Грязная дверь подъезда со скрипом приоткрылась, выпуская из обоссаных недр человека. Тот был наг, длинноволос и худ. Его тёмные глаза с изумлением уставились вокруг, изучая переполненные мусорные баки, а также роющихся в них бомжей. Затем, покачав головой, он в задумчивости вернулся обратно в подъезд, исчезнув за дверью на пару минут. А когда же появился, то незнакомец оказался одет. На нём ладно сидели джинсы, тёплая куртка из кожи, на ногах белые кроссовки знаменитой фирмы. Длинные волосы были перехвачены шнурком.

- Что за времена, что за нравы, - протянул он в задумчивости.

Осторожно ступая, словно по тонкому льду, мужчина, лет тридцати с небольшим, двинулся прочь от пятиэтажного дома. Он шёл вперёд, не оглядываясь, и вскоре оказался на проспекте. Здесь было шумно, многолюдно, а ещё мчался во все стороны различный транспорт. В воздухе пахло гарью, какими-то нечистотами. Грязный, загазованный город утопал в смоге, переваривая в себе жителей. А они не роптали, покорившись судьбе, не зная другой жизни. Это их устраивало, существовать по определённому графику, день за днём, месяц за месяцем, и так в течение всей жизни. И их дети пойдут по стопам родителей, предпочитая натоптанную тропу.

- Дядь, а дядь! Сигаретки не найдётся?

К нему обращался мальчишка лет тринадцати, со смартфоном в руке и наушниками, из которых лилась какая-то кислотная музыка. Его челюсть быстро работала, но тут на мгновение замерла, выдувая между губ розовый пузырь из жвачки.

- Не курю, - коротко бросил незнакомец.

Пожав плечами, мальчишка потопал дальше, подтягивая висящие до колен штаны, то и дело шмыгая носом, дёргая головой в такт странной музыки.

Проходя проспект, мимо дорогих бутиков, торговых центров, мужчина размышлял о жизни и о времени. Всё менялось, и былого никогда не вернуть. Будущее скрыто за занавесом, прошлое лишь частично известно. Да и то его пытаются всячески исказить каждый в свою пользу.

"Желали ли деды и прадеды для своих внуков такого будущего?"

Рядом показалась школа, вынырнув из-за угла пятиэтажного офиса из стекла. Странный мужчина остановился, потирая бородку, в задумчивости уставившись на пошатывающуюся женщину. Она была бледна лицом и держалась за сердце. Поднявшись по ступеням учебного заведения, несчастная попросила помощи, так как ей было плохо. Мужчина в маске, по-видимому, охранник, вытащил стул, поставив его у дверей, усаживая женщину, а сам направился звонить докторам.

- Не положено, - говорил он уходя. - Карантин, и вообще посторонним нельзя внутрь здания. Да и нет тут никого. Каникулы нынче.

- Божечки, моё сердце, - шептали посиневшие губы.

- Нельзя же, говорю ведь! Сейчас врача вызову, а ты, мать, пока побудь на свежем воздухе.

Вздохнув, мужчина зашагал прочь от школы, ощущая некими своими чувствами, как из женщины отлетает дух. Он бы мог ей попытаться помочь, но для чего, раз её срок пришёл. Нельзя нарушать равновесие. В книге смертей для каждого есть строчка с датой ухода, и её не изменить, так как она начертана несмываемыми чернилами.

Навстречу ему шли люди в масках, с равнодушными глазами, в которых не было ничего. Это лишь пустые оболочки, только кажущиеся человеческими существами. Правда, попадались и такие, у кого теплился некий огонёк, у кого-то больше, а у кого-то меньше. Все ещё не всё потеряно. Хотя, признаться честно, раньше было больше, чем сейчас.

"Не забывай, - одёрнул он себя. - Нынче другие времена".

Взгляд скользнул по чёрному внедорожнику, из окна которого показалась бородатая морда попа. Он разговаривал с проституткой, а спустя пару секунд, девица скользнула в салон, и оба довольных человека отбыли в неизвестном направлении, исчезнув среди других автомобилей на проспекте.

Человек продолжал идти, продвигаясь не только по огромному мегаполису, но и по реке времени, так как стрелки часов неумолимо бежали, а солнце стало клониться к горизонту. Будто нарочно, он двигался такими маршрутами, где происходили некоторые вещи. Избиение стаей подростков одного молодого человека. Тот валялся в грязи, окровавленный, а горожане шли мимо, не желая вмешиваться, чтобы ненароком отхватить по щам и себе. А шакалята продолжали извиваться, с оскалом пиная лежащего. И лишь только тогда, когда мимо них прошёл мужчина в джинсах и куртки из кожи, они вдруг замерли, потупив взоры, будто устыдившись своего действия. Словно в них проснулось что-то человеческое.

Муж и жена, до этого сильно ругавшиеся в окне первого этажа старого дома, умолкли, поняв всю бессмысленность скандалов. Не стоило это их нервов и времени. Молодой человек, лёжа на продавленном диване однокомнатной квартиры, вдруг вскинул глаза к потолку, решив завязать раз и навсегда с наркотиками, вспомнив о матери, которая столько лет пыталась помочь ему, но была отвергнута. Но теперь настало время. Школьница из девятого класса, стоя на самом верху в двух кварталах отсюда, передумала прыгать с крыши, не желая уходить из этого мира ради какой-то там несчастной любви. В конце концов, жизнь на этом не заканчивалась. Будут и другие, или другой. Много людей, возможно десятки, вдруг одумались, не став делать того, что собирались. В них будто некто вдохнул частичку жизни. Но все равно, по сравнению со всем остальным, это лишь капля в море. Но и капля точит, как известно, камень.

Заинтересованный неким шумом, незнакомец перешёл дорогу, ступая на тротуар. Он поднял взор тёмных глаз на золотые купола, храм, который возвышался над городом во всём своём великолепии. Раньше такого не было, насколько ему припоминалось. Отсюда исходила сила тысячи слов, молитв, что источали шепчущие губы просителей. Но отсюда лилось и нечто другое, мерзкое, неприятное, лживое.

- Чебуреки! - прокричала женщина в платке укутанная по самые глаза. - Горячие чебуреки! Не дорого!

- Сегодня большая акция, в честь праздника, - вещал мужчина с громкоговорителем, стоя на крыше автомобиля. - Ушные затычки американской фирмы японского производства, по пятидесятипроцентной скидке. Покупайте, и вы больше никогда не услышите ночью ваших соседей.

Войдя на территорию, мужчина зашагал под арку, оказываясь внутри строения, поднимаясь по мелким ступеням. Буквально повсюду ходили люди. Они разговаривали, смеялись, пили напитки.

- Что там? - указал подбородком незнакомец, остановившись возле старушки, божьего одуванчика.

Та смерила его таким взглядом, будто человек находившийся перед ней сморозил лютую глупость.

- Всенощное бдение, - буркнула она, отворачиваясь.

Затем помедлив, все-таки добавила, будто сделала огромное одолжение:

- После будет ночное богослужение. Как-никак, Рождество Христово. А, впрочем, вы, молодые, нынче далеки от Бога.

С этим мужчина был согласен, увидев достаточно своим цепким взором.

- Будто бес правит миром.

- Скорее уж монета. Но с другой стороны, это одно и то же. Деньги развращают.

Он очутился внутри, в самой гуще, вдыхая ароматы дорогих и дешёвых духов, вонь пота, перегара и табачного дыма. Здесь имелся разный контингент, от малого и великого, до богатого и бедного. Все сейчас оказались равны. Но имелись и такие, что считали себя ровнее других. Их место находилось в первых рядах, отделённые телохранителями с суровыми взглядами. Рядом скучали похотливые кошки, молодые любовницы, стареющие и давно надоевшие жёны, равнодушно хлопающие глазами подростки.

Рядом разразился музыкой смартфон у мальчишки, который орал, изрыгая из себя песню. Люди стали оборачиваться, шикать, недовольно смотреть. Парнишка просто пожал плечами, глупо улыбаясь.

- Грянул хор, и качнулся храм! Смерть пришла за мной, в пять часов утра...

Мужчина прислушался к мелодии, словам, погружаясь в своё прошлое, когда планета выглядела другой, но всё с теми же людьми. Определённо, обстановка сильно изменилась, а вот человечество за последние две тысячи лет... Перед взором мелькнула умирающая Европа от чумы, походы на восток за гроб Господень, переселение народов, гибель островов и городов, и даже целых стран.

- Для чего ты молишься? - поинтересовался он, склоняясь к дурно пахнущему бродяге.

- Хочу, чтобы Господь покарал моих врагов, - отвечал тот. - Моя дочка погибла под колёсами внедорожника, а виновник по-прежнему находится на свободе. Моя супруга скончалась от сердечного приступа после всего этого, а я, в конце концов, оказался на улице.

- И случившаяся месть сделает тебя счастливым? Разве после этого вернётся твоя жена и дочка?

Мужчина заинтересованно глядел тёмными глазами на человечишку. Тот замялся, как-то съёжился под этим всепроникающим взором.

- Ты не доверяешь суду Господню? Или же просто желаешь свершить всё здесь и сейчас?

- Да. Это моя цель. Я хочу, чтобы он страдал, как страдаю и я. И чтобы это случилось сейчас, в земной жизни.

- Будь по-твоему, - склонил голову незнакомец. - Стремись к своей цели, иначе у тебя не будет смысла просто жить.

Мужчина в куртке из кожи, медленно развернулся, начиная проталкиваться обратно к выходу, прочь из моря людской лжи, притворства, горя и слёз, а также слепого фанатизма. Его буквально вынесло на свежий воздух, под тёмные небеса, наполняя лёгкие воздухом.

- Вам плохо? - с сочувствием слегка прикоснулась к его плечу женщина с ребёнком. - Такое бывает с непривычки. Там очень душно, и все эти запахи... Я тоже вот здесь стою. Ведь главное, это вера, а не посещение храма.

Незнакомец утвердительно кивнул, изучая ребёнка на руках, младенца.

- Моя девочка больна, - поймала взгляд человека несчастная мать. - У неё рак. Врачи ничего не могут сделать, а я все равно не теряю надежды. Прихожу сюда каждый день, молю Бога о чуде.

Она устало повела костлявыми плечами. Щёки ввалились, как и потускневшие глаза, некогда красивые, но теперь безмерно постаревшие.

- Всё у тебя будет хорошо. Сегодня такой день, когда Господь обязательно услышит твою молитву.

Он возложил тёплую ладонь на лобик девочке, и мать не протестовала. А спустя минуту, постояв таким образом, мужчина двинулся прочь от храма. Женщина ещё не знала, что вернувшись в больницу на химию, она с удивлением узнает о выздоровлении дочери. И тогда она вспомнит молодого человека, со странным взглядом, возле которого было приятно стоять.

Уже ночью, мужчина остановился возле одного из домов, втягивая в себя не только вонь крупного города, ближайших помоек, но и ту информацию, которая находилась в воздухе, впитывая её в себя, насыщаясь ей и перерабатывая. Его глаза блеснули, а рот искривился. Из горла вырвался слабый стон. Он поглядел на тяжёлые небеса, покачивая головой, как бы говоря этим жестом: "Я же говорил, что ещё слишком рано. Они не готовы пока. Настанет день и час, и тогда я снова вернусь, но только не сейчас".

Затем мужчина, неузнанный никем, решительно зашёл в подъезд, закрывая за собой дверь. А спустя буквально секунду за ним вошла молодая девушка, держа за руку малолетнего сынишку. Подъезд оказался пуст. Но она этого не заметила, просто не обратив внимания, поглощённая повседневными проблемами. И лишь мальчик, обернувшись назад, громко воскликнул:

- С неба падают ангельские перья!

- Это не перья, а всего лишь снег. Первый снег в этом году.

Мать устало улыбнулась, стоя на пороге подъезда, не спеша внутрь. Как-никак, первый снег в жизни сына. До этого природа все эти годы не баловала, а тут, прямо на Рождество, такой подарок, будто на город сошла Божья благодать, укрывая серые улицы белым покрывалом. И на душе стало немного легче.