В темноте высвечивалось и рассыпалось искрами: неловкие в движениях, небрежные, но бесконечные в упорстве - строители вавилонских башен - аляповатых и никчемных лестниц на седьмые небеса: и в этом лабиринте он блуждал.
На его широкой спине бугрились мышцы - лоснилась черная в фиолетовый кожа, круто над головой взмывали рога, по хрупким кирпичам стучали копыта:
"Когда я очнулась и открыла глаза, я подумала о том, сколько я уже так лежу";
"Он очнулся. Жутко болела голова. Похоже, он хорошо приложился ею к каменистой почве, когда упал. Или выпал?";
"Я зевнула в кулак. Пробормотала что-то невнятное и тоже задремала";
"А потом вновь резкий провал, и все с метровой высоты полетели вниз - в воду".
Под их тяжестью глина крошилась, беспомощно и детски взвизгивая: решительно, оглушительно, подскочила, взлетел, наконец, фишка, мышка...
Рогами он иногда бодал стены: обнажая свою изящную шею; повернулся, напряжённо наблюдая; пыль валялась беспорядочными клочьями; бледно-розовый шрам на скуле; с обычным простым лицом и незамысловатым взглядом в глазах; хрупкая и изящная, как фарфоровая кукла, она казалась какой-то неземной; мгновенно просек ситуацию и понимающе улыбнулся.
От сыпавшейся ли пыли, от пота или аллергии, но кожа его чесалась, - в бешенстве он бросал свое тяжелое тело из стороны в сторону, рычал и расшвыривал томные видения, пытаясь бежать - где, казалось, легче дышать и дорога не так ухабиста: на простор, где дуют вольные ветра и...
"Он резко привлек ее к себе и закрыл ей рот поцелуем";
"В любом случае не мешало бы осмотреться, может чего полезного найду";
"Внезапно земля под ногами заколыхалась";
"Какие они тут все высокие, стройные и длинноногие!";
"Над останками уже роились насекомые, да и запашок соответствующий", -
все это упало на него, обламываясь о рога - старые перекрытия крыши не выдержали, и теперь он топтал ее трухлявые обломки.
Присев отдохнуть, тихонько вздыхал, чуть не роняя слезу отчаяния - зеленые глаза фосфоресцировали: тьма вздыхала вместе с ним, опороченная чужим вторжением.
-Поднимайся, идем...
-Что с нами будет?
- Ты все сказал?
-Повтори, пожалуйста, это еще раз...
В глубине души он знал: конца нет и не будет - ни плохого, ни хорошего, но надежда или привычка к безнадежности не давали ему вырвать трепещущее сердце из своей груди... И он по-прежнему шел - вперед, во мглу, в узкие для его широких плеч коридоры...
А где-то - недоступные его слепым глазам - летали на прозрачных крыльях дивные создания света, осыпая все вокруг розами своих уст:
"Непоседливый яркий зайчик ласково коснулся моего лица, прогоняя негу сна";
"Глаза сами собой закрывались, требуя досмотреть сие беспредельное действо до конца...";
"Там было весело - сплошной пожар".
Беспечные, они порхали среди ажурной паутины: вышло, что с большей долей вероятности объект располагался в окрестностях реки; появились длинные, обтянутые в брюки из белой кожи, женские ножки, обутые в дорогие, инкрустированные бриллиантами; ужасающая мысль поразила бога словно молния; ярко-зеленый цвет глаз юноши наводил на мысль о том, что...
Дивные ароматы струились с их пальцев, свежие голоса славили добро и справедливость, честность и смелость: конца нет и не будет, в вечности встает радуга, не прейдет наша песнь - перламутровых ракушек трубный глас.
Они не замечали, как осыпаются их творения под чьей-то тяжкой ногой: все выше и выше - и нет конца, вместе весело лететь по простору полному воздуха и света, возводя беломраморные дворцы прекрасных пропорций и очертаний... Светляками во мглу - недостаточно темную, чтобы их поглотить.