Наруц Альтер Евгеньевич : другие произведения.

Синее небо. Синий цвет

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В 90-е годы я был подпольным телохранителем. Перевозил деньги для предпринимателей по Свердловской области, охранял бизнесменов... Получил такой опыт, что с появлением школ частных охранников в Екатеринбурге стал преподавателем спецподготовки во всех из них...

Альтер Е. Наруц

  
  

СИНЕЕ НЕБО. СИНИЙ ЦВЕТ

Из воспоминаний телохранителя

(Отрывок из повести)

  

Предисловие

   Идея создания книги, как и её название, приснились мне холодной октябрьской ночью 1994 года. Синее небо. Синий цвет. Как символ бескрайнего безоблачного счастья. Практически недостижимого в те страшные годы. Что довелось пережить людям, которые на себе испытали рэкет организованной преступности, говорится в следующем документе:

ХАРАКТЕРИСТИКА

Наруца Альтера Евгеньевича,

проживающего в Екатеринбурге по ул. Красноармейской 60, кв. 2 [1]

   Знаю Наруца А. Е. с 1992 года. В этот период он работал преподавателем спец. подготовки в школе телохранителей "Виктория", центре по подготовке телохранителей и охранников "Защита", с момента открытия в сентябре этого года входил в основной состав преподавателей "Уральского колледжа безопасности" (директор Мизун Юрий Андреевич, в прошлом начальник Октябрьского РОВД г. Свердловска). В начале февраля 1993 года решением собрания профсоюза милиции [2] под председательством Зонова Леонида Гавриловича Наруц А. Е. был направлен в качестве телохранителя для охраны семьи П-ва А. А. - главного свидетеля обвинения по делу О. Вагина [3] и М. Кучина [4]. До этого на семью П. было совершено 7 (семь) нападений. В результате одного из них сам А. А. получил несколько ножевых ранений в область сердца, в результате другого его жена была избита в квартире и едва не задушена полиэтиленовым мешком, надетым ей на голову. Охрану семьи Наруц А. Е. проводил в тесном контакте с майором УВД Свердловской области Кольцовым В. В., майором ФСК [5] Володиным В. В. и следователем по особо важным делам областной прокуратуры Михаилом Мильманом. В январе 1994 года в своей машине был зверски убит старший сын П. Для охраны семьи на несколько дней были приданы двойки СОБРа Управления по орг. преступности (начальник СОБРа полковник Валов Леонид Григорьевич [6]).
   Наруц А. Е. за время работы проявил себя высококвалифицированным специалистом и ответственным работником. Спортсмен. Не курит, не пьёт. Выдержан, в критических ситуациях хорошо владеет собой. С товарищами по работе поддерживает тёплые дружеские отношения, пользуется заслуженным уважением.
   В 1995 году для помощи в работе областного уголовного розыска был организован Специальный центр "ДЖОКОНДА" [7], решением профсоюза директором был назначен Наруц А. Е. В настоящее время Спец. Центр работает в тесном контакте с областными УВД Уральского региона [8].
  
   Председатель профессионального союза
   сотрудников ОВД УВД Свердловской области В. И. ИНОЗЕМЦЕВ
  
  
   Об этом времени, с сентября 1991 года по весну 1994, я и хочу рассказать. Именно весной 94-го я увидел синее небо над головой, пронзительный синий цвет. Почувствовал, как спадает постоянное мышечное и нервное напряжение, как поднимается настроение, как хорошо вокруг. Тогда, в 94-м, я, разумеется, не знал, что пройден только первый этап долгого пути, который закончится лишь в 2007 году. Соратники постепенно уволятся из правоохранительных органов. Одни перейдут в коммерческие структуры, других отправят на заслуженный, иногда, вынужденный отдых. Связи с ними будут ослабевать... забываться... рваться. Профсоюз милиции закроют по суду. Я останусь один с "ДЖОКОНДОЙ" - фирмой фантомом, существующей только на бумаге, начну противодействовать нечистоплотным чиновникам в органах власти. Выйду победителем, но останусь без друзей, без работы, без денег. Полностью вымотанный, на грани психического срыва... Без малейшего представления о будущем... Имея три курса лечения сердца в стационарах... Впрочем, это уже другая история.
   А тогда, в октябре 94-го... Внезапно проснувшись от необычного яркого сна...
  
   Я лежу на спине в тёмной комнате, слушаю, как потрескивает остывающая печь, завывает ветер за окном... В голове крутятся одни и те же слова: "Синее небо. Синий цвет"... Неясные... приятные ассоциации. Из другого, неизвестного мира...
   В комнате тепло.
   Город спит.
   Я смотрю на светящиеся цифры электронных часов.
   Ровно три часа ночи...
   Только что вся Россия перешла на зимнее время.
  
  
   Сноски:
   1. В этой деревянной избе дореволюционной постройки я родился и жил вплоть до её сноса в 2002 г.
  
   2. 4 октября 1995 г. за N 1256 Управлением юстиции Свердловской области был зарегистрирован новый устав общественной организации "Профессиональный союз сотрудников органов внутренних дел Управления внутренних дел Свердловской области".
  
   3. Олег Вагин - лидер "центровой" преступной группировки. В октябре 1992 г. при выходе из дома расстрелян вместе с охраной тремя неизвестными из автоматов Калашникова.
  
   4. Михаил Кучин - один из преступных авторитетов, правая рука О. Вагина. Убит в 1994 г. автоматной очередью во дворе собственного дома.
  
   5. Федеральная служба контрразведки, в 1995 г. переименована в ФСБ.
  
   6. Погиб в Чечне, стараясь спасти своих сотрудников, попавших в окружение. Из-за сильного огня боевиков его труп пролежал трое суток под открытым небом.
  
   7. ООО "Специальный центр "ДЖОКОНДА" профессионального союза сотрудников ОВД УВД Свердловской области" был зарегистрирован в установленном законом порядке 17 ноября 1995 г. В действительности мероприятия по "ДЖОКОНДЕ", в качестве эксперимента, стали проводиться офицерами областного уголовного розыска ещё с октября 1993 года. С осени 2007 г. Спец. центр закрыт, выполнив поставленные перед ним задачи.
  
   8. Об этой работе говорится в повести "Специальный центр "ДЖОКОНДА".
  
  

Объявление

   Я уже не помню, как называлась та газета, в которой я прочёл объявление о наборе физически подготовленных молодых людей в частную фирму. Это был "Уральский рабочий" или "Вечерний Свердловск". Шёл сентябрь 1991 года, и других местных газет не существовало. К этому моменту я уже 6 лет проработал в службе ЧПУ [9] на УОМЗ [10], ремонтируя электронику на промышленных роботах. За плечами было заочное отделение радиотехникума имени Попова, 6-й разряд наладчика и... полное равнодушие к работе, уже давно утратившей новизну. Хотелось перемен и лучшей жизни, как, впрочем, и всей стране, пережившей перестройку, ускорение, ГКЧП [11]. Советский Союз разваливался на глазах [12]. Коммунистическая партия, вокруг которой 70 лет советский народ постоянно сплачивал ряды, оказалась под запретом. Вышли наружу проституция, наркомания, рэкет. Милиция не справлялась с волной преступности [13]. Некогда всесильный КГБ [14] не проклинал только ленивый.
   Завод лихорадило, производство падало, зарплату выдавали с перебоями. Отличное предприятие, дававшее гарантированную работу тысячам свердловчан, обеспечивавшее их питанием, лечением, отдыхом, потеряло свою привлекательность. Получив в профкоме льготную путёвку, нужно было платить за скидку, как за доход, недавно появившимся налоговым органам. Лучшие специалисты и производственники уходили в кооперативы.
  
   Я стою в опустевшем бюро службы ЧПУ и читаю объявление в газете, оставленной на столе. Крепким ребятам, спортсменам, обещают интересную работу и зарплату до 1300 рублей в месяц. При моих восьмистах рублях это заставляет задуматься. Собственно, перспектив на заводе у меня нет никаких. И без того, в свободное от ремонта время, а такого немало, я хожу по цехам с картонной коробкой под мышкой и продаю книги. Это называется "Заводская книжная лавка". Я получаю два-три десятка книг у хозяина - инженера одного из цехов, который отоваривается у оптовиков, делю наценку по рублю на каждую и... зарабатываю на обед в столовой. Занимаясь три раза в неделю пауэрлифтингом [15] в заводском спорткомплексе "Луч", ем я немало. Это естественно при таком виде спорта. Первая смена начинается в 7 утра, а в 9 уже открывается зал для диетического питания. В сущности, для меня это полноценный обед, правда, без супа. А вот в обеденный перерыв я заставляю тарелками поднос в три этажа. Поскольку я, как и многие спортсмены того времени, сижу на "метане" [16], то при таком питании одежда на мне буквально лопается. На соревнованиях я выступаю в весовой категории до 100 килограмм. Поэтому "книжные" деньги служат неплохой добавкой к зарплате.
  
  
   Сноски:
   9. Числовое программное управление.
  
   10. Производственное объединение "Уральский оптико-механический завод" Министерства оборонной промышленности СССР.
  
   11. Государственный комитет по чрезвычайному положению - самопровозглашённый орган, состоявший из ряда высших государственных лиц СССР. Комитет произвёл неудавшуюся попытку захватить власть и предотвратить распад СССР путём срыва подписания 20 августа 1991 года "Договора о Союзе суверенных государств", отменявшего договор об образовании СССР. Попытка также известна под названием "августовский путч".
  
   12. После путча объявили о своей независимости: Украина - 24 августа 1991 г., Молдавия - 27 августа, Киргизия - 31 августа, Узбекистан - 1 сентября, Таджикистан - 9 сентября, Армения - 29 сентября. До путча о независимости объявили Литва, Грузия, Латвия, Эстония. Первой о независимости объявила РСФСР 12 июня 1990 г.
  
   13. В 1988 году зарегистрировано 1,2 млн. преступлений, в 1989 году 1,6 млн. (+32,7%), в 1990 г. 1,8 млн. (+13,6%), в 1991 г. 2,2 млн. (+17,9%).
  
   14. Комитет государственной безопасности СССР был упразднён 22 октября 1991 года.
  
   15. Пауэрлифтинг (от англ. powerlifting: power - сила, и lift - поднимать) - силовое троеборье по штанге.
  
   16. Метандростенолон - анаболический стероид, приводящий к увеличению мышечной массы.
  
  

Отбор кандидатов

   По указанному в объявлении адресу расположен Кировский райотдел милиции. Удивлённо оглядываюсь вокруг, разглядываю номера домов, сверяюсь с запиской - всё точно, мне сюда. В коридоре второго этажа у нужной двери стоят несколько невзрачных парней. Ниже меня ростом. Худые. Угрюмые. Молчаливые. В моём представлении они не соответствуют образу крепких, физически подготовленных, уверенных в себе молодых людей. Прихожу к выводу, они мне не конкуренты.
   Открывается дверь, приглашают всех зайти. Кабинет неуютный, какой-то нежилой, с разболтанной старой мебелью. За одним из столов сидит пожилой капитан милиции, коротко представляется:
   - Георгич.
   Начинает вводить в курс дела:
   - Не смотрите, здесь не милиция. Частная фирма набирает охранников. Сейчас получите анкеты, отвечайте подробно, не спешите.
   Георгич приятно улыбается, держится просто, доброжелательно, но взгляд цепкий, настороженный, профессионально изучающий.
   Получаем анкеты, отпечатанные через копирку на пишущей машинке. Первые пункты стандартные: Ф. И. О., возраст, домашний адрес. Затем неожиданный вопрос: "Какое количество спиртного можете выпить, не потеряв координации движений?" Пишу коротко: "Вообще не пью". "Какие сигареты предпочитаете, отечественные, импортные?" - "Не курю". Как выяснилось позже, это были вопросы-ловушки. Пьющих и курящих отсеяли автоматически после этой анкеты. Вопросы намеренно были составлены так, чтобы в завуалированной форме выяснить вредные привычки, поскольку на прямой вопрос: "Пьёте? Курите?", кандидаты могли и соврать.
   Среди прочих вопросов запомнился ещё один: "Какую зарплату рассчитываете получать?" Странно. В объявлении сумма зарплаты указана. Что ответить? Назвать конкретную цифру? Не имеет смысла. Ценность денег постоянно падает. Зарплата на заводе растёт от месяца к месяцу, но не успевает за инфляцией. Я недолго ломаю голову и пишу: "Максимальную". Последний вопрос: "Чего вы боитесь больше всего?" - "Оказаться безработным". Действительно, чего я, качок, мог бояться в то время? Смерти? Мне она не угрожала. Я даже не думал об этом. А возможность оказаться без работы, без денег, пугала.
   Георгич собирает анкеты, тщательно их пересчитывает. Называет адрес спортзала, в котором будет проходить испытание физических данных. Это через неделю. Пока же будут анкетироваться остальные кандидаты [17].
  
   Длинная пустынная улица, едва ли не окраина города, поворачивает налево, а мне - направо. Там, в комплексе зданий, нужный номер. В ближайшем подъезде спрашиваю о спортзале. Оказывается, он здесь. В небольшой, душноватой и сыроватой раздевалке, нахожу Георгича - руководит процессом. Проверка уже идёт, группам кандидатов назначалось разное время. Отбор ведёт сам Лавров [18]. Это приятно удивляет, о нём буквально ходят легенды.
   Раздеваюсь до пояса, чтобы продемонстрировать мышечную мощь. За стеной слышны гулкие удары, падения, топот, выкрики. Не теряя время, начинаю разминку. Отжимаюсь от пола, делаю растяжку ног. Получается плохо. Я готовлюсь к соревнованиям по пауэрлифтингу, мышцы забиты. У тела ни гибкости, ни подвижности, ни быстроты. От занятий дзюдо растяжки практически не осталось. Глядя на меня, нехотя начинают разминаться другие кандидаты. В раздевалку заходит Георгич, приглашает в зал. Это длинно, узкое, темноватое помещение. Кроме нескольких шведских стенок - ничего. Выстраиваемся в шеренгу. Заходит худощавый энергичный Лавров, осматривает каждого, задаёт вопросы. Боксёры автоматически отсеиваются, не в состоянии защищаться от ударов ногами. И подойти к противнику для удара рукой не могут, не рискуют. Порывы воздуха перед лицом от взмахов ног достаточно красноречивы. Остаются рукопашники. Дзюдоистов тоже отправляют из зала. Любого из них двое нападающих моментально валят и прижимают к полу. Один спереди идёт на захват, второй сзади, со спины, дёргает кандидата за ноги. Сопротивление длится не более минуты, комплекция у всех одинаковая, и численное превосходство сказывается моментально.
   Я в шеренге последний. Лавров мельком смотрит на мою мускулатуру, просит сделать поочерёдно махи ногами вперёд, назад, в стороны. После корявых попыток, не сказав ни слова, равнодушно уходит. Пытаюсь объяснить Георгичу про забитые мышцы, про соревнование. Тот понимающе предлагает:
   - Покажи, на что способен.
   Рядом с дверями, на стене, для отработки ударов прикреплена большая кожаная подушка. Резко, без замаха, бью по ней кулаком, помогая плечом, наваливаясь телом. Звенят пружины, из подушки сыплется труха, поднимается облако пыли. Со стены, в местах креплений, отваливаются кусочки штукатурки, гулко шлёпаются на пол. Брови Георгича удивлённо ползут вверх, он доволен результатом:
   - Останься. Отбор ещё не закончен.
   В конце, кроме меня, остаются ещё четверо ребят. Все владеют исключительно каратэ. Они проводят небольшие поединки друг с другом. Один из парней очень подвижен, с мгновенной реакцией. Его ставят перед нами и дают команду нападать. Пытаемся его окружить. Парень, делая выпады, медленно отступает в угол. Идти ему некуда, но и мы не в состоянии приблизиться - такой скоростной работы ногами я никогда не видел. Каратисты тоже не рискуют атаковать. Лавров останавливает бой. Вывод очевиден. Георгич просит меня обхватить Шустрого сзади, спрашивает его:
   - Что будешь делать в такой ситуации?
   Парень разгорячён поединком. Не говоря ни слова, бьёт меня затылком в лицо. Удар приходится в подбородок, по губам. Чувствую во рту солоноватую кровь, но парня не отпускаю. Только отворачиваюсь, облизывая разбитые, в раз опухшие губы. Георгич доволен обоими. Просит Шустрого в паре со мной показать выход из разных захватов. Я теперь настороже, страхуюсь от возможных ударов.
   Прощаясь, Георгич называет время и место встречи. Со следующей недели с нами будут работать в главном корпусе Уральского госуниверситета специалисты кафедры психологии.
  
   Вечер. Занятия в УрГУ давно закончились. В аудиториях и коридорах пусто. Шаги гулко отдаются под высокими потолками. На втором этаже около тридцати человек. В спортзале отбор проводился не только по физическим данным. Называя его адрес, Георгич намеренно дал неправильный номер дома. Кандидаты, не нашедшие спортзал, отсеялись автоматически. Рукопашники, независимо от заключения Лаврова, приглашались на психологическое тестирование. Пришли далеко не все.
   Располагаемся в большой аудитории, осматриваемся. Обстановка чужая, непривычная. Психологи - два молодых человека и девушка - это понимают, раздают тетрадные листы, просят выполнить первое, вводное, задание. Нужно нарисовать себя, используя только круги, треугольники и прямоугольники. Начинаю с большой круглой головы, под ней рисую большой прямоугольник - тело, руки раскинуты широко в стороны. Фигура получается крупная, в центре листа. В заключение к руке пририсовываю прямоугольный флаг на длинном древке. Получается победитель.
   На другом листе нужно нарисовать ассоциативные картинки на предложенные словосочетания: мальчик трус, злая учительница, трудная работа... Всего 15 заданий. На "праздник" рисую красивый салют. Те, кто нарисовали застолье, бутылку водки на столе, пьяную компанию отсеялись как не выявленные при анкетировании любители спиртного...
  
   Середина октября. Нас уже десять человек. Заполнено множество таблиц с цифрами, буквами, числовыми последовательностями... Выполнены тесты на скорость, внимательность, сообразительность.
   Психологи подсаживаются к кандидатам, проводят индивидуальное собеседование. Со мной работает девушка. Задаёт, казалось бы, простой вопрос:
   - Какие виды спорта предпочитаете?
   Перечисляю, чем увлекался:
   - Бег, плаванье, велосипед, дзюдо, штанга...
   - То есть, виды спорта, где вы участвуете в одиночку, полагаясь исключительно на свои силы?
   Никогда не задумывался над этим, но, с удивлением, соглашаюсь. Собеседование продолжается. Постепенно складывается мой психологический портрет. Я аутсайдер, не вступаю в группы, сообщества, объединения. Предпочитаю работать в одиночку, рассчитывая только на себя. Не жду пассивно развития событий, в критических ситуациях беру управление на себя. Могу принимать роль лидера, объединять людей, вести за собой...
   После собеседования психологи собираются за отдельным столом. Слышны негромкие рассуждения про эмоциональный фон, подвижность нервной системы, экстраверсию, нейротизм, стабильность процессов...
   Нам предлагается особое задание. Из четырёх предложений на языке суахили нужно составить пятое. Тщательно записываю условие:
   AKUPENDA - ОН ЛЮБИТ ТЕБЯ
   AWAPIGA - ОН БЬЁТ ИХ
   NIKUPIGA - Я БЬЮ ТЕБЯ
   ATUPENDA - ОН ЛЮБИТ НАС
   Пользуясь этим, нужно с русского языка перевести на суахили фразу: "Я ЛЮБЛЮ ИХ". Начинаю вертикальными чёрточками разделять предложения на составные части. Быстро определяю, что "А" является местоимением "ОН"...
   Психологи ходят по рядам, просят комментировать выполнение задания, рассуждать вслух. Их ходьба, бормотание кандидатов отвлекает... Мешает поиску ответа... Сбивает...
   Они делают это специально!
   Георгич с интересом наблюдает за процессом. Работа психологов и для него в новинку.
   Построение предложения на суахили другое... Глагол ставится в конце...
   Нужно отделить местоимения от глаголов...
   Я... Он... Нас... Их...
   Есть ответ! Аккуратно вывожу в центре листа:

NIWAPENDA

   Сдаю работу. Я первый выполнил задание менее чем за 20 минут. При активных помехах со стороны психологов. Теперь можно расслабиться, отдохнуть, ожидая остальных...
   После небольшого перерыва нам предлагают поиграть в мафию. Садимся в круг. Один из психологов обходит каждого, шёпотом, на ухо, распределяя роли - мафия, горожанин, полицейский, тайно внедрённый в мафию... По условию игры, в первую ночь, когда горожане засыпают, мафия проводит собрание, выбирает главаря и убивает жертву. Задача горожан - выявить членов мафии, отдать под суд. Внедрённый полицейский, не раскрывая себя, обязан им помогать. Мафия же каждую ночь убивает наиболее активного горожанина. Игра ведётся в виде вопросов и ответов. За днем, когда действуют горожане, следует ночь - время мафии.
   В первом туре я, горожанин, раскрываю главаря мафии и остаюсь цел. Во втором туре я внедрённый полицейский, но горожане подозревают во мне члена мафии. Мне грозит оказаться за решёткой после суда горожан, либо смерть от мафии при раскрытии моей истинной роли. Не колеблясь, приказываю убить наиболее рьяного горожанина, настаивающего на привлечении меня к суду. Игра продолжается...
  
   Конец октября. Нас пятеро. Вместе со мной остались те же каратисты, что и в спортзале. Сегодня пишем сочинение на тему "Как я вижу свой рабочий день". Пишу, что простым охранником мне работать неинтересно, я способен гораздо на большее. Хотелось бы попробовать силы в службе безопасности, которая выполняет широкий круг разнообразных задач. Но таких служб у нас пока нет, а если и есть, то наверняка только в крупных московских фирмах, способных содержать специальных сотрудников...
   Разумеется, в те времена никаких служб безопасности не было даже в Москве. Не было и частных охранников. Я мечтал, насмотревшись американских фильмов в многочисленных видеосалонах. Позднее в прессе появятся скупые статьи о подпольных телохранителях, которые на свой страх и риск возят деньги для предпринимателей, охраняют их семьи. Совсем скоро таким подпольщиком стану и я.
   Как выяснится, этим сочинением я предугадал желание Георгича - районного капитана милиции, работавшего за низкую зарплату - создать и возглавить такую службу безопасности. Но не только сочинение послужило мне пропуском на новую работу, позднее Георгич признается, что по психологии я оказался лучшим из всех кандидатов. А пока...
   Мы сдаём сочинения. Все испытания позади. Георгич просит зайти за результатами к нему на следующей неделе.
  
   Снова стою в неуютном кабинете райотдела милиции. Георгич поздравляет с успешным прохождением испытаний. Я принят на работу. Именно в службу безопасности частной фирмы, о которой писал в сочинении.
   - Когда можешь приступить к обязанностям?
   Я не тороплюсь очертя голову бросаться в неизвестность. У меня свои вопросы - что за фирма, чем занимается, кто руководитель, с кем придётся работать...
   Взгляд Георгича становится суше, холоднее:
   - Начнёшь работать, увидишь. Со всеми познакомлю, всё расскажу. Работа под моим руководством. Сейчас как раз готовлю документы для ухода на пенсию...
   В декабре я должен выступить на городских соревнованиях по пауэрлифтингу. Подготовка занимает много времени и сил. Да и тринадцатую зарплату на заводе хочется получить, для этого надо доработать до конца года. На том и расстаёмся до конца празднования Нового, 1992 года.
  
  
   Сноски:
   17. Через анкетирование прошло 152 человека.
  
   18. Лавров Александр Леонидович, создатель Русского рукопашного боя.
  
  
  

Центральный стадион

   Ноябрь с декабрём пролетели незаметно. Я выступил на соревнованиях, занял 2 место. С завода уволился 31 декабря, получив 1200 рублей. Вроде бы неплохо, но завод всё явственней заваливался на бок, оставаться на нём не имело смысла в любом случае. Из-за распада СССР прекратило деятельность и Министерство оборонной промышленности СССР, которое руководило УОМЗ и обеспечивало нас работой [19].
   Вечером 3 января ко мне приходит Андрей, один из каратистов. Тёмноволосый, с короткой, как у Георгича, стрижкой. Спокойный, неторопливый. Лицом напоминающий татарина. С искренней радостью здороваемся, мы теперь сотрудники.
   - Ты с завода уволился?
   - Да, как договаривались.
   - Зайди завтра к Георгичу на инструктаж. С документами. Он ждёт...
  
   Георгич сидит в своём неуютном кабинете. Но уже в гражданской одежде. Собирает вещи, наводит порядок, готовится к увольнению. Протягиваю документы. Георгич внимательно изучает трудовую книжку, оставляет у себя. Аккуратно переписывает паспортные данные. Осматривает меня, останавливается на причёске:
   - Подстригись. Это не блажь. В драке противник лишается возможности хватать за волосы.
   Волосы у Георгича короткие, с проседью. Представляю себя с такой же стрижкой... Некрасиво. У меня волосы недлинные, зачёсаны назад, но в кулак схватить можно.
   - Купи себе поясную сумочку, - Георгич распахивает пиджак, показывает какую. - В неё положи блокнотик для записей, две ручки. Обязательно две, на всякий случай. Обе в хорошем состоянии. Теперь задание. На анкетирование пришли два парня, поговорили со мной, взяли анкеты, но не заполнили, а унесли с собой. Больше не возвращались. Знаю, что один работает тренером в "качалке" на Центральном стадионе, запиши фамилию... Твоя задача - выяснить кто такие, зачем приходили сюда, почему забрали анкеты - могли ведь не брать, или вернуть назад. Нет, взяли, не вернули. Возможно это разведчики преступников...
   Унесённые анкеты не кажутся мне криминалом. Что здесь такого? Да и мифические разведчики могли бы пройти все этапы отбора для сбора информации, а не довольствоваться только анкетой.
   Удивлённый заданием, спрашиваю:
   - А как же работа?
   - Это и есть твоя работа. Ты же мечтал о службе безопасности, а в её функции входит не только охрана. Ещё есть разведка и контрразведка. Даю тебе неделю сроку, справишься быстрее - приходи. Я пока буду здесь, готовлю все дела к сдаче...
   Не так представлял я себе будущую работу по американским боевикам. Но возразить нечего.
   На улице, в ближайшем киоске выбираю поясную сумочку. Сейчас многие носят такие под одеждой. Удобно складывать деньги, документы... Под пиджаком или курткой не видно, карманы для жуликов пустые, и на поясе не сразу обнаружишь.
   Сумочка простая, из кожзаменителя, с одним отделением на молнии. Примеряю на себя. Пояс широкий, синтетический, с регулировкой. Покупаю и блокнотик, удобно лежащий в ладони. Непроизвольно подсчитываю затраты. Нужно заплатить за спортзал, подстричься, заплатить за электричество, купить обязательные витамины... Чего же я у Георгича про зарплату не спросил?
  
   Под ногами хрустит снег, вспыхивает жёлтыми и голубыми искрами. Улица пуста, изредка проезжают одинокие троллейбусы. Январский мороз даёт себя знать. Иду на Центральный стадион выполнять задание Георгича. Пешком. Не ближнее место. Разумеется, можно поехать на транспорте, но цены за проезд подскочили в десять раз. Абонементный билет на трамвай стоит теперь 30 копеек [20]. Поездка туда и обратно - 60. На троллейбусе - рубль. Совершенно немыслимая цена. Совсем недавно за такие деньги можно было ездить половину месяца. Половину месяца! Я не могу себе позволить такие расходы, пока нет денег от новой работы. Поэтому иду пешком. Час в одну сторону. Физически это не трудно. Я активно занимался спортивным бегом. Маршрут занимал час сорок минут. С увеличением скорости - час тридцать, потом час двадцать. Дыхание исключительно через нос. Бегал всегда зимой, подкладывая в кеды под пятки толстый кусок поролона в качестве амортизатора. Зимой не жарко, но при этом спина всегда покрывалась белым слоем замёрзшей испарины. Я и сейчас одет в спортивную форму. Сверху лыжный болоньевый ветрозащитный костюм блёклого синего цвета. Шуршит при каждом движении. При нынешней температуре - холодно даже при энергичной ходьбе, но легко и удобно, замёрзну - побегу для разогрева.
   Настроение мрачное. Время дневное, но уже сумерки. Идти долго. Скучно. Непонятно, зачем. Не знаю, как буду выполнять задание. Мёрзну.
   На территорию стадиона захожу через центральный вход. Массивные чёрные ворота широко распахнуты. Рядом, за невысоким разбитым забором, высится обшарпанное здание Медицинского института, где я когда-то учился. Медленно обхожу стадион. В помещения под трибунами ведут многочисленные двери. Внимательно читаю таблички. "Качалку" нахожу на противоположной от входа стороне. Небольшая комната со скошенным высоким потолком освещается тусклыми голыми лампочками на длинных витых шнурах. Тренажёров практически нет, на полу разобранные штанги с побитыми металлическими дисками. С богатой атлетической секцией в заводском "Луче" никакого сравнения. У стены, рядом с чугунной батареей, сидит тренер - молодой парень далеко не богатырского вида, что-то читает. Поднимает голову при моём приближении, вопросительно смотрит. Нужно что-то сказать. Начинаю с общих фраз - хотелось бы заниматься штангой... месячная оплата... расписание... квалификация тренеров... Когда работает такой-то - называю записанную фамилию - его рекомендовали знакомые... Завтра. Как его зовут? Ага... Когда удобнее зайти? Понятно...
   Уходить не тороплюсь - греюсь. Здесь прохладно, но гораздо теплее, чем на улице, да и ветра нет. Внимательно осматриваю помещение, инвентарь. Возможно, у Георгича появятся вопросы по "качалке". Расспрашиваю, много ли человек ходят на занятия, хорошо ли платят тренерам...
   И снова длинная скучная дорога. По морозу. Домой. В сумерках короткого январского дня.
  
   Я уже знаю, что буду сегодня говорить на стадионе, роль продумана. Поэтому надеваю дублёнку. Хоть и старую, но импортную, эффектную. Купленную когда-то в комиссионке за 350 рублей. Приличную по тем временам сумму. Выгляжу респектабельно. Солидно. В "качалку" захожу энергично, уверенно оглядываюсь. Два паренька бряцают блинами, устанавливая их на штангу. Тренер безучастно наблюдает, греясь у батареи. Он-то мне и нужен. Деловито подхожу к нему, демонстративно заглядывая в блокнот, называю его имя и фамилию, представляюсь:
   - Здравствуйте! Я из городского спорткомитета. Мы собираемся проводить соревнования по реслингу, ищем желающих принять участие. Сами понимаете, кого попало на такое мероприятие не возьмёшь, поэтому в первую очередь беседуем с тренерами - людьми физически подготовленными. Вас рекомендовало руководство стадиона...
   Слова не вызывают у парня подозрения - время такое, все стараются заработать любыми способами. Газеты переполнены статьями о конкурсах красоты различного масштаба [21], телевидение постоянно транслирует американский реслинг [22].
   Парень заинтересованно слушает, его выдаёт появившийся в глазах блеск. Также деловито продолжаю:
   - Призовые деньги - не наша с вами проблема, мы их не получим в любом случае, а вот за само участие в соревнованиях предусмотрено вознаграждение, плюс возможность потренироваться, плюс питание на этот период... Вы не возражаете против участия?
   Парень мнётся от неожиданности:
   - Даже не знаю... В принципе, нет...
   - Давайте сделаем так, я запишу ваши данные, вы подумаете пару дней, а потом снова встретимся... Нормально?
   Парень соглашается, не задавая никаких вопросов. Записываю год его рождения, отчество...
   - Домашний телефон есть?
   - Нет.
   - Тогда диктуйте адрес. Я зайду или сюда, или домой, где окажетесь...
   Адрес для меня самое главное. Не уверен, что парень согласится его назвать, но, к моей радости, у него не возникает и тени сомнения. Ему только-только исполнилось 18, бесхитростен, никакого житейского опыта. Продолжаю:
   - Есть друг или хороший знакомый, который мог бы помогать на тренировках?
   - Да, конечно...
   - Не вчерашний тренер?
   - Нет, одноклассник...
   - Я его данные тоже запишу. Он сейчас где?
   - Дома, наверное...
   Зябко передёргиваю плечами:
   - Слушайте, прохладно у вас тут... Куда-нибудь потеплее не пытались устроиться?
   - Да ходили в несколько мест, с одноклассником... Один раз даже в милицию зашли по объявлению. Там охранников набирали... Поговорили, взяли анкеты, а там год рождения... Нам ещё 18 не было... Пришлось тут остаться. В секцию-то я давно хожу...
  
   Георгич не скрывая радостного удивления, читает записи в моём блокноте:
   - Не думал, что ты их найдёшь. Значит, работу искали... Анкеты хотели дома заполнить, да возрастом не вышли...
   - Живут недалеко от стадиона. Ехать сюда, возвращать анкеты не имело смысла.
   - Ладно. Теперь сходи по адресам, проверь...
   - Сходил в тот же день.
   Брови Георгича снова в радостном изумлении лезут вверх. Он по-новому, с пристальным интересом смотрит на меня. Не дожидаясь вопросов, продолжаю:
   - Переговорил с матерью первого, сведения подтвердились. По второму адресу разговаривал с самим парнем. Снова представился работником спорткомитета, сослался на его товарища в "качалке"... Поверил, разговорились. Сведения совпадают.
  
  
   Сноски:
   19. В начале 1990-х гг. оборонная промышленность вошла в полосу затяжного системного кризиса. Распад СССР привел к нарушению связей оказавшихся на территории разных стран СНГ научно-исследовательских учреждений, ОКБ и серийных заводов. Оборонная промышленность осталась без государственного заказа, поставщиков сырья, смежников, потребителей.
  
   20. На момент написания этих строк стоимость проезда на трамвае в Екатеринбурге составляет 20 тысяч рублей в ценах начала 1992 года. В советское время проезд стоил 3 копейки.
  
   21. В Советском Союзе конкурсы начали проводиться с 1988 года. Первой в стране красавицей, получившей титул на конкурсе красоты, стала москвичка Маша Калинина.
  
   22. В России широкую популярность реслинг обрел благодаря трансляциям еженедельных шоу WCW Nitro на каналах ТНТ и СТС.
  
  

Центральный рынок [23]

   Мы с Георгичем стоим в междверном тамбуре Театра кукол. Встречаться теперь будем здесь, в райотдел ходить незачем, Георгич на пенсии. В тамбуре просторно и тепло от мощной воздушной завесы, бьющей из отверстий в стене. Очень шумно от электровентилятора, подающего воздух. Но Георгич этим доволен, поясняет:
   - Обрати внимание, здесь нас никто не подслушает...
   Совершенно непонятно, кому придёт в голову нас подслушивать, но возражать нет смысла, тем более что от избы, в которой я живу, до Театра кукол рукой подать. Учитывая январскую стужу, это меня устраивает больше всего.
   Георгич поворачивает меня лицом в угол:
   - Надо всегда учитывать, что может найтись человек, умеющий читать по губам. Двери здесь большие, стеклянные, с улицы нас видно отлично...
   Двери, действительно, большие, но стёкла грязные, давно не мыты. Тут не то, что движения губ, нас самих разглядеть трудно. Шпиономания Георгича раздражает.
   Стоим, повернувшись спиной к улице. Георгич, приблизившись ко мне вплотную, начинает говорить вполголоса. Он ниже ростом, чтобы его расслышать из-за шума электровентилятора приходится нагибаться.
   - На Центральном рынке работают грузчики. Под руководством бригадира. Мне нужна подробная информация о них. Встретимся через неделю, здесь, в это же время. В экстренном случае можешь позвонить в райотдел, ребята мне передадут...
   Задание меня удивляет. Какой интерес могут представлять грузчики на рынке?
  
   Погода сегодня ясная, солнечная. Будничный день, но рынок кипит. В выходные здесь вообще не протолкаться, всё занимает толпа. Прохожу по рядам, вещевым... продуктовым... хозяйственным... Торговцы окликают, предлагают пробовать продукты, демонстрируют вещи, расхваливают товар. Они меня не интересуют, осматриваюсь, приглядываюсь. Грузчиков нет. Понятно, что им тут делать? Торговцы сами справляются с нехитрым товаром, не тяжело... Прохожу к служебному въезду. Машин практически нет. Стоит подержанный "Москвич" с универсальным багажником. Кавказцы разгружают мешки со свежими и сушёными фруктами. Деликатный товар - в ящиках, чтобы не помять, не испортить внешний вид. К прибывшим подходят трое хмурых парней в телогрейках, рабочих рукавицах, на ногах валенки с калошами. Что-то говорят. Кавказцы, не прекращая работу, отвечают отказом, машут руками - не мешайте. Парни настаивают. Голоса становятся громче. Появляется невзрачный мужчина в возрасте, грузный, невысокий. Спор тут же прекращается. Кавказцы прекращают разгрузку. Все слушают его. Похоже, эти ребята мне и нужны. Подхожу с заинтересованным видом, не поднимая глаз на присутствующих, осматриваю мешки, виноград в ящиках. Пытаюсь уловить разговор. Мужчина тут же замолкает, выжидательно смотрит на меня. Один из парней, нетерпеливо говорит:
   - Здесь приёмка товара. Торговля там, - машет рукой в сторону рядов.
   Ни на кого не глядя, согласно киваю головой, медленно иду в указанном направлении. Спиной чувствую пристальные взгляды. На сегодня работа закончена. Я вышел на цель, но и сам засветился. Мой бледно-синий болоньевый костюм очень приметен. И габаритами я выделяюсь среди обычных посетителей рынка.
  
   Воскресенье. Задолго до рынка на улице попадаются прогуливающиеся женщины с разномастной одеждой, перекинутой через руку. Некоторые ходят парами, с подругами. Так веселее. За квартал немногочисленные вещи уже разложены на коробках, картонках, продавцы - в основном пенсионеры и пожилые женщины - сидят на перевёрнутых ящиках, неторопливо разговаривают, перебирают товар, стараясь лучше его расположить. Некоторые ругаются из-за облюбованного места, развлекая окружающих. Вокруг самого рынка и на его территории колышется волнами толпа. Люди плотно прижаты друг к другу, у каждого в руке, поднятой к груди, вещь для продажи или обмена. В толпе, как в океане, свои течения. К торговым рядам, павильонам, выходу. В воздухе людской гул, объявления громкоговорителей, зазывная музыка из киосков.
   На мне серое демисезонное пальто. Оно длинное, зрительно вытягивает фигуру, скрывая мои размеры. Хотя, кто их заметит в такой давке? Медленно плыву в людском водовороте, вижу только море колышущихся голов. Но, раз пришёл, торопиться некуда. Рынок гораздо ближе Центрального стадиона, но и до него путь неблизкий.
   Поток прибивает меня к рядам с одеждой, прижимает к прилавку, не позволяет уйти. Мода начала 90-х своеобразна, оригинальна, резко отличается от скудости и однообразия застойного времени. Швейные кооперативы работаю на полную мощность, стараясь удовлетворить любые желания.
   На деревянном прилавке, накрытом газетами, разложены разнообразные джинсы, от тёмно-синих до бледно-голубых. Над головой, на верёвке, развешены платья, блузки, кофты. Торгующих женщин почти не видно из-за обилия одежды, только головы торчат в разноцветной массе тканей. Хочу вклиниться в поток, уйти вместе с ним и замечаю в проходе позади торговок, свободном от развешенного товара, хмурого парня в телогрейке. Не спеша, он обращается к каждой женщине за прилавком, что-то требует. Те гасят улыбку на лице, недовольно роются глубоко под одеждой, достав, суют парню в протянутую ладонь. Тот переходит дальше. Одна из торговок, видимо новенькая, возмущается, показывает парню какую-то бумагу. Тот пренебрежительно машет. К женщине поворачивается пожилая соседка, из бывалых, объясняет ситуацию. Дама меняется в лице, как и все лезет в одежду, роется, суёт парню в ладонь. Это деньги. Один рубль.
   Торговка, у которой я стою, перехватывает мой пристальный взгляд, оборачивается в проход. Тут же лезет в одежду, молча, протягивает подошедшему парню деньги. Её лицо, только что приятное и весёлое, становится злым и раздражённым.
   - Кто это? - спрашиваю, поймав взгляд женщины.
   - Сволочи. Местная шпана. Мы оплачиваем торговое место на определённый срок. А эти ходят каждый день и ещё собирают с каждого по рублю. Это какая сумма со всего рынка получается? А в месяц?
   - А что же администрация рынка?
   - Они на администрацию и работают...
  
   С момента получения задания прошло несколько дней, а конкретной информации я так и не получил. Сегодня одеваюсь в телогрейку, беру рабочие рукавицы. Буду "искать" работу на рынке. Такой вот план.
   Привычные сумерки. На рынке малолюдно, ударили морозы. В воздухе сверкают кристаллики льда. Иду к служебному въезду, сразу вижу хмурого "грузчика". Спрашиваю:
   - Мне бы работу какую-нибудь... Отнести, перетащить...
   Парень, не глядя, машет:
   - Обратись к бригадиру!
   У бокового, служебного, входа в здание рынка стоит знакомый неказистый мужчина, что-то объясняет окружившим его хмурым парням.
   - Как его зовут?
   - Бригадир, - парень неприязненно цедит сквозь зубы и отходит в сторону.
   Медленно, не привлекая внимания, подхожу к группе. Останавливаюсь невдалеке. Прислушиваюсь, сделав равнодушное лицо. Разговор идёт очень тихо, слышится лишь невнятное бормотание. Вспоминаю опасения Георгича о подслушивании. Один из парней замечает меня, тут же вся группа пристально смотрит в мою сторону, разговор заканчивается.
   Парни не спеша расходятся, бригадир идёт своей дорогой. Догоняю:
   - Не найдётся ли работы? Перетащить...
   Не успеваю договорить, бригадир, не поворачиваясь в мою сторону, резко обрывает:
   - Работы нет!
   Поспешно уходит, поднимая ворот зимнего пальто.
   Скрытность, явная неприязнь удивляет. Их причины непонятны, но не обескураживают. Я, собственно, и не рассчитывал на радостные объятия. Решаю воспользоваться служебным входом, "грузчиков" рядом нет, меня никто не видит.
   Внутри темновато. Свет падает сверху, из грязного лестничного окна. Через распахнутые впереди двери виден торговый зал - мясные ряды в центре, по бокам, у окон, торгуют свежей зеленью, фруктами. Покупатели не торопятся с выбором, медленно прохаживаются по залу, прицениваются, торгуются, спорят.
   Лестница наверх ведёт на второй этаж, к администрации рынка. Мне сегодня, в телогрейке, там делать нечего.
   Снизу слышатся шум, голоса, раздаётся тяжёлое уханье. Спускаюсь, осторожно держась за перила, на лестнице в подвал темно, лишь в самом низу, через щель в дверях пробивается тусклый жёлтый свет. Здесь складские и подсобные помещения. В конце дня торговцы сносят сюда гири, весы, нераспроданный товар. Стою у массивных дверей холодильника. Мясник разделывает туши тяжёлым топором, именно это уханье слышалось мне у служебного входа. Торговцы, толкая грязные тележки, развозят ящики с картошкой, свёклой, капустой. На меня не обращают внимания, в тусклом свете подвала, в телогрейке и рабочих рукавицах я выгляжу своим. Принимаю озабоченный вид, стараюсь заглянуть в разные уголки подвала, но "работы" и здесь нет. Все обходятся своими силами. Пора уходить...
  
   Для встречи с администрацией я снова надеваю демисезонное пальто, стараюсь выглядеть аккуратно и бедно. На месте оказывается заместитель директора рынка. Благодушный упитанный молодой мужчина приветливо встречает меня, сидя за стареньким деревянным столом в небольшой комнате. Рядом неказистый шкаф, с затянутыми марлей стёклами, стулья у стены, ещё один стол. Главное, здесь очень тепло.
   Энергично здороваюсь, широко улыбаюсь. Представляюсь:
   - Я из студенческого комитета медицинского института. Хотелось бы узнать насчёт работы для студентов. Можно грузчиками, дворниками, подсобными рабочими... Оплата как угодно, деньгами, овощами, фруктами. Что-то пойдёт самим студентам в суп, что-то в столовую для всех... Скажем, грузчиками ребята могут работать в любое время, с учёбой вопрос решим.
   Мужчина мягко улыбается в ответ:
   - Дело в том, что грузчиков у нас на рынке нет...
  
   - Грузчиков на рынке нет, - мы снова стоим с Георгичем в гудящем от тёплого воздуха тамбуре Театра кукол. Я уже согрелся. По инструкции Георгича, на обычную встречу с ним полагалось приходить за 15 минут до назначенного срока, чтобы иметь запас времени для непредвиденных случайностей, успеть ещё раз обдумать слова и действия, убедиться в отсутствии слежки.
   - Есть электрик, плотник, дворник, а грузчиков нет. Центральный рынок - лакомый кусок. Громадная торговая площадь, удачно расположенная в городе. Здание, павильоны, постройки. Ежедневные наличные деньги. Дармовое мясо, свежие фрукты, овощи... Для защиты этого богатства директор держит при себе бригаду специально отобранных парней. Попасть в неё можно только по рекомендации проверенного участника. Со стороны никого не берут. Оплачивается работа парней деньгами торговцев, с которых ежедневно сами же парни собирают по рублю. Для отдельного продавца деньги небольшие, но со всех вместе за день получается приличная сумма, которой директор распоряжается по своему усмотрению. Может делать подношения нужным людям мясом, продуктами, а может расплачиваться деньгами. Торговцы терпят, жаловаться в милицию бессмысленно, она прикормлена директором. В любом случае, им выгодно работать на рынке, прибыль покрывает любые затраты...
   Я рассказываю Георгичу о полученных сведениях и начинаю чувствовать, несмотря на тепловую завесу, неприятный озноб. До меня доходит, что Георгич, преследуя свои, неизвестные мне цели, толкнул меня в бандитскую, по сути, группировку. Случись что, меня в подвале рынка могли бы разрубить как мясную тушу. Даже кровь не надо было бы скрывать, в разделочной на этот случай есть поливочный шланг и канализационный сток...
  
  
   Сноски:
   23. Закрыт в 2007 г. На его месте возводится большой торгово-деловой центр.
  
  

Президент фирмы "Энкус"

   Я неплохо справился, с "пробными", по словам Георгича, заданиями. Теперь настало время представить меня президенту фирмы, которая проводила отбор охранников для своих нужд. Георгич строго смотрит мне прямо в глаза, инструктирует:
   - Запрещается собирать какие-либо сведения о президенте и его семье. Запрещается собирать любые сведения о фирме, её финансовом положении, персонале. У меня насчёт тебя большие планы. Хочу поручить тебе охрану семьи. Это самая ответственная задача. Президент много работает, в том числе и для того, чтобы платить нам заплату. Деньги зарабатывает только он. Наша задача, чтобы его ничего не отвлекало от дела. И забота о безопасности семьи в первую очередь. Всё понял?
   Послушно киваю головой. Георгич пристально смотрит на меня, пытаясь понять, насколько глубоко я проникся важностью поставленной задачи. Придирчиво оглядывает мой синий болоньевый костюм, и мы выходим из тамбура Театра кукол.
   Идём, к удивлению, в сторону моего дома, мимо зоопарка, но в конце квартала сворачиваем налево. Поскрипывает снег под ногами, шуршит мой костюм при каждом движении рук и ног. Чтобы разнообразить дорогу, спрашиваю:
   - Как называется фирма?
   Георгич искоса смотрит на меня, недовольно произносит:
   - Тебе какая разница? Фирма "Энкус"... Говорит о чём-нибудь?
   - Нет.
   - То-то и оно, что нет. Зачем спрашивал, если информации всё равно ноль? Умей проявлять терпение, и сведения придут сами по себе...
   Молчу, удивлённый непонятной скрытностью Георгича, его раздражённым ответом. Хочется спросить, как зовут президента, сколько ему лет, долго ли идти, но проявляю рекомендованное терпение. И, действительно, сведения начинают приходить сами по себе.
   Идти оказывается недалеко, президент живёт в трёх кварталах от меня. "Работа" расположенная рядом, приятно удивляет. Новая панельная девятиэтажка находится во дворе, за магазином "Музыкальные товары", что на углу Куйбышева-Луначарского. С восхищением смотрю на высокое светлое здание с шестиметровыми лоджиями. Прожив годы в дореволюционной избе, размеры которой сопоставимы с длинной лоджии, испытываю лёгкую зависть к жильцам этого дома.
   Поднимаемся на лифте. Георгич звонит в нужную дверь, велит оставаться на лестничной площадке, сам проходит в квартиру. Жду, тянутся минуты. Наконец, дверь открывается, Георгич взмахом руки приглашает внутрь.
   Президент встречает меня в мягких тапках на босу ногу, в длинном махровом халате. Руки засунуты глубоко в карманы. Это молодой ещё мужчина, приятной внешности, с открытым лицом, приветливой улыбкой. Мы стоим в прихожей, вешалка занята одеждой, справа вход на кухню. Виден светлый обеденный стол, изящные длинноногие табуретки, большой холодильник, красивые шкафчики на стене. Для меня кухня - это старенький стол в полуподвале, кастрюльки и тарелки в самодельном стенном шкафчике, на завалине два ведра воды с уличной колонки, электроплитка. Полуразвалившаяся русская печь. Пол, за давностью лет, неровный, скрипучий, некоторые доски с проржавевшими гвоздями явно шатаются. Чинить нет ни денег, ни материалов. Зато на стенах я развесил старинную утварь, настоящий музей.
   Стены прихожей обклеены не обоями, а покрыты от пола до потолка мягким синтетическим материалом с выпуклыми объёмными прямоугольниками. Никогда такого не видел.
   Георгич показывает на меня президенту:
   - Вот... Я о нём говорил. Зовут Альтер.
   Переводит взгляд на меня, лицо становится строгим:
   - Это Сергей Энверович, президент фирмы.
   Мужчина мне нравится, широко улыбаюсь, охотно жму протянутую руку.
   Сергей Энверович заинтересованно рассматривает меня с головы до ног, отмечает рост, ширину плеч, приглашает пройти в большую комнату, подождать на диване, пока семья готовится к встрече. Плотно закрывает двери с рельефными полупрозрачными стёклами. В коридоре слышатся приглушённые голоса.
   С интересом осматриваюсь. Как живут президенты частных фирм видеть прежде не доводилось, газеты и телевидение сообщали в основном о кооператорах. Первое что бросается в глаза - изящный паркетный пол. Это просто фантастика! Сказка! Настолько его вид необычен после широченных грубых досок в моей избе. Угол слева от дверей занят небольшим столом. Среди бумаг большой компьютер [24], несколько гнёзд в корпусе клавиатуры заняты дополнительными вертикальными блоками для сопряжения с периферийными устройствами. Маленький телевизор служит монитором, рядом матричный принтер. У меня тоже есть компьютер, но игровой - "Урал" [25], меньших размеров, с резиновыми кнопками. На заводе мы все его собирали, благо в отделе ЧПУ большинство микросхем имелось, а пластмассовый корпус можно было получить в обмен у операторов термопласт-автоматов, которые мы же и ремонтировали. Когда собирать детали надоело, я попросту купил компьютер в магазине за 900 рублей. Деньги немаленькие, но увлечение компьютерными играми, загружаемыми через магнитофон, было повсеместным. Игры были цветными, с музыкой и звуковыми эффектами, необычайно интересными, управлялись джойстиком. Никакого сравнения с простенькими чёрно-белыми игрушками на ПЭВМ "Электроника" [26], хотя от Lode Runner,а и Тетриса оторваться и на ней было невозможно. Продать и обменять собранные элементы труда не составило.
   После компьютера внимание привлекает большой двустворчатый книжный шкаф со множеством подписных изданий. Их количество восхищает больше навороченного компьютера. Через окно видна застеклённая лоджия, редкость по тем временам. Всё вместе - большая трёхкомнатная квартира, о которой я даже мечтать не мог, необычное покрытие стен в прихожей, красивая кухня, паркет, компьютер, множество дефицитных изданий в книжном шкафу - внушают почтительное уважение, составляют образ солидного человека, президента фирмы, семью которого мне предстоит охранять. После скучных хождений по стадиону и рынку, вызвавших откровенную тоску по размеренной упорядоченной жизни на заводе, настроение у меня поднимается. Появляется уверенность в правильном выборе новой работы, новой жизни.
   Стеклянные двери открываются, в комнату заходит Сергей Энверович с женой. Детей ставит перед собой. Георгич внимательно наблюдает из коридора. Сергей Энверович представляет:
   - Моя супруга, хозяйка дома.
   Лицо женщины неприязненное, она сухо смотрит на меня, кивает головой и тут же выходит.
   - Максим, учится в пятом классе. Ольга - во втором.
   Парню откровенно скучно, девочка симпатичная, на меня - незнакомца - смотрит с интересом. Сергей Энверович смотрит вслед жене, улыбаясь, продолжает:
   - Женщины у меня охрану не любят...
   Георгич из коридора тут же энергично вмешивается:
   - Не понимают её необходимости!
   На лице Максима проскальзывает усмешка, видимо, и он этой необходимости не признаёт. Становится очевидным, вопрос не раз обсуждался в семье, но единого взгляда не приобрёл. Сергей Энверович соглашается:
   - Георгич - наш давний друг, лично занимается моей безопасностью, а тебе решено доверить семью. Давайте, знакомьтесь, мы пока решаем остальные дела.
   Стеклянные двери снова плотно закрываются. Смотрим друг на друга, говорить, вроде бы, не о чём. Первый нарушаю молчание:
   - Здравствуйте. Меня зовут Альтер.
   Максим делает неопределённый жест:
   - Знаем. Нам сказали.
   Девочка, разглядывая меня, выходит вперёд:
   - Меня зовут Ольга. Я учусь в музыкальной школе. Меня и в неё надо провожать.
   Пытаюсь завоевать расположение:
   - А ты хорошенькая! Можно тебя называть принцессой?
   Ольга, явно польщённая, пытаясь сдержать радостную улыбку, согласно машет рукой:
   - Ладно, зови.
   Максим удивлённо смотрит на реакцию сестры. Обращаюсь к нему:
   - Чем будем заниматься? - киваю на закрытую дверь. - Пока взрослые решают проблемы?
   Максим неуверенно произносит:
   - Можно поиграть в "Монополию"...
   Раскладывает на ковре рядом с диваном игру - большой квадратный лист со множеством рисунков, надписей, стрелок. Делит на кучки прямоугольные жетончики, протягивает мне и Ольге. С недоумением рассматриваю игровое поле, о "Монополии" ничего не слышал:
   - Как в неё играть?
   Максим переглядывается с сестрой:
   - Мы поиграем, а вы смотрите.
   Бросает кубики, делает ход. Ольга отвечает. Заметно, оба играют по обязанности, выполняя распоряжение отца "знакомиться". Движения заучены, ходы известны наперёд, поэтому неинтересны. Игра непонятна для меня, и тоже из-за этого неинтересна. Нет желания следить за ней, вникать в суть, разбираться в правилах. Максим пытается жульничать, Ольга его громко уличает, начинается спор. На шум открывается дверь, Сергей Энверович и Георгич с довольными улыбками смотрят на детей. Георгич делает мне знак выйти в коридор:
   - Завтра у тебя первый рабочий день. Придёшь сюда утром, в десять минут седьмого, проводишь хозяйку до проходной. Она работает мастером на конфетной фабрике [27]. Смена начинается в семь. Вернёшься в квартиру. Вместе с Максимом отведёте Ольгу, она учится рядом, в тринадцатой школе, это двор пересечь. Максим учится далеко, поэтому Ольге приходится сорок минут ждать начало урока. Это вынужденные неудобства, но мы специально на них пошли, - Георгич смотрит на Сергея Энверовича, тот согласно кивает головой, - по вопросам безопасности.
   Становится понятно, почему женская часть семьи раздражена охраной. Разумеется, и мать, и дочь не в восторге от такого графика посещения занятий. Георгич продолжает:
   - До школы Максима доедете на трамвае. К десяти часам, - Георгич вопросительно смотрит на Сергея Энверовича, тот снова утвердительно кивает, - вернешься сюда охранять квартиру. Нас уже здесь не будет. В двенадцать заберёшь из школы Ольгу, в час отведёшь в музыкальную школу, она во дворе дома, только вход с улицы, придётся обходить здание. Пока Ольга занимается музыкой, встретишь Максима. Ему велено дожидаться тебя в школе, не уходить. К пяти часам приедешь на проходную, встречать хозяйку. Если задержится, подождёшь. Завтра поучишься у Студента, он всё покажет и расскажет. Студент мой заместитель, работает уже два месяца, сразу после отбора кандидатов. Многие вопросы решает самостоятельно. Договоришься с ним как разделить день по сменам. Кто-то работает утром, кто-то берёт на себя вечер, семья не должна оставаться без охраны.
   Выходим с Георгичем на лестничную клетку. Он подходит к перилам, задрав голову, осматривает этаж вверху, заглядывает вниз. Понижает голос:
   - Вот тебе от фирмы спецсредство. Перцовый, - протягивает газовый баллончик с красными цифрами "5000". - При сопровождении должен быть под рукой, о нападении никто предупреждать не станет. Дальше... У Ольги характер нелёгкий, своенравный. Заметь, зовут её не как ребёнка, а по-взрослому - Ольга. Она многого не понимает, вредничает, но в любом случае её безопасность должна быть обеспечена. Не будет слушаться, сообщай мне. Поговорю с родителями. При сопровождении хозяйки обращай внимание на слежку. Утром народа мало, любой человек хорошо заметен. Если что, звони мне домой, я до девяти на месте...
  
  
   Сноски:
   24. В конце 80-х - начале 90-х годов были популярны бытовые персональные компьютеры "Микроша", "Радио-86", "Микро-88", "Криста", "Лик", "Специалист", "Квант" (на процессоре К580ВМ80А), БК-0010 (на процессоре К1801ВМ1), "Ассистент", "Поиск", МС-0511, МС-1502 (на процессоре К1810ВМ86). Большое число ПЭВМ было изготовлено на базе процессора Z80A. Это Spectrum ZX английской фирмы Sincklair Radions LTD и отечественные модели: Sintez, "Север", "Элин", "Дельта", "Байт", "Магик", "Компаньон", "Коле", "Форум БК01", "Синтака 002", "Ленинград", "Москва" и др.
  
   25. Урал-48К - отечественный клон ZX Spectrum 48K. Выпускался Уральским оптико-механическим заводом.
  
   26. Диалоговые вычислительные комплексы (ДВК) "Электроника МС 0501".
  
   27. Располагалась напротив создаваемого Литературного квартала на пустыре, образованном улицами Первомайской, Толмачёва и Карла Либкнехта. Снесена, на её месте выстроено административное здание.
  
  
  

Первый рабочий день

   В начале седьмого Студент уже стоит на лестничной площадке, ждёт меня. Это высокий худощавый парень с живым улыбающимся лицом, учится в Горном институте. У него короткая стрижка, под Георгича. Глубокий выразительный, привлекающий внимание взгляд. Впервые мы заметили друг друга в спортзале, оказались в числе отобранных претендентов. Потом встречались на занятиях у психологов.
   Поговорить не успеваем. Открывается дверь квартиры, выходит хозяйка. Хмуро, не глядя в лица, кивает, беззвучно шевеля губами, здоровается, проходит к лифту. Студент успевает шепнуть мне:
   - Иди за нами в отдалении.
   В лифте спускаемся вместе, а во дворе, как велено, отстаю метров на десять. Студент идёт рядом с хозяйкой, что-то увлечённо говорит. Это удивляет. Он ведёт себя, словно гуляет с женщиной, а не охраняет её. Не оглядывается назад, не смотрит по сторонам. Не следит за обстановкой. Правда и следить не за кем. Чёрное звёздное небо, пронзительный холод, совершенно пустая улица. Кроме нас никого. Убеждаюсь в этом, обернувшись несколько раз назад и внимательно осмотревшись кругом. Завывание ветра, да поскрипывание под ногами выпавшего ночью снега.
   Спускаемся вниз по улице, до троллейбусной остановки на углу Куйбышева-Белинского. И здесь ни души, а вот пришедший троллейбус переполнен, не часто в это время транспорт ходит. Протискиваюсь на заднюю площадку, лезу в карман за деньгами и замираю. Металлическая касса рядом, слышно как позвякивают монеты при тряске. Вокруг равнодушные лица, полузакрытые сонные глаза. До меня никому нет дела. Решаю не платить, экономить. С деньгами очень напряжённо. А в такую рань контролёры вряд ли объявятся. Ещё с Максимом надо ехать. Опять расходы.
   Студент доводит хозяйку до самой проходной, приветливо с ней прощается. Она благодарно кивает в ответ, скрывается за дверями вместе с другими работницами. Стою в стороне, наблюдаю за потоком спешащих на фабрику женщин. Ничего подозрительного, странного. Всё буднично и привычно. Сам точно так же шесть лет спешил на завод к семи утра.
   Подошедший Студент весело произносит:
   - И так изо дня в день. Ничего сложного. Пошли, теперь можно не торопиться. Ещё семи нет, дети спят. Придём как раз к их выходу.
   Возвращаемся пешком. Студент, как только что с хозяйкой, не глядя по сторонам, рассказывает о работе, даёт советы, жалуется на Ольгу - охрану не слушается, своевольничает. Договариваемся разделить смену, утром работаю я - мне ближе идти - провожаю семью на работу, учёбу, забираю детей из школы. Встречу хозяйки, поход по магазинам и вечер Студент берёт на себя. Такой график устраивает обоих, Студенту незачем пропускать занятия в институте, а мне по вечерам тренировки в спортзале.
   У дверей квартиры Студент уверенно нажимает кнопку звонка. Недолго. Тут же поясняет:
   - Нам велено детей будить, Максим по утрам ленится вставать. Но звонок должен быть коротким, чтобы не потревожить Сергея Энверовича. Он часто работает по ночам, встаёт около девяти часов, а то и позже.
   Прислушиваемся. За общей для двух квартир дверью тишина. Студент, немного подождав, снова тянется к звонку, но слышится шум отодвигаемых засовов внутренней двери. Детский голос Ольги сердитым шёпотом произносит:
   - Идём уже! Идём!
   И закрывает дверь.
   Студент, довольно улыбаясь, смотрит на меня:
   - Девушка с характером. Достанется же кому-то...
   Несколько минут молчим, ждём, слышно, как внизу кто-то из жильцов уходит на работу. Стоять под дверями непривычно, но что поделать, в квартиру не приглашают. Наконец снова брякают запоры внутренней двери, мы отходим на пару шагов к лестничному пролёту. Открывается общая дверь. Ольга сердито, как мать не глядя на нас, не здороваясь, сразу проходит к лифту, нажимает кнопку вызова. Максим, сонный, стараясь не шуметь, осторожно захлопывает двери на автоматические замки. Нехотя кивает нам, идёт к сестре.
   В лифте Студент спрашивает Ольгу:
   - Тебя во сколько встречать?
   Та недовольно бурчит, глядя под ноги:
   - Как всегда. У раздевалки.
   - Музыка сегодня будет?
   - Нет.
   Студент смотрит на Ольгу, но обращается ко мне:
   - Последний урок заканчивается в 11:35, но приходится ждать. Каждый день по-разному. Об изменениях нам не сообщают...
   Максим вступается за сестру:
   - Мы и сами об изменениях не всегда знаем.
   Студент тут же охотно поясняет:
   - Его класс однажды раньше отпустили, учитель заболел, пришлось два часа по школе болтаться, ждать моего прихода...
   Во дворе я снова отстаю на несколько метров. Людей значительно больше, ведут в садик детей, спешат к восьмичасовой работе. Школьников невидно. Для них время ещё не пришло. В школе N 13, где учится Ольга, тёмные окна, лишь на первом этаже, на входе и в раздевалке горит свет. Пожилая гардеробщица следит взглядом, как девочка аккуратно вешает одежду, поправляет фартук, понуро идёт по коридору в пустой класс.
   Мы наблюдаем, не заходя в школу, с улицы, через большие стёкла входных дверей.
   До 10 школы, где учится Максим, надо ехать на трамвае. Народу на остановке много. Это, в основном, служащие различных контор. Они не такие сонные, как работники фабрик и заводов, да и одеты лучше. Есть и школьники.
   В трамвае, скрепя сердце, оплачиваю проезд. Мысленно подсчитываю, во сколько мне обойдутся такие каждодневные поездки. Настроение падает. Даже если не платить при сопровождении хозяйки и возвращаться всегда пешком, картина получается неутешительная.
   Трамвай, грохоча, доезжает до цирка, поворачивает к дендропарку, снова поворачивает на Радищева. Стараюсь следить за маршрутом через проталины в обмёрзшем окне. На следующей остановке выходим. Улица Вайнера. Покосившиеся деревянные избушки. Мрачный жилой дом на углу. Раствор между кирпичами кое-где вывалился. Тусклый свет на одиноком фонарном столбе. Школьники идут потоком, скоро занятия. Не доходя до школы, Максим останавливается, просит дальше не провожать, перед ребятами неудобно. Его тут же окликает кто-то из одноклассников, завязывается оживлённый разговор.
   Мы со Студентом переходим на другую сторону улицы, наблюдаем, как друзья заходят в общей толпе в школу.
   - И так ежедневно, - говорит Студент. - Знаешь, встречай ты их сегодня сам. Я как раз успею на занятия в институт. А за хозяйкой вечером, как договаривались, пойду я.
   - Студент мой заместитель. Многие вопросы решает самостоятельно, - вспоминаю слова Георгича. Собственно, возражать причин у меня нет. Соглашаюсь.
   Жмём руки, расстаёмся. Медленно бреду назад, домой...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"