Навия Тедеска : другие произведения.

Шизофрения, или салон Артура Кейна [главы 20-22]

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Часть вторая. Глава 20. Crescente consapevolezza.
  
  
  Артур просыпается один.
  
  Уже три дня с тех пор, как он дал волю своим эмоциям и желанию.
  
  Он глупо улыбается потолку оттого, что ему всё это понравилось. Очень понравилось. Ну просто до чёртиков. Хотя мужчине было всё равно, в каком положении заниматься этим - снизу ли, сверху, в любом случае то, что они творили с Фило, окунало его внутрь себя.
  
  Обычно секс приносил удовольствие, боль и ощущение того, что ты, мать его, живой. Что ты дышишь, что ты можешь чувствовать, что ты существуешь реально, а не как некое странное запертое в нигде сознание.
  
  Нет ничего.
  
  "Нет ничего", - это Артур вычитал несколько лет назад в высказываниях Хо Ши Мина. И он верил в эти слова и именно этим жил всё время до прошлой осени. До того момента, как приехал в Калифорнию. До того мгновения, как в его дверь вошёл странный паренёк с неуверенностью в глазах, пирсингом и монохромной косой причёской, которая будто символизировала всё, что в нём было скрыто. Всё светлое и всё тёмное, словно животное начало не до конца ушло в нём, словно хитро пряталось в самых глубинах души, передаваясь из поколения в поколение. Контролировать животное в себе и иметь силы быть Человеком именно так, с большой буквы - вот этого Артур не встречал уже очень, очень давно. Он и сам себя считал больше животным. Просто плыл по течению. Просто существовал. Ни к чему не стремился. Пока Фило не зацепил его и не начал медленно, но верно тащить на свет. Мелкий, необузданный засранец.
  
  С Фило "ничто" приобретало очертания, плоть и суть. Когда они были вместе, когда они трахались, вязкое "ничто" превращалось в оформленное, тугое "всё". Артур сходил с ума от своей полноценности в этот момент. Он выворачивался наизнанку и утыкался глазами внутрь себя, ему даже казалось порой, что он на самом деле "видит" что-то вместо серого неопределённого куска мути.
  
  И он так хотел жить в эти моменты... Так сильно, как никогда прежде.
  
  Он даже чувствовал навязчивое, непреодолимое желание слиться, сплавиться с этим дерзким мальчишкой в некое подобие знака "Инь-Янь", во что-то, что отдалённо напоминала его по-дурацки выкрашенная голова.
  
  - Ты просто похотливый извращенец, Артур, - раздаётся гнусавое хихиканье, и мужчину от неожиданности подкидывает на кровати не меньше чем на десяток сантиметров. Он так давно не слышал голоса во время бодрствования, что не был готов к их появлению.
  
  - Да нет же, - будто голос разговаривает с иным невидимым собеседником, - он же "мессия". Он же кроит и перекраивает избранные судьбы по своему видению, самоуверенно решая, что кому лучше. Ты забыл? Наш Артур любит самоутверждаться за счёт тех, кого он, якобы, "спасает".
  
  Снова смех, только более басовитый. Мужчина натягивает соседнюю подушку на лицо - это просто привычка, он знает, что это ничем ему не поможет - ведь голоса - они внутри...
  
  - Зато какой удобный повод трахать красивого мальчика, а? Использовать его, как свою личную батарейку? Он неплохо устроился, посмотри-ка?
  
  - Более чем. Красивые мальчики с большим потенциалом на дороге не валяются. Наше! Наше! Руки прочь! Не отдадим его. Он будет нашим, только нашим! - голоса сумбурно зашипели, зашикали и стали производить жуткий шум и бедлам в многострадальной крашеной голове. - Присвоим... Влюбим... Выдоим до нитки!
  
  - Выдоим! Выжмем, как лимон! - вторил нестройный хор, пока мужчина стонал, извиваясь на кровати. Голоса мучили его, но вступать с ними в спор было равносильно поднятию белого флага, а он не хотел сдаваться. Только не сейчас, когда всё наконец-то стало налаживаться...
  
  - И выкинем! Выплюнем, как ненужную кожуру от винограда. Нам ведь не нужен он? Не нужен! Нужна только сила! Сила, хорошая, вкусная! И немножко любви. Пусть любит нас!
  
  - Да, пусть любит. Когда любят - это вкусно. Это сладко! Нам нравится...
  
  - Нравится! Очень нравится!
  
  - А-а-а! Заткнитесь! Заткнитесь! Заткнитесь! - Артур не выдерживает, резко кидает подушку в зеркальную дверь шкафа напротив. Под неистовый смех разноголосого хора, состав которого словно множится с каждой минутой, сползает с кровати, укладываясь на пол всем телом, и беззвучно плачет.
  
  Слёзы текут по виску, скатываясь к ушной раковине, и затем теряются в волосах.
  
  Он плачет потому, что это всё - его мысли. Это его грёбаные тайные мысли насчёт Фило, и сейчас, высказанные со стороны, они источают смрад и гной, они заставляют слёзы течь по его заспанному, помятому лицу. Он не прав. Так не должно быть. Фило - он чудесный, он... слишком сладкий. И слишком сильный. Артур не должен один получать от его силы. Это несправедливо. Он должен всё рассказать ему. Объяснить. Но не может связать и двух слов, думая только о том, как бы снова не затащить его в постель.
  
  Это всё слишком странно. Их влечение друг к другу ненормально. Они словно намагниченные. Слишком тяжело сейчас. Надо выпить. Много выпить. Так много, чтобы снова перестать слышать эти навязчиво завывающие голоса... Они сводят с ума.
  
  
  ****
  
  
  Фило привычно толкает дверь салона и находит своего босса в клиентском кресле с недокуренной сигарой в одной руке и ополовиненной бутылкой коньяка в другой. Артур сидит с открытыми, остекленевшими глазами, но иногда его зрачки срываются в бешеном резком движении, словно он находится в зале ожидания на старой заброшенной станции, и вдруг перед ним на всех парах проносится поезд, и мужчина пытается уследить за каждым мелькающим вагоном. Но вот несколько мгновений - и все они уже далеко, и глаза его успокаиваются, но Фило уверен, что Артур сейчас где-то в своём мире и на самом деле видит нечто, чего больше не видит никто.
  
  И какая-то глупая, но неимоверно тёплая нежность поднимается внутри. И он подходит к нему, аккуратно вынимает из ослабших пальцев початую бутыль и потухшую сигару, убирает всё это на стол, подальше от края. На полу, сбоку от кожаного подлокотника, кучка пепла, и Фило внимательно следит за тем, чтобы не влезть в неё коленом. Он садится перед мужчиной и берёт его ледяные руки в свои, почти горячечные, с наслаждением чувствуя, как его тепло перетекает в тонкие, иссиня-молочные пальцы.
  
  - Эй, Арти, привет, - шепчет он, растирая ладони мастера. Он обожает разглядывать лицо Кейна-старшего в такие редкие моменты. И хотя парня это состояние порою слегка тревожит, он не может пересилить себя: Артур-"ушёл в себя, вернусь не скоро" крайне мил.
  
  Особенно сейчас, когда не разбрасывается скептическими взглядами и редкими, очень, порой, обидными, словами.
  
  Но мастер всё так же неподвижен. Кажется, представление в его голове ещё не закончилось...
  
  - Арт... Арти! Надо собираться и идти. Майки расстроится.
  
  - М-майки? - вдруг проговаривает Артур, и его глаза становятся много более осмысленными...
  
  - Да, Арт. Помнишь, он приглашал нас сегодня встретиться...
  
  - Я не хочу больше пить, - неожиданно всхлипывает мастер, и глаза его начинают слезиться. - Мне хорошо, мне уже лучше! Я не хочу больше пить!.. - он мечется по креслу и пытается выдернуть свои руки из рук Фило. Но тот не поддаётся, довольно крепко удерживая их.
  
  - Т-ш-ш... Тише, Артур. Всё в порядке. Никто не заставляет тебя пить, я тоже считаю, что тебе уже хватит. Тише, пожалуйста... Надо привести тебя в порядок и пойти на встречу к Майки, он собирается наконец познакомить нас со своей невестой. Мы не можем не пойти, Арти, пожалуйста. Приходи в себя. Твой брат очень обидится, если мы не придём... - всю эту безостановочную речь он произносит максимально спокойно, на одном дыхании, словно боится, что его прервут. Артур немного пугает его сегодня. Это первый раз на памяти Фило, когда тот "ушёл" так далеко.
  
  - Иди один, - мужчина резко приходит в себя, и даже его голос меняется, становясь более низким и грубым, приобретая привычные нотки надменности. - Я... чёрт! Я не могу пойти в таком состоянии... Я пьян. Мне жаль, Фило.
  
  Фило в шоке. Он не перестаёт удивляться, насколько большим ребёнком порой становится этот взрослый мужик. Даже он крайне редко позволяет себе быть настолько инфантильным.
  
  - Твою мать, Арт! Ты... Ты хоть слышишь себя со стороны?! - он выпускает руки мужчины и идёт на кухню - варить кофе. До встречи остаётся каких-то полчаса, и за это время нужно сделать из Артура если не образцово-показательного старшего брата, то хотя бы достаточно приличного, чтобы не напугать беременную девушку. - Реально, сожаления из твоих уст - это самое дерьмовое, что вообще можно услышать. Ты перенёс татуировку Сэма на завтра, ты освободил вечер, чтобы встретиться с Майклом, мы ведь говорили об этом вчера, когда я уходил? Какого хера ты напился сегодня? - Фило шумит водой и брякает чашками и джезвой, и он не вполне уверен, что речь слышна в зале. Как вдруг его обвивают руки непонятно откуда взявшегося сзади Артура, и немытая голова со вздохом опускается на плечо:
  
  - Фил, - сипло говорит он, - если бы ты был девушкой, я бы, наверное, женился. Как Майкл.
  
  Парень замирает. Его сердце гулко колотится в груди, отдавая в голову. Вот же сукин сын! И хотя это и звучит, как грёбаное признание в непонятно чём, намного больше это звучит, как обидная нерасшифровываемая херня. Потому что хуй знает, что вообще эта пьянь имела в виду, когда говорила это.
  
  - Я влюбился, Филли. Я грёбаный влюблённый мудак, - при этом рука Артура скользит вниз, останавливаясь напротив ширинки, и обледеневший от последних слов Фило закусывает губу и закрывает глаза, нервно сглатывая. Он не возбуждён. Не был - ещё секунду назад, но чуткие пальцы Артура двигаются в нехитром танце, и его тело по-юношески пылко и молниеносно реагирует на настойчивые развратные прикосновения. Зверь внутри голодно ворочается, чуя свежую кровь, и хотя задница парня ещё не пришла в порядок до конца - он точно знает, что стоит немного отдаться на волю чувств, гложущих изнутри, и ощущений, плавящих снаружи - и они совершенно точно не пойдут сегодня никуда. Потому что будут трахаться как сумасшедшие до самой ночи.
  
  - Ты пьян, - наконец прерывает давящее молчание Фило, и его рука уверенно ложится на руку мужчины, мнущую его член через джинсы. - И от тебя воняет. Ты что, не мылся несколько дней? Сходи в душ, пожалуйста. А я пока сделаю кофе. У нас полчаса, а потом мы должны быть в пиццерии на соседней улице. Давай, Арти, - и он легонько, но уверенно отталкивает его от себя, направляя к двери чёрного хода. Мужчина, сутулый и молчаливый, не сопротивляется.
  
  В назначенное время Артур под своеобразным конвоем Фило выходит из салона. Мастер одет в свежую серую рубашку, чёрные, даже не слишком мятые джинсы и демисезонное кашемировое пальто. Его алые волосы с отросшими корнями чистые и беспорядочно уложенные. А самое главное - от него больше пахнет крепким чёрным кофе, чем алкоголем. И Фило считает это своей заслугой. Младший Кейн не будет разочарован, а его невеста - напугана. А ещё у парня перехватывает дыхание от каждого мимолётного взгляда на мужчину, что вышагивает рядом с ним, пряча руки в карманах от пронизывающего ветра. Он очень красив. И настолько же безразличен ко всему, что происходит вокруг.
  
  Чёрт, пьяный Артур в приступе шизофрении намного более открыт, душевен и мил, как бы стрёмно это ни звучало.
  
  ****
  
  Майки с Элис уже сидят за столиком, на котором стоят три огромных пиццы и бокалы с какими-то коктейлями со льдом.
  
  Артур с Фило всё-таки опаздывают минут на десять, поэтому Кейн-младший делает заказ без них. Элис даже издалека кажется немного близорукому Фило очень милой и нежной девушкой, а Артур, как обычно, почти безучастен, хотя умудряется выдавить из себя подобие дружелюбной улыбки, когда они подходят к столу.
  
  - Привет, ребята. Я уж думал, что вы не придёте, - с лёгким укором цедит Майкл, но по его глазам видно - он более чем счастлив сейчас, хоть и волнуется немного. - Это Элис, моя избранница. Я должен был познакомить вас раньше, но... как-то не сложилось, - он с улыбкой глядит на девушку и нежно, немного по-свойски обнимает её за талию.
  
  - Привет, Элис, - Хэдлей улыбается и протягивает руку для знакомства, пока Артур немного нервно освобождается от пальто. - Я - Фило. Я с литературного, не знаю, как мы с твоим парнем сдружились, даже не спрашивай. Но я счастлив именовать себя его другом. Он классный, я рад, что он нашёл такую замечательную девушку себе в жёны.
  
  Элис отвечает слегка смущённой улыбкой и легко, почти невесомо сжимает пальцами ладонь парня.
  
  - Очень приятно, Фило. Майкл много рассказывал про тебя.
  
  - О нет, Господи... Надеюсь, это было что-то не слишком ужасное, - парень смеётся, присаживаясь напротив и шутливо закрывая лицо рукой. Элис смеётся в ответ, а Майки улыбается.
  
  - Нет, не понимаю, о чём ты. Он рассказывал только хорошее, правда, даже когда я просила перестать сочинять сказки и рассказать уже что-нибудь из ваших реальных приключений, - девушка прикрывает ладошкой пухлые губы своего небольшого рта во время смеха, и Фило не видит в этом жесте кокетства - только толику скромности и неуверенности. Элис и правда очень милая, хоть и совершенно не в его вкусе.
  
  Артур, наконец-то, справляется с верхней одеждой и шёлковым пижонским шарфом тёмно-зелёного цвета. Он усаживается рядом с Хэдлеем, и его бесстрастное лицо снова показывает чудеса дружелюбия. Он старается настолько, что улыбка даже не кажется оскалом.
  
  - А этот красноволосый молчаливый парень - мой старший брат, Артур. Прошу любить и жаловать. Он может показаться немного себе на уме (в этот момент речи Майкла Фило мысленно восклицает: "Немного, мать твою?!"), но на самом деле - отличный парень.
  
  Артур также пожимает пальцы Элис, даже произносит что-то приветственное, но Фило не может на этом сосредоточиться - его вдруг накрывает.
  
  Все краски вокруг притупляются, предметы сереют и почти утопают в бесцветном тумане, зато на первом плане отчётливо проступают два кокона цветного света, которые, видимо, заключают в себе Майкла и его девушку. О, насколько прекрасна её палитра! У Фило перехватывает дыхание. Они так красиво сочетаются вместе, что парню кажется - он может наблюдать это вечно.
  
  Сотканная из множества тёплых цветов солнечных оттенков, она струится, перетекая из лимонно-жёлтого в медово-янтарный, частично проникая в зеленоватые цвета Майкла, смешиваясь с ними и выглядя при этом невозможно гармонично. Ох... Как же Фило хочется посмотреть своими странными глазами со стороны на себя с Артуром. Каков он? Какой его собственный цвет? Как они взаимодействуют, когда находятся рядом? Как это выглядит? Так же красиво и естественно, как ребята напротив, или вообще никак не тянутся друг к другу?
  
  Уплыв в эти мысли, Фило чуть не теряет свой "другой" взгляд. И тут он обращает внимание на то, что не заметил сразу. В цветных нитях ауры, опутывающих Элис, мерно, будто сонно, пульсирует ещё один свёрток - невозможного двойного оттенка, дико оранжево-салатовый. Фило распахивает глаза ещё шире, видя эту красоту, но тут его пихают в бок, краски смешиваются, всё кружится и темнеет, и голос Майкла спрашивает:
  
  - Фило, ты тут? Всё в порядке?
  
  Такая жалость! Видение пропадает, и парень вздыхает устало-вымученно:
  
  - Да, дружище. Всё в порядке, я просто задумался. Так чем вы нас сегодня угощаете?
  
  - Эй, никто не говорил, что я угощаю, я просто сделал заказ, потому что кто-то решил опоздать на встречу, - Майки улыбается, и весь вечер они вдвоём дурачатся, Элис смеётся, а Артур просто молчаливо позволяет всему этому происходить рядом с собой.
  
  Но ест он за двоих, и это не может не радовать Фило.
  
  Элис оказывается доброй и смешливой, а ещё она распространяет вокруг себя неимоверное ощущение уюта и этакого женского очарования. От её присутствия тепло физически ощутимо, и губы Фило непроизвольно растягиваются в улыбке, когда он изредка изучающе поглядывает на неё. Девушка учится на курс старше на педагогическом факультете и собирается работать с проблемными детьми дошкольного возраста. Её полноватая, но крепко сбитая фигура очень идёт к этому милому личику и длинным русым волосам.
  
  Элис совершенно не во вкусе Фило, если об этом ещё имеет смысл говорить, но парень прекрасно понимает, почему Майкл влюбился и почему сейчас хочет связать жизнь с этой девушкой. Она будет прекрасной женой и матерью, и Хэдлей искренне рад за своего друга.
  
  После ужина они все вместе доходят до тату-салона, и Фило, потому что Артур задумчиво молчит, предлагает зайти на кофе.
  
  - Наверное, не сегодня, - Майкл смотрит на Элис, и та в ответ немного смущается. Она выглядит уставшей. - Завтра пары с утра и ещё эти приготовления к церемонии. Всё в силе? - оказывается, последний вопрос обращён к Фило, и парень, смутно вспоминая все обстоятельства последних дней, уверенно и часто кивает - он будет свидетелем у Майкла на свадьбе, как и обещал. Даже если ради этого снова придётся надеть идиотскую строгую рубашку с длинным рукавом.
  
  Майкл облегчённо выдыхает и хлопает друга по плечу, а после - обнимает брата.
  
  - Ещё обсудим детали завтра вечером? Там с машиной у ребят какие-то проблемы, и, наверное, всё-таки придётся брать в аренду.
  
  - Не бери в голову, Майки, - чудо, но Артур открывает рот, не разрывая братских объятий. - Не думай о средствах, всё будет в лучшем виде. Просто скажи, что нужно и когда, я всё устрою.
  
  - Спасибо, брат. Машина нужна будет к двенадцати утра в субботу, а церемония назначена на два в Церкви Святого Патрика, помнишь такое красивое светлое здание около парка на западной окраине, мы гуляли там однажды? - и хотя Артур помнит этот момент очень смутно, он всё равно утвердительно кивает.
  
  - Созвонимся, Майки. Я буду в субботу в общежитии раньше, на случай, если тебе понадобится помощь. Около десяти - нормально?
  
  - Вполне. Спасибо ещё раз, - они снова обнимаются и, наконец, желают друг другу спокойной ночи.
  
  Фило стоит рядом и смотрит на эту идиллическую картину, почти что открыв рот. Говорящий Артур! День до свадьбы лучшего друга! Впервые быть свидетелем! Голова кружится от переизбытка эмоций, и парень просто не находит, что сказать и как вести себя сейчас. И по-человечески тепло общающийся Артур выносит его мозг сильнее всего. Почему с ним он не бывает таким почаще? Просто - нормальным человеком, способным на искренние эмоции?
  
  Кейн-старший незаметно ускользает в дверь салона, и Майкл выводит Фило из очередного диалога с самим собой простым вопросом:
  
  - Мы в кампус. Ты с нами?
  
  Фило мнётся, не отдавая себе отчёта в том, что кусает губы, поглядывая на медленно закрывающуюся за Артуром дверь. У него всё на лице написано, но он до сих пор считает, что он достойный последователь Джеймса Бонда по части конспирации.
  
  - Э-э... Я ещё не убирался сегодня, мне нужно доделать некоторые дела в салоне, - наконец-то выдаёт он первое, что приходит в голову.
  
  Майки смотрит на него со странным выражением лица - будто ухмыляется и хмурится одновременно.
  
  - О, хорошо. Тогда мы с Элис пойдём. Увидимся завтра в университете.
  
  - Доброй ночи, Фило, - девушка мило машет ладошкой на прощание, и они почти уходят, но в самый последний момент Майкл буквально подпрыгивает к нему и тихо шепчет на ухо:
  
  - Но ты же понимаешь, что у нас назрел один важный разговор, друг? - и, не дав Хэдлею осмыслить значение фразы до конца, хлопает его по плечу и уходит со своей невестой в сторону кампуса, зябко кутаясь в ворот куртки.
  
  
  ****
  
  
  - Кажется, твой брат прочухал, что мы трахаемся, - озадаченный Фило скидывает свою куртку цвета хаки и вешает её у входа. Артур так и не поменял таблички "Закрыто" на "Открыто", а значит, что работать сегодня он не намерен. И Фило старается не думать об этом, чтобы не чувствовать странной предвкушающей радости по этому поводу.
  
  Мужчина стоит в проёме кухни и глушит остатки холодного кофе прямо из джезвы, чем вгоняет парня в ступор. Замечание по поводу своего брата находит в нём отклик, выраженный лишь любопытно приподнятой бровью.
  
  - Господи, Арт... Что с тобой? Ты же ненавидишь холодный кофе, а пить из джезвы... Фу, ты как свинья, - Фило морщится, а затем улыбается, подходит ближе и, отобрав у мастера турку, допивает последний глоток без гущи. - Гадость!
  
  - Согласен. Люблю, когда люди критикуют сами себя. Это как классическая музыка...
  
  - Хватит ёрничать. Я сказал, что твой брат, кажется, начинает догадываться.
  
  - Это не странно. Майкл смышлёный малый, иначе не поступил бы на химический.
  
  - Чёрт! Тебя совсем не волнует, что он думает на этот счёт?
  
  - Меня больше беспокоит то, что надеть на свадебную церемонию. Мне не в чем идти, и этот факт меня угнетает, - Артур устало потирает глаза, игнорируя распалившегося Фило.
  
  Парень смотрит на это посеревшее лицо и не удерживается от поцелуя. Лёгкого поцелуя со вкусом пиццы.
  
  - Закончишь с Сэмом завтра и наведаемся в твой гардероб, окей? - Фило знает, что Артур может перенести на другое время многое, но никак не работу с "особыми" клиентами. Сегодняшний случай ради встречи с Майклом был чем-то из ряда вон выходящим.
  
  Артур дёргает головой, пытаясь убрать нависшую на глаза алую прядь. Молчит, немного отстранившись от парня, и невозмутимо разглядывает каждую мелочь на его лице так, что у Фило начинает ныть внизу живота. Этот красноволосый просто ест его глазами, но при этом руки его никуда не двигаются с бёдер и сам он не делает ничего больше. Словно проверяет, как много у парня осталось выдержки.
  
  "Нет её, Арти. Да и нахрен, просто обними меня, а?" - думает Фило, а вслух говорит совсем другое:
  
  - Пойдём к тебе? Сегодня я хочу быть сверху.
  
  
  
  ____________________________________
  
  Crescente consapevolezza (ит.) - растущее осознание
  
  
  
  Часть вторая. Глава 21. A tempo di valzer.
  
  
  Майки мечется по комнате в общежитии, умудряясь цеплять своими острыми коленями предусмотрительно сдвинутые Фило к стене стулья. Это мало помогает. Парень в самый последний момент неожиданно разуверивается в неотразимости выбранного с вечера галстука, и теперь судорожно бегает от шкафа к большому зеркалу на двери и обратно.
  
  - Фил, а этот? Этот не лучше? - спрашивает он у полусонного друга, подпирающего стену его комнаты.
  
  Прикладывает под шею ещё два галстука по очереди (чёрт, Фило даже не догадывался, что у Майкла больше десятка разных галстуков!) и смотрит в зеркало, пытаясь добиться от Хэдлея хоть чего-то, кроме зевка. Но друг молчит - перед его глазами уже давно стоит хоровод из всех галстуков Кейна-младшего, весело отплясывающих сиртаки. Он уже проходил это вчера с Артуром до поздней ночи (о нет, никакого разврата, они реально копались в его не на шутку обширном гардеробе, из которого он носил от силы десяток вещей), в итоге мастер выбрал костюм сам, не слушая мнения парня, а Фило, словно выжатый лимон, отправился домой спать, чтобы встать с утра пораньше и помочь лучшему другу одеться и привести себя в порядок к церемонии.
  
  Он совершенно не выспался, встал рано, чтобы так же решить что-то с одеждой, затем замарал новую идеально белую строгую рубашку джемом из последнего блинчика, которым завтракал, долго матерился, искал другую рубашку, остановившись, в итоге, на довольно яркой фиолетовой. Брюки, которые заставил себя выгладить ещё перед сном, не надевал до самого выхода, боясь и их устряпать в чём-нибудь. Поэтому приводил волосы в удобоваримый вид, скача по своей комнате в семейниках цвета пустынного песка и ярко-фиолетовой распахнутой рубашке.
  
  Волосы поддавались плохо, Фило матерился, нервничал и то и дело поглядывал на часы - уже пора было идти к Майклу и поддержать его, а не бороться с непослушными прядями. Пока не вспомнил о фляжке, переданной Артуром вчера, и его наказе: "Ты обязан влить в Майкла хотя бы глоток этой настойки. И всё сразу пойдёт как по маслу, просто поверь мне".
  
  Он же не мог экспериментировать на друге, не попробовав, что передал тому любезный братец? Поэтому отвинтил крышку и смело глотнул, тут же закашлявшись. Крепкий травяной ликёр обжёг горло и выбил дыхание из лёгких, но зато, откашлявшись, парень тут же ощутил прилив сил и бодрости. А главное - он перестал волноваться и нервничать.
  
  И вот он стоит у стены в комнате друга и пытается пережить его метания на тему "лучшего в мире" галстука. Потом просто вынимает из внутреннего кармана пиджака заветную фляжку и зовёт Майкла:
  
  - Подойди сюда, дружище. Тебе надо успокоиться и выдохнуть. Это лучший день в твоей жизни, ты делаешь такой мужественный шаг и при этом бегаешь сейчас передо мной, как девчонка. Глотни, это подарок твоего брата. Сразу полегчает.
  
  - Я не пью, Филли. Мы долго и не один раз говорили об этом с Элис, и я решил, что больше не пью.
  
  - Никто не заставляет тебя пить, - лукавит парень. - Это просто тонизирующий бальзам на травах. Я уже попробовал глоточек - работает отлично. Давай же, Майкс!
  
  Друг нервно подходит, почти вырывает фляжку из рук Фило и, закидывая голову, делает большой глоток, чтобы тут же заперхать.
  
  - Твою мать, Фило! Да тут же градусов семьдесят, не меньше! - вопит он благим матом, восстанавливая дыхание.
  
  - Всего лишь сорок пять, я видел бутылку. Зато прочувствуй, как хорошо становится... Чувствуешь?
  
  Майкл еще несколько мгновений смотрит в пол, а затем закрывает глаза и улыбается:
  
  - Ого! Здорово... Ну-ка, дай я еще глотну.
  
  - Э-э, нет, новоиспечённый жених. Давай уже надевай галстук и причешись, - наставительно говорит Хэдлей, нагло делая глоток из волшебной фляжки, но уже осторожно. - Через пятнадцать минут придёт машина, мы должны быть внизу на парковке в это время. Усёк? У тебя пятнадцать минут на всё про всё, шевелись!
  
  Майки, кажется, и правда перестаёт дергаться, оглядывает осмысленно развороченный шкаф, наобум выбирает галстук (самый классный, между прочим, нежно-фиолетовый в фисташковую полоску) и красиво зализывает волосы перед зеркалом. Он выглядит отпадно, а главное - не слишком сонно и нервозно. Младший-Кейн тот ещё неврастеник, поэтому главная задача Фило - успокаивать его и...
  
  - Кольца! - вдруг вскрикивает Майки, хватая Фило за рукав. - Где кольца?!
  
  - Успокойся, друг. Всё у меня, я слежу. Бери деньги, документы и выходим.
  
  После этого события понеслись вскачь, словно в по-дрянному смонтированном фильме. Кое-где прокрутка кадров убыстрялась, иногда - невыносимо растягивалась, а порою просто обрывалась, являя взгляду белый светящийся экран с проскакивающими на нём бликами.
  
  Вот в комнату забегает девушка - это Элен, свидетельница Элис, и объявляет, что машина невесты уже подъехала, и они отправляются в приход. Фило, слушая речь краем уха и посматривая на убегающие вперёд слишком быстро стрелки в часах, молится странными, но очень искренними словами, это что-то вроде: "Ну же, Артур, давай, только не подведи, ну же. Где лимузин, мать твою, ну же, Арт, ты ведь не подложишь свинью своему любимому младшему брату? Чёрт, я как чувствовал, что надо вставать ещё раньше и идти поднимать его, он же вообще не просыпается раньше обеда. Чёрт! Прошу, Артур, не опаздывай, о Господи... У Майки уже глаз начинает дёргаться".
  
  В итоге огромный помпезный линкольн (Майкл поражённо присвистывает, когда машина величественно заползает на обшарпанную полупустую общажную стоянку) опаздывает всего на десять минут, и Фило облегчённо вздыхает, когда дверца открывается и оттуда как чёрт из ларца появляется Артур - в умопомрачительной шёлковой тройке, белой рубашке и при галстуке, с чистыми уложенными волосами и невозможной бледностью, вплоть до кругов под глазами, на лице.
  
  У парня сводит скулы от того, насколько Кейн-старший убийственно хорош. Возможно, это только его, Фило, реакция на него. Возможно, это просто терпкие духи с нотками сандала и можжевельника так действуют на него, но пока мужчина идёт свои несколько шагов от лимузина до них, он борется с подступающей темнотой в глазах: ему кажется, что он чувствует, как шелестит асфальт под начищенными чёрными туфлями, как плавится холодный февральский воздух вокруг него. Парня пробирает дрожь, и он ёжится в своей курточке, ощущая резкий порыв ветра. "И как ему не холодно?" - думает Фило, но потом вспоминает, что тот только что из машины.
  
  - Карета подана, девочки, - устало улыбаясь, говорит тот и подбадривающе пожимает Майки за предплечье. - Всё будет хорошо. Едем?
  
  - Да, пожалуй, пора. Только глотну последний разочек на прощание из твоей чудесной фляжки, и сразу едем.
  
  Все трое улыбаются, Фило даже нервно хихикает - Артур стоит совсем рядом и касается его плеча своим. Парень краем сознания думает, что мужчина нарочно провоцирует его, а другой частью наблюдает за тем, как Майкл окидывает немного тоскливым взглядом давно некрашеные стены общежития, потом смотрит куда-то на небо и делает ещё один глоток.
  
  Кажется, любой мужчина, как бы он ни любил и не сходил с ума по своей избраннице, будет нервничать и чувствовать странное томление в день свадьбы. Он пройдёт через сотни тревог и тысячи соблазнов, выиграет в миллионах споров с самим собой, прежде чем ответит на вопрос пастора своё совершенно не поддающееся сомнению: "Согласен". Это тоже какой-то пережиток прошлого, по мнению Фило. Какой-то поведенческий атавизм, когда условия жизни кардинально поменялись, а сознанием и психическими реакциями мы продвинулись не намного дальше животных.
  
  Человек всегда будет подсознательно опасаться ответственности. Бояться её, даже если объективно вполне готов к ней. Потому что любая ответственность перестаёт страшить только тогда, когда заканчивает маячить где-то в будущем и становится твоим настоящим.
  
  Это как иметь ребёнка. Ты можешь перечитать сотни книг литературы и пройти всевозможные курсы молодых родителей, насмотреться обучающе-просвещающего видео, но ни в одном из них тебя не подготовят к тому, насколько кардинально поменяется твоя жизнь в этот момент. Она больше никогда не станет прежней, но приобретёт столько новых невероятных красок, что все отрицательные моменты затрутся сами собой.
  
  Ты нервничаешь и боишься, переживаешь, кусаешь губы и ногти, не спишь ночами или тоскливо разглядываешь небо и стены дома перед свадьбой, но если находишь в себе силы быть смелым и решиться на очередную ответственность - то автоматически шагаешь на ступень вверх, чем бы эта ответственность не являлась.
  
  Возможно, этот путь наверх по эфемерной лестнице развития сознания и есть смысл жизни?
  
  Фило не думает, что его мысли может так далеко унести только оттого, что он сопереживает Майклу. Наверняка, тут всё имеет значение. Например, тёплый бок Артура, греющий его справа. Или его колено, невзначай прислоняющееся к его ноге.
  
  Они едут в лимузине уже полчаса и начинают немного опаздывать - не понятно откуда, но на паре улиц в субботу были пробки.
  
  - Хорошо выглядишь, - тихо говорит Артур на ухо Фило, и тот даже вздрагивает от неожиданности.
  
  - О... спасибо, - парень мнётся с ответом, а затем шёпотом выдаёт: - А твои штаны такие узкие, что мне кажется, я различаю яйца под ними. Ты, случаем, не забыл надеть бельё?
  
  Мужчина начинает звонко хохотать, а потом, не обращая внимания на взгляды не понимающего причины смеха Майкла, отвечает так же тихо, задевая носом ухо:
  
  - Проверишь вечером, если доведёшь меня до дома, - и нагло подмигивает ошарашенному Фило.
  
  - Вообще-то, у меня свадьба, - вмешивается Майкл, наклоняясь вперёд и разглядывая двух парней. Он сидит с одного края сиденья, а Фило - с другого. Артур же заперт между братом и Хэдлеем, чем последний не забывает воспользоваться - прячется за мужчиной и, хихикая, отворачивается к окну. На самом деле, в огромной машине достаточно места, чтобы разместиться вдесятером, но парни подсознательно садятся рядом, тесно, будто ища в тепле тел друг друга какой-то поддержки в этот ответственный и столь же холодный день. - И вообще, двум шептаться в присутствие третьего - это верх неприличия. О чём вы говорили? Что-то не так с моим галстуком?
  
  - Ох, Майки, перестань, ты выглядишь великолепно, - успокаивающе говорит Артур, похлопывая брата по колену. - Сегодня всё пройдёт на уровне, я обещаю. Лучше расскажи, как ты себя чувствуешь? Всё в порядке?
  
  - Ну... Я волнуюсь. У меня потеют руки и кажется, что постоянно тянет в туалет из-за несварения. Мне немного жмёт левая туфля, а правая уже натёрла на пятке. Галстук сидит не слишком удобно и голова чешется, а ещё я думаю, что забыл все слова клятвы...
  
  - Чёрт, Майкс! - не выдерживает Фило, наклоняясь и ловя взгляд друга, - не дрейфь! Всё будет отлично, ты справишься! На, выпей ещё, но с осознанием, что это твой последний глоток на сегодня. Так что просмакуй его как следует, - он протягивает через Артура его же фляжку и Майкл с какой-то согласной обречённостью снова отпивает настойки, ощущая тёплую расслабляющую волну, омывающую скованное тревогой тело.
  
  ****
  
  - Согласен ли ты, Майкл Джеймс Кейн, взять в жёны Алисию Сандру Коллинз, быть с ней в печали и радости, богатстве и бедности, поддерживать её до самого смертного одра, пока смерть не разлучит вас? - тихий голос пастора звучит певуче, вводя Фило в странное подобие транса. Спиной он будто чувствует на себе горячий взгляд Артура, стоящего в первом ряду напротив него, сверлящий его между лопаток.
  
  - Согласен, - Майкл отвечает неторопливо, но чётко и уверенно. Этот момент запоминается Хэдлею надолго, но вот в остальном он будто плавает в тёплом киселе, сомневаясь каждую секунду, сон это или явь.
  
  - Обменяйтесь кольцами, - и Майкл выжидающе поворачивается к Фило, но тот, кажется, не совсем тут - смотрит перед собой и не реагирует.
  
  - Фил. Филли, кольца! - ему приходится легко тронуть парня за руку, чтобы тот его услышал.
  
  - А? Уже? Ох, прости. Вот... Секунду, вот они, - он нервно и торопливо пытается достать из внутреннего кармана коробочку, и, наконец, ему это удаётся. Кольца благополучно перекочёвывают к Майклу, и Фило с облегчением выдыхает - самое сложное в его миссии на сегодня закончилось.
  
  Молодые обмениваются кольцами и теряются в сладком поцелуе. Фило улыбается, молодёжь сзади осыпает их радостными репликами, не обращая внимания на не слишком довольное лицо священника.
  
  Величественный, но довольно скромный в убранстве собор упирается готическими колоннами в свод из множества арок, а с витражных стёкол новобрачным строго улыбаются ангелы и святые, ненавязчиво наблюдая за тем, как они, счастливые и смеющиеся, идут по ковровой дорожке между деревянных скамей к выходу из церкви. Там их с чувством и от всей душевной щедрости осыпают тоннами тонких, блестящих в февральском солнце, рисинок и разноцветными лепестками роз. Кто-то из приглашённых снимает на камеру, кто-то усиленно щёлкает затвором фотоаппарата - Фило так странно чувствует себя сейчас, что не успевает толком следить за всем, что вокруг происходит. Его сознание упорно не хочет держаться внутри тела, путешествуя где-то рядом, поэтому парень выглядит слегка расфокусированным и потерянным.
  
  Букет невесты неожиданно для всех ловит Артур, тут же подкидывая его снова, словно тот жжётся, и быстро ретируется, лихо ввинчиваясь в радостно скандирующую толпу.
  
  "Счастья молодым!", "Поздравляем!", "Любите друг друга и про друзей не забывайте", - раздаётся со всех сторон, и Фило ищет глазами Кейна-старшего и не находит, слушая что-то говорящего ему на ухо Майки, на автомате кивает, даже отвечает что-то, но чувствует себя сейчас, точно на автопилоте. Слишком много людей, слишком много энергий и информации, которая обрушивается на него подобно ледяному водопаду. Непривычно и тяжело, хочется присесть, а лучше и вовсе - уехать домой. Но такой вариант даже не рассматривается, Фило уверен, что продержится сегодня до конца и будет хорошим свидетелем настолько, насколько это возможно в его странном состоянии.
  
  ****
  
  Свадьба Майкла и Элис очень милая и чувственная. На ней гуляют всего около сорока человек, и в основном это - одногруппники и друзья молодых. Со стороны невесты присутствуют импозантные, уже в годах, родители и не меньше десятка родственников.
  
  Со стороны жениха родственников, кроме брата, нет. Они либо слишком далёкие и дальние в плане родства, что ребята с ними и не общались никогда, либо их уже просто нет на этом свете. Так вышло, ничего не поделаешь.
  
  Артур плавно двигается в центре зала, ведя в танце Элис. Обычный танец отца жениха с невестой, и мужчина стойко держится, отрабатывая за своих давно почивших родителей. Он невероятный молодец. Знали бы все эти люди, насколько тяжело даётся ему быть непринуждённым и так много улыбаться, подыгрывая торжеству и общему настрою, они бы очень сильно удивились.
  
  Фило следит за начавшимся танцем, не моргая. Артур танцует. Танцующий, мило улыбающийся Артур. Мягко покачивающиеся обтянутые бёдра, легко придерживающая за талию рука... Парень хочет запомнить этот момент до конца своих дней. Кейн невероятно красив. И столь же странен в этом человечном и тёплом образе. Куда делся настоящий Артур? Он же ещё вернётся?
  
  - Я присяду? - Майкл пришёл откуда-то слева, от столика, за которым сидели родители Элис.
  
  - Спрашиваешь? Конечно, садись. Я слегка задумался, - смущённо отвечает Фило, выдвигая стул рядом с собой.
  
  - Засмотрелся? - понимающе ухмыляется Майки.
  
  - Да, Элис просто очаровательна. Поздравляю, дружище!
  
  - Вообще-то, я про Артура.
  
  Фило давится мартини, который сейчас пьёт, и закашливается, а Майкл, улыбаясь, усердно хлопает его по спине.
  
  - Да хватит уже, Филли. Я же вижу, как ты смотришь на него. Он уже дымится, ей-богу. Да и Артур плохо скрывает, как нуждается в тебе. Что между вами происходит?
  
  Парень какое-то время молчит, переваривая услышанное и стараясь не отводить взгляда от танца.
  
  - Если честно, я не знаю. Меня тянет к нему, жутко. Почти с первого дня. Не знаю, что это такое, но это что-то странное.
  
  - Артур нравится тебе? - прямо и спокойно спрашивает Майкл, отпивая сок из бокала.
  
  - Да. Наверное, да... Чаще да, чем нет... - сбивается Фило и прячет смущение за мартини.
  
  - Оригинальный ответ. Что значит "чаще да, чем нет"?
  
  - Ну... Иногда он становится таким, что... чёрт, кажется, что его легче убить, чем почувствовать к нему симпатию. Просто невыносимым!
  
  Майкл тихо смеётся, и Фило удивлённо поворачивается к другу, впервые отрывая взгляд от танца Артура и Элис.
  
  - Понимаю тебя. Но... он такой, какой есть. И я вообще очень удивлён, что ты выдержал с ним уже полгода. Это самый большой срок, который кто-либо провёл рядом с ним, после меня и его учителя татуировки. Честно, Фил... Если у тебя получается быть рядом с ним и не пытаться его убить каждый день, то я искренне рад за вас, парни. Хотя это всё очень неожиданно, конечно, - Майки смущённо трёт переносицу под очками и вдруг поворачивает голову, впиваясь взглядом в друга, - я был бы рад, если бы вы стали встречаться. Думаю, я бы смог принять это.
  
  Фило в ответ умудряется только улыбнуться и кивнуть, возвращаясь к наблюдению за танцующей парой. Они уже заканчивают, и медленный, мелодичный вальс отыгрывает последние аккорды. Парня озадачивает, что его друг предстаёт настолько терпеливым. Он даже в глубине души надеялся, что тот станет возмущаться и высказываться негативно, возможно, это бы отрезвило его и сбило накал вызревающих внутри чувств. Но Майкл только подливает масла в огонь, и Фило ощущает себя окончательно запутавшимся - что он чувствует? Почему? И насколько это вообще нормально?
  
  Одно дело - спать с парнем и получать от этого удовольствие. Все гомофобы идут нахер потому, что они могут говорить сколь угодно много и горячо о том, как же это неправильно. Но мужской организм, к их сожалению, устроен так, что он способен получать очень сильное удовольствие от того, когда мужчина позволяет трахать себя сзади. Глупо отрицать это, и тут уже все вопросы к тому, кто создал мужчин такими и главное - зачем.
  
  Но вот любить кого-то своего пола... Чувствовать к нему такую сильную тягу и привязанность, желать быть рядом и поддерживать... Всё это для парня оказывается странным и чересчур новым. Он не понимает, готов ли к принятию подобного, поэтому такие честные слова Майкла вызывают в нём бурю противоречивых эмоций. Что ж, у него же ещё есть время, чтобы во всём разобраться?
  
  - Потанцуем, Фило? - весь вечер Элен, свидетельница и подруга Элис, откровенно заигрывает с Фило, совершенно точно рассчитывая на то, что не будет спать одна сегодня. Начиная от навязчивых прикосновений под столом к его ноге и заканчивая развратным покусыванием и облизыванием губ, сопровождающим острые многообещающие взгляды.
  
  Элен хорошенькая и фигуристая, с внушительной грудью, и ещё прошлым летом он повёлся бы на всё это, как миленький. Но сейчас его волнует только затянутая в облегающие шёлковые штаны задница Кейна, безмолвно попивающего рядом ром, и парень чувствует себя не слишком удобно под таким навязчивым вниманием.
  
  - Прости, Элен. Может, позже? Я объелся, правда, - отвечает Фило сморщившей носик девушке. Та упархивает на танцпол и, наконец, за столиком остаются только он и Артур.
  
  - Устал? - спрашивает Фило безучастного мужчину, наблюдающего, как его брат танцует со своей уже женой.
  
  - Даже слишком. Их очень много и они все... Так ярко светятся. У меня уже болит голова, и я хочу домой. Я вообще не хотел бы тут находиться, Фило, - Артур поворачивается к нему лицом и устало улыбается одним кончиком губ. - Но свадьба брата - это событие, ради которого я потерплю.
  
  Фило улыбается в ответ, а потом спохватывается:
  
  - Светятся? О чём ты? - он чувствует себя, словно гончая, напавшая на след. Так же предвкушающе и нервно.
  
  - Ну... Они же светятся, разве нет? - Артур невинно пригубливает ром и не отвечает ничего, более вразумительного.
  
  - Так ты... Видишь это? Видишь, какие красивые цвета у Майкла, и Элис, и их ребёнок...
  
  - О, да... Их малышка ещё задаст всем жару. Неплохое сочетание цветов для того, кому только три месяца от зачатия? - Артур пьяно ухмыляется, невидящими глазами смотря на танцпол.
  
  - Но... Объясни мне, Арт? Что это за чертовщина?! И почему я вообще всё это вижу?
  
  Музыка играет достаточно громко, чтобы никто из сидящих за соседними столиками не расслышал импульсивной речи парня. Мужчина рядом наклоняется к нему ближе и, выдыхая сильный запах алкоголя, шепчет:
  
  - Ты видишь это, потому что всегда хотел и умел видеть. А что это за "чертовщина" - тебе никто не ответит, - и вдруг быстро и терпко целует Фило куда-то в скулу, между глаза и уха. - Никто не знает, что это, мальчик. Может, аура, а может - так выглядят обрывки мыслей или настроений. Возможно, эти цвета имеют отношение к тому, что принято называть "сутью" человека, я не знаю. - Артур, наконец, допивает ром и довольно громко опускает стакан на столешницу рядом с собой.
  
  Фило сидит в задумчивости, переваривая информацию. Она мало помогает, но всё равно - Артур начинает хоть что-то говорить об этом. Можно надеяться, что это не последний их разговор, даже если каждый раз перед ним Кейна придётся спаивать ромом. Должен же он хоть что-то понять из того, что с ним происходит?
  
  - Если ты уведёшь меня домой сейчас и придумаешь, как отмазать нас от Майки, я позволю тебе раздеть меня и проверить, не забыл ли я надеть бельё под брюки, - жарко шепчет Кейн, и голова Фило становится такой чудесно пустой и звенящей, зато низ живота наливается свинцом. Этот мужчина имеет над ним почти полную власть и не стесняется этим пользоваться. - Я очень много выпил и сильно устал, Фило. Я хочу спать. Много и вкусно спать. А завтра - так же много работать. Я хочу начать твою татуировку, я разглядел её полностью. Но раздеть меня будет твоей сегодняшней привилегией.
  
  "Вот же сука!" - взрыкивает голодное животное внутри него, но затем парень послушно встаёт, идёт на танцпол, шепчет Майклу какую-то ахинею и, получив от друга понимающий взгляд и кивок, возвращается к столику.
  
  Место, где отмечали свадьбу, находится всего в остановке транспорта от салона Артура. Мужчина идёт молча и курит, перемещаясь из одной лужи фонарного света в другую, то и дело поправляя тёмно-зелёный шарф озябшими пальцами. Фило семенит рядом, прячась в капюшоне, и размышляет над тем, как пережить эту ночь, не засадив Кейну. Он очень хочет этого, но так же хорошо знает, чем чревато непонимание чёткого и ясно сказанного "не сегодня".
  
  В квартире Артура пахнет сигаретами и тонким ароматом винной пробки. Это такой особый запах, если приложить едва вытащенную из бутылки пробку к носу. Кейн, не раздеваясь, подходит к вертушке и ставит на неё лежащий рядом винил. Что-то грустно всхлипывает, прежде чем комната тонет в нежных звуках вальса. Фило ещё очень плох в классике и так же не любит её, но Артур говорит ему, что это - Шопен.
  
  Шопен так Шопен. Хотя бы не надоевший до рвоты Моцарт - уже хлеб.
  
  Мужчина быстро освобождается от верхней одежды, бережно вешая пальто и шарф на плечики, расстёгивает пиджак и жилетку, скидывая их тут же, оставляя валяться на полу.
  
  Фило наблюдает за его бесплатным стриптизом, громко сглатывая вязкую слюну.
  
  В спальне Артур просто падает на кровать лицом в подушки, ничего не говоря. На нём остаются только брюки и носки. Фило жадно садится на колени у его ступней и стягивает ткань, освобождая нежные, как у грёбаного младенца, пятки. Потом встаёт, наклоняется над не подающим признаки жизни мужчиной, скользит взглядом по белеющей в темноте комнаты спине, контуру лопаток. Они еле ходят от неглубокого дыхания. Парень смелеет и с замиранием сердца начинает тянуть штанины, являя ночному сумраку аппетитную молочно-белую задницу.
  
  Естественно, белья нет. И шутка про обтянутые тканью яйца оказывается совершенно не смешной.
  
  И даже так - лежать рядом с мирно посапывающим голым Артуром, крепко обнимая его со спины, прижимаясь к нему всем телом, чувствуя его кожу своей несытой и обиженной плотью - даже так это очень сладко. И парень дышит сандалово-можжевеловым запахом, еле уловимым у шеи, и борется по очереди: со сном, потому что хочет продлить этот момент, и с возбуждением - потому что нет никакого желания будить так сладко спящего мужчину. Ничего, переживём. Сколько ещё времени впереди? Фило верит, что очень, очень много.
  
  Последней мыслью его засыпающего мозга мелькает то, что это семнадцатое февраля надо запомнить накрепко, оно того стоит.
  
  
  ________________________________
  
  A tempo di valzer (ит.) - муз. термин, обозначающий темп вальса.
  
  
  
  Часть вторая. Глава 22. Gatto nero - bianco avorio.
  
  
  Через несколько дней после свадьбы, уже на неделе, Майкл Кейн в самом радостном настроении направляется к салону брата, чтобы поделиться радостной новостью - решение в администрации университета приняли очень быстро, и уже сегодня комендант определил им с Элис замечательную комнату-студию для семей студентов в новом, всего год назад отстроенном здании сразу за университетским парком. Отличное место, свежий ремонт и почти что своя квартира не могли не вселять веру в лучшее - чёрт, грёбаный февраль заканчивался, а с ним и тревоги, и тяжёлые раздумья оставались в прошлом, ранняя весна уже витала в воздухе, а вечернее звёздное небо, такое густое и иссиня-чёрное сейчас, казалось, было порталом или зеркалом в лучший параллельный мир.
  
  Только сумей оттолкнуться и взлететь - и тебя примут там с распростёртыми объятиями.
  
  Но парень не собирался наверх. Ещё очень много интересного и заманчивого маячило впереди и на этом свете. Сначала он намеревался сообщить радостную новость о переезде Фило. Потом до него дошло, что эта его "радостная новость" может стать не слишком радостной для его друга: ведь это означало бы, что Майкл съедет, и за стенкой поселится непонятный чужой человек, и как на это отреагирует крайне чувствительный ко всему в последнее время Фило - не понятно. Но ещё через пять минут парень взял себя в руки и пошёл стучать в дверь Хэдлея. Он честно долбил в неё минуту (с перерывами, конечно, а не как дебил - без остановки). Затем проверил - не открыто ли, и чуть не сломал другу дверную ручку. После посмотрел на время и, увидев на дисплее наручных часов начало одиннадцатого вечера, подозрительно вздохнул. Фило стал почти каждый день допоздна задерживаться на работе с братом, а иногда и вовсе (кстати, тоже крайне часто) не приходить ночевать в общежитие после таких "продлённых смен".
  
  Нет, Майкл не имел ничего против, вообще-то. Сейчас он был очень занят с Элис, и он на самом деле тепло и нежно любил её. Но всё же мужская компания - это и есть мужская компания, а компания чудаковатого и юморного Фило - это вообще верх мечтаний уставшего от любовной идиллии Майки Кейна. Он хотел просто прогуляться с ним, поболтать ни о чём, а может, даже опрокинуть по бутылочке пивка. Поржать над глупыми рекламными вывесками и обсудить общие дела в университете. В общем, парень хотел скинуть ненадолго с себя клеймо "влюблённый женатый мудак, заставляющий друга скучать" и встретиться с Фило, который тоже оставит свою идентификационную табличку "схожу с ума по брату лучшего друга" где-нибудь дома, под кроватью.
  
  Но в итоге Хэдлей продолжал сходить с ума, а сам Майкл так и чувствовал себя мудаком - он на самом деле подзабросил свои дружеские обязанности в последнее время. Все эти свадебные подготовки, тревоги и напряжение мозга... Но теперь они остались позади, и Майкл жаждал общения.
  
  В холле общежития он подходил к телефону-автомату и старательно набирал номер Артура - и все его попытки не принесли результата - брат не брал. Это ещё больше озадачило младшего Кейна и утвердило его в мысли прогуляться до нужного места пешком. Всего двадцать минут неспешного шага и тонна удовольствия от прогулки под темнеющим, почти весенним, небом.
  
  И вот он идёт, порой, специально шаркая подошвами кед, словно желая удостовериться в том, что асфальт под ногами и весь этот чудесный вечер вкупе со светящимся ночными огнями и дышащим гудками автомобилей Оклендом - правда, а не фантазия его утомившегося сознания.
  
  Как и предполагалось, салон закрыт. Даже свет за жалюзи не горит, а табличка на двери только подтверждает догадки. Поэтому парень обходит угловой дом справа и через арку попадает в небольшой уютный дворик. С этой стороны старый двухэтажный дом кажется какой-то вставкой из французского Прованса - почти всю стену увивает дикий вечнозелёный плющ, которому, как можно подумать, исходя из его жизнерадостного вида, совсем плевать, что было три месяца калифорнийской зимы.
  
  Старинная подъездная дверь скрипит несмазанными петлями, и Майкл попадает во внутренний сумрак. Тут довольно сыро и густо, так , что хочется укусить воздух, пахнет мелом. Запах слегка кружит голову, но это больше приятное ощущение. Лестница так же стара и седа, как и дом. Высокие потолки и резные перила, охраняющие деревянные, слегка стёршиеся посередине ступени - спутники этого здания, явно уже пережившего свои лучшие времена. Но стены стоят, и фундамент прочен, и главное - Майклу тут отчего-то очень нравится. Отличное, невыразимо приятное место.
  
  Уже с пролёта между первым и вторым этажом слышится громкая классическая музыка. Конечно, это из квартиры Артура. Вряд ли глуховатая старушка, живущая напротив, стала бы баловаться сороковой Моцарта в половине одиннадцатого вечера. Первая часть симфонии достигает кульминации как раз в тот момент, как парень собирается стучать: звонок не работает уже давно. И не доносит кулак до дерева - музыка неожиданно резко прекращается, словно её обрубили гильотиной, и почти за самой дверью раздаётся недовольный оклик Артура:
  
  - Эй, Филли, какого чёрта?
  
  - Ты меня не слышишь, слишком громко, - о, а этот приглушённый голос явно Фило. Что-то ехидное заставляет Майкла замереть у двери и слушать голоса двух близких людей; наверное, каждый хоть раз в жизни испытывал что-то подобное: осознание неправильности того, что ты делаешь, смешанное со страхом быть пойманным и жгучим любопытством, которое в большинстве случаев побеждает.
  
  Раздаются негромкие приближающиеся шаги, и сердце Майкла просто выпрыгивает от адреналина - может, Фило собирается уходить? Парень даже делает манёвр, за мгновение оказываясь на середине лестницы в позе наблюдающего сталкера. Но замок не щёлкает и дверь остаётся на месте, и Майкл, уже покрывшийся испариной, подчиняется клокочущему любопытству и возвращается под дверь.
  
  - Эй, полегче, мальчик, - томно выдыхает Артур из-за двери, и младшего Кейн пробирает холодный пот - он никогда не слышал подобного голоса у брата раньше. Это что-то новенькое.
  
  - Я соскучился. Просто охренеть, как соскучился, - то ли Фило шепчет, то ли сорвал голос, но эти слова больше угадываются, чем реально слышатся.
  
  Раздаётся глухой и сильный удар в дверь, заставляющий Майки вздрогнуть, а потом шорох и приглушённый смешок брата:
  
  - Не тяжело?
  
  - Справлюсь, не переживай, -Фило говорит так уверенно и неимоверно сексуально, что на губах Майкла начинает расползаться понимающая улыбка, а уши становятся малиновыми - фантазия включается на полную. Кажется, эти двое решили трахнуться прямо у входной двери. Откровенно. Майки не думал, что у них уже подобная стадия, но отчего-то это не вызывает отторжения внутри. Артур почти всё время, сколько его помнил брат, был один. И если наконец появился человек, желающий быть с ним рядом - да чёрт, Майкл будет всеми руками и ногами "за" подобный расклад!
  
  Парень смущённо улыбается и собирается уйти, не прислушиваясь больше к откровенным перешёптываниям и неприкрытым стонам с той стороны двери. Но до него всё равно успевает донестись приглушённый вскрик и мат Артура и несколько первых ударов, которые может вызывать только тело, мягко впечатываемое в поверхность дерева.
  
  "Ого... Ого-го, - думает выходящий в свежесть ночи парень. На улице становится сразу легче - и дышать, и сгорать от стыда. Не так душно. - Конечно, я предполагал, что Арти способен быть таким... М-м-м... Откровенным. Но от тихони-Фило я подобного не ожидал...".
  
  Не в силах стереть смущённую улыбку с лица, он неторопливо шагает по направлению к кампусу в сторону студгородка. Середина недели, и улицы в такое позднее время полупустые. Но машины всё так же шумно проносятся мимо в обе стороны, привнося элемент подвижности в довольно статичный пейзаж. За этими последними событиями парень даже забывает о счастливой новости, которой собирался поделиться с Фило и братом.
  
  ****
  
  Артур очень сосредоточен. Ещё один сеанс - и оживающие с каждым штрихом ящерки на лодыжках этого забавного парня, Сэма, будут закончены. Он водит машинкой крайне осторожно, находясь в каком-то полутрансе - именно в таком состоянии он и работает всегда со своими особыми клиентами. И именно поэтому старается прогнать Фило из зоны видимости, чтобы не маячил. Чёрт, этот парень светится так ярко сейчас, что просто забивает собой очень, порой, неявные, прячущиеся линии татуировок на телах других людей.
  
  Артур сомневается, видит ли Фило так же, как он. Не в смысле качества, нет, а в смысле исполнения. Потому что Артур видит лишь немного цвета, намёки на него, и очень отчётливо - нити. Они будто эластично опутывают тело, купаясь в ровном свечении, а там, где что-то нарушено, поломано, скручиваются в смутные подобия несуществующих рисунков. Временами в этих местах видятся обрывы, и нити лохматятся порванными концами, ожидая, когда мастер соединит их, спаяет единой татуировкой.
  
  Так было со всеми - но не с Фило. Он светился изначально, но сперва - будто пробивающимся сквозь треснувшую скорлупу, сдерживаемым светом. Чтобы разглядеть его рисунки, Артуру приходилось прорываться к скрытым за свечением нитям, абстрагироваться от этой яркости, доводить себя до практически невменяемого состояния; свет Фило засасывал, поглощал, ласкал и грел, но отдаваться ему до конца мужчина позволял себе только в моменты, когда они трахались.
  
  Артур неосознанно улыбается, вспоминая последний раз. Он позволил себе нырнуть в это тепло, не задумываясь. Забавно, но факт - отдаваться ему было даже приятнее, вкуснее, чем брать. Фило вчера почти совершенно отпустил внутреннего зверя на волю, и Артуру было так сладко и больно, как никогда прежде. А ещё тепло, очень тепло. Сейчас его тело неудобно ноет после довольно грубого секса на весу, но это именно то, что нужно, чтобы чувствовать струящуюся сквозь тебя жизнь, чувствовать ярко и остро.
  
  - Что-то хорошее вспомнили? - спрашивает добродушный голос, и мужчина возвращается к реальности, автоматически отстраняя машинку от лодыжки парня перед ним.
  
  - А?
  
  - Ну, вы так тепло улыбались сейчас, было похоже, что думаете о чём-то хорошем. Вы редко улыбаетесь, - Сэм сам растягивает губы в добродушной улыбке, глядя на мастера со своего места в кресле.
  
  Артур, окончательно вернувшись из транса и своих мыслей, усмехается. Хорошо, что он послал Фило прогуляться до магазина - иначе опять бегал бы вокруг, как наскипидаренный, и мешал работе. Глупый.
  
  - Не болтай, - наставительно говорит он парню. - Иначе набью тебе крокодилов вместо ящериц, и поверь, результат их воздействия на твоё тело тебе не понравится.
  
  Сэм молчит, едва улыбаясь.
  
  - Мне кажется, что за последнюю пару недель мне стало намного лучше. Бред, да? Я не верил до сегодняшнего дня, пока не сходил к своему врачу. Он провёл исследование и оказался в недоумении: говорит, состояние соединительной ткани и суставов мало того, что перестало ухудшаться - становится лучше и непонятным образом обновляется. Чертовщина какая-то, Артур, - парень негромко смеётся, видимо, вспоминая выражение лица своего доктора. Сэм - именно тот светлый и лёгкий человек, суть которого заключается в слове "Доброта". Он добр настолько, насколько вообще в современном мире это возможно. Таких людей, добрых от рождения, осталось так мало, и именно поэтому Артур решает помочь ему, не раздумывая. Такие, как Сэм, умеют подставлять вторую щёку после удара столько раз, сколько потребуется, и искренне молиться за своих врагов. Такие, как он, редкость сейчас, и мужчина проникается симпатией к этому улыбающемуся, немного веснушчатому парню. - А ещё он отругал меня за татуировки. Представляете? Серьёзно, отругал! Сказал, что я бешусь и дуркую, но мне всё равно. Мне эти ящерки нравятся. Как живые.
  
  "Вот же болтун", - улыбается про себя Артур. Внешне он снова сосредоточен и делает заключительные штрихи на шкурке ящерицы на левой ноге. С правой закончит в следующий раз - сегодня он ещё намеревается поработать с Фило.
  
  - Это не простые ящерки, - тихо говорит он, не отрываясь от работы. - Это боевые тритоны родом из африканских джунглей. Между прочим, они ко всему ещё и ядовитые, - и Артур не говорит вслух, но думает о том, что немного твёрдости и боевых качеств этому доброму и мягкому человеку не помешают. Это уже импровизация, изначально сюда просились обычные юркие скальные ящерки, но это как с единорогом Фило - пусть высшие силы считают это его авторским шизанутым стилем.
  
  - О, тритоны? Вот это здорово!
  
  - Привет, Сэм, - Фило заходит, звякнув колокольчиком, открывая дверь ногой: руки заняты пакетами с продуктами.
  
  - Привет, Филли! Как там на улице? Когда я шёл сюда, надвигались тучи.
  
  - Нет, снаружи просто отлично. Кажется, тучи ушли на Фриско, пусть помоют его как следует, а нам дождей уже достаточно, - говорит Фило и, справившись с курткой, несёт купленное в сторону кухни за перегородкой.
  
  Артур, нанеся последние штрихи, осторожно откладывает машинку в сторону - о, как же он боится этой иглы на самом деле! Он перебарывает себя с самого первого дня, как взял её в руки, но эта фобия, кажется, вплетена в его подсознание намертво. Учитель говорил, что одна из задач человека - в течение жизни подчинять свои страхи, чтобы совершенствоваться. Да-да, звучит красиво, но взаимоотношения Артура и игл давно вышли за рамки подчинения обычных страхов. Это более тонкие и интимные отношения, точно.
  
  - На сегодня всё, - устало вздыхает мастер, разрабатывая затёкшее запястье. - Закончим в субботу.
  
  - Ох, чёрт, ничего, если я приду в понедельник? В субботу будет общая тренировка клуба лёгкой атлетики, я бы очень хотел присутствовать, мне правда стало лучше. Я даже надеюсь участвовать в соревнованиях через месяц, - смущённо заканчивает Сэм, а Артур в ответ только коротко взмахивает рукой:
  
  - Валяй. Только не переусердствуй. И не оставляй обувь без присмотра, идёт?
  
  Парень поднимается с кресла и пожимает мужчине руку.
  
  - Идёт, - улыбается он. - Тогда до понедельника? Фил, пока!
  
  Фило высовывается из кухни, где гремит посудой, и тоже прощается. А ещё через несколько минут приносит в зал кофе. Артур сидит за своим столом и что-то пишет в пухлой "секретной" тетради. Фило на мгновение засматривается этим сутулым силуэтом, белой выгнутой шеей и алыми, спадающими на глаза волосами. Как можно писать, когда пряди закрывают весь обзор?
  
  - Твои корни отросли, - говорит он, ставя дымящуюся ароматную кружку перед Артуром. - Сходи в салон.
  
  - Может, ты сам покрасишь меня? - Кейн кидает на него хитрый взгляд, а затем возвращается к писанине.
  
  - Ни за что. Сделаю что-нибудь не так - ты меня закопаешь. Лучше доверить это дело профессионалам.
  
  Артур хихикает, а потом в его голову приходит блестящая мысль.
  
  - Только если ты тоже покрасишься. Меня достала твоя монохромная причёска. Серьёзно, ребячество. От неё в глазах рябит...
  
  - Когда я трахаю тебя? - заканчивает Фило, наклонившись к самому уху. Он ненасытный, и хватает секунды, чтобы парень воспламенился.
  
  - И когда трахаешь тоже, - через мгновение ошарашенного молчания отвечает Артур. - Тебе больше не надо доказывать свою уникальность, Филли. Ты и так уникален, независимо от цвета волос.
  
  Какое-то время парень раздумывает над прозвучавшей фразой. Наверное, это самое тёплое за последнее время, что он слышал от Кейна. Хорошо, он победил.
  
  - Окей. Когда идём в парикмахерскую? - он уже улыбается, представляя себя и Артура в соседних креслах перед зеркалами.
  
  - В субботу. Садись, поработаем над твоим скорпионом.
  
  Фило допивает кофе и послушно садится в кресло. Ему до безумия нравится, как мужчина набивает ему эту татуировку на шее, и ему хочется, чтобы работа длилась вечно. Потому что Артур забирается на него сверху, устраивая колени по бокам от его бёдер - благо, ширина огромного кресла позволяет, и усаживается на его пах, вооружившись машинкой.
  
  В первый раз Фило не вынес накрывшего его возбуждения и в какой-то момент толкнулся навстречу мужчине, который, к слову, тоже был возбуждён. И тут же получил больной росчерк по шее вместо терпимого покалывания.
  
  - Охренел? - сухо спросил тогда Артур. - Сиди смирно. Ещё раз сделаешь так - и я больше никогда не буду татуировать тебя.
  
  Этой фразы оказалось достаточно, чтобы Фило принял правила игры.
  
  И вот уже который раз он чувствует, как Артур ёрзает на нём, устраиваясь поудобнее, работая с правой стороной шеи, и закрывает глаза от накатывающего на него ноющего желания. Он запомнит эту татуировку надолго, если не навсегда.
  
  Минут через десять он тихо просит:
  
  - Арти... Поцелуй меня? Просто поцелуй...
  
  И через мгновение Артур выключает машинку и, повернув к себе лицо с закрытыми глазами, нежно опускается на него пересохшими губами с запахом кофе.
  
  - Ещё немного, и закончим на сегодня, - говорит он после долгой, горячей борьбы языков, вытаскивая из-под своей футболки заблудившиеся там руки Фило.
  
  А в пятницу, когда Артур спускается в салон после полудня, ещё сонный и не проснувшийся до конца, его ожидает сюрприз. В кожаном кресле, посередине, теряясь в его размерах, лежит пушистый комок. Мужчина шокировано замирает в двух шагах, напряжённо вглядываясь в него. Комок меха глубоко вздыхает и, освобождая голову из захвата лап, поднимает на него два глаза. Один янтарный, другой - зеленоватый.
  
  Артур вскрикивает и пятится. Это та самая... Та самая кошка из его чёртова сна. Он запомнил её накрепко - он запомнил всё, что ему приснилось тогда.
  
  - Мряу? - тихо спрашивает кошка и зевает, неотрывно следя за мужчиной.
  
  На кушетке Артур находит вырванный наспех тетрадный лист и второпях написанные строчки: "Арт, это Ловец снов. Я всё объясню вечером, пожалуйста, подружись с ней. Ф.".
  
  - Ловец снов? - недоуменно повторяет мужчина, переводя взгляд с написанного на потягивающуюся чёрную кошку и обратно. - Охренеть, Филли...
  
  Кажется, кто-то вконец обалдел и без зазрения совести пользуется служебным положением. Надо бы вычесть из зарплаты с пометкой "За наглость".
  
  
  _____________________________________
   Gatto nero - bianco avorio (ит.) - Чёрная кошка - белый кот.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"