Одна пачка сигарет и ветер - что может быть ещё нужно, что бы избежать банальностей и не впасть в состояние вечер, в котором каждый человек может проводить бесконечное количество времени? Если только у времени есть количество. Так же как нет количества у ветра, в отличии от сигарет. Если вы небрежно кладете на кассе пару мятых купюр, то вам всегда дают новенькую пачку, с мягкой фольгой. Прячась от ветра, что нельзя измерить, вы закуриваете первую из двадцати сигарет. И как бы не шла теперь жизнь, уж во всяком случае у вас есть ещё девятнадцать причин сделать себе перерыв. И уже уши болят от того, что все говорят, как это вредно и что рак и прочее прочее. И нет у сигарет никакого исключительного вкуса. Для вас это уже стало ритуалом. Одна затяжка, другая, и так далее, и мир вокруг чуть чуть изменился в ваших глазах. И наплевать на кашель.
У меня сигарета - это первый настоящий поцелуй, который скрепляет все, все слова и обещания. И точно так же, он не стоит ничего. Да, она любила курить и она каждый день выслушивала от очередного умника маленькие лекции про то, как все теперь у неё будет плохо. Особо настырные хотели бы показать ей забальзамированные легкие курильщика или рассказать о патологиях плода. Да, она любила курить и от неё всегда пахло табаком, свежевыкуренной сигаретой. Ну и что? Всё равно всё исчезло так и не став не чем. И такое у всех бывает. Ты не спишь. И я не сплю. Ты куришь и так же у окна курю я. И ты и я умеем плакать и умеем ненавидеть. И ты и я - циники . Но хочется верить что сигарета это всё изменит, что больше не будет воспоминаний, а будет лишь дым, который уносит ветер. Останется несколько стихов, на скомканных листах, которые ты зашвырнула в самый дальний угол письменного стола.. Останется пригород, который так и не стал домом. Останется да же автобусная остановка, которая стоит все на том же отшибе, и на которой в любое время года все так же холодно и так же ветрено. И останется она точно такой же ободранной, как в тот зимний день, когда мороз хотел проникнуть в метал и стекло и в простых смертных. Когда я стоял немного пьяный и замерзал. А ты стояла просто так, неприступная и столь же ледяная, как и воздух, который не хотелось вдыхать той зимой. Это был один из тех поступков, которые ничего не стоит делать хоть каждый день, но которые обычный человек совершает только чуть подвыпивший или не совершает никогда. Кстати как мне кажется некоторым проще накрыть собой пулеметное гнездо или полететь на луну, без возможности вернуться, чем сделать такое. А именно сказать в последний момент извечное "Привет" и запрыгнуть за тобой в автобус, который идет совсем не туда, куда ты собирался. И потом уже все как по нотам и очень хорошо, что ты живешь так далеко и что любишь болтать и что в моей руке бумажка, на которой ты написала свой телефон и свое имя. Но все это останется. Останется точно так же, как останутся ненаписанные письма, которые мы так любили писать и которые так редко писали наяву. И ещё эта музыка, которую слушали украдкой в разных концах света. Милая музыка, пустые автобусные остановки и дожди с грозовыми облаками. Без грозы и без страсти. Словно тучи собрались, налетел страшный ветер, вдалеке засверкали зарницы и ничего. Снова небо стало таким же по вечернему серым и пустым.
Я мертв, а ты живешь. Есть люди, которые умирают без любви, а я умер без страсти. Некоторые люди умирают без крови. Глупцы. Умереть можно только без того чувства, что сходишь сума. И каждый миг последний. Именно поэтому, если есть пара и один из них исчезает из нашего мира, то другой не может жить долго и потихоньку усыхает. Конечно он пытается попробовать ещё раз. Но ещё раз - это как пересматривать хороший фильм на компьютере - и экран в десятки раз меньше, звук не объемный, а сюжет известен, так же как и все актеры. И у человека, если ему хочется жить, не остается ничего другого, как окружить себя заботами, которые будут удерживать его в этом мире. Это может быть работа потяжелее, кошки, внуки или сильные наркотики. И каждый миг последний. Или ты будешь жить лишь пока во что-то или кому-то веришь.
Я не мог не умереть и не попасть на небо. Но не все так плохо. Конечно здесь то же много трепачей и особенно много любителей тупых шуток и розыгрышей. Они иногда обожают сходить на землю, и один за одним заставлять людей в себя верить, организовывают секты и школы. В общем развлекаются как могут. Если смотреть на жука, ползущего по листу белой, девственной бумаги, или же на жука, который ползет по ладошке и от этого очень смешно и щекотно. Если все это так, то не все так уж и плохо. Значит ещё можно вдоволь потрогать этот мир, какой он есть. И безусловно, самое главное, что можно спускаться на землю с небес, сидеть на лавочке и курить. На самом деле можно все то же самое, что и на земле раньше. Одно различие - ты уже мертв. И больше не будет страстей или переживаний. Просто стремление развеять скуку. Вечное безделье и не надо работать, нет голода, нет жажды, болезней. Жалко конечно, что на небо берут всех подряд, но это уже почти не важно. За возможность курить, сидя на лавочке, в тени деревьев, многое можно отдать. А ещё неправда, что мы невидимы. Все нас видят, и страшно то, что мы видим всех и видим все. Уже нет стремления поярче и как следует прожить жизнь. И начинаешь видеть все, все детали. Все, мимо чего раньше проходил по быстрому. Бывает и такое, ведь все таки вечность - это однозначно - несвобода.
_______
Каждый день, я вижу тебя. Я вижу тебя в метро, когда ты едешь на столь любимую тобой работу. Но не смотря на эту непонятную мне всегда привязанность к однообразности и повторению каждого дня, ты ненавидишь метро. До сих пор, ты так и не накопила на новый автомобиль, до сих пор ты так и не решилась взять его в кредит. Есть ощущение, что это правильно. Потому что, как иначе, я бы мог тебя видеть по утрам? Каждое утро, я вижу как ты идешь к метро и несешь с собой помимо твоей сумки, в которой вечно все пропадает, какой-то пакет, в котором лежат бутерброды, новая книжка и легкая накидка на тот случай, если вечером станет холодно и зонтик. У тебя всегда все под рукой и ты "готова ко всему". Это уже стало привычкой. Солнце, поднимаясь над землей, касается твоих волос своими лучами и ты улыбаешься, ты словно источаешь свежесть и бодрость. Каждый день ты проходишь ровно по двадцать ступенек, на каждом из трех пролетов лестницы в метрополитен и каждый день ты перепрыгиваешь в конце лестницы через одну ступеньку. И каждый день, один и тот же дедушка, просящий милостыню с нелепым картузиком, улыбается тебе, когда видит, как ты перепрыгиваешь через ступеньку. И каждый день, ты опускаешь в картузик несколько монеток, все то, что болтается и звенит в кошельке и все то, что не жалко. Ты улыбаешься тому, что знаешь - дедушка этот не настоящий нищий. А старый актер, который живет за четыре квартала отсюда и за которым ты однажды случайно проследила. И в твоей голове родилось предположение, совсем недалекое от истины, что вот, старый актер, с состоятельными родственниками и которому скучно. А что-то играть очень хочется. И он играет нищего, очень убедительно, прорабатывая каждую деталь костюма, поведения, реакции на прохожих. А потом, через пару часов, блаженно улыбаясь, дед сидит на лавочке у себя в скверике, с бутылочкой пива и с пакетом фруктов, для внука. И ведь ты понимаешь, что и так у деда все хорошо и что кроме тебя ему накидают ещё горы мелочи и смятых бумажек, но все равно, твоя рука каждый раз тянется к кошельку или кармашку сумочки и ты опускаешь деньги. Словно это ритуал, который должен помочь тебе понять что вот - у тебя все хорошо. Какие бы причины не были, а уж милостыню просить - точно не надо. И довольная собой, пропуская несколько поездов, что бы можно было сесть, ты забегаешь в вагон поезда.
_______
"Истинное достоинство подобно реке: чем она глубже, тем
меньше издает шума" (Монтень).
С каждым днем наблюдать за тобой было интереснее. С каждым днем я открывал в тебе что-то новое, чего раньше не замечал раньше. Оказывается ты очень любишь, если вдруг увидишь красивого мужчину на улице, оглядываться и ждать пока оглянется он, даже если мужчина торопливо идет с какой-то деловой газетой и целиком погружен в ворох таблиц, сводок и договоров. Ты стоишь, задумчиво перебираешь пальцами, потом вздыхаешь и бежишь дальше. В твоей жизни как оказалось нет чего-то удивительного или волшебного, как мне казалось раньше, она вполне обычна и видимо очень похожа на жизнь миллионов московских женщин и девушек. Но ты сама пытаешься придать этой, казалось бы серости, свои неповторимые оттенки и свои неповторимые узоры. Ты очень любишь, например, обедать в парках, все время отшучиваясь от своих коллег, которые зовут тебя пойти или в столовую или в кафе.
_______
И всё это было очень естественно и гармонично, как сильно же это все отличалось от той нервозности и резкости, которая нам обоим так нравилась поначалу в наших отношениях. Как же это легко, перепутать раздражительность со страстью. И такое бывает.
Признаться, надо мной очень часто потешались остальные "безвременно ушедшие". И казалось очень смешным, что я трачу вечность на то, что бы насладиться моими неудачами и лишний раз понять, как много я потерял. Многие, если не все "ангелы" любят очень часто развлекаться тем, что влюбляют в себя женщин, как совсем молоденьких и наивных, так и повидавших все красоты и всю несправедливость жизни зрелых дам. В этом нет ничего плохого или ужасного, как говорили мудрецы, много столетий назад - "Любовь - это стремление сделать счастливым другого человека". И эта правда. Трудно не быть счастливой с ангелом. Минус один - ангелы, как создания с крыльями, имеют склонность улетать. В ежедневной суете и спешке, очень легко забыть то, чего никогда не знала - того, единственного, и очень легко перепутать его с кем угодно, и конечно здесь у ангелов - все преимущества: бесконечное остроумие, галантность, шарм, сила и жизнь.
_______
Как например Маркус. Что можно о нем сказать? Да все вышеприведенное, умноженное на два. Раньше, до того как умереть, Маркус был простым клерком. Самым заурядным. Скучные отчеты с девяти до шести и сносная зарплата по меркам мегаполиса. Точнее Мегаполиса. Проблемы со здоровьем, и очень сальные волосы. Примерно так, вы написали бы про Маркуса, если бы вас попросили это сделать, после получаса знакомства с ним.
_______
Все это относится к Маркусу прежнему. Сейчас это сама изысканность и утонченность. Сама уникальность и изысканность. Что то неповторимое. Такие штрихи в одежде и в речи, которых нигде и никогда нельзя увидеть в Городе. Это был фонтан, это был фейерверк. Ему было легко и с ним было легко и трудно было в него не влюбиться раз и навсегда. Маркус заметил меня ещё издалека. Когда распрощался с очередной своей "возлюбленной", в конце проспекта, и лишь она скрылась в переходе подземки, он побежал ко мне, легко и с удовольствием, почти не касаясь земли, но разве кто-то мог обратить внимание на это маленькое волшебство из стандартного набора "ангелов"?
_______
-Привет, страдалец! - смеясь кричал мне. Это было стандартным его обращением ко мне и мне было не жалко того, что не дающее мне покоя прошлое, ворошиться с таким балагурством и удальством. В этом не было ничего плохого, я вот например просто обожаю называть Маркуса увальнем или тупым жирным клерком. Вот уж кто не умеет сдержаться, так это он. Видимо одноразовые стаканчики для воды и идеально отглаженные, темно-голубые, под цвет корпорации сорочки, корпоративная этика, корпоративные газеты и двд диски. Все это может изрядно достать в двадцать семь лет, если начинать задумываться, о значении отдельно взятой корпоративной единицы для мироздания. Но в этот раз мне не хотелось его злить.
-День добрый, казанова. Все в любви, все так же весь в любви.
-Я в любви, ты в воспоминаниях, я без воспоминаний, ты со своими мечтами о прошлой жизни. Мы же не люди. Успокойся, всё это будет длиться вечно.
-Откуда такая уверенность, что у меня есть хоть какие-то мечты?
-А как ещё можно назвать это негласное преследование её?
-Мне интересно.
-Что именно тебе интересно, дурачок?
Действительно, достаточно интересный вопрос. Что бы такое можно было бы ответить? И остроумное, что бы не проиграть эту дуэль, и нечто искреннее? Но как всегда, если начинаешь задумываться над ответами, легко теряешь инициативу в разговоре и превращаешься в пассивного слушателя. Мы сели на лавку, в тени невысоких молодых кленов, которые мудрый садовник, несколько десятков лет высадил вдоль этой живописнейшей аллеи. Маркус склонился надо мной и очень проникновенно завел разговор:
-Интересно ли тебе, что она будет делать без тебя? Хочешь ли ты знать, не встретит ли она кого-то? Кто будет постепенно, открывать все те двери, за которыми она пряталась всю жизнь? Проходит неделя и месяц, проходит пол года и год. И вот уже человеческая слабая память начинает теряться, да и природа берет свое. Любовь, она только в фильмах длится один час и двадцать минут на экране и целую вечность в сердцах тех, кто посмотрел этот фильм. Или тебе хочется, что бы она дряхлела год за годом? И столь юное и чистое тело, и столь прекрасная душа будут дряхлеть и становится стервозными, обезвоженными. А ты, молодой и прекрасный ангел будешь страдать от этого пол века и в конце концов, придешь к ней, и она озлобиться ещё больше, так как всю жизнь жила с мыслью, что ты где то рядом, и ты так и не пришел к ней, а она стала старой и страшной. И она умирает. Словно слезливая мелодрама или бестселлер, который сначала читала молоденькая дочка-студентка, потом от скуки книгу читала мама, бабушка, подруга мамы, подруга бабушки. И каждая видела в этой книжке свою не прожитую, грустную, но красивую сказку. И вот, перейдя через десятки рук, которые держали эту книгу в метро, на кухне, в постели, в туалете, в бардачке машины, книга стала вся в пятнах и потрепанная. Словно каждая женщина, бравшая в руки книгу хотела сорвать со страниц все те эмоции и приключения, рассветы в постелях посреди замков и слезы.
-Тебе следовало бы при жизни пойти в агитаторы или священники. И тех и других никто не любит за их убежденность и правильность в чем либо.
-Да ладно, к чему дуться? Давай разнообразим игру ещё одним штампом?
-Ну, вешяй, змей искуситель.
_______
Только сейчас пришло четкое осознание простой казалось бы мысли - ну и как можно жить - без неё? Да никак. Нет тут никакой жизни, и оказывается что и страсть и нежность - все это было, но все это, сама жизнь, словно нарочно прятала. Не давая ни повода к проявлению страсти, ни времени. Мир вокруг царапал и рвал, втискивая тебя и меня в тиски своей глупой и бессмысленно игры ни во что. Отчёты и доклады, собрания и конференции, огромные статьи на английском и французском, которые требовали к себе быть переведенными качественно и с узкоспециальными комментариями. Эти статьи съедали вечера, доклады съедали недели, а ведь нам ещё нужно было делать и вне наших работ, надо было встречаться и помогать друзьям и родственникам, нужно было засиживаться до "песка в глазах" в интернете и ругаться из-за него. И всё то, что когда-то было тайной, все то, что хотелось хранить и приумножать - всё это растворялось в бытовой трясине, как впрочем и у всех вокруг. Механическая жизнь. И миллионы вокруг делают точно так же, а потом разрывают все что построили, начинают вновь и опять рвут, или терпят и надеяться или просто бок-о-бок уничтожают свое время. Время которого уже нет и которое навсегда минуло. Восемнадцать или шестнадцать лет - и жизнь бьет в голову адреналином, двадцать один - и невозможно удержать в руках ничего, энергии столько, что хватит всем и троекратно хватит. Двадцать пять и уже хорошая работа, сменяемая хорошим и частым сексом, поездками туда, куда хочется, но энергии все равно хватает, и веришь в каждый день, что вот он, твой, который потом будешь отмечать в календаре. День твоего триумфа. А вечером идешь домой, подъезды дышат на тебя темнотой, втихую куришь и пьешь холодное пиво, даже не холодное, а ледяное, жуешь жвачку, что бы ты не почувствовала запахи. Поздний ужин, телевизор, душ, секс, сон. Хороший день, но его никак не станешь обводить в календаре и устраивать каждый год маленькую вечеринку в честь всего этого безумия, на которое ты пошел, что бы выиграть тогда. А дальше по накатной. Тридцать и у тебя первые морщинки, дети, поздняя работа, молоденькая практикантка, ревность, скандалы, примирения, крики младенца в соседней комнате, хорошая иномарка, Бали зимой и Ибица летом, телевизор, душ, секс, сон. Ты ничего не выиграл, но ты ничего и не проиграл. Всё нормально. Всё нормально.
Всё было бы нормально, но я умер и теперь лишь любуюсь тобой, твоей легкой походкой и твоей грустью. Это то же вполне нормально. Некоторые, немногие, поступали и так. Мое безвременье и твое старение, твои морщинки в уголках глаз и моя маленькая "грива" на голове, в которую ты так любила запускать свою руку, и положив мне свою голову на плечо, обняв меня, шептать на ухо мне что то такое, что женщина говорит только одному мужчине в своей жизни.
Об одном я наверное жалею особенно сильно сейчас, что не говорил тебе всей правды про твои песни, которые ты писала и в которые ты по-настоящему не верила, не верила, что из этого всего может выйти что-то стоящее и что это должен услышать кроме меня кто-то ещё. Мне было приятно, что я обладал таким "эксклюзивом", мне были приятны твои стихи только для меня и твоя музыка так же мне одному. Но они были талантливы, как и ты во многих твоих проявлениях, надо было, надо было сказать, что твой голос прекрасен и что твоим талантом ты должна поделиться с многими людьми, что нет смысла зацикливаться лишь на одной работе и отдавать ей почти все. Надо было. Но не сказал, и врядли теперь кто-то скажет, так, как это мог говорить тебе я. Ведь именно я мог убедить тебя в том, что надо рискнуть и именно я был бессилен в убеждении тебя, что ты должна опасаться в чем-то экспериментировать и что тебе нужно все оставить все как есть.
Закатное солнце уже окрасило все вокруг своим золотом. Я все так же, след в след, проводил тебя до твоего подъезда и так же как и всегда, никто не смог меня заметить. Разве что Маркус очень громко рассмеялся у меня за спиной, лишь только за твоей спиной, подъездная дверь гулко хлопнула.
_______
Как вспомнишь сейчас что я говорил тебе... "А ты знаешь, что я влюбился в тебя и что буду любить тебя всю жизнь и никогда не брошу, не предам и не изменю? Да. А ты знаешь, что буду ревновать и сходить сума, что не буду верить своему счастью, что каждый день без тебя будет словно в чистилище - в пустом мире, где все что осталось - это притворство? Да, знаю. А ты знаешь, что если смотреть на город, полный огней и знать, что тебя в этом городе нет - то этот город кажется мертвым и тусклым, а если знать что ты есть в этом городе, или чувствовать, что ты есть и что ты рядом - то каждый огонек, каждый всплеск уличного фонаря на шоссе, за многие километры - кажется маленьким солнцем и что жизнь обрела смысл? Нет, этого я не знаю, я не могу видеть твоими глазами..."
_______
Никому не пожелал бы быть очарованным или влюбленным в ангела. Это нечестно и это глупо. Глупо - со стороны здравого смысла. У вас ведь нет ни одного шанса. Даже если миру будет приходить конец и вокруг будут рваться метеоры, то увидев ангела, вы вдруг остановитесь, посреди огненного ада. И не контролируя себя - вы обернетесь, и будете долго, так долго, как только это возможно в аду, завороженно смотреть на мерцающего напротив вас ангела. Нет никаких сомнений в том, что да же все уничтожающий ядерный взрыв, смог бы уничтожить ангела, хотя об этом стоит спросить тех ангелов - оригиналов, которые вот уже почти несколько веков подряд жили на островках Бикини. С тех пор они ненавидят Францию, физику и прогресс. А ведь тут нет никаких страшных тайн или колдовства. Есть только одно правило - в ангелах человек, которому привелось повстречаться с ними и пообщаться, начинает видеть свой "сборный идеал" достоинств и противоположного или своего пола. Так в мире людей появляются великие влюбленности и самые лучшие друзья. Точно так, вдруг, в шестнадцатом веке, в далекой и скучной стране, молоденький юноша влюбился так сильно, что до сих пор, то, что он писал своей рукой, поминутно перечитывая написанное ей, волнует сотни и тысячи и миллионы сердец. Точно так же самые удивительные красавцы, принцы, королевы, опускались с небес из тщеславия и роскоши, и убегали в другие города и страны, казалось бы с первым встречным. Да же если любовь на пару дней или недель, но эта самая сильная, что была у человека - то оно того стоит и можно после этого, всю жизнь прожить в такт пятью миллиардами, девятьсот девяноста девятью тысячами автоматами, по производству рабочего времени, биомассы и потомства. Потому что мой знакомый ангел и друг Маркус всегда говорит, что действительно любящих на всю землю - не более тысячи человек, а по-настоящему интересно наблюдать не более чем за парой-тройкой человек. Другим же, бахвалящимся своими чувствами перед друг другом и вечностью, гораздо лучше было бы слушать джаз и пить виски на все свои деньги в самом интересном баре города МакКой, что бы пропить и прогулять все свои заработанные деньги побыстрее. Что бы ранним утром, на непослушных ногах и с больной головой, щуриться на восход, сквозь дымку смога, пить у метро дешевое пиво на последние. И наконец- то что-то понять. Словно бы алкоголь всю ночь - это как единственная любовь для Шекспира, дарует вдохновение. Это не мои слова. Так считает Маркус. И расставшись с очередной влюбленной в него женщиной, он пребывает в абсолютной уверенности, что алая дорога из разбитых сердец, позади него - приближает царство справедливости и чувственности. Это то же выбор. Главное и единственное, о чем сейчас Маркус жалеет, так это о том, что когда ты ангел и если ты не состоишь в Великой Гвардии, ты не можешь ничего сочинить и придумать. Никакое творчество невозможно. А ведь когда Маркус был ещё на "той" стороне, в перерывах между зубо-дробительными рабочими буднями, у него было время на написание очень маленьких рассказиков и стишков, на бренчание на гитаре, на пение. Но после смерти все логично - человек сочиняет, что бы хоть на миг попытаться понять неизведанное, запретное, попытаться познать Бога. А тут все просто, с НИМ можно встретиться, мы все его знаем. Так зачем же творчество и фантазия художника нам, если мы не состоим в Великой Гвардии и не сочиняем постановления и правила для архангелов, демонов и простых духов? Год за годом, путаясь в уюте...
_______
Маркус любитель всяческих историй, мифов и древних древностей. Когда он только умер, и стал ангелом, то он буквально доставал каждого встречного на небесах своими расспросами как и почему. Стеснительность, которая мешала ему всегда при жизни, то что останавливало его успехи в школе, институте, на работе, у женщин... Всё это словно бы осталось на земле, в виде восьмидесяти девяти килограмм, девятисот семидесяти девяти грамм его тела. Потому что в одном очень хорошем фильме, который я смотрел ещё при жизни, говорили, что вес души - всего лишь 21 грамм. А все остальное - это страхи, фобии, плохие сны, нехорошие предчувствия, колющее сердце и сосущее чувство под ложечкой. Про себя к сожалению я сказать такого не могу, я всего лишь стал более безразличным, а страхи не исчезли никуда. "Всегда с тобой", как в рекламе. Хотя возможно, что это просто следствие курения. Может быть это и плохо, что нам разрешается курить, сидя на скамейках. Но не об этом сейчас, а о том, что если единожды пойти до конца и достать Бога, то можно услышать достаточно поучительную и полную тайн историю.
_______
Даже сидя в заблеванном дворе, с бутылкой самого дешевого пива, с одной сигаретой в пачке и в компании отбросов общества, можно чувствовать себя ангелом. Да же сидя на небесах в белых одеждах, можно чувствовать себя ничтожеством, можно чувствовать себя падшим, можно чувствовать себя человеком. Когда Бог стоит рядом и говорит тебе, в чем же на самом деле был смысл твоей жизни.
И смотря на катящуюся под ногами поверхность земли, постепенно с горечью понимаешь, что в этой твоей жизни не было ничего важнее чем женщина. Которой нужен лишь ты. Которая в интернете читает строки написанные тобой, которая пишет тебе сообщения, звонит иногда и иногда приходит в твою пустую квартиру, наполненную серостью и неопределенностью. И словно бы разгорается костер, все сильнее, и сжигает эти будто бы уже на век застывшие тени по углам твоей комнаты. Что бы наполнять твою жизнь смыслом, что бы варить кофе на твоей кухне, смотреть на монитор твоего компьютера, на котором мелькают лица актеров. И ночью лежать рядом в темноте, слушать приятную усталость двух тел. Слушать отзвуки проносящихся мимо окон дома машин. Вдыхать запах твоих сигарет. Женщина, которая принесет тебе покой, но не такой, какой царил в твоей квартире, твоей душе - раньше. Не покой серых, заросших тенями углов. Такой покой, который принесла Маргарита своему Мастеру.
За окном тихо поет на одном тону сигнализация, проходят под открытым окном мелодии из мобильных телефонов, которым хором подпевают припозднившиеся школьницы. А твоя женщина, слушает вместе с тобой дыхание мира, слушает биение твоего сердца. И всё это - курение, звуки в ночи, фильмы, дым сигарет, который колет глаза, всё это лишь декорации. Декорации того, что твоя женщина принесла в твою жизнь, и того, что ещё принесет. Того, что сделает её единственной, хотя ты бы сам никогда в жизни не подумал бы, что эта мифическая единственная существует. Но тем не менее она заменит тебе твоего Бога, смысл твоей жизни и то время, которое ты должен был быть один. И то, ради чего был алкоголь и были наркотики. Страх перед людьми в серой форме то же был только ради этого. Страх перед будущим и тело, запутавшееся в мокрых от пота простынях. Похмелье на ночь и красные глаза, ненависть к себе и к сигаретам, так туманящим разум, если выкуришь пачку за вечер. И да же те, другие, все они были только ради неё одной. Тела и поцелуи, бессонные ночи и молитвы. И да же весь мир, да же твой блокнот, куда ты писал свои самые необычные мысли и идеи и который всегда был рядом с тобой. Забавно это или наивно? Как ты считаешь? Чужие глаза никогда не увидят и одного отблеска твоего солнца. Ведь вокруг миллионы.
Любите ли вы серое промозглое небо так же, как его люблю я? Безнадежное и серое? Абстракция и самообман. Оно прекрасно. Оно есть сами воспоминания. Иногда да же самые простые слова и самые простые предложения могут раскрыть саму суть твоей жизни. Да хоть и одно слово. Кто мы в таком случае, если всю жизнь лишь уничтожаем себя, уходим. Проводим свою жизнь в ворохе товаров из торговых центров и убежищ интернета.
_______
Память ангела - она совсем не такая, как память человека. В памяти нашей всегда очень много того, что люди любят обзывать амнезией. Это не амнезия, это не болезнь. Хотя это очень похоже на травму. Потому что амнезия - следствие травмы. И наша память не состоит из тех отрывков, в которых есть наше зло и наша самая сильная боль. Во многом по этому мы - ангелы. Разве не должно быть так? А ещё есть поверье, что память ангела - самая лучшая - на рассвете. Когда ночь, перед ним, самая темная - и вот солнце лижет землю. И мы видим нашу боль и наше зло. Может быть в этом есть свой абсурд а может быть в этом есть своего рода - мука для нас. Например в этот рассвет, который только что вновь был свахой дня и ночи я вспомнил о своей боли. Той боли, что оставила мне - ты. Её не так много, как могло казаться. Мертвому трудно сделать больно. Да и вряд ли, то что больно мертвому, может понять живой. Но над моей головой, всегда, пока я был жив, стояла очень нарядная коробка с чашками. Знаете, есть ведь такие очень красивые чашки, которые хоть кто-то, но обязательно подарит двум влюбленным. Эти чашки достаточно дорогие и достаточно запоминающиеся. Они в форме двух сердец и их всегда можно совместить. Они очень нарядно смотрятся вместе на кухне, на полочке. И если прийти в гости к такой парочке, то сразу становится ясно, что у них все в порядке. Что есть в их доме уют. Лично мне всегда казалось, что это как награда. Вот ты жил с человеком, жил, и в определенный момент вы вместе прошли через пороговое значение ссор, уступок, примирений, незамеченных измен и радостей... Что... Что кто-то из друзей, родственников, коллег, превращается в благородного короля, жалующего вам двоим ваш приз, ваши кубки благополучия. Чаще всего это конечно пустые слова и они ничего не значат, кроме того, что кто-то где-то когда-то опаздывал к вам в гости и купил в ближайшем магазине сувениров, что-то достаточно дорогое и достаточно не помпезное. Но у нас с тобой как-то не заладилось с этой "посудой". Тебе они очень не понравились. В ход пошла тяжелая артиллерия. Бессмысленный и обычный подарок вдруг приобрел в твоих устах пошлость и издевку. Кружки возможно были лишь поводом, лишь ассоциацией. Но. Они отправились ко мне на шкаф. Мы спали под этими кружками, но они так и были в своей упаковке, обезопасившие весь остальной мир от себя целлофаном. Идеальное и абсолютное сокрытие. И знаете, я просто забыл обо всем об этом. Ну какие то тупые кружки... Тупые сердца. Тупое время года. Пустое. Без боли, без зла. Без радости.
И ты ушла. И этот дом, эти квадратные метры стали пусты. В них больше не было света. Но я был очень спокоен внешне. Возможно и внутренне то же. Ни что больше не могло разбудить меня. И мне казалось, что надо именно так. И когда ещё мой разум и моя душа были врозь и я ещё не знал, что умер, ко мне в квартиру залетел ночной мотылек. Девушка без прошлого и будущего. Она поселилась всего лишь на одну ночь, что бы остаться ненужным запахом алкоголя, дешевых духов, запахом своего тела. Но главное, что сделал эта невесомая женщина, она очень легко и небрежно поставила стул, поднялась на него и достала коробку с чашками. Чему то улыбнувшись, она разорвала эту красивую упаковку, и налила в девственно чистые чашки вино, которое мы пили и каждый миг был ценен. Потому что все сгорало и уничтожалось. Потому что в углу валялась разорванная и скомканная упаковка, изрисованная сердечками. Потому что на краю одной из новеньких чашек был отпечаток недорогой губной помады. И на обоих чашках были разводы от выпитого и высохшего вина. Это была не красота и не симфония из воспоминаний. Это был праздник, который отмечала смерть.