Иманка : другие произведения.

Хранитель: в плену твоих фантазий

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    фанфикшен, ТН

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Автор текста: Иманка
  Обложка: Karina.Britney
  Беты: Партвейн, Starcrossed, Sun of Inspiration
  Консультант: Елена Миллер (г. Гамбург)
  Отдельное спасибо: Ichbinda и taai
  
  
  
  
  Полное или частичное использование без разрешения автора категорически запрещено.
  Свидетельство о публикации ? 217100702204
  
  
  
  
  
  
  
  ? Copyright: Imanka, 2017
  
  
  
  
   
  1.
  
  
  
  
  
  Вечно пьяный, бледная кожа,
  Знала бы ты, на что сейчас моя жизнь похожа.
  Хранить я буду свои чувства до гроба,
  Ты, конечно же, полюбишь другого.
  А я другую
  
  Не полюблю!
  
  Страх! Боль! Алкоголь!
  И как же так ты мне угодила?
  Я подарил тебе любовь.
  А ты её передарила!
  Страх! Боль! Алкоголь!
  Наверно, это просто так надо...
  Я подарил тебе любовь.
  А ты её перепродала.
  
  С. Б. А. (с) Горький
  
  
  
  Билл с легкой мечтательной улыбкой смотрел в окно и представлял, как проведет Рождество. Неделя каникул сейчас как нельзя кстати перед предстоящим "броском" в январе - надо закончить и сдать все курсовые и рефераты, составить и согласовать график экзаменов и зачетов, написать несколько эссе... а еще хотелось поковыряться в собственной рукописи, ибо мыслей в голове много, а времени на писанину совсем нет. И, конечно же, Бен... Двадцать седьмого они уезжают в Австрию кататься на лыжах. Пять дней с любимым... Билл улыбнулся широко-широко и протяжно вздохнул - еще целая неделя до отъезда. Так долго. Они вместе подобрали место и выбрали коттедж, заказали Биллу шлем, перчатки, сноубордическую одежду и термобелье. Бен обещал лично научить его кататься на сноуборде. Билл не любил экстремальные виды спорта, но ради Бена готов был выпрыгнуть из самолета без парашюта, если бы тот пообещал его спасти. А сегодня они договорились сходить в магазин и купить ботинки. Вчера, проводив любимого на занятия к первой паре, Билл битый час просидел на сайте, спустив все остатки своих накоплений на пуховик, смешную шапку, прикольные носки, веселые футболки и худи. Он хотел быть ярким, красивым и нравиться Бенжамину. Всего лишь неделя до отъезда. Это так мало. Еще столько дел.
  - Всегда уделяйте внимание композиции текста. Зачастую автор так строит произведение, что уже его структура указывает на основную мысль.
  Профессор встал напротив Билла и положил руку на парту. Узловатые пальцы, сухая кожа-пергамент. Чуть синеватые ногти - проблемы с сердцем. Билл поднял на него взгляд.
  - Есть примеры?
  - Мне очень нравится ретроспекция, - тут же отозвался Билл, словно ждал этого вопроса. Профессор одобрительно кивнул.- В мировой литературе этот прием используется достаточно часто. Например, недавно прочитанный нами русский писатель Федор Достоевский в романе "Преступление и наказание" делает ретроспекцию в одной из сцен. Это своего рода рассказ в рассказе, чтобы вернуть нас в прошлое и показать истоки произошедших событий. Довольно удобный прием. Я тоже использую ретроспекцию в своих работах.
  - Надеюсь, Билл, вы станете столь же успешны, как и герр Достоевский, - улыбнулся преподаватель. - Кстати, раз уж мы заговорили о своих работах. Предлагаю всем к следующему семинару подготовить небольшие рассказы с использованием различных композиционных приемов. Мы разберем их на занятии и обсудим. Авторы самых интересных текстов могут рассчитывать на дополнительный балл при сдаче экзамена. А на сегодня всё, вы свободны. Только тихо. У нас еще целых пять минут лекции.
  Билл вышел из аудитории одним из последних. Глянул в спины удаляющихся в сторону столовой однокурсников и пошел в противоположную. У Бена лекция на их этаже, поэтому он подождет звонка в фойе, а потом они вместе пойдут обедать. Они перестали скрывать свои отношения пару недель назад. Хотя Биллу "выход из шкафа" дался с большим трудом. И вроде бы нет особого негатива, никто не стал показывать пальцем, травить или что-то еще, но все равно немного страшно и непривычно. Некомфортно - он бы так это назвал.
  Он завернул в туалет. Задержался перед зеркалом. Послюнявил кончик пальца и чуть подтер поехавшую в уголке глаз подводку. У них в универе так много шизанутых творческих личностей, что на его подведенные глаза никто и никогда не обращал внимания. Хоть в юбке, хоть в костюме Белоснежки ходи, народ поржет и успокоится. Из ближней кабинки раздался сдавленный стон. Билл замер и прислушался. Характерное сопение и едва слышные шлепки не оставили сомнений в происходящем. Он понимающе улыбнулся.
  - Подожди, подожди, - торопливый шепот. - Я сейчас.
  Билл хотел уже ретироваться с места событий, но до боли знакомый голос произнес до боли знакомые слова. Даже интонация была такой же, как сегодня утром:
  - Я кончаю, - быстрые шлепки тела по телу. - Всё, я всё. - И протяжный стон.
  Улыбка сползла с лица. Билл побледнел.
  Звуки поцелуев и довольное перешептывание. Шуршание одежды. Молния. Любовники засмеялись.
  Он бесшумно метнулся в соседнюю кабинку и бессильно привалился плечом к дверце.
  - Ты же с нами в Рождество? - мурлыкающий голос.
  - А то!
  Вышли. Хлопнула дверь.
  - Только без своего долбанутого придурка.
  Вода полилась. Моют руки.
  - Что я, больной, что ли? - хохотнул любимый.- С этим бревном только каникулы себе портить. - Смачный поцелуй и что-то неразборчивое. Билл густо покраснел. - Кстати, я таки смог раскрутить его на поездку в Тироль. Он оплатил большой коттедж. Передай Люке, что он проиграл наш спор, а остальным - пусть готовятся весело встретить Новый год там, где мы хотели! - Он тихо присвистнул и, видимо, что-то изобразил, потому что второй засмеялся. Послышались звуки возни. Билла передернуло от отвращения.
  - А этого куда? - сквозь очередной поцелуй.
  - У меня есть план, - заговорщицким тоном произнес Бен с улыбкой в голосе.
  - Видеть не могу, как он к тебе лезет, - ревниво сообщил соперник капризным голосом. Билл все никак не мог определить, кто же это. - Удавить хочется.
  - Потерпи. Я же для тебя всё это делаю. - Поцелуй. - Ты же хотел отдохнуть. Я устроил. Это будет самая романтичная неделя. Обещаю.
  "Это будет самая романтичная неделя. Обещаю", - эхом отозвались слова в памяти. Бен произнес их после того, как Билл оплатил коттедж. Поцеловал. Завалил на кровать. И... Билл зажмурился, мысленно приказывая им убираться.
  Шаги. Все стихло.
  Он сполз по стене на пол и закрыл лицо руками. Жалко ли ему потраченных денег? Нет. Правда, это были вообще все его сбережения, но большую часть можно вернуть, аннулировав бронь на гостиницу и сдав билеты на поезд. Слава богу, что все оформлено на него. Одежду тоже можно вернуть. Это добавит ему штрафных баллов на сайтах, но что делать? Конечно, часть денег он потеряет на страховках и пересылке, черт с ними... За собственную глупость и доверчивость надо платить. Бен был у него первым. Билл хотел, чтобы он стал единственным. Ему даже казалось, что он влюбился... Идиот.
  Он не помнил, как в полной прострации дошел до дома. Внутри сжалась гигантская пружина, которая вот-вот грозила разжаться и вынести мозг, разнести мир, уничтожить все вокруг. Он не выл, не кричал, не рыдал, не крушил то, что попадалось под ноги и руки. Он крепко сжал зубы и молчал, позволяя гневу перекипеть внутри. Этому он научился в приемной семье. Для его воспитателей опека стала неплохим источником дохода. Поэтому с детства он служил только интересам "семьи", выполняя все прихоти "отца" и "матери". Дети были разными. Кто-то, как он, прошел через несколько семей, прежде чем "застрять" в этой. Кто-то был из неблагополучных. Были даже бродяги и беспризорники. Свора шакалов и упырей - так он называл своих "братьев" и "сестер", всякий раз испытывая колоссальнейший дискомфорт на утренних и вечерних ритуальных "обнимашках" и признаниях в "любви" ближнему своему. Впрочем, ему еще повезло. Его единственный друг Лукас писал, что попал в семью священника-извращенца. Они переписывались несколько месяцев, а потом тот перестал отвечать. Билл так и не смог выяснить, что с ним.
  Пролежав несколько часов в позе эмбриона, прокручивая в голове подслушанный разговор, мысленно проговаривая обвинительные речи и даже избивая обидчиков, Билл был вынужден признать, что все не так уж и плохо, если разобраться. Однозначно, это был сильный удар в спину, настоящее предательство, но, если бы Бен осуществил свой подлый план в день или во время поездки, то он бы пострадал сильнее, и финансово, и морально. А пока что Билл внезапно испортил Бену запланированный не с ним отдых и потерял из-за этого пару сотен на аннулировании всех заказов. Правда, теперь непонятно, как ходить в уни. Но об этом он подумает позже. Сейчас бы что-нибудь сделать с пружиной внутри, которую так и не отпустило, а из-за нее он похож на бочку с порохом, на которой кто-то разжег костер - того гляди, взорвется и разнесет все к чертям.
  Бен пришел вечером. Билл слышал, как тот звонил в домофон, а потом в квартиру. Он лишь перевернулся на другой бок и положил подушку на голову, чтобы ничего не слышать. Это не помогло. Бывший оказался настырным в своем желании встретиться. Хорошо, что Билл не успел передать ему ключи от квартиры. Они планировали съехаться. Бену повезло - он жил в общаге, а у Билла была муниципальная квартирка, которую он оплачивал из пособия фонда поддержки образования. Надо собрать его вещи и выкинуть. Черт, что же так хреново-то! В первый раз, что ли, его так подставили...
  Бену было мало просто секса. Он действовал быстро, стремительно и напористо. Пер напролом, ломая преграду за преградой. Он не давал ему прохода в уни, писал каждые десять минут, звонил каждый час. Он ловил его у аудиторий после занятий, провожал домой, таскал обедать и ужинать. Он окружил его собой, проник в его мир, пробрался в сознание, поселился в душе. Билл продержался ровно месяц. Они стали встречаться. Бен оказался неплохим любовником. Впрочем, Биллу было не с чем сравнивать. Ему все нравилось. Бен вызывал в его душе такой прилив радости, тепла и света, что казалось, лучше и быть не может. Билл был просто неприлично счастлив, не обращал внимания ни на что, он любил и был любим. Бен все чаще оставался у него ночевать, все чаще произносил "мы". Его вещи медленно завоевывали пространство квартирки Билла. Сначала переехали зубная щетка, бритвенный станок и тапочки. Билл с большой любовью выбрал для своего парня махровый халат и купил новое полотенце - только для Бенжамина. На кухне появился любимый стул Бенни, любимая чашка, пепельница. Билл готовил то, что любит Бен. Покупал вино, которое любит Бен. Даже туалетная бумага была любимого Беном цвета. Чертов Бен обложил его со всех сторон. И сейчас это всё кошмарно давило на нервы и сознание. А месяц назад они стали обсуждать совместный отдых. Бен сказал, что давно мечтает о поездке в Майрхофен , потому что там прекрасные склоны на любой вкус, красивая природа, ночные тусовки и классная кухня. Билл погуглил цены, прикинул свои возможности и... решился подарить любимому эту поездку на Новый год. Он никогда и никому не дарил ничего такого. Почему бы нет. Господи, какой же он идиот... Так глупо вляпаться. Хотелось от стыда исчезнуть из этого мира навсегда. Или хотя бы забиться куда-нибудь в темный угол, накрыться толстым одеялом и не вылезать на свет, пока о нем все не забудут.
  Через три дня Билл вспомнил, что ничего не ел. Его как-то странно повело в сторону, когда он все-таки поднялся с кровати. Он сел. Запустил руки в волосы. Потер глаза. Надо как-то жить дальше. Разбитое сердце - не повод бросать универ. Надо собраться. Сегодня до конца дня он еще позволит себе пострадать, а завтра - вперед, грызть гранит науки. Текст бы еще написать к семинару. Настроение - отстой. Как же заставить себя жить? Главное, завтра не струсить и доехать до уни. Рождество в одиночестве - это так мило. Впрочем, как обычно. Как последние четыре года, когда он наконец-то вырвался из-под опеки и переехал в квартирку в другой город. Настоящий подарок судьбы! Жаль только, что это был всего лишь другой город. Если бы у него была возможность, он бы сбежал от опекунов на другую планету, в другой мир. За четыре года он не позвонил им ни разу. Лишь первое свободное ото всех Рождество было счастливым. Он праздновал свою независимость в гордом блаженном одиночестве. Кстати... Надо включить телефон. Завтра. Сегодня он еще не готов.
  
  
  История 24.
  В этот раз путь Хранителя был долог и особенно тяжел. Он преодолел пустыню, пересек океан и едва не замерз в горах, когда огибал в лютый буран очередную снежную вершину. Усталость шептала ему - найди пещеру и спрячься, пережди, отдохни, но он все равно упрямо летел вперед, пока силы окончательно не иссякли. Он боялся не успеть.
  И не успел. Они разминулись с Творцом в считанные минуты. Хранитель чувствовал его теплый запах, который все еще берегли камни и трава. Он ощущал ласковые прикосновения ветра, который касался его одежд. Он видел угасающее свечение, оставшееся после перехода. Творец был здесь, именно на этом месте, где сейчас стоял Хранитель. И именно здесь, именно сейчас его следы вновь обрывались и терялись в переплетении старых дорог временных коридоров. Хранитель хотел последовать за ним, но портал закрыт, а у него не осталось сил, чтобы разблокировать его и запустить. Он устало опустился на каменистую землю. Хотелось свернуться маленьким клубком и лежать так долго-долго, пока уставшие крылья вновь не смогут поймать потоки ветра, а в голове не возникнет путь к Творцу. Но здесь плохое место. Надо найти убежище и отдохнуть, иначе он не сможет справиться с опасностью, не защитится сам и не защитит Творца. Хранитель блаженно потянулся. На темно-синей с зеленовато-золотым отливом чешуе заиграли серебристые блики, дарованные ему уходящей луной. Короткий разбег и прыжок в пропасть. Взмах больших кожаных крыльев. Поймать поток. Огромный дракон черной тенью пронесся над склоном.
  Пролетая над пригорьем, совсем близко к сосновым верхушкам, он заприметил в утреннем полумраке небольшую пещеру. Сделал круг, проверяя всё ли спокойно, и, осторожно лавируя между стройных стволов корабельных сосен, наконец-то опустился на землю. Сильные лапы подкосились, крылья безвольно раскинулись в стороны. Он вытянулся и от усталости закрыл глаза. Надо заставить себя встать, добраться до пещеры и отдохнуть в безопасности. Проблема только в том, что он вообще не в состоянии больше двигаться.
  - Ой, ой, ой, - ласково протянул кто-то. - Какая неожиданная встреча.
  Хранитель приподнял голову и попытался собрать крылья.
  Перед ним стояла Эльвенэль - Хранитель великого Эдгиса - в человеческом обличии. Молодая прекрасная женщина с золотыми волосами. Ее нежно-бежевое платье отливало благородным розовым золотом в лучах просыпающегося солнца. Тонкие черты лица, изящные руки, гибкое тело. Она сама выглядела солнечным лучом на фоне всё еще черного леса.
  - Какими судьбами? - Хранитель сделал над собой усилие и обернулся человеком, чтобы было удобнее с ней разговаривать. Встал ровно, как и подобает Хранителю Творца, горделиво окинул высокомерным взглядом женщину.
  - Ветер нашептал, что здесь совсем недавно был Творец, - она нежно улыбнулась. - Я, как и ты, поспешила ему навстречу.
  Хранитель презрительно ухмыльнулся:
  - Видимо, ты, как и я, тоже опоздала?
  Эльвенэль склонила голову на бок. Губы все также оставались тронуты теплой улыбкой. Она провела рукой по волосам. Браслеты на запястьях переливчато звякнули. Колокольчики тонко пискнули и затихли.
  - Что ты чувствуешь, зная, что за ним охотятся все Хранители темного мира?
  - Я чувствую гордость. Он сильный, умный и опасный. И ты это знаешь не хуже меня. Поэтому вы боитесь и ненавидите его. Еще я чувствую, как бьется его сердце, слышу его мысли, вижу его глазами. Он знает, что я рядом и защищаю его.
  Она рассмеялась.
  - Ты так предан Творцу, хотя видел его лишь в момент единения ваших душ. Ты даже не знаешь, какой он на самом деле, примет ли он тебя или уничтожит. Что будет, если мы найдем его, а тебя не будет рядом? Например, как сегодня. Ведь, в отличие от тебя, я видела его. Видела за мгновение до перемещения. А ты опоздал. Впрочем, как обычно.
  Хранитель снисходительно глянул на нее и вздохнул:
  - Неужели ты не знаешь? Чтобы защитить его, мне не надо находиться рядом. Достаточно просто чувствовать его. И от этого он в безопасности.
  - Ты настолько силен, что способен защитить его на расстоянии? - Эльвенэль недоверчиво покачала головой и улыбнулась шире.
  Хранитель скромно пожал плечами:
  -Великому Эдгису не так повезло со своим Хранителем, не правда ли?
  - А что станет с Творцом, если ты погибнешь? Кто защитит его тогда? - голос женщины сочился медом.
  - Уж не ты ли пришла сразиться со мной, о прекрасная Эльвенэль? - рассмеялся Хранитель.
  Она застенчиво потупилась и проворковала:
  - Как можно? Я не пачкаю руки. Бои для мужчин.
  Эльвенэль изящно подняла руку вверх. Темнота зашевелилась, ожила. То там, то тут стали вспыхивать желтые глаза Хранителей низшего мира. Черные, как смоль, они выходили из-за деревьев, поднимались с земли, ловко спускались по веткам.
  Хранитель окинул быстрым взглядом приближающихся к нему драконов и самоуверенно улыбнулся. Их слишком много, а он едва держится. Даже будучи полным сил, он бы вряд ли выиграл эту битву, сейчас же...
  - Мы давно напали на след Творца. А сегодня лишь едва разминулись во временных коридорах. Но ему не скрыться от нас, и ты это знаешь. Да, мы с тобой оба опоздали. Но не Творец был моей целью. Я ждала тебя. - Она красивым жестом обвела окруживших их драконов. - Когда ты будешь мертв, я вырежу твое сердце и отнесу своему господину. Без твоей защиты справиться с Творцом не составит никакого труда.
  Хранитель изящно поклонился:
  - После этого боя, восхитительная Эльвенэль, о тебе обязательно сложат легенды. Жаль, что в них менестрели расскажут не о том, как ты была прекрасна, а о том, как служила предателям.
  - Толиманцы не слишком сентиментальны, чтобы помнить такие мелочи. Впрочем... О тебе даже легенд не сложат. Ведь их больше некому слагать. Прощай, Хранитель Творца, последний из арктурианцев.
  Эльвенэль приняла свой истинный облик. Золотистый дракон взмыл в небо и исчез в свинцовых тучах.
  Хранитель еще раз обвел взглядом стоящих вокруг драконов. Слишком много. Он физически не выдержит этот бой. Но Эльвенэль права - если он погибнет, враги пробьют защиту и найдут Творца, и тогда их мир исчезнет безвозвратно - арктурианцы навсегда канут в небытие. Он должен защитить Творца. Он обязан выжить. Ради него. Ради их расы. Ради будущей жизни.
  Еще никогда Хранитель не сражался так отчаянно. Он убивал без каких-либо сожалений, бил наверняка. Крепкие черные когти вспарывали толстую чешуйчатую кожу, повреждали вены, рвали артерии, мышцы, перепонки крыльев. Сильные пальцы ломали кости. Он легко перекусывал глотки. Длинный хвост с острыми шипами на конце не позволял никому напасть сзади. Но их все еще было слишком много на него одного. Из глубоких ран сочилась кровь. Разорванное крыло не позволяло взлететь. Он обессиленно пригнулся к земле, тяжело дыша и зажав лапой рваную рану на животе. Сквозь пальцы сочилась темно-синяя кровь. Капли падали на залитую черной и красной кровью врага землю, превращая ее в скользкое грязное месиво. Он оскалился, обнажив окровавленные клыки, понимая, что больше не сможет отразить ни одной атаки. Остался последний способ.
  Хранитель закрыл глаза, внимательно слушая окружающий мир.
  Это его единственный шанс выжить. Лишь бы хватило сил.
  Драконы готовились к новому нападению. Приближались. Он чувствовал вибрацию земли под их тяжелыми шагами. Шуршание хвои под хвостами.
  Вот некоторые из них пригнулись перед прыжками.
  Сильные толчки.
  Лапы отрываются от земли...
  - Тардор! - громко воскликнул Хранитель, резко распрямляясь и расставляя лапы в стороны.
  От него по кругу пошла мощная голубая волна. Словно диск гигантской пилы, она проходила сквозь тела, разрубая их на части. Вокруг падали драконы, деревья, летели в стороны щепки от срубленных веток кустарников.
  Постепенно голубое свечение сходило на нет, таяло, растворялось в подступившем с болота тумане.
  Стало очень тихо. Пахло кровью, землей, паленым мясом и щепой.
  Хранитель рухнул навзничь. Надо немедленно убираться с этого места, потому что если Эльвенэль действительно вернется, а она обязательно вернется, то добить его ей не составит никакого труда.
  С огромным трудом передвигая лапами, он выбрался из кучи тел, и дополз до пещеры. Щелкнул пальцами, закрывая вход от посторонних, и провалился в вязкую болезненную черноту.
  "Ты так предан Творцу, хотя видел его лишь в момент единения ваших душ..." В момент единения душ... Хранитель часто вспоминал этот момент. Наверное, все эти годы он и держался только благодаря своим воспоминаниям. Он видел прекрасный светло-голубой зал, залитый солнцем. Серебристо-белые одеяния вельмож. Видел, как переплетаются солнечные и лунные лучи над люлькой, в которой в белоснежном покрывале лежит новорожденный малыш. Видел, как Великий Маг добавляет звездного сияния в то свечение. От люльки отделяется светящийся сгусток холодного синего цвета. Замирает в воздухе. Великий Маг поднимает ладони к небу. Энергии света, тьмы, звезд, стихий летят к синему сгустку и наполняют его своей силой.
  "Творец! Творец! Родился Творец! - разносятся восхищенные возгласы по залу. - Хранитель рода! Возрождение расы! Прямой потомок Творцов! Мальчик с голубой кровью!"
  "Хранитель, приди!" - призывает Великий Маг.
  И снова серебристое марево. Яркое свечение и вспышка белого огня.
  Руку Великого Мага оплел маленький темно-синий дракон. Цепкие лапки крепко вцепились в кожу. Хвост обхватил предплечье. Несуразно длинные крылья расправляются. Они слишком большие, он еще не умеет летать. Машет ими. Путается в них.
  Маленький белый сгусток отделяется от дракона. К нему навстречу стремительно несется синий сгусток. Они врываются друг в друга. Искрят. Взрываются. Рассыпаются и снова собираются в единый сгусток.
  "Души объединились. Это самый сильный Хранитель из всех, которые когда-либо даровались нашему Роду, - громогласно провозглашает Великий Маг. - Творец под защитой. Пока жив Хранитель, никто и никогда не причинит вреда Творцу".
  Творец стал последним рожденным арктурианцем и единственным выжившим, а он, Хранитель, - последним хранителем расы. Через несколько часов их мир погиб. Хранитель не знал подробностей. Он сам только-только родился. От смерти его спас Великий Маг, пожертвовав собой. Он же заложил в новорожденного дракона память предков, которую следовало передать Творцу в назначенный час. Но в тех знаниях не было ничего о печальных событиях настоящего. Хранитель лишь знал, что на арктурианцев напали толиманцы, полностью уничтожив все живое на Арктуре, превратив их мир в безжизненную пустыню. Руководили восстанием два брата - Эдгис и Элхаон, великие стражи нижнего мира Толиман. Перед смертью Великий Маг сказал Хранителю, что новорожденный мальчик сможет возродить их мир, потому что наделен редким даром - он умеет дарить жизнь. Творец стал единственным арктурианцем, кого Великий Маг успел спасти. Он выкинул ребенка в другие миры, а потом они с Хранителем защищали портал ценой собственной жизни. Когда стало понятно, что им не выжить, Великий Маг переместил Хранителя следом за Творцом. Вот только его сил не хватило, чтобы закинуть маленького дракона в тот же мир, в котором исчез Творец. С тех пор Хранитель ищет Творца и никак не может найти. Сегодня он впервые за многие годы почти догнал его...
  
  
  - Отличная история, Билл. Браво, - профессор удовлетворенно кивнул. - Вы действительно прекрасно справляетесь с ретроспекцией. Все флешбэки к месту и отлично раскрывают ваш мир. Диалог Хранителя и драконессы мне показался немного затянутым. Согласитесь, несколько странно - героиня видит совершенно обессиленного героя и дает ему возможность перевести дух перед очередным боем, вместо того, чтобы добить, пока тот еще слаб.
  - Она уважает его как соперника, - не слишком уверенно отозвался Билл. - К тому же, если они сразу на него нападут, то это будет выглядеть, как убийство. А ей хочется, чтобы создалась видимость честной борьбы. Как-то так...
  - Хорошо, - улыбнулся мужчина. - Спишем это на то, что мы видели лишь одну сцену из их жизни и не знаем всех подробностей. У кого-то есть вопросы? - он посмотрел на аудиторию.
  - А что с Хранителем? - раздался женский голос с задних рядов. - Он выжил?
  - Он очень тяжело ранен. Я пока его не спасал, - смущенно ответил он.
  - Что ж, ждем спасения Хранителя. Спасибо, Билл, можете садиться. Кто еще нас порадует интересной историей в этот чудесный предпраздничный вечер? Мадлен, прошу. О чем вы нам расскажете?
  Билл сел на место и уставился в окно. Желтый фонарь красиво подсвечивал тяжелые рыхлые снежинки, мягкими хлопьями опускающиеся на отлив с той стороны стекла. Черные ветви каштана гордо торчали вверх, придавая пейзажу некоторую графичность. Он ни о чем не думал. Успокоительное, упаковку которого он выпил утром, позволяло держаться относительно уверенно. Вот только он пока так и не смог заставить себя включить телефон. Одно он знал точно - Бена сегодня в уни нет, у него день практики, а значит, можно не опасаться, что они встретятся. Последний учебный день перед рождественскими каникулами и первый день его жизни без Бена. Черт! Опять все мысли о Бене! Пусть катится ко всем чертям! Билл недовольно сдвинул брови. Надо как-то отвлечься.
  Кстати, интересно: до сих пор Хранитель никогда не превращался в человека, он всегда был драконом. Вообще, в его мире Хранители Сильных могли быть совершенно любого облика - хоть лисой, хоть медведем, хоть белочкой. Он подсмотрел эту идею у шаманов. Ему нравилась тема с тотемными животными, которые сопровождают человека по жизни и охраняют его от невзгод. Он долго размышлял, кто бы мог составить Творцу пару. Кроме иссиня-черного дракона с зеленовато-золотистым отливом чешуи на ум так ничего и не пришло. Он очень хорошо его видел - достаточно большой, гибкий, как змея, сильный и опасный, как белый медведь, ускользающий, как ртуть. Глаза цвета каштанового меда. Мощная пасть с клыками и длинным раздвоенным языком. На голове два красиво изогнутых рога и изящные остроконечные уши. От лба к хвосту через все тело идет гребень. Крылья огромные, крепкие, ярко-синие. На хвосте шипы, позволяющие разить противника. Билл был без ума от своего Хранителя. Он знал, что это небесный дракон, который призван охранять небеса и защищать богов. Благодаря силе, которую передал ему умирающий Великий Маг, Хранитель может использовать магию. Конечно, не так часто и хорошо, как сам Маг, но в критической ситуации его познаний хватало на то, чтобы благополучно выбраться из передряги. Вот только вчера впервые за все время их многолетнего творческого знакомства дракон стал человеком. И Билл попытался представить, как именно должен выглядеть этот мужчина, потому что вчера он видел его исключительно со спины, словно сам находился на поле боя рядом с ним, но за ним. Он попытался нарисовать его лицо на обратной стороне листа, но получилась какая-то ерунда - смесь его лица и лица Бена. Вот правду ж говорят, что чтобы ни рисовал художник, он всегда в первую очередь рисует сам себя. И тех, о ком думает. Билл больше не думал о Бене. Старался не думать.
  - Билл! - Бен впечатал его в стену и при всех впился в губы жадным поцелуем.
  Билл так опешил, что даже не оказал никакого сопротивления. Мимо на выход из аудитории спешили студенты. Профессор собирал свои тетради и книги в портфель. Стало чертовски обидно, неприятно и стыдно. Он почувствовал, как уши и щеки вспыхнули красным. Билл недовольно замычал и наконец-то вырвался из крепких объятий.
  - Билли! Я так скучал! Я не знал, что думать! Я три дня провел под твоими окнами, в надежде, что ты вот-вот вернешься домой! Где ты был, Билли?
  Он опустил голову и плотно сжал губы. Чувство гадливости накрывало с головой. Хотелось умыться и почистить зубы.
  - Что с тобой, Билли? - ласково спросил Бенжамин, трогательно заглядывая в глаза.
  Мимо прошел профессор.
  - Хорошего Рождества, герр Кляйн! - кивнул Бен мужчине.
  - Взаимно, Бен! И вам хорошего Рождества.
  - Хорошего Рождества, - вяло буркнул Билл в спину удаляющемуся преподавателю. Потом резко развернулся и все-таки вышел из аудитории.
  - Билл, да что с тобой? - понесся следом Бен, хватая его за руки.
  Билл остановился. Осмотрелся - вокруг так много людей. Закатывать прилюдно любовные сцены - пошлейшая из идей.
  - Бенжамин, - сказал он тихо. - Я все знаю. Сделай одолжение, давай разойдемся как цивилизованные люди без истерик.
  - Что ты знаешь? - Бен сделал шаг ему навстречу, попытавшись обнять, но Билл резко увернулся от распахнутых объятий. На них стали оборачиваться, заинтересованно смотреть. - Это все ложь и наговоры. Что бы тебе ни сказали, это ложь! Меня оклеветали!
  Билл покачал головой и вымученно улыбнулся.
  - Извини, что испортил тебе новогодний отдых с друзьями в Австрии. Кстати, а как ты хотел от меня избавиться? - он задорно улыбнулся. - Уничтожить мои билеты? Сдать полиции? Скинуть с горы? Или унизить перед всеми и вынудить уйти? А, Бен? Что вы приготовили для меня? Надеюсь, Люка уже расплатился с тобой? Аллилуйя! Бенжамин Вернер наконец-то способен купить хоть какой-то подарок своему любовнику на Рождество!
  Лицо Бена изменилось. Взгляд стал жестким.
  Билл отзеркалил его.
  - Хорошего Рождества, Бен, - голос звучал тихо и опасно. Верхняя губа дернулась вверх, как у дикого зверя. Но Билл справился с эмоциями. - И не попадайся больше мне на пути. - Одарил бывшего любовника презрительным взглядом, небрежно бросив: - Прощай! - развернулся и рванул вон из здания. Потому что еще чуть-чуть, и он разревется, как обиженная девочка, от цинизма и несправедливости этого чертового мира.
  
  
  
  
  2.
  
  
  
  
  
  Так ненавидеть на самом на деле нельзя.
  Ты зыришь с укором, а я
  Обесцвечу глаза, я обезличу тебя.
  Я тебя ненавижу.
  Я тебя ненавижу.
  Я тебя ненавижу.
  Ненавижу, ненавижу.
  
  Ненавижу (с) Земфира
  
  
  
  Несколько часов он шарахался по городу, как безумный. Пружину все-таки отпустило. Его трясло и крутило. Крутило так сильно, что сводило живот, кишки словно кто-то наматывал на руку. Его разрывало изнутри. Когда терпеть стало невмочь, он остановился посреди какой-то площади, задрал лицо к свинцовому небу и заорал, выпуская боль наружу, подставляя лицо хлопьям снега. Люди вокруг стали оборачиваться, отходить подальше, делать робкие попытки подойти и в то же время не смея приблизиться. Когда воздух в легких кончился, Билл замолчал. Стало немного легче. Только люди смотрели на него несколько... странно. Он виновато улыбнулся и ретировался восвояси.
  Он не ругал себя, не посыпал голову пеплом, не обвинял Бенжамина ни в чем. Единственное, что Билла сейчас волновало, - как этот человек проник к нему в душу. С глубочайшего детства ему вдолбили в сознание, что никому нельзя доверять. Ни при каких условиях. Ни-за-что. Ни-ко-му. Ни-ког-да. Ему даже показали на практике пару раз, что бывает с доверчивыми дурачками. Оооо, Билл очень хорошо усвоил те уроки. И не доверял никому и никогда. Если ты доверяешь, ты слабый. Нет доверия - нет боли. Нет слабых мест. Нет никаких зацепок. Ты неуязвим. Как только появляется доверие, всегда найдется кто-то, кто со всей широты душевной нагадит тебе в душу. На каком этапе Билл начал ему доверять? И главное, какого черта он начал доверять первому встречному? Он хотел тепла. Хотел ласки. Бен говорил об их будущем. Совместном будущем. В красках рассказывал, как они поедут туда, сюда, к тем, к этим, как классно проведут время, как будет круто, весело и интересно. Он пролез на его территорию, занял место с краю кровати - как бы защищая его, заставляя поверить, что Билл в безопасности, объявил табуретку на кухне своей - обозначил свое место в его доме, сделал "эмоциональный якорь". Они мечтали о лете... Вот он - ключ к разгадке! Бенжамин построил розовый замок, поставил в центре ту самую табуретку и сказал - мечтай! И Билл мечтал. Он намечтал себе столько, что хватило бы на три счастливых жизни. Но если разобраться, по сути, Бен не сделал ни-че-го из того, что обещал. Вообще ничего. Не сдержал ни единого, даже самого легкого и пустячного обещания. Взять ту же поездку в Тироль. Сначала Бен поразглагольствовал на тему, как было бы здорово куда-нибудь съездить на каникулах только вдвоем. Билл горячо поддержал его идею. Он никогда и никуда не выезжал с кем-то в паре, тем более с любимым человеком, когда кажется, что мир вокруг искрит от счастья, а воздух опьяняет радостью. Потом они еще поговорили о том, как было бы прекрасно отдохнуть, позаниматься вдоволь сексом, подурачиться. Он словно читал мысли Билла, озвучивал все его тайные фантазии и скромные мечты. Бен рисовал ему картинки их совместного счастливого валяния в снегу, вечеров у камина, поедания колбасок... Билл так хорошо все это представлял, что отдал деньги за свои фантазии без какого-либо сожаления. Его не волновало даже то, что на эти внезапно случившиеся пять дней он копил целых четыре года, отказывая себе во многом. Главное, чтобы подарок понравился Бену. Безмозглый идиот. Облапошили, как глупого гусенка. Интересно, кто тот счастливчик, ради которого Бен так напрягался? Бесит!
  Бенжамин ждал его на лавочке у подъезда. Билл слишком поздно его заметил, поэтому сбежать не успел.
  - Я хочу поговорить! - торопливо начал бывший любовник, подрываясь ему навстречу и виновато заглядывая в глаза.
  - Почему бы тебе просто не свалить в туман? - поморщился Билл, не позволяя себя обнять.
  - Всё, что тебе наплели про меня, - это неправда.
  - Да ладно! - Билл ухмыльнулся уголком губ и выгнул бровь. Он даже не считал нужным прятать сарказм.
  - Билл, это ложь от первого слова до последнего. Я люблю тебя и хочу быть с тобой. Ты мне очень дорог. Только представь... - Бен сделал шаг вперед.
  Билл шарахнулся от него в сторону. Отошел на безопасное расстояние.
  - Только представь, как здорово мы отдохнем. Я не собирался тебя кидать или что ты там себе навыдумывал. Я готовил для тебя подарок, это правда, но ничего такого. Ничего плохого, Билл. Я очень хочу, чтобы ты был счастлив рядом со мной. Я подрабатывал, чтобы... Эх, Билл, как ты можешь так поступать со мной? Почему ты поверил кому-то, а не мне, своему другу и любимому? - Бен трагично опустил руки и повесил голову. Того гляди, расплачется.
  Билл состроил скучающую физиономию и пробормотал:
  - Скажи честно, я произвожу впечатление пятилетнего ребенка? Вроде бы кажется, что я выгляжу на свой возраст. Нет?
  - Почему ты мне не веришь? - трагично заломил руки Бен. - Почему веришь другим?
  Билл потер глаза и помассировал виски. Бен в самом деле думает, что этот театр одного крайне хренового актера способен как-то повлиять на его решение?
  - Бенжамин, ты зря стараешься, - спокойным будничным тоном сообщил Билл. - Мне никто и ничего не говорил, я все сам слышал и видел. Во всех подробностях, если тебе это вдруг интересно.
  - Что ты видел? - продолжал настаивать Бен.
  Это начинало раздражать.
  - Я был в туалете, когда вы трахались, и слышал разговор от первого слова до последнего. Я даже не обиделся, что ты назвал меня бревном. Извини, никакой поездки не будет. Я отменил бронь и сдал билеты. Тебе придется придумать что-то еще, чтобы ублажить своего дружка.
  - Это не то, что ты подумал! - горячо возразил он.
  Билл громко захохотал. Он слышал об этом, но еще ни разу не видел. Надо будет как-нибудь использовать этот момент в тексте. Казалось, что даже если бы Бенжамин заметил его в том злополучном туалете, будучи в чужой жопе, он бы все равно пытался доказать, что эта жопа непонятно откуда взялась и сама на его член наскочила, а он всего лишь поссать пришел. Чем дальше, тем абсурднее выглядела ситуация. Хватит. Билл хлопнул бывшего по плечу и вознамерился пройти к подъезду. Неожиданно тот схватил его за кашне и с силой дернул на себя, наматывая ткань на руку. Шарф весьма неприятно сдавил горло. Показательно-ванильно-страдательный взгляд парня стал жестким и даже в некотором роде жестоким.
  - Что ты сказал?
  Билл попытался вырваться, но Бен лишь сильнее закрутил кашне.
  - Что слышал! - выплюнул в лицо. - Прощай, Тироль! Научись уже сам зарабатывать на ублажение своего любовника. Нищеброд.
  Ощутимый тычок под ребра. Билл сдавленно охнул. И тут же ответил от всей души. Со всей силы. Со всей ненавистью, которую все-таки испытывал к этому лживому ублюдку.
  Бен, не ожидавший ответного удара, вскрикнул, но шарф не выпустил.
  - Мразь! - замахнулся он. Билл был к этому готов. Ха, дорогой Бенни, если бы ты только знал, как часто в детстве ему приходилось отстаивать свое право на что-либо.
  Билл перехватил его руку, не позволяя себя ударить, и резко провернул назад. Тот снова вскрикнул от боли. Сильный удар-толчок в грудь. Билл едва не навернулся, потеряв равновесие. Тут же удар по скуле, и он все-таки свалился. Занесенная нога... Страх волной прошел по телу: однажды ему так уже отбили почки - повалили наземь и пинали, пока он не потерял сознание, потом больница и холодный пот от мысли, что мочевой пузырь полный...
  - Тардор! - зачем-то заорал Билл, выставив руку вперед, с трудом увернувшись от пинка.
  Бен замер на мгновение...
  Нет, никакой голубой волны, как в его вчерашних фантазиях, не образовалось. Деревья устояли, ветви кустов в палисаднике все также лохмато торчали в стороны, а тело Бенжамина как было целым, так и осталось. И это было самым обидным.
  ...потом отмер и зло процедил:
  - Ты еще пожалеешь, что испортил нам праздник. Лучше сдохни заранее. Я превращу твою жизнь в ад.
  Билл промолчал, решив, что вести беседу, лежа на земле в невыгодной позиции, - не самое умное решение. Пусть убирается. Проигранная битва - еще не проигранная война. Он обязательно что-нибудь придумает.
  Дома оцепенение отпустило, адреналин схлынул, уступив место жгучей ненависти и обиде. Его затрясло. Он выкурил пару сигарет, хлебнул виски. Собрал все вещи Бена и выкинул. Разорвал все фотографии. Уничтожил всё, что хотя бы отдаленно напоминало ему о бывшем. Запустил ноут. Надо сделать две вещи. Во-первых, заблокировать урода везде и вычистить виртуальное пространство. Бен должен навсегда исчезнуть из его жизни. Во-вторых, внести небольшие правки в текст. Хранитель применил магию без оглядки на свое положение в данный отрезок времени, не оценивая ситуацию. Он просто понял, что ему конец, и испугался. Надо переработать сцену. По-другому расставить акценты, добавить деталей и штрихов. Хоть какой-то прок от произошедшего. Он выделил абзац боя желтым и сделал примечание - страх, отчаянье, ненависть. Потом исправит. Сейчас он слишком перевозбужден. Как-то в уни они с ребятами обсуждали, кто как пишет, и Билл с удивлением узнал, что очень многие погружаются в героя, перевоплощаются в него. Герой - это своеобразный симбиоз автора и его качеств, мыслей, отношения к тем или иным ситуациям. Билл ассоциировал себя с Хранителем. Нет, Хранитель не был Биллом, а Билл не фантазировал себя Хранителем. Скорее литературный друг, очень и очень близкий ему по духу. Билл иногда даже специально повторял вслух в компаниях какие-то фразы Хранителя, чтобы посмотреть, насколько они реальны, как звучат, как выглядят. Иногда, правда, случалось так, что если он никак не мог справиться с какой-то сценой или явно не дотягивал ее по накалу, то что-то происходило с ним в жизни. Как сегодня с Беном. Он вчера несколько часов мучился с боем, так прорисовывал его, пытался показать ощущения Хранителя... И вот - хотел ощущений - получи! Теперь исправляй. Так что Бену даже спасибо можно сказать за то, что показал, что на самом деле испытал Хранитель. Билл грустно ухмыльнулся. Ладно, он его замочит в какой-нибудь особо страшной сцене. Если Бенжамин не стал ему другом и парнем, то пусть хотя бы послужит персонажем. Нечего фактуре пропадать. Он прикурил сигарету, выпустил дым и обвел потухшим взглядом темноту комнаты. Сегодня Рождество. Надо дойти до магазина и купить хоть каких-то продуктов. И елку. Для себя. Все-таки праздник...
  Билл вышел из подъезда и едва не навернулся, наступив в темноте на что-то черное у ступени. С трудом удержал равновесие, взмахнув руками и чертыхнувшись. Что-то меховое... Жилетку, что ли, кто-то выкинул или воротник от шубы? Он хотел пинком отправить вещь в палисадник к соседям, но в последний момент остановился. Открыл подъездную дверь, чтобы стало светлее, и наклонился над меховушкой. Черный мех слипшийся, залит бурой кровью. Он различил ухо с кисточкой и окровавленную пасть. Белые клычки. Кот. Большой черный кот. Билл покрутил головой, пытаясь найти хоть какую-то палку - трогать это руками у него не было ни малейшего желания. Подобрал ветку и чуть повернул голову животного, пытаясь понять, живо оно или нет. Глаз приоткрылся. Желтый. Кот дернулся, словно собираясь сбежать, и упал.
  - Твою мать! - всплеснул руками Билл.
  Осторожно завернул кота в свою куртку, отметив, что он слишком крупный и тяжелый для простого кота, и бегом понесся в единственную в городе круглосуточную ветклинику. Черт, сходил в магазин за продуктами.
  - Помогите, пожалуйста!
  Он влетел в помещение, открыв дверь ногой. Вышло слишком резко и неожиданно громко. Казалось, что он ее выбил. Дверь с грохотом ударилась о стену и вернулась обратно, едва не задев Билла.
  - Помогите! - проорал он еще раз. - Кто-нибудь!
  Ему навстречу вышли два врача.
  - Пожалуйста! Кот! Помогите! - задыхаясь, пробормотал он.
  - Что случилось?
  - Кот. Я не знаю. Он... Помогите!
  Его запустили в кабинет. Билл положил на стол свой сверток и осторожно развернул.
  - Я нашел его у подъезда. Он жив, но тяжело ранен. - Кот абсолютно не выглядел живым. Билл смущенно добавил: - По крайней мере, был жив, когда я его подобрал.
  Врачи склонились над пациентом. Один приложил стетоскоп к груди, второй принялся осторожно осматривать. Билл увидел страшные рваные раны на животе, шее, как будто кто-то пытался содрать лоскуты кожи, окровавленный хвост, истерзанные лапы. Ему стало больно физически. Отвел взгляд.
  - Собаки, похоже, подрали, - резюмировал Пауль, тот, который осматривал.
  - Дыхание поверхностное, пульс слабый. Нужен рентген, а там будет понятно, что с ним делать, - кивнул второй, Стив, судя по бейджику на груди. Его пальцы в синих перчатках ощупывали бездыханное тело. Он был похож на пианиста, который присматривается к клавишному инструменту.
  - Он выживет? - с надеждой спросил Билл.
  - Все зависит от рентгена, - спокойно и буднично произнес Стив. - Если внутренности пострадали или есть серьезные проблемы с костями, то надо будет принимать решение о его дальнейшей судьбе. Ваш мейн-кун с виду молодой, в хорошей форме, так что...
  - Я подготовлю аппарат. Тиффани поможет вам. - Пауль вышел.
  - А это точно кот? Или кошка? - смущенно спросил Билл. - Просто он большой, мне показалось...
  Врач аккуратно отвел хвост в сторону.
  - Вполне себе кот. Скорее всего, весьма активный кот, если бегал по улице без присмотра.
  - Значит, кот... - улыбнулся Билл.
  Стив переместился за стол и тронул мышку. Экран ожил, засветился белым.
  - Давайте пока внесем ваши данные в базу.
  - Это не мой кот. Я нашел его.
  - Хотите его оставить?
  Билл неуверенно дернул плечом. Ему только кота для полного счастья не хватает.
  - Можно проверить чип. Мейн-куны дорогие. У него наверняка должны быть хозяева. Возможно, он просто потерялся. К тому же, он не кастрирован, поэтому, возможно, он как раз и сбежал из какого-нибудь питомника.
  Стив взял сканер и провел животному по холке. Потом еще раз и еще. Достал какую-то штуку, провел над ней. Датчик пискнул и высветил цифры. Стив еще раз попытался найти чип сканером. Ничего.
  - Как вариант, можно связаться с питомниками мейн-кунов и попробовать найти заводчиков, - немного растерянно произнес врач. - Я вызову службу защиты животных, чтобы его забрали в приют. Собственно, вы можете быть свободны. Спасибо за вашу помощь. Мы сделаем все возможное.
  Билл потоптался немного. Нерешительно подошел к двери, но так и не открыл ее. Оглянулся - черный кот лежал на его черной куртке, заляпав ту кровью и уличной грязью. Белые клычки перепачканы красным, бледно-розовый язык вывалился из пасти. Он вспомнил его перепуганный взгляд и бессильную попытку сбежать и...
  - Запишите его на меня. Это мой кот, - твердо сказал Билл.
  - Вы понимаете, что вам придется оплатить его лечение? - спокойно проговорил Стив.
  - У меня есть деньги, - кивнул он.
  В кабинет вошла молоденькая девушка, по виду не старше восемнадцати.
  - Хорошо. Тиффани, пожалуйста, помоги молодому человеку с котом.
  Дальше все больше была суета. Медсестра отвела их в дальний кабинет, помогла надеть защиту, последила за животным, пока врачи и Билл смотрели результаты и принимали решение о дальнейших действиях. Из плохого - кота подрали сильно, он потерял много крови и был в серьезном шоке. Из хорошего - позвоночник не пострадал. Потом животному сделали УЗИ, взяли на анализ кровь, заштопали шкурку и поставили капельницу. Билл уселся на стул рядом со столом, на котором лежал несчастный, и принялся рассматривать своего нового сожителя. Кот выглядел крайне плохо, был всклокоченным, мятым. Иногда таращил на него огромные блюдца темно-желтых глаз, жалобно мявкал и тяжело дышал. Билл гладил его по грязной шерсти и вздыхал. Рождественская ночь определенно удалась...
  - Знаешь, я последние дни много думал, - сказал тихо. - Всю жизнь я ощущал себя бесконечно одиноким. По сути, это так и есть, я никому и никогда не был нужен. Вот так вот, по-настоящему... Нет, мне часто говорили, мол, Билл, посмотри по сторонам, ты нужен очень многим. Возможно... Но это чертово ощущение одиночества все равно никогда не покидало меня. А потом я понял. Это потому, что мы не нужны тем, кто необходим нам. Понимаешь? Вот я сейчас думаю, что если бы ты выжил, мы могли бы стать хорошими друзьями. Мы были бы нужны друг другу. Поэтому, давай, поправляйся и поедем домой.
  Время тянулось кошмарно медленно. Билл пожалел, что не взял с собой ноутбук. Можно было бы за те часы, что он тут сидит, написать целую главу и спасти Хранителя. Сюжет рождался в голове, он видел его очень четко, ярко, ощущал кончиками пальцев. Наверное, сейчас он похож на шизофреника, у которого вновь началось обострение. Он выпросил у администратора несколько листов бумаги и принялся быстро записывать мысли, пока они никуда не убежали.
  
  
  История 25.
  Эльвенэль вернулась на рассвете с другими Хранителями. Сколько их было - он не мог сказать точно. Он лежал в полузабытье около входа в пещеру и изо всех сил старался окончательно не отключиться, потому что если он потеряет сознание, то станет легкой добычей - магическая защита спадет, и Эльвенэль его обязательно заметит. Она стояла в нескольких шагах от него и раздраженно раздавала приказы.
  - Найдите его! Он не мог уйти далеко! Обыщите каждый куст! Каждую корягу!
  Хранитель затаил дыхание. Раны очень болели, внутренности ныли, хвост он вообще не чувствовал. Из раны на животе сочилась кровь. Ее натекло уже достаточно, чтобы он чувствовал, как неприятно холодит под боком. Безусловно, было бы лучше, если бы магию он использовал не для закрытия входа в пещеру, а для лечения собственной шкуры, но... Сейчас главное избавиться от преследователей. Потом как-нибудь подлечится.
  К Эльвенэль подошел один из хранителей.
  - Никто не выжил. Все погибли, великая.
  - Он не мог уйти. Я чувствую, что он здесь. Я знаю, как пахнет его кровь. Здесь все пахнет его кровью. И это теплая кровь.
  - Он пользуется магией. Может быть, он использует заклятие невидимости?
  Эльвенэль покачала головой.
  - Для того чтобы использовать магию, нужны силы. Он три недели днем и ночью, без отдыха, без охоты, летел сюда. Причем не просто летел, он гнал на грани возможного. Любой из вас уже сдох бы на третий день такой гонки. Творец бы его обязательно дождался, если бы вы, уникальнейшие из кретинов, не спугнули мальчишку. А теперь вы же еще и упустили обессиленного Хранителя, которого вам судьба преподнесла фактически на блюдце - бери и разделывай?! - последние слова она выкрикнула с такой злобой, что Хранитель довольно улыбнулся. Когда еще так подведешь планы лучшего врага. - Найдите его! Из-под земли достаньте!
  Драконы тут же побежали исполнять приказ. Эльвенэль отошла в сторону, сократив расстояние между собой и Хранителем до критической близости. Еще немного, и она почувствует его магию. И тогда большой раненый дракон в маленькой пещере станет легкой добычей для этой своры убийц.
  Словно прочитав его мысли, драконесса потянула носом, прикрыв глаза. Она стояла так несколько томительных секунд, выискивая среди миллионов разнообразных запахов тот самый, желанный, а уловив, тут же начала поворачиваться, не открывая глаз, щупая воздух раздвоенным языком.
  Хранитель замер и перестал дышать. Казалось, даже сердце больше не билось.
  Запах привел ее к нему. Она приблизилась вплотную. Глаза все также закрыты. Язык все также осторожно изучает воздух. Ноздри напряжены. Еще один маленький шажок, и она коснется его морды языком. Между ними была лишь тонкая пелена, состоящая из магии Хранителя.
  Глаза в глаза.
  Она смотрела ему в душу, прожигала насквозь. Хранитель не выдал себя даже мимолетным взмахом ресниц. Сердце не стучало. Он не дышал. Не думал. Напряжен до предела. У него не хватит сил, чтобы сразиться со всеми, но Эльвенэль он совершенно точно заберет с собой. Он немедленно вырвет ей глотку, если она сделает еще хоть один маленький шаг.
  - Великая, кажется, мы нашли его! - раздалось сзади.
  Эльвенэль отпрянула от подножия скалы и тут же устремилась вперед.
  - Где он? Это точно Хранитель Творца?
  - Сказали, что его видели с той стороны хребта. Мы немедленно проверим.
  - Я сама, - рявкнула драконесса и взмыла в небо. За ней последовали остальные драконы.
  Хранитель осторожно выдохнул и закрыл глаза, мягко проваливаясь в серо-золотистые облака Арктура.
  
  
  - Если кот переживет ближайшие сутки, то шансы у него есть, - врач оторвал его от написания текста.
  - Переживет, - буркнул Билл и глянул на все такого же неживого кота.
  - Если хотите, можете оставить его в стационаре или забрать домой.
  - Мне кажется, что дома ему будет лучше. Только расскажите, что делать. Это первое животное в моей жизни.
  - Я попрошу Тиффани вам помочь. Она подберет специальный корм, соберет лекарство и объяснит, что делать. Я оставлю вам свой телефон. Позвоните мне завтра, чтобы мы скорректировали лечение в зависимости от его состояния. Следите за стулом и аппетитом. Вы умеете ставить уколы и капельницы?
  - Да, был в моей жизни и такой опыт, - усмехнулся Билл. - Мне кажется, что я смогу даже оперировать...
  - Замечательно. Позвоните мне в любом случае. Если объявятся хозяева, я дам вам знать.
  Деньги, которые вернулись ему на карту за снятую бронь отеля, полностью ушли на оплату лечения кота, лекарства, шприцы и несколько банок лечебного питания. Возвращаясь в такси домой, Билл подумал, что, наверное, провидению было угодно, чтобы он узнал об этом лживом ублюдке именно таким образом. Зато он спас кота. Деньги все равно спустил, но уже на более важное дело, чем отдых в Альпах. Самое смешное, что если объявятся хозяева этого несчастного существа, то они вполне смогут затаскать его по судам за то, что Билл занимался лечением их собственности без их же согласия. Хотелось верить, что провидение сейчас остановится и не будет больше мудрить. Это было бы совсем уж слишком даже для такого неудачника, как Билл.
  
  
  
  3.
  
  
  
  
  
  Саднит в одном виске,
  В каком из них - не знаю.
  Время тает,
  Бьет секунды рыбой на песке.
  Я вижу по руке
  Так медленно сползает
  Капля крови
  Теплая и темная
  Моя.
  Стою один,
  Сердце рвется из груди,
  Поднимая знамя,
  Не доживший до седин,
  Под солнца зной,
  Ненадолго живой.
  
  Поднимая знамя (с) Северный флот
  
  
  
  Билл трое суток спал "в одно ухо", прислушиваясь к слабому надсадному дыханию в кресле. Часто просыпался на малейший звук. Срывался с постели и вглядывался в темноту. По утрам осторожно вытягивал шею и смотрел - дышит или уже всё. Днем увлеченно каждый час поил его и кормил жидкой едой из шприца. Убирал подстилку и то, что выходило из кота со всех сторон. Колол, ставил капельницы, обрабатывал швы, менял повязки. Сначала Кот, как незамысловато назвал нового жильца Билл, дергался при его появлении. Потом стал тянуться к рукам, и даже один раз положил голову на ладонь. Билл замер и стоял так чуть ли не полчаса, боясь пошевелиться и спугнуть возникшее доверие. На третий день Кот немного пришел в себя, и даже смог перевернуться в кресле. Билл с удовольствием отметил, что тот не лежит безвольной тряпкой, а принял хоть какую-то позу - почти свернулся, как сворачиваются коты в видео на Ютубе. За те же трое суток он прошел курс начинающего котовода: прочитал в интернете о породе, о том, чем кормить, как играть, что покупать, а что не надо. Билл уже понимал, какое питание нужно, разобрался в когтеточках, расческах, подстилках, игрушках и прочих нужных мелочах. Он обошел район в поиске объявлений о пропаже кота. И даже поклеил несколько штук сам. Оставил свои контакты в местных зоомагазинах, опросил соседей, полазил в интернете. Если у Кота и были хозяева, то они явно не заметили его пропажи. Что ж, тем лучше. Кот останется жить с Биллом. Решено.
  Новый год они встречали вдвоем. Билл думал пригласить кого-нибудь в гости, но так и не решился. В уни друзей у него особо не было, соседей звать как-то глупо, френды из интернета большого доверия у него вообще не вызывали (все они хороши по ту сторону экрана, а в жизни мало ли кто скрывается за симпатичной аватаркой), а больше и некого... Только кот. Поэтому весь вечер Кот наблюдал из кресла, как Билл сначала наряжал елку, затем развешивал гирлянды по дверным косякам, потом занимался нехитрой стряпней и накрывал на стол. В качестве новогоднего подарка Коту перепал паштет из дичи и светящийся мячик, себе Билл подарил новый рюкзак и бутылку виски.
  Кот был очень слаб, с трудом передвигался, подволакивая задние лапы. Чтобы забраться в кресло, ему приходилось звать на помощь человека. Кот подходил и жалобно мяукал, после чего Билл подрывался из любого места квартиры и несся навыручку. Один раз Кот попробовал проделать всё самостоятельно, приловчился, прыгнул, болезненно мявкнул и принялся жаловаться на злую долю. И только потом Билл заметил, что швы немного кровят. Поэтому теперь стоило хвостатому чудищу издать жалостное мяу, Билл бросал все дела и шел подсаживать бедолагу в его любимое кресло. Вообще, Кот быстро освоился. Когда мейн-куну стало немного лучше, он обошел с гордым видом свои новые владения, обнюхал всё, зафиксировал, где еда, а где спать надо, и величественно разрешил себя любить и баловать. Теперь осталось только отмыть его от грязи. Билл пока не решился его мочить, просто насколько возможно протер салфетками от уличной пыли и засохшей крови. Так они и жили эти несколько очень и очень тревожных дней.
  
  
  История 26.
  Сквозь пелену неплотного тумана Хранитель увидел тонкий хрупкий силуэт. Сначала он решил, что перед ним стоит сам Творец. Эта мысль так обрадовала его и взволновала, что он испугался. Он никогда не видел Творца. Он чувствовал его сердце, знал мысли, жил в его душе, но он понятия не имел, как тот выглядит. Мальчик и мальчик. Без лица. Без фигуры. Без какого-либо образа... Иногда Хранитель представлял, как они встретятся. Что должен испытать Творец? Как себя поведет? Будет ли он помнить его, своего верного друга и защитника? Помнит ли он вообще хоть что-нибудь, знает ли? Узнает ли? Хотя о последнем Хранитель как раз не волновался. Они узнают друг друга из миллионов других таких же по возрасту и виду. Хранитель посмотрит в глаза Творца и узнает его. А Творец обязательно ответит ему улыбкой. Той самой улыбкой, от которой сердце Хранителя забьется часто-часто, а ноги обязательно станут ватными. В момент их встречи остальной мир просто перестанет существовать. Будет только он и Творец.
  - Я принесла тебе воды, - сказал голос из тумана. - Вот только как бы тебя напоить? И что-то же ты ешь? Столько дней уже без еды... Но что?
  Хранитель таки разлепил глаза и попытался чуть приподнять морду. Пить, действительно, хотелось очень сильно. Он был до такой степени обезвожен, что, казалось, мог выпить целое озеро.
  Перед ним стояла девушка в зеленом платье, которое в полумраке полностью сливалось с окружающим миром. Тумана не было. Это у него ресницы слиплись от засохшей крови.
  - Тихо, хороший, тихо. - Она совершенно фамильярно похлопала его по носу. - Я помогу тебе.
  С этими словами девушка зачерпнула ковш воды из ведра и попыталась влить Хранителю в рот, приподняв верхнюю губу сбоку. Хранитель так и не понял, что оскорбило его больше - то, что его похлопали по морде, как какую-то дурацкую лошадь, или то, что она совершенно без страха полезла к нему в пасть. Впрочем, он подумает об этом потом, когда напьется. Он еще раз приподнял голову (теперь более успешно), и девушка - о чудо! - поняла его и подставила ведро так, чтобы ему было удобно пить.
  Вода быстро кончилась. Двух ведер, что она принесла, хватило ровно на то, чтобы смочить горло. Хранитель потрогал ее кончиком языка, впитывая запах. Она не боялась его. Организм не выделил того самого фермента, который напрочь сносит головы у диких зверей и заставляет рвать жертву. Вместо этого она широко улыбнулась и позволила себя изучить. От нее пахло хлебом, мясом кролика, пшеничной кашей, сеном, тиной и чуть-чуть хвоей - живет где-то на берегу старого водоема в сосновом доме, построенном года 2-3 назад, недавно ела. В доме есть собака и кошка - кошка спит с ней, с собакой она меньше общается, наверное, та охраняет дом. Еще пахло цыплятами и молочными поросятами - есть хозяйство. Их несколько человек - он уловил и другие человеческие запахи, которые она носила. Молоко... Теленок... От нее слишком вкусно пахло едой. А у него от голода сводило желудок. Девушка улыбалась и смотрела на него с наивным восторгом. У нее такая чистая и искренняя улыбка, что он не удержался и коснулся ее носа языком. Она заливисто засмеялась. Хранитель выдохнул. Это Творец послал ему на помощь девушку. Без нее он бы загнулся в этой чертовой пещерке.
  - Рада, что тебе стало немного лучше. Разреши, я посмотрю твои раны. Тебе бы уйти отсюда в более безопасное место. Но, боюсь, ты еще слишком слаб... Да и на телеге ты не поместишься... С другой стороны, как тебя на телегу положить? Ты же ее раздавишь...
  Девушка протиснулась в пещерку, осторожно перелезла через его перевязанный тряпками хвост и вплотную подобралась к животу. Хранитель аж поперхнулся от возмущения. Вообще-то, он дракон, а драконы опасны для человека. Конечно, мозга у него больше, чем у медведя, но это не отменяет того факта, что он дикий дракон, который запросто может сожрать человеческую особь. Просто потому, что он голоден и съел бы сейчас быка. Ну или вот этот пахнущий едой набор костей.
  - Ну, уже хорошо. Рана больше не гноится и начала затягиваться. Это очень хорошо. Честно говоря, я уж думала, что всё бесполезно, и не получится тебя спасти.
  Она полила на него чем-то из бутылки и осторожно промокнула рану куском ткани. В нос ударил запах трав. Хранитель фыркнул.
  - Ты можешь немного выбраться из пещеры, чтобы я смогла расправить твое крыло и посмотреть, вдруг что-то пропустила? И я до сих пор не знаю, что там с той стороны бока, на котором ты лежишь.
  Она говорила с ним так, словно он не дракон, а человек. Просто большой, немой и чуть-чуть мертвый. Хранитель с огромным трудом приподнялся и сделал два очень неуверенных шажка, вытягиваясь, осторожно опустился на землю и повернулся так, чтобы ей было удобно его осматривать.
  - Отлично! Ты умный зверек! - Она снова фамильярно похлопала его по носу.
  Разорванное крыло было аккуратно зашито. Как и раны на животе, хвосте и по всему телу с "доступной" части. Она удрученно покачала головой.
  - Крыло плохо срастается. Видишь?
  Хранитель глянул себе через плечо.
  - Я не знаю, что делать. Если перепонка не срастется, то ты не сможешь летать. Да и с таким шрамом, я не уверена, что ты вообще сможешь взлететь...
  Да, девушка оказалась права - с такой травмой перспектива подняться в небо была слишком призрачной. Но он не может позволить себе остаться без крыльев. А как же Творец? Так, стоп! Главное, не паниковать. Как только он наберется сил, то сможет подлечить крыло магией. Сейчас просто надо отдохнуть и позволить телу вылечиться самостоятельно. А уж потом он и до крыла доберется, пусть ткани хотя бы схватятся для начала.
  Девушка перешла на "закрытую сторону". Начала аккуратно влажной тряпкой обтирать шкуру от земли и камней.
  - Здесь еще есть раны. Не такие глубокие, как на животе, но все равно очень плохие. Великие боги, кто же тебя так? Вот тут совсем плохо - гноится всё. Надо промыть и обработать. Не знаю, повязки не получится наложить, а сшивать, думаю, уже бесполезно. Шрамы могут остаться... Ладно, что-нибудь придумаю. Но как же ты так? А те убитые драконы - это ты их?
  Он кивнул.
  - Они напали на тебя?
  Снова кивнул.
  Она вздохнула.
  - Я нашла тебя неделю назад. Ну, точнее, сначала я увидела весь этот кошмар... Здесь было так много убитых драконов... Весь бор усеян трупами... Я вообще впервые видела драконов. Сначала даже не поняла, что это... Так страшно... Хотела позвать людей на помощь, а потом случайно заметила тебя. Думала, ты тоже мертвый... Мы сожгли трупы. Их было так много... И очень страшно... Ты вообще понимаешь, о чем я говорю?
  Он удивленно покосился на девушку. Вряд ли ее послал Творец. Он бы выбрал кого-то поумней. Сначала задает вопросы, получает на них ответы, а потом спрашивает, понимает ли он ее? Серьезно?
  - Я принесу воды, чтобы промыть раны. Только надо тебя как-то спрятать... Ох, если бы ты не был таким большим, то я могла бы перевезти тебя к нам, укрыть в сарае и вылечить.
  Это было слишком опасно... Но девушка права - если обратиться в человека, то ей будет легче вылечить его (а он сам не пообедает ею во время очередного приступа голода). Проблема только в том, что магия отнимает силы, которые он мог бы направить на восстановление. С другой стороны, пока раны не заживут, полноценно творить он все равно не сможет. Ну, и все-таки надо убраться с этого места. Странно, что Эльвенэль за неделю не вернулась сюда ни разу. Если бы он ее искал, то перерыл бы лично каждую кочку в этом сосновом бору просто потому, что здраво смотрит на вещи и понимает, что у его врага не было ни единого шанса спастись, а значит он, скорее всего, ранен и где-то затаился. Так может эту девушку послала сама великая Эльвенэль? Эта мысль прошила его словно разряд молнии. Он похолодел. Вскочил, зарычал на спасительницу, обнажая клыки, и попытался убраться восвояси. Пару взмахов крыльями. Жгучая боль по всему телу и острым ножом по опять лопнувшей перепонке. Он запутался в лапах. Споткнулся о большой валун. Тяжело рухнул на землю и болезненно заскулил. Румяное лицо девушки приобрело молочный оттенок. От нее исходил запах паники и сильнейшего страха. Она уронила ведро, с которым собралась идти за водой.
  - Ты чего? - неуверенно пискнула. - Не хочешь к нам и не надо. Лежи тут. Чего психовать-то так? Крыло только вот опять порвал. Сам будешь его зашивать. - Ее голос становился все более уверенным и приобретал ворчливые нотки. - Я же сказала, что ты не можешь пока летать. Куда рванул-то? Псих недоделанный. Лежи и не рыпайся, пока я не проверю, что с другими ранами. Наверное, тоже порвал все. Безмозглая змеюка!
  Нет, вряд ли девчонку прислала Эльвенэль. Та бы просто растерзала его бездыханную тушу, пока он не очнулся и не порвал ее. Лично он так бы и поступил. С чего он взял, что Эльвенэль будет думать по-другому? Идеальный враг - мертвый враг. Хранитель глубоко вдохнул и обратился в человека. Человек вышел в этот раз несколько странным - с крыльями и хвостом. Но это пока всё, на что его хватило. Девушка шарахнулась в сторону, широко распахнув глаза и замахнувшись на него ведром.
  - Ты... Ты... Ты... человек? - заикаясь.
  - Дракон. - Хранитель встал на четвереньки. Голова кружилась так, что он едва удерживал себя в сознании.
  - Демон?
  - Дракон. Ты же причитала, что я слишком большой. Я стал поменьше.- Боль волнами пронзала тело, иглами колола конечности. Хотелось сжаться в комок и не шевелиться. Он опустился на землю, поджав ноги и руки. Ткнулся лбом в колючие камни. От боли хотелось выть. - К тому же так я гарантированно тебя не съем, - прошептал беззвучно. - Как же вкусно ты пахнешь едой.
  - Но у тебя крылья и хвост! - взвизгнула она.
  - Красивые, да? - Хранитель расправил крыло с рваной перепонкой и покосился на него. Катастрофа, просто катастрофа... Если ткани не срастутся, он не сможет летать. Крылья безвольно упали. У него не было сил удерживать их.
  Девушка опустилась перед ним на колени. Осторожно коснулась головы. Погладила спутанные волосы.
  - Тебе надо вернуться в пещеру и подождать меня. Я сбегаю за телегой. Захватить тебе еды?
  - И воды, - кивнул он.
  - Что ты ешь? Ты ешь человеческую пищу?
  Он усмехнулся. Людей он тоже ест. Правда, пока чисто теоретически. Да, он убивал людей, знает вкус их крови, но еще ни разу не познал вкус человеческой плоти. А девица сейчас очень близка к тому, чтобы он нарушил собственное табу.
  - Человеком меня прокормить проще, чем драконом. Не задерживайся. Если я потеряю сознание, то снова стану драконом. Я могу использовать магию только в сознании, а облик человека - всё-таки не мой облик.
  - Я быстро, - подорвалась она с места. Отошла на несколько шагов и вернулась. Помогла ему встать и дойти до пещеры. Суетливо ногой расшвыряла камни с пола, бережно укладывая. Улыбнулась удовлетворенно.
  Для человека пещера казалась достаточно большой и просторной. Девушка замаскировала вход валежником. Стало темно и тихо. Хранитель закрыл глаза и постарался отдохнуть. Все эти перемещения изрядно потрепали его и без того скромные силы.
  Она вернулась, когда в лесу совсем стемнело. За эти пару часов, что он провел в одиночестве, голова немного прояснилась. Он смог подумать и оценить ситуацию. Хранитель вспомнил, что несколько раз приходил в себя, видел и ухаживающую за ним девушку, и даже каких-то людей сквозь ветки валежника. Но все это было в полубреду, поэтому как-то благополучно прошло мимо его сознания. Почему Эльвенэль не вернулась за ним? Почему отступила? Последнее, что он помнил, - ее колючий взгляд, наполненный ненавистью, который смотрел ему в душу сквозь защитную пелену. Она видела его? И не убила? Видела ли? А если предположить, что девушку подослала Эльвенэль? Допустим, она вылечит его, Хранитель станет ей доверять и приведет врага к Творцу. Нет, слишком сложно и долго. Эльвенэль нетерпелива, заносчива и вряд ли будет действовать настолько хитро. Но тогда почему она отступила? Решила, что он ушел временными коридорами в другие миры? Он усмехнулся. Враг явно переоценивает его скромные возможности. Да, Хранитель может передвигаться по порталам, но, к сожалению, не может их создавать. Только Творец на это способен.
  - Я не знаю, что едят драконы, поэтому взяла всего по чуть-чуть. - Девушка принялась раскладывать перед ним продукты. - Яйца свежие, кролик вот... Свежий... А это баранья нога. Она пожарена. Хлеб. Молоко. Вода вот тоже...
  Хранитель с интересом посмотрел на подношения. Дракону такого количества еды слишком мало, а человеку чрезмерно много. Из всего этого он не пробовал только жареное мясо и хлеб. Ну, точнее, хлеб-то он пробовал давным-давно, но тогда он выглядел как-то не сильно привлекательно и был таким же отвратительным на вкус. Сейчас белый каравай манил к себе не только вкуснейшим запахом, но и румяной корочкой. Хранитель съел пару сырых яиц, выпил кувшин молока и полакомился хлебом, водрузив на него ломти жареного мяса. Обед вышел более чем достойным. И неожиданно вкусным. Все это время девушка влюбленным взглядом смотрела на него, сложив ручки на груди.
  - Спасибо. Теперь от голода я точно не умру, - сыто икнул он и тоже улыбнулся.
  - Я поселю тебя в сарае, там крепкий пол, сено, тепло и хорошо. В случае опасности, ты без проблем сможешь уйти в лес. Наш дом рядом. Мой папа лесник, они с мамой и братом уехали в город на ярмарку, вернутся через несколько дней, поэтому никто тебя не побеспокоит. Я бы пригласила тебя в дом, но если ты снова превратишься в дракона, то разрушишь его, а в сарае тебе хватит места для превращений без вреда для стен. Но если хочешь, если обещаешь не терять сознания, я уступлю тебе свою постель.
  Хранитель несколько секунд смотрел на нее, решая, как быть.
  - Предлагаю пару дней подержать меня в сарае, на случай, если я все-таки не смогу контролировать процесс превращения. И если всё будет нормально, то я почту за честь побывать у тебя дома. Я никогда не переступал порог человеческого жилища.
  - Ты никогда не жил в доме? - удивилась она.
  - Я бывал во дворцах, атаковал крепости, жил в больших домах, где гостило много драконов. Хранители могут оборачиваться в кого угодно. Но нам в любом случае надо много места, когда мы находимся в истинном обличии. Дома простых людей для нас слишком маленькие. Нууу... Это как мышиная норка для кошки.
  - Заодно и попробуешь, - улыбнулась девушка, поднимаясь.
  Лошадь истерично заржала и заметалась, едва они приблизились к телеге. Животное билось в такой панике, что казалось, будто оно сейчас выпрыгнет из сбруи и сломя голову унесется в лес. Девушка попыталась ее успокоить, но та неистово колотила копытами и рвалась нестись вскачь.
  - Она чует хищника, - грустно вздохнул Хранитель, цепляясь за телегу.
  - Ты же человек! - возмутилась девушка, схватившись за узду и не позволяя кобыле мотать головой.
  - Я дракон. - Он грузно перевалился через бортик и болезненно сморщился. - Драконы едят лошадей. Они страшнее горных медведей. Хотела бы ты везти к себе домой существо, которое когтем может перебить твой хребет?
  - Приедем, подстригу тебе когти, - строго заявила девушка.
  Хранитель болезненно улыбнулся и посмотрел в красивое звездное небо. Что же так больно? И как бы ему поправить крылья? Ужасно неудобно... Творец, ты только там продержись немного без него, а он сейчас залатает раны и сможет снова направиться в путь. За тобой.
  
  
  Билл удовлетворенно перечитал главу. Тот редкий случай, когда он был абсолютно всем доволен. Пусть каникулы прошли не совсем так, как он планировал, но, определенно, все очень неплохо: он подготовил несколько рефератов, доделал курсач, закончил проект исследования творчества Байрона и написал большую главу. А все почему? Потому что выйти из дома он никуда не мог из-за больного кота. Пришлось развлекать себя учебой.
  В последний выходной он придумал, как помочь Коту залезать в кресло, пока его не будет дома. Обошел квартал и таки нашел хорошую крепкую доску, набил на нее реечки и сделал своего рода мостик. Коту идея понравилась. Животное пару раз поднялось, спустилось и удовлетворенно заурчало, ткнувшись мордой в его ладонь. Билл улыбнулся. Кот его понимал, и это не могло не радовать.
  Утром Билл еще раз проверил кошачью еду, воду и надежность доски. Объяснил Коту, что хозяину надо идти в университет, что он не будет задерживаться и вернется домой сразу же, как только сможет. Посетовал, что тот не умеет говорить, а то Билл бы ему обязательно звонил на каждой перемене. На что Кот закатил глаза и принялся вылизывать пузо, всем своим видом показывая, что хозяин напрасно так беспокоится. Билл на всякий случай в четвертый раз проверил еду, воду, доску и расположение кресла относительно окна, в которое обязательно будет светить солнце, свет будет попадать на кресло, в котором будет лежать Кот и страдать от перегрева. "Иди уже", - очень ясно щелкнуло в голове. Билл рассмеялся собственным мыслям, потом вздохнул и с тяжелым сердцем отправился на занятия.
  День проходил суматошно. Он зашел в деканат и написал заявление на постановку в график сдачи экзаменов и зачетов, узнал, что уже сейчас надо бы определиться с предметами на следующий семестр, потому что начинается набор в группы, и у него есть хорошие шансы попасть туда, куда он хочет, а не туда, где будут места. Мировая история, факультатив по архитектуре в древнегреческой литературе (Билл до сих пор не понимал, нафига записался на этот курс), немецкая литература второй половины восемнадцатого века, фольклор... Лекции, лекции, лекции... Голова шла кругом. Что-то было интересно и проходило быстро, где-то он вообще ничего не понимал, лишь конспектировал, надеясь разобраться при подготовке к экзаменам. Вспомнил, что не прочитал "Разбойников" Шиллера, поэтому всю лекцию и последующий семинар прятался за спинами товарищей и старался не отсвечивать, а тест благополучно списал у соседа. Сегодня у них не было общих с Беном пар. Поэтому можно выдохнуть и спокойно учиться. А вот завтра будет трудно. Они пересекутся целых три раза, и Билл уже заранее хотел бы иметь шапку-невидимку в кармане. С другой стороны, это не Биллу надо бояться Бена, а Бену Билла. Ведь это Билл вывел его на чистую воду с этой аферой, Билл запалил его с любовником, в конце концов, это Билл послал его к черту. При всех, между прочим. Что Бен ему сделает? Ничего. Бен трус по своей природе. Поэтому открытой войны можно не опасаться. А что касается учебы - аудитории большие, всегда можно найти место в противоположном от Бена углу.
  Проблема с Беном нарисовалась после занятий, когда Билл возвращался домой. Он ходил одной и той же дорогой, немного срезая угол и проходя между домами по маленькому переулку через тупик, похожий на аппендикс, к центральной улице. Маневр более чем безопасный, потому что на этих узких улочках днем всегда были люди в том или ином количестве. Но именно сегодня, именно в момент, когда Билл торопливо спешил домой к Коту, на улице не оказалось ни единой души, кроме Бена и полудюжины товарищей подозрительной наружности. Билл притормозил. Скинул с одного плеча тяжелый рюкзак. Перехватил лямки поудобнее. Они стояли один на один - Билл и Бен с какими-то гопниками за спиной.
  - Ты подвел меня, Билли, - сообщил ему Бен будничным тоном. - Из-за тебя я попал на очень серьезные деньги. Ты мне должен.
  - Чувак, - усмехнулся Билл. - Ну тебе же уже не десять лет, чтобы клянчить у кого-то деньги. Найди работу и решай свои финансовые проблемы самостоятельно. Альфонс - это сейчас не модно. Ты не в тренде, Бенни.
  Красивое лицо Бена покрылось красными пятнами негодования.
  Билл продолжал его добивать, отступая к стене здания и закрывая спину.
  - К тому же надо быть конченным дебилом, чтобы спорить с кем-то, не имея возможности отдать деньги. Ты решил кинуть Люку таким образом? Ох, как недальновидно с твоей стороны. Люка мужик серьезный. Надеюсь, он поставил тебя на счетчик. А-ха-ха, это было бы в высшей мере забавно, правда, Бенни?
  Спина уперлась в кирпичную кладку. Вот то, за чем он пятился. Он резко нагнулся и подобрал бутылку. Тут же разбил ее об асфальт, распрямился и вытянул вперед руку с "розочкой".
  - Мне терять нечего. Кто хочет подойти ко мне первым и узнать, умею ли я пользоваться этой штукой?
  Билл обводил их черным, совершенно безумно-отчаянным взглядом. "Розочкой" он пользоваться не умел. Но стоящие напротив парни об этом вряд ли догадывались. Он делал пугающие выпады, они отступали от него.
  - Я ничего тебе не должен, Бенни. Свои долги приучайся оплачивать сам.
  Еще один выпад в сторону Бена. Тот резво убрал лицо с линии атаки. Билл с силой ударил его ногой в пах и тут же пихнул сжавшееся тело на стоящих рядом друзей. Рванул по переулку к шумной улице, громко вопя:
  - Помогите!!!
  Словно услышав его крики, из-за угла дома показался полицейский. Билл подлетел к нему и вцепился в руку:
  - Пожалуйста! Помогите! Это вымогатели! - показал "розочкой" в сторону преследователей. - Они... Они...
  Те резко остановились и, как по команде, кинулись врассыпную. В переулке хорошо просматривались только стоящий на коленях Бен и пара его дружков, которые тоже быстро ретировались, когда заметили, что к ним направляется представитель полиции.
  Билл два часа провел в полицейском участке. Он как на духу рассказал о своем печальном любовном романе, предательстве и вымогательстве. Ему пригласили врача и промыли мелкие порезы, оставленные осколками битого стекла. Они договорились, что если преследования не прекратятся, то Билл напишет заявление, а дальше маховик закона заработает для Бенни и его гоп-компании во всей своей красе. Потом Билла отпустили и он, шарахаясь каждой тени, отправился домой по самым многолюдным улицам города, внимательно всматриваясь в каждого прохожего и постоянно оглядываясь назад.
  Едва ключ в замке провернулся, и он, наконец-то, оказался в безопасности квартиры, силы покинули его. Билл прислонился спиной к двери и сполз по ней на пол, позорно разревевшись, как обиженная школьница. Он давно не чувствовал себя настолько незащищенным, бессильным, уязвимым, униженным и изнасилованным морально. Он был один и никто не мог ему помочь, никто не мог заступиться, вступиться, в конце концов. Он словно потерял точку опоры и теперь всё летит в тартарары с высокой горы. Он даже никому не мог позвонить, чтобы пожаловаться на произошедшее. Кот подошел к нему, потерся о ноги. Билл потрепал его по голове:
  - Ничего, я что-нибудь обязательно придумаю, - прошептал, размазывая слезы по щекам и вытирая рукавом сопли. - Никто нас с тобой не обидит, слышишь. Никто. Я придумаю, как нам защититься.
  К вечеру Билл окончательно успокоился. Отчаянье сменилось ярким гневом и возмущением. Билл послонялся по квартире, а потом набрал номер Бена.
  - Привет, - сказал почти ласково. В трубке тишина. Билл продолжил абсолютно спокойным голосом. Он стоял напротив зеркала и четко контролировал собственное лицо и эмоции. - Как ты понимаешь, после произошедшего я был в полиции и... - Многозначительная пауза. - Нет, я не оставил заявление. Ты ведь так хотел учиться в университете. Я не стал разбивать твои мечты и ломать твою жизнь. Мы же оба понимаем, чем всё это для тебя закончится, правда? Но, - и снова пауза. - Если еще раз ты хотя бы посмотришь в мою сторону или кто-то из твоих ублюдков тронет меня... Если с моей головы упадет хоть один волос, я сделаю всё, чтобы тебя посадили. Не думай, что если я сирота, то за меня некому заступиться. Я позвоню братьям, и ты проклянешь тот день, когда решил связаться со мной. Поверь мне, ты себе даже не представляешь, что такое настоящая гопота. Прощай, Бен. И помни, то, что ты завтра придешь в уни, - это не твоя заслуга, а мое снисхождение к тебе. - И повесил трубку. Глаза черные. Взгляд суровый. Морщинки на лбу. Губы агрессивно кривятся. Билл оскалился сам себе и хищно улыбнулся. Господи, как же он его ненавидел. Каждой своей молекулой. Каждым атомом.
  Он повернулся к Коту, который сидел в кресле и внимательно наблюдал за хозяином. Сказал с некоторой веселой истерикой в голосе:
  - Вот только звонить мне некому и за меня никто не заступится. Но ему же не обязательно об этом знать, правда? - и неприятно захохотал.
  Этой ночью Кот забрался к нему на кровать, растянулся вдоль тела под одеялом и благополучно проспал до самого утра.
  
  
  
  4.
  
  
  
  
  
  Когда я впервые увидел тебя, этот смех,
  Ты мне напомнила, по-моему, сразу всех,
  Кого я люблю, с кем хотел быть вместе,
  Я стоял как вкопанный, у меня не было слов.
  Еле выговорил:
  Не подумай ничего плохого,
  Но мы ещё не расстались,
  А я уже хочу увидеть тебя снова...
  
  Нежность (с) Мачете (Токио)
  
  
  
  В аудитории стоял гул, иногда разбавляемый громким смехом. Кто-то пытался музицировать, активно мучая клавиши расстроенного рояля на небольшой импровизированной сцене рядом с преподавательским столом. Билл же листал учебник по зарубежной литературе двадцатого века, отмечая, что о доброй половине писателей он к своему стыду вообще ни разу в жизни не слышал, хотя был вполне себе начитанным мальчиком. Надо было выбрать семинары по Шекспиру. Его творчество он хотя бы знал, а следовательно, эту дисциплину было бы легче сдать. Но еще он знал препода, который вел тот предмет, и, выбирая между двумя преподавателями по Шекспиру и литературе двадцатого века, Билл решил выбрать менее интересный предмет, но более хорошего преподавателя. Ладно, в сети всегда можно найти краткие пересказы, как-нибудь выкрутится. Он глянул в окно. Погода стояла еще холодная - февраль не спешил сдавать свои позиции, а март активно светил ему солнышком и отзывался радостной капелью. Настроение тоже было таким... прохладно-радостным.
  - Подвинься отсюда, - раздался насмешливый голос, и на учебник приземлился чужой рюкзак.
  Билл удивленно перевел взгляд от окна на парня, стоящего по ту сторону длинного учебного стола.
  - Может тебе еще отсосать? - агрессивно сверкнул глазами Билл.
  - У тебя это хорошо получается? - ничуть не смутился наглец.
  Билл скинул рюкзак на пол и даже изловчился и подпихнул его ногой, чтобы улетел подальше.
  - Пошел отсюда.
  - Слышь, ты! - возмутился парень и смахнул с парты тетрадь, ручку и учебник.
  Билл подскочил. Они были не слишком равны - Билл стоял в узком проходе между столами и мешающимися под ногами стульями, а с той стороны не было ничего, что могло помешать парню двигаться.
  - Это моё место, - процедил Билл.
  - Я хочу сидеть у окна, - ухмыльнулся тот.
  - Какое слово ты не понял?
  - Я хочу сидеть у окна. Здесь.
  - А я хочу дом на берегу Средиземного моря, парусник и счет на миллиард евро. Еще раз, какое слово ты не понял?
  Они оба воинственно раздували ноздри. Оба были готовы кинуться в драку за место у окна. Окружающие с интересом следили за развитием ситуации.
  - Окей, в этот раз я тебя прощу. - Хам одарил его белозубой улыбкой. - Но в следующий раз тут буду сидеть я.
  - С фига ли? - аж поперхнулся Билл от подобной наглости.
  - Я так хочу, - пожал он плечами. Поднял рюкзак и снова кинул его на стол, но уже напротив другого стула.
  - Мест, что ли, больше нет? - зашипел Билл змеей.
  - Ты своей тощей задницей сразу два стула, что ли, занял? - хохотнул парень.
  - Пошел ты! - Билл психованно оттолкнул рюкзак от себя подальше и стал собирать разбросанные вещи.
  От него вкусно пахло. И это Билла жутко бесило. Бесило, что его локоть то и дело касался локтя Билла, а нога иногда задевала его ногу. Еще и дергалась под столом, привлекая внимание и раздражая еще больше. Бесил его приятный голос. И лохматый пучок каштановых волос доводил до желания вцепиться в него и с силой дернуть. И профиль бесил. Слишком идеальный, чтобы быть настоящим. Билл злобно скрипел зубами и испытывал острый приступ мизантропии, граничащий с тягой к убийству. Он нервно рисовал каракули в тетради, сильно нажимая на ручку и периодически прорывая бумагу стержнем. Сосед же активно участвовал в обсуждении творчества Драйзера и сыпал цитатами из "Сестры Керри", радостно вещал о развитии натурализма у писателей "потерянного поколения", поводил какие-то параллели с творчеством Хемингуэя и Фицджеральда. При этом этот урод еще и развалился так, что Биллу приходилось выглядывать из-за его плеча, чтобы увидеть преподавателя. Билл сильнее нажал на ручку, и та "отстрелила" закручивающуюся крышечку, сорвав резьбу. Он чертыхнулся. Интересно, а запасная-то ручка у него есть? Все из-за этого патлатого урода!
  Когда прозвенел звонок, Билл вылетел из аудитории вперед всех. И первым, кого он увидел за дверью, был... Бинго! Ненаглядный Бенни. Резкий удар жестким плечом, и Билл выронил учебник, который прижимал к груди.
  - Билли, сладкий, куда это ты так торопишься? - ласково проворковал Бен, облизывая его издевательским взглядом.
  - Не стой у меня на пути! - рявкнул Билл. Получилось немного истерично и не столь уверенно, как хотелось бы.
  Бен схватил его за бицепс и с силой сжал пальцы, дергая на себя.
  - Хочешь это обсудить?
  Его ухо обдало горячим дыханием бывшего любовника. Билл попытался вырваться:
  - Убрал свои грабли!
  - А то что? Заорешь?
  - А то в морду получишь, - раздался спокойный и уверенный голос позади.
  Они обернулись.
  Сосед-хам-урод патлатый поднял учебник и протянул его Биллу:
  - Ну, - ухмыльнулся. - Какое слово ты не понял?
  - Хочешь это обсудить? - быковал Бен.
  - Нет, - растянул губы в улыбке парень. - Это не обсуждается.
  Билл с силой дернулся, вырываясь. Забрал учебник.
  - Что, теперь он натягивает твою розовую попку, м, Билли? - громко засмеялся Бенжамин, попытавшись приобнять Билла за плечи. Тот шуганулся в сторону. Густо покраснел. Хотелось провалиться сквозь землю от стыда. Открыл рот, чтобы возразить, но сосед его опередил:
  - А ты завидуешь что ли? Тебе-то совсем никто не дает, верно? Иначе с чего бы ты так бесился? - сквозь улыбку очень опасным тоном спокойно протянул парень. Его взгляд был слегка насмешливым, но при этом жестким и колючим.
  Билл отступил на пару шагов назад. Если будет замес, а все шло к тому, то ему хотя бы невзначай не съездят по морде. Но драки так и не случилось. Бен и раньше участвовал только в словесных перепалках, а в кулачном бою предпочитал поддерживать дерущихся словом, нежели делом. Парень же учтиво кивнул сопернику и пошел вперед, задев Бена плечом. Билл посеменил за ним следом.
  - Ты такой конфликтный, - поморщился спаситель, когда они отошли довольно-таки далеко. - Ужас. Как ты при таком скверном характере дожил до такого преклонного возраста?
  - С трудом, - буркнул Билл и вздохнул.
  - Кто это?
  - Мой бывший. Хоть переводись в другой вуз теперь.
  Парень захохотал:
  - Аааа, так у вас это типа семейные разборки были?
  - Пошел ты! - огрызнулся Билл и свернул в другую сторону.
  Он опять занял место в первом ряду у окна в маленькой аудитории. Билл обожал сидеть у окна. Любил наблюдать, как происходят метаморфозы с листвой, как идет снег или капает дождь, как люди ходят вдалеке или студенты тусят во дворе. И все это на фоне разговоров о творчестве, литературе, истории и других важных дисциплин. В этом было что-то романтичное.
  - Опять ты? - вздохнул парень, встав напротив.
  - Ты меня преследуешь что ли? - возмутился Билл с улыбкой.
  - Я? - вытаращил он карие глаза.
  - А то кто ж?
  - Двигайся. Ты уже сидел у окна. К тому же я спас твою задницу, так что ты мне должен.
  Билл покачал головой:
  - Это мое место, отвали. Я сказал нет, значит, нет.
  Он кинул сумку рядом и сел на соседний стул, всем своим видом показывая, что Билл - мелкая неблагодарная тварь. Билл довольно ухмыльнулся. Черта с два он ему уступит.
  Пара выдалась очень сложной. Сначала профессор долго и нудно вещала, что это их основной предмет, она будет спрашивать со всей строгостью, надо сдать ряд контрольных тестов, подготовить курсовик и отработать большой проект в парах. При этом обе оценки пойдут в аттестат и надо постараться. Потом она зачитывала список пар, и Билл молился, чтобы эта волшебная во всех смыслах женщина не поставила его в пару к Бенжамину, ибо этот упырь сидел через ряд и уже прожег в его затылке огромную дыру. Кто угодно, лишь бы не Бен. Лишь бы не Бен. Список предательски подходил к концу, а ни он, ни Бен так и не были названы. Господи, кто угодно, лишь бы...
  - Рихтер - Вернер.
  - Слава богу! - счастливо выдохнул Билл. - Спасибо, спасибо, спасибо! - Он бы не вынес оказаться в одной компании с Бенжамином Вернером.
  - И последняя пара Трюмпер - Каулитц.
  - Черт, - проворчал сосед. - Не повезло, так не повезло... Ты не знаешь, кто такой Каулитц?
  Билл перестал светиться. Покосился на сидящего рядом парня.
  - А как твоя фамилия? - спросил тихо.
  - Трюмпер, - буркнул тот. - Не знаешь Каулитца?
  Лицо Билла перекосилось:
  - Понятия не имею...
  - А ты с кем? - расстроено.
  Он отмахнулся и промямлил:
  - Да так... С одним придурком.
  - Хоть кому-то повезло, - мрачно выдал сосед и обвел хмурым взглядом притихших студентов.
  А потом она устроила тестирование на проверку "остаточных знаний" по исторической грамматике немецкого языка. Лучше бы он умер вчера, честное слово. Сначала у Билла не нашлось ручки, и сосед, состроив ужасную рожу, сделал одолжение и поделился с ним карандашом. Затем Билл поймал себя на мысли, что у него не просто нет "остаточных знаний", у него нет и первичных познаний, вообще у него ничего нет, ибо он тупо не понимал половины слов, что произносила тетка. Трюмпер же отвечал на вопросы так, словно сам составлял этот идиотский тест. К счастью, в этот раз парень сел удобно, и Билл просто списал у него все ответы.
  - А ты откуда? Я не видел тебя раньше, - спросил Билл после того, как занятие закончилось.
  - Я с продюсерского. Нам для широты музыкального образования жизненно необходимо иметь представление о литературе и истории литературы, - проворчал Трюмпер. - С одной стороны ясно, что те же мюзиклы не поставишь без всей этой ереси, но зачем меня настолько углублять в нее - не понимаю. Я взял еще курс по практической драматургии. Вот там реально круто должно быть. А ты?
  - Я больше упор делаю на литературную критику, хотел бы еще переводами заниматься, но что-то не сильно талантлив в языках. Как тебя зовут?
  Трюмпер неожиданно состроил кокетливую мордочку:
  - А как ты думаешь?
  Билл растерялся.
  - Какое имя мне бы подошло? - игриво сверкал он глазами и хитро улыбался.
  - Эм... - промычал Билл. Оценивающим взглядом скользнул по парню, задержался на вкусных губах, хитрых глазах, смешных ушках с маленькой мочкой и чуть искривленной раковиной. - Не знаю... Мне впервые задают такой вопрос. Том. Мне кажется, тебе бы подошло имя Том. Уверенное, короткое, четкое. Пацанское такое. Но может быть и...
  - Том, дружище! Ты как тут? - подлетел к Трюмперу сзади какой-то парень. Билл его несколько раз видел на "Архитектуре в древнегреческой литературе".
  - Да ладно! - воскликнул Билл, засмеявшись.
  - Ты знал, - подмигнул ему Трюмпер и, развернувшись, распахнул объятия для друга: - Привет, Майк! - Похлопал по спине. - Вот... Заставили учить литературу, - пожаловался. - А ты?
  - У нас тут пара по истории языка.
  - Оооо, непруха, - покачал Том головой. - Фрау Мюллер сейчас дала нам жару.
  - Тест делали? - заговорщицки понизил Майк голос.
  - А то, - зашептал Том. - Слава богу, что вчера Рудольф нам ответы слил. Я половины слов не понял...
  - С собой? - едва слышно.
  Том достал из сумки маленький клочок бумаги и протянул его другу.
  - Спасибо, чувак! Давай, до встречи!
  - Держись, - хлопнул тот его по плечу.
  И Майк пошел к своему месту, а они направились к выходу.
  - Я думал, ты умный, - гоготнул Билл ему в спину.
  - Да, я умный, - глянул Том через плечо. - Если бы ты тоже был умным, то нашел бы кого-то с курса выше, спросил, что и как они делали и как сдавали, взял бы у них ответы на тесты и получил бы нормальный зачет. Но ты дурак и не додумался до этого. Но ты удачливый дурак. Ибо хрен бы ты написал этот тест, если бы не подсмотрел у меня ответы, которые я вчера выпросил у Рудольфа за бутылку пива. Так что ты мне снова должен. - И Том улыбнулся до такой степени довольно и счастливо, что у Билла внутри все взорвалось волшебными искорками. Именно так должен выглядеть его Хранитель - балагур, душа компании, самоуверенный, умный, хитрый, привлекающий внимание. Он нашел прототип для своего героя и теперь не слезет с него, пока не изучит все самые мельчайшие детали. Бен никогда его не вдохновлял, скорее мешал писать. А Том за три часа умудрился не просто очаровать, но превратиться в существо для тщательного, практически микроскопного, изучения.
  - Меня Билл зовут, - тихо произнес он.
  - Да я уж знаю. Слышал, как твой бывший тебя назвал, - бросил Том. Резко остановился и обернулся. Билл влетел ему в плечо. - Слушай, давай услуга за услугу. Покажи мне пальцем Каулитца. Ты же здесь всех должен знать. Что-то мне подсказывает, что с напарником мне не повезло от слова совсем. Одна идиотская фамилия чего стоит.
  Билл сделал вид, что рассматривает стоящих в фойе студентов. Потом трагичным голосом заявил:
  - Каулитц - это тот чувак, с которым ты на прошлой перемене едва не сцепился.
  Лицо Тома исказилось отчаянием, словно он узнал что-то ужасно плохое. Он громко выругался и беспомощно развел руками:
  - Почему я не удивлен? Этот гандон завалит всю работу, просто поверь мне на слово.
  Билл покраснел.
  - Почему это? - обиженно пробормотал.
  - Потому что гандон, - припечатал Трюмпер.
  - И вовсе он не такой, - надул губы Билл. - Я... Я может и не такой умный, как ты, зато усидчивый.
  - Причем тут ты-то? - фыркнул Том и куда-то быстро унесся, оставив обиженного в лучших чувствах Билла одного.
  Том завладел его мозгом настолько быстро, что Билл даже испугался. Буквально к концу учебного дня стало понятно, что парень плотно обосновался в его сознании и явно не собирается оттуда выметаться. Оставшиеся две пары Билл провел в одиночестве у окна, потому что у потока Тома были другие занятия. Зато это позволило Биллу изучить расписание продюсерского факультета. Он выписал на листок их основные и обязательные пары, пометил, где у Тома могут быть дни факультативов и самостоятельных занятий, когда проходит практика. Драматургия, о которой тот говорил, начиналась только на следующей неделе во вторник, с одиннадцати часов дня. Это был творческий день, когда у всех потоков проходит практика. Вот у Билла в этот день занятия начинались только в пять часов вечера и длились до половины десятого. Он немного поразмыслил... И решил, что драматургия для будущего критика тоже должна быть полезна. Вряд ли в деканате ему разрешат поставить себе в сетку этот предмет официально (он уже полностью выбрал свои учебные часы), но вот походить вольнослушателем - почему бы и нет. Правда, по утрам во вторник Билл подрабатывал в ближайшем кафе (делал еженедельную генеральную уборку кухни и получал за это свои заслуженные "десять песо" и пакет продуктов на неделю), но... Том его зацепил. Серьезно зацепил. Надо договориться о переносе времени работы. Он же вполне может начинать не с шести утра, а, скажем, с четырех или вообще приходить после закрытия и убираться в ночь... Какая им разница?
  - Ты себе не представляешь! - Билл с порога восторженно начал делиться успехами первого учебного дня после зимних каникул со своим единственным другом. Кот лениво приподнял заспанную мордочку с лап и уставился на хозяина. - Боже, он такой! Такой! Он такой крутой! И, только вообрази, нас поставили с ним в пару! В пару! Кот, ты даже не представляешь, как я счастлив! Удача, наконец-то, повернулась ко мне лицом! Ощущение, что я выиграл джек-пот! - Билл плюхнулся в кресло рядом с Котом и сгреб его в охапку, счастливо обняв. Тот расслабленно позволил себя тискать. - Его зовут Том Трюмпер. Он занимается музыкой. И он нереально классный! - Неожиданно голову посетила мысль, а вдруг... - А вдруг он не из наших? - Радость как-то разом улетучилась. - Вполне такое может быть. Блин, и чего я обрадовался... Ладно, поживем - увидим.
  Он включил ноутбук. Хотелось писать, творить, колдовать над клавишами. У него появился Муз, самый настоящий, вдохновляющий, классный. И Билл к нему испытывал не просто физическое влечение, Билла от него перло и плющило, как Кота от мятного чая.
  
  
  История 27.
  Лежать в гробу было неудобно. Где-то рядом бесновалась собака, истерично кудахтали куры и орал петух. И он... в гробу... Первое его желание - выбить крышку и уничтожить все вокруг. Потом он включил голову и отключил панику. Обернулся человеком. Гроб оказался сараем, в котором его сегодня?.. Вчера?.. Когда?.. В котором его временно поселили. Он приоткрыл глаза и посмотрел в сторону маленького окошка. Что же так плохо-то? Дверь скрипнула. На пороге стояла девушка с ведром в одной руке и ветошью в другой.
  - Ты снова со мной? - улыбнулась она, подходя к нему.
  - Сколько я здесь? - хрипло спросил Хранитель. Тело ныло так, что хотелось извиваться и орать от боли.
  - Три дня. Ты то теряешь сознание и тебя ужасно крутит. Сил нет смотреть на то, как тебе плохо. То приходишь в себя... Ненадолго... Я пою тебя отварами, промываю гноящиеся раны... И ты снова теряешь сознание... Бредишь...
  - Я разговариваю?
  - Рычишь и скулишь. Даже Норе было жаль тебя ночью, и вы скулили с ней вместе. Думала, что умру... Или убью вас. Обоих. Давай я посмотрю тебя.
  Хранитель повернулся на бок. Она покачала головой и аккуратно поддержала его, помогая сесть. Он заметил, что из одежды на нем короткие до середины бедра штаны из тонкого льна на завязках на талии. Девушка принялась осторожно обмывать тело теплым травяным отваром, промокать раны, мазать их какими-то вонючими мазями.
  - Те, которые я обработала сразу, уже заживают. Вон у некоторых даже корочка сходит. А те, до которых я не добралась, все еще гноятся. Не знаю, что я делаю не так... Это очень сильные вытяжки, папа ими мертвого поднять может, а тут одна радость - хорошо хоть хуже не становится.
  Ему словно тяжелый мешок на голову упал. Все встало на свои места. Он поднял на нее взгляд.
  - Ты нашла меня днем?
  - Да.
  - Ты промыла раны сразу же?
  - Ну, сначала я сходила домой... А что?
  Он откинул голову назад и засмеялся. Да, все сходится. Именно поэтому Эльвенэль и не вернулась за ним.
  - В ранах яд. Поэтому я никак не могу прийти в себя, поэтому они так гноятся, поэтому она не стала преследовать меня. Эльвенэль знала, что я отравлен и вряд ли выживу в любом случае. Скажи, заболел ли кто-то из тех, кто помогал убрать трупы?
  - Пастух умер. Он хотел сделать из драконьих когтей бусы для дочери. В деревне решили, что это проклятие драконов.
  - Яд это... Толиманский яд. Драконы смазывают им когти, чтобы даже раненый враг не мог спастись.
  - Страшно-то как... А кто такая Эльвенэль?
  - Тварь, из-за которой я чуть не погиб. Ты вымыла яд из моих ран и спасла мне жизнь. Сделай сейчас вот что - надо полностью вычистить раны, которые гноятся, до мяса. Яд вызывает воспаление. Из-за этого раны не заживают. Яда не хватает, чтобы убить меня, но он и не дает мне вылечиться. Вскрывай все нарывы и вымывай их как следует.
  - Но, - неуверенно произнесла она.
  - Никаких но. Я буду терпеть, насколько хватит сил.
  Девушка кивнула и ушла. Он остался один. Его знобило. Каждый сантиметр тела болел, как будто его несколько дней били палками. Хотелось просто взять и умереть, лишь бы уже не испытывать эту боль.
  - Я приготовила все дома. Если мы будем ковыряться в ранах, то должна быть идеальная чистота. Ни в сарае, ни на улице такого нет. Ты должен остаться в сознании в любом случае. Хорошо?
  Она помогла ему встать и кое-как дотащила до дома. Там вкусно пахло едой, людьми и еще не понятно чем. Она еще раз протерла тело влажной тряпочкой, заставила снять штаны и уложила на постель, прикрыв бедра одеялом.
  - Я первый раз в человеческом жилище и первый раз в такой постели, - осматривался Хранитель.
  - Ты мне обещал, - серьезно посмотрела она на гостя. - Крутись, как хочешь, но сознание не теряй. Ты разрушишь мой дом.
  Тот вяло улыбнулся.
  - Как тебя зовут?
  - Аиша. А тебя? - Она проворно обрабатывала кожу - промывала раны, подсушивала.
  - Хранитель Творца.
  - Странное имя. Это как если бы меня звали дочь отца. А другое что-нибудь есть? Или у вас не принято? Хотя... Ты сказал, что Эльвенэль тоже Хранитель. У нее есть имя, а у тебя нет? Почему?
  - У меня нет имени. Творец не дал мне его. Он был слишком мал, а кроме него меня никто больше назвать не может.
  - А сам себе имя придумать?
  Он пожал плечами:
  - Хранитель...
  - Ну, хорошо, а Творца этого как зовут?
  Он снова пожал плечами:
  - Понятия не имею... Я его ни разу не видел.
  - То есть из-за какого-то непонятного Творца, которого в глаза никто не видел, ты теперь ходишь без имени? Какая удивительная глупость! - Девушка недовольно покачала головой. - Потерпи, сейчас будет немного больно.
  Хранитель взвыл. На глазах выступили слезы. Аиша замерла, позволяя ему немного привыкнуть к ощущениям. Он тяжело задышал и уткнулся носом в подушку. Она погладила его по спине между крыльев.
  - Я знаю, почему перепонка плохо срастается. Ты, когда без сознания, все время пытаешься расправить крылья. Ты не даешь ей зажить. Давай мы тебе крыло свяжем, чтобы ты не мог его раскрывать?
  Он промычал что-то нечленораздельное. Аиша еще немного подождала и принялась ковырять проспиртованным тампоном в ране. Рана горела огнем. Хранитель жалобно скулил и царапал ногтями простынь.
  Эта пытка продолжалась, наверное, вечность. Хранитель извелся от боли и совершенно обессилил, но стойко пытался не выпасть из реальности. Потом Аиша напоила его травяным чаем, и он уснул.
  Она повторяла процедуру еще несколько раз. Тщательно промывала и вычищала раны до плоти. Смазывала и перебинтовывала. Поила его лечебными отварами и успокоительными чаями, кормила человеческой едой. Они почти не разговаривали. Он все больше спал. Она сидела у кровати и пела убаюкивающие колыбельные. Он тыкался носом ей в руку, благодарно улыбался и снова проваливался в сон. Иногда она ложилась рядом и согревала своим теплом, когда у него поднималась температура и начинало знобить. Он приоткрывал глаза, смотрел в ее глаза, зарывался лицом в пушистые и щекотные волосы, и отключался. С ней было хорошо и уютно. Спокойно. Днем Аиша снова промывала раны, меняла повязки, пекла для него белый хлеб и жарила мясо, поила его отварами и успокоительным чаем.
  - Папа! Папа! - сквозь сон несся громкий детский голосок. - Папа! Там демон! Папа! У нас демон!
  - Что ты такое говоришь? - откуда-то шел далекий мужской голос. - Великие боги!
  Пронзительный женский визг окончательно вырвал его из цепких лап сна. Хранитель распахнул глаза и увидел перед собой людей. Чужих людей. И мужчина сейчас собирался его как минимум застрелить из ружья. Хранитель вскочил и попятился в угол, оскалившись, выставив руки и расправив крылья. Он был в западне и абсолютно беззащитен. Если обратиться в истинный облик, то он тупо застрянет в этом крепком добротном доме, подавит людей, и ему еще всадят пулю в упор. А до ближайшего окна он не успеет добраться физически. Хранитель взял себя в руки.
  - Опустите оружие, - спокойно попросил он. - Я не демон. Я дракон. Ваша дочь...
  Ружье выплюнуло огонек. Щеку чем-то обожгло. Потом раздался оглушающий звук выстрела. И в шею сзади ударили щепки. Хранитель дернулся и отшатнулся с того места. Дьявол, как же не хочется их убивать...
  - Папа! Нет! Папа!!! - заорала Аиша, вбегая в комнату. Оттолкнула брата в сторону. Повисла на руке отца, вынуждая опустить оружие. Кинулась к оглушенному Хранителю. - Мой хороший, - начала причитать, быстро осматривая его. - Ты не ранен? Покажи, покажи, где больно?
  - Что здесь происходит?! - громогласно требовал ответа отец.
  Но Аиша не обращала на него ни малейшего внимания. Она продолжала осматривать Хранителя. Убедившись, что с гостем все в порядке, повернулась к родителям и зло заорала:
  - Какого черта?! Вы же видите, что он ранен! Я выхаживаю его уже две недели не для того, чтобы ты его застрелил! Это не демон! Это дракон в человечьем обличии и ему нужна помощь! Ты учил меня заботиться! Ты учил меня врачевать! Неужели ты не видишь, что это не вор, забравшийся в наш дом, а человек, которому нужна помощь?!
  - Он демон! - взвизгнула мать.
  - Он дракон. Обычный синий дракон. Которого едва не убили. Пап, мне нужна твоя помощь. Раны отравлены. Я не могу его вылечить. И крыло... Оно не заживает... Пожалуйста, помоги.
  Мужчина все еще с опаской смотрел на Хранителя. Аиша повернулась к больному, осторожно положила его руку себе на плечо, поддержала за талию и подвела к кровати. Хранитель и сам бы дошел, если честно, но решил не умничать лишний раз. Лучше казаться больным, но остаться в живых, чем еще раз испытать счастье наведенного на себя ружья, которое стреляет. Аиша укрыла его одеялом, промокнула влажной тряпочкой пот со лба. Спросила, не хочет ли он пить. Хранитель попытался улыбнуться, но вышло как-то жалко и не слишком убедительно. Качнул головой.
  Мать Аиши растерянно потопталась на месте и вышла из комнаты. Мальчишка засел за спинкой кровати так, чтобы было хорошо видно. Мужчина вымыл руки и принялся осматривать раны, а Аиша комментировала и объясняла, что и как она делала, какие использовала травы, настойки и мази.
  - Теоретически ты все сделала правильно. Кроме одного - в раны нужно ввести противоядие. Пока организм отравлен, от лечения мало проку. Потому и не заживает толком ничего. Надо промокнуть тампоны в лечебном отваре и оставить их в ранах, чтобы лекарство нейтрализовало яд. Я научу тебя. - Повернулся к Хранителю: - Ты понимаешь человеческий язык?
  - Я понимаю любой язык, - ответил тот.
  - Мне нужна твоя кровь. Я изучу ее состав и найду противоядие. После этого ты поправишься.
  - А крыло?
  - С крылом сложнее. - Лесник внимательно осмотрел перепонку, то раскрывая крыло, то снова складывая его. - Вообще, перепонка, например, у летучей мыши, заживает сама. Она как бы отрастает вновь, заполняя пространство.
  - Да, да, да, - закивал Хейко. - Пап, помнишь, в том году у нас в сарае зимовала пара летучих мышей с рваными крыльями? Ты тогда их вылечил. Они весной улетели.
  - Я про это и говорю. Но тут какая-то другая структура строения перепонки. Кожа плотнее.
  - Кожу можно срастить, - подала голос Аиша. - Раны-то затягиваются, даже глубокие.
  - В том-то и дело... Видишь, края перепонки сами по себе зажили. Их надо было сшивать сразу же. Сейчас... - Мужчина развел руками.
  - Я сшивала. Он испугался, взмахнул крыльями, и она снова лопнула.
  - Ладно, не страшно. Попробуем еще раз. Сделаем новые разрезы и заново их сошьем. Но тебе нельзя будет даже дышать на крыло до тех пор, пока оно окончательно не срастется. А на это могут потребоваться месяцы. Ну и я не уверен, что ты сможешь летать, потому что нет гарантии, что крыло не лопнет снова, когда ты будешь в воздухе.
  - У меня есть идея, - тихо произнесла Аиша. - Оно рвется от малейшей нагрузки. А что если прошить перепонку между двумя ремнями кожи. Это добавит шву крепости и не позволит ей лопаться. Потом ремни можно будет снять. Только мы не будем видеть, срослась она или нет.
  - Хорошая идея, - поддержал отец. - Чтобы крыло не раскрывалось, мы сделаем тебе ограничители. Ты не сможешь расправить крыло полностью до тех пор, пока не снимем блокировку. Хейко, принеси чашу и серебряный нож из мастерской. Аиша, подготовь все для крыла. Нам нужна мазь на основе тысячелистника, хвоща и гусиной лапки. Она хорошо заживляет свежие раны. А я пока начну с крови и противоядия.
  Дети тут же вышли из комнаты. Мужчина пристально рассматривал незваного гостя.
  - Там в лесу было много убитых драконов... - начал.
  - Они напали на меня. У нас давняя вражда с людьми, которые разрушили мой мир. Я - последний арктурианец. Наемники преследуют меня и хотят убить. В этот раз у них почти получилось. Аиша спасла.
  Мужчина покачал головой и тихо произнес:
  - Я никогда не промахиваюсь. Просто имей это ввиду.
  Хейко принес небольшую мисочку. Мужчина тщательно обработал ее спиртом, подержал над огнем. Сделал маленький разрез у запястья Хранителя. В мисочку закапали тяжелые синие капли. Глаза лесничего удивленно округлились, но он ничего не сказал.
  Потом ему по живому резали края перепонки, зашивали их и пришивали к кожаным полоскам, пропитанным каким-то ужасно вонючим составом. Хранитель стойко терпел все издевательства над собой, кусал губы, обливался потом. Хотелось свернуться клубочком и забиться в дальний угол, лишь бы уже от него отстали. Когда все ушли, Аиша села рядом, взяла его за руку и начала тихо-тихо петь колыбельную. Хранитель слушал ее, и в груди растекалось тепло. Он обязательно вылечится. Он еще поднимется в небо и будет летать.
  
  
  Билл сидел на лавке в университетском скверике с ноутом на коленях и судорожно дописывал реферат. До начала пары оставалось минут пятнадцать, а ему надо сделать выводы, оформить файл и успеть распечатать его в деканате. Он напрочь забыл, что у него сегодня семинар, к которому месяц назад, еще перед каникулами, им велели подготовить рефераты. Билл корпел над текстом всю ночь и все равно не успевал. И тут он заметил своего вчерашнего знакомого. Парень шел походкой сытого кота по главной аллее, здороваясь и обнимаясь чуть ли не с каждым встречным. Перекидывался парой фраз с одними, с другими зависал на несколько секунд, о чем-то оживленно беседуя. Ему на шею вешались девки. Кто-то что-то спрашивал. Кто-то отходил. Кто-то подходил.
  - Пупок земляной, - почему-то зло протянул Билл, следя за каждым движением своего прототипа. В груди колыхнулась ревность - вот все эти люди знают его, могут подойти, поговорить, дотронуться, а он, Билл, лишен такой возможности, он может только наблюдать издалека, и это очень обидно.
  Словно услышав злобные мысли Билла, "пупок земляной" глянул в его сторону. Они встретились взглядами.
  Глаза в глаза.
  Раз.
  Два.
  Три.
  Пять.
  Шесть.
  Билл смутился и, поджав губы, все-таки первым отвел взгляд. Но краем глаза заметил, что Трюмпер ехидно улыбнулся на это и повернулся к кому-то еще.
  - Ты такой смешной, когда злишься, - доброжелательный голос вырвал его из истории средних веков.
  - Мистер коммуникабельность собственной персоной? - фыркнул Билл, сам для себя неожиданно расплываясь в счастливейшей улыбке. Том подошел к нему. Сам!
  - Не чета такому злобному сычу, как некоторые, - легко парировал Трюмпер, обнажая в улыбке белые зубы. - Что строчишь?
  - Дописываю про героический эпос в рыцарской литературе. Забыл о реферате на каникулах, и в итоге не успел сделать за ночь, - посетовал Билл.
  - А у меня доклад по схоластике. Знал бы, что тема такая занудная, выбрал бы что-то другое.
  - Я хотел ее взять, - признался Билл, снова улыбаясь. - А потом решил, что лучше что-то попроще. Фрау Штейн, увы, тексты не просто читает, она в них вчитывается.
  - Наслышан, - разом погрустнел Том. - У тебя сейчас пара?
  Билл кивнул.
  - Мне в деканат еще надо забежать, доклад распечатать.
  - Океюшки, - кивнул Том. - Я займу нам местечко, - игриво глянул. Колечко пирсинга дернулось в губе, полностью притягивая взгляд Билла к его офигительно прекрасным губам.
  - Только, чур, мое место у окна, - с огромным трудом не поддался Билл провокации. - И только попробуй его занять!
  - А то что? Снова кинешься в драку? - захохотал Трюмпер и, развернувшись, пошел прочь.
  Биллу показалось, что даже солнце в этот день светит ярче, небо сочнее, разноцветные кляксы-крокусы и россыпь белоснежных подснежников на черных клумбах красивее, а голые ветки каштанов графичнее. Он смотрел вслед Тому и счастливо улыбался, чувствуя, как в душе разливается теплота.
  Доклад он защитил столь феерично, что даже строгая фрау Штейн отметила, что это лучшее выступление сегодняшнего дня. А Билл просто не мог допустить и мысли, что Тому придется за него краснеть. Он знал, что Трюмпер смотрит на него, знал, что он слушает, знал, что, возможно, задаст вопросы, и Билл жёг, насколько хватало его знаний, смелости и решимости. Том действительно задал вопросы. Но до этого, в самом начале занятий, он полистал его реферат, что-то спросил по тексту и получил ответы, а потом, по сути, повторил свои же вопросы, но уже при всех. Билл просиял и с умным видом еще раз сделал все пояснения.
  - Том Трюмпер, вы хотели рассказать об ученых схоластах. Прошу.
  Том подмигнул Биллу и отправился к кафедре. Билл, сам того не замечая, затаил дыхание. Тему Трюмпер выбрал очень сложную, и фрау Штейн легко могла его завалить. Билл и сам когда-то пытался вникнуть во все эти учения, но мозг слишком быстро закипел от того бреда, что был написан в учебнике, а глубже копать он и не стал.
  - Какой период вы взяли? Ранняя схоластика или высокая?
  - Я рассмотрел учения нескольких представителей. Начал с Иоанна Скота Эриугена, потом взял Фому Аквинского и закончил Уильямом Оккамом.
  - Можно было поработать еще с Роджером Бэконом. У него тоже есть интересные труды.
  - Да, я упоминаю его в своей работе.
  В отличие от Билла, Том практически не смотрел в реферат, уверенно и драйвово рассказывая о достаточно сложных вещах. Из его уст это было как минимум понятно, как максимум интересно. Он проводил параллели, сравнивал разные направления и легко сыпал цитатами и тезисами. Аудитория активно слушала и отзывалась. Фрау Штейн важно кивала и задавала вопросы, которые Том также легко отбивал ответами.
  - Каулитц, Трюмпер, мне очень понравились ваши доклады сегодня. Еще пара таких работ, и я освобожу вас от сдачи экзамена. Имейте это в виду, - сообщила профессор на всю аудиторию, выставляя оценки.
  Билл довольно улыбнулся. От Тома тут же прилетел удар локтем в бок. Он повернулся.
  - Ты сказал, что Каулитц - это тот кретин! - зашипел Том зло.
  - Я сказал, что Каулитц - это тот, с кем ты сцепился на перемене, - расплылся в язвительной улыбке Билл. - Так что, кто еще из нас тупой гандон?
  Том недовольно причмокнул и подпер голову рукой, отвернувшись от Билла. Тот тихо захихикал противнейшим голоском. И снова словил удар локтем в бок. Захохотал. Том схватил его за ляжку и несильно ущипнул, чем вызвал новый приступ гогота. А в груди опять разливалось тепло - ЕГО ладонь коснулась бедра. И от этого по спине бежали мурашки, а волоски на руках тут же встали дыбом от пупырчатого удовольствия.
  Теперь Биллу не нужен был повод, чтобы ходить хвостом за Трюмпером. Они вместе отсидели еще одну пару, потом расстались на две пары и снова встретились перед последней на совместном обеде в столовой. К этому времени Том был чем-то очень возбужден и все время кому-то то написывал смски, то названивал. Билл делал вид, что не подслушивает и не подсматривает, хотя его чертовски разрывало от любопытства.
  - Короче, я все узнал! - плюхнулся на соседний стул какой-то парень, полностью проигнорировав присутствие Билла.
  Том аж подпрыгнул от нетерпения.
  - Георг снимает пентхаус специально для тусы на Мулакштрассе. Парни несут пиво, телки - закуску. Ориентируемся на десять. Мы приглашены. Кто молодец?
  - Ты молодец, - самодовольно улыбнулся Том. - Ты идешь на пати, - глянул на Билла.
  - Я? - растерялся. - Но меня-то никто не приглашал...
  Том округлил глаза:
  - А я разве спрашивал?
  Друг Тома удивленно покосился на Билла. Вопросительно поднял бровь, посмотрев на Тома.
  - Ой, вот только не начинай, пожалуйста, - психовано махнул рукой Том на него. - Он с нами.
  - Зачем? - тихо и очень удивленно.
  - Потому что я так хочу. Какой адрес?
  - Мулакштрассе, дом один, - мрачным тоном пробормотал носитель хороших новостей.
  - В десять чтобы был там, - приказал Том.
  Билл неуверенно дернул плечом. На вечер у него были немного другие планы, если честно. Точнее, планов-то у него никаких не было, но он как-то не планировал никуда тащиться от слова совсем.
  Они расстались после занятий. Том несколько раз повторил ему адрес и время, велел купить упаковку пива (хотя Билл терпеть не мог этот напиток) и просил позвонить, когда подъедет. При этом свой номер не дал, а Билл как-то поскромничал спросить. Был в этой истории какой-то очень и очень неловкий момент. Его вроде бы никто и никуда не звал, но с другой стороны там должен был быть Том, который вроде бы как пригласил его. Почему друг Тома так негативно воспринял эту идею? Кто такой Георг? Что за тусовка? Что там будет? Нет ли во всем этого подвоха? Не слишком ли резво Том начал что-то решать за него? "Я так хочу" - с одной стороны резало сознание, а с другой грело душу.
  Билл промаялся весь вечер. Время неумолимо приближалось к девяти, и если он хотел успеть на этот неожиданный праздник жизни, то надо было срочно собираться. Билл слонялся из угла в угол, поглядывал на умывающегося кота и нервно грыз ноготь.
  - А если это подстава? - взмахнул руками. - Ты только подумай, вот зачем ему это? Он сам подошел утром. С чего бы? Он почти весь день был со мной. С чего бы? Он задал мне знакомые вопросы на занятиях. С чего бы? Расслабляет? А Бен... Я вот даже его сегодня не видел, этого Бена. Вообще не вспомнил. Вокруг меня был только этот Том и всё. А его друзья? Ты знаешь, сколько у него друзей? Он сегодня шел, так к нему со всех сторон двора народ стекался. Нафига ему я? С чего бы ему так вдруг приспичило поиметь меня в друзьях? Бен делал точно так же - сначала пролез в мою жизнь, стал ее частью, а потом опустил при всех. - Кот поднял заинтересованный взгляд на хозяина, на секунду оторвавшись от своего пуза. Билл присел на подлокотник кресла: - А если это подстава? Если он хочет меня как-то обмануть? Или еще хуже - выставить при всех идиотом? Если это месть Бенжамина? Такая хорошая, продуманная месть? Смотри, все сходится! Бен договаривается с Томом, что тот втирается ко мне в доверие, а потом они вместе... - Билл аж задохнулся от этой догадки.
  Кот встал, потянулся, зевнул и всем своим видом продемонстрировал хозяину полное презрение, повернувшись к нему задом. Ушел на кровать и растянулся поперек. Билл съехал с подлокотника в кресло. Сел, поджав ноги.
  - С другой стороны, очень хочется... Там Том... Может быть всё будет не так плохо, как я думаю? Может, наоборот, все будет очень и очень круто? Понимаешь, я вижу его взгляд. Он мягкий. Том очень улыбчивый, светлый такой. Он смотрит на меня и улыбается. В нем не чувствуется никакой агрессии. Ну вот опять! Я снова наступаю на те же грабли! Взгляд Бена мне тоже казался влюбленным... Я опять выдаю желаемое за действительное. И чем это кончилось?
  Билл решил никуда не ездить. Включил ноут и открыл текст. Но ничего вразумительного из себя выдавить так и не смог, как ни старался. Лишь перечитал предыдущую часть, поправил ошибки, чуть добавил штрихов. Залез в фейсбук. И первое, что он увидел, чей-то пост со словами: "Дай человеку второй шанс, и он подарит тебе такой опыт, что после этого никто и никогда не получит от тебя даже первого шанса".
  - Меня никто и никогда не приглашал на вечеринки, - пробормотал Билл. - Я буду очень и очень осторожным. Не буду пить. Не буду терять контроль над собой. Я не позволю выставить себя идиотом. К тому же Трюмперу ведь еще со мной проект делать. Он не будет срать в собственные штаны подобным образом. Это как минимум глупо. Я поеду. - Повернулся к мирно спящему мейн-куну: - Ты же тут без меня не будешь бояться?
  Пиво Билл решил не покупать. Во-первых, магазины закрылись четверть часа назад, да и не хотелось ему шарахаться ночью по темным улицам с потенциально опасным предметом в руках. Во-вторых, что-то ему подсказывало, что там и без него много выпивки. Он оделся просто и удобно - на случай быстрого отхода с занимаемых позиций, а именно бегства. Взял с собой немного денег. Вызвал такси. Кот вышел проводить его в коридор, потерся о ноги, мурлыкнул. Билл нервно осматривал себя в зеркале. Черные волосы просто зализаны назад. Глаза чуть подведены черным. На губах клубничный блеск. Рваные серые джинсы и серо-белая майка. Сверху кожаная куртка. Сама лаконичность. Почему-то вспомнилась история с Бриджит Джонс, когда она пришла на вечеринку в костюме зайца. Нет, про маскарад никто не говорил. Одежду Том не обговаривал. Тут подставу можно не ждать. Или все-таки ждать?
  - В общем, я сначала посмотрю, что там и как, снизу. И только потом пойду наверх, - выдохнул Билл. - И если что, то это ты будешь виноват.
  Кот удивленно склонил голову на бок.
  - А кто? Это ты настоял. Веди себя хорошо, ладно? - Еще раз потрепал кота по пушистой шерстке и вышел из квартиры. Ему было страшно. Очень и очень страшно.
  Первые два этажа дома номер один по Мулакштрассе занимали магазины, а следующие три были отданы под квартиры. Вечеринка проходила, судя по всему, на последнем жилом этаже, потому что окна квартиры второго этажа были черными, а на первом свет горел только в одном окне. Билл с улицы смотрел на горящие окна третьего этажа, в которых то и дело появлялись веселящиеся люди. Н-да, вечеринка в самом разгаре. Что ему там делать среди людей, которых он даже не знает? Он еще раз глянул на свой телефон, на котором за день не было ни одного вызова, и сделал над собой усилие, чтобы дойти до подъезда. Там Том. Он просто хочет посмотреть на то, какой он в своей среде, как ведет себя, что говорит, как двигается... В любом случае, он всегда может повернуться и улизнуть. Он ничего не потеряет, если придет. Зато сможет многое получить. Билл улыбнулся. Очень хотелось получить поцелуй. Интересно, какой Том на вкус? Какие у него губы? У Бена губы были какие-то резиновые... Словно, Билл целовался с резиновой игрушкой. Он не очень понимал, откуда пришло это ощущение... Да и, скажем прямо, Бен был у Билла первым вообще во всем, в том числе и в поцелуях... Эх, как бы он сейчас хотел, чтобы Бена вообще не было в его жизни. Набрал номер квартиры на домофоне, приготовившись что-то соврать, но на том конце, словно, ждал кто-то: ему просто открыли вход без лишних вопросов. Из динамика неслась музыка и смех.
  Он поднялся на третий этаж. На ступенях сидели люди. Кто-то курил, кто-то говорил, кто-то во всю самозабвенно целовался. На него никто не обратил внимания.
  Билл толкнул дверь и вошел в квартиру. Надо найти Тома. Рядом с ним будет не так страшно. Посмотрел на часы - половина первого ночи. Наверное, все уже в хлам...
  Он оказался очень и очень близок к истине. Все действительно были в хлам или очень недалеки от этого прекрасного состояния. В воздухе пахло куревом и марихуаной. В большой гостиной на танцполе народ отрывался под какой-то психоделический унц-унц. Билл прочесал взглядом толпу и не нашел в ней Тома. Он принялся бродить по дому, смутно боясь увидеть то, чего бы не хотел видеть - Тома, трущего шкурку с кем-нибудь.
  - А ты чего такой хмурый? - мотнуло к нему нетрезвую деваху, проходящую мимо.
  Она обвила длинной тонкой ручонкой его шею и тут же повисла. Потянулась за поцелуем. Билл улыбнулся и чуть отклонил голову. Влажные губы прилетели на скулу. Оставили едва заметный смазанный след от губной помады. Она поднесла к его лицу бутылку пива:
  - Выпьем? - икнула и засмеялась, демонстрируя вторую початую бутылку.
  Билл забрал предложенную бутылку, осторожно посадил пьянчужку на какой-то пуфик и ретировался прочь.
  Пиво оставило неприятное послевкусие во рту. Он сделал несколько глотков и избавился от почти полной бутылки при первой же возможности, передав ее кому-то дальше.
  Тома не оказалось и на кухне. Зато там было "Прозекко". Много-много "Прозекко". А еще были какие-то ребята, которые пили это итальянское игристое вино из горлышка, обливались им и громко хохотали. Билл даже прифигел от увиденного - так бесцеремонно расходовать вкусный напиток... Увидев Билла, они всучили ему открытую бутылку и заставили выпить. Какой-то совершенно неизвестный ему чувак, смерил его облизывающим взглядом и полез обниматься. Обнимание выглядело несколько странно - парень вроде бы похлопал его по спине, но казалось, что облапал. Прихватил за ягодицу и слишком плотно прижался бедрами. Билл отшатнулся в сторону, криво улыбнулся и, забрав с собой вино, пошел искать Тома дальше.
  Он прошелся по многочисленным комнатам. В большинстве своем в них уединялись парочки. Иногда несколько парочек. Билл на несколько секунд включал свет, чтобы посмотреть на присутствующих. Голые тела, мужские и женские, словно застигнутые врасплох черви, замирали в своей возне на кроватях, на полу, в креслах. Билл краснел, бормотал извинения, спешно выключал свет и закрывал двери. Тома, слава богу, среди них тоже не было. И это Билла почему-то несказанно обрадовало. Он бы не хотел увидеть его на ком-то или под кем-то. Хотя... Так стало бы ясно, какой он крови. Пока что Билл немного сомневался в его принадлежности к своему роду.
  Вино хорошо легло на голодный желудок, подарив телу легкость, а разуму веселье. Билл уже не шарахался от подвыпивших людей, не смотрел на них букой, иногда он даже позволял себя тискать незнакомцам, и зачем-то отважился на танец, когда какая-то телка поволокла его в центр танцпола и начала извиваться вокруг, активно елозя попой по паху. Телка была чудо, как хороша, и Билл бы наверняка ответил ей взаимностью, если бы не предпочитал парней. Потом к ним присоединился парень, который приловчился тереться об Билла с другой стороны. Иногда его мускулистые руки скользили по плечам и груди. Парень крепко обхватывал его и сливался с ним в танце в единое целое. Пару раз он подносил Биллу бокал с каким-то алкоголем и заставлял выпить содержимое. Иногда было вкусно. Иногда не очень... А когда Билл окончательно запьянел, расслабился и вошел в раж, он и вовсе откуда-то достал бутылку водки и, кружась в танце, они вместе вылакали ее из горлышка чуть ли не всю. У Билла кружилась голова, подкашивались ноги. Тело стало удивительно гибким и легким.
  Потом они... Билл не очень помнил, что было потом. Все вокруг веселились и громко смеялись. Он снова отправился на кухню, чтобы взять бутылку игристого, а заодно проверить, не объявился ли чертов Трюмпер, если он вообще пришел на эту во всех смыслах великолепную вечеринку. Какие-то ребята сидели за барной стойкой на высоких стульях и вели светские беседы. Билл широко улыбнулся им и полез в холодильник за чем-нибудь холодным. "Прозекко" в холодильнике кончилось, но появился бренди. Много вкусного бренди. Кто-то провел рукой по его голой пояснице, спустился на задницу и несильно шлепнул.
  Билл резко выпрямился. Голова закружилась, его качнуло. Сильная рука стоящего напротив парня поддержала.
  - Какой вкусный... - прошептал он в губы.
  Билл попытался отстраниться, не позволяя себя поцеловать, но парень лишь сильнее притянул его к себе.
  - Пойдем со мной, - интимно шепнул.
  Билл выставил вперед руки, нерешительно отталкивая воздыхателя:
  - Я... Я... Я не один...
  Тот как-то хитро улыбнулся, облизав его губы взглядом. Отступил, опустив руки:
  - Хорошо. Идем, я познакомлю тебя со своими друзьями.
  Билл покосился на них. Несколько человек смотрят, усмехаются, что-то говорят. Парень потянул его за собой. Подвел к столу, посадил на высокий стул. Налил бренди.
  Они общались несколько минут. Выпивали... Билл все больше и больше уплывал... Он совсем перестал контролировать происходящее... Ему что-то предложили посмотреть... Он доверчиво ткнулся носом... Голова почти не работала. Лишь смех, радость, опьянение, полностью отпустившее голову.
  Воздыхатель потащил его за руку на танцпол в зал. Сердце билось в груди, как шальное. Ему даже показалось, что он из-за этого протрезвел. Голова неожиданно очень быстро стала ясной. Хотелось танцевать, веселиться, говорить. Вокруг все такое крутое. Такие прекрасные люди. Он звезда этой вечеринки. Билл без остановки что-то говорил своему партнеру. Тот смеялся, целовал его, руки скользили по телу, забирались под футболку, сжимали ягодицы под джинсами. Хотелось секса. Очень хотелось секса. Сколько он уже одинок? Пару месяцев? Как же хочется секса... И парень... Том... Такой красивый, такой умный... Том... Разные лица. Разные руки. Разные напитки. Сигареты... Дым... Белый порошок... Том. Наверное, он тоже где-то здесь. Просто Билл не может его найти...
  А потом его кто-то ласкал и целовал. Так нежно. Так ласково. Так вкусно. Билл млел под прикосновениями и постоянно шептал такое любимое имя:
  - Том, Том, Том, Том.
  Он отдавался ему, был его, принадлежал только ему. Тому. Самому лучшему. Самому ласковому. Самому нежному. Самому вкусному человеку на свете. Его руки ласкали тело. Его тело касалось тела. Его бедра терлись о бедра. И лишь тонкая ткань джинсов была ничего не значащей преградой на пути к вожделенному удовольствию. Надо просто сейчас снять джинсы и позволить ему войти. Обладать собой. Любить себя. Принадлежать только ему.
  Билл приоткрыл глаза и заметил обеспокоенное лицо Тома над собой. Затуманенный мозг не сразу сообразил, почему его любимый одет, и почему он как-то странно стоит над ним, когда вот же лежит почти голый рядом?
  - Это моё! - агрессивно рыкнул Том на кого-то и рванул Билла на себя.
  
  
  
  5.
  
  
  
  
  
  Я смотрю в твои глаза
  И тону в своей любви.
  Я прошу лишь слово,
  Если ты готова,
  Пусть об этом скажут губы твои:
  Если да, тогда все звёзды в твоих руках,
  Тогда все улицы в облаках именем твоим.
  Если да, мы не расстанемся никогда,
  Мы будем вместе с тобой всегда, если да.
  Всё зависит от тебя.
  Я могу только мечтать,
  Представлять пытаюсь,
  Глупо улыбаюсь,
  Просто без тебя мне нечем дышать.
  
  Если да (с) Мачете (Токио)
  
  
  
  Казалось, что его вычистило до самых кишок. Билл бы даже сказал, что и кишки тоже вычистило. Когда желудок прекращал болезненно сокращаться, Том хватал его за волосы и, перекинув через бортик ванны, поливал холодной водой. Билл захлебывался, вяло отбивался и сопротивлялся, но Том не слушал, что-то приговаривал и продолжал лить воду. Потом желудок снова сводило судорогой, и Том макал его носом в унитаз, чтобы через несколько минут вернуться обратно к ледяному душу.
  - Том, там такси приехало, - сказал кто-то.
  - Сейчас, - озабоченно отозвался Трюмпер, поднимая Билла за волосы и пытаясь разглядеть признаки вменяемости в окосевших глазах.
  - Я... это... - заплетающимся языком выдал Билл. Пьяно рыгнул и попытался сползти по стене на кафель.
  - Черт, - выругался Том. Отвесил ему звонкую пощечину. Не помогло.
  - Нах он тебе сдался? - раздраженно поинтересовался голос.
  - Тебя забыл спросить, - огрызнулся.
  - Пш... шп... п-шёл! - махнул Билл рукой на противный голос, потерял равновесие и грохнулся в пустоту.
  Голова болела так, как никогда еще не болела. Ее стягивало обручем и разрывало на части. Потом снова взрывало и стягивало. Билл распахнул глаза и даже не сразу понял, где находится. Это была небольшая комнатка с веселыми занавесками и старенькой, но еще крепкой тумбочкой. Именно это Билл увидел и осознал в первую минуту - тумбочка и занавеска. Потом взгляд сфокусировался на дальних предметах - стол, простенький компьютерный стул. Еще одна кровать. На которой кто-то спит. Он осторожно приподнялся на локте. Осмотрелся. Где он? И кто это? Одежды нет. Нет даже трусов. Билл побледнел. Он не помнил вообще ничего. Последнее, что осталось в памяти, - как он входит в злополучную квартиру на третьем этаже, пьет игристое вино и... А дальше полный провал. Пустота...
  Билл сел, свесив ноги с кровати. Очень хотелось пить. В глотке до такой степени сухо, что даже языком неудобно ворочать. Его затошнило. Он обхватил лицо руками и сделал над собой усилие, запретив желудку возвращать содержимое обратно. Что ж так плохо-то? Человек на соседней кровати завозился и повернулся к нему лицом. Билл понятия не имел, кто это... На него накатила паника. Твою ж мать! Где он? Кто это? Какого черта здесь происходит?
  - Что, сон алкоголика краток? - раздалось ехидно сбоку.
  Билл резко повернулся на голос и тут же со стоном втянул голову в плечи. Боль ударила по мозгам с такой силой, словно хотела их выбить напрочь.
  Он попытался сфокусироваться на говорящем, но в глазах отчаянно двоилось.
  - Херово ль тебе, друг мой? - присел на корточки перед ним человек.
  - Херово, - прохрипел Билл.
  - Воды и таблеток? - участливо спросил.
  - Нет, шлюх и крэк! - огрызнулся Билл.
  - Хочешь нюхать со мной кокаин на голых шлюхах? Как ты делал это прошлой ночью? - веселился уродец.
  - Думаешь, слабо?
  - Эк тебя торкнуло, - рассмеялся человек, и до Билла наконец-то дошло, что перед ним... Том. Твою ж мать...
  - Заткнулись, ушлепки! - рявкнул спящий.
  Том ухмыльнулся и вышел. Билл закутался в одеяло и засел в углу на кровати, тоскливо уставившись на дверь. Все так необычно и непривычно. Он в комнате Тома. Возможно, в его постели. В которой бы он так хотел оказаться. Голый. И совершенно при других обстоятельствах. Вот стул и стол Тома. Вот мир, в котором живет Том. Одежда Тома. Наверное, друг Тома. Он видит Тома разным - довольным, грустным, злым, счастливым. Билл отдал бы сейчас все на свете, чтобы поменяться с ним местами и быть рядом с Томом. Видеть его, слышать его. Касаться его...
  Том вернулся через минуту с бутылкой воды и парой таблеток. Билл, проглотив обезболивающее, жадно вылакал всю воду. Жизнь еще не стала прекрасной, но уже явно налаживалась.
  - Как я тут оказался? - спросил шепотом.
  Том сел рядом. Прислонился спиной к стене и заинтересованно посмотрел на Билла. И Билл впервые за два с половиной дня их знакомства позволил себе открыто рассмотреть парня. У него был красивый, практически безукоризненный профиль - ровный нос, красивый подбородок, идеальная линия переносицы и безупречный лоб. Очень вкусные губы - нижняя губа чуть пухлее верхней и проколота. Эти губы хочется целовать, засасывать, ласкать. На щеке небольшой шрамик. Бровь перебита, но это не бросается в глаза, если не рассматривать. Брови густые и очень красивой формы. Волосы каштановые, собраны в хвост на затылке. Он немного растрепан, но это выглядит очень органично и мило.
  - Ты совсем ничего не помнишь?
  Билл покачал головой:
  - Я помню, что пил "Прозекко"... Но как-то слишком быстро опьянел.
  - И с игристого тебя так развезло? - удивился Том.
  Он пожал плечами и опустил взгляд.
  - Тебя в говно пьяного и упоротого пытался трахнуть какой-то хрен, и ты не помнишь?
  Билл готов был поклясться, что в голосе Тома прозвучала ревность.
  - Я искал тебя.
  - Серьезно? Так искал, что в полночь превратился в тыкву? - истекал желчью Том.
  Билл потупился.
  - Я наткнулся на тебя чудом. Ты понимаешь, если бы я случайно не заметил тебя...
  - Слушай, ну я уже понял, что ты Бэтман и Супермэн, - вспылил Билл, потому что ему было крайне неприятно слушать, как он опозорился. - Хватит уже трахать мое сознание чувством вины. Я редко пью и... И не знаю, что пошло не так в этот раз. Где моя одежда?
  - Висит в ванной. Мокрая. Ты облевал всё такси. Включая меня и себя.
  Билл густо покраснел. Не таким он хотел предстать перед Томом. Вот вообще не таким...
  - Мне, правда, очень жаль. Я... Я просто... С непривычки. Я действительно почти не пью... А тут...
  Том хмуро смотрел перед собой.
  - Я облажался. Прости.
  Ни единый мускул не дрогнул на лице.
  - Спасибо, что не бросил меня там. Я, наверное, пойду.
  - Голый?
  Билл снова покраснел и уткнулся в колени носом. Господи, как стыдно-то...
  - Ладно, спи. - Том резко поднялся и бросил тихо: - Мне надо контрольную дописать.
  - Том, - тихо позвал Билл.
  Он чуть повернулся.
  - Прости. Я подвел тебя.
  Том не ответил. Вышел из комнаты. Билл завалился на бок и закрыл глаза. Ему было очень плохо.
  Его ноги упирались в теплые бедра, а слух ласкало едва слышное перешептывание клавиш ноутбука. Билл осторожно приоткрыл глаз и посмотрел на сидящего в ногах парня. Том что-то увлеченно печатал, не обращая на него внимания. Ноги вытянуты, лежат на стуле. Лицо совершенно спокойное и очень светлое. Губы чуть тронуты улыбкой. Пушистые ресницы светились под электрическим светом настольной лампы. Комната погружена в полумрак. Постель напротив заправлена. Тишина. Они только вдвоем. И Том сидит у него в ногах, а не за столом или на другой кровати. Билл улыбнулся. У него никак не получалось перестать им любоваться. Всё-всё-всё, до мельчайшей черточки было ему так хорошо знакомо и так нежно любимо. Да, увы, именно так - любимо. Это чувство вспыхнуло факелом и лишь сильнее разгоралось с каждым часом. Том повернулся к нему и одарил улыбкой:
  - Ну ты и дрыхнуть здоров.
  Билл зевнул.
  - Я бы еще поспал, но ты ж не даешь. Шуршишь всё, ногами шаркаешь.
  Том покачал головой:
  - Наглость - второе счастье?
  Билл засиял и несильно пихнул его ногой. Том засмеялся.
  - Кстати, раз уж ты тут. Пока ты дрых, я посмотрел темы для проектов по истории языка. Можно взять вот эту - "Лирическая поэзия как отражение характера немецкого этноса".
  - Звучит кошмарно. Я видел, там было что-то менее заумное. Про сленг, например, про надписи на футболках. Можно сделать классное исследование.
  Том недовольно закатил глаза.
  - Ты тупой? "Лирической поэзией" мы убиваем сразу трех зайцев, потому что эта тема переплетается еще с двумя предметами. Мы делаем один проект по трем предметам одновременно - одну большую работу для истории языка и два доклада на ее базе для двух других предметов.
  - Есть один маленький нюанс. За большую работу мы получим одну оценку на двоих, а как будем делить две маленькие? Одну тебе, вторую мне?
  - Две тебе, две мне. По одному предмету мы с тобой точно не пересекаемся, можно один реферат на двоих. По другому - сделаем на одну тему разными словами. Только и всего. Ты вот трудности любишь. Лично я за то, чтобы поработать один раз качественно, а потом сливки собрать.
  Честно говоря, Биллу было все равно, что и как делать. Он был рад уже тому факту, что у них совместная работа с Томом, что можно будет говорить, обсуждать, да просто смотреть на него и слушать.
  - Тогда нам надо продумать план и поделить, кто за что отвечает, - кивнул Билл. - Соберем информацию, и можно будет из нее уже "скроить" проект.
  Том довольно закивал и снова уткнулся в ноутбук, позволив Биллу вновь заняться его любованием.
  Вечер проходил очень и очень неспешно. Том что-то увлеченно печатал, Билл лежал и пялился на него. Для себя он решил, что будет рядом настолько долго, насколько позволит хозяин комнаты. В любом случае, вылезать из-под одеяла ему не хотелось - Том не предложил ничего из одежды, а сверкать голой задницей Билл был пока не готов.
  Наконец-то, Том перестал строчить и стал перечитывать написанное. Билл терпеливо молчал, хотя хотелось говорить, спрашивать, слушать.
  - Спасибо за тишину, - повернулся Том. - Я должен был сдать это еще три дня назад.
  - А что ты писал?
  - Доклад по менеджменту в музыкальном бизнесе и индустрии развлечений. "Особенности взаимодействия с масс-медиа в Европе, США и России". Интересная тема, но пока собрал фактуру... - Том вздохнул. - Сейчас отправлю всё преподу, и пойдем отмечать.
  - Как вчера? - в ужасе распахнул Билл оплывшие глаза.
  - Нет, все будет цивильно. Обойдемся сегодня без Молли с кексом.
  - Какой Молли ? С каким кексом ?
  Том усмехнулся:
  - Апельсиновым.
  - Я не употребляю наркотики, - пробормотал Билл, где-то отдаленно осознавая, что вообще ничего не помнит о своих похождениях.
  - Я заметил. Как ты вообще умудрился так обдолбаться и ужраться за столь короткий срок?
  - Долго ли не умеючи? - помрачнел Билл.
  - Ладно, надеюсь, ты хотя бы повеселился.
  - Я не помню... - тихо признался. - Я никогда не был на таких тусовках.
  - Оно и видно. Первое правило подобных пати - все напитки открывать только самому. И пить только то, что открыл сам. Во всё остальное может быть подмешено любое дерьмо, которое очень быстро превратит тебя в слюнявый овощ. Вот вчера, например, ты был отличной тыквой. А я не всегда могу оказаться в нужном месте в нужное время. Цени мою доброту и заботу.
  Туса в общаге не имела ничего общего со вчерашней. Билл, одетый в рваные джинсы и еще больше рваную майку Тома, неотступно следовал за своим "покровителем". Тот привел его к друзьям, где их покормили пиццей и напоили пивом. Какой-то парень играл на гитаре и пел песни на русском языке, ему подпевали свои же русские. Две польских фрау танцевали под эти песни. Иногда к ним присоединялся парень из Испании, и тогда танцы становились грязными и очень веселыми. Немецкие и итальянские студенты болтали между собой и играли в джангу. Русские часто поднимали тосты. Кто-то порывался читать стихи. Кто-то предложил за каждую вытянутую в игре палочку придумывать строчку к бесконечному "стихотворению". Все выпивали, смеялись и общались. Билл забился в угол и все больше наблюдал. Пить он не мог со вчера, есть ему особо не хотелось, состояние у него было очень разбитое, а познакомиться с жизнью в общаге интересно, поэтому он хорохорился, как мог. И, конечно же, ему было важно увидеть своего Тома. Какой он? Как к нему относятся друзья? Как ценят? Прислушиваются ли к его словам? Он впитывал Тома. Запоминал. Том, ничего не подозревающий о том, что является объектом столь пристального изучения, балагурил и зажигал весь вечер. Он травил байки, показывал что-то в лицах, изображал в фантах, когда проигрывал очередную битву в джанге и разрушал башенку. Все смеялись. На него смотрели. Его то и дело куда-то звали. Он был явно в своей стихии, его любили, уважали и ценили. Иногда Том втягивал в разговоры и мелкие проказы стесняющегося и краснеющего Билла. Делал он это очень бережно и доброжелательно, поддерживал и поощрял инициативу. И Билл был ему бесконечно благодарен за всё, что тот для него делает. Казалось, что он попал в другой мир, и Том помогает ему освоиться.
  Все разошлись только к утру. Билл шел за Томом в его комнату, а в голове рождались очень непристойные фантазии. Сейчас они снова будут одни. И всё случится. И эти вкусные губы будут ласкать его губы, а язык будет врываться в его рот. Он наконец-то снимет с него футболку и нежно дотронется до горошинки соска. И Билл обязательно будет очень стараться, чтобы ему понравилось. Он сделает всё, чтобы ему понравилось, чтобы Том захотел повторить... От этих мыслей немного подкашивались ноги, вдоль позвоночника бегал холодок, а живот щекотали бабочки. Скоро все случится. И Том даже представить не мог, как сильно Билл боялся и хотел...
  Но... Том вошел в комнату. Включил свет и тут же его выключил, зашипев на Билла, чтобы тот не шумел. На соседней кровати спал парень. Секс отменяется... Билл расстроено сглотнул и... неожиданно вспомнил, что у него дома уже вторые сутки сидит голодный Кот.
  - Кот, - прошептал он. - Я совсем забыл про Кота.
  - А что с ним? - тихо спросил Том.
  - Я не оставил ему еды. Мне надо домой.
  - Ну куда ты пойдешь в такую рань?
  - Мне надо, прости, - покачал он головой. - Надеюсь, что одежда высохла?
  К сожалению, одежда высохла. Билл быстро переоделся в свое. Они немного поспорили с Томом, что делать с его джинсами и майкой - Билл хотел забрать всё домой и постирать, Том отмахивался и говорил, что оно того не стоит. В итоге, решили, что у Тома будет лишний повод зайти к нему в гости и забрать свое фирменное рванье.
  Потом Том пошел провожать его к выходу из общежития. Он что-то рассказывал о студенческой жизни, о ребятах, с которыми они сегодня веселились, о том, как сдавал прошлую сессию... Билл слушал, особо не вникая, смеялся и смотрел на него. Черт, в животе все еще порхали бабочки, в голове крутились пошлые мысли, но мирозданию было явно наплевать на его нескромные желания.
  На улице Том решил его еще немного проводить. В этот раз до университета. Они неспешно шли по пустынным улицам, и тут Том задал самый любимый Биллом вопрос:
  - А что вы там делаете на своем факультете литературной критики?
  И Билла понесло. Он рассказал, как много они читают и обсуждают литературных героев. Как разбирают произведения и учатся видеть смысл за рядами букв. Как переплетаются судьбы авторов с судьбами героев, сколько в мировой истории случаев, когда описанное в романе того или иного автора через некоторое время воплощалось в жизнь. Билл даже привел в пример себя и рассказал о Хранителе. Он говорил, как больной мейн-кун помог ему правильно написать текст и исправить ошибки. Как однажды написал о нападении на Творца, а через некоторое время на него самого напали. Он говорил о том, что его текст живой и умеет управлять им.
  - По-моему, это автор должен управлять текстом, а не текст автором, - немного скептично отозвался на это Том.
  - Понимаешь, не всегда автор может управлять героем. Иногда он выходит из-под контроля, и автору остается только бежать за ним следом. Ты пишешь музыку? Ты понимаешь, о чем я?
  - Не то, чтобы я ее пишу... Но в целом, понимаю, да. Импровизация?
  - Что-то вроде того, - немного неуверенно. - И так в тексте появляются новые сцены, новые персонажи, все новое. Я... Ты только не смейся, пожалуйста... Мой главный герой... Дракон... Я всегда видел его только драконом. Но я знаю, что он умеет обращаться. И вот он впервые несколько недель назад превратился в человека... Но я не видел его. Я знал, что он... Человек. Ну, как... Руки, ноги, голова... Обычный человек. А потом я увидел тебя и понял, что он - это ты.
  Расслабленное лицо Тома вытянулось. Улыбка как-то сползла и перекривилась. Глаза стали большими. Том нервно хихикнул:
  - В смысле?
  - Ты не подумай ничего плохого! - поторопился объяснить Билл. - Это называется прототип. Ну, когда ты берешь человека и лепишь с него героя. Так персонаж получается живым.
  - Круто! То есть ты убьешь своего героя, и я отправлюсь вслед за ним?
  - Зачем мне его убивать?
  - Мало ли... А как зовут твоего Хранителя?
  Билл замер, задумчиво глядя вдаль. Пожал плечами:
  - Просто Хранитель Творца.
  - Странное имя... Это как если бы меня звали сын отца. А другое что-нибудь есть?
  Он распахнул рот, чтобы ответить, но слова застряли где-то глубоко внутри. Он переделывал эту фразу раз пять, пока она не стала звучать так, как звучит сейчас. Так, как прозвучала из уст Тома. Слово в слово.
  Том тут же сделал умильную мордочку и улыбнулся улыбкой чеширского кота.
  - Пропалился. - Потеребил колечко пирсинга в губе и облизал Билла взглядом.
  - Я... - проблеял Билл. - Ты не поверишь, но я... - Непроизвольно поднес палец ко рту и вцепился зубами в ноготь.
  Том осторожно опустил его руку, не давая сгрызть ноготь. Взгляд теплый и озорной. Губы расслаблены, уголки едва заметно ползут вверх. Билл ухватился за его пальцы словно за спасительную соломинку, продолжая глупо пялиться.
  - Пожалуйста, будь моим прототипом, - попросил тихо и осторожно.
  Том нервно хихикнул:
  - Это самое странное предложение за всю мою жизнь. - Потом мягко улыбнулся и добавил: - Я никогда не был ничьим прототипом. Думаю, мне это было бы интересно попробовать. Но при одном условии - обещай, что не причинишь мне вреда.
  Билл широко улыбнулся и на радостях подался вперед, впившись в такие вожделенные губы совершенно небратским поцелуем.
  Его язык ворвался в чужой рот и по-хозяйски прошелся по зубам. Губы засосали губы. Очень вкусные губы. Необыкновенно мягкие, сладкие губы.
  Поцелуй длился ровно три секунды.
  Которые понадобились Биллу, чтобы осмыслить произошедшее.
  Он ошеломленно замер.
  - Что это было? - ошарашено спросил Том, смешно вытаращив глаза. Вот только его тон был совершенно несмешным.
  - Поцелуй, - смутился Билл, отступая, но так и не отпустив его пальцы.
  - Мммм... - промычал он. - Прикольно.
  Билл покраснел, стыдливо улыбнулся и сделал еще один шаг назад, все-таки отпустив его руки. Ноги подкашиваются. Хочется провалиться сквозь землю.
  - До завтра? - спросил тихо.
  - До понедельника, - поправил Том.
  Билл заставил себя развернуться и пойти прочь. Не рвануть, не свалиться и даже не споткнуться, а спокойным ровным шагом пойти прочь. Кажется, он только что все испортил. Прощай, Том.
  Кот спал на его подушке и даже не поднял головы, когда Билл, пройдя в комнату, включил свет. Он немного посмотрел на животное пустым взглядом. На душе было очень тошно. Сходил на кухню и насыпал ему еды, налил воды. Вернулся, разделся и лег спать. Потревоженный Кот покрутился немного. Потом вытянулся вдоль тела и зафырчал. Билл грустно улыбнулся, обняв мейн-куна. Он все испортил... Всё-всё-всё. Как теперь смотреть Тому в глаза?
  
  
  История 28.
  - Что нового в городе, Рей? - спросил Хранитель, беря лошадь под уздцы.
  Лесник спешился и снял дорожную сумку с седла.
  - Все готовятся к осенней ярмарке. Артисты бродячие приехали. Обещают красивое представление. Я видел там одну певичку... - Мужчина подмигнул. - Ох, и хороша ж!
  - Я тебе дам хороша, старый черт! - пару раз огрела его полотенцем Лейла. Не сильно, больше для вида. Хранитель и Рей засмеялись.
  - Папка! Папка! - несся из дома Хейко. Подбежал к отцу, повис у него на руке.
  - Вытри лошадь, напои ее и стреножь. Пусть пасется, пока трава есть, - попросил Рейнер Хранителя, а сыну положил на плечо тяжелую сумку: - Неси в дом, сынок.
  Хранитель кивнул и повел животное в стойло. Ему пришлось постараться, чтобы приручить чертову кобылу. До этого она могла лишь истерично ржать и метаться, стоило ему выйти во двор.
  Он тщательно вытер лоснящиеся бока. Напоил животное. Связал путами передние ноги и выгнал в леваду. Повернулся и нос к носу столкнулся с Аишей.
  - Держи, - протянула девушка глиняный кувшин с молоком. - Береги себя, пожалуйста. Ты еще слишком слаб.
  - Я чувствую себя прекрасно, - отозвался Хранитель и припал к широкому горлышку. Молоко было чуть теплым и пахло коровой.
  Аиша улыбнулась:
  - Да-да, я помню, как ты три дня назад потерял сознание на берегу и напугал Хейко. Хорошо, что не захлебнулся и не задавил мне брата.
  - Я немного перестарался с активностью в тот день. Но мне хочется двигаться, хочется вершить великие дела... Ты не представляешь, как я устал просто лежать.
  - Ты не просто лежал. Ты серьезно болел. Поэтому с активностью надо пока повременить.
  Она протянула руку и вытерла молочные усики. Хранитель неожиданно зажал ее ладонь между щекой и плечом, прикрыл глаза, довольно улыбнувшись.
  - Ты очень хорошая, - прошептал горячо. - Обо мне никто и никогда не заботился.
  Пальцы пощекотали скулу. Он улыбнулся.
  - Скажи, а когда ты уйдешь? - тревожно спросила Аиша.
  Он тут же отпустил ее руку, погрустнел. По лицу скользнула мрачная тень.
  - Когда Творец позовет. Это может произойти через минуту, а может через месяц. Ну, или когда твой отец меня прогонит.
  - Папа не прогонит, - заверила она. - Он очень хорошо к тебе относится. Ты помогаешь ему.
  - Мне неудобно. Я и так у вас задержался.
  - Нет-нет, пожалуйста! - Аиша подалась вперед и крепко обняла его.
  Хранитель неуверенно обхватил ее одной рукой. Он не умел обниматься. Он вообще ничего не умел такого, что умели люди. Он не понимал их прикосновений. Не понимал, зачем они касаются губами губ, зачем тыкаются лицами в грудь другого. Он удивлялся, когда Хейко брал его за руку. Причем эти действия всякий раз имели разный характер. Мальчишка мог испугаться и крепко схватить его - и в Хранителе тут же просыпалось желание защищать его. Мальчишка мог куда-то радостно тащить его за руку - и Хранитель подчинялся. Мальчишка мог взять его ладонь и идти рядом - и Хранитель улыбался, понимая, что сейчас между ними возникло абсолютное доверие. У Аиши были иные прикосновения. Они волновали его. Заставляли трепетать. Как будто раскрывали его душу навстречу солнцу. Да, она точно так же, как брат, могла схватиться за него в страхе, могла тащить за собой или просто держать за руку, но были и другие прикосновения. ТЕ САМЫЕ. Особенные. Прикосновения нежности и заботы. Никто и никогда так не касался Хранителя. И именно эти прикосновения рождали в его теле доселе неизведанные ощущения. А еще в такие моменты от нее пахло как-то совершенно по-особенному. Хранитель никогда до этого не чувствовал такого запаха - волнующий, будоражащий, электризующий тело и отключающий разум. И это его немного пугало. Он не понимал себя.
  Он стал относительно хорошо себя чувствовать где-то через неделю после того, как Рейнер начал лечение. Раны, как и прежде, промывала Аиша, закладывая в "карманы" лечебные вытяжки, нейтрализующие яд. Лесник ставил уколы каждые три часа на протяжении нескольких дней. Из-за них Хранителя ужасно крутило, суставы выворачивало наизнанку, а внутренности словно кто-то взбивал большим вентилятором. Сквозь полубред он слышал, как Аиша умоляла его не терять сознание, потому что их дом слишком мал для дракона. Хранитель панически боялся обернуться и категорически запрещал себе выпадать из реальности. Фактически неделю он находился на грани полузабытья, и это было ужасно. Потом он проспал двое суток кряду и проснулся совершенно здоровым человеком. Да, бледным, отощавшим и очень слабым, но здоровым. Хранитель почувствовал это. Организм справился с отравлением. Он выжил.
  Первые несколько дней он просто выползал из дома, чтобы погреться на солнышке на лавочке у входа. Лейла варила для него бульоны и заставляла их пить. Она очень хорошо и с большим удовольствием готовила. Хранитель съедал всё, что ему предлагали, чем несказанно радовал хозяйку. Его отменный аппетит быстро отразился на внешнем виде: впалые щеки порозовели, ребра перестали торчать, а руки больше не походили на лучины. Хранитель поправлялся буквально, набирался сил, приходил в себя. Он уже даже мог немного использовать магию. Правда, пока его хватило только на то, чтобы спрятать крылья и хвост, но хоть что-то... В любом случае, сидеть на лавочке было лучше, чем лежать дома и глазеть в потолок. И лишь Аиша приходила к нему каждый вечер и пела колыбельные. Он брал ее руку в свою, подкладывал под щеку и закрывал глаза. С ней было хорошо и спокойно...
  - Папа сказал, что в городе будет ярмарка, артисты приехали. Хочешь поехать с нами?
  - А это не опасно? Любой мало-мальски сильный маг увидит мой истинный облик, если захочет.
  Зеленые глаза Аиши стали большими:
  - Вряд ли у нас есть такие маги. У нас и драконов-то нет, о них написано только в сказках. Знаешь, как я испугалась, когда увидела их тела в лесу... Это... Это... Ты себе не представляешь, как это страшно. Да даже если у нас и есть маги, способные увидеть тебя драконом, я сильно сомневаюсь, что они ожидают встретить на городской ярмарке синюю ящерицу-переростка. - Девушка задорно рассмеялась, и Хранитель решил не обижаться на глупую шутку. Еще никто не называл его ящерицей-переростком.
  - Мне бы не хотелось, чтобы у нас всех были неприятности. Я знаю ваш мир только в пределах леса, но я понятия не имею, что в головах ваших людей.
  - Лучше бы ты подумал о том, что наше окружение - это наше отношение к окружающему миру. Если ты хороший человек, ну или дракон, например, то и окружение у тебя будет хорошее. А если ты везде ищешь неприятности, то и неприятности очень быстро найдут тебя.
  - Я бывал во многих мирах. Я научился не доверять никому и верить только в себя и собственные силы.
  - Ну и молодец. Правда, немного странно, что ты еще жив. Что-то когда я нашла твою бездыханную тушку в лесу, силы у тебя было, прямо скажем, маловато для махания крылышками. И вряд ли бы ее у тебя прибавилось, если бы ты не доверился мне.
  - Грешен. Каюсь. - Хранитель опустил голову, пряча улыбку.
  - Вот-вот, - она положила руку ему на плечо. - Учись доверять. И давай мы уже имя тебе придумаем.
  Его взгляд стал мягким и любующимся. Он медленно покачал головой и прижался щекой к ее руке на своем плече.
  - Только Творец может это сделать.
  - Я уже ненавижу твоего Творца. Надеюсь, что он хотя бы парень?
  Хранитель вопросительно поднял бровь и широко улыбнулся.
  - Если это она, я ей косы выдерну, - мстительно прищурилась Аиша.
  Хранитель сгреб ее в охапку и расхохотался.
  Они ушли на берег озера. Волны тихо шуршали о песчаный берег, как будто переговариваясь друг с другом. Солнце висело на границе воды и неба, разделяя их бело-золотым свечением. Гладь воды подрагивала золотистой ртутью, а небо словно расчерчено детской рукой дымчатыми желто-красно-оранжево-фиолетовыми полосами. С левой стороны берег окаймляет черный лес, а с правой - стелется сиреневый туман горных вершин. Хранитель втянул вкусный воздух и шумно выдохнул. Ему захотелось немедленно расправить крылья и взлететь навстречу закату. Он так давно не был в небе. Чувство радости. Безграничность свободы. Холодный ветер, облизывающий тело. Свободное падение и... хлопок раскрывающихся крыльев. Потоки воздуха. Головокружение, когда чуть меняешь положение крыла и резко уходишь в бок и вниз. Счастье летать...
  - Откуда ты пришел? - тихо ворвалась в его мысли Аиша.
  Он вздрогнул. Показал пальцем в сторону гор.
  - Там Творец открыл портал и ждал меня. Он был здесь несколько дней. Размышлял о чем-то. Он ждал меня. Готовился к нашей встрече. Он должен был что-то сказать. Очень важное для меня. Возможно, он хотел сказать, что пришло время возвращаться на Арктур. Возможно, он хотел, чтобы я вернул ему память... А потом он почувствовал Эльвенэль. Он ждал меня до последнего, подпустив ее максимально близко к себе. А когда оставаться на этом месте стало слишком опасно, он ушел, закрыв портал. Мы разминулись в несколько минут. Я гнал к нему, как сумасшедший...
  - Ты его любишь?
  - Я ему предан.
  - А есть кто-то, кого ты любишь?
  Он посмотрел на нее. Аиша стояла очень близко. Ее большие глаза были широко распахнуты. В них отражалось солнце и небо, добавляя к наивной зелени игривые красно-желтые искорки. Влажные пухлые губки. Темно-русые волосы заплетены в две косы и украшены желтыми ленточками. Длинная шея. Узкие плечи. Тонкие руки... Он не ответил. Хранитель никогда никого не любил. Он не знал, что значит любить. Опустился на пригорок. Сорвал маленькую маргаритку и протянул Аише. Девушка приняла цветочек.
  - Какая она, любовь дракона? - Села рядом.
  Он пожал плечами.
  - Я ни разу не видел ни одного дракона, который бы любил. Драконы преданы своему хозяину.
  - А дракон может полюбить другого дракона?
  Хранитель задумался, глядя на воду. Аиша не спускала с него глаз.
  - Может, - ответил наконец-то. - Наверное, - добавил очень неуверенно. - Я не знаю. Я не очень понимаю, что значит любить. Что такое любовь?
  Аиша улыбнулась. Взяла его руку в свою и приложила к своей груди.
  - Чувствуешь, как бьется мое сердце?
  Он кивнул.
  - Когда ты любишь, то сердце стучит быстрее. А вот тут, - дотронулась до его груди, - становится тепло. Ты испытываешь радость. Кажется, что солнце светит иначе, что деревья очень красивые. Птицы вокруг поют громче. И хочется танцевать и улыбаться. Весь мир, всё-всё вокруг тебя словно превращается в радугу после дождя. Хочется кружиться, сбивать капли, ловить их ртом и смеяться. Хочется смотреть на любимого человека, впитывать его, слушать, запоминать. Хочется быть с ним. Касаться его. Целовать...
  - Целовать? - оживился Хранитель. - Это когда вы облизываете друг друга? Я видел. А зачем?
  - Зачем? - Аиша слегка надавила ему на грудь, вынуждая лечь. Подалась вперед. - Чтобы почувствовать бабочек и то, как... губы тают на губах...
  Ее губы накрыли его. Мягко и очень осторожно. Легкие касания, словно прикосновения крылышек мотыльков. Маленькие поцелуйчики в уголки. Бережно провести языком по губам, вобрать нижнюю и чуть засосать. Он выдохнул и расслабил губы, прикрыв глаза и полностью отдавшись ощущениям, позволяя ей играть с собой. Язык медленно проник внутрь. Прошелся по зубам, подразнил язык. Нос снова уловил этот запах... Запах, рождающий желание... И Хранитель ответил. Это получилось как-то само собой, как-то очень естественно и неожиданно для него. Обмен слюнями оказался не так уж плох, нежели казался со стороны. Его смыло эмоциями в "воду" и заставило качаться на волнах. Поцелуй был похож на полет - безграничное удовольствие и свобода, счастье и блаженство. Рука непроизвольно заскользила по тонкому девичьему стану. По груди разливалось тепло, в животе запорхали бабочки, а внизу
  Билл дернулся и отодвинулся от стола, удивленно уставившись на черные буквы на белом фоне. В груди разливалось тепло, в животе щекотали бабочки, а член весьма однозначно намекал на то, что не мешало бы сходить в ванную. Потом он как-то излишне ехидно улыбнулся от осознания своего героя, его, так сказать, новых характеристик. Хранитель девственен. Причем он до такой степени невинен, что понятия не имеет, что такое поцелуй. Билл нервно заржал. С другой стороны, ну откуда ему быть опытным, если в образе человека он ходит всего ничего, а подкатить ни к одной драконше не мог, потому что все время или сражается с другими драконами, или несется за Творцом. Когда бы у него было время разводить трали-вали и решать пиписькины дела? Второе осознание было хуже первого - Билл заревновал Хранителя к героине. Проходной героине, между прочим. Которая полезла со своими поцелуями к его невинному Хранителю. Которая едва не лишила девственности несчастного раненного дракона. А этот ящер-мутант тоже хорош! Слюни распустил! Чуть было не снял с себя портки и радостно не предался разврату на траве с песком, забивающимся в жопу! Билл решительно удалил любовную сцену и пошел мыться. Время - три часа ночи, ему завтра к первой паре, а он фигней страдает, вместо того, чтобы спать крепким сном младенца.
  На первую пару он благополучно проспал. Кот пришел к нему под утро, когда будильник прозвонил второй раз, забрался под бок. Билл обнял его, пообещав полежать не дольше пяти минуточек, и они счастливо продрыхли до девяти. Ну и ладно.
  Билл шел по коридору, прочесывая взглядом студентов, стараясь заметить знакомую фигуру. Знакомая фигура действительно внезапно вынырнула из ближайшей аудитории. Правда, не совсем та, кого бы он хотел увидеть, но тоже слишком хорошо знакомая, во всех, так сказать, интимных подробностях... Билл спрятался за колонну и затаился, внимательно следя из укрытия за Бенжамином. За бывшим вышел какой-то тощий белобрысый парень. Бен приобнял его за талию, и они вместе пошли по коридору. Билл напряг память. Он узнал его. Парень был со второго курса, ездил на красной "Мазерати". Как зовут, не вспомнит, но Билл очень хорошо помнил тот момент, когда Бен чуть не сожрал его взглядом. Они стояли во дворе и что-то обсуждали. И тут вплыла эта красота и начала парковаться чуть ли не на ногах Билла. Когда парень вылез из машины, Билл ему громко и ненавязчиво сообщил, что водила - криворукий мудак с глазами на яйцах, парковка тут запрещена, и вообще. Парень посоветовал Биллу пойти на известный детородный орган. Билл повернулся к Бену и увидел его взгляд, полный обожания и похоти. Всего секунда. Потом Бен ухмыльнулся и потянул Билла прочь, тихо посоветовав не связываться с этим чмошником. Однако... Так вот в чем дело... Спор с Люкой - это не основная причина того, что Бен решил кинуть Билла. Ему надо было потрясти яйцами перед чуваком на "Мазерати". Своих денег нет, но ведь всегда можно придумать, как их добыть. Он вздохнул. Посмотрел по сторонам. Другая, более нужная фигура на горизонте так и не нарисовалась. Настроение резко испортилось.
  В маленькой аудитории было только одно свободное место, и Билл торопливо опустил пятую точку на стул, ибо за ним шли еще трое, и времени на раздумья у него не осталось. Повернулся к соседу и широко улыбнулся, узнав друга Тома:
  - О, привет!
  Майк оторвался от игры в телефоне и посмотрел на Билла. Улыбнулся сдержанно.
  - Привет! - Вернулся в телефон.
  - Говорят, что зачеты он ставит за посещаемость, - понизив голос, весело зачирикал Билл Майку в ухо, чувствуя колоссальную неловкость от ситуации. - Типа, если занятия не пропускаешь, то молодец и лови зачет.
  - Ммм, здорово, - кивнул Майк, продолжая схлопывать разноцветные пузырики.
  Он хотел спросить про Тома, но никак не мог придумать, как подобраться к теме. Майк явно не спешил расплываться в умилении от обрушившегося на него счастья в виде Билла.
  - А ты не знаешь, по "Истории языка" уже известны оценки?
  - Не, да там нормально все будет.
  - Я просто переживаю, что ваш друг мог дать Тому не те ответы или там еще... чего-нибудь...
  - Не, Рудольф не кидала. Он нам часто помогает. Контрольные по латыни делал?
  - Да.
  - Что получил?
  - Не надо о грустном. - Билл непроизвольно сморщился, вспомнив тот ад на втором курсе.
  - Готовился? - расплылся в наидовольнейшей лыбе Майк, явно почувствовав себя на коне.
  - Зубрил. Чуть глаза не вытекли.
  - А мы по единице. Правда, нам это стоило по соточке с носа, зато без нервов. Кстати, латынь можно пересдать завкафедре. Ну, это если ты тоже хочешь единичку в диплом. Они разрешают.
  - Да ну! Пусть подавится своей тройкой. А ты Тома не видел?
  - Потерял? - ехидно.
  - Угу. Всю ночь плакал, - вторил ему Билл.
  Майк засмеялся.
  - Фанат?
  - Даже плакат на стену повесил.
  - Заставка в телефоне есть?
  - Кстати... Хорошая тема.
  Майк состроил разочарованную мину и снисходительно глянул на Билла. Тот не выдержал и засмеялся.
  - Так приятно, когда студенты встречают тебя громким смехом, - раздалось рядом.
  Майк и Билл синхронно повернулись на голос и кивнули мужчине. Преподаватель ухмыльнулся в шикарные пышные усы и прошел к своему столу.
  - Добрый день, господа! Начнем.
  Лекция была нудной и отчаянно неинтересной. Майк всю пару лопал виртуальные пузыри. Билл "кроил" придуманный вчера план по их проекту с Томом. Первую половину воскресенья он пролежал со скорбной физиономией, прокручивая в голове события последних дней и страдая от собственной глупости и спешки. Накрутил себя до истерики и настоящего полноценного психа - всё пропало, теперь Том его точно бросит, а может, и не бросит, может, у них вообще вроде ничего и нет, а Том просто решил над ним поиздеваться. Потом Билл надумал, что это Бен его послал, чтобы поглумиться, как раз все сходилось - зачем бы Тому было тащить его к себе, раздевать целиком, водить по друзьям? А может, он снял видео и выложил это в интернет? Может, они его в бессознательном состоянии... Так! Стоп! Нет. Фигня какая-то. Билл решил, что голову надо занять чем-нибудь полезным. Из полезного был только проект. И теперь именно проект должен был реабилитировать Билла в глазах Тома. Шесть часов он просидел в интернете, собирая материал и копируя информацию. Теперь бы как-то все это систематизировать и выстроить логически. А потом добавить практической составляющей и готово. Когда же эта чертова лекция уже закончится...
  - А Том чем занимается? - тихо спросил Билл, когда все дела были сделаны, и надо было что-то решать с зевотой.
  - Сейчас или вообще?
  - Ну, вряд ли ты знаешь, что он делает сейчас, - ухмыльнулся он.
  - Почему? - дернул плечом Майк и улыбнулся. - Сейчас он спит. По крайней мере, собирался спать, когда я уходил.
  Прозвучало весьма двусмысленно, и Билл прикусил язык, чтобы не ляпнуть чего-нибудь нехорошего.
  - А вообще, - как ни в чем не бывало продолжил парень, - в клубах подрабатывает. Он очень крутой диджей.
  - Прям крутой-крутой? - скептично хмыкнул Билл.
  - Не, ну не до такой степени, но крутой. Он занимается музыкой, миксует хорошо. В клубы его приглашают. Не вот прям пафосные, но в хорошие. Он на студии хочет работать, с группами.
  - Какой?
  - Не знаю. Он говорил, я не запомнил.
  - Вы давно дружите?
  - С первого курса.
  - Он с кем-нибудь встречается?
  Майк посмотрел на него по-особенному, оценивающе, понимающе. В этом взгляде Билл заметил и насмешку, и сожаление, и каплю ревности. Он выдержал, не отвернулся, не смутился. Он ждал ответа на самый важный для себя вопрос. Майк усмехнулся и снова принялся гонять пузырики в телефоне. Вот и как это понимать?
  На перемене они вышли на улицу. Майк от души потянулся и закурил. Билл снова заметил Бена с белобрысым владельцем крутой тачки. Они оживленно не то спорили, не то ругались, не то обсуждали что-то на повышенных тонах. Билл напрягся. Захотелось немедленно скрыться в помещении, пока его не увидел бывший.
  - Маааайк, - протянул сзади знакомый голос. - Как оно?
  Билл вздрогнул и фактически силой заставил губы не улыбаться по-идиотски широко и по-щенячьи счастливо. Том светился так, что солнце меркло. Друзья обменялись замысловатыми рукопожатиями.
  - Кошмарно! - трагичным голосом молвил Майк.
  - Что так? - участливо поинтересовался Том.
  - Вот! - Майк показал пальцем на Билла. - Развлекаю твоего фаната. Сил моих больше нет.
  Билл почувствовал, как уши вспыхнули огнем. Казалось, что даже черные волосы приобрели приятный малиновый оттенок.
  - Я всю пару молчал, - заикаясь, пробормотал Билл, и Том, наконец-то, удостоил его взгляда. - Да я только... Я... Я бы не сел... Там мест...
  Том и Майк закатились от смеха. Билл поджал губы и недовольно засопел.
  - Он шутит, - обнял его за плечи все еще смеющийся Том. - Рад тебя видеть. Ну что, идем? - к Майку.
  Тот с готовностью кивнул.
  - Ты с нами? - повернулся к Биллу.
  - А куда вы?
  - В музей современного искусства. Я бы так назвал это место.
  Билл покосился на стены альма-матер, вспомнил про две пары, которые еще должны быть, и кивнул. Прогуливать пары в музее - только в их уни такое возможно.
  Это было настоящее приключение - веселое, озорное и приятное. Том притащил их в мастерскую к скульптору, как он утверждал, "ужасно талантливому, но неизвестному, зато творящему настоящее современное искусство". Скульптор, видимо, их ждал. Раздал всем пива, показал некоторые из своих работ. Потом отвел в угол и высыпал на стол кучу безделушек разной степени упоротости. У Билла аж в зобу дыхание сперло - так много брутальной красоты и всё можно трогать, мерить и рассматривать. Кольца, браслеты, украшения для пирсинга - оооо, если и существовал рай на земле, то он определенно располагался в этом углу мастерской. Том тоже с большим энтузиазмом изучал украшения, обсуждал с Биллом, что интересно, насколько креативно, что стильно. Билл с видом знатока консультировал друга, выбирая для него браслеты и кольца. Гадкий Том еще постоянно подпитывал его эго, ненавязчиво бросая, что, мол, Билл очень стильный, и его консультации бесценны. Билл не был стильным, на стиль у него не всегда хватало денег. Билл больше был странным, в том числе в одежде. Но эта странность чаще нравилась окружающим, а он не спешил их разочаровывать. И вот теперь странный Билл встретил странные украшения, и они однозначно нашли друг друга.
  - Посмотри вот это, - протянул Том ему браслет. - Нравится?
  - Забавный, - покрутил его Билл. Две цепочки. Одна опоясывала запястье, другая кисть. На руке смотрелось очень интересно. - Классная штуковина. Ненавязчивая, но притягивающая взгляд.
  Том кивнул:
  - Да, мне тоже понравилось. Я же говорю, Бруно - талант!
  - А вот это необычно очень. Как тебе? - Билл показал Тому кольцо, сделанное явно из гвоздя в виде греческой омеги. Надел его на палец. Село как влитое. - Хм... Как на меня делали.
  Том тоже померил кольцо. И ему подошло.
  - Эй, хватит там ковыряться! Идите лучше сюда! - позвал их Майк.
  Ребята отложили украшения и пошли на зов. Майк стоял на крыше, которую превратили в маленький оазис - пуфы для сидения, деревья в кадках, закрывающие отдыхающих от взоров жителей других домов. Великолепный вид на город. На гриле готовились колбаски. Мраморный стол, на котором лежала зелень и стояли кетчуп и много пива.
  - Сейчас, почти все готово, - улыбнулся Бруно, скидывая колбаски в миску. - Том, ты сделал, что я просил?
  - Да, всё покажу. Думаю, тебе понравится.
  - А что ты должен был сделать? - спросил Билл тихо.
  - У Бруно скоро выставка. Он просил меня подобрать музыку. Это называется фоновое функциональное музыкальное сопровождение. Мы на прошлой неделе встречались. Это не займет много времени, не переживай.
  - Я и не переживаю. - Билл улыбнулся мягко. - Я никуда не спешу, и мне интересно посмотреть, что это такое.
  Потом Билл все больше ел, смотрел и слушал. Майк запустил на ноуте музыку, и они с Томом объясняли, как музыка "пойдет" по галерее за зрителями. Билл ненавязчиво заметил, что не совсем понятно, что делать опоздавшим, но Майк все продумал (оказалось, что он пробует силы в звукорежиссуре или что-то вроде того, в общем, он должен сделать так, чтобы звук "тек" за зрителем) - в зале расположат несколько звуковых точек, которые будут звучать автономно, но при этом не перебивая друг друга. Билл еще попытался поумничать, чем раззадорил всех, и быстро умолк. Том прокручивал композиции, "перетекал" их друг в друга и "переплетал". Бруно "выстраивал" картины на плане. Они искали нужный ракурс для звуковых точек. Все это было безумно интересно. Билл смотрел на Тома, слушал, впитывал. Он замечал, как тот общается, держится, жесты, позы, фразы. Как хохмит, улыбается, машет руками. Доказывает, спорит, морщится и настаивает на своем. Он взял салфетку и принялся записывать мысли, чтобы не забыть, не упустить, не потерять ни единого слова.
  Их мозговой штурм продолжался до позднего вечера. Бруно отверг какие-то композиции, и Том тут же предложил другие, перекинул несколько картин и иначе расставил некоторые скульптуры. Майк сбежал раньше, у него была еще какая-то встреча. И судя по блестящим глазам, весьма приятная. Билл терпеливо ждал, когда же творцы договорятся. В голове уже крутился сюжет для новой главы и правки по тексту к характеру Хранителя. У него дракон был слишком идеальным, не совсем живым и настоящим. Если добавить кое-каких штрихов к портрету, то все обязательно заиграет другими красками - более яркими и сочными.
  Они брели по вечернему Берлину и наслаждались теплым вечером. Погода еще оставляла желать лучшего, днем то моросил дождь, то выглядывало солнце, то дул пронизывающий холодный ветер, то вдруг становилось тихо и тепло. Хотелось то снять куртку, то достать шерстяное пальто и теплый шарф. И только Биллу было не жарко и не холодно, лишь бы дождь не капал. Они с Томом шли по улице и болтали обо всем. Это было такое единение душ, какого никогда с ним не было раньше. С ним было очень легко и интересно. Том бесконечно много говорил, размахивал руками и задорно смеялся. Билл опять слушал и впитывал его, открыто любуясь, провоцируя на спор, временами специально дразнил и поддевал. Том велся на провокации и шутил, провоцируя сам, поддевая Билла, заставлял краснеть. А еще Том смотрел на него. Постоянно смотрел. И касался его руки. И эти взгляд и прикосновения кружили Биллу голову. И он улыбался еще шире и еще счастливее. Существует ли любовь с первого взгляда? Да. Существует. Билл теперь это точно знает.
  - Если хочешь, зайдем ко мне. - Билл нерешительно показал Тому взглядом на черные окна на первом этаже. Они стояли у его подъезда почти в полной темноте. И только желтоватый свет из окон на втором этаже едва дотягивался до их лиц, ложась неровными резкими тенями. - У меня дома кот, - добавил шепотом. - Большой такой, черный...
  - Которого ты тут нашел? - посмотрел в темень Том.
  - Да, вот на этом месте. Ну не совсем на этом. Вон там, около ступеньки.
  Возникла неловкая пауза. Том все также игриво сверкал глазами и гонял языком колечко в губе, отчего у Билла сносило крышу и накрывало возбуждением. Том сейчас был похож на демона-искусителя, а Билл чувствовал себя старой девственницей, которая никак не может заманить в свои владения жениха. Он перекатывался с мыска на пятку и обратно, засунув руки в карманы, чтобы хоть как-то скрыть бугорок полувозбужденного члена в тесных джинсах. Чертов Том!
  - А еще я там накидал по проекту... Но времени не было тебе показать...
  Складывалось ощущение, что Том тупой и не понимает намеков. Или не хочет... Да, наверное, он просто не хочет. Friends only...
  - Ты завтра на драматургию идешь?
  Билл кивнул.
  - После занятий можем посмотреть и обсудить. У тебя будет время?
  Билл снова кивнул. Надо включать борзометр. Friends only значит friends only.
  - Ладно, давай вали. Хватит здесь стоять. Мне утром еще на работу. - Билл несильно подтолкнул его в плечо в сторону дороги. - Давай, давай, проваливай. И не забудь, место у окна - моё.
  - Ты прям хамишь! - вздернул нос Том, перехватив его руку.
  - Хоть прям, хоть вкривь, а место у окна моё, - попытался вырваться Билл, не особо настаивая.
  Том резко дернул его на себя, обхватил за талию и впился в губы жадным болезненным поцелуем. Зубы стукнулись о зубы. Язык ворвался в рот требовательно и агрессивно. Том словно заявлял на него свои права, по-хозяйски забравшись под худи и коснувшись холодной рукой горячей кожи. Рука тут же сползла вниз по пояснице. Под ремень в джинсах. Легла на ягодицу и сжала ее. Билл не остался в долгу - провел рукой по боку и растаял от бархата его кожи.
  Том оторвался так же стремительно - резко отпрянул на шаг и дерзко улыбнулся.
  - И не надейся.
  Билл ухмыльнулся в ответ:
  - Я сказал, моё, значит, моё. До завтра.
  Повернулся и быстрым шагом скрылся в подъезде, широко улыбаясь и едва ли не прыгая от счастья. Том пах нереально вкусно и капитально сносил ему голову. А еще некстати вспомнилось, что Хранитель девственник. Почему-то эта мысль заставила Билла рассмеяться. Так может у нас здесь не friends only, а самый настоящий virginal ?
  
  
  
  6.
  
  
  
  
  
  Я смотрю, я рассматриваю тебя,
  Изучаю изгибы твоего тела.
  Я смотрю, я рассматриваю тебя,
  Может слишком открыто, слишком смело.
  Я смотрю на тебя, как никто не смотрел,
  И не будет смотреть в этом правильном мире.
  Я хочу как никто никогда не хотел,
  Где угодно: в машине, в подъезде, квартире.
  Может я не такой, как мечтаешь ты,
  Или просто не в кайф, когда пялятся люди,
  Я смотрю, я закручиваю болты,
  Если ты ещё здесь, значит всё ещё будет.
  Каждый раз, каждый раз ты отводишь глаза,
  Или делаешь вид, мол, обычное дело,
  Я смотрю, я расстёгиваю тебя,
  Изучаю изгибы твоего тела.
  Знаешь, так совсем нельзя,
  Слабонервные особы могут даже ахнуть,
  Я хочу тебя, я хочу тебя, я хочу тебя!
  Хочу тебя!
  
  Хочу тебя (с) Звери
  
  
  
  Пожилая преподавательница окинула взглядом аудиторию и закурила в тонком длинном мундштуке тонкую и отчаянно вонючую сигаретку. Это было вдвойне интересно, потому что курение в стенах уни строжайше запрещено, но фрау Лукреция фон Ригер сие предписание, по всей видимости, игнорировала в принципе. Она была не просто пожилой. Она, казалось, выносила раненых с поля боя еще во время первой мировой, а то может быть и знавала самого Франца Иосифа I лично, чему Билл ни разу бы не удивился. Немецкая писательница, литературовед, театральный и литературный критик, доктор искусствоведения и профессор в одном лице, если верить Википедии, родилась аж в 1925 году. Разменяв девятый десяток, она, между тем, была тем еще живчиком, с пронзительным умнейшим взглядом и низким прокуренным бархатным голосом.
  - Я вижу, что за зачетом к нам заглянуло несколько новеньких? - Тонкие губы растянулись в ухмылке. Наманикюренный красный длинный коготок постучал по мундштуку, сбивая пепел в массивную хрустальную пепельницу. Идеальные ногти и костлявые сморщенные пальцы, унизанные старинными восхитительными перстнями, - удивительный контраст современности и глубокого прошлого. - Представьтесь, господа. Расскажите о себе, своих заслугах и побалуйте нас чем-нибудь интересным.
  Новеньких набралось пять человек, включая Тома и Билла. Каждый вставал, называл себя и коротко рассказывал, с какого курса и чем занимается. Том и еще один музыкант (как фон Ригер назвала ребят с продюсерского факультета) подверглись особому допросу, потому что "музыканты к ней заглянули впервые". Профессора интересовало, что изучают молодые люди, какие вещи пишут, знакомы ли с драматургией и как относятся к современным постановкам. Решила, что группе обязательно надо провести одно занятие "на выходе" и посмотреть какой-нибудь мюзикл. Все оживленно поддержали идею наставницы. Потом настала очередь Билла. Он сказал, что пришел вольнослушателем и будет счастлив, если легенда университета позволит ему остаться, что готов выполнять все задания и не просить за это никаких оценок.
  - Похвальное рвение, молодой человек, - усмехнулась фон Ригер, закуривая очередную сигарету. - Всем бы так - ходить на занятия и не получать оценок. Что ж, будь по-вашему. Но при одном условии - когда все откажутся отвечать, вам придется принять удар на себя. Так сказать, будете спасать общественность от плохих отметок.
  - Я готов! - широко улыбнулся Билл, принимая вызов.
  - А раз готовы, то на ловца и зверь бежит. Сможете нам что-нибудь прочитать?
  - Только у меня нет ни одной пьесы... - растерялся он.
  - А что у вас есть? Проза? Стихи?
  - Проза. Я могу прочитать одну главу из своей работы.
  - Валяйте. Только найдите что-то короткое и интересное, чтобы мы здесь со скуки не заснули. - Она изящно выпустила дым через нос.
  - К вашим услугам, - учтиво кивнул Билл, выходя к доске.
  В аудитории присутствовало человек тридцать, не больше. И все смотрели на него доброжелательно, невзирая на достаточно колючие слова фрау профессора.
  Он открыл старый файл с рукописью, который записал на телефон к семинару в прошлом семестре. Черт, как страшно-то. Обычно "Хранитель" нравился слушателям, но понравится ли он драматургам.
  - Краткая предыстория... - начал Билл, быстро листая странички в попытке найти что-то приличное. Колени дрожали от волнения.
  - Не надо предысторий. Читайте так, как есть. Мы будем оценивать ваш текст, а не пояснения к нему.
  Билл громко выдохнул, найдя наконец-то нужную главу:
  - Хорошо. Вашему вниманию представляется одна из глав романа "Хранитель Творца. Арктурианские хроники". Итак,
  История 14.
  (*) Лес медленно пожирали сумерки. Солнце спряталось за горизонтом, изранив небо красно-желтыми полосами и подсветив низ тяжелых свинцовых туч, превратив их в кроваво-малиновое суфле. Стало холодно. Хранитель бросил тревожный взгляд на тонкий серп месяца. Уже второй раз он встречает рождение новой луны, а вестей от Творца всё нет. Он предчувствовал опасность. И это ему совершенно не нравилось. Он встал, потянулся, расправив крылья. Легко нырнул в темноту пропасти, поймав потоки воздуха, и направился в лесную чащу в убежище. Он выбрал хорошее место посреди топи. Пещера была довольно большой, глубокой, а главное сухой. Если бы не комары и мошки, можно было бы считать, что жить в этом гиблом месте вполне можно. Правда, охотиться тут совершенно не на кого, но Хранитель решил и эту проблему - таскал овец у крестьян. Те, конечно, не приходили от этого в восторг, но что делать? Ему же надо что-то есть. В свою очередь, Хранитель старался не нападать два раза на стадо. Он вообще старался дважды не появляться на одном месте, чтобы избежать преследования людей. Сейчас он был сыт, доволен и только тревога портила его умиротворенное настроение.
  Дракон опустился на поляну около пещеры. Окинул взглядом близлежащие кусты. Втянул воздух носом - пахло тиной и застоявшейся водой. Фыркнул и вошел в пещеру. В импровизированном гнезде свернулся и вскоре заснул, подумав, что хорошо бы сменить место, перелететь куда-нибудь подальше отсюда, пока крестьяне не выследили его.
  Он очнулся от какого-то шума не то в голове, не то в окружающем мире. Звучал колокол. И это кошмарное тревожное бум-бум-бум било по сознанию не хуже оглушающего удара по голове. Хранитель в ужасе распахнул глаза. Его окружила галдящая толпа, громко скандирующая:
  - Сжечь его! Сжечь его! Сжечь его!
  Хранитель дернулся в тщетной попытке подняться. Зарычал. Задергался. Бесполезно: его заковали в крепчайшие цепи, связали веревками и засунули в маленькую клетку. Он постарался увидеть солнце. Судя по расположению - сейчас вечер. То есть он проспал сутки? Проспал ли? Сутки ли? И как эти люди проникли в пещеру, выволокли его оттуда, не разбудив, протащили через топи по лесу в деревню и буквально спеленали веревками и цепями? Он хоть и молодой дракон, но все равно тяжелее иной кобылы. Накатила паника. Он заметался, забился, попытался расправить крылья и вырваться на свободу, но путы оказались слишком крепкими, а клетка не в меру надежной. Хранитель тяжело задышал, со страхом уставившись на деревенских.
  - А ну! - к клетке вышел рослый мужчина и поднял руку, призывая всех к тишине.
  Толпа постепенно затихала.
  - Сжечь его! - выкрикнул кто-то. И снова одобрительный гул.
  - Замолчали все! - рявкнул мужчина. - Да, эта тварь долго пугала наш народ и жрала наших овец, убивала людей. Но мы не будем его сжигать. Через неделю придут сборщики ясака за мягкой рухлядью . Вы все знаете, что платить нам нечем. А значит терпеть нам снова грабительство и разорение. Мы отдадим им то, что у нас есть, и подарим Великому Князю эту тварь для развлечения.
  - А какая нам с того выгода? - резонно спросил мужской голос из толпы.
  Хранитель тоже навострил уши.
  - Цепи делал наш Буданко, а он свое дело знает, - расплывчато ответил мужчина.
  - Как далеко уйдет обоз с рухлядью?
  - Чем дальше от нас, тем лучше. Эта тварь жрет людей. Никто от нее не скроется.
  Людей Хранитель ни разу в жизни не ел и даже не собирался. Интересно, почему этот человек второй раз акцентирует внимание на том, что он питается человечиной?
  - Но они вернутся за новым ясаком. Еще и баскаков с собой прихватят.
  - Не вернутся, - ухмыльнулся мужчина. - Буданко знает свое дело. Кто тронет тварь, будет иметь дело со мной. Я понятно объясняю?
  Ладно, значит у него есть неделя, чтобы убраться от этих людей подальше. Остается понять, как бы ему освободиться из пут и вырваться из клетки.
  Но ни ночью, ни следующим днем, ни через два дня Хранитель так и не смог освободиться. Ночами он мерз от холода. Днем загибался от жары. Лапы и крылья занемели так, что он их почти совсем не чувствовал. Ему было холодно, голодно и очень страшно. Его охраняли. За любую попытку хоть как-то пошевелиться, его жестоко били палками. Хранитель злился, рычал, огрызался и снова получал удар за ударом. Его били до тех пор, пока он не выбивался из сил. Но даже тогда он скалился на обидчиков и готов был укусить в любой момент. А еще он постоянно думал о Творце и звал его на помощь. Но...
  Утром третьего дня к нему подошли двое. Тот самый мужчина и второй - крупный, крепкий, широкоплечий. Он него пахло огнем и металлом. Кузнец.
  - Сделаешь так, чтобы тварь смогла вырваться? Металл нужен мягкий, но с виду крепкий. Она должна напасть на них и растерзать. Тварь голодная. Должна напасть. Я еще зарежу рядом с ней овцу и залью кровью дно телеги. Она нападет.
  - Ты хочешь, чтобы она рядом напала или все ж через лес они проехали?
  - Я бы их сам уничтожил, да только погубит это деревню. Тварь с той стороны леса должна напасть, подальше отсюда. Мы ее потом забьем и Князю поднесем. Мол, вот он, поганец, змей ползучий, покушался на твое добро.
  - Лучше живого Князю отдать. Ему такая зверюка по нраву придется.
  - Тогда сделай так, чтобы он вырвался да перебил их побольше, а уж мы с ребятами твари применение придумаем.
  - Странный план, ну да тебе, Велеба, и отвечать за него. Я бы тварь на цепи у нас оставил. Кто придет, того твари скормим и дело с концом. Слух пронесется, что у нас дракон есть, ни один баскак носа к нам не сунет. Боятся они драконов.
  Мужчина как-то по-новому посмотрел на кузнеца.
  - Твоя правда, Буданко. А ну как мы дракона для устрашения держать будем. Басурмане не сунутся к нам. А кто сунется, того мы дракону и скормим. Вот только опасно это. А если вырвется? Если на деревню нападет?
  - Не вырвется. Я свое дело знаю. Цепи на совесть скую. Вели вбить четыре столба, да поживее. Привяжем к ним тварь за лапы. Колеса повесим. Дернется тварь, мы ее за лапы и натянем. Ну и ошейник сделаем с острыми шипами внутрь. Как шелковый будет. Только вот как бы его заставить деревню охранять?
  - Палками, - рассмеялся Велеба.
  Сутки вокруг него все шумело, гремело и мельтешило. С одной стороны мужики вбивали столбы. С другой - кипела работа на кузне. Через сутки его лапы заковали в цепи, на шее застегнули страшный тяжелый ошейник с шипами, от которого тоже шла длинная и тяжелая цепь. А посреди деревенской площади установили клетку немногим больше той, в которой он сейчас находился. Хранитель понадеялся, что для того, чтобы перевести его из одной клетки в другую, его выпустят, а уж он-то рванет на свободу со всей оставшейся силой, но не тут-то было. Чертов Буданко и тут все продумал! Цепи на передних лапах и шее приковали к столбам, и только после этого маленькую клетку подвезли к большой и разрезали веревки. Его, сопротивляющегося всеми конечностями, подгоняя палками, заволокли в большую клетку, буквально растянув на земле. Дверь сзади закрылась. Задние лапы тоже приковали. Он был распят и совершенно не мог шевелиться. А потом Велеба, как и обещал, зарезал рядом с ним овцу и часть ее внутренностей выкинул в клетку, забрызгав землю кровью. Голодный Хранитель чувствовал себя диким зверем, попавшим в западню. Хотелось убивать от обиды. Рвать. Ломать. Уничтожать. Его опять били палками. Он метался, насколько позволяли цепи, рычал, пытался достать обидчиков, но те лишь издевались над ним и снова били.
  Вечером к нему кинули людей. Дверь клетки захлопнулась. Хранитель, забившись в угол, рычал на дрожащих пленников. Он не хотел убивать несчастных. Но от них так вкусно пахло страхом и едой. А он был таким голодным, затравленным и злым...
  Люди во главе с Велебой через несколько часов убили их сами в его же клетке. Подняли на пики. Избили Хранителя. Но даже тогда он не притронулся к свежему мясу, которое так бесконечно вкусно пахло едой.
  Два долгих и самых мучительных месяца Хранитель провел на цепи в чертовой клетке, изнывая от голода, жажды и холода. Деревенские еще сделали несколько безуспешных попыток накормить его человечиной, но всякий раз убивали пленников сами, уродовали их тела и выставляли это, как проделки дракона. Дракон же совсем обессилил и потерял всякую надежду вырваться. Зима все чаще напоминала о себе. Землю сковывали заморозки. Его трясло от холода, тело болело от постоянных побоев. Он умолял Творца помочь ему, но тот, видимо, совсем забыл про своего верного Хранителя.
  - Какой мальчик, - ласково протянул однажды женский голос.
  Хранитель с трудом разлепил глаза. Ночь выдалась морозной, и он не рассчитывал уже проснуться.
  - Как же тебе, должно быть, больно, - снова произнесла незнакомка и протянула руку, коснувшись его разбитой кожи.
  Он видел ее истинный лик. Перед ним стояла драконесса в образе человека. Золотисто-белый дракон. Очень красивый. С богатой гривой и винтообразными рогами на морде-маске. Большие крылья. Гребень между ними. Длинный узкий хвост. Ему даже показалось, что это видение, потому что в этом чертовом мире он был единственным драконом.
  - Ваша светлость! - окликнули ее. - Зверушка кусается.
  Женщина жестом подозвала к себе одного из его постоянных мучителей.
  - Как давно у вас эта зверушка? Где вы его поймали и как?
  - Поймали осенью в болотах. Тварь повадилась у нас овец таскать. Мы ее выследили, оглушили и скрутили. Теперь вот провинившихся ей скармливаем, - расхохотался.
  - Мммм, - задумчиво протянула она. - И как, хорошо ест? Что-то он у вас тощий и еле живой.
  - Как поработает, так и полопает, - вновь закатился от собственного остроумия мужчина. - Мало работает, ничего не лопает.
  - Постарайся не умереть в ближайшее время, - сказала тихо, обернувшись к Хранителю, и громким голосом добавила: - Эй, позови ко мне Великого Князя. Скажи, Многолика нашла для него подарок.
  Великий Князь тоже оказался драконом в образе человека. Этот был черным драконом. Из низших. Скорее всего, слуга драконессы, судя по тому, как угодливо он держался рядом с прекрасной женщиной.
  - Я хочу подарить тебе этого дракона. Заплати старосте и забери его в столицу, - заискивающим голосом приказала она.
  - Ну, Велеба, ты же слышал, что моя Многолика даровала мне твоего дракона? - гордо вскинул Великий Князь голову. - Исполняй пожелания княгини.
  Велеба несколько растерянно посмотрел по сторонам.
  - Но, Великий Князь, дракон совсем плохой. Хочешь, мы весной пришлем тебе нового, сильного, крепкого? А этот почти дохлый. Очень больной дракон.
  - Мне этот люб, - отрезала Многолика. - Или приказать моим людям высечь тебя за непослушание? - нахмурилась. - С огнем играешь, Велеба!
  Велеба нехотя махнул рукой, чтобы Хранителя освободили. Тот был настолько слаб, что даже не мог взмахнуть крыльями.
  - Подгони телегу покрепче. Пусть дракона погрузят в нее и доставят в столицу. Будет нам потеха! - приказал Князь.
  Хранитель не знал, сколько прошло времени, прежде чем они тронулись в путь. Он потерял сознание от голода. А когда очнулся, то оба дракона в дремучем лесу питали его магией и отогревали между двумя большими кострами. Рядом стояли привязанные овцы - его ужин. Невдалеке журчал ручей. Вода...
  - Кто вы? - тихо спросил он.
  - Меня зовут Эльвенэль, - улыбнулась женщина. - Я искала тебя. Меня прислал Творец. Мы с тобой должны найти его и спасти. Отныне я твой преданный друг и верный помощник, Хранитель Творца. - Слегка поклонилась.
  Хранитель слабо улыбнулся. Он знал, что Творец не оставит его в беде.
  
  
  В аудитории стояла тишина. Билл покосился на Тома, но по хмурому лицу друга было не понятно, понравилось ему или нет. Фрау фон Ригер шумно выпустила дым через нос и спросила:
  - Что мы можем сказать об услышанном? Кто?
  Руку подняла одна из студенток.
  - Давай, Моника. Начни первой. Но без фанатизма. Легко. Не пугай мальчика.
  - Я буду сама деликатность, - улыбнулась девушка. - Мне показалось, что герои немного картонные. Мы не увидели этого Хранителя. Какой он? Что думает? Как оценивает ситуацию? Как выглядит, в конце концов? Я понимаю, что писать от лица дракона тяжело, потому что мы не знаем, как думает дракон, но автор мог же пофантазировать. Тем более сказка - это такая благодатная почва.
  - Я согласен с Моникой, - сказал с места парень с сильным восточным акцентом. - Картинки нет совсем. Вроде бы где-то есть претензия на описание природы-погоды, но я не вижу ни быта, не могу понять, что это, какой исторический период, кто действующие лица? Вот что такое рухлядь? Почему она мягкая? Что такое ясак? Баскаки? Нет, я понимаю, что баскаки - это, наверное, SEK князя. Но дальше-то?
  - Я взял мир древних славян. Это должно быть понятным из их имен, - проблеял Билл сиплым голосом. Ноги предательски подгибались. - Мягкая рухлядь - это оброк (иначе дань или ясак) на деревни охотников, которые должны каждую осень сдавать в казну князя пушнину. А баскаки, да, это вроде нашего SEK. А описать все кругом я не мог, потому что дракон видел только часть деревни...
  - Диалоги плохие, - фыркнула девушка, сидящая рядом с Моникой. - Мне кажется, что с ними надо еще поработать. Они скучные. Помните, фрау Лукреция, вы читали рассказы, и мы разбирали диалоги в них? Жаль, что молодой человек не присутствовал тогда на наших занятиях.
  - Надеюсь, что после вашей критики молодой человек от нас не сбежит, - улыбнулась фон Ригер. - Моника, Фреддерк и Софи совершенно верно подметили - тексту не хватает картинки, персонажам живости, а диалогам натуральности, но, в целом, видно, что текст написан с большой любовью, но не пропущен через себя, сквозь себя. Словно Билл наблюдает за всем со стороны, а не принимает в тексте участие. Текст надо писать собой. Добавлять в текст себя. Текст - это живая материя. В зависимости от того, выспался ли ты, поругался с соседом, столкнулся с кем-то на улице, уронил бутерброд на свежую сорочку за десять минут до встречи с важным клиентом, в зависимости от множества факторов текст будет всякий раз играть по-разному и по-разному же он будет восприниматься другими. Читатель будет считывать ваши эмоции, ловить интонации и проносить, пропускать через себя. А ты не впустил этот текст в себя, Билл, поэтому твой читатель остался неудовлетворенным. Садись, молодец. Скучать не дал, но хотелось бы услышать больше позитива, ну и поработай над текстом. Если хочешь, то к следующему семинару можешь подготовить еще одну главу из этого романа, только с учетом всех замечаний.
  Билл, пунцовый от стыда, поблагодарил женщину и вернулся обратно. Хотелось раствориться в пространстве от критики. Наверное, она была обоснованной, но текст он написал давно и не сильно правил с тех пор, поэтому все эти века, меха и прочие ха-ха и не были толком прорисованы.
  - А мне понравилось, - пихнул его локтем Том и лукаво подмигнул. - А что дальше было? Хранитель им всем отомстил?
  Биллу послышался сарказм в его голосе. Вот только юморить сейчас не стоит, иначе он выпустит пар на сидящего рядом шутника без всякой деликатности.
  - А ты бы отомстил, если бы был Хранителем? Ну, ты, типа, прототип. Чтобы ты сделал, будь ты Хранителем? - раздраженно бросил Билл, сверля Трюмпера колючим и злым взглядом.
  - Я бы... - Том на секунду задумался. Ухмылка сползла с лица. Он стал серьезным, мрачным и очень темным. - Я бы, окажись на месте дракона, пришел в себя, набрался сил и вернулся. Я бы выловил всех, кто бил и издевался надо мной, кто морил голодом, заставлял есть человечину, всех-всех до единого, и убил. У одних смерть была бы быстрой. У других - мучительной и долгой. Чертов кузнец и староста... Я бы их убил с особой жестокостью. Потому что никто не имеет права издеваться над драконом, который никому ничего не сделал плохого.
  Это прозвучало как откровение. Словно только что Билл увидел не своего светлого, мягкого и улыбчивого Тома, а его скрытое в самой глубине сознания темное альтер-эго. И это его немного напугало. Но было еще кое-что, чего он испугался. Том как будто читал ту главу... Билл достал телефон и принялся листать текст.
  - Вот. Это следующая пятнадцатая история. Последний абзац.
  Хранителю понадобился месяц на то, чтобы завершить все дела в деревне. Эльвенэль научила его обращаться. Теперь он стал практически неуязвим для этих тупых неповоротливых людишек. Пока они метались в истерике по округе, пытаясь найти убийцу, он преспокойно щебетал на ветках снегирем или куницей наблюдал с ели за суетой. Каждый день он убивал одного из своих обидчиков. Старосту он оставил напоследок, справедливо рассудив, что нет ничего страшнее и мучительнее ожидания смерти. И не ошибся! Однажды Хранитель просто встал у него на пути. Ночь была лунной и ясной. Синее небо украсило ожерелье Млечного пути. Белый снег отливал голубоватым серебром. Это была идеальная ночь, чтобы умереть, красивая и очень спокойная. Он стоял посреди дороги такой молодой и сильный и насмехался над Велебой. Тот понял всё сразу же. Сильный запах страха ударил в ноздри. Хранитель блаженно прищурился и потрогал ледяной воздух языком. Велеба же хотел, чтобы он убивал людей. Он обвинял его в убийствах, злил и дразнил, изнывающего от голода, подсовывая в тесную маленькую клетку куски человечины. Да-да, Велеба, вот и к тебе пришло проклятие дракона, бойся, беги, спасайся. Мужчина истерично всхлипнул, тихо охнул, схватившись за грудь, и упал замертво. Хранитель еще раз потянул носом. Нет. Умер. Этот запах он ни с чем не спутает. Еще и в штаны наделал. Фу таким быть. Что ж, пора и ему отправляться в путь. Эльвенэль ждет.
  - Да, - кивнул Том, мстительно сверкнув глазами. - Именно это я бы и сделал - убил их. Знаешь, я не стал этого говорить при всех, однако, у меня тоже есть вопросы.
  Билл вопросительно выгнул бровь. У доски читали пьесу, и ему бы надо послушать, чтобы потом тоже поучаствовать в разборе, но открытость Тома сейчас важнее.
  - А что делал Творец, когда над его драконом издевались? Почему он не помог? Почему не пришел на помощь своему преданному другу?
  Он не ожидал именно такого вопроса. Более того, Билл этим вопросом и вовсе не задавался.
  - А я с ним живу? - нервно дернул он плечом и отвел взгляд.
  - Ну ты же автор! Ты же творец! - горячо и несколько агрессивно давил Том.
  Билл смутился.
  - Ты творец этого произведения и не можешь сказать? - шипел он почему-то зло.
  - Тихо там. Вы мешаете, - цыкнул на них парень, сидящий впереди.
  Они замолчали. Это дало Биллу небольшую фору на размышления. А ведь, действительно, почему Творец за всё время рукописи практически ни разу не помог Хранителю? Дракон постоянно влипал в истории и сам же из них выпутывался. А что же Творец?
  - У Творца проблемы с памятью. Он не помнит ни своего мира, ни себя, ни Хранителя.
  - А как же он путешествует по мирам?
  - В своих фантазиях. В его голове рождаются картинки... Просто картинки... Миры... Фантазии... Он в их плену. - Ответ, прямо скажем, был дерьмовым. Билл и сам это понимал, и видел, что Том неудовлетворен его глупым бредом. Но это первое, что пришло ему в голову.
  - Я хочу это прочитать, - нехотя сдался Трюмпер. - У меня много вопросов к этому злобному говнюку, и я хочу получить на них ответы.
  - Какому? - непонимающе моргнул Билл.
  - Творцу твоему. Дашь мне текст.
  - Конечно!
  - А я и не спрашивал, - буркнул Том, отворачиваясь и делая лицо слишком серьезным.
  Билл самодовольно улыбнулся. Эк он его подцепил всего одной маленькой историей. Ох, то ли еще будет!
  Занятия закончились внезапно. Три часа пролетели так быстро, что Билл и глазом не успел моргнуть. Семинары по драматургии оказались "весьма годными", как заметил Трюмпер, и Билл с ним тут же согласился. Теперь осталось понять, что делать следующие три часа до его семинара. Был вариант пойти домой и пообедать, если Том сейчас куда-нибудь срулит. Или остаться с ним, если у друга нет никаких планов, но есть время пообщаться.
  Словно прочитав его мысли, Том махнул рукой в сторону лестницы:
  - Пошли ко мне. Надо подумать над проектом. Кстати, кто-то обещал показать, чего он там в выходные нацарапал. Надеюсь, ты с флешкой?
  Билл замялся. Сохранить текст на флешку он не сообразил, вместо этого он все распечатал и второй день таскал в сумке.
  Том заметил его нерешительность.
  - Ну что еще? - спросил со вздохом.
  - Я текст распечатал.
  Том закатил глаза:
  - Убей Билла - спаси дерево. Откуда ты взялся такой... Эм... Несообразительный?
  - Тебе во всех подробностях рассказать? - недовольно буркнул он.
  Том заржал и замахал руками:
  - Ой, нет-нет, уволь!
  По дороге Том веселил его байками из своей жизни, от которых Билл ржал до слез и рези в животе. Он рассказывал, как однажды его попросили сделать музыкальное сопровождение на похороны древнего дедушки. И Том, проклиная всё на свете, потратил сутки на то, чтобы найти самую слезовыжимательную классику и составить из нее чудеснейший сет-лист на четыре часа беспрерывного звучания. Всё было до такой степени прекрасно, что Майк, которому выпала честь заслушать первые пятнадцать минут, начал рыдать уже через пять минут, умоляя дедулю вернуться с неба на землю. Заказчик же пришел в дичайшую ярость. Высказав матом всё, что думает о Трюмпере, он уже вознамерился пойти вон, когда ошарашенный Том все же спросил, а чего, собственно, хотел сам заказчик.
  - Ты только представь! Дед любил рок. Был фанатом Boston, Aerosmith, The Vibrators, Van Halen, Genesis, Led Zeppelin, Nazareth, Kiss, Queen и еще кучи групп. В костюме - старичок - божий одуванчик - чистенький, беленький, светленький. Без одежды - татухи везде! Бьюсь об заклад, что даже на члене он чего-нибудь набил. Днем до последнего работал мелким клерком, а вечером зажигал в клубах с молодухами. На одной из них и скончался. Я собрал все самые озорные хиты 70-х! В общем, выносили деда из морга под "Автоматического любовника" The Vibrators . "Двигаясь реально очень быстро, Это будет долгая, очень долгая ночь. Я не думаю, что ты собираешься в последний путь". Ты понимаешь, да?- захлебываясь от смеха, вещал Том. Билл не сильно понимал, но Трюмпер ржал так заразительно, что он смеялся над самим Томом. - Несли под Status Quo - "Ты помнишь, нам сулили жизнь в раю, Спи - загорай, забудь печаль свою..."
  - "Не вешай нос, солдат, О-у-о, не вешай нос, солдат! Вокруг твердили: "Наш сосед - герой", Если б ты знал, что не придёшь домой! Oh, oh, you're in the army now!" - подпел Билл.
  - Shots ring out in the dad of night... - загибался Том.
  - The sergeant calls: stand up and fight! - выразительно прокричал Билл, и они снова загоготали. - "Встань и иди!" Серьезно? Неееет!
  - А хоронили под...
  - Стой! Дай угадаю! Queen ! The Show Must Go On!
  - Даааа! - всхлипнул Том, размазывая слезы по щекам. - Я тебе клянусь! Это были самые мировые похороны на свете! Я такого веселья нигде не встречал! Это нереально круто! В общем, заказчик остался очень доволен. Говорит, что дед видел меня на тусовках и хотел, чтобы именно я составил для него "музыкальный план, ежели чего".
  Они зашли в лифт и поехали на этаж Тома.
  - А почему ты живешь с тем парнем? - спросил Билл. - Вроде бы на старших курсах селятся уже по одному?
  Том поморщился.
  - Давай не сейчас.
  - Вы с ним не очень ладите?
  - Скажем так, мы вынуждены в этом году жить вместе, поэтому просто живем вместе. В любом случае, это финансово выгодно, квартиру снимать дороже. Сколько ты платишь, если не секрет?
  - За нее платит фонд поддержки образования. Ну, то есть он перечисляет мне пособие, из которого я плачу за жилье. Не очень дорого.
  Том стоял так близко. Иногда носа Билла касался его запах - легкий, свежий, немного необычный. Хотелось к нему прикоснуться, ощутив тепло тела, вдохнуть, попробовать на вкус. Хотелось им обладать. Целовать. Гладить. Наслаждаться. Его хотелось тискать и любить. Любить так сильно, как только возможно. Билл чувствовал легкое возбуждение. Такое... пробуждающееся, копошащиеся какое-то, нежное и мягкое.
  Ничего не предвещало плохого. Неожиданно Трюмпер сделал быстрый шаг вперед, впечатав его спиной в стену, и жадно припал к губам. Короткий и колючий поцелуй. Резко оторваться и уткнуться носом в шею. Шумно вдохнуть. Оставить маленький засос на ключице. Снова вдохнуть. Нос скользит по шее, к мочке, целует в ухо. Страстно выдыхает:
  - Господи, откуда же ты такой вкусный взялся?
  - Тебе с подробностями? - рассмеялся Билл, шаря руками по стройному телу и чувствуя его возбуждение через плотную джинсовую ткань.
  - Лучше заткнись, - рыкнул он, вновь впиваясь в губы.
  Билл не стал спорить, позволив себя целовать.
  Дверь в комнату Том открывал дрожащими руками и с такой-то матерью. Билл лукаво стрелял глазками по коридору, испытывая колоссальнейшее удовольствие от предвкушения. Живот щекотало, разум искрился от собственных фантазий, он был одной большой эрогенной зоной, и, кажется, даже покрылся мурашками.
  Едва они переступили порог, Том тут же захлопнул дверь, повернул ключ и снова впечатал его в стену. Руки быстро скользили по телу, изучая его. Он задрал футболку и поцеловал сосок, чуть прикусив его. Начал спускаться ниже. Щекотно уткнулся носом в живот и опять глубоко вдохнул, обняв его за бедра.
  - Ты ведь мой? - спросил тихо, глядя снизу вверх.
  - Только твой, - прошептал Билл, стаскивая резинку с его волос, распуская волосы, как мечтал об этом несколько последних ночей.
  Это был лучший секс в его жизни. Они рухнули на постель, и какое-то время просто наслаждались друг другом - гладили, целовали, изучали. Том был нетерпеливым, но очень нежным и внимательным. Он явно смаковал, вкушал Билла, как очень дорогое блюдо от именитого шеф-повара. Он как будто раскладывал его по вкусовым нотам - вот лизнул за ушком, втянул носом запах, выдохнул шумно, провел языком по шершавому подбородку и опять засосал губы. Опускается на грудь, щекочет языком пупок, целует дорожку к джинсам. Но Том не спешит, дразнит его. Трется через ткань своим возбужденным членом о его член и снова упоительно целует. А Билл... Билл просто любовался им и позволял себя любить.
  - Мой? - снова в полубреду шепчет Том. Взгляд затуманен. Он, скорее, даже не отдает себе отчет, что что-то сейчас говорит.
  - Твой, - стонет Билл, изнывая от желания.
  Мысль о смазке пришла ему в голову неожиданно. Билл вдруг понял, что на сухую будет не очень. Он с огромным трудом заставил себя сосредоточиться на главном и отлипнуть от Тома.
  - Нам бы чего-нибудь жирного, - вкрадчиво попросил он.
  Том замер и удивленно уставился на друга.
  - Ну, там крем...
  - Зачем? - недоуменно.
  - В смысле зачем? Чтобы было приятно.
  - Господи, ты про лубрикант, что ли? - Трюмпер с явной неохотой сполз с него и пошел к шкафу. Из коробки с носками извлек пузырек с прозрачным гелем. - Надеюсь, это тебя расслабит, - поставил рядом с подушкой и сел в ногах.
  - Меня ты расслабляешь, - мурлыкнул Билл, поднимаясь и перебираясь к нему на колени. Обхватил лицо ладонями и принялся целовать. Потом нажал ему на грудь, вынуждая лечь. Том с улыбкой подчинился. Билл покрывал маленькими поцелуями его лицо, шею, ключицу. Он осторожно касался кончиком языка кожи и шумно втягивал его запах. Чуть прикусил мочку, прошелся по раковине уха. Том засмеялся, немного отстраняясь, - щекотно, захотел перевернуть их, но Билл не позволил. Нет, сегодня его соло. Он хочет, чтобы голову Тома снесло от восторга, чтобы Том остался доволен, захотел быть с ним. Он опустился к шее, принялся целовать ее в самых нежных местах - за ухом, у границы волос, чуть ниже... Кожа Тома покрывалась мурашками. Билл оставлял на ней мокрые следы языком и тут же дул. Том млел и открывал шею для ласки. Иногда он касался носом Билла и скользил им по коже, словно следуя за его запахом. Билл целовал кончик его носа, а Том улыбался на это, терся о его тело своим телом, и опять кончик носа изучает запах.
  Билл оторвался от поцелуев и сел у него на бедрах. Он хотел посмотреть на Тома. Увидеть его не самоуверенным и дерзким, а беззащитным и открытым их... Отношениям? Сексу? Любви? Билл склонил голову на бок и улыбнулся. Том распахнул глаза и сделал очень жалостливый взгляд - ему нравилось, он хотел еще. Билл медленно расстегнул ремень на джинсах. Сначала своих. Потом его. Пуговки. Провел кончиком ногтя по волосатой дорожке от пупка к резинке трусов. Погладил около впадинки пупка, снова провел ногтем по дорожке. Его хотелось сгрести и уткнуться носом в теплый вкусный живот. Им хотелось дышать и наслаждаться. Его хотелось целовать и вылизывать. Билл осторожно опустился на него и принялся губами собирать россыпь родинок на ключице. Том шумно выдохнул и откинул голову назад, прикрыв глаза. Кадык дернулся. И Билл тут же не сильно прикусил его зубами. Лизнул. Том улыбался. Ресницы подрагивали. Но кроме родинок тело Тома украшали многочисленные шрамы. Причем они были относительно одного цвета, что наводило на мысль, что Трюмпер стал "счастливым" обладателем этого сомнительного "богатства" единомоментно.
  - Что это? - аккуратно провел он пальцем по самому длинному шраму на боку.
  Том приподнял голову, поморщился и отмахнулся:
  - Не надо сейчас.
  И Билл снова принялся его целовать и ласкать, очень осторожно касаясь чьих-то отметин. Он насчитал их двенадцать штук. Чаще небольшие, по два-три сантиметра, но были и длинные, сантиметров по пять. Это нож, щелкнуло у него в голове. И стало страшно.
  А потом Билл любил его. Он вспомнил всё, чему научился с Беном. Вспомнил и его обидные слова про бревно, поэтому полностью взял инициативу в свои руки, заставив Тома просто лежать и получать удовольствие. Том не возражал. Он лежал, смотрел, улыбался и гладил, пока Билл активно играл с его членом.
  Том кончал очень красиво - запрокинул голову назад, открыв взору прекрасную длинную шею, к которой прилипли прядки непослушных волос. Рот приоткрыт. Взгляд затуманен. Щеки розовые. И тихий-тихий стон, как шелест листвы, настолько интимный, что Билл, сдерживающийся из последних сил, отпустил внутренний тормоз и полностью отдался ощущениям. Оргазм не заставил себя долго ждать. Билл излился ему на живот и напрягся - Бен бы уже закатил скандал по этому поводу. Но Том расслабленно улыбнулся и уронил руку на пузо, аккурат на результат Билловой страсти. Провел пальцами вверх, размазывая сперму. Поднес пальцы к носу:
  - Ты нереально вкусно пахнешь.
  - Перестань, - смутился Билл, осторожно вставая с его бедер и ища взглядом что-нибудь, чтобы вытереть зад. - Я в душ. Какое полотенце твое?
  - Нет, - заканючил Том. - Иди сюда. - Подвинулся. - Полежи со мной рядом. Мне еще никто так голову не сносил, как ты.
  Билл не смог отказать. Вытянулся вдоль его тела, уткнувшись носом в потную подмышку. Том накрыл их одеялом. Стало очень хорошо, тепло и уютно.
  - Откуда это? - спросил еще раз, проведя пальцем по шраму.
  Том скривился, словно гадость понюхал.
  - В августе меня порезали. Я встречался с парнем, его бывший меня заказал. Четырнадцать ножевых, но как в анекдоте - пуля попала в голову и прошла навылет, мозг не задет. Руки порезал сильно. Я на гитаре раньше играл, теперь не уверен, что получится. В реанимации долго был, потом еще в больнице... Пропустил начало учебного года, завалил сессию, чуть не вылетел. Мне Георг и Майк очень помогли.
  - Георг?
  - Парень, который договорился о тусовке, помнишь?
  Билл покачал головой:
  - Тот, который оплатил всё? Я его не знаю.
  - Не, это другой. А это... Не важно, я покажу его. Он и про тебя сразу же все узнал. Про Бена твоего. Он с Отто Хохом, тем чуваком на "Мазерати", учится в одной группе, поэтому проблем с информацией не было. Они за меня очень боятся. Бен твой с Люкой дружбу водит, денег ему должен, как сказали. В общем, как-то все херово.
  - Я говорил? Бен решил с меня денег поиметь. Фактически поимел. Их гоп-компания за мой счет решила отдохнуть на каникулах, а я случайно услышал об этом, когда Бен жарил какого-то мудака в туалете.
  - Хочешь, я поговорю с ними?
  - Нет. Я про Люку тоже наводил справки как-то, было дело. Он будет прессовать Бена, а не меня, потому что ему Бен должен, а не я. Бен подставился сильно. Люка теперь из него всю кровь выпьет. А тот парень... Ну, из-за которого... ты... это...
  Том улыбнулся.
  - Оу, у него все отлично. РомантИк по полной программе. Он радостно вернулся к бывшему, не забыв мне в реанимации рассказать о большой и чистой любви, о том, что все ошибаются и не надо принимать близко к сердцу физическое влечение и выдавать его за то, чего нет и никогда не было. Ему надо было развеяться, ну и я должен все понять, простить и отпустить. Я стрессанул на это и чуть не склеил ласты. Но это уже другая история.
  - Ого! А я все понять не мог, почему твои друзья были против меня.
  - Они не были против тебя. Они навели про тебя справки и решили, что гимор с Люкой мне не нужен. Ну и мутный ты какой-то, согласись.
  - Я мутный? - аж подпрыгнул Билл.
  - А то кто ж! - лукаво покосился на него Том. - Но вкусный. Меня нереально прет от твоего запаха. Кажется, я могу нюхать тебя вечно. Ты мой личный сорт кокаина. Особенно, когда ты пахнешь возбуждением и сексом. Ты даже не представляешь, насколько ты вкусный.
  Билл погрустнел, вспомнив Бена. Из-за этого подонка он чуть было не остался без Тома.
  - Бродя между Мирами и душами, будь осторожен: может, какая-то душа решит прийти к тебе надолго, а какая-то станет частью тебя. Как думаешь, хорошая фраза для начала новой главы?
  Билл кивнул. Очень хорошая.
  - А ты мне почитаешь еще про своего Хранителя?
  Билл улыбнулся и снова кивнул.
  - Только сначала мы посмотрим, что я собрал для проекта. Ты скажешь, то или не то, а потом я тебе почитаю.
  - Замётано. - Том зевнул. - Предлагаю пару часов поспать, потом будем заниматься. А то мне сегодня ночью еще работать. Если хочешь, можешь пойти со мной. Только, чур, без кокса и экстази! Мне твоей кривой рожи за глаза хватило в прошлый раз.
  - Ты теперь будешь это вспоминать до конца моих дней?
  - Нет, до тех пор, пока не перестанешь краснеть, - рассмеялся. - Давай спать.
  - А сосед?
  - Рауль придет вечером, можно не дергаться. Мы уже свалим отсюда к тому времени.
  - Это из-за ранения ты с ним в одной комнате оказался?
  - Да. Пока я три месяца по больницам-друзьям жил, мою комнату ему отдали. Я не стал его выгонять. Мы друг друга не напрягаем. К тому же, я не вижу его днем, а он редко видит меня ночью. Очень удобно. Спи. Нам надо хорошо выглядеть ночью и продержаться до утра, а потом еще как-то отучиться.
  Билл поудобнее устроился на узкой кровати, покрепче обняв Тома. Тот повернул к нему голову, уткнувшись носом в волосы, и закрыл глаза. Билл поймал его дыхание. С ним было очень хорошо и спокойно, он чувствовал себя защищенным, уверенным, влюбленным и... любимым?
  
  
  
  7.
  
  
  
  
  
  Ты мне нужна и признавать непростительно,
  И я вдруг понял, не хватает эпитетов.
  Ты мне нужна, ну хоть ты тресни!
  И я вдруг понял, что не выразить в песне.
  А в голове моей беспорядки.
  Сошел с ума! Влюблен в твои недостатки!
  Ты, конечно же, с той же грядки,
  Что и я!
  Я вспоминаю, что такое бывало.
  И вот опять отдаю одеяло.
  Просто так, без особого повода.
  Все ощущения с тобой свяжу с холодом.
  Чтобы просто испытывать счастье,
  Ведь холод то, что я чувствую чаще...
  С тобою вместе я стану слаще!
  Для тебя!
  Ты мне нужна! Ты мне нужна!
  Как солнце, воздух и вода!
  Как грустной девочке еда!
  Ты мне нужна! Ты мне нужна!
  Ты мне нужна! Вот мой ответ!
  Как первокурснику минет!
  Как самокат в двенадцать лет!
  Ты мне нужна! Ты мне нужна!
  
  Ты мне нужна (с) Горький
  
  
  
  Билл проснулся от того, что его нежно целуют. Невесомые прикосновения к самым чувствительным местам заставляли кожу покрываться мурашками, а разум таять, как эскимо в жаркий полдень. На тело легло тяжелое тело, но Билл бы вечно лежал с закрытыми глазами и притворялся спящим, лишь бы это тело и дальше согревало его своим приятным теплом. Губ коснулись губы. Нежно, бережно, ласково. Билл отозвался на поцелуй и тут же получил улыбку в ответ. И снова губы ласкают губы, язык дотрагивается до зубов, чтобы в то же мгновение встретиться с другим языком. Если счастье и существует, то сейчас оно явно лежало на Билле и нежнейшим образом его целовало. Билл сонно улыбнулся и обнял Тома. Тот опустил лицо около его головы и выдохнул в ухо:
  - Мой.
  - Как любят драконы? - неожиданно для самого себя спросил Билл. И испугался - Том решит, что он двинутый придурок...
  Трюмпер улыбнулся, довольно заурчал, коснулся уголка его губ и прошептал:
  - Навсегда. Когда дракон создает пару, он предан другому дракону навсегда.
  - Я хочу, чтобы ты был моим драконом, - мурлыкнул.
  Том поцеловал его в кончик носа:
  - Я и есть твой дракон.
  Билл распахнул глаза и тревожно посмотрел на наслаждающегося поцелуями друга:
  - Обещай, что ты не поступишь со мной, как Бен. Пожалуйста. Если ты хочешь сделать что-то плохое или... Или если ты просто поиграть... Предать... Лучше давай сразу... Чтобы не больно... Я не смогу второй раз... Подряд...
  Блаженство сползло с лица Трюмпера, как театральный грим под упругими струями воды. Он окинул его недовольным взглядом и рывком поднялся. Взял с пола джинсы и вышел из комнаты.
  Билл недоуменно нахмурился. Что это было? Чего он взвился? Что сказано не так? Что за псих на ровном месте? Из коридора донесся шум воды. Билл сел, поджал губы, уставившись в одну точку. Какого, собственно, хера? Что он сказал не так? И вообще! Псих недоделанный этот Трюмпер! Порыскал взглядом по комнате. Одежда все также валялась на полу. Да ну и черт с тобой! Он оделся, оставил на столе набросок проекта и ушел по-английски.
  Телефон ожил минут через пятнадцать. Билл как раз был на полпути от общаги к уни. Чтобы не думать о случившемся, он принялся размышлять, стоит ли ему идти на семинар. К началу он опоздал, но можно же посидеть на второй половине. Почему бы нет? Или пойти домой и лечь спать? В целом, он выспался у Трюмпера. Принюхался к себе - нельзя в уни, надо домой, мыться и... И сделать хоть какие-то уроки, он не готов ни к одному завтрашнему семинару. Вот только если сейчас он притащится домой, то сойдет с ума от собственных мыслей. И ни одной из них не будет по поводу завтрашних занятий. Билл пропустил несколько звонков, а потом все же заставил себя поднести телефон к уху.
  - Ты куда делся? - поинтересовался псих недоделанный.
  Билл счел нужным промолчать. Очень хотелось покурить, но последнюю сигарету он прикончил минут пять назад.
  - Я буду через час. Постарайся собраться к этому времени. Мне нельзя опаздывать.
  - С чего ты решил, что я пойду с тобой? - холодно спросил Билл.
  - Ну мы вроде как собирались... - смутился Том.
  - Это ты собирался, а не я. Я никуда не собирался, - отчеканил Билл и отключился. Злость закипала, словно вода в чайнике. Она булькала и требовала выхода. Он гневно сверкнул глазами и уверенным шагом отправился в университет. Чертов Трюмпер! Из-за него он прогулял уже несколько пар. Не хватало получить нагоняй из деканата.
  Семинар прошел. Билл даже сказал бы, что семинар прошел мимо. Полтора часа он до дыр на бумаге рисовал каракули, не стараясь прислушаться к тому, что происходит у доски. Он был расстроен, подавлен и угнетен произошедшим. Том такой же, как Бенжамин. Хотел просто поиграть. Надавил на жалость, развел на новые эмоции, трахнул и... Зачем тогда он звонил? Зачем хотел заехать? Почему звал с собой? В этом есть какой-то подвох. Определенно. Трюмпер что-то задумал и теперь хочет развести его, как последнего педального лоха. Как сделал это Бенжамин. Как мог сделать кто угодно! Он целенаправленно влюбляет его в себя, чтобы получить какие-то бонусы. Не бывать этому! Билл не такой идиот, чтобы наступать на одни и те же грабли! Ручка снова отстрелила колпачок, сорвав резьбу. Билл сплюнул недовольно и завязал узлом стержень. Не бывать этому! Никогда! Он больше никому не позволит лезть к себе в душу. Телефон молчал. Хотелось швырнуть его в стену со всей силы. Так, чтобы раскололся. Билл медленно выдохнул и закрыл глаза. Пятнадцать минут до конца. Зачем ему телефон, если все равно никто не звонит? Можно просто купить часы и не тратить деньги, пополняя баланс. К черту всё! Нафига он вообще притащился на этот чертов семинар?
  - Мяу, - с укоризной сказал Кот, когда Билл вошел в квартиру и включил свет.
  - И тебе привет, - уныло ответил он. - Хорошо, что ты не собака. Я бы не вынес еще и вечерней прогулки. И, пожалуйста, не лезь ко мне сегодня. Я хочу побыть один.
  - Мяу. - Кот поднялся, распушил хвост и важно прошествовал на кухню.
  - Классная тема. Я бы тоже чего-нибудь съел. Целый день голодный.
  Кот обернулся, словно проверяя, идет ли за ним хозяин.
  - Слушай, ну тебе придется привыкать. Я не могу постоянно сидеть дома и обслуживать твою наглую морду. У меня есть дела. Работа. Учеба... Личная жизнь... Будет... Когда-нибудь...
  Билл достал из холодильника размороженную рыбу и кинул животному в мисочку. Кот с довольным урчанием и громким чавканьем принялся поедать "добычу". Билл грустно улыбнулся, печально посмотрев на мейн-куна, глянул на телефон и решил, что самое лучшее сейчас - это лечь спать. Главное, не начать думать на ночь. Иначе...
  Он сидел на краю кровати уставший, поникший, размазанный. Снять джинсы у него хватило сил только до половины. Один носок валялся в одном углу комнаты, второй безнадежно застрял на ноге. Он запустил руки в волосы и низко свесил голову. Надо бы заставить себя дойти до душа. Но он все еще пах Томом и... Завтра. Пусть запах Тома укутывает его ночью. Он так вкусно пах Томом... Кот подошел, запрыгнул на кровать и долго обнюхивал его бок.
  - Чувствуешь? - безрадостно усмехнулся он, протягивая ему руку. - Так пахнет человек, который собирался меня кинуть. Я тупой неудачник, Кот. Идиот и... И просто идиот. Давай спать. Прости, не хочу в душ. Завтра.
  Кот, видимо, почувствовав упадническое настроение хозяина, принялся тереться о него мордой и громко урчать. Хотелось выйти в окно. Да толку, если живешь на первом этаже?
  Утро не принесло желаемого облегчения. И душ не помог Биллу почувствовать себя лучше. Да еще задница с непривычки добавила остроты абсолютно всем чувствам, которые он испытывал в настоящий момент. Билл, мрачнее тучи, притащился в университет и занял место в самом дальнем углу аудитории за столбом, где ни он никого толком не видел, ни его никому не было видно. Том на первую пару не пришел. Наверное, отсыпался после бессонной ночи. Интересно, а он шлюх снимает в клубах? Парень он видный, заметный, легкий, наверняка, половая жизнь бьет ключом. Черт, надо обязательно провериться. Не хватало еще что-нибудь подцепить от этой прости, господи, тутки. Так, стоп! Он в четверг был на первой паре, а в среду пришел ко второй? То есть, может он у себя где-нибудь? Ладно, подождем. Интересно, а как он себя поведет? Что скажет? Он заходил вчера? Или... Нет, не надо фантазировать. Телефон по-прежнему молчал. Билл его уже раз пятьсот проверил.
  Вторая пара. Билл снова засел в дальнем углу, конечно, не так удачно, как в прошлый раз, но все равно так, что Трюмпер, когда войдет, заметит его не сразу, а у него будет время, чтобы понаблюдать за этим придурком из засады. Но "Зарубежную литературу" Трюмпер проигнорировал. Что сказалось не лучшим образом на настроении Билла. Он сделался злым и очень раздраженным. А еще он начал переживать, все ли с другом в порядке, потому что пропускать занятия было явно не в привычке Тома. Хотя, что он знает о его привычках, давайте будем откровенны.
  Перед "Историей языка" Биллу приспичило. Он покрутился в аудитории. Обнаружил, что Трюмпера снова нет (что невероятно его взбесило!), как и Бена, и решил отлучиться по важному делу. В любом случае, если и сейчас Трюмпер не появится, то он сможет сесть на любимое место к окну, а не мучиться на задворках.
  Слава богу, что он не успел расстегнуть штаны перед писсуаром, когда в сортир вошел Бенжамин собственной персоной. И это был тот редкий случай, когда кроме них в помещении не оказалось больше никого. Совсем никого. Ни одного самого задротного задрота. Билл нервно сглотнул. Бен быстро оценил свое великолепнейшее положение. В два шага оказался рядом с Каулитцем и схватил его за горло, знатно приложив об стену спиной.
  - Тварь! - злобно шипел Бен ему в лицо, щедро одаривая брызгами слюны. - У меня из-за тебя проблемы! Ты за все заплатишь! Иначе я тебя опозорю на весь университет! Помнишь то видео? Так вот, я не стер его!
  Билл попытался вырваться, но получил ногой в пах. Скрючиться ему не дали удушающие объятия бывшего любовника.
  - Ты меня понял, мразь? Я тебя со свету сживу! Опозорю перед всеми, понял? Урод поганый!
  Короткий удар в солнечное сплетение. Билл задохнулся от боли.
  - Завтра же! Ты слышишь, завтра же утром все деньги должны быть у меня, иначе я разошлю ссылку на видео всем!
  И еще один сильный удар в живот. Билл сполз на пол, закашлялся.
  - Не, друг мой, сначала ты покажешь это видео мне, - усмехнулся кто-то.
  Сквозь пелену слез он различил ноги в узких джинсах и видавшие виды кроссовки.
  - Отвали! - рявкнул Бен, намереваясь покинуть место действия.
  - Не раньше, чем ты покажешь мне это видео, - настаивал голос.
  Билл рукавом вытер слезы и поднял взгляд. Дорогу Бенжамину преградил рыжеволосый патлатый парень. Около входа в весьма расслабленной позе подпирал косяк плечом Том, показательно неторопливо разминающий кисти. Оба самодовольно улыбались.
  - Так что? - расцвел рыжий.
  - Хуй в пальто, - огрызнулся Бен.
  Рыжий с ноги засветил ему в пах. Билл даже на секунду зажмурился, представив, как Бену должно быть больно. Тот взвыл и рухнул на колени.
  - Где видео? - поднял за подбородок голову Бена рыжий. - Покажи мне его.
  Бен что-то прошипел. Билл не понял, что именно. Он быстро соскреб себя с пола и переместился поближе к Тому. Трюмпер протянул к нему руку. Билл обиженно всхлипнул и сделал шаг навстречу. Друг обнял его и быстро поцеловал в губы, тут же вытолкнул за дверь со словами:
  - Я разберусь, иди.
  Разборки длились недолго. Билл на нервной почве умудрился сгрызть ноготь и надумать всего самого ужасного. Минуты через две-три Том с другом неторопливо покинули сортир. Щеки румяные, глаза блестят, улыбаются широко.
  - Мог не топить его в унитазе, - пожурил рыжий Тома. - Корзины с мусором вполне достаточно.
  - Я его уже два раза просил. Не понимает. Что я могу сделать? Только макнуть носом в дерьмо. К тому же он обидел моего мальчика.
  Том протянул руку к "мальчику", и тот ухватился за кисть, обнял его.
  - Ты спрашивал про Георга? Знакомьтесь, - представил Том друга.
  Рыжий тряхнул шевелюрой и стрельнул зелеными глазами. Нос уточкой. Губы тонкие. Лицо хитрое, но в то же время доброжелательное. Фигура шикарная - плечи широкие, руки сильные, талия узкая. Вот только ростом не удался. Парень был почти на голову ниже и Тома, и самого Билла.
  - Том много про тебя рассказывал, - улыбнулся широко и открыто.
  - Ты ему про меня тоже, - парировал Билл, вернув такую же улыбку в ответ.
  Том вздохнул:
  - Вот такая он язва. - Поцеловал Каулитца в висок, прижав к себе плотнее. Билл почувствовал, как уши вспыхнули. Он с улыбкой ткнулся Тому в плечо, не замечая, как втягивает его запах - новая туалетная вода. Вкусная. Свежая. Ммм... Мурашки и прилив тепла внизу живота. Рука Тома едва заметно чуть сильнее прижала его. Губы дрогнули в понимающей улыбке. Черт! Он читает его мысли!
  Георг проследил взглядом за вышедшим из туалета Бенжамином. Том и Билл оглянулись.
  - Он больше тебя не тронет, - усмехнулся Том. - Ну или я убью его. Задолбал.
  - А видео? - покраснел Билл. Эта была очень идиотская история. О том, что Бен снял его во время минета, Билл узнал незадолго до их расставания, но тогда тот заверил, что незамедлительно все удалит, просто в тот момент, де, Билл был чудо каким красивым, и Бен не устоял, хотел оставить о нем память. Там толком-то ничего не видно, но все равно...
  - Было видео и нет видео. Магия! - как фокусник взмахнул Георг руками, и все рассмеялись.
  - Идемте, занятия уже начались. А то нас не пустят в аудиторию, - поторопил Том. - Вечером как обычно?
  Георг кивнул:
  - Только не опаздывайте. Я ж правильно понимаю, что мечтать о том, что ты притащишься один, уже не приходится?
  - Не начинай, - поморщился Том. - Надо решить вопрос с Люкой. У тебя есть на него выходы?
  - У меня всё есть. Головы у тебя нет, - фыркнул рыжий и, развернувшись, пошел прочь.
  Том потрепал Билла по макушке и чмокнул в щеку:
  - Я у окна.
  - Перебьешься, - выпутался Билл из его объятий и рванул к дверям, чтобы войти в аудиторию первым и успеть занять свое любимое место.
  Семинар проходил напряженно. Сначала им рассказали, что положительные отметки за тестирование получили семь человек из сорока восьми, включая Трюмпера и Каулитца, что весьма и весьма расстроило фрау профессора. По этому поводу она проведет повторное тестирование ровно через месяц и всем надо быть готовым сдать его хотя бы на твердую тройку. В противном случае, не видать на экзаменах никому положительных отметок, как своих ушей. Потом она начала гонять всех в хвост и гриву по основным этапам исторического развития языка и формированию системы в древневерхнемецком периоде. Билл понимал, что ничего не понимает вообще. При этом он еще и половины слов не понимал. Все эти общенемецкие литературные формы национального языка, сложившиеся в нововерхненемецкий период на базе верхненемецких диалектов в противоположность территориально раздробленным местным диалектам, как нижне-, так и верхненемецким, были для него каким-то непроходимым, неузнаваемым, непостижимым набором слов. Он честно пытался слушать и даже старался что-то записать, но... У Тома, судя по всему, были те же проблемы.
  - Это какой-то бессвязный набор слов, и я не понимаю, как в него вдумываться, - в итоге сдался Трюмпер, раздраженно швырнув ручку на парту. - Я не знаю, как мы будем сдавать это дерьмо. Я не смогу это даже зазубрить.
  - Прорвемся, - ободряюще улыбнулся Билл. - Оно же не может быть хуже латыни. А латынь мы сдали. Хотя... Хотя это я латынь сдал, а ты-то ее купил.
  - Угу, купил. После пятой честной попытки самостоятельно сдать контрольную, я решил, что проще ее купить. Думаешь, эту гадость мы тоже сможем как-нибудь обойти?
  - Сделаем хороший проект, а там придумаем что-нибудь.
  - А ты куда вчера свалил?
  - А ты?
  Том пожал плечами:
  - Мыться пошел. Выхожу - тебя нет. Я вообще-то надеялся, что ты присоединишься.
  Билл почувствовал себя идиотом. А ведь он действительно мог присоединиться к нему и проблема была бы решена... Но виду не подал. Скорчил самую обиженную рожу, какую только смог.
  - Ты меня оскорбил.
  Глаза Тома стали большими и очень удивленными.
  - Я? Тебя? Серьезно? То есть как обзывать меня мудаком - так мы в первых рядах. Сам назвал? Сам обиделся? Сам удрал? Очень прокачанная схема. Долго думал?
  - Я задал тебе вопрос. Ты не ответил, просто встал и ушел. Я что должен был подумать? - нахмурился Билл.
  - Какой ты мне вопрос задал? "Том, скажи честно, ты такой же мудак, как Бенжамин?" Этот? - все больше распалялся Трюмпер. Шепот стал свистящим от негодования, а глаза недовольно прищурились. - А если бы я сказал: "Билл, ты мудило, каких свет не видывал, и из-за тебя мне может прилететь от твоего бывшего урода и его дружков, поэтому иди сразу нах", - ты бы мне что ответил и как себя повел? Я решаю твои проблемы в который раз, потому что ты мне небезразличен. И я не хочу от тебя слышать подобные вопросы, потому что они меня унижают. Ты все слова понял?
  - Договорились, - Билл улыбнулся и кивнул. - Знаешь, о чем я мечтаю? - пихнул его локтем и игриво повел бровью.
  Том оскорбленно отвернулся. Билл наклонился к самому уху и едва слышно прошептал:
  - Ммм... Я хочу узнать, какой ты на вкус, - голосом змея-искусителя.
  - Ты меня решил сожрать, как дикое животное? - криво ухмыльнулся.
  - Всего, - урчал, как довольный кот, Билл, загадочно улыбаясь и сверкая глазами. - Со всеми твоими потрохами и недостатками.
  - Оооо, да ты, как я посмотрю, опасен, - одарил его сладким взглядом Том. Сделал серьезное лицо и повернулся к преподавателю всем корпусом.
  Билл тут же проник пальцами под худи и дотронулся до горячей кожи поясницы. Пощекотал. Так хорошо, когда Том рядом.
  После занятий они засели в университетской библиотеке, собирая фактуру для проекта. Том прочитал всё, что оставил ему Билл, придумал, какую информацию надо нарыть дополнительно, что сократить, а что расширить. Сказал, что раздал своим "камрадам" в общаге анкеты для практической части. Они выделили пару глав для рефератов по другим предметам. К вечеру Билл был вымотан донельзя и испытывал сильнейшее желание убить Трюмпера самым извращенным способом - Том оказался тем еще нуднейшим, въедливейшим задротом-заучкой. Казалось, что он поставил цель довести Билла до белого каления и, надо отметить, у него это отлично получилось.
  - Соединишь всё в один файл и сможешь расставить логично по нашему плану? - спросил Том, вытянувшись на стуле так, словно планировал вот-вот свалиться.
  - Может ты? - попытался отбрыкнуться от задания Билл.
  - Нет, я практику буду подгонять под наши теоретические изыскания. Мне нужен адекватный текст, тогда я наложу на него всю практику, сделаю выводы и получится шикарнейший проект, за который мы получим по единице и, возможно, освобождение от этого чертового экзамена.
  - Клёвый план, - проворчал Билл. Ковыряться во всем этом не хотелось от слова совсем. - Ты оставил мне самое дерьмо.
  - Я отдал тебе самое простое. У тебя всё есть, надо лишь написать связный текст по уже подобранной информации, а весь анализ и подгон фактов под фактуру я взял на себя. Так что не ной. Давай поедим где-нибудь, а потом переодеваться и тусить. Георг позвал нас почти культурно отдохнуть.
  - Куда?
  - На Кудамм, - загадочно улыбнулся Том.
  Билл раздраженно выдохнул, закатил глаза и тоном, каким обычно говорят с неполноценным, повторил:
  - Куда позвал? Как одеваться? Что за туса?
  Том невинно хлопнул ресницами:
  - Одеваться тепло, но стильно. Туса крутая. Тебе понравится.
  - А Георг, он всегда по вечеринкам?
  - Георг уникальный человек. Не удивлюсь, если он станет крутым бизнесменом, потому что более хваткого ума и великолепного таланта оказываться в нужное время в нужном месте я еще ни разу ни у кого не видел.
  - Круто... А во сколько нам надо быть на Кудамме и где?
  - Где я пока не знаю, но приехать лучше к полуночи. Поэтому у нас есть время...
  - А ты будешь переодеваться? - как бы между прочим уточнил Каулитц. Взгляд пристальный и очень хитрый.
  - Да нет, наверное. Сумку только брошу. Ну, может, душ приму...
  Глаза Билла тут же заблестели, а лицо озарила соблазнительная улыбка.
  - Тогда я предлагаю сразу поехать ко мне. У меня же мы можем поужинать.
  - Хм... А почему нельзя сначала поужинать, а потом...
  - Потому что нельзя! Я закажу нам пиццу.
  По дороге домой Том еще раз объяснил структуру их проекта. Билл принялся спорить, но быстро сдался, ибо Трюмпер завалил его аргументами с ног до головы. Да и не о том сейчас были его мысли. У них есть четыре часа, чтобы отдохнуть так, как вчера не получилось. Целых четыре часа... А может быть и больше, если удастся уговорить Тома не ходить на эту чертову пати к Георгу. Может быть целая ночь! И вся его!
  - Почему ты такой несерьезный? - резко остановился Том и внимательно на него посмотрел. - О чем ты думаешь?
  Билл расплылся в довольной улыбке и томно выдохнул.
  - Поверь, тебе лучше этого не знать, - проворковал он совершенно непристойным тоном.
  Том то ли включил свою любимую тему - тормоз восьмидесятого уровня, то ли одно из двух:
  - Я серьезно, а ты дурачишься!
  - Ох, я еще никогда не был столь серьезным, как сейчас. Как только мы доберемся до моей квартиры...
  - Привезут пиццу! - восторженно закончил Том.
  Билл не удержался и громко захохотал. Трюмпер при всем своем уме, харизме и очаровании, иногда бывал удивительным придурком.
  Около подъезда опять начались проблемы. Том поведал трогательную историю о том, что не любит котов, помялся и отказался заходить. После долгих выяснений причин айлурофобии, Билл услышал не менее грустную сказку о том, как в молодости во время секса кошка его тогдашней подружки укусила Трюмпера за яйца в самый ответственный момент (и Биллу стоило немалых трудов, чтобы не заржать в этом месте), с тех пор тот не выносит кошачьих ни в каком виде. И баб тоже. Потому что та на этом месте все же заржала, чем необыкновенно оскорбила неудачливого любовника и лишила его мужской силы к женскому полу. Билл клятвенно заверил, что запрет Кота в кладовке, лишь бы любимый не пострадал. На самом деле никаких экзекуций с животным он не собирался проводить. Мейн-кун был хоть и размером с крупного спаниеля, но при этом добрейший души человек в кошачьем теле - более ласкового и милого создания и представить нельзя. Том обязательно полюбит Кота. Главное, дать им время друг к другу привыкнуть. Он решительно взял Трюмпера за руку и поволок за собой в квартиру.
  Кот, словно почувствовав приход проблемного гостя, не вышел их встречать, что очень удивило Билла. Обычно тот радостно несся ему навстречу или сидел в коридоре, как глиняная скульптура. Билл проверил комнату и убедился, что и там Кота нет. Напряженный Том мялся в дверях, опасливо озираясь по сторонам.
  - Пропал? - спросил с явной надеждой в голосе.
  - Да тут он где-то, - неуверенно отозвался Билл. - Коооот! Кот! Иди сюда! Кис-кис...
  - Слушай, ну нет его и нет. Не надо настаивать. - Том с ногами залез в кресло и стал похож на галчонка.
  - Том, он не кусается, не царапается и вообще очень добрый. Тебе не надо его бояться. А мне бы понять, где он, чтобы развести вас по разным помещениям. Вот и всё. Кстати, ты сидишь в его любимом кресле.
  Трюмпера тут же из кресла как ветром сдуло на кровать. Билл улыбнулся и покачал головой.
  - Давай так: я буду искать Кота, а ты пойдешь в душ. Пока ты будешь мыться, я найду его и закрою. Классная тема, соглашайся.
  Том кивнул. Билл выдал ему чистое полотенце, халат и проводил в ванну. Хватит с несчастного потрясений.
  Билл еще раз проверил комнату, заглянул под всю мебель. Проверил шкаф. Кот нашелся на кухне. Мейн-кун преспокойно спал на холодильнике, свесив хвост и лапку. Он не стал его тревожить. Наложил еды в мисочку, налил воды и закрыл дверь на газету, чтобы та не открылась даже под действием сквозняка. Прислушался к льющейся воде в ванной. Понесся в комнату, чтобы быстро раскидать вещи по местам и поменять постельное белье на свежее. Что же он не подумал об этом заранее!
  Экспресс-уборка и смена белья были завершены ровно за пять минут. Билл и сам подивился своей скорости. Трюмпер еще плескался, поэтому Билл решил начать с воплощения его мечты в реальность - присоединиться к нему в душе.
  Он тихонечко проник в ванную и принялся любоваться, как Том наслаждается горячими струями, подставляя под них лицо. Он стоял под водой с закрытыми глазами и поворачивал голову то так, то эдак. Иногда убирал волосы с глаз, проводил рукой по телу... Билл снял футболку и боксеры и залез в ванну. Прижался к спине животом, обхватив за талию крепко-крепко. Том откинул голову назад. Руки легли на бедра. Билл принялся целовать его спину, плечи. Изумительный прогиб позвоночника. Провел языком снизу вверх, собирая сбегающие капли. Прикусил кожу у основания шеи.
  - Ты переживал? - спросил тихо.
  Том покачал головой:
  - Я был немного удивлен произошедшим.
  - А я переживал...
  Трюмпер развернулся к нему. Улыбнулся тепло. Взял его лицо в ладони, посмотрел в глаза.
  - Ты мой, - сказал нежно и поцеловал.
  Секс в ванной никогда не был любим Биллом - неудобно, скользко и небезопасно. Но в этот раз все было по-другому. Они долго ласкались и целовались. Вкусного запаха не было, но была горячая влажная кожа, вода, попадающая в рот и нос, смывающаяся смазка и почти полностью отсутствующие неприятные ощущения, когда Том погружался в него настойчивыми маленькими толчками. И это был не такой агрессивный и где-то даже местами животный секс, как вчера, а спокойный, уверенный и нежный. Оргазм тоже был таким - уверенным и ярким. И они бы еще ласкали друг друга, если бы в дверь не позвонил разносчик пиццы... Билл, не вытираясь, накинул халат, который дал Тому, и побежал открывать.
  После ужина - двух пицц и бутылочки вина - они еще немного повозились друг с другом, борясь с накатывающим сном. Билл хотел поразить Тома чудесным глубоким минетом, но не решился экспериментировать с полным желудком, дабы избежать оказии. Чтобы Кот не проник в комнату и не надругался над гостем, дверь была закрыта самым наиплотнейшим образом. Том еще и кресло придвинул. Билл по этому поводу осторожно пошутил, но Трюмпер одарил его таким взглядом, и он предпочел заткнуться. Они валялись, говорили, целовались, ласкались и просто наслаждались друг другом. Билл подмечал и блестящие глаза Тома, и мягкий взгляд, и постоянный тактильный контакт, и нежность, с которой он гладил его. Том словно впитывал его в себя. Медленно и осторожно. Приручал. Боялся спугнуть. Биллу это нравилось. У них обоих была покалечена душа, они оба боялись и не верили никому. Им теперь надо многому научиться, и главное - им надо научиться доверять.
  - Так ты мне скажешь, куда мы идем? - в третий раз взмолился Билл, стоя перед шкафом.
  Том оторвал взгляд от ноутбука и уставился на него удивленно.
  - Я же сказал...
  - Ты сказал, что это будет какая-то тусовка на Кудамме. Я же должен понимать, что за тусовка, чтобы правильно одеться.
  - Хм... - скорчил хитрую мордочку Трюмпер. - А то ты не знаешь, что за тусовки на Кудамме по ночам? Серьезно?
  - Ночью я сплю.
  - Оно и видно. На Кудамме собираются стритрейсеры. Мы идем на гонки.
  - Спятили? Это же город! Или улицу перекроют?
  - Пффф... - закатил глаза. - По перекрытой любой дурак может проехаться. Ты вот так выиграй. В общем, соревнования начнутся в районе часа, но лучше приехать к двенадцати, чтобы потусить, пообщаться. Будет весело, обещаю.
  - Георг водит?
  - Не в этот раз. У него какие-то нелады с машиной.
  - У него есть машина?
  - А что такого? То, что он на втором курсе, еще ничего не значит. Он старше нас на три года, работает много, поэтому учится не очень, но я ему помогаю, а он мне проходки делает на всякие приятные мероприятия. У нас с ним бартер. Взаимовыгодный, между прочим. Не мешай. Я читаю. Очень интересно. А почему ты Хранителя никак не называешь? У других драконов есть имя, а у него нет?
  - Ты уже спрашивал, - улыбнулся Билл. - Когда он встретится с Творцом, тот назовет его по имени. Это будет их... эм... пароль! Творец знает, как зовут его дракона, и обязательно сразу же узнает его.
  Том засиял так, словно именно такого ответа и ждал:
  - Ага, только сначала будет быковать на него и активно рваться в драку, как ты!
  Билл рассмеялся и показал ему язык:
  - Во-первых, ты сам нарывался, а, во-вторых, Творец не такой, да и у Хранителя все в порядке с чувством юмора. Не то что у некоторых.
  - Я просто тебя дразнил, - не унимался эталон искрометного юмора. - Когда ты злишься, то выглядишь ужасно забавно. - Заметил, что Билл надул губы, и добавил: - И мило. А ты сам-то знаешь, как зовут Хранителя, Творец?
  Он качнул головой:
  - Я не помню.
  - Я так и думал. Но вообще странно, конечно. Ты помнишь такие моменты, какие даже я не помню, - едва слышно пробормотал Том, возвращаясь к тексту.
  - В смысле?
  - Ну, ты говоришь, что я - прототип, и тебе важны мои мысли по разным поводам. Вот я представил себя драконом. Мне двадцать два. Думаешь, я буду помнить, что случилось со мной в день моего рождения?
  - Это тебе сейчас двадцать два, а история-то начинается в день твоего рождения, и ты еще не успел всё забыть, - рассмеялся Билл.
  - Хм... Ладно. А давно ты начал писать этот текст?
  - Четыре года назад. Но вообще он всегда был у меня в голове, сколько я себя помню. Калейдоскоп разных историй, миров, людей, эпох... Со мной рядом всегда был дракон. Просто однажды я решил записать текст на бумагу, и вот пишу...
  - Я понял. Все равно удивительно... Ты помнишь события, но не знаешь имени. Вот этот момент очень крутой: "Хранитель чувствовал себя оглушенным. Совершенно один в чужом мире. Что делать? Как себя вести? Куда идти? Ползти? Бежать? Спасаться? Как выжить? Он был беспомощным, растерянным и бесконечно одиноким. Перед гибелью Великого Мага (а в том, что тот погиб, Хранитель не сомневался) на него обрушилась вся память цивилизации Арктура. Ему было всего несколько часов от роду, и он должен был расти, как самый настоящий дракон, учась и познавая мир, взрослея со своим хозяином, играя с ним, защищая, развиваясь, а вместо этого его, по сути младенца, превратили в старика. Хранитель знал бесконечно много, слишком много, гораздо больше, чем могло вынести его детское сознание. Великий Маг сказал, что даже если память спрячется в глубинах сознания, в нужный момент она всегда подскажет, что делать, как поступить и как повести себя. А в особенный момент, тот самый, самый важный, он сможет передать ее Творцу, и он всё вспомнит и поймет, как восстановить их погибший мир. Дело за малым - теперь ему нужно просто выжить". Прекрасно! Знаешь, как тяжело осознавать, что тебя лишили детства, наделив памятью Рода? И самое ужасное, ты именно такой - маленький, неопытный, беспомощный, но, блин, с памятью старика! Ты очень круто это описал.
  Щеки Билла порозовели от смущения. Он неловко засуетился и принялся ковыряться в шкафу. Было очень приятно, что Тому нравится его текст и он так живо на него реагирует, ставит себя на место Хранителя, комментирует описания. Никто до сегодняшнего момента не видел текста целиком. Том был первым.
  Некоторое время Билл был поглощен внешним видом, а Том недописанным романом. Клавишки тихо шуршали, когда листались страницы, утюг шипел, разглаживая плотную джинсовую ткань.
  - Вот! - оживился Том. - Я помню! "Хранитель тяжело дышал. Спасительная передышка позволила ему еще раз оценить силы. Нет, он не справится. Хранители низшего уровня сильны и опасны. Их цель - лишить его жизни. А значит, они не остановятся. Что ж, если противника нельзя взять силой, следовательно, надо включать голову. Память не такая плохая штука, как он думал раньше. Она позволяет пользоваться опытом. А чужой опыт сейчас подсказывал, что надо срочно драть когти с этого праздника жизни, где он - главное блюдо стола. Как? Ну хотя бы для начала просто, разбежавшись, прыгнуть со скалы". Отличное место! Чувства захлестывают в этот момент. Адреналин из ушей бьет. Да-да, именно так всё и было!
  - Это первая встреча Хранителя со слугами Эльвенэль. Она сама появится дальше.
  - Кто это?
  - Я выдам тебе интригу.
  - Не ломайся.
  - Эльвенэль - это Хранитель одного из тех, кто разрушил мир на Арктуре. Смотри, существует два мира. Мир арктурианцев и мир толиманцев. Правители Толимана, два брата, решили захватить Аркутур. Но арктурианцы оказали сопротивление, и братья просто уничтожили их мир. В живых остался только Творец, у которого, кстати, тоже нет имени, и его дракон. Их спас Великий Маг. И теперь драконы толиманцев гоняются за последними арктурианцами, чтобы убить их. Вот на Эльвенэль (она дракон одного из братьев) возложена ответственная миссия замочить Творца. Драконы, которые ей подчиняются, активно ловят Хранителя, а она сама идет по следу Творца, который не менее активно шугается от нее по разным мирам. Он хоть и без памяти, но чуйка у него хорошо работает и как только начинает пахнуть жареным, он тут же меняет мир.
  - А Хранитель?
  - Хранитель пытается его догнать. Он может идти только по следу Творца, как собака-ищейка. Он не может обогнать его или ждать где-то в условленном месте. К тому же он может идти только по порталам, которые открывает Творец, исключительно за ним. И в этом-то вся проблема Хранителя.
  - Но ведь Творец может его позвать? Дать наводку? Или как-то намекнуть?
  - Как он позовет дракона, если он про него не помнит?
  Том нахмурился.
  - Как он про него не помнит, если он открывает порталы для Хранителя и ждет его в других точках?
  - Кто тебе это сказал? Хранитель? Это дракон так думает, мечтает и так далее. Ты тогда спрашивал, почему Творец не помог Хранителю в деревне? Да потому что он понятия не имел, что с его драконом происходит. Он вообще не в курсе, что у него есть дракон. Это всё их фантазии: дракон думает, что Творец его защищает и ведет за собой, а Творец понятия не имеет, что у него есть какой-то дракон, он просто идет сквозь миры, периодически спасая свою задницу от каких-то психов, которые регулярно пытаются его убить. У него нет памяти. Он не знает, кто он, откуда и за что ему все это, а фантазии к делу не подошьешь и желудок не насытишь.
  - А как же тогда они встретятся? - опешил Том.
  - Я еще не знаю, - пожал плечами Билл и виновато улыбнулся. - Текст очень живой. Я не знаю, куда он выведет. Но они обязательно встретятся, обещаю.
  - Ни черта-то ты не знаешь. На самом деле всё не так, - проворчал Трюмпер и снова уткнулся в ноут, а Билл начал одеваться.
  Георг встретил их у "Сломанного зуба" на Курфюрстендамме в начале первого, вручил пиво и унесся с кем-то здороваться. Билл осмотрелся - вокруг человек пятнадцать, не больше. Возраст самый разный, но преимущественно взрослые мужчины лет тридцати. Много красивых девчонок. Те, наоборот, моложе, наверное, в пределах двадцати-двадцати пяти лет. Девушки классные, стильные, сексуально-агрессивные. Парни - кто в чем. Несколько человек в костюмах (клерки), остальные в джинсах или коже (брутальные мачо). Сам Билл выглядел сногсшибательно - модные белые джинсики сидели идеально по фигуре, черная водолазка подчеркивала его хрупкость, черная короткая куртка-лаке открывала талию, на руках митенки, на шее - толстая цепь. Волосы он поднял в ирокез, на глазах кошачий Smoky eyes. Завершали образ стильные сапоги на каблуках. Билл был до такой степени идеален, что перся сам от себя. Еще дома Том одобрительно присвистнул, оценив его внешний вид. И это определенно придало ему уверенности в себе.
  Он отлично вписался в тусовку. Парни, с которыми его знакомил Том, принимали тепло и радушно. Все были очень доброжелательны. Откуда-то нарисовался сияющий Георг. Принялся объяснять, как и что тут происходит. Сейчас все ждали ребят-гонщиков. Они должны проехать по всему бульвару и вернуться в начальную точку. Кто быстрее, тот и молодец.
  - А это на деньги? - решил уточнить Билл. У него с собой была только мелочь на такси.
  - Да не! Кто как хочет. Хочешь поучаствовать и поставить на кого-то - добро пожаловать. Не хочешь участвовать - никто за руку тянуть не будет.
  - А во сколько начало? - спросил Том.
  - Ждем Тило. Остальные на месте. Билл, только ты это... - замялся Георг. - Если полиция или еще что-то, то будь готов быстро раствориться в ночи.
  - Не переживай, - кивнул Том другу. - Я в курсе нюансов.
  - Надеюсь, нас не загребут в кутузку? - тут же напрягся Билл.
  - Забей, - легкомысленно отмахнулся Том и тепло улыбнулся.
  Время медленно плелось по циферблату. Билл подзамерз и захотел в туалет после изрядного количества пива, а отлить негде. Народ все прибывал. Вокруг стояло человек пятьдесят. Платаны в свете ночных огней смотрелись нелепо и немного пугающе, словно застывшие и одеревеневшие кривые голые старушки. Полуразрушенная церковь, зажатая двумя высотками, дополняла мрачный антураж и выглядела как дыра в другое измерение. Просто бал вампиров какой-то. Том много улыбался и активно спорил с Георгом. Тот оживленно объяснял разницу в двигателях красной и синей машины. Билл, который ни черта не понимал ни в карданных валах, ни в клапанах, ни в системах вспрыскивания, делал вид, что слушает. Иногда ребята весьма удачно шутили и все смеялись. В целом, вокруг было достаточно весело и интересно. Народ ждал начала гонок, пил пиво и общался, как мог. Чувствовалось азартное напряжение и предвкушение зрелищ.
  - И вот представьте! Качу я такой, крутой, в крутой тачке по улице... - Георг словно подавился мыслью. Внезапно взгляд его остановился на ком-то за спиной Тома. Он резко помрачнел. И даже улыбка превратилась в некое подобие оскала.
  Том обернулся. Всего мгновение. В его взгляде вспыхнула сильнейшая боль. Билл физически почувствовал ее - как будто его только что порвали в клочья, растоптали, унизили, опустили при всех, вывернули наизнанку и надругались. Губы перекривились. Сжались плотно. Ноздри раздулись. Кадык дернулся. Желваки заходили. Через мгновение лицо Трюмпера озарила такая великолепная улыбка, что Билл часто заморгал. Маска. Восхитительная, яркая, счастливая, самодовольная. Том засветился ясным солнышком.
  Билл тоже посмотрел на того, кто вызвал такую бурю эмоций у его друзей.
  В нескольких метрах от них стоял чистейший эльф - дивное бесполое создание. Тонкий, высокий, очень женственный, с великолепными длинными белыми волосами, томным взглядом синих глаз, идеальным носом, прекрасными пухлыми губами с родинкой над ними и изящной линией подбородка. У эльфа была какая-то необыкновенно красивая и очень гармоничная архитектура лица, длинная шея, изящная ключица, острые плечи. Одет очень стильно и сексуально-вызывающе. Почувствуй себя уродом - всем своим видом говорил волшебный эльф Каулитцу.
  - Твой? - едва слышно спросил Билл.
  - Мой, - процедил Том.
  И это "мой" теперь со всей дури резануло по сознанию Билла, вызывая в нем лавину ненависти и жгучую ревность.
  Эльф словно издевался над Биллом. Направился к ним. Каулитц заметил, что он очень ловко и изящно дефилирует в босоножках на высоченных шпильках. Странно, на улице прохладно и сыро, чтобы ходить в подобной открытой обуви. Но... Может он на машине?
  - Томми, как я рад тебя видеть! - слишком низким для женщины, но высоким для мужчины голосом сообщило существо, пытаясь поцеловать Тома.
  Тот отошел на шаг. Проигнорировал бывшего, будто его и не существует вовсе.
  - Как ты? - щебетал эльф, не обращая внимания на возникшее неловкое молчание.
  - Нормально, - тусклым голосом буркнул Том сквозь зубы.
  - Как учеба?
  - Нормально.
  - Вы участвуете в гонках? Георг отлично водит. Сегодня превосходный банк. У вас есть шанс. - Его голос сочился медом и был обволакивающим, как сахарная вата. Он весь был до такой степени сладким, что вызывал стойкое отвращение.
  Том промолчал, отвернулся. Георг поджал губы. Взгляд исподлобья, недобрый.
  - Мне кажется, что тебе здесь не рады, - спокойно заметил Билл.
  Глаза эльфа расширились, словно он только что увидел, как говорит платан.
  - Эм... А ты кто? - притворно-ласково.
  Билл растянул губы в улыбке. Взгляд остался холодным и очень жестким.
  - Томми, это твоя новая соска? Соска, разве я с тобой говорю?
  Билл и сам не ожидал от себя подобной выходки. Но эта мерзкая красивая тварь бесила его так сильно, а Том на него так болезненно реагировал, что, если бы Билл мог отмотать время назад и избежать возникшей ситуации, он все равно поступил бы так же - короткий замах и удар раскрытой ладонью по восхитительной наштукатуренной морде. И эльф, весьма неизящно растопырив тонкие руки, летит на мокрый асфальт. К ним начали поворачиваться окружающие.
  - Ой, - всплеснул Билл ручками и невинно захлопал ресницами. - Звезда оступилась и упала.
  - Надо желание загадывать, - азартно подключился Георг.
  - Такие каблуки, - с укоризной покачал головой Том. - Странно, что не убилась.
  - Ну так слушайте! - немного громче обычного вновь затарахтел Георг. Ребята тут же повернулись к нему. - Качу я такой, крутой, в крутой тачке по улице, и вижу, как она выходит из дома. Оооо, пацаны! Вы бы ее видели!
  Том коснулся его плеча. Провел по руке. Благодарно улыбнулся. Билл ответил такой же улыбкой.
  - А ты говоришь, что Творец не защищает своего Хранителя, - сказал шепотом. - Он его очень любит. Это я точно знаю.
  Том лукаво поиграл бровями и снова вернулся к прослушиванию трогательной истории крутого друга о том, как он круто клеил крутую телочку на крутой тачке. Билл краем глаза заметил, как грязный эльф ковыляет куда-то прочь. Странно, но никто из тусовки даже не помог ему подняться. А значит правда на их стороне. Вот и славно. Трам-пам-пам.
  Обратно их подвез практически до самого дома какой-то очередной бесконечный друг Георга. В машине все дружно ржали и обсуждали результаты гонок. От Билла пахло шампанским, потому что после финиша кому-то пришло в голову обливаться игристым, и парень случайно попал под раздачу. Том периодически пьяненько тыкался носом ему в плечо и хихикал, что теперь придется его вылизать - не пропадать же добру. Билл делала вид, что злится и фыркал, чем еще больше заводил Тома. Около подъезда Трюмпер не стал особо ломаться и уныло поплелся за Биллом, бормоча, что он бы и так до дома добрался как-нибудь. Да и не отпустил бы Билл его сейчас в общагу одного, а ходить друг друга провожать в начале четвертого утра - занятие милое, но бесполезное.
  Перед сном Билл еще раз проверил, чтобы дверь на кухню была плотно закрыта. Ему не хотелось, чтобы гость чувствовал себя неуютно. Но гость как-то очень быстро залез под одеяло и отрубился, даже не вспомнив про Кота. Каулитц какое-то время полюбовался им, счастливо улыбаясь, и присоединился, с наслаждением прижавшись телом и оплетя рукой и ногой. Том завозился, укладываясь поудобнее.
  - Билли, скажи, а какой придурок тебя так драться научил? - спросил сонно.
  Билл усмехнулся:
  - Такой удар очень унизительный, но самое главное, он не оставляет следов. У нас в приемной семье было строжайше запрещено драться. Если у кого-то появлялись синяки или ссадины, то опекуны всех очень жестко наказывали, они не разбирались, кто прав, кто виноват. Поэтому мы научились драться без синяков, даже когда темные делали, то следов не оставалось, хотя тело болело безбожно.
  - Ммм... - протянул Том и приоткрыл один глаз, который тут же закрылся обратно. - Ты участвовал в темных? Ты или тебя?
  - Всякое бывало. И меня били, и я бил... Проблема в том, что это не подходит для уличных драк или как вот утром с Беном вышло... Но на улице я обычно психом беру, а с Беном... Спасибо вам.
  - Ерунда. Георг сказал, его Люка сильно натягивает. Вот он и вызверился на тебя. Больше не будет. Вообще к тебе не подойдет. Кстати, спасибо, что прогнал Энди. Я рядом с ним до сих пор как кусок дерьма. Ступор и всё, аж скулы сводит. Думал, прошло, а все равно - увидел и больно.
  - Пройдет, - погладил его Билл. - Обязательно пройдет.
  - Дай мне время, пожалуйста.
  Билл кивнул. Том повернулся и поцеловал его в нос.
  - Давай спать. Мне к первой паре...
  - Да мне тоже, - улыбнулся. - Нам с тобой к одной первой паре.
  Том вздохнул и еще раз чмокнул его в нос.
  - Спокойной ночи, - в один голос.
  Билл засыпал абсолютно счастливым, прижимаясь к своему любимому, самому лучшему и самому смелому человеку на свете. С ума сойти, они знакомы всего неделю, а кажется, будто вечность прошла.
  Утром он проснулся от ощущения тепла, но какого-то не такого. Рядом спал... Кот! Мейн-кун развалился на спине, сложив на хозяина лапы и вытянувшись вдоль его тела. Билл моментально проснулся. В ужасе уставился на животное. Как оно вышло? Кто открыл дверь? Где Том? Все ли с ним в порядке?
  - Том? - громко крикнул он.
  Тишина была ответом.
  Билл подскочил и бросился искать Тома. В ванной никого. В туалете пусто. Дверь на кухню открыта. Газета лежит на табуретке - значит, это был не сквозняк. Дверь открыли... На столе записка:
  "Прости. Я обожаю смотреть на то, как ты просыпаешься, и надеюсь, что увижу это еще много раз. Но не сегодня... Мне нужны учебники к семинарам. Я не стал тебя будить. До встречи и не опаздывай, а то я займу твое место у окна. Целую".
  Билл счастливо улыбнулся. Кажется, он попал по полной. И это ему определенно нравилось.
  
  
  
  8.
  
  
  
  
  
  Где-то есть корабли
  У священной земли
  И соленые губы твои...
  Катастрофически тебя не хватает мне,
  Жгу электричество,
  Но не попадаю я,
  Воздух толчками и пульс на три счета-та...
  Бьёт в переносицу,
  Я знаю,
  Все знаю я,
  Но катастрофически тебя не хватает мне,
  Катастрофически тебя не хватает.
  
  Катастрофически (с) Ночные снайперы
  
  
  
  Весна все активнее вступала в свои права. Буквально за несколько дней газоны покрылись нежно-зелененькой травкой и ярко-желтыми одуванчиками. Деревья сначала припудрились фиолетовой дымкой, а потом окрасились робкой зеленью. И пусть вечером и утром еще было прохладно, зато днем солнце припекало, заставляя снимать куртки и свитера. В душе и Билл расцвел, как одуванчик, - быстро, ярко и неожиданно. Он светился, улыбался и радовался каждому новому дню и каждой веселой ночи. Отношения с Томом устаканились достаточно быстро, словно они знали друг друга тысячу лет и ни дня меньше. Трюмпер вообще просто и очень основательно вошел в его жизнь, поэтому у Билла создавалось ощущение, что это если и не навсегда, то как минимум надолго. Том часто оставался ночевать и быстро освоился в его квартире. Вот только кухня оставалась закрытой зоной. Туда Том не то что боялся заходить, но и к двери-то не спешил подходить лишний раз, а Билл не настаивал, не провоцировал и не дразнил, понимая, каких усилий другу стоило каждый раз переступить порог его дома (слава богу, что он не требовал выставить мейн-куна за дверь, это был бы сложный выбор, и Билл не был уверен, что выбрал бы в этой ситуации Тома...). В качестве взятки Билл принес Коту новый плюшевый домик и поставил его на холодильник, извинившись за это неудобство и пообещав обязательно подружить животное с любовником. Вскоре в квартире появились какие-то вещи Тома, любимая подушка Тома и теплый плед для Тома, зубная щетка, халат и сменное белье. И это безумно радовало Билла. Днем они иногда зависали в общаге, пока Рауль трудился, а потом расходились по своим делам - Билл делать домашку, а Том работать, или вместе ехали на квартиру. Сам Том работал как минимум три-четыре ночи в неделю, и Билл удивлялся, как ему удается настолько свежо выглядеть по утрам. Лично Билл отказался от подобного ночного образа жизни на третью неделю таскания за другом по клубам. Том же держался молодцом, да еще умудрялся потусить на каких-то бесконечных тусовках Георга, поработать над заказами, которые часто подкидывал Майк, а еще поучиться днем, сделать все конспекты, написать рефераты и выступить с докладами. Иногда Биллу казалось, что у Тома не двадцать четыре часа в сутках, а как минимум сорок восемь, потому что его работоспособности можно было только позавидовать.
  Бен больше его не беспокоил. Совсем. Даже не смотрел в его сторону. Что уж там сделали парни для того, чтобы это произошло, Билл не знал, а Том отказался рассказывать, просто загадочно улыбнулся и поиграл бровками. Вроде как Георг поговорил с Люкой... Или это сделал Том... Билл не очень понял, но факт оставался фактом - для Бенжамина Вернера Билл Каулитц перестал существовать вообще. И аминь, если честно.
  Про Эльфа Том больше не заикался. Они вообще по умолчанию закрыли эту тему: Билл понимал, что Тому еще слишком больно, а Том... Том просто молчал и всё. Зато Биллу удалось разговорить Георга. Тот рассказал, что парень из очень богатой и уважаемой семьи, что любовник его тоже какой-то известный крутышка, и что, скорее всего, Энди были поставлены определенные условия, по которым он должен был расстаться с Томом. Возможно, тот отказался, ну и Тому прилетело. По крайней мере, Георг очень надеялся, что у Энди были причины вести себя именно так, потому что в глубочайшую гнусность эльфа он верить отказывался.
  "Они светились, когда были вместе, - вздыхал Георг, едва заметно морщась. - Знаешь, этот взгляд... Его невозможно спутать ни с каким другим. От них словно искры исходили. Я Тома никогда таким не видел. А Энди не отлипал от него ни на шаг".
  Билл ревниво поджимал губы и хмурился.
  "Ему было очень больно его видеть. Как будто рана снова открылась", - жестко заметил Каулитц.
  "Я слышал голос Энди. Ему тоже было больно", - тихо-тихо парировал Георг.
  Но Билл услышал, и стало безумно неприятно и обидно:
  "Я не держу его".
  Листинг усмехнулся:
  "Том не прощает предательства. Он очень категоричен в таких вопросах. Поэтому Энди ничего не светит, можешь успокоиться. Я всё это к тому, чтобы ты берег его и не обижал. Он хороший человек и достоин того, чтобы его любили".
  "А он меня любит?" - в лоб.
  "А ты не видишь? - стрельнул глазами тот. - Надеюсь, что Том не стал для тебя заменой твоим неудачным отношениям?"
  Билл понял, что надо ответить правильно, потому что Георг мог всё передать Тому, еще и приукрасить или приврать. И он ответил. Честно и от всей души. Как ответил бы самому себе.
  "Понимаешь, мне кажется, в этих отношениях с Беном я потерял себя как личность. Я всё время давал, давал и давал, шёл на компромиссы, жертвовал собой, всем, за что ратовал и во что верил. Я просто жил для и ради этого человека. Пытался сделать так, чтобы всё было замечательно, чтобы ему нравилось и было комфортно. Я уже больше не был самим собой. Сейчас, оглядываясь назад, я удивляюсь сам себе. Я так сильно изменился только ради того, чтобы хотя бы как-то соответствовать этому человеку. С Томом всё по-другому. Он уважает меня и мои интересы, считается с моим мнением и моими желаниями, а я уважаю его. Думаю, что и Бен, и Энди - это просто один из жизненных этапов для каждого из нас. Без них мы бы не оценили друг друга. Я буду стараться, чтобы этого больше не повторилось".
  "Дай Бог, дай Бог", - пробормотал Георг. И больше они к этой теме не возвращались.
  Однако дурацкая беседа занозой засела в сознании Билла. Он принялся анализировать ситуацию, поступки, слова и действия Тома, и тяготиться мыслью, что он всего лишь замена эльфу... Да, Энди белый, а он черный, но они чем-то похожи - тонкие, женственные, красивые. Энди выше, стройнее, изящнее. Билл попроще и поприземленнее что ли... Изумительно, но Том заметил, что он ходит дерганным несколько дней. Спросил, что случилось. Билл от неожиданности выложил ему все свои сомнения. Том ничего не ответил. Обнял крепко-крепко, поцеловал и прошептал ласково: "Ты мой". И Биллу всё стало неважно. Том есть, а остальное неважно.
  Именно так выглядело счастье в представлении Билла - любимый человек рядом, у вас с ним общее дело, общие интересы, общие вкусы и общие друзья, прекрасный секс, есть темы для разговоров и споров на равных, никто никого не унижает, не заставляет подстраиваться под другого, не ломает планов и не портит кровь руганью. Том был идеальным, нежным, ласковым, внимательным, но без фанатизма. И Билл отвечал ему полной взаимностью. Редкими свободными от гулянок и работы вечерами ребята занимались проектом и помогали друг другу с рефератами и докладами по предметам, вот только свою писанину Билл совсем забросил: не было ни времени, ни сил, ни эмоций, ни мыслей на фантастические истории, потому что всё его время, силы, эмоции и мысли принадлежали только одному человеку во вселенной - Тому Трюмперу, самому лучшему парню. Впрочем, это не мешало им иногда обсуждать рукопись.
  - А почему ты не дал Хранителю трахнуться? - Том оторвался от ноутбука Билла и посмотрел на него так, как смотрит маленький ребенок на строгую маму, ни за что запретившую смотреть мультики.
  Билл от удивления даже рот приоткрыл - он отлично помнил, что снес эту сцену практически полностью, но так и не дописал главу с Аишей. Он даже приподнялся с плеча Трюмпера и забрал у него ноутбук - сцена была целиком, от начала и до момента, когда девушка полезла в штаны к его дракону.
  - Я удалил ее, - пробормотал Билл.
  - Да я вижу, что удалил, - пожал плечами Том. - Я не понимаю, зачем?
  - Нет, ты не понял. Я удалил ее целиком, оставил только часть разговора у озера, потому что хотел его продолжить, но без поцелуев и прочих порнографий.
  Том улыбнулся лукаво и понимающе глянул на Билла.
  - Ты приревновал.
  - Да, ну, нет, конечно же! - покраснел Билл.
  - Приревновал! Ты собственник! И никому не позволишь дотрагиваться до своего Хранителя. Даже телке из рукописи.
  - Слушай, ну я не настолько идиот, чтобы заниматься такими вещами. - Билл отодвинулся от Тома и лег на спину, посмотрел в потолок: - Хотя, знаешь, в тот момент я действительно почувствовал ревность. Хранитель был невинен и неопытен, а тут какая-то девица до него домогается.
  - Думаешь, первый раз у Хранителя должен быть только с Творцом? - захохотал Том. - Ты не оставляешь ему шанса на личную жизнь.
  - Не говори чушь. Хранитель - дракон. Творец - человек. Какая между ними может быть связь? Там и любовь-то невозможна, потому что Хранитель должен охранять Творца, он воин, защитник, его телохранитель. Тоже мне нашелся любитель сюдо .
  - Скорее уж тут мы имеем дело с сёнэн-ай . Сюдо - это все-таки ближе к педофилии, - с серьезной миной вздохнул Том и снова захохотал.
  - Да с чего ты взял, что между Хранителем и Творцом хоть что-то возможно? - не сдавался Билл.
  - Да потому что ты ничего не знаешь и не помнишь! - азартно спорил Том, сверкая глазами. - Ты даже имени своего не знаешь! О чем с тобой вообще можно говорить?
  - Ну, хорошо, - махнул рукой Билл, уступая. - А какое имя должен носить Творец?
  Том посмотрел на него внимательно, словно перебирая в голове имена. Сложил губы уточкой и стал очень смешным. Билл выжидающе смотрел на него, улыбаясь.
  - Арктур Баэлан, - выдал он наконец-то.
  - Почему? - удивленно вытаращился Билл.
  - Арктур - название твоего мира, ты ж у нас арктурианец. Баэлан - великий творец с языка твоего мира.
  Билл захохотал:
  - Точно! Арктур! А тут Творца звали бы Земля? А на Марсе - Марс, на Юпитере - Юпитер, а на Альфе-Центавре - Альфа-центурион? Том, Боже, как ты с такой фантазией еще что-то там сочинять пытаешься?
  - Вряд ли Эдгис и Элхаон позволят тебе хоть как-то называться на Толимане. Я бы на твоем месте туда вообще не совался. Хотя ход, безусловно, интересный: спрятаться у них под носом в то время как тебя ищут по всем мирам, - с серьезным видом поправил его Том, не обратив внимания на подкол.
  - Что? - не понял Билл.
  - На Альфа-Центавре живут толиманцы. Это их планета, мир или что там у тебя в рукописи.
  - С чего ты взял? - напрягся и пристально посмотрел на друга.
  - В смысле? - смешно заморгал Том. - У Альфы-Центавры есть три официальных названия: Ригель Кентаурус - Нога Кентавра с арабского, Бунгула - Копыто с латыни, и Толиман - Страусы с всё того же арабского. Расскажи мне, что ты не в курсе этих азов астрономии... Хотя, нет! Молчи! Иначе я разочаруюсь! Ты пишешь про мир планеты Толиман и даже не в курсе, куда людей своих отправил? - он покачал головой и тяжко вздохнул.
  - Мой мир. Куда хочу, туда и посылаю, - фыркнул Билл и отвернулся к стене.
  Том тут же обнял его и поцеловал в ухо, шепнув:
  - Но для меня ты навсегда останешься Билли, моим самым лучшим и самым любимым Творцом на свете.
  Билл чуть повернул к нему голову:
  - А ты меня любишь?
  - Сильнее жизни, - покрывая щеку маленькими поцелуями, пробормотал Том.
  - А Энди? - замер Билл.
  Том тоже замер. Билл тут же повернулся так, чтобы видеть его глаза.
  - Андреаса не существует, - тихо выдохнул ему в губы. Язык скользнул вглубь, и Билл обхватил его губами, чуть засосав. И снова едва слышным шепотом: - Есть только ты и я. - Рука медленно поползла по животу. Пальцы мягко пропустили волоски на лобке, коснулись члена.
  Билл разглядывал его, позволяя себя ласкать. Лицо Тома во время секса становилось очень светлым, довольным и чуть отрешенным. Он смотрел на него по-особенному, когда хотел. Этот взгляд Билл узнавал везде и всегда - на лекциях и переменах, в клубе или на встречах, когда, казалось бы, Том занят работой и не должен думать о том, как, сколько и в каких позах они сольются через некоторое время в подходящем месте. Том идеально подходит Биллу физически и физиологически. Вот и сейчас немного затуманенный взгляд, полный вожделения, чуть приоткрытый рот и колечко, которого он то и дело касается языком, возбуждая Билла еще больше. Поцелуй в нос. И Билл не выдержал - обвил его шею обеими руками, уронил на себя, и принялся целовать страстно и жадно.
  Удивительно, но даже двигался Том, полностью подстраиваясь под его настроение и желания. Это могло быть быстрое и короткое совокупление, когда обоим надо стремительно достигнуть пика, подтянуть штаны и сделать вид, что ничего не произошло. Или медленный, наполненный нежностью, утренний танец любви. Или горячий и агрессивный вечерний секс, когда надо скинуть излишнюю долю агрессии и раздражения. Том как будто знал, когда лучше медленно, неторопливо погружаясь в податливое тело, наслаждаясь каждым движением, скольжением, ощущением, а когда быстро, резко и жестко, натягивая так, что искры летели из глаз. С Беном такого не было. Они оба были где-то на своих волнах. И часто эти волны не совпадали, вызывая неприятный диссонанс. А с Томом у Билла произошла трансформация сознания. Он впервые в жизни узнал, что такое любить по-настоящему. Любить и быть любимым. Впрочем, во время секса он редко предавался таким высокопарным размышлениям. Во время секса его мысли были заняты Томом, Томом и снова Томом. Сейчас Том был нежным и слегка уставшим. Он двигался медленно и лениво, больше дразня Билла, доводя его своими неторопливыми толчками до исступления, не позволяя самому задавать нужный темп. Он задевал простату, заставляя Билла теряться во времени и пространстве. Билл ёрзал под ним, стонал, метался, царапал спину, беспрестанно шептал слова любви, а Том блаженно улыбался и продолжал свою пытку, медленно скользя туда-сюда, и в конце делая сильный, но аккутарный толчок, касаясь простаты.
  - Ты бесконечно вкусно пахнешь после секса, - сказал Том, когда они оба немного отдышались после совместного оргазма. - Этот запах кружит мне голову, я улетаю с тобой. Никогда такого не было.
  Билл улыбнулся в ответ и обнял его. У него тоже никогда и ни с кем такого не было. И он безумно боялся потерять своего Тома.
  Утром они как обычно проспали. Выбегая резвым галопом из квартиры, Билл вспомнил, что не покормил Кота, но возвращаться было уже некогда, поэтому Том клятвенно заверил его, что после занятий не задержит ни на секунду. К тому же у него какие-то дела с Майком, поэтому он освободится только вечером. Из всего этого радовало только одно - ночевать Том будет дома. В смысле, у Билла.
  Учебный день пролетел быстро. Билл честно отсиделся у своего окна, отчаянно прикидываясь ветошью и борясь со сном, который предательски накатывал на него на лекциях. Он исписал несколько страниц любимым именем, поупражнялся в рисовании драконов, сделал наброски одежд Творца. Попытался примерить на себя имя, которое предложил Том, но имя как-то затерялось в глубинах сознания и благополучно кануло в Лету. Не жалко. Оно ему все равно не понравилось, но не обижать же любимого. Кстати, надо все-таки придумать имя Хранителю, а то как-то не по-людски. С другой стороны, еще до этого далеко. Хранитель пока что трет шкурку с дочерью лесника... Эх, надо залечить ему крыло и выгнать в другие миры, пока он девку не обрюхатил. Интересно, а какие дети у них бы получились? Вряд ли, конечно, это случится, ведь Хранитель - другой биологический вид, дракон в образе человека, иными словами летающая рептилия, птеродактиль, следовательно... Хм... А как размножались птеродактили? Билл тряхнул головой и рассмеялся. Чего только не нафантазируешь, лишь бы не учиться. Надо набросать новую главу, пока Тома не будет. Побаловать его вкусненьким. И спросить заодно, как он размножается в образе Хранителя. Как там говорят - назвался груздем?
  К концу третьей пары новая глава окончательно дозрела в голове и начала проситься на бумагу. Это было похоже не внезапное расстройство желудка, когда надо срочно бежать в сторону сортира. Причем бежать быстро. Иначе можно не успеть. Билл схватил тетрадь и начал записывать. Давно на него не нападало вдохновение в буквальном смысле этого слова. Том будет доволен, ему нравилось, что писал Билл. Он обязательно обрадуется новой главе.
  
  
  История 29.
  Несколько месяцев пролетели быстро и незаметно. Хранитель полностью оправился от ран, набрался сил и окончательно освоился в человеческом мире. Он часто ездил с отцом Аиши в лес, они заготавливали дрова на зиму, которая подступала все ближе, сковывая по утрам лужи льдом, сбрасывая с деревьев последние листья. Они ловили рыбу, солили ее, делали запасы. Лейла и Аиша приводили в порядок погреб, перебирали овощи и готовили их к длительной зимовке. Хейко помогал то отцу, то женщинам. Природа, люди, звери все готовились к наступающим холодам.
  Хранитель все чаще и чаще ловил себя на мысли, что он обычный человек. Настоящий, полноценный человек. Он думал как они, говорил как они, он принимал их ценности и придерживался правил. Ему нравились семейные обеды и ужины. Он полюбил эту семью. Впервые в жизни он мог сказать, что кого-то любит. Это было странное чувство: привязанность, долг, защита, опека - всё это сплеталось в единый комок и обозначалось одним словом - любовь. Это была не та любовь, о которой говорила Аиша, без бабочек и тепла. Это было гораздо сильнее страсти и желания. Он переживал и волновался за них, он наслаждался их обществом, он заботился... Впервые в жизни Хранитель о ком-то заботился, кроме себя. И это доставляло ему радость и чувство удовлетворения. Вот только с Аишей отношения были немного странными. После того разговора на берегу и обмена слюнями, который она называла словом поцелуй, они оба старались делать вид, что ничего не произошло. Аиша стеснялась своей смелости, граничащей с безрассудством (порядочная девушка не должна так вольно вести себя с мужчинами), а Хранитель... Он просто не знал, как себя вести. Они были из разных миров. Он - дракон, она - человек. Какие отношения могут быть у дракона, превратившегося в человека, и обычной человеческой девушки? Никаких. Хотя бы просто потому, что Хранителя не существует в том виде, в котором о нем мечтала девушка. А еще он знал, что не сможет остаться здесь и жить так же, как живут Рейнер и Лейла, иметь таких же детей, как Аиша и Хейко, хозяйство... Творец может позвать его в любой момент, и Хранитель немедленно сорвется в путь. И он много раз говорил об этом Аише. Она поймет, если однажды он исчезнет. Только вот этот запах... Сладкий запах страсти и желания, рождающий бабочек в животе и путающий мысли... Но пока Творец не звал его, и Хранитель наслаждался жизнью в маленьком домике в лесу.
  Наступил день, когда Рейнер предложил проверить крыло. Это был немного волнительный момент, потому что за эти месяцы Хранитель ни разу не принял истинный облик и понятия не имел, что там с его крылом. Ему запретили его тревожить, вот он и не тревожил. Они отошли от дома на безопасное расстояние. Хранитель с волнением посмотрел на Аишу и Хейко. Попросил последнего не пугаться. Парень хоть и видел его однажды в истинном обличии, но мало ли. А вот Рей и Лейла еще ни разу не видели его драконом, и это могло стать серьезной проблемой... Хорошо, что Рейнер не взял ружье, не хотелось бы стать чьим-то охотничьим трофеем. Он задержал дыхание и позволил себе обратиться. Аиша и Хейко побледнели. Рейнер и Лейла шарахнулись в сторону, с опаской глядя на синего крылатого зверя, способного их убить единственным движением хвоста. Аиша отмерла первой. Подошла к дракону, ласково погладила по чешуйчатой шкуре. Тот заурчал, как довольный кот, лизнул ее в нос. Аиша засмеялась.
  Еще никогда Хранитель не чувствовал себя так хорошо, как в этот раз. Он был сильным, отдохнувшим, в отличной физической форме. Если бы не одно но - раненное крыло очень туго связано (потому что Рейнер штопал его "маленькое", "демонское" крыло и перевязывал его). И это было больно.
  Рей осторожно к нему приблизился.
  - Эй, парень, ты понимаешь меня.
  Дракон кивнул.
  - Хорошо, - с волнением выдохнул мужчина. - Опустись пониже, чтобы я мог дотянуться до крыла.
  Хранитель лег.
  Мужчина осторожно подцепил ножом фиксаторы и срезал веревки.
  Очень хотелось тут же расправить крылья, похлопать ими, вытянуться.
  - Стой, стой, стой! - притормозил его лесник. - Сначала надо проверить, что с перепонкой. Аиша, Лейла, помогите мне. Хейко, будешь держать инструменты.
  Он осторожно принялся подцеплять нити, стягивающие кожаные ремни.
  - Папа, а если они срослись с кожей? - тихо зашептала Аиша, но Хранитель услышал и тоже с волнением покосился на свое крыло.
  - Нет, - покачал он головой. - Они фиксировали, а не стягивали. Так, здесь все хорошо. Ткани срослись. Что, будем открывать дальше?
  Хранитель кивнул.
  - Неплохо, неплохо, - приговаривал Рейнер, отвоевывая по сантиметру крыло. - Можешь выдыхать. Перепонка зажила очень хорошо. Вопрос, как она поведет себя в воздухе?
  Хм... Вот это вообще не вопрос. Хранитель очень осторожно расправил крылья, прислушиваясь к малейшему неприятному ощущению. Все нормально. Слегка взмахнул ими, стараясь не задеть людей. И снова все нормально. Закрыл глаза, сосредоточившись на лечебном заклинании. Мысленно произнес его и почувствовал, как сила колючими иголочками заструилась по телу. Иголочки восстанавливали структуру перепонки крыла. Когда магия сделала свое дело, он понял, что снова может летать.
  Хейко подошел к нему и погладил по груди - до шеи он не дотягивался. Хранитель взглядом предложил покататься, опустился на землю, чтобы мальчику было удобно залезать. Пацан ловко вскарабкался вверх и уселся на загривок между пластинами гребня. Лейла идею не одобрила. Рейнер явно напрягся. И только Аиша восторженно хлопала в ладоши и смеялась. Короткий разбег, взмах крыльями...
  Непередаваемое ощущение полета. Поймать ветер, скользить по воздуху, отдавшись воздушным потокам, играть с ними. Он летел, как прежде - легко, красиво и грациозно. Он был маневренным, легко менял углы, то взмывал ввысь, то падал вниз. Хейко визжал от восторга, вцепившись пальцами в гребень. Хранитель наслаждался полетом. Он поднялся над низко висящими облаками, сделал круг над горами, облетел лес и изящно спланировал на берег озера, где его с нетерпением ждала семья Аиши.
  Хейко едва ли не кубарем скатился с шеи и, захлебываясь от восторга, принялся рассказывать, как это великолепно летать на драконе. Как это вообще изумительно летать, как прекрасна и огромна их земля, какой чудесный лес и какие высокие горы.
  Хранитель обернулся человеком.
  - Покатаешь меня? - восхищенно спросила девушка.
  - Обязательно, - улыбнулся он.
  - Это безопасно? - строго поинтересовалась Лейла.
  - Хотите попробовать? - игриво сверкнул глазами Хранитель, но женщина закачала головой и замахала руками. - Рей, вы спасли мне жизнь.
  - Ерунда, - хлопнул его по плечу мужчина. - В детстве моим любимым развлечением было штопать и лечить летучих мышей. Ты от них мало чем отличаешься. Разве что размером и цветом кожи.
  Они рассмеялись и обнялись.
  Неожиданно Аиша погрустнела:
  - То есть ты от нас скоро уйдешь? Теперь-то ты не нуждаешься в помощи...
  Хранитель пожал плечами:
  - Я могу остаться, если вы не против. По крайней мере, пока Творец меня не позовет.
  - А когда он тебя позовет? - спросил Хейко.
  - Понятия не имею. Он у меня очень непредсказуемый.
  - Давайте так, - предложил Рей. - Мы тебя не гоним. Ешь ты немного, по дому помогаешь, в общении приятный, но в образе дракона ты не ходишь. Деревенские драконов не видели, если не считать тех, которых ты убил тогда в лесу. И, боюсь, они не обрадуются, если увидят. Поэтому ты как и прежде ходишь только в образе человека. Иначе тебя убьют, а мы все пострадаем. Даже если ты спасешься, то мы все равно пострадаем. Поэтому ни при каких условиях здесь ты не обращаешься в дракона или сразу уходи.
  - Да я уж как-то привык быть человеком, - развел руками Хранитель. - Буду и дальше скрывать свою драконью суть.
  - Ты у себя тоже ходишь в образе человека? - спросила Лейла.
  - Нет. Я обратился в человека, чтобы Аише было удобно меня лечить. Я не люблю менять истинный облик. Но мой облик человека безопасен в первую очередь для вас.
  - Отчего же? - ухмыльнулся мужчина.
  - Драконы - хищники. Как медведи, например. Мы реагируем на запах, свет, любое движение, у нас другая реакция. Если мозг выдаст сигнал опасности, то заговорят инстинкты. Пока я человек, вам нечего опасаться. Хотя... драконом вы тоже можете меня не бояться. Я хищник, а не зверь.
  - И это правильное решение. Идемте ужинать.
  Чтобы никто из деревенских не смог обнаружить, что у лесника живет настоящий дракон, Хранитель катал Аишу ночами или ранним утром над лесом или улетал в безлюдные места за горы. Для него это были отличные физические упражнения, позволяющие восстановить былую физическую форму и повысить выносливость, а для девушки великолепное развлечение. Первые несколько раз она боялась, а потом приноровилась, и он даже смог делать в воздухе несложные пируэты, не боясь, что Аиша свалится и разобьется. Пару недель таких полетов и он почувствовал, что теперь без проблем может отправиться в путь за Творцом хоть на край мироздания.
  Праздник первого дня зимы растянулся на целую неделю. В городе устроили народные гуляния. Детвора каталась на санках по запорошенным склонам у городских стен в замерший ров, или цепляла веревочки к проезжающим мимо телегам и каретам и, смеясь, катилась за путешественниками. Когда так какой-то мальчишка привязался к их телеге, Аиша и Хейко забросали его снежно-соломенными снежками, чем вызвали ответный огонь друзей сорванца. Хранитель смеялся, наблюдая за игрой, он ни разу такого не видел, но сам в баталию не вступал. Рей погонял лошадку вперед, не обращая внимания на детские забавы. Они ехали на ярмарку. Надо продать пушнину и купить муки, новых ниток для кружев, которые Аиша и Лейла вязали зимой, и немного одежды для Хейко, который неожиданно вырос из всего за два месяца. Сам Хранитель был одет в теплый тулуп из медвежьей шкуры, шерстяную рубаху и штаны, которые ему отдала Лейла, сказав, что давным-давно сшила это все мужу, да не угадала с размером, поэтому вещи так и лежали много лет, видимо, ждали Хранителя.
  Пока Аиша и Рей занимались покупками и продажей шкурок, Хранитель и Хейко смотрели представление заезжих циркачей. Номер с эквилибристами поразили Хранителя в самое сердце - он и не представлял, что можно вот так ходить по тонкой веревке, прыгать на ней и выделывать всякие другие страшные штуки. Он никогда не думал, что человеческое тело может быть настолько гибким и сбалансированным. А потом был жонглер, от которого у Хранителя загорелись глаза - так обращаться с предметами, так метать ножи... Эх, если бы он не был так предан Творцу, он бы обязательно подался в артисты и ушел бродяжничать с цирком.
  На вечерние танцы им не разрешил остаться Рейнер, сказал, что темнеет рано, путь неблизкий, чужих много, и ему бы не хотелось, чтобы на них напали плохие люди где-нибудь в лесу, поэтому наличие двух взрослых мужчин в телеге лучше, чем мужчины и мальчика. Аиша расстроилась, но Хранитель утешил ее, что покажет, как красивы горы ночью. На этом и тронулись в обратный путь.
  - Я вот думаю, - зашептала Аиша ему в ухо, касаясь шеи теплым дыханием, а носа вкусным запахом теплого тела. - Сколько тебе надо времени, чтобы долететь до города?
  - Полчаса максимум, - не понимая, к чему она клонит, отозвался Хранитель.
  - А что если мы проводим отца до дома, а потом сбежим на танцы? Чуть-чуть потанцуем и вернемся обратно?
  - Я не умею танцевать, - расплылся в улыбке дракон.
  Глаза Аиши сверкнули озорством:
  - Я научу тебя.
  - Покормите лошадь и валите. Только будьте аккуратны и недолго, - кинул через плечо Рейнер. - Надеюсь, я могу на тебя положиться, парень?
  - Конечно, - торопливо кивнул Хранитель, чувствуя, как горят уши вовсе не от мороза.
  Щеки Аиши вспыхнули красным. До дома она не проронила ни слова.
  "Бродя между Мирами и душами, будь осторожен: может, какая-то душа решит прийти к тебе надолго, а какая-то станет частью тебя", - сказал ему Великий Маг в качестве напутствия перед перемещением. Тогда Хранитель не понял смысла этой фразы. А сейчас, кажется, начал понимать. Аиша стала частью его души. А эта ночь, эти совершенно сумасшедшие танцы - глупые прыжки под музыку, из-за которых впадаешь в какое-то странное состояние счастья и транса, когда хочется еще прыгать и смеяться, смеяться и прыгать - это все было каким-то волшебством и магией. Зеленые глаза Аиши лучились счастьем. Она много смеялась, болтала без умолку, хватала его за руки, кружила и заставляла повторять движения за ней. А потом они менялись, и какие-то другие девушки хватали его за руки и увлекали за собой в танец. Они пахли не так вкусно, как пахла Аиша. В них не было того, что сносило ему голову, они не щекотали ему живот бабочками. Но во время танцев ему было некогда размышлять о подобных мелочах - почему Аиша его волнует, а другие девушки нет. Он целиком отдавался ритму и старался не подвести свою маленькую учительницу. Еще они пили теплые напитки, пахнущие медом, которые чуть кружили голову, и снова танцевали. И Хранителю было необыкновенно хорошо. Он был счастлив. Он впервые в жизни был настолько счастлив и так сильно влюблен. Аиша - часть его души. Сколько должно пройти времени, прежде чем ему придется сделать выбор?
  Дракон черной тенью скользил над черным лесом, неторопливо взмахивая крыльями, едва не задевая ими макушки деревьев, почти полностью сливаясь с чернотой ночи. Аиша обхватила руками его шею, прижалась к телу - ночь выдалась морозной, и холодный ветер обжигал лицо. Звезды висели очень низко, казалось, что их можно сбить рукой, если нечаянно заденешь небо. Огромный бледно-желтый диск луны улыбался приветливо и освещал им путь домой.
  - Я тебе показывала подарок для Хейко? - спросила Аиша.
  Дракон кивнул.
  - Я хочу, чтобы ты его подарил. У него день рождения завтра. Ты же скорее всего не знал. Я ему купила подарок на ярмарке. У меня дома уже есть один. Пусть этот будет от тебя?
  Дракон снова кивнул и спланировал вниз. Мягко опустился и помог девушке спрыгнуть. Обратился в человека.
  - Он говорил мне о своем дне рождения и просил подарок. Но я не очень понял, что это и зачем.
  - Вот поэтому я и позаботилась о тебе, - улыбнулась она. - Завтра подаришь. Брат будет счастлив.
  Из тени дерева отделилась тонкая фигура. Женщина встала так, чтобы ее было хорошо видно под бледным светом луны. Хранитель замер. Рывком дернул девушку на себя и закрыл.
  - Давно не виделись. Здравствуй, - произнесла Эльвенэль и учтиво кивнула.
  - Кто это? - прошептала Аиша.
  - Та, кто хочет меня убить, - пробормотал Хранитель, судорожно соображая, что же делать, куда бежать, как спасать Аишу.
  - Я смотрю, ты не один. Завел себе друзей среди людей?
  - Как ты меня нашла?
  Эльвенэль мило улыбнулась и прогулялась туда-сюда, прежде чем ответила.
  - Утром видела тебя в городе на ярмарке. Я предполагала, что ты где-то здесь - ты так и не воспользовался порталом, около которого мы тебя ждали, но не думала, что Хранитель Творца свяжется с людьми. Твое сердце бьется неровно, когда ты рядом с ней. У тебя даже запах стал другим. Ты влюблен в эту девочку, Хранитель?
  - Что вам надо? - выкрикнула из-за его плеча Аиша.
  Женщина окинула ее мягким взглядом. Лица коснулась улыбка. И Хранитель по-настоящему испугался. Она была похожа на голодную кобру, которая попала в мышиное гнездо. Эльвенэль предвкушала трапезу.
  - Отпусти их, не трогай. И я пойду с тобой, - твердо сказал он.
  - Как мило, мальчик торгуется. Теперь тебе есть, что терять? Ты боишься за своих людей?
  - Что вам надо? - с некоторой истерикой повторила Аиша.
  - Я отпущу ее. Ты знаешь, что мне надо. Я меняю жизнь твоей девочки на жизнь Творца. Подумай, это не больно. Ты навсегда останешься с ней здесь, в этом мире, в этой реальности. Ты станешь ее хранителем. А Творец... - Эльвенэль развела руками и снова улыбнулась. - Я очень добрая сегодня. Ты даже не представляешь, как я обрадовалась нашей встрече там, в городе. Мы так давно не виделись, Хранитель Творца. Соглашайся. Ну же...
  Хранитель опустил голову. Главное, сейчас вывести людей из-под удара драконов. А потом он что-нибудь обязательно придумает.
  Он повернулся к Аише, всем телом чувствуя взгляд Эльвенэль.
  - Ты спрашивала, как любят драконы? Они умеют очень сильно любить. Я люблю тебя. Ты - часть меня. Я обязательно к тебе вернусь, если выживу. А сейчас прости. Иди домой, поднимай всех и бегите отсюда. Убирайтесь очень быстро. В лесу ее драконы. Они пришли за мной. Я отвлеку и задержу их, а вы спасайтесь.
  - Нет!
  - Да. Уходи. Немедленно. Доверяй мне. Я найду тебя по запаху, где бы ты ни была. И помни, ты - часть меня, часть моей души. А сейчас беги.
  Аиша крепко обняла его и рванула в сторону дома.
  - Дай им уйти, я пойду за тобой и сделаю всё, что ты хочешь. Только дай им уйти.
  - Мальчик, ты слишком плохо запомнил мои уроки, - ворковала Эльвенэль, плавно прохаживаясь по берегу, заложив руки за спину. Весь ее вид - совершенная безмятежность. Расслабленное тело, опущенные плечи, чуть склоненная голова, лицо, скрытое за длинными белокурыми волосами. - Я учила тебя не доверять никому, быть осторожным, не привязываться. Всё, что у тебя есть, - это твоя цель, твой Творец. А все эти побочные знакомства в других мирах - это...
  Ночную тишину, легкое перешептывание деревьев, шорох снега под ногами женщины-дракона и бешенный стук его сердца, разорвал истошный нечеловеческий вопль, наполненный таким горем и отчаянием, что Хранитель сразу все понял. С него словно разом содрали кожу - таким ужасным был тот крик. Он ошарашенно глянул на своего врага.
  Крик так же внезапно оборвался. И снова над берегом повисла тишина, нарушаемая лишь перешептыванием деревьев и шорохом снега под ногами женщины-дракона. Запахло кровью и смертью. Сердце робко стукнулось о ребра и остановилось.
  - Я сдержала свое слово. Я ее отпустила, - ухмыльнулась Эльвенэль. - Ты сам всё видел. Теперь ты держи свое слово.
  Хранитель плохо помнил, что произошло в тот момент. Он никогда в жизни, даже тогда, когда понял, как сильно его обманули и предали несколько лет назад, не испытывал такой гаммы эмоций. Его разум снесла лавина ненависти, гнева, злобы, отчаяния и отвращения. Боль, сильнейшая боль, застилала глаза. Эта боль разрывала его изнутри, заставляя забыть обо всем, не думать, не видеть, не чувствовать. Он накинулся на своего врага и зубами рвал ее плоть. Он должен ее убить. Сам. Лично. Он должен вырвать ее сердце, впрочем, которого у нее все равно нет. Он обязан ей отомстить за смерть своей семьи. Он убьет всех, кто к этому причастен, и не важно, сколько времени и жизней ему для этого понадобиться.
  Их опять было много. Не так, как в прошлый раз, но всё равно слишком много для одного обезумевшего от горя дракона. Снег окрасился синим. Он убивал. Жестко и очень жестоко. В последний момент Эльвенэль удалось вывернуться из его смертоносных объятий. Но добить ее ему не дали другие драконы. Когда он вновь смог добраться до женщины, та позорно бежала в лес с остатками своей свиты. Он преследовал ее до самого утра, пока окончательно не выбился из сил. Он упал посреди леса и кричал, кричал, кричал, извивался, бился и кричал. Это было похоже на сумасшествие. Он и был сейчас таким - сошедшим с ума от горя...
  Хранитель сидел на пороге дома и тихо плакал. На руках он держал девушку, крепко прижимая к себе. Он говорил с ней, качал ее и впервые в жизни плакал. Он рассказывал, как готов был пожертвовать многим и даже, может быть, отречься от Творца, лишь бы спасти их, он говорил, как многое они для него сделали, как много ему дали, как многому научили, а теперь... А он их подвел. И если бы они с Аишей не улетели в город, если бы он не послушал ее и остался, то трагедии можно было бы избежать, но... Они убили всех людей и животных. Они убили его душу, уничтожили его семью... Хранитель поклялся на их могилах, что обязательно отомстит. Он найдет всех драконов и убьет каждого. И Эльвенэль теперь первая в его списке. Продолжение следует
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"