Утро ворвалось в жизни людей обыденной суетой, незаметно и привычно. Никто не обратил внимание на восходящее солнце, не по приветствовал его в этом огромном городе, никто кроме него.
В ответ оно улыбалось нежно и ласково, окутало его своими мягкими лучами, как младенца, одарило ощущением свежести, перемешанной с лазурью, вдохнуло свежие силы для нового дня. Он открыл глаза и улыбнулся ему в ответ, сжался как пружина и потянулся, немного неуклюже, как будто кто-то мешал ему. Встряхнулся, высоко поднял голову и сделал глубокий вдох. Этот момент безмолвия и безмятежности был необходим как хлеб, для того, чтобы его память захватила всю гамму чувств сетью упоения и сохранила где-то в одном из самых светлых уголков сознания. Куда он заглядывает наиболее часто, для того, чтобы почерпнуть свежие силы, которые были необходимы, чтобы жить, дышать, чувствовать в этом мире, наподобие фильтра через который проходило все мировосприятие и познание сути вещей. Еще совсем недавно он понимал, что с ним происходит, но это прошло, подобно тому, как проходит лето, безвозвратно и немного неожиданно.
А сердце стучало и звало так далеко, что не было возможности проследить за его стремительным порывом, как нет возможности прыгнуть выше головы. А что если так? Тогда зачем жить, думать, мечтать и страдать.
Но это не тревожило его нисколько, так как сегодня, спустя какие - то ничтожные минуты, должно произойти то, ради чего сам человек живет и борется.
Неужели это происходит с ним, человеком из крови и плоти? Как он смог почувствовать это необъяснимое, глубокое и великое чувство - любви, которое теперь нещадно сжигало изнутри, душило и скручивало снаружи.
Время, самый главный враг любого человека напоминало о себе, сливаясь с боем часов, висящих на стене. Следовало спешить. Он не понял, как выполнил все утренние процедуры, как будто на автопилоте, совершенно безразлично и равнодушно к себе еще раз убедился в наличии ключей в кармане, захлопнул дверь и побежал к пожарному выходу на крышу так быстро, как мог в данный момент.
Она сидела на самом краю карниза и невинно, как ребенок улыбалась, словно делала это в первый раз, отчего все происходящее напоминало прекрасный цветной сон или великий шедевр непревзойденного мастера.
Несколько минут пребывания в полной тишине были развеяны порывом ветра, всколыхнувшего прядь длинных волос, которые на мгновение срыли ее лицо. Наконец дар речи, значимый и необходимый каждому человеку, вернулся к нему.
- Привет! - произнес он совсем робко, так словно боялся спугнуть бабочку.
- Привет! - не собираясь искать ничего более остроумного для продолжения разговора, сказала она.
- Можно присесть рядом?
- Да, если хочешь, только аккуратно.
Он, подошел к самому краю, взглянул вниз. С высоты орлиного полета люди, дома, машины казались такими ничтожными, что от страха начала кружиться голова, но, собрав всю свою волю в кулак, присел рядом. Решился, приподнял взгляд, окунулся в бездонную глубину ее зеленоватых глаз, в те самые уголки, откуда еще никто не возвращался, замер и оцепенел, дыхание его остановилось, как и сердце, а глаза умоляли только о пощаде, о снисхождении к его ничтожному существу.
Наконец она медленно моргнула, как бы невзначай, и отвела пронзительный взгляд в сторону.
- Я не опоздал, - побеспокоился он, как волнуются люди, всегда и везде успевающие.
- Нет, ты пришел во время, - констатировала она.
- Знаешь, я рад, что мы можем быть вместе, в такое прекрасное утро.
- Зачем ты говоришь это, ты знаешь, почему я здесь.
- Да, но послушай, как стучит мое сердце.
- Верно, ты можешь это чувствовать, но не я.
- А ты попробуй, - смело сказал он, схватил ее руки и прижал к своей груди, горящей, как огонь, способной обжечь любого, кто посмеет прикоснуться.
Пауза, затем удар, повторение, он, казалось, был готов на все, лишь бы она смогла ощутить огонь его любви, стук его живого сердца, научиться любить, страдать, томиться и желать. Его надежда была с ним, и она должна была пережить его, во что бы то ни стало, для достижения одной цели, счастья, которое должно было наступить в жизни, того, кого ты любишь, независимо от обстоятельств, сложностей и превратностей жизни с ее неповторимыми загадками и изменами.
- И что? - удивленно посмотрела она в его палящие глаза - Что я должна была ощутить?
- Неужели ты не чувствуешь, так не бывает, это не правда.
- Нет, это правда - сказала она, и ее могучие крылья размахнулись в разные стороны, легкий ветерок пробежал по нежному оперению, кончики перьев вздрогнули, от чего на мгновение ослепили своей невероятной белизной, - Ангелы не могут чувствовать, просто пойми это, есть веши которые нельзя изменить, переделать, простому человеку.
- Это не так, должен же быть выход, ты покинешь меня, я не смогу жить без тебя, мое сердце умрет, остановится.
- Перестань говорить глупые мысли вслух, я пришла сегодня, что бы попрощаться с тобой, потому что моя работа выполнена, роль, отведенная мне завершена, ни что не держит меня здесь более.
- Ты спасла мою жизнь, изменила ее, сделала понятной и значимой, пробудила от сна, зажгла огонь во мне, и теперь покидаешь...
- Нет, я буду рядом, только ты больше не увидишь меня.
- Пойми, я тебя люблю, а знаешь, что это значит?
- Нет. Любовь в вашем понимании для меня недоступна, я устала повторять, что чувства и иные человеческие слабости непонятны мне.
- Но ты же можешь попытаться?
- Все это просто пустота, слова, игра воображения, смирись со слабостью, поглоти это внутренние безумие, живи дальше, я думаю, что у тебя все еще впереди.
- Прости меня!
- За чт.. - не успела она договорить, как его руки обхватили ее шею, их губы сомкнулись, какая - то теплая жгучая масса разлилась внутри нее, заполняя собой, унося в самую глубь, которая находиться, за пределами понимания, от этого она впервые за все время своего существования почувствовала страх перед неизведанным, могучие крылья дернулись, ударились о поток воздуха, захватили его, и как натянутая пружина, рванули назад, спасая свою хозяйку от жарких объятий.
Их руки разомкнулись, она инстинктивно оттолкнула его и воспарила в воздухе над огромным мегаполисом, развернулась, поймала поток и замерла.
Он не понимал зачем это сделал, да собственно говоря ему было все равно, даже если бы это было последним, что пришлось бы сделать в своей жизни. Как стучало сердце, как оно билось, казалось, что вырвется из груди, и зажжет, наполнит все вокруг этим светом.
- Зачем, ты сделал это? - как всегда спокойно, но с некоторой ломотой в голосе спросила она.
Он поднялся и взглянул на нее. В ярких лучах солнечного света она была прекрасна и неотразима. Ее вопрос отразился от стен зданий и эхом повторился в его голове, потом еще и еще, а он мог только смотреть на нее. Ему почти показалось, что он сам мысленно парит, прикасается к ней, дарит радость, вкладывая частичку самого себя, в каждое мгновение проводимое рядом.
- Скажи, зачем? - повторила она более громко.
Чувства переполняли его, били фонтаном настолько сильно, что он закричал так громко, как только может человек! - 'Я люблю тебя, слышишь, люблю!'
Когда эхо стихло, он пристально посмотрел на нее, ожидая, надеясь на чудо, на соломинку, за которую, хватается каждый утопающий...
- Прощай! - сказала она и махнула рукой, так что можно было подумать: всего происходящего и не было.
- Нет, ты чувствовала, ты отвечала, слышишь, ты жила. Хочешь, докажу, тогда смотри, выбери сама, кто - ты?
Он развел руки в стороны, стоя на самом краю крыши и приготовился, ему было все равно, ибо если и были какие-то секунды счастья в его жизни, он их испытал, нисколько не жалея об этом.
Сознание наполнилось густым туманом, он почувствовал запах весеннего луга, нежность солнца и слабое дуновение ветра, и всего этого было достаточно, чтобы отдать ей, заставить все пережить, так, как чувствовал сам, хотя бы на мгновение.
Центр тяжести тела изменился, последовал слабый толчок, и воздушная масса схватила его в свои объятья.
Какое - то мгновение ему показалось, что гравитация изменилась, а затем целиком отдернула назад, открыв глаза, он понял, что она подхватила его в объятья и с силой бьет крыльями воздух, удерживая их на одной высоте.
- Так значит, все же ты чувствовала, ты челов..., - не успел он договорить, как почувствовал толчок, услышал крик, вызвать который могла только боль. Это было последним, что пришлось услышать ему в своей жизни, но ради этого чувства собственной правоты, веры в любовь и следовало жить. Иногда мы жалеем, что не успели, не смогли сделать что - то, попрощаться с кем - то, это не касалось его. Он успел крепко обнять и поцеловать ее, соприкоснуться с глубиной полета, мгновения, которое превратилось в вечность, сопровождаясь порывом безумного счастья и невиданной высоты.
Она не знала, почему отвечает ему, и что могло давать такую легкость, бесконечную нежность, это больше не волновало ее, отбросив все, целиком и полностью жадно отдавалась тому, что чувствовала, наслаждаясь каждым мгновением отведенного времени. Неужели именно это и значит жить, звучало внутри нее, как песня, обдавая жаром все тело...
Не прошло и нескольких минут, как к двум телам, лежащим на асфальте, подошел полицейский. Его коллеги, помогали расчистить зону для экспертов, отгоняя зевак от места происшествия.
Офицер снял солнцезащитные очки и поднял голову вверх: с неба падал, как показалось сперва, снег, но присмотревшись внимательно он понял - это были перья, какие - то мягкие, нежные, пушистые и почти невесомые. Схватив одно из них в воздухе, прижал к себе, после чего почувствовал прилив тепла в душе такой сильный, которого давно уже не ощущал. Он положил перо в карман рубашки и, глубоко вдохнув, посмотрел вниз. На асфальте лежали два тела, вокруг которых в своеобразном танце кружились белоснежные лоскутки счастья, разлетались в разные стороны, и никакая сила не могла остановить их безудержную и озорную пляску. Люди жадно хватали и передавали эти белоснежные огоньки друг другу, смотря, как небо щедро одаривает их частичкой нетленного покоя.