Иногда он бывает даже милым, улыбается, кормит с ложечки, волосы поправляет... а потом снова хочет "как у всех", чтобы меня не было так много. Хочет спокойной жизни, квартиру в центре и работу с большим окладом. Секс по вторникам и пятницам. Пиво с друзьями по субботам.
- Что ляпнул вчера? Отчего проплакала полночи? Он уже не помнит, он выспался, у него все нормально. Вчера прошел дождь - на балконе пахнет сырым деревом (любимый запах детства). Если закрыть глаза, кажется, сонным сентябрьским утром снова топаешь в школу, подпрыгивают бантики на косичках. Всего лишь третий этаж, максимум покалечишься.
- Чего она от меня хочет? Вчера допоздна играл джаз в ресторанчике на крыше, и она напротив - улыбалась, докуривала мою сигарету. У нее безвольные пальцы и тьма египетская вокруг глаз. Потом звонила мне всю ночь. О чем она беспокоится? Почему бы не ослабить эту петлю на моей шее? Все ведь всегда выходило так, как она того хочет.
- Чего я от него хочу? Чтобы сносил мои капризы, понимал, отчего я волнуюсь, защищал и берег? Или все-таки быть любимой? Не привычкой, не набором подходящих качеств, не пунктиком. Я становлюсь собой - и ему невыносима. Я щажу его и все чаще остаюсь одна.
- Зачем все усложнять? Я всего лишь хочу, чтобы все было нормально. Чтобы надевала шапку в мороз, не пропускала завтраки, не думала ерунды. Чтобы бросила эту свою работу и посвящала больше времени себе. Чтобы не принимала так близко к сердцу, чтобы как все... чтобы с ней можно было гулять, держаться за руки, чтобы это не заканчивалось в подворотнях, когда уже ни желания, ни чувства.
- Вдребезги о стену. Все равно они старые. Подбираю останки, в них еще что-то звучит, уже глухо, как сердцебиение. Он хотел быть смыслом жизни, а теперь ему нужен отдых. И он отодвигает меня в то самое никуда, где валяется мое изуродованное тело. Под балконом ходят одинаковые черные плащи и куртки, курят, звонят кому-то, ловят такси.
- Готовит она несносно, ругается матом. Полная противоположность моим идеалам. Звонкая, как струна, фигура на балконе, даже отсюда видно, что дрожит. Сейчас скажу, замерзнет... или пусть сама хоть раз...
- Спит непроницаемым сном нормального человека. Вино, ужин, разговоры о сокровенном, в большой костер все, гори! На сегодня меня достаточно, завтра может и не позвать. Расплеваться бы сейчас - и как все, как нормальные люди, в черной куртке, с мобильным в руке стоять под дождем, ловить такси. Чтобы в никуда, где они там живут, эти нормальные... подумаешь - люблю! Что в этом хорошего? Всегда с ума сводил, а сейчас глаза бы не видели...
- Что в ней хорошего? Неуправляемая, непредсказуемая, сумасшедшая. И любит так же - будто кожу живьем сдирает, ни клочка бы не пропустить. Насилует меня и себя, выжимает все до капли. Вечно всем недовольна, камень на шее. Требует любви...
- Сейчас оторваться от перил и не звонить ему больше. Соскучится - позовет. И снова - романтические бредни без обещаний, мещанская рутина - радуйся покою. Так хочется проскочить на зеленый все проблемные точки - и даже разбиться вдребезги... внутри звучит глухо - все нормально...
- А без нее скучно. Этакий механизм, как заведенный выстукиваешь свой режим - от утра до вечера, от вечера до утра. И зачем она нужна, неправильная, из ряда вон? Ломает все, до чего дотронется... крушит - и строит заново. Завораживающее зрелище для слепнущих от истощения, для скрученного в бараний рог...
- Верный, ласковый, терпеливый ... и не хочет от меня ничего. Постного хочет. Говорит, я его добилась - хребет переломала. Хочет меня на порционные куски разрезать.
- Засыпает у меня в руках, как ребенок, доверчивая, психопатка. Откроет глаза - зрачки как кофейные чашки, и края подрагивают, вот-вот пар повалит, не обжечься бы... боишься ее, невменяемой, а руки сами крепче прижимают. Сидишь богомолом, ждешь, когда отгрызет голову и - вынянчивать нутряные ожоги.
- Долго на него охотилась - а теперь сама беги. Пока не проснулся, беги. Не верь ничему - все врет. Пока не окажешься внизу - можно под Мэнсона, чтобы брутальнее - не поймешь, кто был прав. Ключи на стол, балкон запереть - холодно, - поежиться, извиниться перед ним на всякий случай - ну и что, что не слышит... ты сейчас сама платишься, а не казнишь - за то, что не смогли договориться.
- Невыносимая, и сейчас сидит в голове недотыкомкой, нервы на пальцы наматывает, сковыривает все, что было правильного, так что кровь пополам с водой. Смертельная привычка, а избавиться - как в гнилой колодец броситься, где раньше были идеалы. Журавль в руке подмигивает...
- Знаешь, как оно бывает, на третьем этаже после грозы наутро завидовать тем, кто внизу копошится?
...не хочу как в той песне - e gia ero troppo tardi per tornare.
...а потом написать пару темных и никому не нужных рассказов и выкурить пару сотен пачек сигарет. Под Мэнсона. И идите вы со своей нормальностью.