Всю ночь валил снег, и поэтому когда утром Лидия Степановна глянула в окно, то в зимних сумерках она увидела, что всё везде было покрыто толстым слоем пушистого снега - и крыши автомобилей, и дорога, что вчера дворничиха чистила лопатой, и фонари, светившие тусклым, жёлтым светом, и деревья, гнувшие свои ветви под тяжестью снежных шапок, и даже на подоконнике её окна на четвёртом этаже вырос сугроб высотой с пол-локтя.
Лидия Степановна вздохнула: опять сапоги промокнут. Что поделаешь, если встаёт она раньше дворничихи, и придётся ей сегодня идти на работу по заснеженной, нечищенной дороге. Лидия Степановна идёт в коридор, натягивает на ноги хлопчатобумажные носки, затем на них ещё сверху - толстые шерстяные носки, после женщина берёт два небольших полиэтиленовых пакета и тоже надевает их на ноги. Ну а как ещё спасти свои ноги от отсыревшей обуви? Обув сапоги, женщина укутывается в тёплый оренбургский платок, затем надевает куртку, выданную ей в прошлом году на работе. Эта была тёплая куртка, шитая для лётчиков, и так согревавшая её всю прошлую зиму даже в самые лютые морозы. Пусть и неказиста она, мужского покроя и синего цвета, со светоотражающей полоской на спине, зато как тепла. На голову - шапку, руки - в двойные вязаные варежки. Всё, теперь можно и на работу.
Сегодня мороза нет - после обильного снегопада значительно потеплело, однако, по привычке, всё равно Лидия Степановна одевается тепло. Да и как иначе, когда при минусовой температуре ей придётся провести больше двух часов. Ступая неуклюже, как медведь, женщина идёт по девственно чистому снегу, отливающему в сумерках синевой, и только вокруг фонарей он лежит янтарными кругами. Не видно ничьих следов, только за Лидией Степановной тянется цепочка её собственных, глубоких и синих. Идти тяжело, словно ступаешь по мокрому песку, и оттого ноги начинают быстро уставать. Однако благо идти женщине недалеко, всего десять минут, и вот за углом - почтовое отделение их небольшого провинциального городка, где Лидия Степановна работает почтальоном.
Взойдя на крыльцо, женщина тщательно стучит ногами, обивая снег с сапог, пока тот ещё не начал таять. На почте тепло, и даже жарко, поэтому, поздоровавшись со своим товарками, Лидия Степановна раздевается до самой кофты. Всё, рабочий день начался, её скучный, монотонный, рабочий день.
Почтальонша подходит к ячейкам своих двух участков - 1-его и 2-го - и видит уже привычную картину последней недели: гору писем и поздравительных открыток. Люди давно уже не пишут письма друг другу (зачем они, когда есть компьютер с Интернетом, а в нём - всякие скайпы и и-мейлы; даже Лидия Степановна, которая уже на пенсии, и то знает, что это такое), и всё-таки в преддверии новогодних праздников люди хоть какую-никакую открыточку да отправят. Правда, всё же это больше относилось к старшему поколению, которое привыкло всё ещё по старинке поздравлять с праздниками в письмах - молодёжь же и строчечку не заставишь написать. И все-таки писем шло много да плюс ещё газеты - вот и получалась целая гора.
Правда, и газет с каждым годом тоже становилось всё меньше. Это раньше люди все новости из них узнавали, теперь же для этого опять-таки существует Интернет. Он теперь везде, даже в их почтовом отделении и то есть.
Лидия Степановна начинает разборку корреспонденции с газет. Всех своих подписчиков она давно уже знает наизусть, кто что выписывает, кто "Комсомольскую правду", кто "Российскую газету", кто "АиФ" и прочее. Впрочем, наименований газет не так много - с десяток, ежедневных - всего три, остальные - еженедельники. Оттого Лидия Степановна много лет уже не заглядывает в свой ходовик - тетрадь с адресами подписчиков. Если разве кто-то выпишет газету или журнал, что бывает редко, или, наоборот, прекратит подписку, что случается чаще, тогда Лидия Степановна делает в тетради соответствующую пометку напротив того адресата. Но в основном на протяжении долгих лет подписчики остаются одними и теми же, и большей частью это пенсионеры, у которых нет дома компьютера и телевизор у них показывает всего три программы. Когда-то давным-давно, ещё, наверное, лет тридцать назад, они, работая на заводах или в госучреждениях, подписались на любимую газету и остаются верны ей до сих пор, несмотря ни на что. Выкраивая раз в полгода кусочек из своей крошечной пенсии, они идут на почту выписать газету, которая давно уже стала их другом и немым собеседником.
Разобравшись с газетами и сложив их в аккуратную стопку, Лидия Степановна приступает к письмам. Новогодние открытки - это лишь небольшая часть от общего количества писем. Если бы слали только их, то это была бы не беда. Но львиную долю корреспонденции давно уже составляют деловые письма, которые идут круглый год, - оповещения из налоговой, штрафы из ГИБДД, уведомления от банков о том, что подошёл очередной срок выплачивать кредит. А сколько рекламы, навязчиво рассылаемой адресатам, всяких модных каталогов от европейских производителей ширпотребной одежды, книжных каталогов, красочных каталогов косметики и товаров для дома - уйма! И все они размером с хороший увесистый журнал. Это даже уже не письма, а бандероли. На почте их называют "шоповскими", от английского слова "магазин", и не очень их любят, считая бесполезным хламом. Добавить к ним повестки в военкомат, извещения на переводы, повторные извещения на заказные письма - вот и получается целый ворох.
Лидия Степановна начинает сортировку писем с улиц. Одна стопочка - улица Центральная, другая - Грибная, третья - партизана Железняка и так далее. Всего у Лидии Степановны на двух участках было двенадцать улиц. А значит, и стопочек тоже было двенадцать. Затем, почтальонша подбирает письма по тому ходу, как она идёт по участку: от улицы к улице, от дома к дому.
Читает Лидия Степановна на конверте обычно только адреса: на остальное ей обращать внимание некогда. Однако когда ей попалось письмо с большой буквой "В", написанной на конверте от руки и подчёркнутой двойной линией, то женщина почему-то не положила его сразу в стопку "партизана Железняка", а задержала на нём свой взгляд. Большая буква "В" на конверте значила возврат письма обратно отправителю. Обычно письма возвращались назад, если забывали наклеить марки, адресат выбыл по месту жительства или адрес был указан неправильно. На конверте этого письма карандашом было написано "наклеить марки". И действительно, марки на конверте отсутствовали. На тех строчках, где пишут адрес отправителя, было написано детским, корявым почерком: " Город К-ск, ул. парт. Железняка, дом 3, кв. 1, от Пети Русанова". Адресатом же значился Дед Мороз. Просто "Деду Морозу" и больше ничего. Судя по большим, квадратным буквам, мальчику, написавшему письмо, было не больше шести лет, и пока, в силу своего возраста, он ещё верил в Деда Мороза и в то, что в Новый Год тот под ёлку обязательно положит ему подарок. И ещё этот мальчик верил, что его письмо, на конверте которого он при помощи мамы так старательно выводил свой точный обратный адрес, обязательно дойдёт до Дедушки Мороза, вот так вот, без марок и без адреса.
Эх, сколько таких писем перед новогодними праздниками доставали из синего почтового ящика для отправлений, висевшего на здании почты. Без марок, для Дедушки Мороза, и чаще всего без обратного адреса, просто от девочки Даши, от мальчика Тёмы. Эх, вы, нерадивые родители, даже не потрудитесь наклеить марки на конверт, лишь бы отделаться от ребёнка, который, боясь остаться без подарка на новогодние праздники, упросил свою маму отправить письмо Дедушке Морозу, чтобы тот не забыл про него. Ведь не сами же дети кидали эти письма в ящик для отправлений. Тот висит слишком высоко, чтобы дошкольник мог дотянуться до него и просунуть письмо в узкую щёлочку. Мамы и папы по дороге со своим чадом в детский сад, заворачивают к почте и демонстративно опускают письмо в ящик, при этом уверяя ребёнка, что письмо обязательно дойдёт до Деда Мороза на Северный полюс или в Лапландию. А письмо не дойдёт, потому что нет на нём почтовых марок.
Что делать с такими письмами? Если обратного адреса не было, то письма просто выбрасывались. Почта не благотворительная организация и бесплатно письма не пересылает, даже от детей, даже для Деда Мороза. Но на том письме, что держала в своих руках Лидия Степановна, обратный адрес был. И потому, по правилам, суждено ему было вернуться к мальчику Пете. Но что будет с этим письмом, когда почтальонша опустит его в почтовый ящик? Достав его из ящика, мать мальчика пожмёт плечами, спрячет письмо в сумку, а затем выкинет его где-нибудь по дороге в магазин. И это письмо никогда не попадёт к Деду Морозу, а мальчик Петя будет ждать и будет верить, что письмо дойдёт, обязательно дойдёт.
Лидия Степановна повертела письмо в руках, а затем, обернувшись к бригадиру, спросила:
- Людка, сколько сейчас стоят марки, отправить письмо по России?
- Семнадцать рублей, - отвечает ей бригадирша.
Семнадцать рублей - невелики деньги. "Ладно", - думает про себя Лидия Степановна, - "потом решу, что с письмом этим делать", - и кладёт конверт на полку своего рабочего стола.
Когда Лидия Степановна закончила сортировку писем, получились две хорошие, увесистые пачки килограмма по четыре каждая. Женщина глянула на свою соседку Любашу. Та хоть и пришла на работу раньше неё, и рядом с нею уже лежат три такие же большие пачки, однако она всё ещё возится с письмами. У Любаши всегда выходило пачек не меньше трёх, а перед праздниками так и все четыре будет. У Лидии Степановны всего две, хоть и работает она на двух участках. Но у Лидии Степановны участки были в городском посёлке, там и дома поменьше, соответственно, и писем шло раза в два меньше, чем на городских участках.
Лидия Степановна смотрит на часы: успевает ли она? К семи должна подойти почтовая машина, которая отвезёт её на участок - посёлок Майский. Двадцать лет назад этот посёлок присоединили к городу, поэтому и почту возили с городского почтового отделения, а местную, поселковую почту закрыли и продали частному лицу под жильё.
На часах - без десяти семь, значит, есть ещё у Лидии Степановны время неторопливо подобрать заказные письма. Их немного, штук пятнадцать.
Наконец приехала почтовая машина. Лидия Степановна берёт свои две пачки с газетами и письмами, перевязанные верёвкой, чтобы те не разлетелись при носке, и садится в машину. Под ворчание водителя, жаловавшегося на непогоду, легковушка, прокручивая колёса, с трудом трогается с места из-за снежного наката и нерасчищенной дороги. Дворник к этому времени только-только успел расчистить тротуар у подъездов домов. Лопата у него большая, деревянная; захватывая огромный сугроб, дворник рывком перебрасывает его за ограду палисадника. Вдоль ограды образовалась уже большая снежная горка. Однако снега за ночь выпало так много, что конца и края не видно его работе. Из-за рта дворника валит густой пар, хотя и нет никакого мороза.
Почтовая машина медленно выруливает на главную дорогу, здесь уже будет полегче и наконец можно разогнаться. Лидия Степановна поглядывает в окно. На улице всё ещё темно, рассветать начнёт не раньше, чем часа через полтора. Вдоль дороги стоят укутанные снегом машины. Кто-то из хозяев металлической лопаткой пытается откопать свой автомобиль, кто-то скребком счищает снег с лобового стекла. Люди с унылыми лицами стоят на остановке, ожидая автобус. Скоро ведь праздник, а затем - длинные новогодние выходные, и какая каторга тащиться в это хмурое утро на работу, когда в голове лишь меню праздничного стола: какой салат лучше сделать - "Оливье" или "Мимозу", покупать баночку красной икры или и так можно обойтись, хватит бутербродов с ветчиной, да где раздобыть шампанское подешевле. А ещё подарки купить... Сколько забот! Разве сейчас до работы.
И только цветная иллюминация на окнах разбавляет унылое утреннее настроение: там мигает ёлочка, здесь снежинка. Подъезды магазинов тоже украшены гирляндами, на подсвеченных витринах стоят Деды Морозы и искусственные ёлочки, украшенные мишурой и шарами. Впрочем, на окраине города магазинов не так уж и много, раз-два и обчёлся. А ещё из автомагнитолы почтовой машины разносятся новогодние песни: "И Новый Год, что вот-вот настанет..."
Почтовая машина останавливается в центре посёлка Майского, возле продуктового магазина. Лидия Степановна прихватывает свои газетные пачки и вылезает из машины - дальше почтальонша пойдёт пешком. От магазина веером разбегаются поселковые улицы, и поэтому именно отсюда удобней всего начинать свой маршрут. По какой бы улице ты не пошёл, сделав крюк, всё равно вернёшься к магазину. Но сначала Лидии Степановне нужно положить одну из пачек в опорный ящик, висевший на магазине, чтобы не таскаться с нею по всему посёлку.
Свой разнос корреспонденции Лидия Степановна начинает с Центральной улицы, потом заворачивает на Грибную. Тускло светят уличные фонари да кое-где на окнах горят гирлянды. И не только на окнах: несколько ёлок, росших во дворах, тоже мигают переливчатыми огнями. Из-за цветных лампочек, погребённых под толстым слоем снега, кажется, что ели укутаны тёплыми горностаевыми шубами, раскрашенными яркими светящимися красками.
Вот по стене одного из домов по лесенке взбирается Санта-Клаус. За плечами у него большой, красный мешок, а в снегу, подле ёлки ждут его сани, запряжённые северными оленями. Их почти не видно, только головы с рожками торчат из-под глубокого снега.
И уж не знаешь, где ты находишься, то ли в посёлке, то ли на Северном полюсе в плену у Снежной королевы.
Лидия Степановна неторопливо шагает по свежей автомобильной колее, проложенной по центру улицы. Однако, когда почтальонше нужно бросить корреспонденцию в почтовый ящик, ей приходится сворачивать с этой удобной колеи, и ступать по рыхлому снегу, доходившему до колена. В посёлке редко кто чистит дороги, только те, кто имеет автомобиль, расчищают снег перед воротами дома, но таких здесь немного, да и встают они поздно.
И всё-таки лучше такой снегопад, чем морозная, бесснежная зима, когда порой бывает в предутренние часы температура падает ниже двадцати пяти градусов. Тогда уже не спасают ни две пары вязаных шерстяных носков, ни две пары варежек. В такие морозные дни Лидии Степановне приходится ходить, постоянно притоптывая, чтобы кровь в ногах, зажатых в тесной обуви, не застывала. Обхватив газетную пачку, как спелёнатого ребёнка, почтальонша прятала руки в рукавах тёплой куртки. Лицо же женщина укутывала платком по самые глаза. Однако в скором времени от влажного дыхания платок становился изнутри мокрым, а снаружи покрывался инеем. Инеем покрывались, и воротник, и капюшон куртки, и брови Лидии Степановны. Глаза от сильного мороза у неё слезились и болели. А скулы, которые не удавалось скрыть под платком, нещадно щипали, и казалось, что они давным-давно уже превратились в лёд.
В такие дни Лидия Степановна не раз подумывала о том, что не пора ли ей плюнуть на всё и уйти наконец на пенсию. И сидела бы она сейчас дома возле тёплой батареи на кухне и попивала бы горячий чаёк. Ради чего она терпит такие мучения? Пенсии её хватает, чтобы жить худо-бедно. "Всё, вернусь с участка, напишу заявление. Пусть сами как знают", - решительно настраивалась Лидия Степановна. Однако, вернувшись с участка и отогревшись на почте, женщина думала, что, пожалуй, можно ещё немного поработать. Ведь не ради денег, в конце концов, она работала, а оттого, что дома ей было скучно и тоскливо. Сын взрослый уже, живёт от неё отдельно, вместе со своей семьёй, и видит она его редко. Так, позвонит пару раз в месяц, удостоверится, что со здоровьем матери всё в порядке, и опять пропадает. А со своим мужем Лидия Степановна развелась ещё десять лет назад, когда тот начал попивать горькую.
Поэтому, когда почтальонша приходила с работы домой, то некому было её там встретить, помочь ей снять куртку, расспросить: не замёрзла ли, не устала ли она. Только кошка Муся ласково тёрлась у её ног. А так на почте поболтаешь с товарками, узнаешь, у кого какие проблемы, кому-то поможешь советом, кто-то поделится с тобой рецептом вкусного пирога. Да и день на работе проходит быстрей, и некогда занимать себя грустными мыслями.
Лидия Степановна идёт от дома к дому и думает, что, наверное, хорошо было бы, чтобы весна в этом году не была слишком теплой. Тогда и снег, выпавший за зиму, будет таять постепенно. А то бывало порой после такой снежной зимы, вдруг грянет оттепель, и весь снег начинает стремительно таять, превращаясь в слякоть, и тогда по посёлку без резиновых сапог никак не пройти.
Но всё равно, как бы там ни было, Лидия Степановна всегда желала, чтобы зима с её метелями, морозами и гололедицей прошла как можно быстрей. Хотя и летом тоже случается непогода: то проливные дожди с грозами, когда промокаешь насквозь, то изнуряющая жара и пыль столбом. Однако, всё равно, в тёплое время года, что ни говори, всегда работается гораздо легче.
Весной посёлок преображался, словно фарфор, расписанный рукой мастера: в палисадниках цвели тюльпаны и нарциссы, фруктовые деревья стояли в белом цвету, словно в кружевных накидках; май благоухал запахами жасмина и сирени. Летом же всё утопало в обильной зелени, а весенние цветы сменялись цветущими кустами роскошных роз и пионов. В посёлке в каждом дворе, пусть хоть в самом захудалом, обязательно росли цветы.
Однако до весны ещё далеко, пока только - середина декабря. Лидия Степановна подходит к почтовому ящику, отрясает его крышку от снега и опускает газету, одновременно поглядывая за псом, который лежит в будке за забором, свернувшись калачиком и спрятав нос в пушистом хвосте. Нынешняя погода и на собаку действует меланхолически: не хочется ей покидать будку, запорошенную снегом. А то в другой раз обязательно бы выскочила наружу и облаяла. Это была злобная собака. Всякий раз, когда Лидия Степановна подходила к почтовому ящику этого дома, чтобы опустить газету, та с захлёбывающимся лаем, натягивая цепь, кидалась на почтальоншу, скаля свои страшные, жёлтые зубы. Ошейник душил собаку, впиваясь ей в горло, однако всё равно она рвалась с цепи, надеясь в один прекрасный день порвать её, чтобы перемахнуть через забор и вцепиться в ляжку ненавистной почтальонши.
Собаки ненавидят почтальонов - это общеизвестный факт. Учуяв ещё издалека запах типографской краски, который издавала свежая газета, собаки поднимали лай на всю улицу. А в посёлке ведь почти каждый второй держал собаку, и поэтому приходилось Лидии Степановне шагать по улицам в сопровождении оглушительного лая. Если хозяева дома держали собаку, почтальонша старалась долго не задерживаться у их почтового ящика, а, опустив корреспонденцию, торопливо спешила прочь от греха подальше.
Однако зимой замёрзшие собаки вели себя гораздо спокойнее и старались лишний раз носа из будки не высовывать. Вот и этот пёс, как бы злобен он ни был, и то поленился в этот раз покидать своё нагретое место. Только не по-доброму, напряжённым взглядом следит он за Лидией Степановной, готовый в любой момент сорваться с места, если женщине вдруг вздумается притронуться к калитке забора.
Да, собаки ненавидят почтальонов, и всё же не все. Встречаются и добродушные псы - обычно это простые дворняжки, - которые приветливо привечают каждого гостя, в том числе и Лидию Степановну. Для них почтальонша была старой знакомой и, завидев её, они дружественно махали своими хвостами, прижимали уши к затылку и, просунув морду в щель забора, требовали ласки. Зная всех собак наперечёт, какой у каждой характер, Лидия Степановна могла без боязни потрепать таких псов по загривку.
Шагая от дома к дому, от ящика к ящику, Лидия Степановна раскидывает газеты, письма, почтовые переводы, открытки. Если попадалась какая-нибудь занятная новогодняя открытка, почтальонша, повернувшись к фонарю, с интересом рассматривала её. Все открытки яркие, весёлые, блестящие, с удалыми тройками, снегурочками, свечами, шарами. И всё-таки, как бы ни были красочны эти современные открытки, но те старые, советские, из её молодости, Лидии Степановне были милей. Они казались ей более душевными, что ли. Искренними казались те нарисованные, мультяшные зверюшки - мишутки, зайчики - с улыбками до самых ушей; казалось, что задорные снегурочки-девчушки с румяными щеками и снеговики именно тебя поздравляли с Новым Годом, а Куранты с Кремлёвской башни придавали этому празднику торжественность.
К тому времени, когда небо начало светлеть, Лидия Степановна обошла ровно половину посёлка и вновь вернулась к продуктовому магазину. Настал черёд второй газетной пачки; почтальонша вынимает её из опорного ящика и переходит на другую сторону улицы.
День обещает быть пасмурным: небо низкое, серое и угрюмое. Кажется, что вот-вот вновь повалит снег. Нужно спешить, а работы ещё на час, да и ноги у Лидии Степановны уже болят: тяжело ходить по рыхлому снегу. Однако благо протоптанных тропинок к этому времени становится всё больше, и работа должна пойти быстрей.
Лидия Степановна сворачивает на улицу партизана Железняка, на ту самую, на которой живёт мальчик Петя Русанов. В его доме, стоявшем в самом начале улицы, окна не горят, мальчик наверняка уже в детском садике. Там совсем скоро в предпраздничный денёк будет у него утренник, на котором Дед Мороз подарит ему подарок. Тот ли это будет подарок, что загадал Петя в своём письме?
В соседний с мальчиком дом идёт заказное судебное письмо. Лидия Степановна уже не в первый раз приносит по этому адресу судебные письма. Однако дверь ей здесь никто не открывает. Хозяин подойдёт к двери, спросит: кто там. А как услышит, что "почта", кричит через дверь, что не откроет и письмо своё пусть почтальонша забирает с собой назад, откуда принесла: оно ему не нужно.
Конечно, оно ему не нужно, ведь его уже в третий раз пытаются вызвать повесткой в суд. Бывшая жена подала после развода на алименты, а Николай Горячев и знать об этом ничего не хочет.
В этот раз Лидия Степановна даже не стучится в дверь, знает, что бесполезно, знает, что не откроют ей. Поэтому она сразу кидает извещение на письмо в почтовый ящик. Впрочем, и это пустое дело, всё равно никто не придёт за этим письмо и вернётся оно в суд.
Заказные письма вообще вручать нелегко, берут их неохотно: ведь в них же, большей частью, повестки в суд, требования погасить задолженность по кредиту, заплатить штраф ГИБДД. Когда Лидия Степановна приносит такие письма, то встречают её, как врага, как будто это она сама их пишет. Да будь они не ладны, большое ей удовольствия их носить!
Лидия Степановна вздыхает. Да, времена уже не те. Это раньше почтальон был желанным гостем в доме. Раньше - это двадцать пять лет назад, когда Лидия Степановна только пришла работать на почту. Тогда почтальона ждали как Бога. Ведь больше не было возможности получить весточку от родных и близких, живущих в других городах, кроме как из письма. Потому и встречали раньше почтальона совсем по-другому. Когда Лидия Степановна шла по посёлку, все с нею уважительно здоровались, спрашивали: нет ли им письма. Если письма не было, Лидия Степановна отвечала: "Пишут, пишут, ждите". Если же было, то она доставала из своей почтарской сумки заветный конверт. Ох, сколько радости, благодарности сразу появлялось на лице получателя. Её сразу же зазывали к себе домой попить чайку. Если работы было немного, то Лидия Степановна могла и зайти, чтобы отдохнуть чуть-чуть и погреться. А хозяйка и чаю горячего нальёт, и пирогом угостит, и конфетами. А потом начнёт рассказывать про своё житьё-бытьё, о своих детях, о муже, делиться своим горем и радостью. Поэтому Лидия Степановна не хуже участкового всё про всех знала в посёлке.
Но сейчас такого нет и в помине. Люди недоверчивей стали, подозрительней, особенно приезжие. Дальше порога не пускают. Поставили вокруг своих домов высокие заборы, посадили собаку на цепь, поэтому порой даже и во двор войти нельзя. Нет, не те сейчас времена.
К десяти утра Лидия Степановна заканчивает разнос корреспонденции и выходит к автобусной остановке. На почту почтальонша возвращается на автобусе.
На пороге почты она опять тщательно обивает свои сапоги от снега. Все коллеги Лидии Степановны давно уже вернулись со своих участков и, сидя на рабочих местах, сортируют неврученные заказные письма, помечают их в накладной, пересчитывают их количество. Кто-то, закончив и с этой работой, пьёт кофе с печеньем, в ожидании, когда приедет машина из банка с деньгами для пенсионеров. Лидия Степановна всегда на почту возвращается последней, потому что участки у неё самые большие, да и самые отдалённые от почты.
Лидия Степановна вспоминает про письмо, которое она отложила сегодня утром, вновь берёт его в руки и задумчиво глядит на него. Что же ей с ним делать? Конверт сделан из голубоватой полупрозрачной бумаги, похожей на промокашку, и на свету видно, что внутри него вложен листок в клетку, исписанный детскими каракулями, а под ними внизу изображён какой-то рисунок. Разобрать, что написано на листке, невозможно, но и так можно догадаться, что, скорее всего, мальчик Петя сообщал Деду Морозу, что весь год он вёл себя хорошо, слушался маму с папой и поэтому просит подарить ему на Новый Год игрушку или щенка.
У Лидии Степановны невольно просыпается лёгкая зависть к этому мальчику, ведь сама-то она никогда не верила в Деда Мороза. Её мать, простая деревенская женщина, не очень образованная, считала, что не стоит детям забивать голову такой дурью, как Дед Мороз. У них в семье и Новый Год-то никогда не праздновался, не наряжалась ёлка, не дарились подарки.
Лидия Степановна до сих пор помнит, как однажды под Новый Год она шестилетней девочкой пришла в гости к своей подруге Томке и увидела в зале её квартиры стоящую в ведре небольшую, живую, наряженную ёлку. Маленькая Лидочка была очень удивлена и всё гадала, зачем это ёлку увешали мандаринами, конфетами, стеклянными игрушками в виде самолётиков, петушков, звёздами из стекляруса, а сверху посыпали тонкими, серебристыми нитями. Но спросить, почему так украсили эту ёлку, Лида тогда не решилась, чтобы не показаться глупой. А ещё ей очень-очень хотелось сорвать с этой ёлки мандарин и конфету и скушать их. Но рядом с этой ёлкой стоял какой-то дед с длинной, белой бородой, похожий то ли на Карла Маркса, то ли на Энгельса (Лида видела их портреты в газете), в длиннополой, синей шубе и с палкой в руках. Несмотря на румянец на его щеках, дед показался девочке достаточно строгим, и она вообразила себе, что если она протянет руку за конфетой, то он оживёт и ударит её своей палкой. Недаром же он был приставлен к ёлке.
О том, что есть такой праздник, как Новый год, Лида узнала только, когда пошла в школу, в первый класс, так как в детский сад она не ходила. За три недели до начала зимних каникул их учительница объявила, что в их школе будет проводиться новогодний утренник и нужны ребята и девчата, которые смогли бы сыграть роли волка и медведя и станцевать танец снежинок. Лиде очень хотелось быть снежинкой, но танцевать она не умела, поэтому опять застеснялась и не подняла руку.
Помнит Лидия Степановна и как она в день праздничного утренника вместе со своими одноклассниками вошла в актовый зал их школы и ахнула от восхищения, увидев стоящую в центре зала высоченную ель, увешанную огромными шарами и с кремлёвской звездой на макушке. Потом появилась Снегурочкой с блестящей короной на голове и водила со школьниками хоровод. После танцевали снежинки, разыгрывали сценку из сказки. Затем все дружно кричали "Ёлочка зажгись!" и звали Деда Мороза. Когда он появился из дверей с приклеенной бородой из ваты и ватными бровями, то Лида сразу узнала в нём их физрука Захара Михеевича. Она хотела сказать об этом своей подружке Томе, но увидев, как та восхищённо смотрит на Деда Мороза, промолчала. Лида растерянно водила глазами по залу: ну неужели никто не узнаёт Захара Михеевича? Почему все притворяются, что верят, что это действительно настоящий Дед Мороз, даже их директриса хлопает в ладоши. Ну неужели все такие глупые? Ведь на самом деле никакого Деда Мороза не существует, всё это понарошку. Однако, похоже, об этом знала только одна она, Лида. И тогда она почувствовала себя очень умной и очень взрослой, гораздо взрослее второклассников и даже в третьеклассников.
А теперь Лидия Степановна, когда ей шёл уже пятьдесят восьмой год, завидует маленькому наивному мальчику Пете, верящему в Деда Мороза. Ведь в её детстве не было этого волшебства и на Новый Год ей не дарили подарки.
Лидия Степановна встаёт со стула и идёт в зал обслуживания.
- Марин, продай мне марки по России, в долг, завтра деньги принесу, - просит она оператора.
Вернувшись с марками к своему столу, Лидия Степановна наклеивает их на голубоватый конверт. Затем берёт ручку и на месте строки "куда", под "Деду Морозу", пишет: "Вологодская область, г. Великий Устюг". Теперь уж письмо точно дойдёт до Деда Мороза, осталось только опустить его в ящик для отправки писем.