории, встречаемся с имперскими агентами и обмениваем короля на золото. Затем садимся на корабли и уплываем на южное побережье. Там император нас точно не достанет. Соглашайся, Джер. Ты с нами или... против нас?
Выбора у меня не было. Но самодовольный взгляд капитана, его холодный расчёт, обрекающий на смерть сотни людей, в том числе и собственного офицера, вывели меня из себя. Грегори Мэорн никогда не был моим другом, но мы вместе сражались, и он мне нравился своей принципиальностью и отвагой. А капитан смахнул как пешку с шахматной доски, жертвуя им во имя своих изощрённых планов. Этого я вынести уже не мог.
- Значит, всё было зря, капитан? Зря наши ребята гибли на стенах от огня дракона? Зря умирали под копьями имперских гвардейцев? Зря поджарились на башнях ополченцы? Зря самоотверженные служанки пыхтели под наёмниками? Зря...
- Умолкни, Джер! Ты меня разочаровал, - капитан смотрел на меня с равнодушным удивлением. Остальные отводили глаза. Лишь Хварх Хварх заинтересованно прислушивался к нашему разговору. Интересно, что его так зацепило?
- Джер, у тебя был шанс. Ты мне нравился, ты был отличным командиром роты, ребята тебя любили и уважали. Я бы даже позволил тебе немного поломаться и дал бы долю побольше, может даже наравне с собой. А ты... Да, ребят мне жаль. Мне жаль каждого своего солдата, который не дожил до выплаты жалованья. Как бы нелепо это сейчас не звучало, но я привык исполнять обязательства... перед своими солдатами. Сейчас мы должны думать о живых. А не о погибших ополченцах. Хотя идея была неплоха и позволила мне войти в доверие к этому коронованному илианкскому недоумку. О них я даже жалеть не собираюсь. А уж тем более о дешёвых шлюхах из таверны, готовых лечь под любого грязного урода! Прости Хва...
Последние слова капитан прохрипел, медленно оседая на пол. Хварх Хварх впервые в жизни расстался со своим любимым кинжалом.
Ситуация застыла в неустойчивом равновесии.
- Арестовать третьего лейтенанта Хварха Хварха! Обвинение - убийство капитана! - мой голос почти не дрожал. Капралы Джан и Супреди из моей роты, выскочив из соседнего зала, с обнаженными мечами встали по бокам карлика. Молодцы!
- Капитан погиб. По Уставу тагмы командование должен принять первый лейтенант. Джейг Лаовс, ты желаешь стать новым капитаном?
Бледный Джейг в ужасе отпрянул к стене. В руке Хварха Хварха появился новый кинжал. Охранники покосились на меня, но, поймав мой взгляд, отвели глаза в сторону. Капрал Джан даже начал что-то насвистывать.
- Я... отказываюсь от своего права... занять должность капитана... - первый лейтенант дрожал, но говорил нужные слова. - Я... ухожу в отставку... по собственному желанию... Я... отказываюсь от своей части оплаты по договору... с илианским королём... Да славится имя его! - выкрикнул лейтенант. И на секунду задумавшись, добавил, - под обещание безопасного вывода меня за пределы Илианка.
- Обещаю! Второй лейтенант Грегори Мэорн погиб! Третий лейтенант Хварх Хварх обвиняется в убийстве капитана и был застигнут на месте преступления. Я, четвёртый лейтенант Джером Айкиталь принимаю на себя командование тагмой и с настоящего момента вступаю в должность капитана. Возражения есть?
Возражений, разумеется, не было. С точки зрения Устава моя позиция была безупречной, а участники капитанского заговора были подавлены и дезорганизованы.
Расследование шло всю ночь. Королевские дознаватели (и как они только уцелели в Аленской бойне?) попытались было вмешаться, но вольные тагмы сами судят своих солдат. Пятый лейтенант Фрайк Грэнджик, два сержанта и пять капралов были уволены без выплаты жалованья за участие в заговоре с целью обмана нанимателя. Вот тогда за них и взялись королевские палачи...
Хварха Хварха мы повесили на рассвете. Карлик блаженно улыбался восходящему солнцу. Кажется, впервые в жизни он был по-настоящему счастлив. Последнее желание у него было простым и незамысловатым, хотя и странным для любого, кто хоть раз встречал Хварха Хварха. Он желал умереть с платком на шее. Платком, подаренным ему служанкой из таверны "У фиолетового лосося".
После этого я увёл тагму из королевского лагеря. Фитсер сполна рассчитался с нами по контракту. А в лагерь уже входили отряды феральских князей. Забыв былую вражду, горцы бросали свои закалённые дружины в топку войны с Империей, потерявшей своего единственного дракона.
Остатки ополчения Фитсер переименовал в Народную Гвардию. Что ж, ребята были вполне этого достойны, да и осталось их не так уж и много. Правда, в планах военной компании против империи предполагалось задействовать ополчения и из других илианкских городов. Уверен, они покажут себя не хуже. Удачи им.
Сам Фитсер тайно провёл ритуал отречения от престола. Теперь его кровь потеряла для императора свою значимость. Впрочем, особо распространяться об этом Фитсер не решился. Не слишком верные вассалы могли бы в таком случае отказаться от клятв верности, а может и возжелать захватить пустующий трон. Впрочем, Фитсер в скором времени собирался опять принять корону Илианка. После разгрома империи и уничтожения драконьих яиц. Я, честно говоря, думаю, что он вряд ли откажется от соблазна завести себе хотя бы парочку драконов. Но это будет нескоро.
Война обещала стать затяжной и бессмысленно жестокой. Вряд ли илианкцы простят империи сожженную столицу. Плохая война для наёмников - слишком много крови и слишком мало золота.
Мы шли на юг. Приятный климат, красивые девушки, терпкие вина, богатые земли и правители. Один из которых, Риннский господарь Ваганис, внезапно вспомнил, что его предки по материнской линии имели кой-какие права на превосходные виноградники в устье Ригелиса, ныне находящиеся под управлением (разумеется, незаконным!) Прикоголского князя Рап. А наёмники всегда готовы устранить столь вопиющую несправедливость. За соответствующую плату, разумеется.