...Дворец выглядел дворцом даже в том виде, в каком был: ни одного стекла в окнах, деревянные рамы раскрошились, стены облезли, кое где даже до кирпича, а вокруг громоздились кучи слежавшегося мусора. Сквозь упавшие ворота со свистом пролетела стайка стрижей. В окнах второго этажа над парадным входом маячили три бомжа серо-грязного цвета. Смердело от них непередаваемо.
Белова подошла ближе. Один из бомжей сидел верхом на подоконнике, он лениво повернул равнодушное лицо к подошедшему. Глаза прятались в щелочки.
- Эй,- негромко обратилась к нему Белова. - Можно вас спросить?
Бомж почесал грязную голень и кивнул.
- Вы здесь давно?
- Сколько себя помню. - Голос его оказался странно мелодичным, даже внешность стала не такой отталкивающей.
- Тогда вспомните, - почти прошептала Белова. - Высокий, черноволосый, стройный мужчина. Он был хозяином этого Дворца. Он был добрым и мудрым, при Нем были школы... И столовые для бедных... И больница была, вон там, в низине. Он говорил, если человек сам поднимется на холмы, он здоров, и его можно выписывать... - Белова полезла во внутренний карман. - Вот его фотография.
Бомж свесился вниз в положении, исключающем всякое равновесие, и взял фото, вгляделся.
- Хреновый фотограф,- прокомментировал он. - Но Его я знал.
Бомж замолчал, задумчиво почесываясь и гримасничая. Другие не обращали на них никакого внимания. Белова вдруг прислушалась. Издали, из-за холмов, приближался звук моторов, и приближался он стремительно, так что Беловой оказался отрезанным путь к отступлению. Бомж спрыгнул вдруг к ней и втолкнул ее за выступ бетонного забора, которым был огорожен Дворец. Откуда-то возник полисмен с кольтом, он находу дожевывал и обтирал усы рукавом. Увидев Белову и бомжа, приказал:
- Лечь лицом вниз и руки за голову.
- Зачем? - пыталась протестовать Белова, но бомж быстренько сбил ее с ног и сказал "ложись". А полисмен добавил:
- Я вас отпущу через полчаса.- Он нервно огляделся. - Только не подведите меня.
Во двор въехали три серых "Мерседеса" и микроавтобус. Из них вывалилась толпа и бросилась к двум бомжам на окнах Дворца. В толпе выделялась роскошная женщина, воинственно глядящая вокруг. И все леденели под ее взглядом. Белова уткнулась носом в пыль, ей захотелось зарыться в нее - она узнала Эсмеральду, грозную и психически неуравновешенную Первую Кавалерственную Даму, бывшую актрису. Ее бешеный характер был известен далеко за пределами мира Хэи. Она выбилась из грязи в князи только благодаря бывшему мужу, всеми уважаемому Советнику и Министру культуры, которого женила на себе в пору своей молодости... А теперь ей удалось свалить даже Далета... Свита Эсмеральды пристрастно допрашивала двух бомжей, не видели ли они девушки в серебристом комбинезоне. Бомжи смотрели на толпу мутными глазами и отвечали: "Нет. Нет. Нет". Эсмеральда - руки в боки - стояла чуть поодаль. Поняв, что от этих вонючих жуков ничего не добьешься, скомандовала отбой. И тут она увидела полисмена, держащего на прицеле двух людей под забором.
- Это кто? - спросила она.
- Прохожие, - ответил полисмен. - Согласно инструкции, при Вашем появлении я уложил их лицом вниз и взял под прицел.
- Эй, поднимите рожи, вонючки!
Бомж подскочил, стараясь побольше грязи насыпать на Белову, и ринулся к Эсмеральде, тряся лохмотьями. Она шарахнулась от запаха. Полисмен перевел прицел на бомжа.
-Фу-фу, уберите его! - И уж совсем стала уходить, но обернулась на лежащую фигуру. - А это?
Белова поднялась. Лицо она совершенно перекосила, и Эсмеральда долго-долго вглядывалась в него, а потом захохотала, безудержно, истерично. И Белова не стала ждать развязки. Она рванулась в сквозной проем ворот, нырнула во тьму бокового прохода. Узенькая лестничка в подвал, окошко, сложенное из стеклоблоков, верхний ряд которых когда-то был аккуратно разбит ломиком лично Беловой. За ней бежал бомж, она увидела его боковым зрением, подумала: "Вот привязался!" - и перевалила через пики стекла в душно-темное пространство между первым этажом и подвалом. Бомж лез следом. По лесенке грохотала погоня, и Белова, повернувшись, единым рывком втащила бомжа за собой. На его грязно-коричневой голени резко обозначились кровяные полосы.
- Как же ты?! - шепотом возмутилась Белова. - В этой среде любая ранка гноится...
Она извлекла из какого-то кармашка походную упаковку йода, надломила ампулу и быстро обработала раны, затем прилепила пластырь.
Погоня пронеслась в подвал, но Белова знала, что они вернутся. И помчалась вглубь темноты, пригибаясь под низкими перекрытиями, ступая по чему-то мягкому. Бомж пыхтел позади, нарушая звуковую маскировку. Так, лестница на месте. Шаткая, полуистлевшая, обсиженная голубями, но она дождалась своего часа. Труба вентиляции - тоже невозможно грязная, в пыли и копоти. Втягивая лесенку за собой, они преодолели три этажа Дворца, и вышли на четвертый - более позднюю пристройку, технический этаж, где они вместе с Далетом поставили аппаратуру для наблюдения и связи. Сейчас вокруг посверкивали обломки панелей и осколки ламп. "Варвары, дикари", - прошипела Белова и приставила лестницу к доскам чердака. Между чердаком и крышей тоже было небольшое пространство, чуть приподнимающее черепичное покрытие.
В этот момент в соседнее освещенное помещение вошел человек. Белова узнала его - новый муж Эсмеральды, покладистый в быту и педантичный в работе, смотритель столичных сооружений официального назначения, Грейнерт. Белова замерла в своей темноте. Это могла быть только погоня, пущенная по этажам. Бомж тоже застыл. Он даже дышать перестал, бедолага.
Грейнерт стал основательно осматривать помещение, поднимая какие-то покрывала, заглядывая в уголки между старой мебелью, морщась от запаха слежавшегося голубиного помета, который за пять лет покрыл все сплошным ковром. Если не выдать себя, пронесет, подумала Белова.
И тут за Грейнертом ворвался кто-то еще, Белова его не знала, он был молод, но как-то странно перекошен, словно от застарелого радикулита. Он грубо стащил за плечо старика с какого-то уступа и развернул к себе. В глазах Грейнерта мелькнул ужас. Он колыхнулся всем телом и замер.
- Ну? Не ждал?
- Ты, это, потом... - забормотал Грейнерт. - Сейчас надо искать... Эсмеральда приказала...
- Да плевать на Эсмеральду! - Молодой грязно выругался. - Я с тебя получить пришел! Думаешь, я забыл?! Или простил?!!
Молодой был взбешен до крайности. Он завязал драку, и старик даже не мог толком обороняться. Молодой бил его и бессвязно говорил. В речи его проскальзывали характерные выражения, и выяснилось постепенно - лет семь назад молодой сел по навету Грейнерта и теперь сбежал с каторги поквитаться.
Внезапно они оба провалились в какую-то незамеченную ранее трещину. На одно мгновение установилась тишина. Затем раздался нечеловеческий вопль - ужас, отчаяние, страх, смерть... Это кричал молодой. "Хребет сломал", - подумала Белова и даже сделала попытку подойти к трещине, но и с лестницы было видно, что в трещине справа и слева от живых стояли и лежали человеческие скелеты. Белова содрогнулась. Теперь кричали двое, старик Грейнерт слабее... Не зная куда деться от этих криков, Белова потянула руки к ушам. В этот момент полуразвалившийся шкаф в двух шагах от лестницы открылся, и оттуда вышла древняя старуха, вся закутанная в неопределенного цвета шаль. Белова вдавилась в угол. Но бомж сделал правой рукой жест, словно отталкивал стену: мол, все в порядке, свои. Старуха доковыляла до пролома и пробурчала нечто вроде "надоели", нашла в стене утопленный рычаг и опустила его до упора. Из огрызка трубы в стене рванулся в пролом поток, похожий на жидкий цемент. Через минуту стало тихо - пролом был залит. Старуха вернула рычаг в прежнее положение. Бормоча что-то нечленораздельное, она доползла до шкафа, влезла в него и закрыла дверцы. Белова стряхнула оцепенение. Да, интересное явление. Какие еще сюрпризы преподнесет мир Хэи? Она оглянулась на бомжа. Тот ободряюще улыбнулся и подтолкнул ее вверх. Уровень жидкости в проломе медленно опускался.
Белова ступила на чердак. Сверху ей был виден старухин шкаф: за ним было отгороженное пространство, стоял столик, застеленный пожелтевшей бумагой, на нем - чашка с отбитой ручкой, бутыль с водой и зажженная свеча над раскрытой книгой.
Белова осторожно пошла по несбитым доскам, непригнанным, кое-где подгнившим, рискуя рухнуть прямо на голову погоне. Здесь было светло, закатное солнце било в щели. Стояла детская коляска без колес, старый комод, какие-то чемоданы... Но Белова знала, куда идти.
Когда-то они вместе с Далетом строили этот Дворец, и придумали эту комнату как раз на такой экстренный случай. Сказать о ней Он не мог даже под пытками, поэтому Белова не опасалась за целость ее содержимого. И вот... Люк. Он незаметен. Но цел. Белова подцепила его ножом и отворила. Петли скрипнули. Вдруг снаружи начали стрелять, и пули со свистом пролетали сразу по всем этажам и чердаку. Белова упала на доски, носом в пыль, второй раз за последние полчаса. Бомж тоже лежал. Белова поманила его и впихнула в люк, потом свалилась туда сама. Люк захлопнулся. Кромешная тьма. Белова нащупала пуговицу со встроенным фонариком. Комната была действительно цела. Причем ни пылинки. Герметично. И ящик с замком на месте. Белова вздохнула облегченно, обернулась к бомжу, распростертому на полу:
- Зачем ты за мной увязался?
- Не знаю. Ты побежала, я за тобой, - ответил он, садясь.
- А если меня разыскивают как преступницу? Со мной опасно.
- Ну что ж. Мне все равно.
Благодаря хитрой планировке Дворца, найденной в архивах средневековых зодчих, комната была замаскирована идеально. Нельзя было вычислить ее по замерам стен или площадей, специальное покрытие не позволяло обнаружить ее методом простукивания. Белова нашла аварийное освещение и осмотрелась. Крашенный деревянный пол, стены оклеены, по периметру потолка - узкие светильники. Тумбочки с запасом продовольствия, со сменой белья. Но главное - массивный ящик в углу - портативная станция нуль-связи, разрешается пользоваться в самых экстренных случаях, потому что рассекречивала свое местопребывания, ибо работала сразу на всех частотах и с такой мощностью, что не обнаружить ее мог только полный кретин. Вряд ли у Эсмеральды в контрразведке служат полные кретины. Пеленгаторы уже сейчас выезжают в район Дворца, потому что Эсмеральда тоже не дура. Далеко не дура. Но эту комнату она не смогла найти. Теперь она разберет Дворец по кирпичику.
- Тебя как зовут? - спросила Белова бомжа.
-Зови меня Соленый. Я привык.
- Твой запах... Прости. Здесь есть крошечный душ, должен работать... Белье в тумбочке, остальное найдешь на полочке. Помойся.
Бомж исчез за дверью душа. Белова вынула из аптечки аэрозоль и распылила. Поплыл запах хвойного леса. После этого она извлекла из кармашка на рукаве серебристой куртки маленький ключик и отперла ящик с нуль-передатчиком. Лампочка на панели светилась зеленым - значит, все готово к работе. Белова закодировала и отправила текст сообщения:
"ВИКТОРИЯ - РЕНЕ. МИР ХЭИ 930706 19=30 МЕСТНОГО. РЕЗИДЕНТ ИСЧЕЗ НЕВЫЯСНЕННЫХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ. ЗОНА ОПАСНОСТИ N1. ПОИСК НАЧИНАЮ. ВРЕМЯ ТАУ - СТО ЧАСОВ. СК".
Отослав сообщение, Белова заперла ящик и вернула ключик на место. Из душа вышел бомж. Он был даже выбрит. От него пахло одеколоном. А униформа Прогресора сидела на нем как родная. Впервые Белова разглядела своего невольного спутника. Он имел приятную внешность, длинные каштановые волосы, средней полноты тренированную фигуру, умные глаза на скуластом смуглом лице и ироничную улыбку. "М-да, бомж", - подумала Белова.
- Так зачем ты за мной увязался? - повторила свой вопрос Белова. И добавила: - Соленый.
- Я знал того, о ком ты спрашивала. - Соленый вынул из внутреннего кармана куртки фото. - Я при Нем окончил школу и работал в больнице, в той самой, в низине.
- А что было потом?
- Никто толком не знает, - Соленый опустился на пол по-турецки. - А кто знал, тех нет в живых. Эта... позаботилась. Ее люди гибнут сотнями, как мухи. Она боится собственной тени. А охрану меняет раз в неделю. Где только берет столько людей? И ведь идут, хотя знают, что их ждет. Одни от отчаяния, другие надеются семье дела поправить, третьим все равно, что жизнь, что смерть. А тебя я тоже помню, - вдруг сказал Соленый. Белова уставилась на него и тоже опустилась на пол. - Да, ты приезжала раз в год. И после твоего отъезда Эсмеральда долго была не в настроении. А больше всех доставалось Ему. Далету. Дошло до того, что Он стал бояться твоего появления. А однажды Он исчез. Начались повальные аресты, обыски, казни. Впрочем, в тот год ты так и не появилась.
- Кто-то разбил всю аппаратуру в кабине нуль-Т, - пояснила Белова рассеянно. - И мне пришлось добираться на звездолете. А это как раз пять лет вашего времени.
- Нуль-Т? Звездолет? - Соленый прислушался к звучанию этих слов. - Я слышал, что кабину нуль-Т взорвали по ее приказу. А что это такое?
- Где это было?
- Не помню. На севере где-то.
- Наша кабина нуль-Т находилась в избушке лесника Гимела. Это день пути на север.
- Да, вспомнил. Лесника Гимела нашли сгоревшим в избушке. И еще говорили, что гвардейцы прочесали весь лес в поисках звездолета.
- Нашли?
- По-моему, нет. Никто не знал, что искать - иглу в стоге сена или слона в зарослях земляники. - Белова улыбнулась - Прости, а где твой звездолет? Его не найдут?
- Нет, малыш. Я не дилетант. Что такое свертка пространства знаешь?
- Проходили в школе. - Соленый напустил на себя равнодушный вид, но в его азиатских глазах полыхнуло пламя.
- Так вот, мой звездолет там, в горах, и завернут он в горошину не больше моего ногтя. А развернуть ее могу только я.
- А если ее унесут?
Белова внимательно посмотрела на собеседника.
- Не унесут. Она весит ровно столько, сколько весит звездолет с квадратным километром скал. И ко всему прочему, надо знать, где искать.
Повисла напряженная тишина.
- Ночью мы уйдем на север. Ты пойдешь со мной,- сказала Белова. - Здесь опасно оставаться. Тем более, что тебя видели вместе со мной. Эту комнату мы взорвем. Жалко Дворец, он разлетится в пыль. Предупреди всех, кто здесь живет...
- Не надо, - перебил ее Соленый. - Пусть гибнут. Все равно это не жизнь. Я среди них пять лет, и уже на пределе. Ты можешь себе представить, что такое пять лет не мыться? Однажды я подцепил холеру. Хорошо, что сам знаком с медициной, а то бы не дожил до твоего появления.
- Моего появления? Ты что, ждал меня?
- Да. И когда сегодня увидел, глазам не поверил. До сих пор мне кажется, что я сон вижу. Или сошел, наконец, с ума.
- Великолепно...- медленно сказала Белова. - И зачем же ты меня ждал?
Соленый вытащил из-за пазухи свернутый газетный лист, развернул, из него выпал конверт. Из конверта Соленый вынул письмо. Пять лет в лохмотьях грязного бомжа... Письмо пахло невыносимо.
- Я боялся его уничтожить, - пояснил Соленый. - И рисковал смертельно. Но если бы я его съел, ты могла бы мне не поверить. Получил я это письмо лично от Далета. Он был с инспекцией в больнице. Я дежурил по этажу, раскладывал лекарства в ячейки к вечернему приему. Он вышел из лифта один, без свиты. Эсмеральда тогда всю больницу перевернула, но я успел исчезнуть. - Бомж довольно улыбнулся. - Так вот. Он появился в конце коридора, а я стоял и смотрел во все глаза. Он подошел, похлопал меня по плечу и сунул в карман этот конверт. Потом сказал "Уходи немедленно, сейчас". И шагнул в кабинет врача. Я тут же побежал к черному ходу, где мы сдаем белье в стирку, получаем питание... Инстинктивно таился. Не знаю, почему. Через прачечную проскочил во внешний двор и залез в грузовик, который вез списанный хлам на свалку.
Я спрятался в тюках драных простыней, завернулся в тряпье и прочел письмо. Вот оно. Прочти сама.
Белова с трепетом развернула ветхий листок. Его почерк. Его бумага. Его вензель в углу. А внизу - эмблема "Союзкосмос", которую на этой задрипанной планетке не мог знать никто.
"Дорогой юноша!
К тебе обращается твой правитель. Прошу, выполни мою просьбу и не удивляйся странности поручения. Сделай все в точности, как я тебе велю, от этого зависит твоя жизнь и жизни многих людей. И даже всего нашего Мира.
Уходи немедленно, исчезни. Ничего с собой не бери, не заходи домой. Тебе придется отказаться от всего. Но цель того стоит. Скоро я уйду, а тебе придется опуститься на самое дно - внедриться в клан бродяг. Их станет много, я знаю. Начнется неразбериха, многие головы полетят. Но ты - ты должен жить. Почему я прячу тебя среди бродяг: их станет столько, что невозможно будет устроить среди них мало-мальски приличную проверку. Ты окажешься вне поля зрения. Ты будешь жить. Жить и ждать девушку в серебристом одеянии. Это Белова. Она придет, чтобы спасти наш Мир. Ты обязан ее дождаться!!! (Эта строка была трижды отчеркнута). Живи безвылазно около Дворца. Если она придет, то придет именно туда. Оберегай ее, потому что за ней будут охотиться спецслужбы. Я не имею права тебе приказывать, но прошу - ЕСЛИ НЕ ТЫ, ТО НЕКОМУ! Я полагаюсь на тебя и судьбу.
Твой правитель ДАЛЕТ".
Белова подняла глаза на Соленого.
- Значит, Он знал о перевороте? Но все случилось так быстро, что Он не смог прийти в эту комнату. Где же Он теперь?
- Говорят разное. Вроде бы ушел куда-то. - Соленый пожал плечами. - Но официально Далет умер от яда вишневого кустарника. Это самый сильный растительный яд, он вызывает отеки всех органов, труп раздувается, меняется до неузнаваемости. Казнили всех поваров. А людям предъявили посиневший труп в одежде Далета. Теперь даже имя Его произносить странно и непривычно. Но если у Него был звездолет...
- Не было у Него звездолета. Мы не оставляем транспорт резидентам. - Белова задумалась, сворачивая листок с письмом и возвращая его Соленому. - А ведь еще двадцать - тридцать лет и мы вытащили бы мир Хэи из трясины. Всеобщее образование, строительство жилья. Развитие промышленности и сельского хозяйства. Профессиональная ориентация. Создание рабочих мест. Культурная программа, развитие наук, освоение недр и космоса... Всего через поколение люди стали бы ЛЮДЬМИ. Тщательно подготовленные указы, проекты, программа воспитания, переход от отсталости к цивилизации. И надо же было вмешаться этой дряни! - Белова стукнула кулаками о пол. - Подумать только, зачуханная актеришка, провинциальная шлюха, и выбилась в самые высшие круги! И никто ведь за ней не стоит, сама же! Совершенно не думает о народе, только о себе, о своих амбициях, о своей жажде власти! Кем она была при Нем?
- Комендантом Дворца. Это еще при первом муже. Потом советником по канцелярии, и уже через год - Глава Администрации мира Хэи.
- Да, ее бы энергию - да в мирных целях... Теперь надо все сначала. А сколько крови, сколько сил!.. Так. Соленый. Есть хочешь?
Соленый независимо пожал плечами. Белова не вставая протянула руку, вытащила из тумбочки пять армейских сухих пайков, кинула их Соленому, взяла пять себе, затолкала под куртку.
-Уходим. - Она огляделась. - Отвернись, зажми нос. Я сейчас прорежу выход.
Маленьким дезинтегратором, лежавшим все в той же куртке в одном из карманов, она прожгла отверстие в полу. Свесилась вниз, внимательно осмотрелась, прислушалась. Тишина была подозрительной. Потом извлекла из очередного кармана маленькую коробочку, вынула из нее горошину металлического цвета, положила ее под ящик с нуль-передатчиком.
-Это аннигиляционная бомба, - пояснила она Соленому. - У нас двадцать минут, чтобы унести ноги. Если снаружи кордон, уходим по канализации. Тут есть одна ветка...
И Белова спрыгнула вниз.
Канализационный люк был засыпан мусором, они откопали его под свист пуль. Нырнули в сырую тьму. Бегом по осклизлой трубе, сверяясь с картой, сворачивая в узенькие ответвления, задыхаясь, они добрались до металлической лесенки, которая упиралась в ржавый люк. Белова приподняла его. Просыпался песок. Наверху посверкивали звезды. Белова вынула лазерный пистолет и тихонько полезла наружу.
Сад. Точнее, бывший сад. Разбитая беседка. Высохший фонтан. Раскуроченные вазоны. Нигде никакого движения. Белова бесшумно выбралась, огляделась. Прислушалась. Глянула на часы, прошло четырнадцать минут. Махнув рукой Соленому, она отошла в тень деревьев. Громада Дворца темнела порядком на западе.
- Рвем когти, - сказала она Соленому. Что такое "рвать когти", Соленый не понял, но побежал следом за Беловой.
И снова бешеный аллюр, теперь по траве, кочкам и кустарнику, держась спиной к Дворцу. Через некоторое время позади вспыхнул невозможный свет, мгновенно осветивший все до мельчайшей песчинки. Белова рухнула на землю, увлекая за собой Соленого. По ушам ударил бешеный звук - хлопок мухобойки, усиленный в тысячу раз, растения пригнуло к земле, людей засыпало пылью.
- Что это? - Соленый был поражен.
- Аннигиляция, - Белова выплюнула песок. - Встреча вещества с антивеществом. Мгновенный переход в фотоны видимого света. В этой горошине была одна килотонна. Там огромная яма на месте дворца.
- Мы это можем? Я имею в виду антивещество...
- Вы - нет. Еще нет. И благодаря этой дряни, еще долго нет. Нельзя давать оружие в руки дикарей, а тем более такое оружие. - Она взглянула на паренька. - Лично тебя я не имею в виду. Пошли.
- А куда мы идем?
- Навестим могилу лесника Гимела.
- Зачем? Он сгнил давно, и домика нет, и пожарище заросло.
- Видишь ли, - медленно сказала Белова, - там может кто-нибудь жить. Какой-нибудь бомж, например.- Она посмотрела ему прямо в глаза. - Ну, рванули!
Белова ни на минуту не допускала мысли о Его гибели. Не так-то просто убить Прогресора, а о самоубийстве среди них не могло быть и речи. Он отдал все, пустил под откос дело всей своей жизни, Он знал, на что идет. Но Он так же знал, что ни одно дело не стоит того, чтобы бездарно умирать на его руинах. Он нес в себе уникальный опыт, и его нужно было сохранить для передачи, для извлечения урока. Поэтому Он ушел, оставив тоненькую ниточку - связного во Дворце. Он знал, что Инспектор Белова будет проводить расследование и рано или поздно наткнется на Его следы.
Двое в серебристом одеянии шли быстрым шагом по грунтовой дороге среди леса, время от времени останавливались для ориентации. Белова сверялась с каким-то незримым следом, и Соленый так и не смог ничего заметить, как ни приглядывался. По дороге они съели сыр и галеты из армейских пайков, запили водой из лесного ручья, и к утру они пришли в село - довольно большое, но странно тихое. Соленый наметанным глазом нашел харчевню, позвенел мелочью в карманах и пошел покупать газеты. Белова увязалась было за ним, но потом все же осталась снаружи.
Соленого не было минут пять. Но вышел он с пачкой газет. Они отошли, сели на лавочку в аллее. Соленый развернул газету и молча протянул ее Беловой.
На первой полосе сияло милой улыбкой лицо Эсмеральды, заключенное в траурную рамку. Оказывается, она, наша родная и непредсказуемая, понеслась лично арестовать опасную преступницу в серебристой одежде, засевшую в развалинах Дворца, и совершенно случайно беглый каторжник Вав в этот момент взорвал оные. Погибла кучка верховных прихлебателей, и народ в ужасе замер - то ли начнется новая волна репрессий, то ли выйдет из подполья живой по слухам Далет... Этого, конечно, газета не писала, это сказал хозяин харчевни, господин Алеф, оглядывая странную одежду посетителя. И еще он намекнул, что полисмен может заинтересоваться ими, хотя он и лоялен, но он на службе. И что наверху харчевни есть несколько комнаток для путников.
Соленый честно признался, что у путников нет денег, на что хозяин только улыбнулся. Белова кивнула, и они стали постояльцами господина Алефа и его толстой супруги. Супруга болела, уже несколько дней ее мучил радикулит. Белова сделала ей укол поясничной блокады, чем завоевала безграничное доверие хозяев. Соленый получил одежонку местного крестьянина и ушел на разведку. Белова принялась расспрашивать господина Алефа, чем было вызвано такое дружелюбие к незнакомым путникам. И господин Алеф снисходительно пояснил, что их район всегда славился своей оппозицией к правительству, а уж теперь и подавно. Здесь очень сильное подполье, здесь Эсмеральда встретила единственный провал на выборах, и даже школы ей закрыть не удалось. Поэтому вот уже пять лет отсюда выходят образованные и политически подкованные кандидаты в столичную тюрьму.
Пока Соленый толкался в бюро по найму, лазил по ночлежкам, Белова сама предприняла вылазку. Она собрала рюкзачок и двинулась в глухомань леса. Очень скоро она нашла бывшее пожарище. Оно действительно заросло, из травы торчала только труба. Неподалеку чернел могильный камень.
На нем лежали свежие цветы.
ОСУЖДЕНИЕ ПОБЕДИТЕЛЯ
Подзаголовок "Изгнание из ада" Глава вторая
"Я был самым старшим из них. Поэтому борьбы за власть не было. Они восприняли меня беспрекословно, хотя и без энтузиазма. Прежний вожак был хитрым, но все же совсем мальчиком. Он затаил злобу, а я не придал значения. Так вот. Они ходили по одному на мелкие грабежи, кражи, иногда дрались с другими группировками. Кормились украденным. Прибился я к ним случайно."
Он сидел напротив Беловой, в грязном бушлате, засаленных брюках и стоптанных
армейских сапогах. Волнуясь, он теребил древнего вида ушанку, которую явно выкопал на свалке. Из-под бушлата виднелись обмусоленные рваные края то ли свитера, то ли мешковины. Как ни странно, но волосы его и кожа были чистыми, и пахло от него конюшней.
Его спутник - мальчик лет девяти, худенький, с очень интеллигентным лицом, одетый в такие же лохмотья и так же чистый, он смотрел светлыми глазками, и в душе Беловой рождалась нежная волна. Ей вдруг захотелось прижать к себе этого чистого ребенка, сказать ему что-то ласковое, накормить, уложить спать и подоткнуть одеяло, спеть колыбельную... Белова удивилась.
Первым, что он сделал на посту вожака, была отмена жестоких избиений за неудачное воровство .Этого мальца, например, он вытащил из кучи дерущихся буквально
забитым до полусмерти. Куча мгновенно распалась и окружила пришельца. Но он не испугался. Он присел на корточки над мальчиком и деловито осмотрел разбитую голову Извлек откуда-то бинты и йод, обработал раны и забинтовал. Чья-то нога попыталась подфутболить пузырек, но пришелец ловко перехватил эту ногу и отшвырнул наглеца. Тот упал в кучу строительного мусора и затих. Это было единственное его убийство - первое и последнее. В куче мусора торчала острая арматура, и парень тут же получил пропуск в рай. Окружение разволновалось, но лезть не стало, всех удивила манера захвата пришельца. Тем временем парень закончил перевязку, поднял мальца как пушинку и впервые подал голос:
- Где он живет?
Один из толпы вышел вперед.
- Я покажу,- сказал он,- пошли.
Пришелец пошел за парнишкой чуть постарше того, что он нес, но покрепче, поплотнее и, видно, позубастее. Старая трехэтажная казарма служила жильем этой стае волчат. На третьем этаже в нескольких комнатушках были забиты фанерой окна, свалены на полу матрасы и тряпье, на драном канцелярском столе - остатки консервов, крошки хлеба и грязные кружки. Пришелец огляделся.
- Сложи вместе три матраса,- скомандовал он проводнику, и когда тот выполнил, положил мальца на это ложе. - За что вы его? - спросил он тихо.
- Он вернулся без добычи.
- И что?
- Его наказали.
- Его чуть не убили...
- Лучше бы убили. Он ни когда не приносит ничего, кроме милостыни. Сейчас почти никто не подает, только дают кусок хлеба, а Ганзу надоело.
-А ты? Что приносишь ты?
- Я? - Пацан гордо выпрямился.- Я вчера "взял" лавку. Вот консервы. Жига принес хлеб, украл в пекарне целых три буханки. И еще вчера мы украли кошелек у старухи. Там было всего три "косых", но и то хорошо - мы купили у интенданта на складе старые ботинки десять пачек галет.
Пришелец смотрел круглыми глазами на этого супермена, порождение сволочного мира. И его совершенно не волнует - умрет ли та старуха от голода.
- Кто ваш вожак?
- Он там, внизу. Цмыг его зовут. Они сейчас поднимутся. А ты кто?
Пришелец помолчал, потрогал мальчика на матрасах - дышит? - и ответил:
- А я шел мимо.
- Ну шел, так иди себе.
- Ну нет. От меня так просто не отделаетесь. Хватит вам разбойничать. Теперь будем все планировать. И бить больше никто никого не будет.
На пороге возникли мальчишки. Один из них, видимо тот самый Цмыг, подошел к пришельцу и сказал:
- Ты убил Ганза.
- Я?! Когда?
- Ты швырнул его на вилы!
- Надо было следить за своими волками.
Они стояли и смотрели друг другу в глаза.
- Зачем ты влез? Это был суд, мы вынесли ему приговор!
- Это был не суд, это была расправа. Ты не воображай, что ты тут царь и бог. Если этого пацана хоть кто-нибудь тронет, я вмешаюсь всерьез. Кому непонятно, могу объяснить доходчивей. Зарубите на носу, - пришелец возвысил голос, - никто никого не будет бить. Теперь я возглавляю вашу... колонию.
Цмыг молча отошел вглубь комнаты.
Из допроса пацанов выяснилось, что мальца этого побитого послали обобрать подвальчик под харчевней. А он ничего не принес, да еще попался хозяину. Господин Алеф отпустил его только с подзатыльником, но ничего, они добавили ему, теперь этот червяк озвереет и будет даже армейский поезд грабить!..
Пришелец грустно оглянулся на мальца и сказал:
- По-моему, он никогда не озвереет, ребята. Он не из той породы. Дубины вы, его беречь надо, он самый из вас добрый... Вы еще гордиться будете, что знали его.
Ну да, беречь его, а жрать-то он должен приносить! По его милости мы сегодня голодные!..
Юноша сунул руку в карман потертого бушлата и вынул хрустящую купюру. Воцарилась мгновенная тишина. Потом пронесся вздох удивления - таких денег пацаны за всю совместную жизнь ни разу не наворовали. Откуда он ее спер?
- Не спер, - веско сказал пришелец, - а заработал. И не одну.- он показал еще две такие же. - Эй ты, как тебя? - вызвал он давешнего проводника.
- Хлыст я.
- Хлыст?.. М-да. Сбегай к господину Алефу и купи еды на все деньги. Пусть упакует как надо. Если спросит, где взял деньги, скажи - Норман дал.
Хлыст исчез. Все стояли молча. Потом кто-то вздохнул:
- Денег жалко.
- Почему?
- Мы бы и так наворовали...
- А Хлыста с ними только и видели! - рявкнул другой. - Он сейчас на поезде чешет!
- Тихо!!! С сегодняшнего дня будем есть вдоволь. Отвечаю. Цмыг! - Цмыг повернулся, пряча злобные глаза. - Без обид, но ты неправильно вел дело. Нанялся бы к тому же Алефу разносчиком, курьером, или на почту, или в госпиталь полотером. И других бы пристроил. А ты до чего их довел?
Застонал мальчишка на матрасах. Бинты кое-где пропитались кровью, вокруг глаз чернели синяки. Норман бросился к нему, потрогал лоб. Малец открыл глаза. Они были голубые и странно светились изнутри.
- Что у тебя болит? - спросил Норманн.
Мальчик промычал что-то и снова провалился в небытие. Норманн укрыл его своим бушлатом, оставшись в драном коричневом свитере.
- Как его зовут?
- Червяк.
- Я спрашиваю его имя.
- Никто не знает. Мы и свои имена не все знаем. А у Червяка память отшибло, его предков замели во время облавы, когда переворот был. Ему тогда года четыре было или пять. С тех пор... А у нас он пару месяцев всего. Трупоед его выгнал из своей стаи, он к нам прибился.
- Трупоед?
- Да, на северном карьере за кладбищем есть такая же ватага, их шеф Трупоед, они зимой собак убивали и ели. Даже кошек. А Червяк никого не убивал, он только ел!
Вот его и выгнали..
Тут малец очнулся окончательно. Он затравленно смотрел на окружающих и при взгляде на Цмыга весь сжался.
- Не бойся, - сказал Норман, присаживаясь на корточки рядом с матрасами,- никто тебя не обидит. Теперь я здесь командую. Меня зовут Норман, и ты - мой младший брат. - Мальчишка дернулся. - Да-да, малыш, успокойся. Я пришел вовремя. Я искал тебя все эти годы.- Норман врал, надеясь, что кривая вывезет, надеясь на его амнезию, и находу сочиняя ему имя. Он знал, что настоящее имя может вернуть мальцу память. - Ты помнишь, как тебя зовут? - Отчаянное мотание забинтованной головы .- Ну ничего, ничего. Вспомнишь.
Обалдевшие волчата стояли вокруг и таращились на этого презренного червяка, которому вдруг подвалило такое счастье. Никто и не усомнился в правдивости слов Нормана, только Цмыг усмехнулся про себя.
- Скажи, что ты делал в подвальчике?.. Нет-нет, не пугайся, бить тебя не будут, мы просто хотим знать твои ошибки, чтобы не повторять их.
Ценой бесконечных уговоров и заверений удалось выяснить, что в склад Червяк проник удачно, дополз до полки с консервами и стал укладывать их в рюкзак. А когда обернулся, увидел стоящего рядом господина Алефа. Малец бросил сумку и сжался, закрывая голову. Когда он снова открыл глаза, господин Алеф поднял его за плечи, вывел на улицу и слегка стукнул по макушке. Мальчишка дал деру - вот и все.
Вернулся Хлыст - запыханный и раскрасневшийся - с огромным пакетом. Он радостно сообщил, что господин Алеф передавал привет Норману, расспросил Хлыста обо всем, и когда выслушал, то добавил от себя еще два лимона, для Червяка, лично. Лимоны - вещь невиданно роскошная, никто и не помнил их вкуса. У мальчишек отвисли челюсти. Норман оглядел унылое хозяйство комнаты и вынул следующую купюру. Хлыст побежал теперь в хозяйственную лавку - за посудой и кипятильником. Потом все пили чай с лимоном и с сахаром, ели бутерброды с сыром и маслом, а Червяку Номан вскипятил пакетик молока.
...Малокровие этого ребенка бросалось в глаза. Но взгляд - это был взгляд умного трезвого человека, словно не девять лет за спиной, а все двадцать девять. Белова кормила его медом и молоком, а Норман все рассказывал, теребя свой деревенский молохай.
- Так мы и жили. Я устроил на работу пятерых, еще двое сидели у меня на разъезде, сообщали, когда приходили вагоны под разгрузку. Там работал я сам, но деньги шли в общий котел. Когда мы сделали запасы на зиму, я поднатужился и купил пацанам обувь. Даже Цмыг зауважал меня после этого. Потом мы сменили их тряпье, кое-что приносили женщины из церкви, кого одевали работодатели. Но вот однажды...
Норман вернулся со станции после разгрузки товарняка. Сразу с порога он уловил враждебность, словно искры в воздухе летали. Он рванулся вперед. В соседней комнате Цмыг и еще трое ребят повзрослее стояли рядком, словно что-то загораживая. Норман замер.
- Что там? - спросил он ровным голосом. - И где Червяк?
Цмыг молчал секунд двадцать, за это время Норман успел предположить все самое плохое. Наконец Цмыг повернулся и вместе с пацанами выволок на середину комнаты холстину с лежащим на ней Червяком. Не взглянув на него, Норман поймал Цмыга за плечо.
- Если он не дышит, - сказал он, глядя в глаза Цмыгу, - я тебе не завидую. И им тоже.
Пацаны шарахнулись.
- Да дышит твой Червяк, - пытаясь казаться спокойным и независимым, ответил Цмыг. - Мы ему только витаминчик дали...
Снова Норман успел предположить все что угодно. Он наклонился к мальчику. Тот дышал. Неровно, правда, и был как-то неестественно красен. Он был в сознании, но слабость на давала ему открыть глаза.
- Малыш, ты слышишь меня? - позвал Норман.
- Да,- прошептал он.- У меня очень кружится голова. Норман, это ты? - он с трудом поднял руку и ощупал лицо Нормана. - Да, это ты. Я плохо вижу...
- Что они с тобой сделали?
- Дали таблетку, чтобы я говорил...
Глаза Цмыга сверкали в углу торжеством и местью.
...- Эликсир правды? - спросила Белова.
- Нет, не похоже.- ответил Норман.- Но психотропное точно. - Он вынул из кармана бумажку с названием. Название ничего не говорило Беловой. Соленый тоже не знал такого препарата."Наверно, из подвалов тайной полиции" - предположил он.
- А что было потом?
- Откачал, отпоил, промыл желудок и кишечник.- невесело улыбнулся Норман.
- Молодец, не растерялся, - похвалил Соленый.
- Понимаете, этого мальчика нужно сохранить, - не обращая внимания на похвалу, продолжил Норман.- Он гений в математике и физике. Я выяснил это случайно. Валялся учебник по алгебре, я принес на растопку, а он схватил его и жадно читал, как сказку. Теперь щелкает уравнения как семечки. Я попробовал на интерес почитать, завяз на второй странице. И я вот думаю - он не помнит прошлого, ему было 4 -5 лет во время погромов, но эта база знаний не могла взяться ниоткуда. Он сейчас ведет всю бухгалтерию у господина Алефа, у аптекаря и в лавке скобяных товаров. У него жажда знаний, и я не могу ему помочь. И господин Алеф посоветовал обратиться к вам. Вот собственно...
Норман замолчал. Мальчик облизывался после меда и допивал молоко. Соленый постелил постель и наполнил ванну. Белова все молчала.
- Хорошо,- наконец сказала она.- Ты прав. Я могу помочь ему. Но ты его больше не увидишь. Я увезу его очень далеко. - Снова пауза. - Взять тебя я не имею права. Мне и за него нагорит, но ты прав - его надо спасти. Можешь идти и не волноваться за него. Эту неделю можешь его навещать, а потом я уеду. Да, кстати, а что с твоей колонией?
- А я натравил на них попечителей детдомов, - неожиданно весело сказал Норман.-
Их замели, а заодно и банду Трупоеда. Знаю, им там несладко, но Цмыг сам виноват.
- Эх, не сидеть бы у моря, не ждать погоды,- пробормотала Белова.- Ищи теперь Далета...
- Вы ищете Далета? - Норман обернулся уже с порога.
- Что?!
- Нет, если мне послышалось, то я ничего не слышал...
- Говори, что знаешь.
Соленый встал в проходе, загораживая выход. Норман напрягся.
- Я могу отвести вас к нему.
Это было подобно взрыву. Белова схватила Нормана за рукав и втащила в комнату. Соленый запер дверь и подпер ее спиной. Норман снова сел.
- Говори, что знаешь,- повторила Белова.
- Я знаю, где он,- испуганно сказал Норман.- Если вы обещаете не причинять ему вреда, я могу устроить вам встречу.
- Я не причиню ему вреда, - тихо сказала Белова.- Где он?
- Здесь недалеко.
- На могилу лесника Гимела меня не води. Я там была. Цветочки понюхала.
- Нет, там был я. А Далет... Он болен. Вы - Белова?
- Да. Чем он болен?
- Тогда я скажу вам одну фразу, - Нормана было очень трудно сбить. - А вы ее продолжите. Простите, но мне нужны гарантии.
Соленый и малыш смотрели на эту детективную сцену большими глазами. И если Соленый еще хоть понимал что-то, то пацан просто таращился.
- Говори.
И вдруг в этой хлипкой таверне под низким серым небом в Бог знает какой вселенской глуши прозвучало:
- TO BE OR NOT TO BE, - и Норман выжидательно уставился на Белову.
Натали облегченно вздохнула и засмеялась.
- THIS IS A QUESTION. - закончила она.
- А что смешного? - спросил Соленый.
- Правильно,- подтвердил Норман.- А теперь пойдемте, я отведу вас к нему.
Норман посерьезнел, подтянулся, вмиг повзрослев. Белова набросила серебристую куртку и кивнула Соленому на мальчика. Соленый кивнул в ответ.
-Ты не рискуешь? - счел нужным напомнить Соленый.- Вдруг?
Белова молча похлопала себя по бокам, намекая на экипировку, о которой не знал Норман. Потом добавила:
- Английский язык уже достаточный пароль. Ладно, я вернусь и все расскажу. Позаботься о малыше.
...Они шли гуськом по узкой тропке среди бесконечных развалин и мусорных куч, и конца-края не было этому пейзажу. Норман брел, обходя лужи и куски кирпичной кладки, останавливался, словно сверяясь с вехами. Затем он прокричал совой. Это было дико - среди глухих развалин бывшей цивилизации... Так же дико, как Шекспир.
Было тихо.
- Ладно, идемте. Может, он спит.
- И давно он тут?
- Не знаю. Я давно его видел, копался какой-то старик в кучах отбросов. Потом один раз подошел ко мне, я тут кирпич выбирал. Словом, узнал я его. Спрятал. Еду носил. А когда он заболел, втравил аптекаря в контрабанду.
- Что с ним?
- Диабет на нервной почве. И он очень истощен.
- Господи, как же он жил?
- С трудом. Вот мы и пришли.
Перед Беловой стояла хижина - сколоченная из фанерных листов и обломков досок, обитая кусками брезента, с торчащими из щелей тряпками.
- Лавка Миров...- пробормотала Натали.
- Что? - обернулся Норман.
- Так, ничего, ассоциации. Ну, войдем?
Дверь была без петель, она просто отставлялась. Во внутренней тьме было тепло, пахло сеном и чем-то копченым. В углу на лежанке сидел человек, которого разбудил стук двери. Он тер виски и тихо покашливал.