Подошёл Сазаныч к речке, а речки-то и нет. Высохла. Ну, думает, что за хрень? Это ведь не какой-нибудь ручеёк мелкий, это Лемовка! По ней даже в разгар июльской жары можно на лодке плавать. А тут май. Да и как могла она за одну ночь высохнуть? "Не иначе, ГЭС строят" - подумал Мишка и поглядел в оставшиеся на дне лужи: может, в них какая рыбёшка сохранилась.
Напрасно. Ни одного самого завалящего малька. И сомов в бочарах не осталось.
Плюнул Сазаныч, выругался, злой домой вернулся.
- Авдотья, речку украли! - сообщил он жене.
- Ты что, Сазаныч, свихнулся? Уже один пить стал, что ли. А ну-ка, дыхни!
Сазаныч дыхнул. Трезвый.
- Значит, колешься. - констатировала Авдотья.
- Не веришь, пойдём вместе, посмотрим. Только избу хорошо закрой, мало ли что.
- Айда.
Уже без удочки и червей, но с большим кухонным ножом Сазаныч с Авдотьей пошли полюбоваться на речку. Пугающая картина показалась во всей красе: длинное русло, почти без воды, без единой рыбины. Лужи только в глубоких ямах, а большая часть дна трещинами покрылось. Даже водорослей не видно.
Побрели они вверх вдоль русла. Идут километр, два, три.
- Авдотья, я кажись запамятовал: притоки у Лемовки есть поблизости?
- Да как же нету - есть, конечно. Вот тута, где мы сейчас стоим, Ключиха протекать должна.
Сазаныч посмотрел под ноги. Такое же высохшее русло, только помельче. Оно и ясно: Лемовка - это речка лодкоходная, а Ключиха - так, речушка. Но не могут же ГЭС строить и на Ключихе!
- Давай рассуждать логически. - произнёс Сазаныч. - Дано: речка высохла, все притоки тоже. А давно ли дождь был? Вчерась! Даже если б кто плотину строил, всё равно бы ручьи остались. И слились в речку. Да и рыба бы осталась, хотя бы мальки дохлые. А если в речке нет воды, значит...
Тут он задумался. Мистика какая-то. Столько выпить даже агентам знаменитой пустынной страны под силу. Тем более так аккуратно.
Солнце тем временем вошло в зенит. Застрекотали кузнечики. Над лугом задрожало марево, причудливо изгибая дальние ельники. "В четыре часа будет дождь" - подумал Сазаныч, сам удивляясь, откуда взялась мысль.
- Сазаныч, слышишь? - раздался голос Авдотьи.
Сазаныч прислушался. Сквозь стрекот кузнечиков и пение незнакомых птиц угадывался ещё один звук - словно стадо слонов вдалеке топчется.
Звук медленно усиливался. Стадо слонов приближалось.
Жуя дикую редьку, Сазаныч с Авдотьей сидели на поваленном стволе черёмухи. И внимательно смотрели в сторону, откуда шёл топот. Внезапно появился новый звук. Журчание. Журчание??
Оба путника повернули взгляд в сторону Ключихи. Течёт как обычно, под мостом мальки стайкой ходят. Будто и не сохла.
А как же Лемовка? Сазаныч подошёл к устью. Лемовка по прежнему оставалась суха. Воды Ключихи, дойдя до устья, рассеивались наподобие бороды. Сазаныч прыгнул в эту бороду и тут же отскочил.
- Холодная какая!
Авдотья окунаться не стала, но ладошкой воду несколько раз зачерпнула.
Освежённые, искатели бодро вскочили и двинулись прямиком на топот. Они прошли по тропинке, прыгнув через пересохший ручей, тёкший когда-то из старицы.
- Это не слоны. - определил Мишка, приглядевшись.
Топот стих. Сквозь ветви ольхи виднелась группа полупрозрачных девиц, рассевшихся на траве.
Одна, самая толстая, встала на некое подобие пенька и начала речь. Остальные покачивались в такт её словам.
- На повестке дня нашего собрания один вопрос. - начала она, - О неправильном течении журчалки Лучарии. Лучария, встань и подойди ко мне.
Журчалка встала из середины группы и подошла. Глаза её смотрели в землю, а цвет подрагивал от тёмно-зелёного до серого.
- Лучария, ты знаешь, как положено течь речкам?
- Вниз, - промямлила Лучария заплаканным голосом.
- А ты как текла?
- Как хочу, так и теку! - на этот раз голос журчалки был громкий и истеричный, а цвет сменился на розовый.
- Прекратить истерику! - приказала самая толстая и обратилась ко всем:
- Предлагаю лишить Лучарию статуса речки. Кто за?
Журчалки вразнобой стали выкрикивать мнения:
- Да, давайте лишим!
- А может, лучше обязать всегда оставаться речкой?
- Распылить в водяную пыль!
- Переименовать!
- Тихо! - перебила самая толстая. - Давайте высказываться по одной. - Амбарка!
- Я воздержусь. - встала самая худощавая.
- Видевка!
- Лишить русла.
- Мостовлянка!
- Обязать.
- Молочная!
- А я бы ограничилась переименованием. В Противную.
- Ключиха! - нет ответа. - Где Ключиха?
- Известно где. Русло-то её близко, вот она и отлынивает.
- Позвать! Хотя нет, давайте сначала наблюдателей из других систем спросим.
- Нейва, Мойва, каковы ваши предложения по регламенту?
Встала Мойва, По ней шла быстрая блестящая рябь.
- Лемовка, по-моему, консенсуса всё равно не будет. Но хотя бы кворум быть должен.
- Не умничай. - возразила Нейва, оказавшаяся ещё толще Лемовки, хотя раньше этого не было видно. - собрание можно провести и без Ключихи.
- Без Ключихи оно нелегитимно! А если вам лень, так я сама позову. - Мойва развернулась и решительным шагом двинулась прямо на Сазаныча.
- Лемовка! Журчалки! Это что такое?! - Мойва показала на ольху, за которой прятались Сазаныч с Авдотьей.
- Это люди. Всего-навсего люди.
- Вижу, что люди. Почему здесь? Где это видано, чтоб люди за собраниями журчалок подсматривали?
- Моё упущение. - на этот раз понуро глядеть пришлось Лемовке. - Пока всех созываешь, а за своими берегами и уследить некогда. Кто ж знал, что этот рыбак так рано встанет?
- Утопить их, да и дело с концом - встряла Нейва.
- Цыц! - урезонила её Лемовка. - Наблюдатели могут высказываться только по регламенту. Эти люди с моей территории, мне и решать. Я их превращу в журчалок. Тем более после Лучарии русло освободится.
Мойва удивлённо взглянула на Лемовку.
- Ну что с вас, равнинных, возьмёшь? Даже до двух считать не умеете. Болото! И это самое, вы же ещё не решили, какое наказание дать Лучарии. Может, русло-то не освободится. Повторяю, надо позвать Ключиху! Я мигом.
Мойва сдремглав бросилась бежать. Ненадолго раздался слоновий топот, и вскоре обе влились в собрание.
- Ключиха, ты чего отлыниваешь? Тут важный вопрос решается, а тебя нет.
- Да какой он важный? Подумаешь, мелкая речушка не в ту сторону течёт. Вот если так Нейва поступит, или Лемовка! Это все заметят. А Лучария? Мелочь. Игрушки. Наше собрание больше людей заметили.
Нейва засобиралась.
- Ну, мне пора. Уж если отсутствие Лемовки заметили, то моё тем более могут.
От наблюдателей осталась одна Мойва.
- До свидания, Мне лучше, в горах мало кто ходит. Счастливо!
- Вернёмся к нашим... - произнесла с запинкой Лемовка, - к нашему голосованию. - Рассоха!
- Распылить! Чтоб другим неповадно было.
- Резвянка!
- Распылить! Дисциплина превыше всего.
- Торфянка!
- Я тоже преимущественно к распылению склоняюсь.
- Чёрная!
- Я заодно с Торфянкой.
- Итак, - подвела Лемовка итог, - неквалифицированным большинством, но при полном кворуме... Мойва, ты согласна? - Мойва утвердительно кивнула, - принято решение: распылить! А считать до двух мы умеем, даром что равнинные. Получше тебя, Мойва, считаем. Ты у себя в горах людей не видишь, а ты присмотрись: из них двоих только Авдотья может быть полноценной речушкой. А Мишке нельзя, он самец! Ему разве что ручейком, а то и логом сухим.
- Что за дискриминация? - вырвалось у Сазаныча.
- А что, я согласна. - подала голос Авдотья. - всё лучше, чем рыбу твою чистить.
- А мне, значит, сухим логом быть? Это оскорбительно! - Мишка завёлся. И не успели участницы собрания опомниться, как он вскочил, ухватил за руку Лучарию и побежал вон от собрания.
- Ишь, распылять придумали! - возмущался Сазаныч прямо на бегу. - Не дам!
Они добежали до дома, где жил Мишка. Сазаныч открыл его, запихнул Лучарию. А тут и закат подоспел.
Среди ночи послышался слоновий топот. "Закончили" - понял Сазаныч. Он достал надувную лодку, посадил в неё Лучарию, а сам выглянул в дверь. Топот сменился плеском. Лемовка стремительно разливалась.
- Хорошо, догадался лодку достать, - похвалил себя Мишка. - сейчас только надую.
Он успел накачать лодку как раз тогда, когда вода хлынула в щели двери. Лучария сидела в лодке, испуганно прижимаясь ко дну.
Через несколько минут они вдвоём плыли на лодке, и глядели, как крыша скрывается под водой.
С ними плыли нож в футляре, рюкзак и любимая мишкина удочка. Сазаныч грёб к берегу, подальше от затопленной поймы.
- Кому сказать, обхохочутся.- усмехнулся он. - Речку по реке на лодке везу!
- Я теперь не речка. - ответила Лучария с ностальгической грустью.
- А раз не речка, айда на автобус.
Они поднялись к автобусной остановке. Досюда наводнение не доставало.
Сазаныч взял билеты, и они уселись. Лучария у окна, Сазаныч рядом. Автобус вёз их по шоссе, и в окно было видно, как какие-то рабочие меняют табличку перед мостом. Старую и заржавевшую "Р.Лучария" на новую и красивую "Р.Авдотья".
- Завтра все забудут, как называлась речка, которая тут текла. - прокомментировала Лучария. - А табличку старую потерят. А куда мы, собственно, едем?
- Не знаю. Но мы ещё вернёмся.
- Вот как? На-ка, возьми. Лучария выгнулась неуловимым движением фокусника, и в её руках оказалась большая ракушка.
Сазаныч принял ракушку, а Лучария скакнула в открытое окно.
- Разве так можно? - оценил выходку Мишка.
- Можно! - ответил голос из ракушки. - Ты сам сказал, что мы ещё вернёмся. И я вернусь! Но я хочу проведать другую систему.
Сазаныч вышел на ближайшей остановке. Перешёл дорогу и дождался обратного рейса.
- Что, рыбачить едешь? - спрашивали его попутчики. - Говорят, у вас недавно речка деревню затопила.
- Затопила. - безучастно поддакнул Сазаныч.
Когда вернулся, Лемовка текла как обычно. От наводнения остались только следы в виде луж и сочной травы.
Сазаныч поставил ракушку на телевизор.
- Вот так рыбалка! Ни Авдотьи, ни Лучарии, ни рыбы.
- Ошибаешься, дорогой! - голос шёл сразу и от ракушки, и от входной двери. В дверь вошла улыбающаяся Лучария. Она несла огромного сазана. - Авдотьи нет, но уха - будет!
- Где ты такого поймала?
- Ну мне ли не поймать? Я же хоть и не лучшая, но журчалка!