Неделько Григорий Андреевич. Листок желаний

Григорий Неделько

"Листок желаний"

Гринвич-роуд, 27. В этом доме жила Элайза Уитакер, девочка с тёмными волосами и голубыми глазами. Её родители были порядочными и верующими людьми; можно было бы даже назвать их строгими, но эта строгость никак не распространялась на Элайзу. Они не интересовались, куда она идёт гулять, - разве что мать бросала короткую фразу: "Ты на улицу? Надень куртку". Элайза кивала и шла гулять в одной толстовке.

За успехами дочери в школе следил отец. В перерывах между баскетбольными матчами он сворачивал спортивную газету и интересовался, какие Элайза получила оценки.

- Да так... - отвечала девочка. - Опять была математика. Эта злючка мисс Блум снова ко мне придиралась. На физ-ре я проводила зарядку... Ладно, я пойду, пап.

- Ну, иди, иди, - бубнил себе под нос отец и разворачивал газету как раз к тому моменту, когда заканчивалась реклама.

Под восторженные крики болельщиков и "slam'ы"-"jam'ы" комментаторов Элайза поднималась на второй этаж, к себе в комнату, включала музыку, ложилась на кровать и... может, звонила своей подружке Трэйси или открывала книжку, или разглядывала потолок, размышляя о чём-нибудь.

Тем для размышлений у Элайзы было не так много, как и у любой девочки, которая в свои двенадцать лет не особенно запаривается над жизнью. Слова вроде "запариваться", "оттягиваться" и "кайфовать" были в почёте у ребят; Элайза пользовалась ими только потому, что так же разговаривали Трэйси и Мартин. Мартин был выше остальных ребят и немногим старше её, носил короткую стрижку, то и дело взъерошивал свои светлые волосы и глядел на мир с победным выражением на лице. Элайза не смогла бы ответить, как она относится к Мартину, но он был высоким и симпатичным, к тому же он нравился многим девчонкам в школе. Возможно, Элайза обратила на него внимание, так сказать, за компанию. Но, наверняка, немаловажно было и то, что Мартин совсем её не замечал. То есть в упор. Неудивительно, что Элайзу это задевало и заставляло проявлять к Мартину интерес.

Приключений в жизни Элайзы было не так много. Пару раз они с Трэйси забирались на территорию завода по производству пластмассы, но не успевали насладиться радостью свершенного авантюризма, как из будки выбегал сторож и прогонял их. Они стремглав бросались прочь, перелезали через забор и бежали по улице, смеясь на ходу. Во второй раз сторож попытался напугать их, сказав, что спустит собак. Только собак у него никаких не было, и девчонки, придя в себя и отдышавшись, потом ещё долго обсуждали толстого сторожа, глупое выражение у него на лице и его несуществующих сторожевых псов. Вот такое времяпровождение Элайза называла "кайфовым".

- Кайфово было, правда? - спрашивала Элайза.

- Да, классно повеселились, - отвечала Трэйси, которая предпочитала соглашаться со своей подругой и во всём её поддерживать.

Конечно, ни та, ни другая никогда не разговаривали так при родителях. Элайза вела себя не то чтобы тихо, но отстранённо: она отделилась от родителей, как ветка отделяется от дерева, и благодаря этому приобрела определённую степень свободы. Трэйси пыталась подражать подруге, но у её родителей были совсем другие взгляды на воспитание детей. Если Трэйси приносила из школы "двойку", её наказывали; если "пятёрку" - хвалили и разрешали посмотреть её любимый сериал про спасателей, который показывали поздно вечером; если в дневнике была записана "тройка", мама негромко, но выразительно фыркала, а отец говорил, что он недоволен и всем своим видом выражал это недовольство. "Четвёрки" в доме Трэйси не замечали, как не замечают нечто само собой разумеющееся.

За исключением двух вылазок на завод - или диверсий, как их, с подачи своего одноклассника Джозефа, называла Элайза, - да безобидных шалостей (нарисовать на учительницу карикатуру, подбросить какому-нибудь мальчику анонимное любовное послание), жизнь Элайзы и Трэйси ничем не отличалась от жизни среднестатистических двенадцатилетних девочек.

Так же, как и другие, они вели дневники.

Рисовали длинноволосых красавиц в тетрадках или на отдельных листочках.

Ходили друг к другу в гости.

Обсуждали любимые сериалы, мальчиков и школу.

И ненавидели учительницу по математике мисс Блум.

Элайзе повезло: она сидела на последней парте и редко привлекала внимание мисс Блум. С другой стороны, на математике её соседом по парте был Джозеф, плотненький и щекастенький. Джозеф любил поболтать и отчего-то считал, что Элайзе интересно его слушать.

Мисс Блум чинно прохаживалась перед доской; дети в классе записывали примеры под диктовку учительницы; Элайза рисовала в тетрадке новую красотку, а Джозеф что-то шёпотом наговаривал соседке в правое ухо. Вдохновение на секунду покинуло Элайзу - Джозеф воспользовался этим и усилил осаду.

- ...И, представляешь, это всегда происходило. Такой прикольный фильм...

- Какой прикольный фильм? - скорее на автомате, чем по собственной воле, спросила Элайза.

- Ну, про который я тебе рассказываю. "Листок желаний". Я вчера в кино посмотрел. В общем, там один парень, лузер и всё такое, может написать на листке чьё-нибудь имя. И этот человек... Он, ну, как бы, сразу станет к парню по-другому относиться. Будет дружить с ним, угождать ему и т. п. Прикинь?

- Прикинула. А дальше что?

- А дальше такое начинается...

- Как в триллере, что ли?

- Ага. Это самый клёвый триллер, который я видел. И сюжет такой, вроде фантастический, но классный...

- Понятно. И чем всё заканчивается?

- Ну-у... Может, я не буду рассказывать? Вдруг ты захочешь глянуть.

Элайза пожала плечами.

Джозеф испугался, что она опять вернётся к рисованию, и решил удержать её внимание.

- Короче, слушай, этот чувак...

- Элайза Уитакер.

- Что "этот чувак"? М? - Элайза смотрела на Джозефа - но тот молчал, уткнувшись носом в учебник.

- Элайза Уитакер, я к вам обращаюсь.

Только тут девочка поняла, что слышит звучный, но лишённый всяких интонаций голос мисс Блум.

- Да, мисс Блум?

- Идите к доске и решите задачу.

Элайза огляделась в поисках помощи: кто-то что-то шептал ей, но она не могла разобрать слов.

- Э-э... - сказала Элайза. - Какую задачу?

- Если вы не знаете, какую задачу мы решаем, может быть, вы знаете, что такое дневник? Будьте так любезны, передайте его мне.

С каменным выражением на лице Элайза отдала мисс Блум дневник. В колонке справа, напротив слова "математика", появились оценка ("два") и роспись учительницы. Мисс Блум вернула дневник Элайзе. Девочка выразительно глянула в сторону Джозефа, но толстый паренёк делал вид, что читает учебник и решает задачу - выходило это у него очень натурально.

Свою "пару" Элайза уже получила, так что она могла не волноваться и спокойно дорисовать красотку Скарлетт с невероятно длинными ресницами.

Даже самый ужасный урок не может продолжаться вечно. Прозвенел звонок, мисс Блум задала на дом шесть задач (на взгляд всего класса, кроме пятёрочницы Дианы, - явный перебор), села за стол и переключила внимание с детей на документы, разложенные в аккуратные стопочки.

Элайза собрала портфель и вышла в коридор. По дороге она бросила взгляд на Джозефа: он выглядел очень виноватым. Впрочем, стоило пареньку выйти из класса, как он тут же подбежал к знакомым мальчишкам и радостно закричал, что хочет поиграть с ними в мячик.

В коридоре Элайзу уже ждала Трэйси.

- Как артобстрел? - спросила Трэйси, папа которой был военным. - Выдержала? Что выдала Злюка на этот раз?

- Не знаю, я не поняла.

- Как так?

- Да задачу какую-то.

- А-а... А у нас природоведение было. Я делала доклад по лесам Амазонки. "Пять" получила.

- Молодец. А я "пару".

- Сочувствую. Но это ж Злюка...

- Ага...

Трэйси решила поддержать подругу:

- Да мне ни за что "пятёрку" бы не поставили, если бы не иллюстрации. Мы всей семьёй рисовали эти жуткие леса. - Слово "жуткие" заменяло в лексиконе Трэйси большинство ругательств. - Представляешь, даже мой младший брат солнышко нарисовал.

- Здорово.

Элайза плохо представляла, о чём говорит Трэйси, потому что они с родителями редко делали что-то вместе, разве что ужинали и смотрели комедийное шоу того парня, чьё имя Элайза всё время забывала.

Элайза присела на корточки и открыла портфель.

- А я вот что нарисовала, - сказала она, вытащила тетрадь и показала Трэйси Скарлетт.

- Какая красивая... - выдохнула Трэйси. - У меня такие красивые никогда не получаются.

- Жалко, что за это оценки не ставят, - сказала Элайза, снова пряча рисунок в портфель.

- Да не волнуйся ты так. Наверстаешь всё и со Злюкой, и вообще... А на рисовании ты всех обгонишь.

- С рисованием у меня проблемы, ты же знаешь.

- С ним у всех проблемы. Но кто-то получает "тройки", как я, а кто-то "четвёрки", как ты.

- А кто-то "пятёрки".

- Ну, это отдельный случай. Заслужить "пятёрку" по изо можно, только если родиться ей.

- Ага.

Речь шла об отличнице Диане, но она была не настолько интересной персоной, чтобы посвящать ей разговор.

- А тебя мисс Фло недооценивает, - сказала Трэйси.

Элайза только пожала плечами.

- Вообще, на тебя не похоже... - заметила Трэйси, немного неуверенно - она никогда не критиковала Элайзу и считала, что это не по-дружески.

- Ты о чём?

- Странно, говорю, что ты получила "пару" из-за невнимательности... Не в твоём стиле.

- А-а... Так за это спасибо Джозефу.

- Он всё ещё тебе надоедает?

- Я бы не сказала, что надоедает... Просто жужжит, как пчела, а звук выключить нельзя.

- И о чём он жужжал на этот раз?

- Дай-ка вспомнить... Про какой-то фильм... "Книга мечтаний" или что-то вроде того. Или не "книга"... Он ещё в кинотеатрах идёт.

- "Листок желаний"?

- Точно.

- Я его тоже видела.

- И как он? Джозеф утверждал, что прикольный.

- Да, клёвый фильмец. Особенно мне конец понравился, когда главного героя...

- Трэйси, не надо - с меня хватило Джозефа.

Трэйси с сочувствием поглядела на Элайзу.

- Ты всё ещё расстроена из-за Злюки?

- Есть немножко.

- И откуда, интересно, в людях берётся такая... такое... такая... - Но слово Трэйси так и не подобрала, и оно беззвучно повисло в воздухе.

Элайза пожала плечами.

- Ладно, пойдём, а то на урок опоздаем. У тебя что сейчас?

- Литература.

- А у меня английский.

- Из огня да в полымя.

- Да уж...

- Вот бы сделать как-нибудь так, чтобы учителя относились к нам менее строго.

- Чтобы хорошие оценки ставили?

- Да. Или хотя бы не придирались. Не ругали и не выставляли в жутком свете.

Элайза спускалась по ступенькам и думала о том, что не сделала задание по английскому, и если этот день - один из так называемых "неудачных дней", то она вполне может получить ещё "пару". А Трэйси, как выяснилось в конце пролёта, думала совсем о другом.

- Слушай... - сказала тихо и загадочно. - А что если мы так и сделаем?

Элайза отвлеклась от своих невесёлых мыслей.

- Как сделаем?

- Изменим наших учителей.

- Каким макаром?

- Ну, как в фильме, с помощью "Листка".

Какое-то время две подружки просто смотрели друг на друга, ни слова не говоря. Сколько это продолжалось - неизвестно, но молчание так и не было нарушено, вернее, никто из девочек не заговорил - тишину разрезала громогласная трель звонка. Элайза и Трэйси тотчас сорвались с места и помчались по коридору.

Запыхавшаяся Элайза вбежала в класс, когда от урока прошло уже полторы минуты - об этом ей сообщила миссис Присс, которая во всём любила точность. Учительница не оставила в дневнике девочки запись об опоздании, но проводила её до парты холодным и недовольным взглядом.

Элайза разложила на парте книжки, тетрадки и ручки и привычно погрузилась наполовину в английский язык, наполовину в мир рисованных красавиц.

Ей повезло: миссис Присс брала тетрадки с домашним заданием у нескольких учеников, и на этот раз в их список девочка не вошла. Её даже ни разу не спросили, хотя, когда Элайза поднимала голову, задумавшись над очередной деталью вечернего туалета Скарлетт, она замечала строгий взгляд миссис Присс, направленный прямо на неё...

Когда Элайза вышла из класса, Трэйси схватила её за руку и повела в уголок.

- Ты чего это? - Элайза удивлённо смотрела на подругу.

Вместо ответа Трэйси присела на корточки, прислонилась к стене и стала рыться в портфеле. Наконец она извлекла на свет тетрадку, из которой уверенным движением вырвала центральный лист. Потом достала фломастер, положила на колени учебник математики, а на него - чистый бумажный лист в клеточку.

Элайза присела рядом, молча наблюдая за действиями подруги.

- Я весь урок не могла усидеть на месте. Вертелась, вертелась. Всё думала: это же отличная идея! - говорила Трэйси, выводя красивым почерком какую-то надпись наверху листка. - Если нам удастся... если мы всё сделаем правильно, как в фильме... Я думаю, у нас получится. Должно получиться, да, Эл?

Элайзе хотелось ответить "Да, Трэйс", но она была словно загипнотизирована текстом, который появлялся на бумаге, этими ровными розовыми буквами. "А вдруг, и вправду получится? А вдруг удастся?", - думала Элайза.

- Эй, девахи, чем это вы тут страдаете?

Элайза и Трэйси одновременно подняли головы, и их взглядам предстал Пит Мэйхи, самый неряшливый парень во всей школе. Он всё время жевал жвачку и говорил "крутые" слова, так как думал, что это делает его круче.

- Это ты страдаешь, а мы нет, - неожиданно резко сказала Трэйси. - Оставь нас, а?

- А чё это вы тут пишете?

Пит попытался заглянуть в листок, но Трэйси тут же прижала его к себе:

- Не твоё дело.

- Пит, отстань, а? - сказала Элайза.

- Да чё вам, жалко, что ли?

- Нам жалко тратить время на разговоры с тобой. - В голосе Трэйси послышались командные нотки отца.

- Ну и идите вы... - Пит не придумал куда, поэтому ограничился тем, что хрюкнул и убрался восвояси.

Трэйси снова положила листок на учебник, дописала последние несколько букв и закрыла кавычки. Две девочки разглядывали то, что получилось; их глаза горели. Элайза забыла про Злюку Блум - в ней проснулась тяга к чудесному и волшебному.

- Ну вот, - резюмировала Трэйси. - Прямо как в фильме. Конечно, там название было написано не розовым маркером. Но в остальном...

Трэйси пребывала в эйфории; она уже представляла, как можно с помощью "Листка" изменить свою жизнь. А Элайзу занимали две вещи: первая - будет ли работать "Листок", и вторая - чем закончился фильм, ведь далеко не у всех триллеров хэппи-энды.

Трэйси нередко удивляла Элайзу своими поступками. Нельзя сказать, чтобы Трэйси чудила, но многое из того, что она делала, воспринималось людьми как странность. Вот и сейчас, вынырнув из тёплых грёз, она поступила довольно необычно: протянула "Листок" Элайзе.

Та вначале не поняла, что происходит, а потом удивилась:

- А как же ты?

- Ну, в фильме "Листок" находился всё время у одного чувака. И, мне кажется, у тебя он будет в безопасности... И ты никому не навредишь.

- Понятно.

Элайза уже потянулась за "Листком", но, прежде чем взять его, спросила:

- А если мы вдвоём будем писать...

- Нет-нет. Всё должно быть, как там.

- Думаешь?

Трэйси пожала плечами - эту привычку она переняла у Элайзы.

Была и ещё одна причина, по которой Трэйси отдала "Листок": она побаивалась. А Элайза её лучшая подруга, Трэйси ей доверяет. Элайза будет всё-всё ей рассказывать, и, может, потом они сделают второй "Листок". Было бы клёво...

Элайза забрала "Листок", сложила его пополам и убрала во внутренний кармашек портфеля.

Трэйси встала и отряхнула руки, как бы говоря: дело сделано, теперь у нас есть "Листок желаний". Но, конечно, ни одна из девочек не произнесла этого вслух.

Раздался звонок на урок...

Следующим - для Элайзы - был урок математики, и, естественно, её первую вызвали к доске. Отпустив колкость насчёт памяти современных детей, мисс Блум прочитала задачу, которую Элайза прослушала на предыдущем уроке. Девочка записала условие и задумалась. Мисс Блум не преминула воспользоваться этим, чтобы отпустить ещё одну обидную шуточку - вроде бы не в адрес ученицы, а на самом деле как раз про неё.

Через пять минут задача была решена (Элайза справилась бы ещё быстрее, если бы мисс Блум не отвлекала её своими замечаниями).

Вернувшись за парту, девочка открыла дневник и обнаружила в нём "тройку". Тогда она достала "Листок желаний", прикрыла его ладошкой и написала шариковой ручкой: Мисс Блум (Злюка). Элайза не смотрела фильм, о котором ей рассказывали Джозеф и Трэйси, и потому не знала, как надо записывать имена людей. Сойдёт и так, решила Элайза, тем более что полного имени мисс Блум она всё равно не знала.

- Что это ты делаешь?

Джозеф наклонился, чтобы заглянуть Элайзе за руку, но девочка быстро сориентировалась, убрала "Листок" в портфель и, коротко бросив: "ничего", - уселась на стуле с прямой спиной. Поза эта была для неё неестественна, и даже Джозефу поведение соседки по парте показалось странным, но, по своему обыкновению, он не придал этому значения, как не придавал значения большинству незначительных вещей.

Элайза жалела, что не смотрела фильм про "Листок желаний": во-первых, она не знала, когда начнутся изменения; во-вторых, может быть, есть некие условия, при которых "Листок" работает, а в противном случае - нет; в-третьих, чем же всё-таки закончился фильм? Если и есть здесь какой-то подвох, то какой? Надо обязательно сходить в кино. Только как допроситься денег у родителей, да ещё с "двойкой" и "тройкой"? Конечно, они не опекают Элайзу, как опекают Трэйси её предки, но иногда им в голову приходит, что надо бы вспомнить о родительском долге. Элайза не задумывалась над тем, хорошо это или плохо, но она подозревала, нет, она почти наверняка знала, что в ближайшие три дня денег на карманные расходы ей не видать. Конечно, можно расспросить о фильме Джозефа - или Трэйси, она более внятно пересказывает.

Элайза с изумлением обнаружила, что рассуждает о "Листке" как о волшебной вещи, в сверхъестественных свойствах которой ничуть не сомневается. Это было странно... но всё же: что, если получится?..

Элайза сделала внутреннюю пометку: расспросить Трэйси о фильме. Во всех подробностях.

После уроков Элайза и Трэйси, как обычно, встретились в раздевалке.

- Ну, как? - шёпотом спросила Трэйси.

- Я записала Злюку.

- Круто. Я бы тоже записала её первым делом.

- Слушай, а когда... короче, когда эта штука начнёт действовать?

- На завтрашний день.

- Только на завтрашний?

- Наверно, надо дать магии время.

- Наверно... Трэйс, ты не могла бы пересказать мне тот фильм... ну, который про "Листок". Только поподробнее, с разными деталями. Если у нас всё получится, я не хочу совершить те же ошибки, что и тот чувак.

- Э-э... ладно, я попробую. Только если что забуду - извини.

- O'K...

Фильм называется "Листок желаний", и его главный герой - Лоуренс, полный лузер, слюнтяй и вообще бесхребетное существо. Его увольняет босс, бросает любимая девушка, друзья от него отворачиваются, в довершении всего домохозяйка выгоняет его из квартиры, которую он снимает. И Лоуренс никак не может со всем этим справиться - ему не хватает характера, а сам он во всём обвиняет разгневавшиеся на него небесные силы. Он ищет жильё, но все ему отказывают: кого-то не устраивает его внешний вид, кого-то - баланс на его карточке ("Извините, у вас недостаточно денег, чтобы оплатить номер"). Наконец, он находит приют в тесной однокомнатной квартирке своего давнего знакомого, безбашенного растамана. Тот уезжает на растаманскую "конференцию" (всеобщее сборище почитателей Джа) и оставляет Лоуренсу квартиру. Её обстановку и атмосферу составляют "ароматы" марихуаны, тараканы и клопы, грязная ванная, убогая кухонька да сломанная вонючая лежанка. Лоуренс заходит в ближайший магазин, покупает бутылку водки, возвращается в ту помойку, которую ему теперь приходится называть домом, и напивается. Просыпается он, когда на часах уже 12 дня и солнце вовсю светит в грязное окошко. Лоуренс борется с бодуном при помощи водки. Неверной походкой он идёт на кухню, но в коридоре оступается и падает на пол. Бутылка водки разбивается. Лоуренс, матерясь, встаёт и пытается разглядеть, какая мерзость подставила ему подножку. И видит конверт. На нём в полях "Отправитель" и "Получатель" значатся имя и нынешний адрес Лоуренса. Словно бы он послал этот конверт сам себе. "Странно, не припомню такого", - говорит Лоуренс. Он поднимает конверт, распечатывает и находит внутри сложенный пополам листок бумаги и ручку. Что это значит? Мужчина ничего не понимает, и в первую очередь он не понимает, зачем ему это. Он уже хочет выбросить листок и ручку - наверное, свою роль здесь сыграли и злость, и плохое, что неудивительно, настроение, - но вдруг в конверте есть что-то ещё? Например, деньги. Сейчас они Лоуренсу совсем не помешали бы. Мужчина достаёт из конверта маленькую бумажку; в ней сказано, что, если написать на листке имя какого-нибудь - любого - человека, этот человек тут же начнёт к тебе хорошо относиться. Лоуренс хмурит брови, бросает бумажку на пол, раскрывает сложенный пополам листок и читает: "Листок желаний". Лоуренс думает, что кто-то над ним подшутил или какой-нибудь ненормальный, возможно, приятель растамана, ради прикола распихивает такие листки под дверь. Однако листок Лоуренс не выбрасывает, а кладёт в карман, вместе с ручкой. Поскольку заняться ему нечем, мужчина отправляется на прогулку; идти пешком ему не хочется, и он едет на своей машине, старой, помятой. Лоуренс останавливается возле бара "Забвение" и напивается там до чёртиков... Следующее, что он помнит, - это рожи двух полицейских, которые кричат на него и выписывают какие-то бумажки. Но этого мало: они вытаскивают Лоуренса из машины, бросают в ментовозку и везут в часть. Из протокола Лоуренс узнаёт, что он, "будучи в нетрезвом виде, не справился с управлением транспортным средством и врезался сзади в автомобиль служителей правопорядка". Лоуренса мурыжат в отделении и отпускают только ближе к ночи. Еле-еле передвигая ноги, он возвращается домой, в однокомнатный клоповник, и, голодный, уставший и злой, заваливается на кровать. В неконтролируемом порыве Лоуренс достаёт из кармана "Листок желаний", ручку и пишет: Гарри Кеннингс. Это имя начальника отделения. В полицейском участке Лоуренса столько раз им пугали, что имя прочно засело в подкорке и его невозможно было бы извлечь оттуда даже с помощью кирки. На следующий день Лоуренс опять просыпается поздно. В аптечке, полуразвалившейся, потрескавшейся и побитой, он находит "Алка-зельцер" и принимает его. По дороге из кухни Лоуренс замечает на полу, возле двери, новое послание. На сей раз это не таинственное письмо, а уведомление о том, что произошла досадная ошибка, что Лоуренсу приносят искренние извинения и что такое никогда не повторится. Он не понимает, о чём речь, а потом видит под пластиковой упаковкой все официальные документы, в которых записано, где, когда и что он нарушил. Это посылка из полиции. В обращении к Лоуренсу говорится, что он может "порвать, сжечь или иначе уничтожить все документы и к нему не будет предъявлено никаких претензий". Лоуренс спускает бумаги в унитаз. Затем запоминающийся кадр - его лицо крупным планом: мужчину посещает немыслимая, совершенно абсурдная мысль, и это отражается в его глазах, красных и заспанных, но молодых и полных жизни. Он достаёт из кармана "Листок желаний", раскрывает его. Несмотря на своё вчерашнее печальное состояние, Лоуренс прекрасно помнит, как писал на "Листке" имя начальника отделения. Но теперь, кроме названия, на "Листке" ничего нет...

На этом месте Трэйси пришлось прерваться, так как они подошли к развилке: одна дорога вела к дому Элайзы, другая - к дому Трэйси. Подружки ещё немного поболтали о том о сём - как всегда, когда не хочется расставаться, - попрощались и разошлись по домам.

По пути к Гринвич-роуд, 27, Элайзе встретился Пэтти. Это был довольно большой, лохматый, странного коричневого оттенка пёс; кто дал ему такую неподходящую кличку - неизвестно. Люди не замечали Пэтти, как будто его не существовало. В других районах и на других улицах бездомных собак подкармливали, а здесь это было не принято. Пэтти не обладал большим, отвислым животом, какой бывает у домашних питомцев, однако ему удавалось поддерживать неплохую форму. Элайза была не против взять Пэтти к себе домой, но она никогда бы этого не сделала. Кроме того, её родители, едва увидев это чудо бродяжничьей генетики, - Элайза была в этом уверена, - незамедлительно включат функцию "процесс воспитания": выгонят Пэтти и начнут читать нотации Элайзе. Это шло вразрез с её принципом наименьшего вмешательства родителей в жизнь ребёнка.

Так что Пэтти остался на улице, свернувшись клубочком у ворот семейства Уитакер, а Элайза, помахав ему рукой, вошла в эти самые ворота.

Вечером, когда пора уже было отходить ко сну, Элайза не могла сомкнуть глаз. Вот интересно, а поможет ли ей "Листок" так же, как герою фильма? Конечно, она не до конца знала сюжет, но идея с полицейскими ей понравилась. Если мисс Блум одеть в полицейскую форму и вручить ей свисток, она сойдёт за начальника всех копов в мире. Она сможет строить их в ровные колонны одним своим взглядом.

Элайза улыбнулась своим мыслям и задумалась о том, как же она теперь уснёт, если завтра, быть может, начнутся кардинальные перемены в её жизни? Вот только станет Злюка другой или нет? Да и вообще, возможно ли это? Элайза покачала головой, но в глубине души надеялась, что всё получится.

Свет ночника, как бабочек, привлёк в её комнату родителей. Они по очереди открывали дверь и, сонные и вялые, говорили, что пора спать. Элайза отвечала "Ага" и продолжала фантазировать. Кого ещё можно записать на "Листке"?

Элайза вскочила с кровати и открыла тумбочку, в которой хранились "Листок" и ручка (та ручка, которой она написала имя Злюки. Элайза решила, что всё надо делать, как в фильме, а там, насколько она поняла, у героя была специальная ручка. И у неё будет специальная, вот эта). Элайза волновалась, когда её рука выводила имена, и поэтому они остались на бумаге написанными крупными, размашистыми буквами:

Синди Уитакер

Эдвард Уитакер

Имена её родителей.

Ещё нет полуночи, значит, уже через несколько часов - завтра - она сможет узнать, действует ли магия "Листка" или всё это пустые фантазии.

Элайза положила "Листок" обратно в тумбочку и забралась под одеяло. Волновавшие её до того мысли куда-то подевалась, и она забылась крепким сном.

Утро пробралось за занавески радостными лучами апреля и коснулось лица Элайзы. Девочка засопела, сморщила носик, но не проснулась. Разбудил её не солнечный свет, а нежный поцелуй в щёку, давно забытый, а может, никогда и не существовавший.

Чудесный сон о береге моря, чайках и мягком песке растворился в небытии. Элайза подскочила на кровати и во все глаза уставилась на такое знакомое лицо. Мать глядела на дочь и улыбалась. Сначала Элайза подумала, что всё ещё спит. Наверное, она по-прежнему грезит, лёжа на мягкой подушке, удобно закутавшись в одеяло, и представляет себе... самое неожиданное, что она только могла представить, - любящую и заботливую мать. Нет, на родителей Элайза пожаловаться не могла, благодаря их жизненной позиции, отчасти сформированной самой Элайзой, девочка могла жить свободно и спокойно. Это касалось и отца, и матери. Но чтобы мать пришла в комнату Элайзы, поцеловала её да ещё глядела на неё любящими глазами...

А потом Элайзе вспомнилась "Листок". Значит, он... Да...

Элайза сглотнула - сделать это было сложно, потому что во рту вдруг пересохло, и сказала:

- Э-э... мам, э-э... Спасибо, что разбудила.

- Не за что, доченька. Вставай, тебе сегодня в школу. Но ты не спеши: одевайся, умывайся, а завтрак уже ждёт тебя внизу.

- Ага. Здорово.

- Вот и отлично.

Когда мать вышла и закрыла за собой дверь, Элайза бросилась к тумбочке, вытащила "Листок" и раскрыла его: все три написанные на нём имени исчезли. Элайза была так удивлена, шокирована и даже немного напугана происходящим, что не знала, как реагировать. Хоть она и ожидала этого, но, когда это случилось, она поняла, что была не готова к таким разительным переменам. Что сделать? Позвонить Трэйси? Не стоит, лучше поговорить с ней в школе, а то ещё родители подслушают. Куда деть "Листок"?.. Надо забрать его с собой, чтобы показать Трэйси и обсудить с ней... это.

Элайза снова взглянула на чистый лист бумаги в клеточку, озаглавленный: "Листок желаний". Девочка надеялась, что желания и дальше будут исполняться и не принесут ей вреда.

Успокоившись и приведя мысли в порядок, Элайза занялась тем, что обычно делала по утрам в будние дни: оделась, умылась, собрала портфель и спустилась к завтраку.

Элайза ожидала, что её отчитают, поскольку она задержалась. Но отец встретил её лучезарной улыбкой и словами "А вот и наша звёздочка".

- Привет... па. - Элайза называла отца только по имени, как это бывает в некоторых семьях, но сейчас, учитывая, что день исключительный и что отец рад её видеть (а в прошлом от него и лёгкой улыбочки дождаться было сложно), она решила рискнуть. Ещё раз проверить силу "Листка".

- Привет-привет. Садись за стол, мама приготовила вкусную кашку.

Мать, которая давно ничего не готовила, хотя в молодости была отличным домашним поваром, приготовила вкуснейшую манную кашу и украсила её кусочками клубники.

- Я не сыпала сахар. Добавь сама, по вкусу, хорошо?

- Э-э... хорошо.

За кашей последовал кофе со сливками вприкуску с шоколадным пирожным.

- Спасибо. Было... очень вкусно. - Элайза боялась ошибиться и разрушить внезапно возникшую идиллию, поэтому тщательно подбирала слова.

- Не за что, милая.

- Ну, я пошла.

- Будь осторожна.

- Ага, буду. Пока.

Родители ещё что-то говорили - наверное, прощались, - но Элайза их не слышала: она уже выбежала на улицу и быстрой, немного нервной походкой направилась к автобусной остановке.

На этот раз Элайза дожидалась Трэйси, и когда та появилась в коридоре, схватила её за руку и отвела в сторонку.

- Что такое, Эл? Ты какая-то... сама не своя.

- Нет, со мной-то как раз всё в порядке. А вот родители...

- Окрысились на тебя, да? Но за что?

- Не окрысились, в том-то и дело, а совсем наоборот. Помнишь это? - Элайза оглянулась на всякий случай, но никто не обращал на них внимания.

Трэйси увидела перед собой "Листок желаний", пустой, без единого имени.

- Это... тот же самый? - не веря своим глазам, спросила она.

- Да. Ты же не думаешь, что я стану тебя разыгрывать?

- Да уж... Ты сейчас в таком состоянии... Вряд ли это розыгрыш. Но, значит...

- Значит. - Сказала Элайза и поставила в этом предложении жирную точку.

Глаза Трэйси загорелись.

- Вот здорово! А...

- Девочки, а вам на урок не надо? - Охранник, которому платили мало, но которому до всего было дело, подошёл к ним, держа в руках банку кока-колы - наверное, купил в одном из автоматов в коридоре.

- Нам? Естественно, надо. Пошли, Трэйс.

- Пошли, Эл.

- До свидания.

Охранник проводил их безразличным взглядом и, крякнув, поплёлся к своему рабочему месту.

На втором этаже девочки, взволнованно дыша, договорились встретиться на перемене, чтобы всё обсудить, и побежали каждая в свой класс.

Перемены пришлось ждать почти два часа, потому что миссис Блэкинхарт, учительница литературы, проводила спаренный урок и после первой части не разрешала никому выходить из класса. Разве что в туалет. Миссис Блэкинхарт считала, что учебный процесс должен быть непрерывным, глубоким и приносить немедленный, видимый и ощутимый результат. Однажды директриса вызвала её на разговор, хотела переубедить, но это оказалось бесполезно: такие, как миссис Блэкинхарт, не сдают своих позиций врагу и ожесточённо борются до конца. К тому же директриса, Пампушка Золли (Изольда Вэйнс), не отличалась напористым характером - когда это касалось учителей, учеников и школы. Тем не менее, она, как и три года назад, занимала свой пост и никто не пытался её сместить.

Вот почему около двух часов Элайза мучилась на уроке литературы, стараясь не думать о "Листке", слушать миссис Блэкинхарт, читать учебник и рисовать в тетради. Мысли о "Листке", без особых усилий, заглушали всё остальное. Элайза положила голову на руки и стала думать о пляже... о золотом, блестящем на солнце песке... о накатывающих на берег зелёно-голубых волнах... о чайках, парящих в вышине или устремляющихся вниз, к морю, чтобы выхватить из воды рыбу с искрящимися чешуйками... Элайза вспоминала свой сон и погружалась в него, неспешно, но неостановимо, чему не в малой степени способствовал умиротворяющий бубнёж миссис Блэкинхарт. Элайза старалась не заснуть - но так приятно было качаться на волнах, слушать песню ветра, глядеть на облака... до тех пор, пока миссис Блэкинхарт не повысила голос и не вырвала Элайзу из её грёз.

- И чтобы это было в последний раз! Ясно, Джонс?

- Ясно, - ответил один из "троечников".

Миссис Блэкинхарт держала в руках рисунок, на котором военные брали штурмом школу и захватывали в плен миссис Блэкинхарт. Учительница положила рисунок на стол, чтобы потом приобщить его к "делу". Бюрократическая сущность миссис Блэкинхарт требовала, чтобы информация о самых ненадёжных учениках хранилась в папках, которые она называла "делами". Эти "дела" она с неизменной периодичностью показывала Пампушке-директрисе. Та говорила: "Спасибо за бдительность", и миссис Блэкинхарт отдавала ей "доказательства" - записки, рисунки, фигурки из бумаги, - которые Пампушка с чистой совестью выбрасывала в мусорное ведро.

Миссис Блэкинхарт откашлялась, как делала каждый раз, когда хотела задать ученикам что-нибудь сложное, но тут прозвенел звонок, и ей пришлось довольствоваться домашней работой.

Элайза первой, словно вихрь, вылетела из класса, задев по пути "крутого парня" Пита.

- Эй, чувиха, поосторожнее!

Но Элайзе было не до него.

Хотя это была так называемая "большая" перемена, она показалась девочкам очень короткой. Они не пошли в столовую (так как ещё не проголодались, да и времени на еду у них не было), а встали у стены на первом этаже, подальше от чужих взглядов, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию. Если "Листок" работает, то надо непременно этим воспользоваться. Но как убедиться, что они не ошиблись? Вдруг предки Элайзы каким-то необыкновенным, но совершенно не магическим образом превратились в любящих и заботливых родителей?

- Может, они передачу какую по телику посмотрели? - предположила Трэйси.

- Не знаю. Не уверена.

Оставался единственный вариант: проверить, изменилась ли мисс Блум. Предположение, что она может быть милой и ласковой, было намного абсурднее и невероятнее предсказания о том, что планету захватят плюшевые мишки с бластерами. Но выбора у девочек не было...

Кабинет мисс Блум находился на втором этаже. Когда дверь с номером 217 открылась, мисс Блум повернулась к девочкам; на её лице отражались недовольство и неприязнь. Но учительница тут же расплылась в широкой улыбке.

- А-а, это ты, лапочка, - елейным голосом проговорила мисс Блум.

- Э-э... я? - уточнила Элайза.

- Тебе что-то нужно?

Элайза смотрела в лучащиеся добротой глаза мисс Блум, и девочке делалось всё неуютнее.

- Мы, пожалуй, пойдём.

- Заходи в любое время, Элайзочка, - проворковала мисс Блум, но её голос немедленно стал твёрже, когда она добавила: - А ты, Трэйси, не забудь закрыть дверь.

- Кажется, на меня действие "Листка" не распространяется, - сказала Трэйси, когда они вновь оказались в коридоре.

- Да, видимо, только ко мне одной люди меняют отношение.

В этот момент мимо, с видом короля, прошествовал Мартин. Он остановился на секунду, прямо напротив Элайзы и Трэйси, привычным движением взъерошил волосы и, даже не глянув в сторону девочек, которые смотрели на него во все глаза, пошёл дальше. Да, Мартин был чуть старше них, но это не давало ему право так себя вести, считали подружки. Большинство девчонок в школе задевало такое отношение к ним Мартина, а сам "мачо" общался лишь с девушками на два-три года старше него.

Элайза достала из портфеля "Листок", Трэйси подложила под него всё тот же учебник по математике, и в квадратиках на бумаге появилось новое слово: Мартин.

Следующим был урок изо. Элайза любила рисовать, но требования, которые предъявляла к ученикам мисс Фло, абсолютно девочку не устраивали. Она хотела рисовать в своей манере, но эта манера, в свою очередь, не устраивала мисс Фло.

Учительница изо была пожилой незамужней женщиной, которая искренне полагала, что, при должном старании, из любого ученика может получиться Санти, Айвазовский, Ван Гог или Дали. Элайза не хотела гнаться за мастерами - она приходила на уроки изо, чтобы рисовать. Но мисс Фло каждый раз критиковала её, причём прилюдно, а потом, уже наедине, по секрету, говорила, что она, Элайза, её любимая ученица. Девочка плохо понимала логику учителей, а над логическими вывертами мисс Фло предпочитала вообще не задумываться.

Когда урок закончился, ученики высыпали на перемену, чтобы узнать приятную (для них) новость: спаренного урока физкультуры сегодня не будет. Физрук уволился, а нового пока не нашли. Никто из учителей не может провести свои уроки вместо отменённых, так что детей отпускают домой. Кто-то из особо эмоциональных детишек разразился громким "Ура-а-а!", и плотный поток из радующихся детей хлынул в раздевалку. Толпа разделилась на группки, потом на отдельных учеников, которые (пока школьное начальство не отменило своего решения) с невероятной радостью на лицах выбегали из школы...

...- А что было дальше? - спросила Элайза.

- Где? - не поняла Трэйси.

- Ну, в том фильме.

- А-а... М-м... А на чём я остановилась?

Элайза напомнила, и Трэйси продолжила пересказывать сюжет.

...Вначале Лоуренс не верит в произошедшее - настолько оно нереально. Но вот "Листок", и на нём, кроме названия, ничего. А вот ручка: этой самой ручкой он вчера написал на "Листке" имя начальника отделения, и поэтому ему простили его вчерашние прегрешения. Поэтому ли? Есть только один способ проверить. Лоуренс пишет на "Листке" имя любимой девушки. Он звонит ей, но она не хочет с ним разговаривать. Вначале Лоуренс злится: на себя - за то, что поверил в такую чушь, и на "Листок" - за то, что он не действует. Но потом, поразмышляв, Лоуренс приходит к выводу, что "Листок", наверное, изменяет людей только на завтрашний день. Это может быть самообманом, ещё одной попыткой (вроде глушения проблем алкоголем) уйти от реальности, но Лоуренс ничего не теряет. Он уже опустился на дно - а этот "Листок" может дать ему шанс выбраться оттуда... Мужчина пишет на "Листке" имена, которые первыми приходят ему в голову: друзей, бывших начальника и делового партнёра (Лоуренс раньше работал в финансовой сфере), консьержки, бабки, живущей этажом выше, и ещё нескольких людей. День Лоуренс проводит как обычно и ложится спать со странным чувством, словно бы смесью ожидания, страха и неуверенности. На следующий день он первым делом снова звонит бывшей подружке. Она растекается перед ним, как масло на раскалённой сковородке, и предлагает встретиться, и помириться, и опять быть вместе, и исполнять любые его желания и капризы... Лоуренс не отвечает ей ничего конкретного, нажимает на рычаг старого телефона, а потом звонит бывшему деловому партнёру. Тот умоляет Лоуренса вернуться. "А как же босс?", - спрашивает Лоуренс. "Босс не против. Более того, он сделает всё, чтобы восстановить тебя на работе. Я сейчас на совещании - хочешь, дам ему трубку?" "Угу". С Лоуренсом говорит босс, и ни капли иронии, сарказма или издёвки, которые свойственны начальнику, мужчина не слышит в его голосе. Босс предлагает любые условия работы, повышение в должности, всё, что Лоуренс пожелает... Тот говорит, что подумает, и кладёт трубку. Он ошарашен - но он понимает, что это его Шанс. Лоуренс не знает, сколько будет длиться эффект "Листка", и потому принимается немедля вытаскивать себя и свою жизнь из выгребной ямы. Он возвращается на работу; как и обещал, босс даёт ему повышение. Лоуренс снова встречается с любимой девушкой и заодно обзаводится ещё пятью-шестью, имена которых он предусмотрительно вносит в "Листок", благодаря чему девушки не ревнуют его друг к другу. Лоуренс возобновляет старые связи, у него появляются новые друзья. В барах ему предлагают бесплатную выпивку. В магазинах - бешеные скидки. В банке - ссуду под немыслимо маленькие проценты (только ему, как VIP-клиенту). В ресторанах его обслуживают по высшему разряду и облизывают с ног до головы. По сути, Лоуренс может получить всё: от любой машины до любой девушки; он может побывать в любой точке земного шара; он может менять программу передач на телевидении так же легко, как и Законодательство, - всё это в его власти, главное, записать на "Листке" нужные имена. Лоуренса пытаются убить, покалечить, арестовать, скомпрометировать, но "друзья", которых он получил благодаря "Листку", оберегают его от всех напастей. Имена врагов Лоуренс немедля вносит в "Листок". И вот, в тот момент, когда Лоуренс чувствует себя повелителем мира, его внезапно охватывают ужас и отчаяние. Он добился всего, ему не к чему стремиться, у него больше нет цели в жизни. И ведь всё, что он нажил, - всё это ненастоящее, поддельное. А что, если магия "Листка" пройдёт и он снова станет тем, кем был, - никем и ничем, - и люди оставят его? Или хуже: те, кем он руководил, чью волю подчинил себе с помощью "Листка", захотят отомстить ему? Он не справится с целым миром. Лоуренс погружается в депрессию глубиной с Мариинскую впадину. Он ходит к врачу (конечно, его имя тоже когда-то было записано на "Листке"), но тот ничем не может ему помочь. А люди продолжают любить Лоуренса, обожать его, восхищаться им и изо всех сил стараются проявить свои чувства. Толпа бешеных фанатов Лоуренса наседает на него всё сильнее и сильнее, и он думает, что сойдёт с ума - если раньше его не убьют собственные неуправляемые поклонники. Для них сила любви к Лоуренсу стала механизмом, двигающим их жизни вперёд. Те, кто поклонялись ему, как идолу, слились в безликую толпу, которая, как известно, глупа и жестока. Но они не хотят ему вреда - они хотят любить его. Они загоняют его на крышу небоскрёба, в котором апартаменты Лоуренса занимают несколько этажей. Фешенебельный район погружается в ночь, только одиноко горят фонари, а всё население этого района, вытянувшись в огромную людскую реку, надвигается на Лоуренса. Лоуренс отходит всё дальше и дальше. Вот он приближается к краю крыши. Он оборачивается и смотрит вниз, а там - пустота: ночная тьма скрывает асфальтовую реку. Лоуренс боится оступиться, он стоит на самом краю крыши. Один шаг, всего один шаг назад, и он сгинет в пропасти высотой в сотню этажей. Наступает кульминационный момент фильма...

- Удивляюсь, как тебя предки в кино отпустили, - перебила Трэйси Элайза.

- А я с ними ходила. Конечно, они потом долго ворчали, что это фильм не для детей, что больше на такое кино я не пойду... Но мои предки всегда так говорят.

- Понятно... Ну, а чем всё закончилось?

Трэйси взглянула на часы.

- Ой, уже много времени. Мне надо бежать - не хочу, чтобы на меня ругались. Пока.

- Но ты мне потом расскажешь? - крикнула Элайза в спину убегающей Трэйси.

- Конечно, расскажу! - оглянувшись, прокричала подруга в ответ.

- O'K, - негромко сказала Элайза, то ли обращаясь к будущему, то ли просто говоря слова, которые ей захотелось произнести.

Завтра было очень похоже на вчера, если не считать того, что все учителя, словно сговорившись, ставили Элайзе только "пятёрки". А когда девочка не знала урока, они всячески пытались ей помочь, подсказать; если же это не помогало, они говорили что-нибудь вроде "Ну, ничего, подучишь, и я в следующий раз тебя спрошу". Мисс Фло, которую Элайза вчера тоже внесла в "Листок", хотела поставить ей "четвёрку" за рисунок, но, стоило Элайзе попросить не делать этого, как учительница тут же согласилась. И при этом так мило улыбалась, что сверкание её глаз, пропущенное через очки, слепило глаза ученикам.

Вчера, перед сном, Элайза написала на "Листке" имена всех учителей в школе, а также директрисы, завучей, завхоза и даже поваров. И потому, в какой бы кабинет она ни заходила - если, конечно, он не пустовал, - её всегда встречали улыбкой и радостным приветствием. Её обожали и хотели сделать из неё отличницу (а что касается работников кухни, они, похоже, все самые лучшие блюда и самые чистые столовые принадлежности оставляли для Элайзы).

Такая внезапная перемена в отношении к одной-единственной девочке вызвала у других учеников удивление, а у некоторых - раздражение, зависть и злобу, но пока они оставались лишь эмоциями и не развились ни во что большее.

После уроков к Элайзе подошёл Мартин и предложил прогуляться.

- С радостью, - ответила Элайза.

Подошла Трэйси и спросила: "Идём?"

Элайза несколько секунд стояла в нерешительности, а потом сказала: "Может, ты пойдёшь сегодня одна? Мы с Мартином хотели погулять".

- А как же фильм? Я могла бы рассказать тебе концовку.

- Потом расскажешь.

- Ну... ладно. - Было видно, что Трэйси расстроена, но старается не подавать виду. - Тогда пока.

- Пока.

Прогулка с Мартином удалась на славу: ещё никогда Элайза так много не смеялась. Она подозревала, что парень оттачивал умение смешить на своих многочисленных поклонницах, но ей было всё равно. И она до последнего не относила себя к его поклонницам. Скорее, он её просто интересовал, потому что был старше, потому что был симпатичным, потому что не обращал на неё внимания... когда-то.

Мартин вёл себя очень вежливо и не отрывал взгляда от глаз Элайзы. Однажды из-за этого он чуть не угодил в открытый канализационный люк. Девочка сначала испугалась, а потом это так её развеселило, что она рассмеялась в голос. И хотя Мартин не любил, когда подружек смешили его поступки или внешность, он хохотал вместе с Элайзой, ведь это была Элайза. Отсмеявшись, девочка подумала, что ситуация-то, на самом деле, довольно глупая, а Мартин почему-то показался ей нелепым и неуклюжим, но лишь на мгновение. Она быстро отогнала от себя эту мысль и продолжила наслаждаться вечером...

Когда они расставались, Мартин не попытался её поцеловать, а Элайза даже и не думала о том, что он может это сделать. Они стояли друг напротив друга и разговаривали - о чём, Элайза не могла вспомнить уже через пять минут после того, как они расстались. Но прежде, чем это случилось, между ними своей неторопливой походкой прошествовал Пэтти. Пёс на секунду остановился, посмотрел на Мартина умными глазами. Тот, как показалось Элайзе, почувствовал себя не в своей тарелке. Но Пэтти тут же отвернулся и ушёл куда-то по своим собачьим делам.

Элайза и Мартин попрощались, и оба вернулись домой со счастливыми улыбками на губах - но, в отличие от реакции Мартина, чувства Элайзы не имели никакого отношения к "Листку"...

Родители встретили Элайзу как самого любимого человека на свете. Они не стали допытываться, почему она так поздно вернулась домой - как это бывало, изредка, но всё-таки бывало раньше. Вместо этого они предложили ей вкусный ужин, который приготовила мама и который стоит в холодильнике, надо лишь разогреть его в микроволновке. Элайза сказала, что не голодна. Поднялась к себе, разложила на столе учебники и тетрадки, но потом передумала и не стала делать уроки: она решила, что теперь в этом нет ничего страшного. Девочка легла на кровать, достала "Листок" и записала туда родителей Мартина - пусть и они, на всякий случай, относятся к ней хорошо.

Когда её собственные родители легли спать, Элайза тихонько прокралась на кухню, вынула из холодильника ужин и поставила его на три с половиной минуты в микроволновку. Спагетти с особым мясным соусом действительно были великолепны. И как только мама могла не пользоваться своим кулинарным даром?

"Если бы не "Листок", - подумала Элайза, - я бы по-прежнему питалась дёшево и сытно: сосиски, котлеты; гречка и картошка. И овощи на гарнир".

Она не подумала о том, почему это происходило, - она ни разу в жизни не задавалась вопросом, отчего ей достались именно такие родители. Она воспринимала свою семью как данность. А теперь она воспринимала как данность то, что предки изменились - изменились до неузнаваемости. И ей это нравилось.

Элайзу мучил другой вопрос - позже, когда она выключила свет в комнате, легла в кровать, укрылась одеялом и попыталась заснуть. Но сон не шёл: ей всё чаще вспоминалась Трэйси, и Элайза думала - она не хотела этого, но не могла бороться с мыслями - думала о фильме. Трэйси снова и снова пересказывала сюжет "Листка желания", и с каждым новым "просмотром" внутри своей головы Элайзе становилось всё неуютнее и страшнее. А что, если такое же произойдёт с ней? Что, если...

Но нет, это всего лишь кино, ведь правда?

Только "Листок" существует. Он существует, и он лежит там, в ящике. Совсем близко.

Но это всего лишь кино...

А исчезающие имена? А беззаветно любящие её люди? А меняющееся к ней отношение других учеников?

Но это всего лишь...

Элайза вскочила с кровати. Она достала "Листок", ручку и написала имена всех, кто учился с ней в одном классе, а потом всех тех, чьи имена она вспомнила. Сделать это было не так просто, пришлось поднапрячь память, к тому же где-то там, на задворках сознания, всё ещё звучал голос Трэйси, пересказывающей сюжет фильма.

Когда свободное место закончилось, Элайза положила "Листок" на тумбочку (хотя обычно, из предосторожности, убирала его в ящик), бросила сверху ручку, прыгнула в кровать и зарылась под одеяло. "Голос" Трэйси начал звучать громче. Снова сцены из фильма, которого она не смотрела, предстали перед глазами и стали прокручиваться в хронологическом порядке. Всё быстрее и быстрее. Быстрее и быстрее...

Пока, наконец, утомлённое сознание Элайзы не отключилась и она не провалилась в бездну сна.

В школе всё было замечательно: те ученики, которые ещё вчера смотрели на неё недоброжелательно, теперь улыбались ей. Девочки предлагали дружить, мальчики - погулять после уроков. Элайза наслаждалась вниманием, которое наконец-то было обращено к ней. От вчерашнего нервного напряжения и беспокойства не осталось и следа. Элайзе нравилось получать "пятёрки", болтать на разные темы с незнакомыми девчонками, наблюдать за мальчиками, которые стеснялись и мямлили в её присутствии или, наоборот, изображали из себя "крутых парней".

Элайзу обступила группа учеников. Им было интересно, как она добилась таких успехов во всём: в учёбе, в общении с людьми; они делали ей комплименты, называли красивой, умной, отмечали, что у неё замечательный вкус. В это время мимо проходил один из "крутых парней", имя которого Элайза не записала на "Листке". И дело не в том, что не хватило места, просто она не хотела, чтобы этот человек был её другом. Пит.

Он подошёл своей походкой вразвалочку (которую неумело копировал у героев криминальных боевиков) и, жуя жвачку и неизменно при этом чавкая, сказал:

- Что-то ты больно популярная стала, Элайза Уитакер.

- А тебя это беспокоит, Пит Мэйхи?

- Да я смотрю, ты крутая...

Ученики, обступившие Элайзу, повернулись к Питу и зашикали на него:

- Чего тебе надо?

- Жуй дальше свою жвачку!..

- Не приставай к ней.

- А ну пошёл отсюда!

- Ладно-ладно. - Он выставил руки ладонями вперёд, как бы говоря: "Утихомирьтесь". - Но гляди, крошка, это может плохо для тебя кончиться, - выдал он очередной штамп из боевиков и ушёл.

Кто-то бросил ему вслед пару резких фраз, но Пит даже не обернулся.

- Не обращай на него внимания, - говорили Элайзе её обожатели. - Он не думает, что говорит. Он трепло и придурок, не стоит даже запариваться на его счёт.

Элайза тоже так считала, и всё-таки настроение её было немного подпорчено, как, впрочем, бывало всякий раз после разговора с Питом. Элайза не понимала, зачем он обращает на неё внимание, если она ему так не нравится? А может, наоборот: таким образом он проявлял симпатию? Или для этого человека главным было выпендриться, показать свою крутость, пристать, наехать - и наблюдать за результатом? Скорее, последнее. Кроме того, насколько знала Элайза, у него были большие проблемы в семье: отец сидит в тюрьме; мать, после того как посадили мужа, спилась; старшая сестра, которая гуляет неизвестно где и неизвестно с кем; чумазый младший брат, в свои пять лет не выговаривающий слов "мама" и "папа".

- А ещё у них есть блохастая псина, - поделилась с Элайзой Маргарет, девочка из параллельного класса.

- Вроде Пэтти? - спросила Элайза.

Маргарет не поняла её вопроса, и Элайза объяснила, что имеет в виду дворняжку, которая иногда захаживает в школьный дворик.

- Нет, Пэтти никто не трогает. И выглядит он хорошо. Особенно по сравнению с собакой Мэйхи, которой всего пять-шесть лет, а кажется, что она не сегодня-завтра коньки отбросит. Дело в том, что Мэйхи срывают на ней злость, словно бы это она виновата во всех их проблемах... А ещё мне кажется, - сказала Маргарет, почему-то шёпотом, - что, если найдётся человек, который захочет сделать Пэтти плохо, он его съест.

Элайза улыбнулась и подумала, что это звучит нелепо, но, тем не менее, фраза ей запомнилась.

На одной из перемен к Элайзе подошла Трэйси. В глазах подруги стояла грусть, которую она изо всех сил пыталась скрыть. Трэйси сообщила Элайзе, что ученики, не внесённые в "Листок", договариваются о том, чтобы составить коалицию против "всеми любимой Элайзочки". Трэйси умоляла Элайзу прекратить записывать имена в "Листок", но не могла мотивировать это ничем, кроме своих предчувствий. И ещё она вспоминала фильм.

- Фильм... - повторила Элайза. - Но это же всего лишь фильм.

- Ты не понимаешь: всё происходит, как там, и может закончиться так же...

"Как?" - хотела спросить Элайза, но вместо этого сказала:

- Ты просто мне завидуешь. Ты хотела бы оказаться на моём месте, только не можешь. Извини, но я не буду ничего менять.

Отчасти это было правдой - но лишь отчасти. Сюжет фильма иногда всплывал в её памяти, и, разумеется, Элайза не хотела такой же судьбы, как у Лоуренса... чем бы ни завершились его злоключения. Свои злоключения Элайза намеревалась превратить в самое приятное и весёлое приключение. Поэтому, вернувшись домой, она первым делом поднялась к себе в комнату и заперлась там. Отец был ещё на работе, а матери она не сказала ни слова.

Элайза зашла в Интернет и открыла сайт своей школы. "Листок" лёг на компьютерный столик, пальцы обхватили ручку - и не спеша, очень мелким почерком Элайза записала имена всех тех, кто ещё не любил её. Не восхищался ей и не желал ей добра.

Она размышляла некоторое время, глядя на экран, на имя одной из учениц - Трэйси Макклахлен, - но потом записала и его. Начатое надо доводить до конца.

На следующий день вся школа превратилась в один огромный клуб поклонников Элайзы Уитакер. Люди добивались её внимания, пытались угодить ей, хвалили на все лады, и энергетика - энергетика неудержимой любви, пусть и насквозь искусственная, - которая шла от них, питала Элайзу. Дарила ей желание жить, действовать, творить, радоваться и баловаться... Это было Настоящее Приключение, границы которого Элайза не могла себе представить.

На перемене после урока математики, где Элайза получила сразу две "пятёрки", она встретила Трэйси. Та медленно шла, глядя себе под ноги; в её движениях чувствовалась скованность.

- Привет, - весело поздоровалась Элайза.

Трэйси подняла взгляд, и на миг в её глазах зажёгся крохотный весёлый огонёк - но тут же погас.

- Привет.

- Ты разве не рада меня видеть?

- Рада, - сказала Трэйси совсем не радостным голосом.

Элайза была в замешательстве: как так? Почему "Листок" не сработал? Почему Трэйси не ведёт себя, как лучшая подруга?

- Э-э... - Элайза впервые за этот день почувствовала себя неуверенно. - Как дела дома?

- Ничего, всё нормально. Ну, я пойду?

- Ага.

- Пока.

Трэйси снова опустила голову и пошла по коридору. Элайза глядела ей вслед и пыталась отогнать очень неприятное, безрадостное ощущение, которое оставила в её сердце эта встреча. Безуспешно.

На день рождения Элайзы, который наступил через несколько дней, Трэйси не пришла: Элайза не пригласила её, потому что... Она сама не знала почему. Только что-то внутри, что-то, сковывавшее её, добавлявшее горечи и неуверенности в новую, светлую и солнечную жизнь, не дало ей этого сделать.

В самый разгар веселья, на котором присутствовала чуть ли не вся школа, раздался звонок. Элайза взяла трубку радиотелефона и ушла на кухню, чтобы музыка и крики друзей не мешали ей разговаривать.

- Алло! - жизнерадостно - теперь её голос звучал только так - поздоровалась Элайза.

Прошло какое-то время, прежде чем из трубки донёсся тихий голос Трэйси. Она поздравила Элайзу с днём рождения и пожелала ей всего хорошего.

Элайза хотела сказать что-нибудь в ответ, поблагодарить подругу - но слова точно присохли к глотке. Элайза молчала, Трэйси тоже. А потом Элайза услышала что-то вроде шелеста, только это был не шелест, а прощание - "Пока", - которое сменили короткие гудки. Элайза положила трубку. Ей хотелось побыть на кухне, присесть на стул, подумать... Но за стеной играла музыка, веселились друзья - и она должна была идти к ним. Что она и сделала.

В тот вечер на небе, в окружении звёзд - космических фонариков, - сияла полная луна. Холодное и бесстрастное лицо, фальшивые эмоции которого рождались отражённым светом. Луна была лишь спутником, безжизненным и беззвучным, но с Земли казалась самым большим и самым ярким из небесных светил.

Элайза и Мартин смотрели на небо, и в их глазах отражалась луна. А затем, когда они опустили взгляды, в глазах их, как в поставленных друг напротив друга зеркалах, отразились бесчисленные взоры, наполненные самыми разными чувствами. Никто не решался заговорить первым. Тогда Мартин подошёл к Элайзе и, борясь с восхищением, которое рождала в нём эта девочка, единственная из всех, осторожно протянул руку... и услышал собачье рычанье.

Обернувшись, Мартин увидел Пэтти. Пёс рычал, оскалив острые клыки. Мартин сглотнул и отступил назад, встав рядом с Элайзой.

- В чём дело? - удивленно спросила та, обращаясь к Мартину. - Что с тобой?

Пэтти подошёл ближе, его рык стал громче.

- С-со мной? - переспросил Мартин. - Ничего.

Он сделал ещё один шаг, потом ещё. Пэтти не двигался, только продолжал издавать угрожающие звуки и щерить клыкастую пасть. Мартин отходил всё дальше и дальше. Наконец, убедившись, что Пэтти его не преследует, он быстро сказал: "Пока, Элайза! Ещё увидимся!", - и пошёл домой, то и дело с опаской поглядывая через плечо.

Элайза посмотрела на Пэтти с недоумением - страха она почему-то не испытывала. Быть может, потому что Пэтти "обращался" только к Мартину, но не к ней?

- Да что ты о себе возомнил? - спросила девочка у пса. - Зачем ты это сделал?

Пэтти наклонил голову на бок, а потом развернулся и побрёл по дороге.

Элайза смотрела ему вслед и думала о "Листке" и о том, зачем Пэтти рычал на Мартина, и почему Мартин испугался - ведь он должен был её защищать, как тогда ребята защищали её от Пита... Но самой сильной была мысль о том, что её симпатия к Мартину, симпатия, которая, возможно, ещё и не успела родиться, ссыхается и чахнет под давлением неприязни, вызванной его поступком.

Вернувшись домой и сказав родителям, что всё прошло замечательно, Элайза поднялась к себе и записала на "Листке" Мартина. Ей больше не хотелось, чтобы он обращал на неё внимание. А может быть, ей никогда и не было это нужно.

И ещё, будто сама собой, рука вывела на листке имена Пэтти и Трэйси. Элайза положила ручку, разделась и легла в кровать. Уставшая, полная противоречивых чувств, она быстро уснула, но ей снились какие-то неприятные, нечёткие, невразумительные сны, из-за которых она пару раз просыпалась ночью с неясным беспокойством в груди.

Элайза ожидала этого, но всё равно это не могло её не удивить. Очень неприятно.

Мартин по-прежнему вился возле неё, как муха возле мёда, а Трэйси ходила понурая и разговаривала с ней отрывистыми фразами.

Элайза злилась, но не понимала, на кого и за что, и от этого злоба только усиливалась, а на душе становилось грустно и одиноко.

Когда Мартин робко, что раньше было так ему несвойственно, предложил ей погулять, Элайза отказалась, и слова её прозвучали довольно резко и даже грубо. Девочка отправилась на прогулку одна.

Она бродила по территории школы, разглядывая молодые зеленеющие деревья. Вышла на асфальтовую дорогу и побрела по ней, совершенно не задумываясь, куда она направляется и зачем. Ни о чём не хотелось думать.

Дорога привела её в незнакомый район. Впереди находилось разрушенное здание, слева - жилой, но видавший лучшие дни дом, справа тянулись покрытые ржавчиной трубы, а назад она решила не оглядываться. Элайза присела на раскрошившийся от времени железобетонный блок, положила портфель рядом с собой, опустила голову - и мысли, словно только того и ждали, непрошеными гостями, осами и пчёлами, комарами и мухами, беспрестанно жужжа, залетели к ней в голову. Она уже не пыталась бороться со своим состоянием и с размышлениями, которые навевало на неё всё, произошедшее за последние дни. Она приняла это как нечто неизбежное - и мысли немного успокоились. Но апатия никуда не делась, и Элайза по-прежнему сидела на холодном железобетонном блоке, пытаясь понять... пытаясь во всём разобраться...

- Эй, крошка, тебе тут не одиноко?

Неприятный голос оторвал Элайзу от её невесёлых мыслей. Неприятный и очень знакомый голос.

Пит стоял перед ней и улыбался.

- Я очень рад, что мы встретились, - сказал Пит.

- А я нет, - ответила Элайза. - Ты не мог бы оставить меня одну?

- Не мог бы. - Пит подошёл ближе; его рука скользнула в карман брюк. - Мне очень, очень хочется с тобой поговорить.

- А у меня нет настроения. Оставь меня, пожалуйста.

- Вы посмотрите! Она говорит "пожалуйста"!

- Пит, прекрати...

- Что прекратить? Если бы я только начал...

- Ну почему ты такой тупой! - вырвалось у Элайзы.

Пит на мгновение замер, а затем, сощурив глаза, зло произнёс:

- Нет, - сказал он, - я не тупой. Это ты тупая. Ты ещё ничего не поняла? Ты бы лучше спросила себя: ну почему я такая недогадливая? А ещё популярная. А ещё высокомерная и хвастливая...

- Я хвастливая? - Элайза встала с блока.

Пит вынул руку из кармана - в ней блеснул нож.

- Сиди! И не перебивай меня! Ну, теперь ты от меня никуда не денешься...

Элайза озиралась по сторонам, она хотела позвать на помощь - но кого? Вокруг не было ни души.

- Пит, не надо...

Играя ножом, Пит приближался к ней. Элайза уже была готова забраться на бетонный блок, побежать вперёд, спрыгнуть и скрыться в разрушенном здании, спрятаться там от Пита...

- А-а, чёрт! Проклятая псина!

Не веря своим глазам, Элайза наблюдала за тем, как Пэтти таскает за ногу Пита. Девочка на мгновение поймала взгляд парня и увидела в его глазах непередаваемый ужас. Судя по всему, Пэтти прокусил не ногу Пита, а лишь его штанину, но и этого хватило, чтобы нагнать на хулигана страху. Блестя металлом, нож лежал на асфальте - Пит выронил его, когда на него сзади, неожиданно, набросился Пэтти. Пёс дёргал штанину из стороны в сторону, упираясь лапами в асфальт, а Пит громко кричал и ругался, пытаясь вырваться. Со смачным хрустом треснула ткань. Пэтти тянул штанину на себя. Парень дёргал ногой, снова и снова, и рвался в противоположную сторону.

Элайза наблюдала за происходящим с интересом, но без всякого страха. Что-то подсказывало ей: всё будет хорошо, Пит не сможет причинить ей вред. И этот же неизвестный собеседник говорил, что Пэтти пришёл сюда, возможно, следовал за ней, чтобы помочь, он тронет её.

Пит дёрнулся ещё раз. Кусок материи, которую держал в зубах Пэтти, пополз в сторону, и пёс вырвал его из штанины. Парень шлёпнулся на землю, но тут же вскочил и со всех ног бросился прочь. Он даже не оглянулся, чтобы посмотреть, бежит ли за ним Пэтти.

А Пэтти, выплюнув изо рта кусок штанов, своей фирменной походкой, покачиваясь, подошёл к Элайзе. Она смотрела на своего спасителя с бесстрастным выражением на лице. Элайза протянула к псу руки, и Пэтти, как дрессированный, встал на задние лапы. Элайза подняла его и посадила рядом с собой на железобетонный блок. Пёс положил голову на колени девочке.

- Ты такой лёгкий... И одинокий... И, наверное, всё время жутко голодный... И устаёшь, спасая глупых девчонок изо всяких передряг, да?.. - Так Элайза разговаривала с Пэтти, гладя его по свалявшейся шерсти.

"Интересно, - думала она, - Пэтти бросился защищать меня, потому что я записала его имя на "Листке"? Но как же тот случай с Мартином? Тогда ведь Пэтти ещё не был записан. А может, на него, как и на Трэйси, не действует "листочная" магия? Но почему?"

Элайза расстегнула молнию на портфеле и вынула "Листок". Она раскрыла его и долго смотрела на пустые клеточки под названием. А потом приняла решение. Она взяла ручку и аккуратно вывела на "Листке" новое имя. Своё собственное.

Раздался щелчок - колпачок закрыл стержень, - в тот самый момент, когда Пэтти дёрнулся и выхватил "Листок" из рук Элайзы. Пёс спрыгнул с блока и отбежал назад. Это произошло так неожиданно, что в первые секунды Элайза не знала, как поступить... Может, подойти к Пэтти, говоря ласково и дружелюбно, и тогда он отдаст "Листок"?

Но размышлять об этом было поздно: быстро работая челюстями, Пэтти сжевал "Листок желаний" и проглотил его. А после взглянул на Элайзу с таким выражением, которое она не взялась бы описать, и поплёлся домой. Элайза выяснила, что он шёл домой - точнее, к её дому, - только после того, как последовала за ним. На этой прогулке он стал её поводырём...

Элайза вошла в давно знакомую прихожую, поднялась по лестнице, в свою комнату, сняла уличную одежду и упала на кровать. Вечер только-только готовился наступить, но усталость и страстное желание забыть всё, как кошмарный сон, взяли своё. Элайза уснула и проспала до самого утра...

...Время идёт, течёт, перемещается. Какие бы слова ни подбирали люди, время неостановимо, и апрель сменяется маем, а май - июнем... За летом следует осень, за осенью - зима... За обидой - грусть и злость, но за ними - прощение... Так и в жизни Элайзы за всеобщим обожанием последовало всеобщее одобрение, перешедшее во всеобщую нейтральность, обычную для большинства людей... Всё возвращается на круги своя, и, наверное, даже то, что рождено магическим "Листком". Которого уже не было.

Скорее ради любопытства, чем из-за чувства потери, которого она не ощущала, Элайза делала новые "Листки", но ни один из них не действовал. И "Листки" Трэйси отказывались работать. Зато на её лице вновь появилась улыбка, и она стала разговаривать с Элайзой, как раньше, и Элайза думала, что это прекрасная компенсация за то, что у них никогда уже не будет "Листка желаний".

Пэтти стал любимцем горожан. Тот, кто встречал его, обязательно гладил пса по шёрстке, а если мог поделиться с ним сладкой костью или куском вкусной колбасы, обязательно делал это, приговаривая: "Молодец... Умница...".

Элайза взяла Пэтти к себе домой, и её родители, конечно, не были против. Пэтти все любили и уважали. Горожане знали, как он спас Элайзу Уитакер от Пита Мэйхи. И это была искренняя любовь, возможно, немного смешанная с жалостью, но не переходящая в восхищение...

...Гуляя по дорожке, две девочки болтали о разном, когда Элайза вдруг вспомнила о фильме.

- ...Я ведь так и не узнала, чем он закончился.

- Неужели ты не сходила в кино? Или не посмотрела его дома?

- Нет, что-то не получилось.

- Ну тогда слушай, я тебе расскажу...

...В эпицентре ночи воет ветер. Лоуренс стоит на самом краю крыши, а охваченная безумным восхищением толпа надвигается на него. Мужчина не знает, как поступить, он не видит выхода из этого кошмара. В порыве отчаяния он вытаскивает из нагрудного кармана "Листок". Руки Лоуренса дрожат. Он открывает "Листок". Что делать? Что делать?.. Единственная мысль приходит ему в голову - порвать "Листок"! И он уже собирается сделать это, когда налетает порыв ветра и выхватывает "Листок" у него из рук. Лоуренс балансирует на краю крыши, но ему удаётся сохранить равновесие. А воздушная стихия уносит "Листок" прочь, в неизвестность, в бездну, в никуда. И туда же отправляются все те люди, которые преследовали Лоуренса. Камера показывает, как они разворачиваются и приближаются к краю крыши с другой стороны, в нескольких метрах от Лоуренса, - а картинка скользит влево. Мы знаем, что происходит там, но не видим: мы смотрим на Лоуренса. Камера крупным планом показывает его глаза - и это глаза безмерно уставшего и бесконечно несчастного человека.

...- Всё, конец, - весело сказала Трэйси.

Элайза ответила на это что-то вроде "Ух ты", и минуту или две девочки шли молча.

Трэйси знала о том, что произошло с Элайзой возле разрушенного дома, и о том, какое имя Элайза написала на "Листке", и о том, как Пэтти съел "Листок". Придя домой, Элайза сразу же позвонила Трэйси и всё ей рассказала. И вдруг девочке с голубыми глазами и тёмными волосами захотелось задать своей лучшей подруге вопрос:

- Как думаешь, а что бы случилось, съешь я "Листок"?

- Заработала бы несварение желудка, - почти не задумываясь ответила Трэйси.

Несколько секунд Элайза молчала, а потом негромко произнесла:

- Скорее всего. Скорее всего...

(Апрель 2010 г.)

Комментарии: 28, последний от 10/07/2011. © Copyright Неделько Григорий Андреевич (k_grigoriu@mail.ru) Размещен: 15/05/2010, изменен: 17/03/2012. 81k. Статистика. Рассказ: Фантастика, Мистика То, что поновее (проза)		Ваша оценка:
Аннотация: [с элементами триллера; второе дно наличествует. :) Опубликован издательством "YAM Publishing" в авторском сборнике "Надлом реальности". Приобрести сборник можно как минимум здесь: ljubljuknigi.ru (Россия) и morebooks.de (Германия). Рассказ повествует о судьбе двух двенадцатилетних девочек, у которых есть "Листок желаний", заставляющий людей хорошо к тебе относиться. Эта история перемежается с сюжетом фильма ""Листок желаний"" о неудачнике Лоуренсе и его "Листке". На внеконкурсе "Свободного творчества - 2010: Загадка" занял 15-е место из 48-ми.]

Неделько Григорий Андреевич : другие произведения.

Листок желаний