Аннотация: А тем временем во всем мире вполне приличные люди попадают под грузовики...
Cмерть в кредит Луи-Фердинанд Селин
.
Дырявые ботинки приветливо чавкали. Они тоже считали сколько осталось до весны. Их почистят, посушат и поставят отдыхать в темном, сухом месте, если, конечно, не выбросят, но кто думает о плохом?!
Весна, в общем, уже спешила и это чувствовали все. И Семеныч, само собой, это чувствовал. Это было прекрасное чувство - короткие юбчонки на девчонках, пивко в сквериках... Эх! Это и есть жизнь. Семеныч прочавкал до дому уже пол пути, когда увидел деваху, которая...
Чавк... Бульк... Бульк...
Семеныч стоял посередине лужи по колено в воде и смотрел на свое мутное, задумчивое отражение. Ничего он не сказал, только выбрался и огляделся. Никого нет, даже деваха успела куда-то смотаться. - Ну и ладно, - сказал Семеныч и почавкал дальше. Звуковое сопровождение его ходьбы стало более сочным, не говоря уже о силе ентого звука. Воробьи испугано вспархивали и с высоты своего полета еще долго, с глубоким уважением, смотрели Семенычу вслед.
А нам все равно...
Не боимся мы...
Сволочи вы все...
Нашептывал Семеныч, стремительно приближаясь к дому. - Ща, для лечения, как пару стопочек - возликовал Семеныч. Ибо без глубокой внутренней надобности - это пьянство, а пьянство Семеныч не любил с детства. Вспомнив свое безрассудное детство Семеныч вздрогнул, но быстро совладал с собой и наполнил душу теплым, давно там околачивающимся, спокойствием. На лице его появилась улыбка, не америкосская маска, а самая натуральная улыбка, довольного чем-то человека.
- Опять эта дурочка, чего она делает-то?..
Бууум...
Столб оказался крепким малым и уступать дорогу не стал. Лоб сделал академическую паузу и стал нагреваясь шуметь, выбрасывая перед собой зелененькие и синенькие звездочки, которые скакали по кругу, то и дело перепрыгивая друг через дружку.
- Факккккккт... Нет, правда...
Потоптавшись около столба Семеныч с презрением плюнул в него и назвав козлом удалился, гордо держа ушибленную голову. - Ооооо, - резюмировал Семеныч, - холодненького надо приложить. Нужно Андрюшу позвать. Он без пива никогда не приходит. А, как известно, холодное пиво на горячую голову самое милое дело.
Семеныч был из тех людей, в которых живет не потопляемое хорошее настроение, так, во всяком случае, кажется. Из всякой передряги он выходил целым и невредимым, не потому что ему везло, а потому что плохого он не замечал принципиально, а видел хорошее и нужное. И пусть этого хорошего было с гулькин эээ... клюв, под его взглядом, как по мановению волшебной палочки, оно росло и набухало, занимая весь свободный объем его мироощущения. После оно перекидывалось на других, ненароком оказавшихся рядом людей. За это и любили Семеныча друзья и прочая живность.
Как следствие, Семеныч всегда мог рассчитывать на халявные: пиво, водку и прочие жизненно важные продукты питания. Поэтому, ни лужа ни столб не смогли сломить его мощный, концентрированный дух, а превратились в обыкновенный повод выпить с друзьями на халяву, ибо кто потребует деньги с получившего увечья человека.
Вот только что это за бабища, которая обрушила на его голову столько несчастья и счастья в перспективе на вечер.
- Опять она. Стоп!!! Семеныч резко остановился - нет, теперь я сначала оглянусь по сторонам, хватит на сегодня. Снизу все в порядке, слева тоже, а справа дорога, лужа и "Камаз", блин... "Камаз" просвистел мимо Семеныча и мелкий водоем, типа - "лужа придорожная бензино-грязевидная, емкостью до 100 литров", уныло вспорхнула, своими грязновато-коричневатыми водами, и плавно осела на Семенычевой морде и дальше со всеми остановками, включая депо и запасные пути.
- Жаль - решил Семеныч, - придется Машку звать. Сегодня поломается, а завтра все постирает, да и пожрать приготовит, сколько можно на пельменях сидеть. Вот только нужно Андрюше сказать, чтобы еще красненького принес. Ей бутылки за глаза хватит. Значит на деньги я сегодня попал. Ибо сам на халяву Семеныч пить мог, а поить бабу свою на деньги друзей считал неприличным, потому как в пьяном угаре могли возникнуть сомнения - чья же это все-таки баба?
Мысль, как масса и скорость проехавшего "Камаза" превратилась в 100, а может и больше, рублей захватила Семеныча своей монументальностью. Все для человека выражается в конкретном денежном эквиваленте, даже если это душевные переживания, или, скажем, перепады собственного настроения.
Обойдя три лужи, два открытых люка, один пивной ларек и ни разу не встретив эту ужасную бабищу, Семеныч дочавкал до своего подъезда. Дверь угрожающе скрипнув открылась, но поборов искушение осталась висеть на петлях и пропустила Семеныча без потерь, видно признала.
- То ли еще будет ой, ой, ой - пришло на ум Семенычу. Двери лифта открылись более приветливо, так же закрылись и на этом все закончилось, даже свет потух.
Медленно повернув голову справа налево и в обратном направлении Семеныч оглядел темноту. Щупальца света, пробивающиеся сквозь неплотно зажатые двери, казалось тянулись к нему, хотели вытащить обратно в этот, улыбающийся первым теплым солнышком, день, но не достигнув цели растворялись в темноте. Семеныч для приличия покричал, с таким же успехом он мог звать на помощь из склепа в полнолуние. Все для той же очистки совести он решил понажимать на кнопки, может и соединят его с диспетчером. Пошарив в карманах Семеныч вытащил спички черкнул и... На стене, почему-то, красной губной помадой?! - было написано - memento more.
- А я совсем и забыл, - почесав затылок сказал Семеныч, - так вот оно в чем дело.
Огонек съел почти всю спичку и приветливо лизнул пальцы Семеныча, прося добавки. Спичка выпала из рук и тихонько погасла где-то внизу, закрасив все вокруг темной краской.
- Это чего значит? Все - курлык, пришло моё время?!
Воображение Семеныч получило пищу и стало её пережёвывать, чуть позже к трапезе присоединились его природный оптимизм и самолюбие. Если Нарцисс глядел на свое отражение в ручье и любовался, пока окончательно не обалдел, то Семеныч вперился в темноту и усиленно воображал: он должен умереть молодым, в рассвете сил, дальше было дело техники. Он станет символом молодости и жизнерадостности для всех кто его знал, остальные будут жалеть, что не знали его лично. Его улыбающиеся фото и портреты будут висеть на самых видных местах, а бабки экскурсоводы будут рассказывать о его жизни, срывающимися голосами, толпам благодушно внимающих малолеток. Повода для такого расклада, правда, не было - он ничего из ряда вон выходящего не совершил за свою жизнь. Один раз он выпил бутылку шампанского, сидя на подоконнике второго этажа, а еще раз, выиграл в покер штуку баксов и пропил её с двумя друганами в тот же вечер, но наверно это не считается, - справедливо думал Семеныч. Поэтому, раз смерть пришла за ним так рано, пусть она и позаботится, чтобы он ушел из жизни как герой. Можно младенца из огня вытащить, - и Семеныч с надеждой принюхался, не горит ли чего, - или остановить, из последних сил маньяка убийцу.
Громко шифером гремя, крыша едет у меня, - продекламировал Семеныч. Либо это полная чушь, магнитные бури растревожившие моё и без того богатое воображение, либо у дверей, на той стороне, стоит смерть, со всеми своими причиндалами. При любом раскладе сегодня вечером я напьюсь, - решил Семеныч, - будь то на этом свете или на следующем.
Часа через два старушку, выносившую мусор, привлек доносившейся из лифтовой шахты бодрый, мужской голос: "Черный ворон, что же ты вьешься над моееееею головой"...
Бросив ведро, и крестясь на бегу бабка вспомнила всех своих умерших родственников и незабвенного мужа - Михаила Егоровича, который будучи в сильном подпитии говорил: Марфа, пусть я умру, но следить за тобой не перестану, смотри у меня, шельма волосатая. Защиту от покойного, но всё такого же злобного мужа бабка Марфа нашла в милиции, где ничего не поняли, но приехать обещали.
Семеныча извлекли из лифта еще через пару часов и он спокойно поблагодарил работников милиции охраняющих наш сон и общий порядок, незаметных, но незаменимых работников коммунальных служб, а также особо поблагодарил бдительную старость, у которой каждый, если он, конечно, не расп....й, может чему-нибудь научиться. Когда растроганные официальные лица и, пустившая слезу бабка, ушли, Семеныч стал взбираться к себе по лестнице: тише едешь, дальше будешь. Первой кого увидел Семеныч на своей лестничной клетке была эта бабища...
- Так вот ты какая смерть, дай хоть носки переодену, а то перед братанами стыдно будет - сказал ей Семеныч очень серьезно.
- Девушка поправила прическу и спросила: - Что синие круги под глазами, или тушь потекла?
- А у Вас там все такие красивые работают? И косу Вы с собой уже не носите? - поинтересовался Семеныч вместо ответа.
- Мне мама сказала, что каре лучше.
- Каре, это что-то военное? Ну, конечно, чего с косой таскаться, наган в сумку сунул и удобно и солидно, хотя не так символично.
- Аааа!?.
- Я, в общем, в бога не очень верил, но теперь вижу зря. Надеюсь, я Вас не очень задерживаю. Пара минуток есть? Зайдем ко мне...
- Меня еще так к себе никто не приглашал.
Вот народ, - сказал Семеныч открывая дверь, - ей богу, как америкосы, если девушка работает, то ей и чаю никто не предложит.
Стараясь не чавкать ботинками Семеныч зашел в квартиру на цыпочках, чем окончательно выбил девушку из равновесия. Оглянувшись по сторонам, она тоже вошла следом на цыпочках, крепко прижимая к груди сумку с надписью "ПОЧТА", из которой торчали здоровые, могильного цвета, конверты, как будто в ней и билось её девичье сердце.
- Да, не бойтесь. Я все понимаю, против судьбы не попрешь.
- Вы такой странный. Я таких еще не встречала.
- А много у Вас "таких" было?
Девушка смущенно потупилась.
- Понимаю - закивал Семеныч. Секрет фирмы - Семеныч с ухмылкой поглядел на маскировочную надпись "ПОЧТА" на сумке.
- Андрюша, ты? Беги ко мне и организую чего-нибудь на троих. Побыстрее, поминать меня будем... Времени нет объяснять, давай скорее... Это друган мой, самый-самый, - сказал Семеныч, положив трубку, - провожать меня будем.
- А куда Вы хотите ехать?
- Я бы в рай, конечно, но достоин ли?.. Вот в чем вопрос. А Вы, кстати, как считаете?
- Ой. Я бы Вас с радостью туда впустила.
- Дааа, жалко Вы из другого департамента. Хе, Хе, Хе...
- Вы так говорите. Мне кажется Вы надо мной смеетесь.
- Тапочки, пожалуйста. Не обижайтесь, я немного нервничаю, с тех пор, как первый раз Вас увидел, - и Семеныч потер шишку на лбу, подарок придорожного столба.
Девушка покраснела и прошлепала в тапочках 45-го размера за Семенычым на кухню.
- Вы случайно не предложение мне делать собираетесь?
Семеныч соображал быстро и жить хотел очень, к тому же мордашка у этой девчонки была очень даже ничего. Когда девушка подняла на него свои серые глаза он уже стоял на коленях, сжимая в своей горячей руке её маленькую, холодную ручку.
- Вы согласны быть моей женой, разделить все радости и горести моей бурной жизни, родить трех сыновей, которые спасут, возможно, этот мир от какой-нибудь напасти, ибо в генах моих, Вы можете не сомневаться, заложено многое?
Колени у девушки подогнулись, в глазах потемнело, в голове промелькнуло что-то типа - так вот как это бывает. Её губы прошептали "да" и она оказалась в его объятьях. В таком положении их и застал Андрюша с бутылкой шампанского в правой руке и двумя банками тушенки в левой. Он хоть и бежал на поминки, но в доме кроме шампусика ничего не нашел, оно и к лучшему. Отпраздновали помолвку, как полагается. Еще три раза бегал Андрюша в магазин, а Даша, так звали девушку, домой так и не поехала. Эта ночь соединила ее с Семенычем навсегда.
Она влюбилась в мужественного ангела, героя своих снов - ради счастья, а он в хрупкую, очаровательную смерть - ради жизни. Не такой уж плохой расклад, а?>