Оторваться от почти всех преследователей Жанна смогла только благодаря имплантам в ногах, только один тип в пиджаке и чёрных очках всё не отставал. Бежал он с такой миной, словно уже тысячу лет преследовал эту опасную преступницу, хотя восстанию всего год.

Настырный тип всё приближался. По спине Жанну колотил автомат, намекал, не пора ли пальнуть в этого типа? Несмотря на слухи, распускаемые Корпорацией, Жанна предпочитала никого не убивать, а действовать словом или убегать, но, видимо, не в этот раз.

За парой поворотов проулок обернулся глухи тупиком. Да, видимо, не в этот. Почему, блин, её никто не прикрыл? Талдычат про её неоценимый вклад, а как доходит до дела, так выкручивайся сама! Успокоив колотящееся сердце, он вскинула автомат и развернулась. Тип равнодушно приближался. Даже не вспотел от бега, зараза!

— Стой, пристрелю, пёс корпоративный!

Тип кисло ухмыльнулся и резко крутанул головой. Жанна моргнула — у типа из плеч лезли две чёрные собачьи головы.

Ствол автомата трясся, а тип рос и вспучивался чёрно-серебристыми буграми. Из бурлящей массы на Жанну всё с той же кислой миной смотрели три собачьи головы.

Чёрный цербер с серебристыми зубами приблизился. Левая его голова задралась, выпустила струйку пламени. Центральная лениво прорычала:

— Ну и?

Всё-таки, спустя полгода, он её догнал. Стрелять было бессмысленно. Теперь вообще всё было бессмысленно.

— Чо ждёшь? Давай, разрывай, пей душу! — плюнула Жанна.

Правая голова, осторожно сомкнула зубы на автомате и настойчиво потянула к себе. Впутавшись из оружейного ремня, Жанна удивлённо заметила, что голова аккуратно положила автомат у стены. Центральная с какой-то грустью смотрела на Жанну:

— Как ты умудряешься вдохновлять повстанцев такой банальностью? И кстати, за ваши души мне не платят, — проворчала голова.

— Продажная сволочь! — ругнулась Жанна, не со зла, а скорее чтобы скрыть своё удивление: отчего-то ей показалось, что церберу невообразимо тоскливо.

— Им, по крайней мере, я нужен. А вот тебя повстанцы почему-то бросили.

Жанна поняла, отчего церберу плохо. Она разозлилась на себя за эту жалость, захотелось уколоть его:

— Наивняк! Их бы устроило любое пугало, лишь бы его боялись.

Левая голова фальшиво захихикала, правая деланно подкатила глаза.

— Ну да, я в курсе. Предложишь другие варианты? — сказала центральная.

— Пошли к нам, — ляпнула Жанна и сама испугалась.

Смех левой головы стал настоящим, а центральная хитро прищурилась:

— К вам, чтобы снова изображать пугало? — Смех затих… — Или к тебе?

У Жанны пересохло в горле, а ноги ослабли, будто исчезли чёртовы импланты. Проклятый пёс!

— Ко мне, — холодно сказала Жанна, но на щеке появился влажный след и что-то капнуло на землю.

На мгновение цербер задумчиво склонил среднюю голову, потом сказал:

— Хорошо. С одним условием. Ты уходишь от повстанцев.

— Боишься мести от корпорации? — удивилась Жанна.

— Со мной ни корпорация, ни повстанцы ничего не сделают, — печально прошептала средняя голова.

Жанна поняла и перестала сдерживаться.