Была дорога, долгая неприятная дорога. Ивана везли из изолятора временного содержания в СИЗО. В автозаке кроме него сидело ещё человек 30 таких же бродяг, как и он.
В основном, все заключённые матерились и тяжело вздыхали. Иван же погрузился в размышления и смотрел в узкое решётчатое окно. Это очень тяжело психологически, когда рядом с тобой по улице идут люди, улыбаются, спешат куда-то, а ты смотришь на них и чувствуешь себя не свободно.
Ивану предположительно должны были дать 5 лет лишения свободы, возможно и больше. Эта перспектива его никак не радовала, учитывая, что суда ещё не было, а он уже считался преступником. В топку презумпцию невиновности, в топку права человека, в топку самого человека.
А ещё очень удивляло, что каждый из окружающих людей был невиновным. Серьёзно. У кого не спроси - у каждого найдутся оправдания, даже у того, кто уже сидит не первый раз.
- Ты пойми, Карась, там вообще всё к одному, я мимо проходил, а эта тварь паршивая меня подставила и убежала, и ещё кто-то там был - выкрикивал какой-то высохший урка весь изрисованный наколками.
- Не, Дедал, я не вкуриваю, как ты так лажануть мог, - прохрипел изрезанный шрамами толстяк, плотно прижатый к углу автозака.
- Ды, ёп, она за тобой следила, ясно, век воли не видать, - подключился к диалогу длинный, интеллигентный на вид, мужичок в очках.
- Мангал, ну не могла она за мной следить, я поляну стриг от самого дома. Отвечаю, это кто-то ещё хотел меня кинуть, ваще никому доверять нельзя, - пробурчал Дедал.
- А на вид эта дура, как, может её надо было во время трахнуть, и спокойнее повела бы себя? - спросил у него Карась.
- Да не в этом дело, трахнуть, не трахнуть. У меня и без неё любовницы были, делали всё по первому требованию, и она это знала.
- Да и какое это теперь имеет значение, - снова проскрипел Карась, - как там менты говорят - вор должен сидеть в тюрьме, вот и посадили нас не потому что мы не правы, а потому что так надо.
Этот непонятный и пустой разговор закончился непонятными обрывками мата и тишиной. Иван уловил момент тишины и решил помолиться, да, сейчас самое время. Когда жизнь заходит в тупик, и логика теряет всякий смысл, и бежать некуда - остаётся пообщаться с Богом. Пусть и в такой неприятной атмосфере, но сейчас это было необходимо.
Иван перестал слушать разборки старых арестантов. Его клонило в сон и слегка пробивал озноб.
В автозаке было душно, воняло грязными людьми и постоянно трясло на типичной российской дороге. Очень сложно психологически смириться с тем, что уже сейчас за тебя решают твою судьбу. Но ещё сложнее признать то, что по сути на протяжении всего жизненного пути за тебя решали другие люди - как дышать и с кем спать. Иной раз кажется, что смысл в том, чтобы отдать свою жизнь кому-то другому, а себе взять тем же макаром чью-то постороннюю жизнь.
Впереди рядом с водителем сидели два конвойных, вооружённые до зубов- крепкие дядьки, от таких не убежишь, даже если очень захочешь. И именно об этом сейчас подумал Иван - он начал фантазировать о том, как внезапным образом автозак сломается и они найдут способ выбить дверь и свалить. Это казалось чем-то невозможным, но Иван уже вовсю погружался в мысли о том, как он прибегает домой, как его встречают друзья, как он заводит семью, снова идёт на работу и возвращается к прежней жизни.
Стук и визг колеса оборвал его размышления, автозак крутануло сначала вправо, потом водитель попытался выровнять неуправляемый кусок металла, но автобус швырнуло резко влево. Удар, тяга вперёд, крики, мат, хруст человеческих тел. Запах жжёной резины.
Иван не верил своим глазам, мысль оказалась материальна.
Произошла авария и он по инерции вмазался в кучу из людей. Болела нога и рука поцарапалась, но в целом он не пострадал, а вот товарищам впереди повезло меньше -видно, что у них были переломы, кто-то был без сознания или мёртвый.
И тут Иван осознал, что конвой погиб: автобус врезался в дерево и тех, кто сидел впереди, тупо задавило двигателем.
Те мужики, кто не пострадал, начали дружно ломать дверь, стремиться на свободу. Когда им это удалось, некоторые сразу побежали в сторону леса. Собственно, вокруг чернел беспросветный лес из чёрных голых стволов, которые ещё не так давно зеленели и блестели от солнечных лучей.
Среди выбежавших был и Иван. Всё, что сейчас было нужно ему - это пройти около 70 километров до своего города и при этом не попасть в руки родной полиции, так как одежда у него мягко говоря не гражданская. Он отбежал немного вглубь леса, оглянулся по сторонам и убедился, что за ним никто не бежит. Так же Иван отметил, что криков тоже не слышно.
- Странно, там же некоторые люди в фарш превратились, а кто-то был переломан до ужаса, но никто не орёт уже...
Оглянувшись ещё раз, он случайно зацепился ногой за ветку и покатился вниз, собирая пожухлую листву своим телом. Перевернувшись на спину, Иван посмотрел на сизое осеннее небо, заплывшее свинцовыми тучами.
- Господи, как хорошо, что я на свободе, всё позади, осталось добраться до города. Надо собраться с силами идти дальше, а то ещё чего доброго погоня будет, да и замёрзну скоро - ноябрь это не май месяц. Но всё равно, что классно просто лежать безо всяких тяжёлых мыслей. Так бы и валялся всё время, всю жизнь...
Иван всё таки взял волю в кулак и поднялся с земли. Его походка была бодрой и целеустремлённой, впервые за долгое время в нём проснулся оптимизм. Ощущения у Ивана были такие, словно он сбежал с последнего урока в школе.
Тут внезапно Ивана отвлёк от эйфории отрывистый крик.
К нему приковылял какой-то парень лет 20, измазанный кровью - значит тоже из автозака.
- Здарова братан, ты в сторону города идёшь?
- Да, конечно, - ответил Иван.
- А я вот что-то блуждаю уже полчаса, шёл вдоль дороги, а попал сюда.
- Дык я тоже шёл рядом с дорогой, она по левую сторону, сейчас выйдем, - уверенно заявил Иван.
- Ну давай, попробуем, меня Игорем зовут, а тебя как?
- А меня Иван, что у тебя с ногой?
- Ды во время аварии кто-то навалился на меня и подвернул, но зато он жизнь спас мне, так как его стеклом изрезало.
- Ну всё равно постарайся держать темп, сейчас ноябрь, ночи по-зимнему холодные, а нам нельзя мёрзнуть. Два дня идти будем, - сказал новому попутчику Иван.
- Хорошо, вроде нога отживела немного. Меня за воровство закрыть хотели, а тебя за что? - поинтересовался Игорь.
- Не важно, потом при случае расскажу, сейчас настроение не то.
На самом деле, Иван вообще не хотел говорить о своей статье и решил перевести тему.
- Слушай, Игорь, а чем ты ещё занимался помимо воровства?
- Ну я учился в универе на бухгалтера.
- В универе? Как же тебя жизнь до преступления довела? - удивлённо спросил Иван.
- Так же, как и остальных, - немного небрежно и резко продолжил Игорь, - Денег было мало, а мне хотелось тачку, как лох себя чувствовал, вот и решил у деда одного украсть пару десятков косарей.
- У старика? Он же, наверное, концы с концами еле сводил и тут ты.
- Ды мне как-то насрать было, ему помирать скоро, а я человеком хотел пожить.
- И как же наличие автомобиля влияет на человечность? - поинтересовался Иван.
- Ты, Ванёк, походу только сегодня с Луны свалился, автомобиль - это статус, это уважение, это красота. Основа каждого человека!
- А двадцать тысяч сделали бы тебя счастливым?
- Разумеется, вот понимаешь, была бы у меня тачка и уже без разницы - подвёрнута у меня нога или сломана, или вообще её нет. В ногах правды нет, а в колёсах есть.
Иван ещё долго слушал бы рассказы этого наивного воришки, если бы его нога снова не зацепилась за тот же самый сучок, который он зацепил пятнадцать минут назад.
- Так, Игорь, как бы это странно не звучало, но мы, кажется, здесь уже были.
- А я тебе чё говорю, блуждаем мы тут. Колдовской лес...
- Да иди ты, по любому должно быть какое-то объяснение этому. Сейчас выйдем.
С этими словами Иван пошёл в обратную сторону и снова спустя пятнадцать минут был у той же самой ветки.
- Слушай, Ванёк, у меня нога ваще болит ужасно, давай отдохнём.
Сев у какой-то осины, иван посмотрел на небо и начал вспоминать беззаботные детские годы, когда он играл в войнушку в таком же лесу и, точно также устав, смотрел на небо, но тогда за плечами не было преступления, следствия и погони. Даже самые пустые воспоминания с годами обрастают тёплым красивым покрытием.
Нервное истощение и усталость сделали своё дело - Иван, сам того не желая, вырубился.
Проснулся он спустя час, его попутчик лежал недалеко и ворочался. Игоря разбивала дрожь, он был ледяным.
Иван попытался его растолкать, но единственное, что он услышал - просьбу о том, что ему нужна вода.
Иван побежал искать источники или даже болото. Он не знал, каковы его шансы на то, что он что-то найдёт, но понимал, что других вариантов нет. Бездействие в данном случае было хуже, чем смертельный яд.
Когда Иван уже почти отчаялся, его ожидало чудо. Он наткнулся на берёзы. Да, да - простая русская берёзка по весне имеет свойство источать сок. Но, однако, сейчас была далеко не весна, и Иван очень удивился, что на дереве висела банка, наполненная чистым соком. Не веря удаче, Иван попробовал на вкус - жидкость была прохладной, свежей и с характерным привкусом смолы.
Взяв банку, он устремился туда, где оставил Игоря.
И вновь он потерял ориентиры, обходив деревья, он понимал, что они незнакомы ему. Он здесь не был. И, уже совсем отчаявшись, он шёл, опустив голову, как вдруг снова наткнулся на ту самую предательскую ветку. На этот раз Иван понял, что оставил своего горе-попутчика где-то совсем рядом.
И точно, вот он, лежит, уже еле живой рядом с чёрным стволом осины.
Игорь увидел банку и краешком губ улыбнулся, выпил приличное количество сока и, поблагодарив Ивана, снова погрузился в сон.
Через полчаса, как по волшебству, Игорь встал на ноги и, улыбаясь, сказал, - где наша не пропадала! Температура- фигня, переживём как нибудь.
Иван всё же не был так оптимистичен, так как внешность его товарища была крайне нездоровая - он был бледный, как поганка и постоянно кашлял.
Они ковыляли ещё пару часов, и Иван начал чувствовать сильный приступ голода - он не ел целый день.
В очередной раз подойдя к той же самой ветке, они снова упали на землю. Иван понял, что замерзает, а Игорь начал продолжительно кашлять, спустя пару минут он начал плеваться кровью.
Поймав на себе обескураженный взгляд Ивана, он прохрюкал что-то и сказал - вывих ноги фигня, это меньше из зол, у меня открытая форма тубера. Я и не рассчитывал когда-нибудь почувствовать запах свободы, когда меня закрыли за воровство.
- А сейчас ты его чувствуешь? - не без издёвки спросил Иван.
- Ещё как, возможно, я никогда прежде не был так свободен, как сейчас, умирая в заколдованном лесу.
- Ды ладно тебе, мы её повоюем, ты же только что шёл с оптимизмом.
- Мой оптимизм как раз в том, что на самом деле теперь мне не нужна машина, и деньги мне тоже не нужны. Сейчас мне нужно умереть, и всё.
Иван хотел возразить, но не подобрал слов. Ему тоже было тяжело и уже смутно верилось, что будет живым завтра.
И, вообще, не верилось ни во что, так как от голода и холода любая хорошая мысль была не больше, чем бредовый сон. Пройдя ещё пару кругов с прежним результатом, они снова упали у той же чёрной осины.
Начинало смеркаться. Лес был тихим, даже ветер здесь не напоминал о своём присутствии, заколдованная тишина.
В этой тишине Игорь, скрючившись в три погибели, еле слышно ругался и всхлипывал, его разбивала дрожь, и Иван отдал ему свою телогрейку, оставив на своём теле только лёгкий свитерок, хотя сам был не в особо лучшем положении.
- Кто этот Игорь? - думал он. Его лицо мне незнакомо, почему-то мне кажется, что он не из автозака, а откуда тогда кровь на его теле?
Немного увлёкшись размышлениями, Иван снова погрузился в глубокий сон под монотонный стук зубов своего товарища по несчастью.
Проснулся он уже глубокой ночью от собачьего холода, пальцы ног и рук болели от обморожения, голова раскалывалась, дико хотелось есть. Иван забеспокоился насчёт своего попутчика, и, повернув голову, не обнаружил Игоря.
- Пропал, куда он мог уйти? Он же еле живой был...
Пройдя вдоль деревьев, он не увидел ничего, что напоминало о том, что здесь был Игорь. Да и темно уже было, только луна как-то освещала дремучий колдовской лес.
- И ватник мой взял с собой, я без него до утра ласты склею.
И всё равно Иван набрался сил и пошёл, куда глаза глядят.
Лес по-прежнему сохранял тишину и сквозь эту беспросветную безнадёжность пошёл ледяной дождь. Шелестение капель тоже было почти не слышно, хотя, вероятно, Иван просто был отвлечён волнением за свою жизнь. Ему уже не хотелось думать о свободе, о любви, о доме, о друзьях, о пропавшем Игоре. Даже мысли о преступлении ушли на второй план.
Промокая и замерзая до самых костей, у него не осталось ничего кроме ощущения себя в больном уставшем теле.
Ноги гудели, руки тряслись, повсюду была темнота. Если до дома два дня ходьбы, то заблудившись в таком холоде, выйти одному без помощи шансов нет.
Прошло неопределённое количество времени, и Иван вдалеке увидел еле заметный свет, скорее всего от костра. Он не поверил своим глазам и все силы бросил на то, чтобы убедиться в том, что огонь настоящий, а не галлюцинация. Это была последняя надежда на спасение.
И вот, спустя десять минут, он стоял перед удивительной картиной: большое количество брёвен, сложенных в большие шалаши, несколько людей в тюремных ватниках с закованными в наручники ногами, собирали очередное строение.
Рядом с ними, на сиденьи из автозака, сидело два других арестанта, вооружённых автоматами - Мангал и ещё какой-то урка.
Посреди лагеря горел большой костёр, на котором жарились какие-то куски мяса. Ивану не понравилась эта обстановка, но вариантов у него не было. Он медленно подошёл к ним.
- Ооо, ты откуда такой красавчик нарисовался? - спросил мужик, сидевший рядом с Мангалом.
- Карзуб слушай, это чёрт, который за изнасилование заехал, Ванькой вроде зовут.
- Всё так, чертила?
Иван промолчал, статья, за которую он сел была достаточно обидная и очень пилила его изнутри, он пытался не думать о своём преступлении в последнее время, но вот сейчас его снова погрузили в эти неприятные воспоминания.
- Да ты посмотри, как он замёрз, он до утра не доживёт, - сказал Карзуб.
- Резонно шьёшь, а он нам ещё нужен. Короче, бродяга, слушай сюда - бежать смысла нет, догоним и убьём, а сейчас прошу к столу, согревайся и ложись спать.
Иван хотел было что-то сказать, но сил говорить не было. Он бросился к костру, начал греться и как зверь принялся вгрызаться в горячее мясо, только что снятое с костра. Оно было обжигающее, но его это не волновало.
Мангал хотел было его остановить, но Карзуб одёрнул, - мол, оставь его, пусть ест, ему нужны силы. Каждый работяга на вес золота!
- Ладно, будь по-твоему.
- По-моему, не по-моему, как ты собираешься тут целый месяц кантоваться? - вспылил Карзуб, - когда тема с аварией заглохнет, тогда и вылезем, а пока нам постоянно нужно греться в этих шалашах, и есть нам что-то надо...
- Или кого-то, - добавил Мангал и заржал.
После плотного ужина, Иван не думая ни о чём пошёл в сторону шалашей, словно пьяный он упал и погрузился в сон.
Рано утром проснулся от холода и ударов, на ногах были наручники.
- Иди, работай, козёл! - кричал ему мангал и тыкал в лицо автоматом.
- Где я? - спросил Иван.
- Тебе в рифму ответить или сам догадаешься? - подключился к диалогу Карзуб.
- Иди работай, ублюдок, - проорал Мангал и пнул ногой в спину Ивана.
Тот хотел крикнуть, ноне смог. Через час Иван таскал брёвна и еловые ветки к шалашам. Рядом с ним такие же ветки тащили более избитые и уставшие мужики.
- Что это за лагерь, - спросил у них Иван.
- Эти уроды решили, что в городе им пока лучше не светиться, - прохрипел один из мужиков, - предварительно месяц мы тут обитаем и идём к городу.
- Ну а бежать отсюда пробовал кто-нибудь?
- Ты вчера ужинал?
- Ну да, - ответил смущённо Иван.
- И как, вкусное мясо было?
- Нууу, я не помню, я устал очень.
- Вот ты устал, а то мясо ещё днём набралось сил и смелости и дёрнул от этих моральных уродов, они и шмальнули его.
Иван свалил тяжёлое бревно к новому шалашу и спросил у мужика, - а как его звали?
- Карась.
- Как же так, ведь он их корешом был, неужели заставили работать?
- Свобода опьяняет и не каждый может ею пользоваться. Вот они, завладев оружием, и построили сразу кого смогли, чья статья им нравится и с кем счётов нет - того меньше загружают. Я вот за мошенничество сижу, меня они не жалуют.
- Но ведь сначала можно же было ответить им? - поинтересовался Иван, - нас же больше.
- Если все побегут от них или на них, они будут стрелять и в нескольких попадут, и никому не хочется быть этими несколькими "счастливчиками". Не всё так просто, как тебе кажется. Всё население мира боится стать такими несколькими "счастливчиками".
- Разговорчики, урррроды!!! - Мангал кричал и высадил две коротких очереди в воздух.
- Ээээй чмошники, ну-ка быстрее шевелитесь, - крикнул какой-то мелкий урка и большой дубиной ударил пожилого мужика. Тот молча упал и полминуты лежал в грязи. Затем, он медленно поднялся и поковылял с веткой в сторону лагеря.
- Кто успел, тот и съел, - подумал Иван. - Успели люди завладеть оружием и пять человек диктуют условия пятнадцати другим. Странное дело.
А тем временем, он снова чувствовал голод, и это ощущение было очень ярким и глубоким, будто не просто мозг требует еду, а душа требует чего-то яркого и светлого. В обед Иван тупо упал, так как замёрзшие ноги не слушались.
Увидев, что он не занимается утеплением шалашей, к нему подбежал Карзуб и сказал, - ну чё ты капризничаешь, ты сейчас вот валяешься, ругаешь нас внутри себя, но думаешь мы виноваты в этой ситуации? Мы сами заложники положения, нас ищут, нам нужно быть на дне. И кто-то должен работать. Давай поднимайся.
- А если не поднимусь?
- Если бы, да кабы. Куда ты денешься? Жить то хочется.
- Мне не хочется жить.
- Не хочется жить ему? - спросил кто-то сзади, и Иван почувствовал тупую боль в спине и окончательно потерял сознание.
- Это смерть? Что дальше? Что я потерял? Работы нет, семьи нет, сел из-за какой-то прошмандовки - никто и не вспомнит. А должен ли кто-то помнить? Нет, мне никто не должен! А кто сейчас думает эту мысль? Где эта секунда длиною в глупый анекдот? Где я? Кто я?
Обжигающая ледяная вода. Удары. Иван понял, что пока что жив, но живого места на теле уже не было, где-то вдалеке кто-то продолжал таскать ветки, утепляя шалаши, там жизнь продолжается. Ничто не изменится с его уходом, но видимо это величайший эгоизм - полагать, что должно что-то измениться.
Мужики не смотрели, как его бьют, он и сам не хотел смотреть на всё это. Он уже дошёл до того состояния, когда уйти из жизни проще, чем барахтаться в этой бесконечной боли. Но душа упорно держалась.
- Сука, работать не хочешь, падла, ненавижу!!! - какие-то корявые урки били его и плевались.
- Прекратите! - этот голос был не похож ни на один из тех, что слышал Иван в течение своей жизни.
- ПРЕКРАТИТЕ, я сказал! - этот голос был звонким, но в то же время очень мягким.
Карзуб сквозь мычание выдавил, - этот пидорас изнасиловал девку, ему нож в жопу за это надо всадить! - и снова замычал.
Голос незамедлительно ответил - свечку держать тоже надо уметь. Вы тут все извращенцы и латентные геи, вы видите свой грех только в другом человеке. Лицемеры, горе вам!
Зэки взвыли ещё громче и кинулись бить Ивана дубинами.
Сквозь боль он почувствовал холод. Состояние шока стало отступать.
Холод стал ещё сильнее, боль почти исчезла, и вот вечер сменился утром. Иван проснулся под деревом, полностью одетый, куртка была на месте. Игоря как будто и не было совсем, никаких синяков и боли, как таковой не было. Только пальцы на ногах ломило от холода.
Иван с радостью поверил бы, что и в зону его не везли, если бы не тюремная одежда. Он твёрдо решил, что пора ехать в город, а там будь что будет. Чтобы не привлекать внимание, Иван вывернул куртку наизнанку зелёной стороной наверх, и надел её.
Идти было тяжело, сон не прибавил сил, а будто убавил. Иван чувствовал, что постарел лет на десять за эти два дня.
Никаких фокусов нет, через пять минут он был у дороги, выход нашёлся без труда.
- Удивительно, неужели всё это с Игорем и лагерем приснилось? Но откуда эта усталость и опустошённость? Будто всю душу выкачали. Может мне дан шанс и после смерти кто-то откатил время назад? А для чего этот шанс, какие выводы мне надо сделать?
У Ивана было море вопросов и ни одного ответа. Он уже не боялся попасть в тюрьму или не попасть в неё, ему было всё равно.
Вскоре, потеряв все силы в ожидании попутных автомобилей, упал на асфальт.
В глазах потемнело. Вот он снова их открыл, вот он едет в кабине какой-то фуры. За рулём был весёлый водила, рассказывал какие-то анекдоты и пел песни.
- Куда он меня везёт? - подумал Иван. - А, впрочем, это неважно.
Он набрался сил и, подняв голову, увидел, как за окнами грузовика идёт снег. Казалось, что весь воздух пропитан этими хлопьями, не было видно ни не ба, ни горизонта, ни деревьев, ни домов. Лишь только встречные автомобили печально слепили своим дальним светом и зловеще шипели своими колёсами.
- Ехать непонятно откуда и непонятно куда, - размышлял Иван. - Может быть это и есть счастье?
- А может это сон в котором я живу, в котором я уже давно не сплю, - пропел водила фуры.
А Иван снова почувствовал боль во всём теле. И проснулся. Да, несомненно, он находится у себя дома.
- Господи, когда же этот сон закончится? - обречённо подумал он, - как же надоели все эти сценарии, эти чувства, эта противная тупая боль.
Раздался короткий заливистый звук, да, вне всяких сомнений это пришла смска от какой-то из многочисленных шкур, с которыми Иван так любил общаться.
- Ооо, Настя: "привет, я уже готова, приезжай", это же та самая сука, из-за которой меня закрыли, получается мне действительно дан ещё более удобный шанс не совершать преступление...Мдааа, ну и дела...
Недолго думая, Иван в грубой форме послал Настю куда подальше, а вместе с ней и ещё порядка пяти девушек вдогонку. И с чувством выполненного долга он пошёл одеваться в магазин за водкой, чтобы уйти в свой очередной творческий запой на пару недель.
- Боже, неужели действительно теперь я свободен? - радостно подумал Иван, с азартом потирая ладошки.
- Неужели он так ничего и не понял? - радостно подумал Бог.