Я самый обыкновенный дворовый пес. Некоторые называют меня собакой, я не обижаюсь. Оно того не стоит, потому что в нашем мире все настолько нелепо, что и говорить-то не о чем. Борьбе за тщательно обглоданные подачки я предпочитаю размышления о жизни.
Мои сородичи смеются надо мной. Да, я худой, и шерсть моя не лоснится на солнце, зато они никогда не видели того, что видел я. Они никогда не выходят за границы своей территории, чтобы не дай бог не пропустить чего-нибудь вкусненького.
Не догадываются, что есть разные уровни жизни, и что самое печальное - все они одинаковые. Абсолютно все, в том числе и я, как ни прискорбно это осознавать. Отличный от других, и в то же время такой же как все. Обыкновенный. Иногда я ненавижу себя, мою жалкую стаю и весь окружающим мир с его чертовым однотипным порядком.
Чтобы быть чем-то другим, надо долго стоять в очереди. И когда кажется, что вот-вот достигнешь того, чего хотел, оно отодвигается подальше или увиливает в сторону. Ты ждешь, надеешься, стремишься - оно ускользает, всегда находит маленькую лазейку из всех продуманных тобою вариантов. День меняет ночь, время ездит по кругу верхом на стрелке башенных часов.
Не останавливаться, не оглядываться, не видеть огромной толпы, которая вслед за тобой пытается отхватить кусочек побольше. Словно маленькие дети тянутся за виноградной лозой, которая зреет у них над головами. С каждым годом малыши подрастают, но одновременно с ними растет и дерево, и лоза поднимается выше. И снова немного не хватает. Сходить за лестницей? До этого еще надо додуматься. А круг совершенен потому, что бесконечен в своем движении. Высунуть язык и бежать, бежать, бежать...
Я часто вижу сны наяву. Цветные образы маячат над головой и вокруг. Тогда мне чудится, что я - совсем не я, а кто-то непонятно чужой, отталкивающий, не страшный, но тоскливо одинокий. И жалко становится себя безумно, и слезы переполняют, казалось бы, пустые глазницы. В этот момент я просыпаюсь, снова с криком, мой взгляд некоторое время блуждает в темноте , пока, наконец, не упирается в злые глаза собак и псов. Они недовольны - их потревожили посреди ночи.
Я не извиняюсь, просто ухожу. Незачем просить прощения у тех, кто не умеет понимать. Ими правят инстинкты. Поесть досыта, поспать в тепле - их предел, и даже не мечтаний, им не дано ничего, кроме настоящего. Прошлое для них не более чем вчерашний день, а будущее... Впрочем, нет у них никакого будущего.
Уже много лет я мучаюсь вопросом, зачем же я есть? Кому стало бы хуже, если бы я так и не появился на этом свете? Наверное, никому. Так неужели только для того живу, чтобы кости голые грызть, по помойкам шастать и получать ни за что пинки? Не дано мне рук, чтобы в дело их пустить.
Кто же я? Неудачник-пес, бродячий философ, нищий побирушка, никчемное существо? Где мое предназначение? Скорее всего бродит по свету и не знает, что я его ищу.
Я слушал этого человека лишь однажды. Летом. Он сидел на лавочке в тени огромного дерева и говорил. Долго-долго. Мне был непонятен смысл его слов, но в них чувствовалось столько грусти, что я плакал вместе с ним. Я понимал, у него случилась большая беда, и ему не с кем ею поделиться, иначе он не разговаривал бы с бездушной псиной. И я очень хотел его как-нибудь утешить, но мог лишь положить свою голову ему на колени и тихонько скулить.
А потом он вдруг встал, вытер слезы, потрепал меня за ухо и побрел прочь. На следующий день его нашли на центральной площади - он спрыгнул с башни.
Вот и спрашивается, для чего жил, что сделал? Потом я много над этим думал, сравнивал его с собой. И понял я, что если не можешь жить для других - живи для себя, не можешь для себя - не занимай пространство пустым местом. Это, наверное, единственная стоящая мысль.
Ярко светит солнце. Я лежу на краю шумной дороги и гляжу на проносящиеся мимо меня с огромной скоростью автомобили. Все куда-то спешат. Наконец, чувствую, что хватит валяться без дела, поднимаюсь. Иду. Под ногами жаркий, вязкий асфальт - последнее глупое ощущение моей никчемной собачей жизни.