Аннотация: Увидев, что петух попал в положение, когда он мог погибнуть, я решил спасти его. Я помог ему, но оказалось, что лучше бы я этого не делал!
Эпиграф: Бойтесь первого движения души: оно, как правило, самое благородное (Шарль Морис Талейран)
Текст рассказа:
Так получилось, что у меня почти всю жизнь есть два имени: одно - по паспорту, а другое - Петушок. Правда, это только для родных. И приклеилось оно ко мне после одного события, когда я учился еще в классе шестом или седьмом. Но все по порядку...
* * *
В середине пятидесятых годов, послевоенные постройки в нашем Воронеже, сохранились еще повсюду. В таких городах обычно возводились двух-пятиэтажные дома, во дворах которых построены ряды деревянных сараев.
Каждый сарай - размером, примерно, два на два метра. Крыша такого сарая сильно скошена - для возможности сползания весной подтаявшего снега.
Примыкающие друг к другу, сараи смотрелись очень убого. Длинная одноэтажная постройка-"колбаса" в один или несколько рядов, высотой меньше двух метров. Она одновременно являлась и границей между соседними дворами. Эти унылые сооружения были сколочены из досок, которые со временем по разному скручивались, становились серо-грязными и явно не украшали город.
Но на их вид никто не обращал внимания, так как главным достоинством этих сооружений было то, что там хранился уголь для печного отопления квартир и погреба, вырытые внутри сараев.
О, погреб...! Его владелец, чувствовал свое явное преимущество перед теми, кто лишен такого богатства. И он имел все основания для этого, потому что в магазинах не всегда хватало качественных овощей на всю зиму. Это относилось прежде всего к картошке - основному продукту питания в те годы (конечно, сейчас говорят "картофель", но в то время такого слова и не употребляли).
Массовые осенние поездки горожан в колхоз для заготовки картошки, - это отдельная песня и я сейчас не буду на это отвлекаться. Хотя и есть о чем рассказать - как ездили туда осенью, сами собирали ее в поле, там же и ночевали под открытым небом... Но сейчас речь не об этом.
Так вот, попадали в погреб через небольшой утепленный квадратный люк в полу сарая у самого входа в него. Даже в сильные морозы овощи в погребе не замерзали и, благодаря этому, он и являлся основным кормильцем всей семьи.
Но погреб устраивали в земле, а вот на уровне пола свободное место сарая обычно было занято разными ненужными вещами. Постепенно становилось их столько, что с трудом выбирали место для ноги. Все покрывала толстым слоем пыль и углы сарая затягивала паутина. По существу, сарай становился многолетним промежуточным складом между квартирой и мусорной свалкой.
Вот теперь, когда вы получили некоторое представление о том времени, я перехожу к основным событиям этого рассказа.
Одним из горожан-счастливчиков, имеющим сарай с погребом, был и наш родственник, глава своего семейства - дядя Миша. А вот мы такой роскоши не имели и он разрешил нам ("бедным родственникам") хранить овощи в его погребе - благо жили мы через улицу друг от друга.
И вот однажды днем, свободным от занятий в школе, я отправился за картошкой. Как обычно, сначала расчистил плотный снег перед дверью в сарай, чтобы хотя бы приоткрыть ее и протиснуться внутрь.
Я спустился в погреб, набрал картошку и уже хотел закрывать дверь, как вдруг услышал негромкий шорох. Сарай освещался только через приоткрытую дверь, поэтому пришлось долго всматриваться после уличного света. Но попривыкнув, я увидел петуха-красавца, - большой, гордый, перья разных цветов... Так бы и любовался им. Он сидел наверху старой этажерки в дальнем углу сарая. В его взгляде читался немой вопрос: "А это что за образина появилась из-под земли?".
- Наверняка петух зашел сюда, когда я спустился в погреб, - ничуть не сомневаясь, решил я. - Если сейчас закрою дверь сарая, то он не сможет выйти и неизбежно погибнет от голодной смерти, да еще и при таком собачьем холоде. И это-то под Новый год. И так мне стало жалко петушка, что решил я помочь ему.
Сначала я пытался выманить его из сарая - изображал, что, выходя спиной, сыплю зерна с призывным: "Цып, цып, цып". Но петух только смотрел на меня и удивленно наклонял голову то в одну, то в другую стороны. После нескольких таких неудачных попыток, я решил, что петух просто бестолковый.
Но надо торопиться - на таком морозе картошка может промерзнуть в сумке. И тогда, с возгласом (мысленным): "Свободу петуху!" - я начал операцию по изгнанию его на улицу силой. Но надо еще подобраться к нему. Учитываю многолетнюю захламленность сарая, это оказалось совсем непросто, - ведь пришлось постоянно искать опору под ногами.
Когда я уже протянул руку к лапе петуха, он с шумом замахал крыльями и перелетел на другое место, поднимая тучу пыли - серой от старья и черной от угля.
После нескольких таких попыток воздух так наполнился ею, что стало трудно дышать. В полумраке я двигался только на звук хлопающих крыльев. Когда петух, перелетая с места на место по периметру сарая, сел опять на этажерку, стало ясно, что голыми руками его не возьмешь - надо менять стратегию изгнания.
Я выбрал самую большую тряпку (это оказалось старое осеннее пальто) и начал размахивать им двумя руками в разные стороны, постепенно оттесняя петуха к открытой двери.
Мое усердие привело к тому, что в какой-то момент я слишком наклонился вперед, нога запуталась в тряпье и я упал лицом в эту пыльную мягкую свалку. Когда медленно вставал, выглядел я, наверняка, так, что даже любители фильмов ужасов кричали бы не меньше, чем от видео-страшилок:
Вместо потерянной шапки голову украшали серые от пыли патлы. Ранее коричневое пальто, стало серо-грязным. Оно расстегнулось, невообразимо перекосилось и оголяло одну руку, свисая с другой. На лице появилась маска из пыли, разрезаемая струйками стекающего грязного пота. Густо разбросанные на мне клочки паутины, неплохо дополняли этот вид. И вот такое страшилище приближается с вытянутыми вперед руками и растопыренными грязными полусогнутыми пальцами.
Но цель не достигнута. Моя решимость победить в этом сражении только возросла, - я схватил в руки какую-то подвернувшуюся тряпку и начал с удвоенной энергией размахивать ей, как тореадор перед быком.
Наши маневры напоминали настоящий петушиный бой, когда один петух ни в чем не хочет уступать другому. Противники оказались почти равные - по интеллекту.
Эту битву, проходившую в полутьме, осложняли и "отравляющие вещества" в виде клубящейся грязной пыли запредельно высокой концентрации.
Но, наконец-то, в сражении наступил перелом - петух не выдержал моего натиска и начал позорно отступать. Когда он пересек границу "улица-сарай", радость моя не знала предела - ведь я уже почти не мог дышать из-за пыли. Выбравшись из сарая, я быстро закрыл за собой дверь, прислонился к ней спиной и начал жадно хватать воздух.
Немного отдышавшись, я нашел шапку, очистил лицо и руки снегом, немного привел в порядок одежду, и уже собрался домой, как вдруг увидел, что петух-то никуда и не делся - он стоял невдалеке и с интересом наблюдал за мной.
- Отгонять или не отгонять, вот в чём вопрос? - мелькнуло в голове. - Ладно, пойду, а он сам отыщет дорогу к своей курочке, - решил я.
Закрыв сарай, поднял сумку с картошкой и пошел домой. Отойдя метров на тридцать я оглянулся, перед тем, как завернуть за угол.
- О господи, вот ведь навязался на мою голову, - невольно вырвалось у меня.
Петух стоял у двери сарая, из которого его изгнали и, наклонив голову набок, как-то задумчиво смотрел мне вслед. После недолгих раздумий, я вернулся, опустил сумку и, энергично размахивая руками, начал отгонять его. Петух перебегал то вправо, то влево от сарая и стало ясно, что он совершенно не желает удаляться от него. Понимая, что так мне придется долго играть с петухом в догонялки, я начал лепить снежки и кидать их в него.
Эх, жалко этого не видели наши пацаны, - вот они бы поняли и поддержали меня.
В результате такой односторонней игры в снежки с петухом, мне стало опять жарко, я расстегнулся и вскоре мой вид уже мало чем отличался от недавнего. В какой-то момент такого обстрела, петух, наверное, решил, что от ненормального (меня) лучше держаться подальше - он отвернулся, величаво зашагал и скрылся за углом дома.
- Сделал дело - гуляй смело! - облегченно вздохнул я и с чувством гордости отправился домой.
Но я не знал, что самое главное еще ждет меня впереди.
Через несколько часов к нам неожиданно прибежал дядя Миша - владелец того самого сарая. Он выглядел очень взволнованным и, узнав, что я ходил в сарай, не стал выяснять подробности, а сразу спросил: "Где петушок? Я пошел давать ему теплую воду, а сарай пустой".
Услышав о нашем поединке, он посмотрел на меня как на безнадежно больного на всю голову, махнул рукой и молча ушел.
Уже через несколько дней мама все объяснила мне. Оказывается, дядя Миша решил на Новый год устроить настоящее семейное пиршество. Специально для этого он несколько недель назад купил очень дорого живого петуха-богатыря и стал хорошенько откармливать его к празднику. А поселил он этого петуха, разумеется, в сарае. Но об этом дядя Миша нас не предупредил - виделись мы не часто, а телефоны в квартирах имели только ооочень ответственные работники города.
И все это время он кормил петуха "как на убой". Это уже теперь я понимаю, почему петух не уходил от сарая, - да при такой жизни он и с места-то не хотел сдвинуться, не то, что искать где-то курицу, да потом еще и топтать ее. А зачем? Питья - от пуза, жратвы - навалом, никто сварливо не кудахчет рядом - не ломает кайф. Закатил глаза и сиди балдей в полудреме, как все нормальные петухи.
После этого случая дядя Миша долго не разговаривал со мной. Мама тоже боялась касаться этой темы при нем - ведь, разволновавшись, он мог лишить нас доступа к погребу.
Уже прошло много лет и он давно почил в бозе, но я никак не могу простить себе, что так и не узнал - нашел он тогда петуха или нет? А если разыскал, то как? Я все время боялся своими вопросами воскресить в его памяти этот случай и соответствующие отношение ко мне. Как говорят: "Эту тайну он унес с собой".
И с тех пор, когда я делаю что-то неудачно, но из самых лучших побуждений, мои близкие картинно вздыхают, поднимают глаза вверх и произносят нараспев: "Петушо-о-о-к!". Причем, говорят мне это даже те, кто намного младше меня, например, мои внучки.
Но я не обижаюсь, ведь они при этом всегда улыбаются - очень по-доброму. Улыбаюсь и я :).