"Я проложил путь к Тьме, во Тьму и за Тьму. Этот путь человеку не измерить. Но каждым свои шагом вы приближаете Ее приход."
Из трактата Эвенгара Салладорского "О сущности инобытия", Салладор, 1176 год от Пришествия.
1394 год. Служители Церкви Спасителя все чаще предрекают приход Его и даже осмеливаются указывать точную дату. С еще большим ожесточением они выискивают грешников, приближающих мир Эвиала к окончательной и бесповоротной гибели. И как бы ни старались в Академии Высокого Волшебства доказать свою лояльность и приверженность Истинной Вере, а внимание отцов-инквизиторов становилось с каждым днем все настойчивее. Оно и понятно, потому что приближался День Учеников. Кто знает, не поступит ли именно в этом году на факультет малефицистики потенциальный Мессия Тьмы? Хватит ли милорду ректору разумения не допустить роковой оплошности?
Блайр дураком не был, а потому по сторонам смотрел и слушал, что говорят вокруг. Поэтому он знал о причинах беспокойства святых отцов, а от своих братьев ему стало известно, на какие гнусности способны служители Всемилостивого, чтобы Ему угодить. С младых лет хорошо развитая фантазия позволяла ему додумать то, о чем не ведали даже его родные и их знакомые. По этой причине он не стал успокаиваться только оттого, что собирался поступать на факультет Магии Воздуха. Даже слава великого мага Воздуха Фрегота Готлибского не смогла бы защитить любого из учеников знаменитой Ордосской Академии, следующих его путем, от прощупывания слуг Спасителевых.
Никто из братьев не сопровождал его на церемонию поступления. Они и не могли этого сделать. Средний Прокс в отличие от Блайра действительно старался не попадаться на глаза служителям Святой Инквизиции, а от старшего Секена уже два года не было никаких вестей. Это одновременно заставляло тревожиться и не позволяло уклоняться от исполнения своей части плана. Под руководством Прокса Блайр убедился, что у него сильные способности к магии и несомненная склонность к Магии Воздуха. Однако это не делало задачу поступления проще... или менее важной для их общего дела.
Последний день перед решающим он проводил, присматриваясь к другим кандидатам. В случае завтрашнего успеха ему не один год предстояло жить с некоторыми из них. Прокс ему говорил о необходимости правильного выбора товарищей, но он так и не сказал, как этот самый выбор сделать. Например, было совершенно неясно, разнимать ли гнома и эльфа, сцепившихся после нескольких выпитых в трактире кружек. А если не разнимать, то чью принять сторону? Впрочем, ноги уже несли Блайра к месту схватки, а ее временный результат определил дальнейшее.
С разбегу бросившись на спину эльфу, который ловкой подножкой повалил на пол неуклюжего бородача, Блайр помог гному за считанные мгновения обратить ход поединка на пользу жителю Железного Хребта. И все же победа не была полной - побежденному противнику намяли бока, но он сумел выскользнуть и убежать, окинув напоследок обоих взглядом, который не обещал им ничего хорошего.
Дохнув в лицо Блайру запахом добротного Ордосского пива, гном разгладил бороду и широко ухмыльнулся.
- Здорово мы ему всыпали, да?
- Судя по всему, он намерен мстить!
- Так получит еще! За этим дело не станет, только ты, парень, помни - как поступим в Академию, за драку нас еще будут наказывать и журить, а вот за применение магии в драке выгонят в тот же миг!
- Не думаю, что такими дураками окажемся мы с тобой! Меня зовут Блайр! - сказал он и протянул гному руку.
- А меня - Снор! - ответил тот и ответил крепким рукопожатием.
- Полегче, уважаемый Снор, - тотчас скривился Блайр, - я все-таки с киркой не работал.
- Зато человек ты хороший! - отпустив посиневшую руку, ответил бородач. - Пойдем со мной, здесь отличное пиво!
Пиво действительно оказалось хорошим. Поэтому на следующий день Блайр не чувствовал ни малейшего признака похмелья. В голове была звонкая пустота, позволявшая рассматривать происходящее с блаженной улыбкой, которая сельскому парню была как раз впору.
А смотреть было на что. Даже лучшие описания, которые он слышал от Прокса, блекли по сравнению с тем, что творилось вокруг. К тому же церемонии не были похожи одна на другую, хотя суть их оставалась той же. Вот об этой сути Прокс и просил его помнить, не увлекаясь разглядыванием толпы.
Посмотрев на всех этих дворян, булочников, крестьян, торговцев, стражников и прочих жителей и гостей города, столпившихся на площади в ожидании яркого зрелища, Блайр про себя отметил, что они и сами являются неотъемлемой частью этого самого зрелища. В подтверждение этой мысли он отметил, как посматривают собравшиеся друг на друга. Усмехнувшись, он постарался найти в толпе соискателей Снора. Тот стоял ближе к краю вместе с несколькими соплеменниками и перекрикивался с гномами постарше из толпы. Трудно было даже понять, знает он их или обращается как к таким же представителям Подгорного Народа как и сам.
Потом Блайр заметил и вчерашнего эльфа. Как выяснилось, звали того Синиэлем. В отличие от простодушных гномов эльфы, присутствовавшие на площади как среди зрителей, так и среди кандидатов, вели себя очень сдержанно и даже заносчиво. И уж точно последнее относилось к Синиэлю. Про себя Блайр поклялся держаться от него подальше.
А потом площадь затихла и в наступившей тишине торжественно запели трубы. Под их звуки толпа с восторгом созерцала фейерверк, который по красоте мог поспорить с разгоравшимся рассветом. Когда восхищенный шум толпы стих, к собравшимся из-за белых стен выступили мальчишки в белых одеждах. Блайр загадал про себя, чтобы ему достался шар голубого цвета. Когда мальчишка с коробом остановился перед ним, он достал шар и радостно улыбнулся. Шар был небесно-голубого цвета с серебристыми прожилками. Так было еще лучше.
И снова запели трубы, а на площадь выступили слуги Спасителя. Народ несколько притих, когда те стали озираться по сторонам. А потом к собравшимся выступили преподаватели Академии, деканы и сам милорд ректор Анэто. Сильнейшие маги и почтенные наставники, но больше всех внимание привлек к себе декан факультета малефицистики. Он и рад был бы оказаться в другом месте или просто быть поменьше, но ни то, ни другое не было в его силах.
Речь ректора в силу напряженной обстановки была до предела короткой, но он не удержался и выдал пару шуточек в своем стиле. А затем кандидаты стали подходить к деканам факультетов и отдавать им свои шары. К удивлению Блайра свой шар Снор отдал декану целителей, а не Земли, как можно было предположить. А вот Синиэль, отдав шар декану факультета Воздуха, заставил его нахмуриться. Подождав, когда тот отойдет, чтобы не столкнуться с ним, Блайр тоже подошел к воздушнику. Отдав шар, он вернулся на свое место. По пути он отметил нехороший взгляд эльфа. Это несколько омрачило его настроение, но зато вместе со всеми он испытал облегчение оттого, что соискатели места в Академии таки обошли стороной Темного. Учитывая их с братьями замысел, эта реакция была странной, но к чему лишние осложнения?
Когда была запущена магическая машина, определявшая правильность выбора, шар Блайра вернулся к нему и обернулся изящным браслетом вокруг запястья. С трепетом он стал наблюдать за остальными шарами, но Синиэль все же получил свой браслет. Выходило, что держаться от него подальше будет непросто. Зато когда свой браслет получил Снор, Блайр порадовался - вместе с гномом эльфу можно будет дать достойный отпор.
***
Когда Прокс убедил его податься на обучение в Храм Мечей, он прекрасно знал, что будет тяжело. Учиться в месте, куда и попасть-то нелегко, не может быть просто. Однако надежда на то, что его примут, была. Секен уяснил из рассказов среднего брата, что в Храм принимают отчаянных парней, не только благословенных талантами, но и проклятых если не судьбой, то пережитыми невзгодами точно. Поэтому их отчаянный план давал ему надежду на то, что за ворота лучшей воинской школы Эвиала он все же попадет. А дальше начиналась самая трудная и непредсказуемая часть плана.
Учиться на самом деле было тяжело. Вспоминая о том безумии, которое открыло ему ворота, он теперь только улыбался. Тогда ему было намного легче.
Увидев стену, он не думал, что уже сможет к ней дойти. А она, казалось, и не думала приближаться, хотя должна была знать, с каким трудом давался ему каждый шаг. Когда же он, наконец, вышел на площадку перед самыми воротами, он сам себе не поверил. Он не пил полдня, его страшно мучила жажда, а его рука без малейшей дрожи и колебаний перевернула последнюю флягу. Более того, он даже смог смотреть, как выливается из нее вода. Об этом его особо просил Прокс. Когда песок проглотил последнюю каплю, пути назад больше не было.
Секен лег на песок так, чтобы ветер дул вдоль его тела, от ног к голове. Так его не будет засыпать песком. Он бы не выдержал его жара и стал бы его отбрасывать. А в жару двигаться нужно как можно меньше. Безумие было необходимой частью плана, но показать умение работать головой было не менее важным. После этого оставалось только лежать, не уступая приступам желания броситься к воротам и просить, умолять...
После того, как его, бесчувственного, занесли внутрь и отпоили чаем, ему ни разу не дали возможности вот так спокойно полежать. Единственное, что его утешало, так это то, что события любого из кошмарных дней его пребывания в Храме Мечей на следующий день неизменно оказывались бледной тенью новых испытаний.
Их было трое, а стена перед ними была зеркально гладкой и... как раз в три роста высотой. Обойти ее было нельзя. Ждать... Наставники не любили давать слишком много времени на размышления - в этот раз они обещали спустить псов. Собачий лай уже был слышен, значит, скоро псы будут здесь. Один из бойцов мог взобраться на спины товарищей и перепрыгнуть. Второй мог стать на спину третьему, дотянуться до протянутых сверху рук первого и тоже получить пропуск к следующему испытанию. Третий ждал бы псов. Альтернативой тому, чтобы стать третьим, было предательство. Можно было отказаться подставлять спину и топить всех. Топить в крови, которую псы любят больше всего на свете. Секен видел у двух других эту гадкую готовность встать рядом с ним и попытаться отбиться плечом к плечу. Решение было за ним, поэтому он молча подошел к стене и приготовился подставлять спину. "Простите, братья", - с горечью подумал он.
***
- Чистая вода пусть отдаст свою чистоту, - шептали губы девушки.
Двое помощников в это время наполняли чашу, стоявшую на возвышении, родниковой водой. Остальные стояли неподвижно и слушали девушку, которая считалась в ковене старшей.
- Пусть белая соль отдаст свой белый цвет, - продолжала она тихим голосом.
Помощники всыпали в чашу по пригоршне соли. Собравшиеся вокруг начали мерно раскачиваться. Они хорошо знали ритуал, поэтому фразы, которые они не слышали, они добывали из своей памяти. Великая метаморфоза была близка.
- Пусть коснется первый луч солнца магии Тьмы и да убоится! - повысила, наконец, голос старшая.
Из-за далекого горизонта выглянуло дневное светило. Все заворожено стали смотреть на то, как под действием солнечного света вода в чаше стала пузыриться, выпуская густые клубы черного дыма.
Прокс впервые присутствовал на этой церемонии, которая проводилась два раза в год. В этом гнезде он был всего два месяца, но и здесь нашел то же самое. Ритуал был напрочь лишен как темной, так и любой другой магии. А это означало, что он зря теряет время. Впрочем, здесь он смог-таки найти то, что так долго искал - полный текст того самого трактата великого Эвенгара Салладорского. Ради ознакомления с ним стоило потерпеть и такие вот представления для простаков.
Он даже не надеялся, что ему разрешат подходить к трактату, но все оказалось даже лучше, чем он решался мечтать. Ему разрешили переписать трактат, чтобы основать собственный ковен в другом городе. Если бы он мог, он обязательно отблагодарил своих родителей за то, что обучили его грамоте. Если бы он мог...
Вся провинность его родителей была в том, что, будучи способными к магии от рождения, они не стали волшебниками. Они отказались учиться в Академии и не пошли на службу в Церковь Спасителя. И если в первой только пожали плечами в ответ на такой выбор, то во второй реакция была страшной. На любящих родителей троих мальчишек свалили вину за первый же неурожайный год и в назидание остальным сожгли на глазах у детей.
Прокс был твердо убежден, что не сможет после такого оставаться в мире, где такое возможно. И он со злой радостью откликнулся на приглашение в гнездо последователей Салладорца. Когда он поведал братьям об удивительной возможности покинуть этот ужасный мир, они ошеломили его своим желанием не уйти, но мстить. А со временем они и его сумели убедить в необходимости отплаты святошам. Когда же он нашел в трактате путь свершения этой мести, в его голове и родился план.
Его роль в осуществлении этого плана была не такой трудоемкой, как у остальных братьев. Он должен был всего лишь продержаться до того момента, как братья будут готовы оказать ему воинскую и магическую поддержку. Если он не попадется в лапы инквизиторов, если у Блайра получится стать магом, если Секен сумеет закончить свое обучение в Храме Мечей и уцелеет, тогда только они получат шанс начать осуществление их плана. До тех пор оставалось только проверять правильность сплетенных им заклятий, каждый день перепроверяя их крепы и узлы. Да время от времени менять гнездо, чтобы его не смогли выследить святые отцы.
В этот раз Проксу не нужно будет искать новый ковен, когда он бросит этот. У него будет своя копия трактата, а в одиночку прятаться легче. Более того, его копия будет лишена тех досадных довесков в виде отслеживающих рун, которые он случайно обнаружил у оригинального трактата. Имея на руках такую версию труда Учителя, будет проще готовиться к своему шагу.
Ждать было тяжело. Если об успехах младшего брата он еще мог узнать, послав в Ордос гонца, то судьба старшего брата была ему совершенно неведома, а узнать о ней возможности не было. Храм Мечей умел охранять свои тайны и от обычных шпионов, и от заклятий. А раз так, то не имело смысла и о младшем брате узнавать. Успех плана зависел от успеха всех троих. Когда кто-либо провалит свое дело, тогда и нужно будет пересматривать замысел. Ожидать, ничего не зная, было невыносимо, но Прокс с угрюмой решимостью научился черпать силы в своих муках. Когда наступит решающий миг, его удар будет тем сильнее, чем больше его страдания сейчас.
Работы по переписыванию трактата оставалось на два дня, когда он уловил полное боли послание брата. "Простите". Сердце заколотилось быстрее. Секен не смог преодолеть тягот подготовки в Храме. Ждать больше не имело смысла. Нужно было отправляться в Ордос к младшему брату. Что бы Блайр ни успел выучить за те шесть лет, что он провел в Академии, теперь придется довольствоваться этим.
***
Сложнее всего ему давался Огонь. Преподаватели давно уже дали понять, что копать так глубоко, да еще за пределами основной специализации, совершенно необязательно. Но Блайр знал, сколько будет зависеть от его умения вовремя рассыпать крепы заклятий атакующих стихийных магов. С Воздухом он разобрался легко. Понять стихии Воды и Земли ему помог Снор, а вот Огонь в руки не шел.
В этот вечер он нашел в библиотеке трактат некоего Стакрата Селимского о сущности стихий и с увлечением читал раздел о магии Огня. Стоило впереди забрезжить искорке понимания, как в дверь постучали. Заложив нужное место в книге пером, Блайр отправился открывать. Разумеется, это был Снор. Последнюю ночь перед Испытанием гном решил провести в обществе товарища. Негоже было ему отказывать, как ни манила возможность разобраться с секретами огневиков.
В трактире, куда они любили ходить, мебель была прочная. Гном по секрету признался Блайру, что это одна из причин, по которой он любит это место. А то ведь сядешь на хлипкий стул, а он под тобой и рассыплется - конфузу не оберешься. Снор, как и все представители Подгорного Народа, был важен и представителен внешне, но по сути был простым и свойским. Блайр часто этим пользовался, чтобы узнать побольше о жизни в горах.
- Ты говоришь, что каменник лучше не использовать? Но ведь в твоих врачебных книгах написано, что он помогает останавливать кровь.
- Помогает, но только уж лучше запастись простым подорожником. От каменника так голова кружится, что в горах вмиг пропадешь.
- Интересно!
- А сейчас еще интереснее будет. Глянь, кто пожаловал.
В трактир ввалился Синиэль. Блайр сразу понял, что тот только прикидывается выпившим. А раз так, то эльф должен был следить за ними и зашел неспроста. Учитывая завтрашнее Испытание Снора, нетрудно было догадаться, что на уме у их вечного противника. Сколько уже раз они наминали ему бока, но всегда при этом вели себя вежливо и с пониманием - по лицу не били, костей не ломали. Но Синиэль от подобной учтивости только еще сильнее злился.
- Ага, сидят оба здесь и напиваются. Нет, чтобы готовиться или заклятия учить.
- Некоторым никакая учеба не поможет, - едко ответил Блайр.
- Так вы поэтому в трактир отправились? Вдохновением заправиться? Да, душок еще тот!
- Не тебе нас учить, - вмешался гном.
- Ну, конечно, но я хоть могу пить действительно стоящие напитки. Эй, хозяин, самого крепкого, раз эти слабаки ни на что не способны.
Пока эльфу наливали заказанный им напиток, гном сосредоточенно шептал заклятия. Когда Блайр напомнил ему о необходимости избегать нанесения вреда с помощью магии, Снор предложил смыться из трактира. Уже на улице они продолжили разговор.
- Нельзя использовать атакующие заклятия против противника, но можно атаковать его артефакты.
- А что у него был за артефакт?
- Самый простенький - против похмелья. Так я его разрядил - делов-то.
Представив себе, как эльф появится на следующий день перед преподавателями, Блайр не удержался и громко расхохотался. Гном немедленно его поддержал. Как ни хотел Синиэль испортить друзьям настроение перед испытанием, но у него ничего не вышло. Скорее, все вышло наоборот.
Однако веселье двух товарищей по гулянкам в трактирах продолжалось ровно до того мига, когда навстречу им из темноты шагнули три фигуры в темных плащах. Из трактира выступил Синиэль. Блайр заметил, что тот успел выпить, поэтому решение было простым.
- Пробиваемся в трактир!
- С удовольствием!
Привычные к потасовкам, они вдвоем снесли с дороги эльфа, так и не успевшего осознать, что амулет не помог ему избавиться от опьянения. В трактире они повернулись, чтобы достойно встретить троих дружков Синиэля. Но стоило тем шагнуть внутрь, как из дальнего угла прозвучал знакомый Блайру голос декана факультета Воздуха:
- Прекратить! А вы, двое, ко мне!
Собственно говоря, воздушник не мог вычитывать не своего ученика, но деканам Академии никто бы не посмел перечить. Блайр в свою очередь считал, что Снора позвали для того, чтобы в его присутствии воспитательный эффект получился сильнее.
- У меня нет слов - вели вы себя достойно и не позволили себе ничего лишнего. Но подумай вот о чем, Блайр, - ведь с твоими способностями ты мог окончить Академию еще год назад. А ты тратишь время на трактиры.
- На этот счет, господин декан, у меня своя точка зрения.
- Отхватить свое, пока молодой? Ведь потом жалеть будешь. Послушал бы моего совета.
- Как бы то ни было, но то, как я себя веду, больше отвечает моим устремлениям и планам.
- Тогда не смею задерживать.
Пока они шли к своим комнатам, Снор ни словом не обмолвился о том, что в словах декана было рациональное зерно. Блайр был ему за это только благодарен. Да, декан был тысячу раз прав, но вот только не мог он знать всего.
***
Когда он шел в свою комнатушку, никто не хотел смотреть ему в глаза. Как и псы у стены, все отводили взгляд, стоило ему посмотреть в их сторону. Наставник сказал, что его обучение закончилось. Сам же Секен чувствовал, что ему чего-то не хватает.
Когда двое его товарищей оказались за стеной, он неторопливо развернулся и посмотрел на летевших к нему псов. И те застыли. Всего на миг, чтобы потом снова ринуться в атаку, но ему хватило даже этого единого мига их нерешительности.
То, как он вертелся на месте, кромсая двумя ножами их плоть, он не помнил. Помнил только, что ударов не наносил - только скользящие, режущие движения ножами, чтобы ни на миг не остановиться. Когда потом он осмотрел свое тело, то ужаснулся пониманию того, что совершил. На нем не было ни царапины, только одна-единственная, да и та легкая, рана. Псы были натасканы рвать глотки, он же был более разнообразен. И он убивал их, пока один из псов не достал его шею. Он замер тогда только для того, чтобы заметить стекленеющие собачьи глаза и смазанную от скорости фигуру наставника с окровавленным ножом в руке.
Теперь ему предстояло взять три жизни. О, он возьмет больше, а поможет отнять еще больше! Выбор жертв наставники оставили за ним. Вместе с братьями он давно его уже сделал. Правильность выбора, верным ли было все его обучение, должна была затем определить Сила Храма.
Вот только план Прокса не предусматривал таких пустяков, хотя тоже требовал смертей, определенного подбора кандидатов в покойники и методов их препровождения в Серые Пределы. Согласно замыслу нужно было подготовить маршрут, убивая не любых, а только уважаемых людей - градоначальников, купцов, священников. Делать это нужно было неподалеку от предполагаемого пути следования их отряда, оставляя за собой хорошо узнаваемые магические следы.
Купец прикрылся наемным магом. Дом купца сторожили хитроумные ловушки, которые не так просто было раскусить. В любых поездках маг сопровождал своего нанимателя, собираясь если не защитить его от стрелы или метательного ножа, то хотя бы отомстить за его смерть. Но от убийцы из Храма Мечей это была слабая защита.
Когда купец выехал в очередную поездку, через день после его отбытия маг принял сигнал от охранительных заклятий - кто-то атаковал дом, где осталась родня нанимателя. Судя по частым сигналам от заклятий, оставленные дома охранники не могли противостоять натиску пришельцев. Купец отдал приказание возвращаться, не жалея коней, а мага отправил вперед. Это было глупо, о чем чародей не преминул высказаться, но торговец был неумолим.
- Враги сейчас в моем доме, а не здесь. Вот и твое место там.
Маг был хорош - он умел пользоваться тайными тропами. Секен тоже был неплох - пока хитроумные метательные машины забрасывали дом купца амулетами и артефактами, запускаемые после перегорания веревок, он наблюдал, как первая его жертва сама расчищает дорогу своему убийце. Ведь нельзя же всерьез считать десяток рослых парней с мечами и пиками в руках помехой воину Храма. Он даже не стал их убивать, оставив рядом с телом хозяина, которого они так и не смогли уберечь.
***
Как ни старался Прокс держаться подальше от служителей Церкви Спасителя, но обходить все города и села, над которыми видна была сломанная стрела, было трудно. В таких местах он вел себя скромно, но по сторонам смотрел внимательно. Поэтому он издалека заметил, как всполошились люди очередного села на его пути в Ордос. Спросив у первого из пробегавших мимо, что стряслось, он узнал, что убили священника. И в тот же миг Прокс узнал магический почерк, с которым недалеко от него плелись заклятия. Секен прятался, но он был жив!
План возрождался в прежнем виде, а его создатель, совершив невинное волшебство, направился к окраине села, где его должен был дожидаться брат.
- Здравствуй, братишка! Узнал я твою магию.
- Значит, не забыл. План все еще в силе? Потому что в Храме меня по головке не погладят, что я столько людей зазря положил.
- А многих положил?
- Да, ерунда. Шестерых. Главное, что зазря. Или нет?
- Нет, конечно, нет. Я уже двигался в Ордос, когда тебя засек.
- Услышал, стало быть, меня. Попал я тогда в переплет, скрывать не буду, да выкарабкался. А как там наш младший братец поживает?
- Я не интересовался.
- Эге, да я вижу тебе не легче моего приходилось.
- Тяжело было?
- Чего уж там - выжил и ладно. Злее буду.
- Ты точно намерен продолжать?
- В Храме только один из наставников отнесся ко мне по-человечески. Если бы он спросил меня о том же, я бы задумался. Но он ведь не спросил. Никто не спрашивает.
***
Через месяц после того, как Снор успешно справился со своим Испытанием, наступил черед Блайра... и Синиэля. Они оба не торопились и досрочного Испытания не требовали. Эльф по мнению многих был слишком высокомерным, чтобы прилежно заниматься и усваивать знания. А его извечный противник по кулачным стычкам в трактирах интересовался не скорейшим получением посоха, а постижением все новых глубин магии. Но все это не отменяло официально назначенный срок Испытания на факультете магии Воздуха.
Синиэль сдавал свой экзамен раньше Блайра. Это было еще то зрелище. Даже в простейших элементах эльф старался показать себя великим магом, а получалось все совсем наоборот. Декан даже сделал ехидное замечание, что с похмелья на уроках трудно усваиваются даже простейшие приемы. Когда же высокородного начали проверять боевыми заклятиями, дело пошло немного лучше, но и там не обошлось без промашек. Испытуемый выжил, но выглядел при этом ужасно - платье разорвано, кое-где даже обгорело, на лице царапины. Хорошо еще, что никто не мог видеть его спину, куда угодил немаленький глиняный ком, посланный деканом факультета Земли. Когда Синиэлю все же пообещали посох, вид у ректора был озадаченный. На его памяти это был первый эльф, демонстрирующий такие результаты.
Потом право на посох доказали еще несколько учеников, а затем настал черед Блайра. Он вышел на площадку для Испытания без малейшего волнения. Он хорошо знал, чем все закончится. Он жалел только о том, что его сейчас не видят братья. Он даже не знал, где они. А проверку его сил начали с простейшего поискового заклятия. Решив, что успеет справиться с двумя делами сразу, Блайр сначала запустил поиск амулета Прокса. Результат настолько поразил его, что он напрочь забыл о том, что следовало сделать.
- Так где же все-таки находится артефакт, который мы просили вас разыскать?
- Всего лишь в дне пути от Ордоса, - сдавленно произнес Блайр. - Подумать только.
Не успели почтенные наставники магии зашептаться о столь невероятной для такого одаренного ученика промашке, как тот уже умчался к себе, не спрашивая ни у кого разрешения. Его даже не стали останавливать или окликать.
Утром следующего дня он сидел в трактире и задумчиво потягивал пиво из кружки. Вкуса замечательного напитка он не чувствовал, погруженный в свои невеселые размышления. Посоха ему, разумеется, не выдали. Теперь очень многое, если не все, зависело от его братьев.
Когда в трактир зашел Синиэль с новеньким посохом, Блайр тоже не заметил, но тот намеренно сел за его столик. Ну, конечно, хочет покрасоваться, поддеть за больное. Вот только он не знает ничего. Ни о магии, ни о намерениях Блайра. Смешно даже думать, что такой хлыщ может называться магом.
- И кто теперь способный?
- Да, свои способности ты вчера ярко продемонстрировал. Видела бы тебя твоя родня.
- Ну, конечно, твоей родне довелось бы увидеть больше.
В трактир зашли двое, скрытые с ног до головы плащами. Но Блайр знал, кто это и что означает их появление в Ордосе. Теперь он знал, что братьев не подвел. Стало быть, можно и потешить их перед дальним походом. Заодно увидят, что время он в Академии провел не зря.
- Ладно, Синиэль, помело тебе уже выдали, теперь тебе самое время к своим родичам податься, чтобы они тебе веток наломали. Глядишь, с метлой тебе сподручнее будет, чем с посохом.
- Дурак! Маг может использовать магию, а ученик - нет. Посмотрим, как тебе понравится моя коронная молния. Никто не смог такую сделать!
С этими словами эльф вскинул посох, навершие которого начало разгораться, но Блайр ловко толкнул ногами стул сидевшего перед ним противника. Тот покатился в одну сторону, а Блайр отскочил в другую, вскидывая жезл подмастерья. Против посоха это было слабое оружие, но против такого слабого противника он мог и с голыми руками выступить.
Эльф поднялся на ноги и снова поднял посох, с вершины которого к Блайру метнулась ветвистая молния. Да, такой никто не делал, потому что это было крайне неэффективное оружие. Блайр обрубил все крепы, державшие заклятие, а потом переориентировал ответвления молнии к атаковавшему его противнику. Пока тот лихорадочно отбивал их, его закружил вихрь, а затем в спину вонзилась простенькая, но эффективная, как яд салладорских змей, молния без всяких там веточек и искорок. Эльф так и рухнул, умерев еще до того, как его тело коснулось пола.
В трактире все затихли, а Блайр, бросив хозяину несколько золотых, молча вышел. Он знал, где будут ждать его братья, но сначала нужно было выдержать пять минут позора, после которых он будет свободной и очень довольной собой личностью.
- Итак, ты доигрался. Этого ты хотел добиться?
- Если говорить об умениях, то да.
- Молчи, уже, умелец. А подавал такие надежды. Посоха тебе теперь не видать. Что делать дальше будешь?
- На мой век дел хватит.
- Учти, магию тебе лучше не применять, мы не сможем защитить тебя от святых отцов.
- Уж это-то мне хорошо известно. Пойду я - мне к родным нужно вернуться.