Аннотация: Зарисовка на тему "Полеты во сне и наяву"
Жаба
Чун-Фу-Сяй сидела под священным деревом Бодхи на берегу медленной реки Вэй и представляла себя жабой. Учитель, недовольный ее усердием, повелел думать о низком.
Ниже жабы Чун-Фу-Сяй существа не знала. Поэтому она, сложив руки в позе покаяния хе, прикрыв глаза, старательно воображала буро-зеленую в пупырышках кожу, покрытую слизью, огромный рот, растопыренные лапки. Вот она сидит на кочке в зловонном болоте. Вокруг темные стволы полусгнивших осин. Тишина нарушается лишь жужжаньем комаров. Комары?! Летит мимо...зазевался! Хоп! Вот еще один. Ам! Ой, извините, увлеклась. Провинившимся ученикам вечерний рис не положен.
А это что упало? И прямо в кочку. Стрела! Кто здесь? Монголы? Дикие корейцы? Возьмут в плен...продадут на цветочную лодку...Ах, нет, я же жаба!
Чу! Идет. Какой красавец! Высокий, в красном дзяпао и новой гуаньли, перепоясан богатым поясом ню. Студент, должно быть. Ну почему я не лисица?! Что мне стоило вообразить себя лисицей. Сейчас он отвернется с презрением. Нет. Подходит. Что-то ищет. Наверное, стрелу. Ну вот же она, смотри!
Черты прекрасного лица исказились. Конечно. Я ведь уродина. Что ж, бери свою стрелу и покинь меня скорее. Прочь! Прочь! Но что это? Он поднимает меня! Небесноликий юноша подносит к лицу...Нагибается...Целует...Лети, душа моя, лети к нему!
Учитель Ли Бо-Ян под священным деревом Бодхи сокрушенно покачал головой. Он вернулся в свою беседку, достал тушь и бумагу и, глядя на медленные воды реки Вэй, начертал: "Некоторые люди настолько легкомысленны, что, даже будучи гусеницей, порхают подобно бабочке".