Аннотация: Несколько нетрадиционная попытка объяснить происхождение человечества
Ваши предки, наши предки
На одной качались ветке.
Б. Заходер
Кто родился ползать, не взлетит.
Гусеница - это исключенье.
Николай Голь
Ничего я не понимаю в дифференциальных исчислениях! Дедушка мог бы не стараться. И в шахматы плохо играю. Наверное, по натуре я лирик. Стихи у меня получаются. Бабушке на День Рожденья я сочинил:
Бабуле моей шесть десятков всего.
И дедушка дарит ей розы.
Она 'Дед Жуан' называет его,
А он ее 'Донья Склероза'.
Осталось донести мой шедевр до человечества. Вот подрасту, научусь писать или хотя бы говорить и донесу.
В тот день, когда мне исполнилось 11 месяцев, бабушка, наигрывая на ночь очередную канцонетту, внезапно отставила виолончель, заплакала и пробормотала себе под нос что-то вроде 'При живых родителях, сиротинушка ты моя'. Ничего я тогда не понял - какие родители, при чем они тут? Тщетно всматривался я в отдельные мазки на картине Кандинского, пытаясь найти метафизику в точке, тщетно рылся в памяти уже более ста поколений предков. Нет, и метафизику я не различил, и ответа на свои вопросы не обнаружил. Заснул совершенно бессмысленно, ворочался и даже хныкал во сне.
Ночью я услышал, как бабушка шептала деду над моей кроваткой:
- Сколько ему еще осталось? Такой умненький, как жалко...
- Изменений не видно. Девочек жальче было, тоже ведь умницы.
И они еще долго шушукались за закрытыми дверями...
Ничего я не понял, хотя отдельные слова разобрал: 'занавес', 'сколько поколений', 'бункер, клиника'.
Беда пришла, откуда не ждали. Однажды утром я кричал-кричал, прыгал-прыгал в кроватке, но никто ко мне не подошел, не принес кефирчика или кашки. В полдень появился Кевин, дедов ученик из Института Внеземных цивилизаций. Он долго стучал в дверь, потом догадался посмотреть в окно.
Что я могу сказать о современной медицине? Термин "Гастроэнтерит" означает все, что угодно, только не те симптомы, которые я наблюдал, когда бабушку проносили мимо кроватки. Судя по расширенным зрачкам и цвету кожных покровов, это были алкалоиды или другие растительные яды. Один из моих далеких предков был врачом в древнем Китае, и я немного разбираюсь в подобных вопросах.
Бабушку похоронили на кладбище при Институте. Дедушка выкарабкался, но постарел сразу на двадцать лет. Кевин отвез меня родителям. Вот тут-то все и началось...
'С дождями снег еще не первый снег...', 'Дождь над Иссык-Кулем сплошной пеленой...', 'Все небо в серой простокваше и мелкий дождик обложной...'. Мой пра-пра-прадед увлекался авторской песней в середине XX-го века. Боже, какая каша у меня в голове, но она всплывает каждый раз, как я смотрю на небо. Серое небо, дожди сменяют один другой. Маленький дом за огромным бетонным забором, как будто родители чего-то боятся. Ощущение полной безысходности. Мой уравновешенный и гармоничный мир остался в далеком прошлом. Ни отцу, ни матери не нужны те навыки, знания и способности, что пробудили во мне бабушка с дедушкой. Ни энциклопедические знания, ни Рахманинов со Стравинским, ни история мирового кино - ничто не ценилось в этом неприветливом мире. 'Все надежды, слышишь, он тебе надышит дождь бессонный, шелестящий в ночи...' Как же! Никаких надежд. 'Солнца не будет - жди не жди'. Тьфу!
Отец брезгливо указал мне на коврик перед дверью и выдал оловянную миску. Мать вообще не пожелала разговаривать, только застегнула на мне ошейник и проверила цепь.
Каждый вечер отец сажал меня в кресло, светил в глаза и вглядывался, словно надеясь обнаружить что-то важное, но не находил и, разочарованно качал головой.
- Он наведет на нас Бронзовых Будильников, - произнес он в первый же вечер, - нам придется бежать отсюда.
Я бы сказал, что где угодно будет лучше, чем здесь, но не был уверен, что убегать они будут уже без меня.
В ХХ-м веке в России был такой философ Николай Козлов. Моя пра-пра-прабабка была его ученицей - он лечил ее от несчастной любви. Непосредственно, то есть личным - хм! - участием. Так вот, его философская система строилась на утверждении, что в каждой ситуации можно найти положительные стороны. Ну, к примеру... Медные заклепки на ошейнике выгодно оттеняют цвет моих голубых подгузников. В оловянной миске пища становится экологически чистой, если успеваю отбить ее от собак. С трудом, но научился я с ними справляться:
Угольком рисую кошку -
Возникает рядом дог.
Но совсем не понарошку
Натянул он поводок...
Постоянная грызня с кошками улучшает прикус. И так далее. Как я там писал?
Ночью ходики топочут
И пружинками скрипят.
Вот и зайчик спать не хочет -
Лунный. Солнечные спят
Не ходики, а Будильники, и топотали они вовсю...Но про это дальше.
В тучах тоже бывает просвет. Я сидел на крылечке, подставляя лицо случайному солнышку, когда на меня выскочило существо в шортах и кепке с воплем: "Пиф-паф! Я тебя ранил! Ты убит!" Это Антоша, мой старший брат. Ошибка природы. Тупой, как валенок, прямой как хозяйственное мыло (аналогии от пра-пра-бабушки, сам не знаю, что они значат). Зато ему уже 4 года, и жить он будет долго. Я сначала напрягся, а потом, пообщавшись, понял, что Антоша не так прост, на самом деле. У него абсолютная память: молитвы и стихи из той единственной азбуки, которую отец подарил ему 'для развития' он шпарит наизусть. К тому же Антоша эмпат, мысленные приказы понимает дословно, а что тупой, так даже лучше, выпендриваться не будет.
Вот и сейчас мой старший брат, подпрыгивая на одной ножке, осчастливил меня бессмертным: 'Трактор трелевочный бревна привез, трудом тракториста доволен колхоз'. Замечательно! Знал бы кто автор - задушил бы в колыбельке! Но, боюсь что поздно.
Я стащил у кошки немного сухого корма и сделал вид, что наслаждаюсь неповторимым вкусом.
Я протянул ему соленый, резко пахнущий корм. Когда он взял его и наши руки соприкоснулись, я мысленно послал приказ: 'Сядь!'. Антоша дернулся, но послушно уселся рядом. Еще бы, ведь у меня в предках был сам Дэвид Копперфильд! Я был уверен, что мы сможем дотянуться до дедушки и отсюда, сквозь все занавесы, преодолевая космические расстояния.
Антоха прижал грязную ладошку к виску и заговорил знакомым хрипловатым голосом:
- Внучек? Ты как добрался, как там наши? Антошенька совсем большой уже, да?
Антон замолчал и протянул лапку за следующей порцией.
- Погоди дед, я хотел спросить, что...
Тут нас прервали. Дверь распахнулась, врезавшись в стену, а в квартире воцарился хаос. Какие-то существа в бронзовых комбинезонах, вооруженные бластерами, разбежались по квартире, поливая все вокруг голубыми тепловыми лучами. Книги, посуда, занавески, фотографии на стенах рушились на пол. Звон и грохот был невообразимый.
Я в первый момент растерялся, но потом принял позу летящего дракона и вобрал в себя энергию Ки. Задвинув Антошу за спину (он еще кричал дедовым голосом: 'Ваня, что у вас происходит?!', хорошо, что в этом грохоте его никто не слышал), я подобрал черепки с пола и начал метать их как сурикены. Но они отлетали от бронзовых комбинезонов, не причиняя им вреда, хотя я кидал со всей силы. Получилось только хуже. Один из погромщиков обернулся ко мне, открыл забрало и радостно зашипел: 'О-о-о! А вот и мальчик!'. Я заметался на цепи. Деваться было некуда. 'Если это Бронзовые Будильники - вдруг произнес сзади Антон - бей им под коленки. Мне дед так сказал'. Я метнул свою оловянную миску в колено приближающего существа. Колено хрустнуло, оттуда полилась зеленая жидкость. Существо упало и задергалось, судорожно шевеля жвалами. Из комнаты выскочили еще двое Будильников и ринулись в мою сторону. Почему-то они не стреляли. Да и зачем? Каждый из них мог разорвать меня голыми руками. Я отчаянно зашарил по полу, но под руку попадался только кошачий корм.
В этот момент за окном сверкнуло пламя полицейского звездолета, завыла сирена.
- Уходим! - прошипело существо.
Они проскользнули мимо меня в дверь. Вдруг Антошка выскочил у меня из-за спины и с дурацким криком 'Пиф-Паф' навел на них пистолет. Последний обернулся и, не глядя, полоснул бластером в нашу сторону. Я почувствовал сильный жар и боль в боку. Страшно закричал Антоша - видимо его здорово задело. Я дернулся на цепи и потерял сознание.
Сознание возвращалось медленно.
- Гляди, Боб, они тут пацана на цепи держат! Сейчас, сейчас, маленький.
Чьи-то руки перевернули меня. Сквозь пелену тумана я увидел склонившегося надо мной усатого полицейского.
- О, фак! - полицейский отпрянул, брезгливо вытирая ладони о штаны - Еще один генно-модифицированный ублюдок, думал, их уже не осталось, - край рифленого ботинка ткнулся в мой раненый бок.
- А я все голову ломал, откуда Будильники в нашем районе взялись, - гнусавым тягучим голосом протянул второй, с явными признаками вирусной Венерианской лихорадки, - а они вон кого искали... О, а вот еще один лежит.
Усатый полицейский нагнулся и оттянул Антоше веко.
- Нет, это просто ребенок, только дохлый!
Антоша дышал, я это чувствовал. Значит, братца моего задело серьезно, скорее всего, для связи с дедом я больше воспользоваться им не смогу.
- Ты семейку пробивал, пока мы ехали, по Федеральной или местной базе? - спросил второй особенно гнусавым голосом. Похоже, он говорил с набитым ртом. Надо же каким успехом пользуется кошачий корм в этой глуши!
- По местной. В Федеральную базу я пароль не помню. Ничего особенного. Хелена и Петер Демидоффы, поселились в Городке шесть лет назад, парикмахер и банковская операционистка. По национальности евроамериканцы, вероисповедание - Свидетели Иеговы. Имеют одного ребенка, Энтони. Никаких пометок о генных дефектах, все чисто.
- Будильники не ошибаются, проклятых ублюдков они за сто парсеков чувствуют, - назидательно сказал гнусавый. Хм. С его болезнью я бы постыдился обзывать меня ублюдком. - Но они могут опоздать, если их завели не вовремя.
- Слушай, а оно нам надо, разбираться с ублюдком? В базе его нет, сдадим Будильника, получим премию, а в протоколе запишем, что мальчишка был только один?
- И ты считаешь, - издевательски спросил гнусавый, - что нам кто-то поверит? Что Бронзовые Будильники налетели на ребенка, которого они уже года три не чувствуют? Да ты на лицо его посмотри, если у него и были отклонения, то только в обратную сторону. И куда ты денешь тело младшего брата?
Я понял, что придется выбираться и как можно скорее.
Дыхательные упражнения китайского пра-прадедушки хорошо помогают, когда стоишь на ногах, но здесь нужно было применить что-то другое, неожиданное. Я мысленно отключил внешнее внимание и погрузился в память. До сих пор мне не приходилось применять боевые навыки предков. Кого выбрать? Вот флибустьер и разбойник, вот забияка и бретер, вот маленький самурай, вот древний римлянин - но для их приемов требовалась физическая сила или оружие. Я погрузился дальше. Древнеегипетский борец, скифский воин... нет, все не то. Вдруг, где-то на грани первых веков мелькнуло широкое лицо, заросшее коротким рыжим волосом. Я почти не понимал его мысли - да и не было у него мыслей! - но зато хорошо осознал, что и как надо делать.
Я вернулся в реальность.
- ...с собой унесли, или сожрали на месте - что они там с ними делают. Выйдем из атмосферы и спустим в помойку.
Антоха и Будильник заворочались одновременно. Брат застонал. Будильник затрещал хвостовыми пластинами.
- Что это он затикал? - озабоченно спросил усатый.
- Кто ж его разберет. Их язык пока никто не расшифровал. Твари факерные. Ладно, хватит прохлаждаться, давай за дело, пока этот не очухался.
Будильник прошипел:
- Уходдди...убьют...
Кому это он?
Усатый поднял брошенный Будильниками бластер и стал пережигать мою цепь. Я ждал, набрав в пригоршню кошачьих сухариков и незаметно разминая их. Интересно, сильно ли изменилась анатомия людей за десять тысячелетий?
Звякнул металл. Усатый нагнулся и взял меня за ошейник. Пора!
Быстрым движением я вбил кошачий корм ему в нос и пропихнул пальцами вглубь. Одновременно резко ткнул в точку ниже кадыка. Полицейский засипел. Лицо его побагровело, глаза вылезли из орбит, он покачивался и силился вдохнуть, раздирая ворот и, наконец, рухнул на пол головой вперед.
- Эй, Фред, ты что там, подавился?
Гнусавый полицейский, настороженно водя пистолетом, двинулся в мою сторону и остановился, вглядываясь. Плохо, не дотянусь, а я у него как на ладони. Я стал осторожно потягивать к себе обрывок цепи. Цепь звякнула. Гнусавый вскинул пистолет.
В этот момент Будильник выбросил вверх длинный черный ус и захлестнул на шее у полицейского. Тот выстрелил, пуля просвистела у меня над головой. Будильник тянул его на себя, но был, видимо, слишком слаб. Полицейский выворачивался из хватки. Я стремительно подполз к нему и, преодолевая омерзение, впился зубами в сухожилие под коленкой. Гнусавый заорал и упал на одно колено. Я буквально взлетел ему на плечи и кулаками прижал две точки у основания черепа. Гнусавый захлебнулся криком и упал на бок.
Вот так. Искусство детского боя пещерных людей, когда младенцам, едва отнятым от груди, надо было бороться за место в стае чтобы выжить. Клянусь Святым Мартином, еще немного и я вспомню, как правильно рыть ловчие ямы и охотиться на мамонтов!
Я оглядел картину боя. В комнате был полный разгром. Полицейские валялись на полу без движения. Будильник сматывал свой ус с шеи Гнусавого. У меня болел обожженный бок и еще я наделал в подгузники.
Антоша лежал непривычно тихо с открытыми глазами. Правое плечо и рука были в крови. Я не успел испугаться, как братец моргнул пушистыми ресницами и попытался улыбнуться.
- Бдыщ - и все убиты! - прошептал он. Вот именно. Бдыщ.
- Иди сюда, - прошипел Будильник. Я подполз. Он суставчатыми руками задрал на мне рубашечку и липкой слюной обмазал больное место. Сразу стало легче.
- Надо уходить. Принеси мне ранец, - он указал на сумку возле двери. Я кое-как его дотащил. Будильник порылся, достал что-то типа наколенника и приладил к своему ножному сочленению, еще сочащемуся зеленой жидкостью. Потом он тяжело поднялся, взял меня за руку и потянул к выходу. Я уперся, отчаянно мотая головой.
- Ну, что такое? - прошипел Будильник.
- Тош, Тош! - сказал я, вырвал руку и подбежал к брату. Жестами я показал, что без него не пойду.
- Он чужой. Зачем нам маленький человек?
'Человеческий детеныш. Зачем он Вам? Отдайте его мне, Шер-Хану' - опять некстати всплыло в памяти. Я постучал по своей голове, потом по Антошиной и показал язык. Вряд ли Будильник догадался, что я имел в виду, но покорно взял брата нижними руками, меня подхватил верхними, и, хромая, поплелся к полицейской ракете.
Пилот из Будильника вышел довольно неуклюжий, а уж найтовщик грузов и вовсе никудышный. Бедного Тоху, наспех примотанного смирительными ремнями ко взрослому сиденью, трясло всю дорогу. Хорошо, что Будильник тоже его облизал и замотал паутиной плечо. Когда братца усаживали в кресло, он предупредил: 'Ракета в полете горит как звезда, ракетчики наши на страже всегда'. Да не дай Бог! Но пронесло. В смысле пролетели.
Меня же Будильник пристегнул на место усатого, и я постоянно чесался на старых крошках от чипсов и сухариков. К тому же подгузник мне так никто и не поменял.
На Землю мы долетели всего за пару дней и больницу отыскали безошибочно. Город Москва. Первая градская. На Москва-реке, чего там искать. Мы оставили ракету в Парке Горького в городке аттракционов и пробрались в больницу.
В палате у деда горел ночник. Капельницу уже сняли, и она стояла в углу как бы наготове. Будильник посадил нас с Антошей на подоконник. Дедушка дремал на кровати.
- Дедя! - шепотом закричал я и бросился к нему. Дед удивленно приподнялся, вглядываясь, потом радостно раскинул руки. Я подбежал и уткнулся в его плечо, пропахшее больничными запахами. Брат пристроился рядом. 'Очень состарился дедушка мой, - приглушенным голосом из района подмышки констатировал Антоша, - очки постоянно он носит с собой'. 'Дорогие мои' - растроганно прошептал дед и обнял нас, поглаживая. Вдруг рука его замерла. Он отстранил нас.
- Что это? - спросил он, показывая на ошейник с остатками цепи и Антошино плечо, замотанное паутиной. - И как вы сюда попали?
Я дернул брата за руку, мы сели на край кровати. Подумав, я велел Антону положить ладонь деду на лоб. Вот так, связь гораздо лучше.
Быстрыми мыслеобразами я передал все, что с нами приключилось, начиная с нападения. Дед ахал, качая головой, на глазах у него выступили слезы. Но когда я показал мыслеобраз Будильника и его участие в нашем спасении, он насторожился.
- Ты его понимаешь? - перебил он меня.
- Конечно, - перешел я на мысленную речь. - Он пришепетывает, но слова я разбираю. Дед. Ты должен рассказать мне все. Почему я умру, когда мне исполнится годик. Зачем на меня охотятся Бронзовые Будильники и почему ненавидят люди?
Дед приподнялся на подушках.
- Дай-ка мне те таблетки, внучек.
Я дал ему транквилизатор, некстати вспомнив, что 'Транквилизатором' в Английском Бедламе называлось кресло, к которому привязывали буйных. У меня там тоже кто-то сидел. Дедушка проглотил таблетку, убрал пузырек (Антоша живо заинтересовался разноцветными кругляшами). Потом долго молчал, что-то обдумывая.
- Ну, слушай, - сказал он наконец. - Все началось полтора века назад, когда генные инженеры открыли модификацию, позволяющую восстанавливать наследственную память. Глубина проникновения составляла два-три поколения, но этого было достаточно, чтобы сразу, без обучения получить готового специалиста с навыками и опытом работы. Тогда было много желающих заказать этот модификат своим детям, но лишь у немногих хватило на это средств. Так родилась твоя бабушка. Считается, что эта генная модификация не передается по наследству. Твоя мать родилась обычным человеком. А потом пошли внуки. Мы живем в отдаленном уголке вселенной, и новости до нас доходят не сразу. Первые тревожные слухи о втором поколении модов с наследственной памятью дошли, когда твоя мама была уже беременна Соней...
- Кем? - удивился я.
- Соней, твоей старшей сестрой. Неудивительно, что ты о ней ничего не слышал. Более шести лет она живет в закрытой палате за бронированным стеклом. Мы с бабушкой иногда ездим посмотреть на нее. А вот Миринду мы не уберегли...
Дедушка достал из-под подушки пузырек с транквилизатором и положил еще одну таблетку под язык.
- Внуки модов с наследственной памятью в девяносто девяти случаях из ста рождаются с наследственной памятью. И ты тоже такой, Ванечка. - Дед вздохнул и погладил меня по голове. - Только глубина восприятия не ограничивается 2-3 поколениями. Память предков в течение первого года вашей жизни проявляется лавинообразно. Мы даже не представляем, насколько глубоко в века он уходит. И детский мозг не выдерживает такого объема...
За окном затикал пластинами Будильник. Я уже знал, что он тикал, когда был недоволен.
- Они сходили с ума? - догадался я.
- Они не просто сходили с ума. Они убивали! Не представляю, как им это удавалось, годовалым малышам! - Я представлял, но промолчал. - Полицейские вначале не верили своим глазам, когда вскрывали запертые дома и находили взрослых со вспоротыми животами, а рядом окровавленных младенцев, играющих внутренностями. Конечно, за вами началась охота. Многих убили. Соню, когда у нее начались первые признаки изменений, бабушка отвезла и заперла в специальном бункере для таких детей. Это стоит очень дорого, но мы не бедные, а там хорошее содержание. Антоша, слава Богу, родился обычным ребенком. А Миринда... Миринду родители застали как раз в тот момент, когда она пытала разрезать живот маленькому Антоше. Нервы у них не выдержали, и девочку отдали на усыпление. А Антоша с тех пор...ну, сам видишь.
Будильник затикал с новой силой. 'Ах, мамы, мамы, зачем рожают. Ведь знала мама - меня раздавят...'. Опять дурацкая цитата.
- Дед, а зачем же они продолжали рожать?
- Вера такая, - хмуро сказал дед. - Плевать им, что тебе осталось нормальной жизни от силы неделя.
Меня как по сердцу полоснуло. Я слез с кровати, отполз в угол и сел под капельницу. Это что же, через семь дней я превращусь в чудовище?! Зачем тогда все? Музыка, картины, мой маленький мир с бабочками и цветком в палисаднике... Навсегда в моей жизни будет только бункер и тьма...Мне стало так жаль себя, что я тихонько захныкал, раскачиваясь на ковре и утирая слезы кулачками. На душе было очень печально. 'Дон'т ворри, беби' - шепнул ласковый голос пра-пра-прабабушки из Пенсильвании. 'Не плакче, млодчик', 'нихт вейнен, кнаббе', 'еи саа иткеа, пиканен', 'нон долирси, пикколо', 'бе дань се, и це хэнь хао' - мои польские, австрийские, испанские, финские, итальянские, португальские, французские, китайские пра-прабабки собрались в моей голове вокруг меня, тряся фартуками, и даже Самаркандская шахиня приподняла чадру и молвила: 'йук йигламок, угил бола'. И я успокоился. В конце концов, я был не один! Да, и еще Будильник!
- Дед, - сказал я мысленно, вернувшись к кровати и выдернув Антошу из шкафа с лекарствами. - Почему Бронзовые Будильники на нас охотятся?
- Никто не знает. Они появились недавно и стали нападать на дома, где живут внуки геноморфов, и похищать младенцев. Считается, что они их едят. - Будильник снова затикал. - С Будильниками пытались вступить в контакт, но никто не понимает, что они говорят, и говорят ли вообще. Будильниками их прозвали за звуки, похожие на тиканье, и резкий звон, похожий на звон механического будильника. Существуют записи, сделанные на месте их нападения. Наши лингвисты - я был в научном коллективе - бились над загадкой тиканья, но не смогли выявить явные признаки речи.
Будильник за окном затикал во всю мочь. Немного успокоившись, он прошипел: 'У меня есть знание. Надо немедленно донести, иначе ты погибнешь, и все умрут'.
Бдыщ - как сказал бы Антоша.
- Деду, - сказал я. - Будильник хочет с нами поговорить.
- Он здесь? - дедушка даже не удивился.
- Под окном. Ты можешь встать?
Дед поднялся и пошлепал к окну. Долго смотрел, потом сказал:
- Страшновато, но красиво.
Я отпустил брата и подполз на четвереньках. Дед поднял меня на подоконник.
- Дядя хоесий, - сказал я вслух. Будильник прошипел древнее приветствие, из которого я понял три выражения: 'рад', 'ногой на небе' и 'кокон жизни'. Я оглянулся в поисках Антоши. Мой несчастный братец спал, свернувшись калачиком на подушке, обнимая тощими лапками банку от капельницы с выдранной виниловой трубочкой. Когда успел? Ну и ладно, он-то намучился больше всех. 'Утро вечера мудренее' - это из лексикона моей русская пра-пра-родни.
Утром дед переждал обход (мы с Антошей прятались под кроватью, а Будильник зарылся в грунт, присыпав себя листвой) и позвонил Кевину. Тот, едва заслышав про Будильника, примчался стремглав, еще до обеда. Мы бы ушли сразу, но брат очень хотел кушать... да и я...и подгузник не мешало бы сменить. Короче, удрали из клиники мы примерно часа в два.
- В Карантин, - сказал Дед Кевину. - У тебя там родня, кажется?
Карантин - это такое особенное место, где живут разные инопланетные существа, порою, враждующие друг с другом. И там работает Карантинный Инспектор, который обязан выслушивать все, что инопланетные существа хотят заявить. Мы благополучно удрали из больницы и прилетели в городок при Карантине к пяти. Брат Кевина, с сомнением (но без удивления - они такого тут насмотрелись!) оглядел нашу компанию и вывел из гаража огромный черный джип.
- Грейдер громоздкий ползет по каналу! - радостно заявил ходячий цитатник Антоша, показывая пальцем. - Грунт отбирает и грузит в отвалы.
- Катафалк, - хмыкнул брат Кевина. - На территории Карантина вы будете в безопасности, но на подходах дежурят ксенофобы. Этническая и расовая ненависть, что поделаешь. Имеют право. Я звонил, что мы подъедем, но у них может быть прослушка. Надо быть начеку.
Мы расселись и поехали. Возле большого бетонного забора Карантина раскинулся палаточный лагерь. Молодые и не очень люди стояли вдоль дороги с плакатами: 'Куда один мирмидонян приполз - там и весь муравейник', 'Нам своих тараканов хватает, зачем нам инопланетные!'. Несколько человек подбежало к машине, заглядывали в окошки.
- Там Бронзовый Будильник! - крикнул один из них. Плакаты моментально сменились: 'Тикайте отсюда', 'Бешеные ходики, верните нам детей!'. Будильник нервно затикал. Вдруг один из демонстрантов вгляделся и закричал:
- С ними ублюдок! Не пускайте машину в Карантин!
Из палаток начали выбегать люди. Двое бросились на капот. Брат Кевина ухмыльнулся, отключил клавишу 'Глушитель', включил клавишу, про которую я думал, что это противотуманные фары, и надавил на газ. Машина взревела дурным голосом, из-под капота выплеснулись струйки пара. Народ отбросило в стороны. Джип пролетел оставшиеся метры до ворот, которые уже медленно открывались, и ворвался во дворик.
Нас проводили в переговорную комнату. На ее пороге охранник уперся мне автоматом в плечо и сказал:
- Ублюдок. Нельзя. Необходимо изолировать.
- Без него нельзя, - сказал дедушка твердо. - Он переводчик. Потом, видите, изменения еще не начались.
- Начались, - спокойно сказал охранник. - Ну, если без него нельзя, то под вашу ответственность.
Не знаю, что они подразумевают под изменениями, я ничего не чувствовал, кроме непрерывного желания забиться в какой-нибудь угол и спать. Неудивительно после таких событий. И не мешало бы поменять подгузник, в конце концов!
Мы вошли в переговорную комнату, и взялись за руки, как будто собрались водить хоровод. Бронзовый Будильник встал немного в стороне. Карантинный Инспектор за пуленепробиваемым стеклом с нескрываемым интересом оглядел нас и сказал:
- Ну-с, очень любопытно послушать нашего исконного врага.
- Мы не враги вам, - прошипел Будильник. - Мы ваши прародители.
Я передал Антоше, братик - деду, дед произнес вслух, а потом сел на лавку, стоящую вдоль стены, и уставился на Будильника. Инспектор бровью не повел.
- Но вы совсем не похожи, - сказал он.
- Похожа ли гусеница на жука? - ответил Будильник.
Теперь и Инспектор заволновался.
- Вы что, хотите сказать...
- Вы - наши бывшие личинки!
Вот тут и я запросился присесть. Разгадана тайна возникновения рода человеческого? Подсознательно я знал - точнее, помнил, что мы действительно их личинки.
- Тысячи лет назад наш космический корабль попал в аварию около планеты, которую вы называете Земля. Корабль вез личинки в инкубатор - в то время редко кто вынашивал детей самостоятельно - и спускался для забора воды. При входе в атмосферу он столкнулся с метеоритом. Весь экипаж погиб, но контейнер с личинками благополучно достиг земной поверхности. Личинки выжили, мутировали и научились существовать без второй, высшей фазы развития. Конечно, они деградировали, утратили такие свойства, как гипноз, телекинез и многие другие. Мы считали потерянной эту ветвь нашей могучей цивилизации. Но недавно мы уловили биотоки мозга, слабые, неуверенные, но, несомненно, наших личинок...
Мы слушали-передавали, Инспектор сидел, разинув от удивления рот, но тут забастовал Антоша. Вырвав руку, он заявил:
- Хочу печенюжки!
Инспектор мигнул, и через минуту перед Антошей выставили блюдо с печеньем.
- Нииии! - заныл Антоша. - Не такие.
Я показал деду уши и как что-то поднимаю с пола. Дед понял.
- Мальчик просит сухой кошачий корм. Кити-кет 'Мясной пир' - и в ответ на изумленный взгляд Инспектора пояснил. - Он вырос в семье Свидетелей Иеговы.
Не знаю, что подумал Инспектор про обычаи этой секты, но 'Мясной пир' Антоше принесли незамедлительно. В кошачьей мисочке.
Когда он нахрупался, Будильник продолжил:
- Прибыв на планеты земных колоний, мы застали ужасную картину. Ваши дети обретали память наших личинок, инстинкты которых, более сильные, чем человеческие, заставляли их действовать. Годик - время для окукливания. Несчастные личинки метались в поисках убежища, кокона, которым исконно была утроба родителей, и не находили там себе места. Некоторых мы успели спасти. Большинство было убито. А ведь так просто было решить все проблемы.
- Как? - спросил Инспектор.
Будильник повел усами и пронзительно зазвенел. Створки его бронзовой оболочки разошлись, и я увидел углубление, выстланное мягкой паутиной. Меня неудержимо влекло туда. Сбросив одежды и стянув ненавистный подгузник, я прыгнул на протянутые нижние руки и погрузился в теплую, уютную, манящую глубину...
Прошло три месяца. Я, конечно, не превратился ни в какого инопланетного жука, только немного подрос и 'поднабрался ума', как говорила моя бабушка. Будильники держали детей в коконе, пока не проходила тяга к убежищу. Мир не сильно изменился за это время. Бронзовых Будильников признали дружественной расой. Их посольство официально обосновалось на Земле, миссии - по всей территории земных колоний, откуда им несли внуков геноморфов.
Соню и других детишек, которые живут в бункерах, пока спасти не удается. Единственное, чего мы добились - чтобы занавесили стекло палат. Вряд ли они впадут в спячку, время уже ушло.
Мы с Антошей живем у деда. Я почти хорошо разговариваю и учу его не бояться темноты, собак и летучих мышей. Какая-то из моих пра-пра-бабок была редактором в детском журнале, я помню и читаю ему наизусть Заходера, Маршака, Юнну Мориц и Ольгу Пахомову. Мы с ним вместе скандируем: 'Пляшут белые еноты Под созвездием Лисы Звезды - это те же ноты Средней млечной полосы'. Антоше стихи нравятся больше, чем молитвы, хотя от кошачьего корма он так и не отвык.
Будильники, отыскав нас, качественно 'стерилизовали' пространство, убирая постороннее влияние. Мама ждет нового ребеночка. Интересно, кто это будет - человек или личинка?