Я лежал и поглядывал в темноту. Пару раз я порывался встать и пойти посмотреть, куда она ушла, но передумывал. Мало ли что может быть человеку в лесу нужно. В конце концов, мы сколько пили...но сумка?
Я терялся в догадках и размышлениях о том, что даже если отправлюсь следом, то что я ей скажу, когда встречу, и леса я не знаю, и кто знает, что в этом лесу водится, но вдруг ей помощь понадобится, ну и чем я помогу, и тому подобном.
Минут через двадцать проснулся Уоррен, сходил попил водички, сел к костру и тогда спросил, заметив, что я тоже не сплю:
- А где? - и указал на пустой спальник.
Я пожал плечом.
- Ушла куда-то.
- А.
- Она сумку взяла, - сказал зачем-то я.
- М.
Он поворошил угли в костре, подкинул ещё веток и покосился на заворочавшегося во сне Мортимера. Голова того сползла со спальника и упала на покрытую сухими иголками землю. Морт бормотнул что-то недовольно, но не проснулся.
Асэн не было ещё минут двадцать. Наконец она вышла из-за деревьев, оттуда же, куда ушла. Вид у нее был не особо, рот кривился как-то тоскливо и измученно.
- Что? - спросила она.
- Ты чего?
- Ничего.
- Ты куда ходила? Нормально всё? - Уоррен зевнул, но я отчетливо слышал у него в голосе интонации допроса. Он ждал ответа.
- О господи. Месячные у меня начались.
Видимо, что-то такое отразилось на лице у меня и у сэра рыцаря, что Асэн улыбнулась гадостно, и зашептала, что половозрелые мужчины, хоть раз состоявшие в продолжительных отношениях с женщинами, должны знать об этой функции женского организма. И вообще, дело позднее, детишкам пора спать.
Я повернулся на другой бок, глядя, как Асэн снова устраивается в спальнике, и думал о том, как оконфузился. Это же надо. Идиот.
Следующим утром мы возвращались обратно. Уоррен показал, где здесь поблизости речка, и я умылся, а Мортимер с Рэем так и вообще слазили искупались. Солнце уже шкварило, но вода была очень, очень холодной.
Они вылетели на берег с криками, синеющие стремительно и покрытые мурашками от лопатки до пятки. Я посмотрел на их павианьи скачки, и задумался на тем, каким образом они создали у меня впечатление внешнего сходства, когда были на практике ну абсолютно разными. Кроме стрижки, возможно.
На обратной дороге Асэн позвонила Масе. Они переговорили быстро, я слышал, как он снова спросил про эксцессы, и она снова ответила, что никаких. Видимо, это тоже была какая-то сомнительная местная традиция.
Потом, неожиданно для всех, Асэн передала трубку Мортимеру, и я имел удовольствие понаблюдать, как выражение его лица сменяется с панического, сопровождавшегося бегающими глазками, на тоскливое и раздраженное. Морт ответил, что да, всё понял, и ну да, он приедет и ей перезвонит.
- Что случилось? - спросил Рэй, когда Морт отдал обратно мобильный Асэн.
- Роуз звонила.
- Это кто?
- Это которая директриса у оглоедов, - Морт потер небритый подбородок.
- Вы про Роуз Талли, что ли? - Асэн повернулась к нам.
- Она.
- И чего хотела?
- Просила Масу, чтобы я зашел на выходных. Типа, детишки просят.
- Детишки, - хмыкнул Уоррен.
Мортимер забурчал недовольно, отворачиваясь к окну, а мне поведали восхитительнейшую историю о том, как года три назад Мортимер случайно спас сиротский приют от носорогих драконов, и с тех пор стал у детей чем-то вроде героя фольклора. Они даже с ним сфотографировались и фотографию повесили в холле. Мисс Роуз Талли, молодая директриса этого шалмана, была сражена наповал и мортимеровой улыбкой, и "зелеными глазами" - бог знает, где она их там разглядела, Морт, повернись, не, ну ни фига ж не зеленые - и ах какими непристойными анекдотами, и карточными фокусами. Мадмуазель решила времени не терять, и раз несколько приглашала Маклейна под предлогом того, что дети, что что-то надо починить, что снова дети. Приглашения эти выливались то в чаепития в ее кабинете, то в прогулку в парке, и всё это с неизменной ладошкой наряженной во всё лучшее сразу Роуз где-то в районе локтя Морти.
Морти от нее с тех пор бегал.
- Она старая и страшная, - обиженно отозвался Морт.
- Ты поосторожнее, да, - оскорбилась в ответ Асэн. - Ей лет тридцать от силы.
- Всё равно.
- Ты козел.
Коллеги мои пообсуждали ещё немного каноны женской красоты и вопросы возраста, похихикали над Морти на тему того, что вот увидит Роуз отожранное пузцо, и сразу остынет. В контексте этого также высказали каждый свою точку зрения на поклонниц дамского любовного романа в целом, к коим мисс Роуз Талли, несомненно, относится, и степень условностей и допущений в частности, которые те переносят из книг в реальную жизнь. Благодаря допущениям этим, по словам Уоррена, под которыми подписался также Рейнар, товарищи вроде Мортимера Маклейна внезапно, просто внезапнейше, становятся обладателями облика наиблагороднейшего, колористика их гипертрофируется также в сторону значительно большей яркости, чем есть на самом деле, а сомнительным манерам придается флер загадочности и обсуждается со смаком и придыханиями. Детали же, никак не встраиваемые в такую картину мира, попросту выбрасываются, ибо - блядь, ибо - таким дамам они не интересны.
Короче, по фотороботам от Роуз Талли никого не опознают, можно расслабиться.
Настроение, приподнятое шутками над Морти и его сердитыми комментариями про то, что он не видит ничего плохого в том, что кому-то нравится, пусть даже это Роуз, хотя, бля, это Роуз, испарилось в мгновение ока - по крайней мере у Рэя, когда раздался звонок его телефона.
Я видел, как улыбка довольная сменяется откровенно невротичной и чуть ли не испуганной, чтобы исчезнуть без следа. Глаза из прищура - придававшего, кстати, ему сходства с Мортимером - раскрылись и остекленели.
Рэй потянулся к сумке, и рука его дернулась, будто бы он раздумывал, брать трубку или нет.
- Да?...Мы за городом сейчас, через два часа будем только. Сможешь подождать?...Нет, всё в порядке. У тебя срочное что?...нет, не разговаривал...хорошо. У входа тогда встретимся. Да. До свидания.
Я, в отличие от звонка Масы, совсем не слышал того, с кем он говорил, и склонен был отнести это на счет тембра голоса собеседника, а не огрехов корпоративной модели телефона.
- Это кто?
- Отъебись.
- Кто звонил? - Мортимер, судя по всему, не в первый раз это слышал, и на посыл не отреагировал.
- Брат.
- Который?
- Алайош.
- Чего хотел?
- Ничего. Морт, реально, просто отъебись.
- Блядь, - Мортимер скрестил руки на животе, Рэй же свои уронил на колени.
Остаток пути до офиса мы проделали в тягостном, тоскливом молчании.
По приезду нас атаковал, по-другому и не скажешь, Маса Том. Он стребовал с Мортимера отчет до завтра, и милостиво отпустил его на субботу, чтобы тот исполнил свой гражданский долг и просветил сироток о здоровом образе жизни, в коем, несомненно, является специалистом. Уоррену, солнцеликой радости его, посоветовал побриться и проспаться, а также не садиться за руль в таком состоянии. Меня и Асэн он просто погнал домой, а Рэю сказал, что видел его клона внизу, и два Рейнара Сонди как-то многовато для одного четверга.
Рэй совсем скис от этой подначки.
Я увидел его брата, когда собрался домой и вызвался помочь Асэн донести ее вещи, памятуя о том, как жаловалась Аленка на недомогания, и в тайне надеясь на то, что получу от нее какие-нибудь сведения о происходящем.
Фамильное сходство Рэя и Алайоша было несомненным. Фактически, брат Сонди - как я понял, младший - казался не столько даже уменьшенной, сколько ещё не заматеревшей копией Рейнара. Те же правильные черты лица, уподоблявшие их византийским иконам, те же светлые овальные глаза с тенями от вечного студенческого недосыпа, печальные, как у коровы. В отличие от выкрашенного Рэя, Алайош был русый, и вместе они напоминали две тени, прекрасно иллюстрируя собой грех уныния. Я видел, как невнятно они друг другу улыбались, избегая при этом смотреть в глаза, и пытался понять, кого Алайош Сонди стесняется - нас, Рэя или себя.
Они ушли, держась на нейтрально-вежливом расстоянии друг от друга, а я смотрел им вслед с крыльца. Дверь хлопнула.
- Пристрелил бы, - раздался сзади голос Масы. Он закурил. - Настоятельно рекомендую Вам, Антон, взять сэра Уоррена и Маклейна, после того, как он закончит свою работу, и зайти к ним вечером.
- Мастер?
- Что? Мне нужен этот кретин в работоспособном состоянии.
Асэн из-за плеча Масы кивнула, выражая солидарность с его позицией.
Мы шли некоторое время в молчании. Я поглядывал на мутный диск солнца, затянувшийся, словно бы специально, тусклой дымкой. Стало очень душно, и я подумал, что вечером будет гроза.
- Ну как тебе? - спросила, наконец, Асэн.
- Пиздец, - честно ответил я.
- Красавчик, а. И этот, я так поняла, из них ещё самый нормальный.
- Из них это?..
- Из Рэевых братцев. Давай так - если что, я тебе ничего не говорила, но как по мне, у Рэя семейка просто полный конец света. Алайош ещё туда-сюда, он хотя бы с Рэем общается, а вот остальные, особенно старший - не приведи господь иметь таких родственников.
- Так а что там такое-то? Ну, если не секрет, конечно.
- Ну, как секрет. Если хочешь, можешь зайти, я расскажу, чтоб ты потом с ним в разговоре не напорол чего.
Я согласился.
Она пригласила меня на кухню, попутно убирая с веревок высохшие полотенца, но я успел разглядеть, что в жилой комнате, слева от входа, очень много книг, стопки газет и бумаги, не глаженая одежда горой на кресле, и оставленный включенным свет над кроватью. Больше всего же меня поразили ее окна - исписанные светло-серым, почти прозрачным маркером полностью. Я опознал несколько охранных знаков, таких же, как у меня в квартире, остальное же определить не смог.
- Четыре охранных системы, - похвасталась она, возвращаясь из комнаты уже в домашних джинсах.
- От кого скрываемся? - пошутил я.
- Видишь вон тот карниз? - указала она за окно.
- Ну.
- Когда на нем появилась статуя, я как-то пересрала, - попыталась пошутить Асэн в ответ, но я понял, что ей даже вспоминать об этом страшно.
Асэн сделала чаю, спросила у меня разрешения закурить, затянулась, выдыхая в открытую форточку, и начала рассказывать.
Рейнар Имре Сонди из семьи эмигрантов. Они приехали из этой своей засратой Цислейтании, западной половины двуединого королевства. Кто бы мог подумать, но страна, соединенная силой мысли из двух, почему-то оказалась не особенно стабильной, и народ потянулся оттуда подальше. В Ле Мери осели многие, и Рэево семейство не исключение.
Они стали уже второй волной великого исхода в землю обетованную, кстати говоря. Первая была лет за сто до этого, когда с Островов свалила, ты представляешь, Антон, вообще вся интеллигенция.
Семья Сонди приехала с тремя готовыми детьми - старшим братом, Асэн не помнит, как его зовут, вторым братом - собственно, Рейнаром, шести лет от роду, третьим братом - двухлеткой Алайошем и, как бонус для тех, кому мало, сестренкой у мамы Сонди в животе. На этом родители, однако, не остановились. Бог знает, что им не позволяло пользоваться контрацепцией, религия или собственная глупость, но уже здесь заделали ещё двоих - младшую сестру и четвертого брата. Он ещё школьник.
Нетрудно догадаться, как они жили. Денег на образование не было вообще. Рейнара отдали сначала в бесплатную церковно-приходскую школу, а потом запихнули в семинарию: сказали, что он рохля и сопляк, слишком глупый, чтобы поступить в университет на бесплатное, а на заводе загнется, куда ему. Рэй говорит, что родители его не любили особо, а после той истории, в которую он вляпался, выгнали вон, потому что не оправдал надежд и опозорил их на всю округу. Под округой имелась в виду, очевидно, их диаспора: семья Сонди очень четко отграничивала своих и чужих, имея ясное представление о тех, с кем стоит общаться, а с кем - нет.
С тех пор он, кажется, так ни разу и не разговаривал ни с отцом, ни с мамой. Связь поддерживает только Алайош, передавая от Рэя пожелания доброго здравия всем, и рассказывая потихоньку всякие новости.
Это то, что касается фактов. Относительно субъективного восприятия Асэн, она впервые в жизни видит, чтобы кто-то так ненавидел свою семью, как это делает Рэй. Каждый раз, когда звонит Алайош и передает что-то от родителей или старшего брата, его буквально начинает трясти. После того, как этот старший брат приехал сам, лично, по своим каким-то делам, а заодно решил поговорить и наставить на путь истинный, и ещё раз напомнить, что родительского прощения можно не ждать, и ему всё так же не стоит появляться у них в гостях, Мортимер рассказывал про такую Рэеву истерику, которой на его памяти даже маменька Маклейн папаше Маклейну не закатывала.
- Да что там случилось-то? Что они так на него взъелись? - перебил я Асэн.
Она помолчала, достав новую сигарету.
- Рэй облажался, и оказался здесь.
- То есть?
- Тебе Маса говорил про магический контракт? - вместо ответа спросила она.
- Долг?
- Да. Он и тебя чем-то подцепил, верно? Могу я узнать, чем?
- Здоровьем моей девушки.
- О. Соболезную.
Она ещё помолчала, скатывая в пальцах бумажку от пакетика с чаем. Я ждал.
- Наши контракты действуют немного сложнее, чем просто абстрактный должок, и завязаны они на самом деле не на Масу. Список людей, пригодных к работе - это список людей готовых к абсолютной лояльности и верности организации. Ты слышал о статистической магии, Антон?
- Нет.
- Тогда о ней тоже как-нибудь расскажу. Ты пойми, истории, которые приводят к этой абсолютной лояльности - истории либо большой неудачи, либо большой собственной глупости, и, как следствие, неудачи. Давай так: я тебе расскажу, а ты сам решай, как себя дальше вести.
Я напрягся. Она что имеет в виду?
- Рейнар Сонди. Рэй и товарищи его по семинарии решили, что умирать девственниками не хотят. Они пошли напились, он трахнул какую-то девку, девка впоследствии мало того, что оказалась малолеткой, так ещё и залетела. Она сказала, что раз он отец ребенка, то должен взять ответственность на себя. Денег на аборт было негде добыть, и возможности быстро заработать не было также - или, по крайней мере, Рэй ее не видел, и он не придумал ничего умнее, чем толкнуть оклад какой-то иконы. Скандал, Рэя выгоняют из семинарии, от него отрекается семья, и ему светило бы тюремное заключение по светским законам, и бог знает что ещё по церковным, если бы не вмешался Томас. Я не знаю, как и за какую сумму он уладил вопрос с отцом Эмилием, но вуаля - Рейнар Сонди зимой шесть лет назад появляется на пороге офиса.
Мортимер Маклейн. Морт из пригорода за озером, не самый лучший район Ле Мери. На таких, как он, смотришь в школе и думаешь - скурвится. Мама истеричка, папа закладывал за воротник и сидел без работы, Мортимер, голова, решил, что он так жить не будет, но вместо того, чтобы рвать жопу, получая образование, или идти на завод, он решил, что хочет всё и сразу, и связался с воровской шайкой. Шайка криминальными талантами не отличалась, особо высоко, впрочем, тоже не брала - так, домушники или щипачи - но и этого хватило. Один раз Морт отделался условным сроком и штрафом, но мозгов ему это не прибавило, херню творить он не бросил, и попался снова. В тюрьму ему не хотелось до кровавых соплей, имя вора-рецидивиста Мортимера Маклейна появляется в списке, и за ним приходит Маса с адвокатом и залогом.
Уоррен. Ох, Уоррен. Натупил в духе рыцарских романов. Рыцарю положено иметь даму сердца, но дама сердца - объект по определению недоступный, она не жена, не любовница и не случайная девчонка на ночь. Наша красоточка не придумала ничего лучше, как увиваться за леди Викторией Арделл, женой, соответственно, графа Арделла. Дама шикарная, ничего не скажешь, и Уоррену было даже по фигу, что она его старше на сколько-то там. Граф, вполне закономерно, в восторг от этого не пришел, и решил избавиться от Уоррена быстро и радикально - после того, как диалог по душам не состоялся: на него и его гарнизон повесили разбойные нападения и растление малолетних. Ты представь эту толпу амбалов и бедных детишек из провинциального приюта, а? В общем, им даже тюрьма не светила, а умирать не хотелось, и ещё больше, насколько я знаю Уоррена, не хотелось позорить и расстраивать родителей.
И происходит что? Происходит Томас Хейз, который, небось, за пару бокалов бренди с Самуэлем Арделлом договорился. А что? Тот мужик адекватный. По уговору каждый из них получит ровно то, что хочет: Маса - профессионального драконоборца, а Сэм - гарантию того, что Уоррен к его мадам больше на пушечный выстрел не подойдет.
Хотя, честно сказать, обвинение ну такое липовое. Уоррен потом рассказывал, как они сидели и только помаргивали. Ну господи, ну ладно бы что хорошее повесили, ну ладно разбой, но дети? Они же... маленькие, кого там ебать-то? И кодекс, опять же. Дураку понятно, что свальный бред, но сам факт такого скандала - пятно на репутации, а это опять же возвращает к вопросу о папе с мамой...в общем, ситуацию замяли так же, как и начали, и вот он, Уоррен, чистенький, а за убийство драконов ещё и денег дают? Это же просто праздник какой-то.
Лора. По документам, если быть точной, Лаура Аньези. Если ее спросить прямо, она будет отпираться, и говорить, что она ничего не делала, но за ней - доведение до самоубийства. История мутная, я не знаю подробностей, но, говорят, это была какая-то пожилая родственница. На фоне этого всплыл ещё и помутившийся разумом ухажер, который обещал попеременно то убить ее, то убить себя, то убить вообще всех, и прошлой осенью - привет, торт-мороженое Лорочка. Перепуганная вусмерть, но с апломбом, да.
Дальше истории другого свойства. Нину Хирш Томми выкупил, когда ее за долги родителей собирались определить в бордель. Это ей тогда четырнадцать было. Вот подонки. Но обошлось, Томас Хейз и мешок бабла продемонстрировали наглядно, как бороться со злом. Представляешь, он даже помог ей получить профессию, проплатил обучение.
Эдвард и Мириам...знаешь, я лучше помолчу, чтоб не сглазить. Эд - друг Томми ещё со студенчества. Когда у них с Мириам начались проблемы, я не знаю, в чем там было дело, и не хочу сплетничать, их имен не было в списке. Никто не мог им помочь, Эд обратился к Томми. Видишь ли, Антон, у списка очень сильная магия. Там, где дело касается денег - это деньги сэра Хейза. Хотя знаешь, даже там не обходится без волшебства: определенные люди приходят к определенным решениям, и ни к каким другим. Там, где речь идет о вмешательстве иного толка - это исключительно магия списка. Кстати, о твоей девушке. Извини, если лезу не в свое дело, но тебе нужно знать: если ты нарушишь контракт, ее здоровье снова ухудшится, и это не зависит от Масы Тома, что бы он там тебе не наговорил.
Так вот, Эдварда и Мириам Маса сам каким-то образом включил в список, и вуаля, это помогло.
Ну что, напугала? Ещё чаю?
- Да, спасибо.
- Да, чаю или да, напугала?
- Чаю.
- Есть хочешь?
Я прислушался к ощущениям.
- Да.
Асэн полезла в холодильник и достала оттуда кастрюльку.
- Курицу с овощами будешь?
- Да, спасибо.
Я сидел деревянный, переваривая полученные сведения. Я всё это время ел, пил и общался с уголовниками.
Асэн отрегулировала газ под кастрюлей, и перемешала содержимое.
- Антон. Ты пойми. Они тупари, конечно, но - просто тупари, а тогда ещё и мелкие были. Ты довольно удачно попал, говоря откровенно. Лет шесть-семь назад, когда малые только появились, было гораздо страшнее.
- Куда уж.
- О, поверь, есть куда. У нас тот год с кадрами была беда, брали по списку всех, кто был, и, понимаешь, магия - она просто магия. Сам объект воздействия, его личностные качества не учитываются. Так сошлось, что в какой-то определенный момент пространства-времени определенный человек находится в том состоянии разума, духа, чего угодно, что он готов хоть голову в пасть тигру положить, если это поможет в разрешении его ситуации. Но! Это отнюдь не значит, что он будет пребывать в этом состоянии перманентно весь срок действия контракта, или что такое стечение обстоятельств в жизни его как-то изменит. Одно дело, когда речь идет о соплюшке типа Морти, ты прости, конечно, что я его так. Ему, например, достаточно было в качестве сдерживающего фактора, чтоб на него разок рявкнул Маса, запретив общаться с кем-либо из бывших подельников. Шуганул, что ещё хоть раз, и до свидания, по истечении года Морти поедет валить лес. Тому хватило. Ну, как бонус, Маса ему ещё Рэя в компанию подсунул. Тот привык за детьми следить, он и за Мортом будет приглядывать так же. Другое дело, когда вопрос касается кого-нибудь типа Билли Бернини. Слышал о таком?
- Нет, но имя знакомое вроде.
- Он должен быть в файле с фамилиями. Так вот Бернини был маньяк. Настоящий. Серийный убийца, на всю голову больной. Маса волосы рвал от самого факта наличия такого субъекта в конторе, и чтобы только, не дай бог, этот отморозок не стоял на сутках с Морти. Знаешь, это было жутко. Год ходить в поле, зная, что твой напарник психопат, и не зная, что он будет делать в следующий момент - кинется с ножом на дракона или на тебя.
- Тебя что, тоже с ним в пару ставили? - ужаснулся я.
Господи. Она же женщина.
- А куда деваться? - она разложила еду по тарелкам. - Приятного.
- Спасибо.
- Нет, а куда деваться, ты скажи? - повторила Асэн. - Уоррена тогда не было ещё. Кого ставить? Морти? Нельзя. Рейнара? Семинарского недокормыша? Он тогда даже колдовать толком не умел, так, церковные всякие эти штучки, да от пальца прикурить. Я, блядь, даже думать не хочу, что Билли с ним сделал бы. Может, Нину?
- А больше что, не было никого? - я сжимал вилку, не решаясь приняться за еду.
- Несколько месяцев был ещё один мужик. С Островов приехал, Тхайсен. Он свалил, как только контракт закончился. Говорил, типа, вы, ребята, извините, но, блядь, ну нахуй с маньяком работать. После того, как он ушел, никого нового почти два месяца не было.
До меня стало доходить.
- Ты одна с ним стояла.
- Угу.
- Пиздец.
- Угу. Зато научилась щиты в два касания ставить. Польза.
- Да ну нахуй такую пользу.
- Вот и Маса так сказал. Билли погиб за день до истечения срока контракта.
- Как совпало.
- Несчастный случай.
- Асэн.
- Это был несчастный случай. Он сам вышел из-под щита. Я ничего не успела сделать.
По дороге домой я косил на серо-синие тучи, звонил Уоррену, потом Морти, спрашивая, как до них лучше добраться, и размышлял о том, сколько ещё раз по приказу Масы Асэн ничего не успела сделать.
Потом я понял, что она так и не сказала, за что сама попала в организацию.
До вечера оставалось ещё время, я помылся и завалился спать. Мне снился кошмарный, бредовый сон. В нем был злобный Рэй, смеющиеся глупо Уоррен и Мортимер, в нем был Маса с мешком денег и колотушкой. Потом я видел, как Маса, хихикая, пожимал руку какому-то мужику со светлой бородкой, и услышал голос Асэн говоривший, что встреч на самом деле было две.
Потом я видел Асэн, почему-то стриженную под каре, и какого-то плюгавого мужичка с драконоскопом на лбу. У мужика были плохие зубы и совершенно сумасшедший, опасный взгляд. Я видел драконов, неестественно ярких. Мужик сделал шаг вперед, доставая какое-то оружие из кобуры, а Асэн - три шага назад, смещая границы щита, и отворачиваясь, чтобы не смотреть.
Мне было очень мутно, когда я проснулся. Я не знал, как теперь буду общаться с ребятами, как буду им в глаза смотреть, но я всё же заставил себя собраться и выйти из дома. Когда я по карте добрался до железнодорожной станции, в небе сверкнуло, и на землю начали падать крупные капли.
В поезде - я не мог назвать его электричкой, смутно понимая, что он работает по какому-то иному принципу, учитывая расписанные знаками колеса - было многолюдно, народ ехал с работы. По запотевшим стеклам текла вода, и в вагоне стало нестерпимо жарко. Я выдохнул с облегчением, когда вышел. Большая часть людей по переходу над путями отправилась в одну сторону, мне же надо было в другую.
Я остановился под фонарем, разглядывая карту и прикрывая ее от дождя рукой - зонта у меня не было. Мне надо было пройти между двумя панельными пятиэтажками, потом обойти ещё один дом, углом выходивший на перекресток, собственно, перейти через дорогу, и вот он, 34/3, второй подъезд с правого краю.
Я стоял у лестницы, уже совсем один, в кругу тускло-желтого света, а следующий фонарь был только у дома на углу. Я снова обругал себя за то, что забыл спросить про разрешение на ношение оружия, и потрогал в кармане пусть мелкий, пусть раскладной, но какой-никакой нож.
Я старался идти так, чтобы было одновременно и быстро, и тихо. Мне казалось, что за каждым кустом, за каждым деревом скрывается что-то жуткое, я видел силуэты длинных пастей в каждой тени, и убеждал себя, что я придумываю, и вот же, нормально всё, и вот он, фонарь, и фонарь-то над аркой, и это удачно, это можно же прямо тут пройти, и будет уже, по идее, Чернорецкая.
А с неба, сука, погромыхивает. И шелестит листва. Тихо так, как через вату или подушку.
Я заметил у арки какого-то человека, и почувствовал смутное облегчение. Человек стоял, разглядывая что-то у себя в руках.
- Извините, пожалуйста! А я тут на Чернорецкую выйду?
Человек не ответил, и шагнул назад, под арку.
Только тут я заметил, что на нем серая форма с шевроном.
Круглое лицо, восточные черты. Сощуренные глаза - щелочки и широкая улыбка.
Шелест усилился, и я понял, что не слышу больше никаких звуков.
- А...
Я в жизни так не бегал. Я ломанулся вбок, вдоль дома, спотыкаясь на выбоинах асфальта и не глядя под ноги, прямо по лужам. Я и не думал оглядываться, я вообще не думал - кроме, возможно, мысли о том, что, пожалуйста, господи, только не желудок. Я не помню точно.
Я вылетел на перекресток, и чуть не попал под машину, но мне было, если честно, по фигу.
Один, второй, мне сюда. Я оглянулся, чтобы понять, гонятся ли за мной, я протянул уже руку к двери, и врезался во что-то. Что-то отшатнулось от удара.
- Ты ебнулся?
Я столкнулся с Уорреном, не разглядев его в тени козырька подъезда.
Я прижал ушибленную руку к себе, отдергиваясь, а он ухватил меня за футболку и втащил в подъезд.
Дверь открыл Мортимер в домашних спортивных штанах и майке-борцовке.
- Чё случилось? - спросил он, увидев меня.
Уоррен сделал неопределенный жест, Морт понял без слов, и ушлепал в комнату.
Из кухни высунулся Рэй, и начал одновременно меня допрашивать, помогать вывернуться из мокрой футболки и совать мне в руки полотенце.
Через десять минут я уже сидел, обряженный в какие-то старые шорты Мортимера, залитый стаканом водки - универсальным средством против стресса по методу Уоррена - и приходил в себя. Одежда моя, грязная после пробежки по лужам, крутилась в стиралке. Рэй резал укроп и поглядывал на варящуюся картошку.
- Поздравляю, ты видел Толстого Азиата.
- Кого? - не понял я.
- Призрака. Фантомную копию человека. Они удаются лучше, чем материальные, не знаю почему. Обычно это копии мертвых людей, тех, кого съели.
- Блядь.
- Ну. Понимаешь, драконы ведь не всегда убивают быстро. Некоторых просто утаскивают туда, к себе в гнезда, и люди умирают там. Отсюда призраки: драконы, находящиеся в контакте с жертвой, имеют возможность копировать несколько раз, пока труп не нашли, иногда потом, по памяти, или что у них там. При том, иллюзия может появляться на большом расстоянии от дракона, который ее создает, но, обычно, не так далеко от места, где тело, так что если видят несколько раз, можно отправить полицейских на поиски. Большей частью, конечно, это без толку будет, да и не надо никому.
Среди призраков есть местные достопримечательности, их многие видели. Бомж Вася, например. Кровавая Мэри... ее труп нашли, но фантома видят до сих пор. Это туда, на восток, ближе к собору. Детей каких-то иллюзии были.
Вася, кстати, последнее время хреново выглядит, по ходу, труп разлагаться начал...
Рэй умолк на половине фразы, ухватил кастрюлю и слил картошку.
- Готово, - позвал он.
Из комнаты потянулись Морт и Уоррен, не прекращая обсуждения, забрали еду и ушли обратно.
- В комнату пойдем, у нас стол маленький, - извинился Рэй.
Я взял тарелку у него из рук, поблагодарил, и пошел следом за Мортимером, туда, где была их спальня, гостиная, и бог знает что ещё.
Квартира у них, как и у меня и у Асэн, была однокомнатная, только жилая комната была не справа, а слева от входной двери. Кухня и прихожая больше, значительно больше, и посреди этой прихожей торчала одинокая квадратная колонна. Как потом объяснил мне Рэй, дом у них старой постройки, и раньше это была не отдельная квартира, а маленькая часть большой, многокомнатной. Потом это стало нецелесообразно, сделали кое-как дополнительные стены и санузлы, и так появилось это архитектурное уебище.
В углу прихожей я заметил прислоненный к стене велосипед, и спросил, чей он. Оказалось, что Рэя - подарок самому себе на прошлый день рождения. Я видел выражение его лица, когда он сказал об этом, и вспомнил, зачем я, собственно, пришел. Подумалось, что Морт и Уоррен могли бы проявить больше такта, да и я тоже.
- Ты про призраков рассказывал, - попытался отвлечь его я.
- А. Да. Ты иди, я сейчас.
Я присел на диван, поставив тарелку на колени.
Кроме дивана, был ещё шкаф, тумбочка с телевизором, стул с накиданной на него одеждой, и две кровати. Одна у стены, вторая под окном, точнее, окнами. Их было два, примыкавших к противоположному от входа углу. Принадлежность кроватей и половин тумбочки между ними определялась визуально - по степени заправленности покрывала и книгам, лежащим с той и с другой стороны: какая-то современная проза Рэя и нечто в мягкой обложке у Морта. "Слепой" - гласила большая серебряная надпись на корешке.
- Морт, а тебе не страшно под окнами спать? - окна были во двор, один из тех, что мне так не понравились.
- А? - Морт оторвался от спора с Уорреном. Они обсуждали идущее по ящику телешоу, где надо было выбирать правильный ответ на вопрос, и за это давали денег. - А, не, че бояться-то, - и отвернулся обратно к Уоррену.
Правильный ответ не отгадал ни тот, ни другой.
Рэй вернулся с кухни и сел рядом со мной.
- Так про призраков. Толстый Азиат, которого ты видел, среди них является фигурой, в некотором роде, особенной.
- В смысле?
- Его видят уже много лет. Последние пятнадцать - совершенно точно. Никто из призраков так долго не продержался. Он не меняется. Вообще. И ещё один момент, самый интересный.
Он замолчал.
- Какой? - поторопил я его.
- Ты видел, что он в нашей форме? Так вот, такого человека никогда не было в конторе.