Аннотация: Сказка. Разумеется, про девушку и прекрасного принца.
Сказка про принца Ульфиллу, Победителя Оборотня.
Т. Назаренко.
Это произошло в те давние времена, когда в Баварии было больше лесов, чем полей, предприимчивые монахи еще не построили мост на реке Изар, и не начали взымать с проезжающих пошлины за проезд. А королей, принцев и князей в этих землях было не меньше, чем оборотней, великанов и драконов в окрестных лесах.
И в те давние времена жила одна девушка, по имени Теоделинда. Матушка ее умерла, отец женился второй раз, и Теоделинда, как вы понимаете, стала падчерицей. А падчерице полагается не ладить с мачехой. Она и не ладила. Не то, чтобы мачеха ее была плохой женщиной, но хотелось ей показать, что она законная хозяйка в доме, и показывала она это по всякому поводу. А Теоделинда была не из тех, кто будет покорно терпеть то, что ей казалось несправедливым. И потому бранились они с мачехой каждый день. Отец пытался их помирить, поучив обеих плетью, да только хуже стало.
В общем, спустя три года после появления мачехи, Теоделинда решила уйти из дому. Собрала она свои вещи, наряды и украшения, которые уместились в одном заплечном мешке, и пошла из дому, куда глаза глядят.
И вот шла она по дороге в лесу, и напал на нее разбойник. Он отнял у нее мешок с пожитками, и хотел бежать, но, увидев, что девушка юна и недурна собой, разгорелся похотью и хотел ее обесчестить.
Повалил он, не долго думая, Теоделинду прямо на обочину дороги, поскольку ездили и ходили по ней в те времена редко, и ожидать появления благородного рыцаря или хотя бы свинопаса было нелепо, и попытался ею овладеть. Девушка поняла, что ждать ей помощи неоткуда и боролась, как могла. И так ей повезло, что она случайно нашарила в траве дубовый сучок. Не долго раздумывая, Теоделинда всадила его разбойнику в глаз. Тот взвыл, и девушка, не желая дальше испытывать удачу, оставила свои пожитки и пустилась бежать.
Бежала она долго, пока не услышала, что сзади доносится стук копыт. Боясь недоброго человека, Теоделинда поспешила спрятаться в кусты.
Но по дороге ехал рыцарь в легких доспехах и крашеном плаще. Приглядевшись к гербу на его щите, Теоделинда узнала, что это - принц одной из здешних земель, по имени Ульфилла, Победитель Оборотня. О нем говорили, что он добр, благороден, никогда не нападает на беззащитных людей и истребляет чудищ и разбойников в окрестных лесах.
Поняв, что бояться нечего, девушка вышла на дорогу, и вскоре принц догнал ее. Увидев одинокую девушку в измазанном и забрызганном кровью платье, он спешился и поинтересовался, не нуждается ли она в помощи.
Теоделинда еще дрожала от страха и возбуждения после драки. Но, поскольку опасность миновала, и плакать было бы нелепо и стыдно, она с громким смехом стала рассказывать, как лишилась всех своих пожиток, и чуть было не рассталась с честью и жизнью. Но ей повезло, и она всадила в глаз разбойника дубовый сучок, а потом убежала.
Принц понял, что девушка смеется и болтает без умолку от страха, потому сказал, что не стоит ей одной пускаться в путь и предложил сесть на его коня. Теоделинда с радостью приняла его предложение. Принц снял плащ, закутал в него девушку, которую все еще трясло, усадил перед собой, и они продолжили путь.
От смущения и пережитого Теоделинда все еще часто смеялась и болтала. Принц отвечал, и вскоре между ними завязалась странная беседа, которая со стороны казалась веселой и непринужденной.
И вот, пока девушка ехала, она волей-неволей рассмотрела принца вблизи и убедилась, что он еще молод, хорош собой, а манеры подтверждают слухи о душевном благородстве. Тем не менее, все в округе знали, что Ульфилла не был женат, хотя вокруг было немало принцесс, и нельзя было сказать, что они бы стали противиться, надумай принц посвататься к ним.
Наверно, не будь девушка напугана, она постеснялась бы задать этот вопрос, но тут слова сами сорвались с ее губ прежде, чем она подумала, стоит ли их говорить:
- Ответь мне, принц Ульфилла, - сказала она. - Отчего в твоей земле нет принцессы, хотя среди местных красавиц тебя не называют худшим из женихов?
Принц печально усмехнулся, внимательно посмотрел на Теоделинду и, подумав, ответил:
- Пожалуй, красавица, которая смогла сама справиться с разбойником, может и ответ узнать. Поедем в мои владения, и ты все поймешь сама.
Девушка растерялась. Она не была ни принцессой, ни прославленной красавицей, да и благородной девой тоже. Принц, конечно, не звал ее под венец, но даже быть приглашенной ко двору принца ей было не по чину.
И вот они поехали во владения принца, которые располагались на границе болот возле реки Ампер. И когда они ехали по болотам, девушка вспомнила, что именно там было логово обортня-людоеда, которого, как говорят, убил принц Ульфилла. Она спросила об этом.
- Пещера мерзкого людоеда - недалеко отсюда, - сказал принц. - Хорошо, что ты сама спросила об этом, Теоделинда, потому что я намеревался тебе показать ее прежде, чем мы окажемся в замке.
Теоделинду это ничуть не насторожило: она снисходительно относилась к людским слабостям, если они не задевали ее собственные, и потому не видела ничего необычного в желании мужчины рассказать о таком великом подвиге.
Они свернули на одну из троп и вскоре оказались у некоей норы, уходившей под землю. Принц спешился, вынул факел, который торчал у входа, зажег его и протянул руку Теоделинде.
Было страшновато, но, ободрив себя мыслью, что в пещере уже давно никто не живет, девушка последовала за принцем.
Пещера внутри холма был ужасна: мрачная, зловонная, хотя было видно, что никто не жил в ней не менее двух десятков лет. Принц зажег несколько факелов, торчавших в стенах, и в пещере стало светло.
Теоделинда увидела огромное лежбище из шкур и соломы у дальней стены и кучу костей, звериных, а больше - человечьих, которые громоздились вдоль стен. Причем, было похоже, что уже после смерти хозяина кто-то рылся в этих костях, и рядом, на расстеленных саванах, лежало несколько скелетов.
- Кто роется тут? - удивилась девушка, морщась, хотя за двадцать лет кости успели настолько обгнить, что не смердели.
- А разве эти люди, которых съел ужасный оборотень, не заслуживают достойного погребения? - ответил вопросом на вопрос принц. - Если мне удается собрать целый скелет, я уношу его в свой замок и погребаю в замковой часовне.
- Ты так набожен?! - удивилась девушка, - Что же, это дело, достойное христианина.
Принц усмехнулся, но ничего не сказал.
Он провел Теоделинду по пещере и показал ей все ужасные подробности логовища, и Теоделинда, которой сначала было тягостно видеть это, постепенно привыкла и даже стала спрашивать, как можно из этой кучи костей извлечь скелеты и быть уверенным, что череп одного несчастного не снабдили ребрами другого. Принц отвечал, что он немного сведущ в волшебстве, и у него есть надежные помощники в этом нелегком деле. Он даже начал объяснять ей основы магии, которой пользовался, но спохватился и сказал:
- Тебе, наверно, скучно и неприятно здесь? Пойдем на воздух.
- Отнюдь нет, мой принц, - отозвалась Теоделинда. - Хотя занятие твое приятным не назовешь, и все же я не чувствую отвращения ни к этой пещере, ни к твоим делам.
Они загасили факела и вышли на свет.
- Ты, я вижу, неробкого десятка, - заметил принц. - Большая часть девиц, которые хотели брака со мной, удирали отсюда с воплями или лишались чувств.
- Поначалу, - ответила Теоделинда, - я полагала, что ты хочешь похвастаться своими подвигами. Но ты вовсе о них не рассказывал!
- Мне тут нечего рассказать, - усмехнулся принц, - Что бы ни говорила молва, не я убил чудище. Это сделал какой-то заезжий рыцарь два десятка лет тому назад. Я тогда был еще дитя.
- Но ты позволяешь душам этих несчастных обрести покой, - заметила Теоделинда.
- Так и есть, - согласился принц. Они нашли ручей недалеко от мерзкой пещеры, вымыли руки и продолжили путь. Спустя некоторое время они приехали в замок.
Надо сказать, что владения принца были не так уж велики, и замок - тоже, тем не менее в нем было довольно челяди и воинов, которые приветствовали своего сеньора.
Но первым, кто вышел встречать его, был призрак немолодой женщины. Эта дама вылетела навстречу, обняла принца Ульфиллу, как будто своего мужа, а потом, увидев Теоделинду, придирчиво, с ног до головы, оглядела ее. Разумеется, такой взгляд мало кому понравится, но ссориться с обитателями замка девушка не сбиралась, даже с призрачными обитателями.
- Это твоя матушка? - поинтересовалась Теоделинда, учтиво кланяясь привидению.
- Это моя первая жена, госпожа Амалафрида, - ответил принц, ласково улыбаясь призраку.
Теоделинда подумала, что даже сейчас умершая дама выглядит старше принца Ульфиллы, и едва сдержала недоуменный вопрос. Но дама, без слов догадавшись, гордо ответила:
- Я была пленницей людоеда, когда того убили. Так получилось, что мне пришлось заботиться о маленьком принце. Когда он достиг юношеского возраста, он признался мне в любви. А поскольку я люблю его всем сердцем, то ответила согласием. Увы, годы заточения у людоеда подорвали мои силы, и я умерла, но мой муж столь добр, что позволяет мне и далее находиться подле него, давать ему советы и помогать в его нелегком труде.
Теоделинда снова поклонилась даме и поинтересовалась:
- А не ты ли, госпожа Амалафрида, главная наставница принца в колдовстве?
- Я не могу этого отрицать, - ответила дама и пригласила девушку в замок.
Там две девушки пригласили Теоделинду с собой и дали ей новое платье взамен изорванного, потом проводили ее в главную залу, где юные пажи подали воду для омовения рук. Все обитатели замка сели за стол. Теоделинда на правах гостьи сидела слева от принца, а справа от него устроилась призрачная Амалафрида. Принесли угощение. Перед Теоделиндой поставили жаренного на вертеле цыпленка. Несмотря присутствие привидения, за столом было весело. Жонглер пел песни, воины говорили о поединках, и все было как у самых обыкновенных принцев. Теоделинде даже стало казаться, что пещера людоеда ей приснилась. Единственное, что несколько смущало ее - придирчивый, оценивающий взгляд призрачной женщины.
После пира принц Ульфилла велел проводить гостью на отдых. Разумеется ей предложили занять самое удобное ложе, то есть, по обычаям того времени, разделить его с хозяином. Но принц Ульфилла никоим образом не посягал на целомудрие девушки. Как полагается рыцарю, он положил между собой и гостьей свой меч. Теоделинда подумала было, что призрачная жена придет к своему мужу, но она не появлялась, и девушка смогла убедиться, что принц провел ночь, как проводит ее всякий благочестивый одинокий христианин.
Наутро она застала принца уже облаченным в доспех.
- Оставайся гостьей моей, - произнес он, - Ходи и развлекайся, как полагаешь нужным. В этом замке нет никаких запретов для тебя. Я же отправлюсь на поиски того разбойника, от которого ты так счастливо спаслась накануне. Потому как с одним глазом или с двумя, он будет разбойничать.
И принц Ульфилла уехал.
Теоделинда, пользуясь разрешением, пошла осматривать замок и нашла его весьма удобным и надежным. Потом она поднялась на донжон и оттуда полюбовалась на реку и болота, которые вовсе не выглядели зловещими. Посчитала дымы, явно указывавшие на наличие подле замка деревень, и насчитала их целую дюжину. Потом опустилась на каменные ступени и задумалась.
После пещеры людоеда и призрачной жены с ее придирчивым взглядом, у нее не возникло больше вопроса, почему принц Ульфилла не обзавелся женой. Какая женщина выдержит такое? Но при этом, она думала о принце и не могла понять почему он именно так живет? Зачем ему надо рыться в этой пещере, вместо того, чтобы пригласить монаха, отпеть все жертвы разом да и закопать их. Почему он женился на пленнице людоеда и так явно дорожит ею, что она живет в его замке, словно живая хозяйка?
Потом она вспомнила, что госпожа Амалафрида была ведьмой. И ее осенила догадка. Может быть, принц околдован. И ведьма держит его в плену своих чар, даже после смерти? Не дает завести жену, детей? Заставляет рыться в костях? Ведь почему-то, не смотря на явно отталкивающие особенности жизни принца, Ульфилла ей не был неприятен.
Тем временем на башне появилась госпожа Амалафрида и устроилась в воздухе рядом с Теоделиндой. Та сделала вид, что не замечает ее. Амалафрида подождала немного, а потом сказала:
- Ни одна другая девушка не заходила так далеко. Обычно те, кого Ульфилла хотел ввести в свой дом, в ужасе бежали после пещеры. Только одна видела меня. Но и она тотчас сбежала. Ты осталась ночевать тут и, я вижу, не помышляешь о бегстве. Может быть, ты хочешь узнать о принце Ульфилле еще немного?
- И что будет, если я узнаю о нем еще немного? - уточнила Теоделинда.
- Откуда мне знать? - ответила Амалафрида. - Пойдем, я покажу тебе часовню, а там увидим, что будет дальше.
Теоделинда решила, что раз уж она оказалась в заколдованном замке, то идти надо до конца и молча последовала за привидением.
Они спустились с башни, пересекли двор и прошли в небольшое каменное здание, которое действительно напоминало базилику, но, почему-то, не увенчанную крестом.
Теоделинда прошла вслед за призраком внутрь и увидела, что изнутри базилика еще меньше напоминает часовню, чем снаружи. Ни статуи Пречистой Девы, ни мозаик, ни алтаря не было в этом странном помещении. Стены были все изрыты нишами, словно берег - стрижиными норами, и большинство этих ниш уже были закрыты плитами, на которых были написаны имена. Теоделинда догадалась, что именно в них и покоятся несчастные жертвы людоеда, чьи скелеты так самоотверженно собирал в пещере принц Ульфилла. Остальные же ниши предназначались для тех, кто еще не нашел упокоения. Таковых было уже меньше четверти, и Теоделинда решила, что тягостный труд принца близится к концу. Та же часть часовни, которая располагалась напротив входа, была вся украшена охотничьими трофеями. Сначала Теоделинде показалось, что это - звериные головы, но, подойдя ближе, она поняла, то ошиблась. Тут были и морды вервольфов, ощерившиеся огромными клыками, и жуткие, со скошенными лбами и мощными челюстями, головы великанов... Встречались изредка и чешуйчатые драконьи башки. А внизу красовались ровные ряды человечьих черепов. Видимо, они и принадлежали тем самым разбойникам, которых убивал доблестный Ульфилла. Посчитав их, девушка пришла к выводу, что бойцом принц был не из последних - одних человечьих черепов было не менее тринадцати десятков.
В центре же, на возвышении стоял огромный мраморный гроб, задвинутый гранитной крышкой. Надпись гласила, что тут покоится тело Теодориха, сына Леовигельда, отца Ульфиллы.
Подивившись размерам гроба, девушка хотела было вернуться к славным трофеям, но призрак Амалафриды окликнул ее.
- Посмотри, что там внутри! - властно произнесла она.
Это было странное предложение. Никогда еще не слышала Теоделинда, чтобы гостям в замке предлагали тревожить прах хозяйских предков. Но привидение настаивало.
"Да будь что будет!" - решила Теоделинда, подошла к гробнице и попробовала сдвинуть крышку.
Она отодвинулась на удивление легко. В лицо девушке пахнуло тленом, но, преодолевая отвращение, она заставила себя заглянуть внутрь. Там лежал труп далеко не человека. На теле великом и мощном, покрытом остатками облезшей волчьей шкуры покоилась отрубленная голова вервольфа. Высохшие, сморщенные губы обнажали клыки, длинной в указательный палец, а острые уши были прижаты к узколобому черепу.
Теоделинда посмотрела на череп, труп, все поняла и молча задвинула саркофаг.
Почему-то ее не удивило это откровение, будто уже раньше она догадывалась, что причиной безбрачия принца служит вовсе не его странный нрав и образ жизни, и не колдовство.
Прекрасный принц оказался сыном людоеда-вервольфа и, скорее всего, таким же чудовищем, как его отец. И, значит, был опасен? Может быть, Амалафрида - не ведьма околдовала принца, а несчастная женщина желавшая обрести свободу, в которой ей был о отказано даже после смерти? И она предостерегала девушку, поверившую слухам?
И надо было бежать прочь?
Но куда?
Разве успела бы она уйти далеко до возвращения зловещего принца?
Но, с другой стороны, разве смог бы он скрыть злодеяния?
Разве о нем говорили, что в его владениях бедствуют люди или исчезают путники?
Разве говорили о нем, как о иных господах, что они жестоки?
Или что он грабит на больших дорогах?
Нет, о нем говорили, что он истребляет чудовищ и разбойников.
И, памятуя о событиях вчерашнего дня, Теоделинда видела, что эта молва - не ложная. И в том, что он сдержан и благороден, и у нее самой была возможность убедиться.
Принц ей понравился. А таков уж был нрав Теоделинды, что если ей кто понравился, то это - надолго.
И Теоделинда, улыбнувшись призрачной даме, решила остаться в замке. Поднялась на донжон и стала ждать Ульфиллу. Ей было страшно и тревожно.
Ближе к вечеру вернулся принц, в окровавленной одежде, с тяжелым тюком за седлом. Теодлинда не вышла его встречать, а спустилась в залу, когда в донжоне уже вовсю вкусно пахло жаренным мясом, и слуги бегали, накрывая столы к вечернему пиру.
Принц, умытый и переодетый, вошел в залу, и Теоделинда решилась приблизиться к нему.
- Могу я спросить тебя кое о чем, принц Ульфилла? - Собравшись с духом, спросила она.
Принц печально склонил голову и произнес устало:
- Да, гостья моя, Теоделинда!
Кажется, он догадался, что она была в часовне.
- Выходит, что ты - сын того оборотня и потому владеешь замком в этих землях, что он достался тебе по наследству?
- Я не могу этого отрицать, - ответил Ульфилла и Теоделинда заметила, что он дышит прерывисто, едва сдерживая волнение.
- А раз ты - сын оборотня и людоеда, то значит ли это, что ты сам вервольф? - продолжала девушка.
- И это я не могу отрицать, - ответил принц и облизнул пересохшие губы.
- О тебе говорят, что ты благороден и добр. Может быть, ты не ешь мясо людей, борясь со своей природой? - с надеждой спросила девушка.
- Увы, я ничего не могу поделать со своим естеством, - вздохнул принц, - И голод, который я чувствую, нельзя утолить ничем, кроме как мясом человека, или вервольфа, или великана. Я понимаю, что есть людей - зло. И потому я, в отличие от своего отца, не нападаю на беззащитных путников, но охочусь на разбойников и вервольфов. И я не пожираю их сырыми, как это делал мой отец, а отдаю их на поварню.
В это время внесли несколько блюд и поставили их на столы. Теоделинда заметила, что подле нее стоит блюдо с мясом птицы, и вчера была курица, а не что -либо другое.
И потому, улыбнувшись через силу, она подала руку принцу и прошла за стол.
Все расселись и приступили к трапезе. Теоделинда принялась было за свою курятину, но никак не могла отвести глаз от куска мяса, которое поедал принц.
- А что, это и есть тот разбойник, который вчера пытался меня обесчестить? - наконец спросила она.
- Да, - ответил Ульфилла. - Ты понимаешь, после встречи с тобой его было нетрудно узнать.
Теоделинда помолчала немного, а потом спросила.
- И вот теперь, когда я знаю твою тайну, принц Ульфилла, что ты сделаешь с мной?
- Я предложу тебе руку и сердце, - смущенно улыбнувшись, ответил принц, - И если ты согласишься, - то станешь полной хозяйкой в моей земле. А если откажешься, то в том нет ничего удивительного, ведь я - вервольф и людоед! Я отпущу тебя на все четыре стороны, дав подарки: ты моя гостья.
- Мне надо подумать, - отозвалась Теоделинда, - Дай мне время.
Принц кивнул и принялся есть свое жаркое. Теоделинда видела, как он впивается острыми зубами в мясо, и отметила, что клыки у него и правда длиннее, чем бывают у обычных людей.
Потом она робко улыбнулась и попросила:
- Дай мне попробовать твое жаркое?
Принц удивился, но препятствовать не стал. Она отрезала маленький кусочек, и, борясь с тошнотой, заставила себя его проглотить. Потом, когда от горла отступило, Теоделинда подняла глаза на принца, и поняла, что тот с трудом сдерживает волнение, ожидая ответа.
- Я смогу принять тебя таким, каков ты есть. - ответила Теоделинда. - Я стану твоей женой,
И не удивилась, увидев в глазах Ульфиллы слезы.
Вечером они легли вместе, а наутро, чтобы люди ничего не говорили, Ульфилла нарядил свою жену в лучшие одежды, которые нашлись в его сокровищнице, и отвез ее в город Аугсбург, где они обвенчались по христианскому обряду. Правда, другие говорят, что сам принц Ульфилла в храме не был, а его заменял при венчании один из его оруженосцев. И многие в это верят.
Год спустя у них родился сын, и он был человеком.
И жили принц Ульфилла, Победитель Оборотня, и его жена Теоделинда долго, и никто не мог сказать, что живут они плохо. Может быть, госпожа Теоделинда и госпожа Амалафрида, которая тоже осталась в замке и живет в нем и поныне, могли поведать, каких усилий стоило им семейное счастье, но они никогда про это не говорили.