Нейтак Анатолий Михайлович. Сборник третий: Фонтан и радуга

Фонтан и радуга

(свежие, безраздельные стихи)

* * *

У меня глаза с астигматизмом,

Слух зато - как у царя Мидаса,

И с ортодоксальным пофигизмом

Я гляжу на мира выкрутасы.

Строго вертикальный гуманоид,

Улыбаюсь редко, стиснув губы.

Темперамент - флегмосангвиноид.

Возраст - семь годов плюс тройка в кубе.

У меня глубокие карманы

И в карманах этих денег нет.

Млечный Путь цветёт мне непрестанно

Садом ослепительных планет.

Кто я по профессии? Не знаю.

Но по жизни, видимо, букмейкер.

Я во снах по-прежнему летаю,

Я свою судьбу засунул в шейкер.

У меня футболка - Шварцу впору,

А в крови, похоже, антифриз.

Всё ещё тащу свой камень в гору.

Всё ещё не взял свой первый приз.

Я да я - как это надоело!

С кем бы слиться в огненное "мы"?

...Я тоскую бледно, неумело:

Слишком плотен мир моей тюрьмы.

Расставание

- 1 -

Не окликнут, не спросят -

Сам скажу всё, что знаю.

Бесконечная осень -

Как преддверие рая.

Величавы деревья,

Сны цветные устали.

Переломлено цевье,

Затуманены дали.

Не поднимутся руки:

Ни ударить, ни скрыться.

Утомлённые звуки

В поздней песне синицы

Подтверждают диагноз,

И чернила - засохли.

Покраснел честный лакмус:

Кислы слюни у рохли.

Сплин всегда поэтичен,

Что же мучаюсь, каясь?

Взгляд навстречу скептичен.

Ухожу, не прощаясь.

- 2 -

Ухожу, не прощаясь, -

И вернусь, не спросившись:

На сопелке играя,

Как пылинка спустившись,

Бликом свечки во мраке,

Духом свежего сена;

Перемирием в драке,

Оседающей пеной;

Подувядшим букетом

В юбилей поднесённым;

Телеграфным приветом,

Благовестовым звоном,

Мурашами по коже,

Мимолётной улыбкой,

Ни на что не похожей

Гениальной ошибкой...

Дело вовсе не в моде

И не в перьях гусиных.

Мы, поэты, приходим

И уходим - босыми.

Вампир

Ты был с нею сверх меры дерзок.

Бездна дерзости не прощает!

Кто-то носит осколок в сердце,

Ты же носишь во взгляде вечность.

Клык остёр, холодна усмешка,

Жизнь чужая - как сахар с солью.

Нетопырьего писка эхо,

Полнолуния жёлтый отблеск,

Волчьей стаи рывок по следу...

Нет, не весело быть вампиром!

Да тебе и не нужно смеха,

Тёплых рук, заводной улыбки -

Ты из проклятых, непрощённых.

Красота, что тебе знакома,

Твоим жертвам внушает ужас.

Омут разума - родич бездны,

Породившей тебя стихии.

Тела нет. Иллюзорно тело.

Настоящая - только жажда,

Только голод, туман и тайна.

Ты свободен, и ты - убийца.

Ты силён, но расплатой - слабость.

Ты охотник, а не добыча,

Но клеймит человечья память.

Хуже жажды, дневного света,

Серебра и осины хуже -

Вечно помнить свою утрату,

Погружаясь всё глубже в бездну...

Ад - в тебе. Нет тебе спасенья.

Старый маг

Дорога мага - тяжёлый труд.

Чем ближе к власти, тем чаще врут;

Взлетишь к зениту - мороз и мрак;

Запрёшься в башне - проймут и так.

Ожесточиться? Спалить весь мир?

На поиск плюнув, устроить пир?

Что в лоб, что по лбу добро и зло.

Казнят за правду? Не повезло.

Толпа поодаль как материк,

А ты - один, и уже старик.

И нет достойных учеников

За двадцать с лишним... не лет. Веков!

Дорога мага - тяжёлый труд.

Кричи хоть криком - не так поймут.

Себя сжигая, устанешь так,

Что впору выкинуть белый флаг...

Но ты не сдашься. Пусть бред, пусть сон!

Кто ищет мудрость - не побеждён.

В движеньях мысли, в борьбе идей

Ты, маг, превыше земных царей.

Флай

Тьма на земле и горяч металл,

А небеса - тесны.

Тот, кто над этой землёй летал,

Видит цветные сны.

Трещины памяти в этих снах

Не зарастут никак.

...воздух озоном и гарью пах...

Не помогает мак!

Трещины памяти, блики дней,

Пятна на них - красны.

...по-над планетой - волна огней,

Дымных цветов войны.

Валим в пике, а потом - наверх,

В лазерной бури блеск.

После нам скажут: то был успех...

Был - в шлемофоне треск.

Вопли, и мат, и приказов лай,

Хаос: онлайн, три-дэ.

Был и ведущий по кличке Флай.

Где он сейчас? Нигде.

Может, летит из лазури в синь,

Лыбится, как дурной.

Может быть, курит, среди осин

Пережидая зной,

Чтобы попозже продолжить путь

Тропкой дождей и птиц...

Снится пилоту цветная муть,

Чудо из-за границ.

Нет, если Бог бородат и строг,

Флай не в котле кипит!

Коль справедливость - не шерсти клок,

Флай и сейчас летит,

Светлым посланцем нисходит в сон,

Шепчет: не надо, брат.

Я буду ждать тебя, охламон,

Встречу у самых врат!

...хочется верить в добро, в покой,

В ласковый звон струны...

Бывший ведомый порой ночной

Видит цветные сны.

Пыль дороги

Серый плащ, копна волос

Да гитара за плечами.

Ветром унесён вопрос,

Правит мыслями молчанье.

Величайший из певцов

Мне поведал на пороге:

"Пахнет тайной пыль веков,

Только слаще - пыль дороги..."

Сонный сбросил я покой,

Позабыл дела, забавы.

Влагой пахнет над рекой,

Палою листвой - в дубраве,

Пеплом - стынущий очаг,

Скошенной травою - в стоге.

Пахнет золото... никак.

Чем же пахнет пыль дороги?

Много видел я путей,

Много ездил, брёл и плавал.

Много пел - и без затей

Выпивку бродягам ставил.

Кроме истины одной

Нет иных, и видят боги:

Пахнет хлебом дом родной,

Только слаще - пыль дороги.

Танец Ниррит

Колючий звёздный свет и поволока дня,

Далёкий горизонт и рокот водопада,

Дым, словно от костра, живой волчок огня

И птичий пересвист - вот странника награда!

Что поворот сулит, чем манит новый день?

Ответят горький смех и радостные слёзы.

Сокровища, гляди: склонившийся плетень,

Несжатые хлеба, искристые морозы...

Всё память сохранит и воскресит в свой час,

И полной грудью вздох на берегу рассветном

Дороже в сотни раз для каждого из нас,

Чем россыпи казны и истин блеск бесцветный.

Движенье - это всё, а остановка - смерть.

В находках счастья нет и в тратах нет печали.

Когда придёт наш час, легко шагнём за дверь:

Ведь ждёт за нею то, чего мы здесь не знали.

Полутьма

Глупые слова гаснут в полутьме.

Лба на стены жаль? Ну, сиди в тюрьме.

Умникам чумным руки опускать,

Радовать ворон и во сне летать,

Дуракам - сидеть (набекрень венец),

Разводить костры, слушать, как певец

Славит, точно кот, батюшку-царя.

Сел на грудь кошмар, да спасла заря.

Наяву - обвал. Снова грязь и дым.

Почерневший взгляд: мальчик стал седым.

В тучах небосвод, боги далеко -

Да и что с них взять? Богом быть легко!

...если не сойти в месиво болот,

Не глядеть на смерть, душ круговорот,

Если не жалеть. Если не любить.

Но тогда зачем этот свет коптить?

Цепки мир и брань, яростен оскал,

Неприступен круг выветренных скал,

Небо далеко. Ты ему чужой.

Снизошёл? Ну-ну. На луну повой,

Посмотри с тоской в выжженный зенит...

Видел? Отвернись... колокол звенит,

Как в последний раз, как на грани сна.

Колокол звенит! К нам пришла весна.

Вышла на порог - и свалилась вниз.

Лечим серый сплин, жучим антифриз.

Будет что сказать матушке Зиме!

...глупые слова гаснут в полутьме.

* * *

Позади - сожжённые фрегаты.

Позади - разрушенные замки.

Впереди - полшага до расплаты,

Или - или. Кто не сдохнет - в дамки!

Иногда кричали нам: "Бродяги!"

Иногда шипели вслед: "Убийцы!"

Среди нас встречаются и маги,

И ворьё, и просто кровопийцы.

Нас судили строже, чем овечек:

Рвали ноздри, бичевали, гнали.

Мы не зажигали в храмах свечек,

Мы своими жизнями играли.

Кроткие, эгей!.. но кротких рядом,

Не отыщешь ни с огнём, ни с лупой.

Стрелы здесь - зазубренные, с ядом;

Здесь опасно всё, включая трупы.

Где металл - осколками о камень,

А клинки ломаются, как судьбы,

Важен только сердца ярый пламень.

Эй, на небе! Уж не обессудьте.

Кто там над бессмертием трясётся?

Зашибём и праха не оставим!

Больше ничего не остаётся,

Мы Горенье собственное ставим!

И не важно, кто здесь стар, кто молод,

С золота иль с дерева мы ели,

У кого здесь посох, лук иль молот -

Важно только, кем мы стать сумели!

И ещё - последний, главный приз:

Слава или...

Смерть, поберегись!

Триединство

Малые грезят о лике Божьем,

Дух утешают мольбой небес.

Малые... им уповать - на что же?

Праведен Вышний, ведь Он - не бес...

Малые робки, бедны и слабы,

Даже и в стаде им страшен рык.

Корм им - подножный, сухие травы,

Очи - горе, тишина - язык.

Средние? Нынче их стало много,

Илом разбухла Времён река.

Средним крепка благодать порога,

Цепь поколений - в руке рука.

Самодовольные, мир им плоский,

Шутки - грязь с салом, за кадром смех.

Души их тусклы, а мысли - доски,

Гвоздь-аксиома - привычный грех.

Только великим что те, что эти -

Соли земные да перегной.

Тяжкая ноша! За всё в ответе

Будет великий: за снег и зной,

Дрожь вдохновения, боль похмелья,

Тексты святые, вороний грай,

В муках сомненья - не до веселья...

Да и в посмертии... нет, не рай!

Выю согнуть? Позабыть о смысле?

Лезть на вершину, где льды страшны?

Выбор четвёртый - свобода мысли:

Жизнь в три аккорда: бред, явь и сны.

Вера направо, налево разум,

В центре - оскомина-колея...

Жадина! Мне подавай всё сразу:

Посередине, как Будда, я.

Осада

Есть ещё порох в пороховницах!

Третий день - штурмы. Визжит картечь.

Копоть над кровью на серых лицах.

Жизни не жаль, так зачем беречь?

Стены щербаты. Навесы - в щепки.

Гарью не пахнет уже - смердит.

Жуть в лазарете.

- Стоять, и крепко! -

Сарж попугаем одно твердит.

Грохот обстрела... он даже снится.

Люди - как бесы, страшней зверей.

Есть ещё порох в пороховницах...

Вот бы уж кончился поскорей!

Кристоферу Смарту

- Что толку от сочувствия постфактум? -

Спросил поэт у стен в стенах Бедлама.

- Передвигаясь непролазным трактом,

Старик рыдает: "Мама, мама, мама!"

Благословим овсянку, словно пищу:

Приятно знать, что здесь хотя бы кормят.

Ступай под гору к старому кладбищу,

Тревожь друзей, что спят под плотным дёрном

Вопросом о любви и о бессмертьи,

О дружбе, королях и о капусте.

Пусть зубодрал расскажет об омерте,

А таракан - о тапках и о дусте.

Друзья мои! Вы мягки, словно стены!

Воспоминаний светочи и звоны!

Не страшно плоти знанье: все мы бренны, -

Стих заменяет нам миелофоны.

А тот, кто помышляет лишь о Боге,

Кто на его безбрежность уповает,

Не ждёт ответа на заметку в блоге -

В смирительной рубашке прозябает.

За что? Зачем? Молился слишком бурно?

Но умники не спросят с прахом урну...

Наука знает много хитрых гитик,

Хотя порой запаздывает с тактом.

Разыщет след в веках сутулый критик

И даже посочувствует... постфактум.

Ода Перми

- 1 -

Благословенье городу ветров,

Дорог и пыли, грязи, крыш и банков,

Златообильных храмов и попов,

И длительно отсутствующих танков;

Благословенье городу людей,

Машин, собак, ворон, бабуль в платочках,

Изгадивших карнизы голубей,

Серёжек золотых в девичьих мочках;

Благословенье городу светил

Искусственных, а также и природных,

Роскошных манекенов, пьяных рыл,

В песочницах детишек беззаботных;

Благословенье городу витрин,

Дворцов, хрущоб, деревьев, парков, денег,

И множества обыденных картин,

Очков, тату, камней, цепей и фенек.

- 2 -

Благословенье городу тайги -

Уральскому разросшемуся граду,

Построенному, знать, не с той ноги,

С гербом медвежьим и крестом в награду.

Благословенье граду моему

Как месту одиночества и счастья!

Менять отчизну? Thanks. Но - не приму.

На родине приятно и ненастье;

А вот с чужбины, право, что за спрос?

Неплохо повидать её проездом,

В конце пути сказав: "Ага! Компрос,

Автовокзал и Кама... что ж, с приездом!"

Благословенье городу опять:

За двор и школу, неказистый почерк,

За книги, буки-веди, ер и ять,

За годы, дружбу... ну, за всё, короче.

Два К

На короля капуста не похожа?

Да как сказать... вернее: ну и что же?

Ведь мир разнообразием живёт.

Могу сказать без гнева и пристрастья:

Капуста в рост идёт, пока ненастье

Умеренно на грядки воду льёт;

Король растёт деяньями народа,

Поскольку такова его природа.

Меняет фаворитов, вина пьёт.

Но короли, а также и капуста,

Равны пред Миром и перед Искусством...

Итоги подбивайте сами.

Вот.

* * *

Нет нового под солнцем, не ищи!

Закат над морем, ели в снежных шапках,

У рынка пробки, дырки в старых тапках...

Нет нового под солнцем, не ищи!

Гусиное перо сменив на клаву,

Писатель новых слов не изобрёл.

Любовь опять - "любовь", козёл - "козёл",

Нет в списке радикально новых правил.

Но мир не мёртв, он рвётся из яйца!

Как исстари, бессмертны наши чувства -

Но в формы новые закованы искусством.

Растут миры, и нет в конце конца.

Метемпсихоз

Юлии Моргуновой, за утку и рыбку

Сидя в персональном кабинете

(В распечатках стол, и комп шуршит),

Думает хозяин:

"На рассвете,

Средь лесной нетронутой глуши

Выйти бы оленем на опушку,

Постоять, подставив солнцу бок,

Почесать о дерево макушку:

Левый рог, а после - правый рог.

Не спеша и вдумчиво-беспечно,

Не крутясь в поганой суете...

Миг рассветный... миг, что длится вечно:

Не добыча пошлой маете

Зверь лесной, и дикий, и свободный -

Бурундук, олень, коала, слон...

Зверь не знает близко слова "модный",

Зверь..."

Звенит в кармане телефон.

Движима рефлексом (безусловным?),

Извлекает телефон рука:

- Да. Привет. Во сколько? Десять ровно?

Я запомню. Будь. Пока-пока!

А за складкой тонкого пространства

Ангел бизнесмена сторожит.

Ангелу завидно постоянство,

Он не жив, а хочется пожить.

Хоть таким, как этот подопечный,

Во плоти - и грубой, и простой.

И плевать на долг, плевать на вечность!

Всё равно - женатый, холостой,

Старый, молодой, дурак иль умный,

Женщина, мужчина - всё равно!

Лишь бы только не сходились суммы,

Лишь бы не бессчётное в одном!

Смерть в конце? Желанная награда!

Слепота души? Да будет так.

По дихотомии рая/ада

Каждый ангел, в сущности, батрак.

Или нянька при младенцах-людях,

И меняться им не суждено.

Ангелам запретны случай, чудо,

Плоть земная, уксус и вино...

Вот бы как-то обойти запреты!

Впрочем, плохо кончил Люцифер...

Мысли - не для созданных из света.

Выбор - не для сущностей из Сфер.

Только тень от думы человека

Пала вдруг на ангельскую гладь,

И - покой... извечный, как опека.

Не по чину ангелам мечтать!

...в бездне, даже ангелам запретной,

Шевельнулся спящий демиург.

И сошли с орбит своих кометы;

И в кино вернулась Деми Мур;

Мор на динозавров в кайнозое;

Треснуло оконное стекло;

И случилось многое другое,

Что само случиться не могло.

Ускакал олень с лесной опушки -

Волк с досады тихо зарычал.

Бизнесмен купил себе ватрушки:

Выпечка - начало всех начал.

Ну а ангел ненадолго вспомнил,

Как сидел и грыз свой эвкалипт:

Не спеша, и вдумчиво, и томно,

Будто с рифом сросшийся полип.

Время и пространство безграничны,

Всё, что есть и будет в них - одно:

Многомерный и многостраничный

Том, который как-то перед сном

Написал для отдыха Создатель...

И - уснул, увидел, воплотил.

Спи спокойно, не чихай, приятель -

Ты с собою славно пошутил!

Пантеисты с шуткой разобрались:

Ты везде. Ты волк - и волчья сыть.

Об одном они не догадались:

Нелегко ВСЁ ВРЕМЯ богом быть...

* * *

Слабость - вне. Внутри горит огонь.

Мир кричит. А ну, попробуй, тронь!

Пульс пропал. Но челюсти - капкан.

Здесь война танцует свой канкан.

Дух высок: вот-вот, и отлетит...

А душа - испуганно кричит.

Разум - лёд. Честь с долгом - маяки.

Не стреляй! Ну вот. Не с той руки.

Ярость. Месть. Убийственный комплект!

Смысла - нет. Сойдёт любой объект.

Коготь, клык готовы бить и рвать.

Смерть в бою! На прочее - плевать!

...вновь укол, и химия в крови.

- Приступ снят. Дежурного зови.

Плоть слаба. Теплятся угольки.

Санитар с дежурным - как мальки.

Бог мой - Сон на транке-скакуне...

Час пробьёт! Горите... мир... в ог... не...

* * *

Перекрестите длинные стволы.

Ищите не спасенья, а несчастья.

Перекрестите круглые столы:

Вот так - и снова, на четыре части.

И лентой пулемётной накрест грудь,

Потом - бандаж и натуго бинтами.

Плыть баттерфляем - лучше, чем тонуть.

Тот против нас, кто до сих пор не с нами!

Перекрестите свастикою щит,

Перекрестите очередью небо.

Кто там о перемирии пищит?

Мир - это миф. К чертям! Долой плацебо!

Перекреститесь, заходя в мечеть.

Перекрестите спины уходящих.

Перекрестите воды, воздух, твердь

Во имя истин взрывчато слепящих.

Перекрестите тёмные углы.

Перекрестите прущих на Голгофу.

Перекрестите длинные стволы

И с разлиновкой спорящие строфы.

Губя - спасай, и помогай - губя,

Сперва - с Итаки, после - на Итаку.

Перекрестите в зеркале себя,

Перекрестите - и вперёд, в атаку!

Правда

Раскалённая правда

(ты держишь? сжимай больней!)

жжёт руки и сердце, никак не устанет. Зла

никто не желает, по крайности, в здравом уме,

но ты объясни ножу, что значит - "жалеть узла".

Раскалённая правда,

которую мы влачим,

страшна и уродлива, как младенец-анацефал.

Но отнюдь не бесформенна! Правда - не просто дым,

Она ярче солнца в зените, выше отвесных скал.

Раскалённая правда -

и в снах она, и в миру,

она в мыслях и действиях, всюду, куда донесут.

И на дне обрыва, и там, на княжьем чужом пиру,

и везде учиняет над нами свой божий суд.

Раскалённая правда

(путь в гору, хребёт трещит)

переделкой занята вечно всея земли.

Правда - и меч, и скальпель, сверло и гранитный щит.

Никогда не скажешь: "Хвала судьбе! донесли..."

Слово и мысль

Под неба куполом не ново

Ничто: ни джунгли, ни кумыс.

Доспех изящный - это Слово,

А плоть изменчивая - Мысль.

Растёт младенец, вьюнош, воин

Среди похожих, но других.

Высокой чести удостоен,

В свой час когорту молодых

Собой пополнит, облачившись

В блестящий новенький доспех,

И так же в бой пойдёт, решившись,

И, может, ждёт его успех...

Но бега лет не превозможешь,

И битвы свой оставят след.

Беречь до срока только может

Доспех хозяина от бед.

Вот мародёр на поле бранном

Броню с погибшего берёт

И в умопомраченьи странном

Как лом железный продаёт;

А вот вам и иной сценарий:

Устав от жизни и побед

Дед внуку свой доспех подарит,

Чтоб тот его хранил от бед.

Но посрамление идеи

В музее как-то видел я:

В конце холодной галереи

Стоят доспехи короля.

Парадный, вычурный до дрожи

Стоит металл. Вид - сто из ста.

Один металл, ни дюйма кожи!

А под металлом - пустота.

Не годы, а века промчались.

Бой - дело танков и ракет.

И инженеры доказали:

В бою доспехам места нет!

...под небом мало истин новых,

И повторять не зарекись:

Доспех изящный - это Слово,

А плоть - изменчивая Мысль.

* * *

В тот год осенняя погода стояла долго на дворе.

Стояли плачущие лужи, стояла ясность облаков,

И ели опустили лапы, берёзы стыли, не дрожа,

А осень всё не уходила, и белым палую листву,

Как инкрустацией, кропила.

В тот год, дождливый и прозрачный, ладони пахли пустотой,

Под посиневшими ногтями лежала в трауре кайма.

И в кожу я, как мазь втирают, втирал остывший пепел. Яд,

Кагор и солнце - равноценны. Примите труд похоронить

Стоялый труп моей Вселенной!

И вот могильщица-зима пришла на зов мой в ноябре,

И принесла с собою саван: не ткань - парное молоко!

Вслух я не стал благодарить, но с благодарностью уснул,

И позабыл, что было прежде. Пожну ли по весне любовь,

Посеяв осенью надежду?

Полонянка

Нет больше в небе дневных светил,

Небо - в плену ночи.

Ты вниз лицом по реке уплыл,

Не погасив свечи.

Раз оглянулась, всего лишь раз.

Память лгала - как вор!

Вскоре забылся и твой отказ,

И ускользнувший взор.

Ссоры, сомненья, в колени плач,

Скрученное нутро.

Память! Ты - опытнейший палач:

Копишь одно добро.

Глупое чувство - надежда. Я

Видела свет в окне...

Даже как груз поперёк коня,

Даже в глубоком сне,

В боли, и в страхе, в чужой стране

Помнила я свечу!

В списках живых тебя больше нет.

Я о тебе - молчу.

Песня ветров

Вдаль западный ветер над морем летел

И песню печально под парусом пел

О той, что часами сидит у окна,

О той, что давно уж тоскует - одна.

А ветер восточный ему подпевал

Меж серых, высоких, изломанных скал.

Он пел, как играет волнами ковыль

И дождь прибивает дорожную пыль.

И северный ветер спросил:

- Чья вина

Что чаша слезами до края полна?

Как вышло, что сердце - источник скорбей? -

Вопрос раздавался средь гор и полей.

Тогда ветер южный ворвался в их хор:

- Я ждущей у моря скажу не в укор,

Но рыцарь, которого дева та ждёт,

Пропал уж давно среди южных болот.

Я знаю всё точно и я не шучу...

Но около плачущей я промолчу.

Пусть плачет и дальше, надежду тая.

Пусть будут другие жестоки, не я.

От автора

- 1 -

Я сочиню вам сказочку про славных идиотов,

Которые всё ищут от добра... чего-то там,

Которые всё косят под наивных обормотов

И верят, что монеты суть тяжёлый звонкий хлам.

Я расскажу вам сказочку, а вы в неё поверьте:

Чуть-чуть и понарошку, до утра иль до среды.

В конце концов, приятно не бояться больше смерти,

Забыть ярмо, забыть и хлыст, и качество еды.

Я расскажу вам сказочку, и мы поприключаемся,

Навеселимся досыта и даже через край.

Побегаем, попрыгаем, в игрушки наиграемся,

Война, и мир, и княжий пир... гостеприимный рай!

Потом - по вашим просьбам - я смастрячу продолженье,

Где всё почти такое же, но толще шоколад.

Где секса нет, но есть любовь, азарт и вдохновенье,

Где пламя кошкой ластится и не кровав булат.

А там - нехитро дело! - вы и сами сочините

Чего-то про кого-то, как-нибудь и где-то там.

Но я вас не услышу, не прочту, уж извините.

Вы дальше без меня. Я улетел. Привет слонам!

Тогда-то и поймёте вы, в чём соль последней сказки,

И почему рассказчик улыбался сквозь усы.

Тогда-то вы узнаете, кому он строил глазки,

И отчего косился постоянно на часы.

Как иногда прикольно - оторвать от коллектива,

Как клёво - плюнуть, растереть и накачаться в дым.

Как здорово и весело быть сильным и красивым,

Как плохо и невежливо быть бедным и больным.

- 2 -

Станет камень основой,

А опорою - ветер.

Мир не старый, не новый

Сотворю на рассвете.

Кровь зари расплескаю

По небесному грунту.

Всё всерьёз! Подпускаю

Меры: мили и фунты.

Всё исчислю и взвешу,

Избегая ошибок,

В высях звёзды повешу,

В бездны выпущу рыбок.

И - волокнами в пряже -

Как стальные законы,

Мир получит и стражей:

Тигров, змей и драконов.

От трудов отдыхая,

Не для нужд, а веселья,

Выгну радуги мая,

Выпью пьяного зелья...

И потом, протрезвевший,

Ожиданьями скован,

Крикну голосом севшим:

"Принимайте! Готово!"

И придут на рассвете

С ожиданием чуда

Повзрослевшие дети:

Мне подобные люди.

Пусть они и не в теме,

Пусть вердикт - слово "сыро!"

Но иначе - зачем мне

Сотворение мира?

* * *

Родиться снова - человеком. Да.

Крикливым, пухлым пачкуном пелёнок.

Расти, как всякий делает ребёнок,

Играть, скучать, учить.

Когда

Мытарства школьные к концу поворотят -

Влюбиться. Впрочем, раньше тоже можно.

Чтоб как у всех (иначе - слишком сложно):

Жена, работа, парочка щенят...

Неспешно, благолепно постареть.

С недугами сражаясь и склерозом

Во сне однажды, словно под наркозом,

Поставить многоточье. Умереть.

Родиться снова - зверем. Скажем, волком.

Добычу гнать, закладывать луне

Тоску и душу. Рваться по весне

За сукой течной. В общем, жить, и с толком.

Родиться снова - птицей. Испытать

Волнующее таинство полёта...

За мухами. Иль в поисках чего-то,

Что уже сдохло. В Африку слетать...

Родиться снова - рыбой в глубине

С совсем уж куцей искоркой сознанья,

И от икринки следовать желаньям

Инстинктов. Жить, как в коматозном сне.

Родиться снова... стоп. А дальше - что?

Кто там таится, в юнговых глубинах?

Так чёрен холст и так бедна картина,

Что чудится там нечто сквозь ничто.

Живёт ли там создавший этот мир

С людьми, зверями, птицами, лесами,

В ущельях голосами, небесами,

Светилами? Ты там, искусный сир?

С надеждою на правильность основы

Амёбой - умереть.

Родиться снова.

* * *

Жизнь первая стекла из сердца в воду.

Вторую жизнь из тела вышиб нож.

Убила третью бархатная ложь,

Четвёртую же - декаданс и мода.

Жизнь пятая растрачена, как медь.

Шестая - выпита туберкулёзом.

Седьмая затуманена психозом.

Судьба восьмой - в пожаре прогореть.

Как странно всё, сумбурно и нелепо!

Держатель мира - странная стезя.

Душа устала? Отдохнуть нельзя.

И - чувствую - опять не пустят в небо...

Но раньше, помню, я ведь был крылат,

А не всего-то навсего патлат!

Всё тоньше нить и краски всё беднее.

Мир всё-таки прекрасен и чудесен -

Но вдруг в десятый раз я не воскресну?

...Всё дальше свет на сумрачной аллее.

NOR

Вспомнить, что было. Что не было - тоже.

Быль или небыль - что нам дороже?

Пыль на тропинках, майские листья;

Крылья драконов, осени лисы?

Эх, понедельник... вновь на работу.

Утро ли, вечер - вечны заботы.

А в выходные двигай на дачу...

Как тут не взвыть от жизни собачьей?

Просто и честно: меч под рукою,

Скачка сквозь лес под дикой луною,

Магия тьмы и чары заката;

Ясно, что проклято, ясно, что свято.

Маклер и магия. Дансинг и книги.

Честь и законность. Метры и лиги.

Пламя в ладонях. Тусклые взгляды.

Телепрограмма. Дыба и яды.

Проданы души? Скисла реальность?

Светом в окошке - игр виртуальность?

Шёпот: "Не всё так однозначно!.." -

"Да!"

...в выходные двигай на дачу.

* * *

- Ну, здравствуй. Ты надолго?.. Пять минут?

Немного жаль, но лучше, чем минута.

Прости, но здесь - привычный неуют,

Хоть я порядок наводил... как будто...

Спеть песенку? А что, давай споём!

...Да всё равно, когда с тобой вдвоём:

Ты у меня чудесная певунья:

Когда - сирена, а когда - колдунья...

Ну, чувство ритма - это моё конёк.

Да-да, я говорил, а ты слыхала...

А помнишь, ты вся билась, полыхала,

Как вёльва, что предвидит Рагнарёк?

...Да, знаю... Разумеется, серьёзно!

Ну неужели нет других ролей?..

Да, завтра обещают день морозный,

Так не забудь, оденься потеплей...

Что? Время на исходе? Жаль, но надо...

Сюрприз? О! Наша Память будет рада.

И - знаешь, ты сегодня хороша...

Конечно! До свидания, Душа!

Песня побережья

Плеск волны холодной, лижущей причалы.

Корабли готовы. Утром мы отчалим.

Там, за горизонтом, разойдутся судьбы:

Кто-то не вернётся, кто-то счастлив будет.

Что же нас толкает в дальнюю дорогу?

Вор бежит от кары, клирик служит богу,

Кто-то жаждет злата, кто-то ищет власти,

У кого-то просто на душе ненастье.

Странник - значит, странный. Все мы - как сироты.

Беспокойство. Дерзость. Грёзы и заботы...

Но не остановят ни клинки, ни мели

Тех, кто начинает путь к далёкой цели.

Чайки нам проплачут, нам споют сирены.

Нас не остановят ни шторма, ни стены.

Смертны мы - и ладно. Мир, и тот не вечен!

Пусть вино нам скрасит поздний этот вечер.

Плеск волны холодной. Утром мы отчалим.

Будет то, что будет. Позабудь печали!

У окна

Я вспоминаю Вас, Весна,

Босая леди-хохотушка,

У запылённого окна.

Резвунья, милая простушка,

Вы - женщина, и потому

Являете собою тайну,

Что мне, увы, не по уму...

(Увы? Не к счастью?)

Звон хрустальный

Тобой разбуженных ручьёв,

И зелень дымная побегов,

И переливы соловьёв,

Неспешная уборка снега,

Что был Зимой оставлен Вам

Как ноздреватое наследство...

Вы знаете: природа - храм.

И знаете: священно детство.

Не стану долго говорить,

Теряя злато среди меди.

Успел улыбку подарить?

Au revoir! Бегите, леди!

Крылатая колыбельная

Музыка дождя за окном шуршит,

В небе тает свет, ангел к нам спешит.

В тёплой мгле,

в доме птиц -

Мягкий перебор, песня для души.

Спи-усни, спи-усни.

Спи, лепи сырые сны.

Под напев ночной встанешь на крыло

Ангелу вослед - прямо сквозь стекло.

Вдоль полей,

Будто блиц:

Верный поворот, чудо за углом.

Спи-усни, спи-усни.

Крась свои цветные сны.

Слушай голоса грома и ветров,

Тонкий звёздный звон, пение миров.

На Земле

Без границ

Слушай голоса пламени костров.

Спи-усни, спи-усни,

Песен новых принеси.

Выбор

Постаревший Иисус. Что за грустная картина!

Улыбается жена... да, Мария Магдалина.

Дом и дети. В мастерской пахнет стружками и лаком.

Запах кухонный густой: как он прян, ах, как он лаком!

И соседи не ворчат. Говорят: "Хороший мастер...

Тридцать лет назад бузил, что-то там сказал про власти.

Но одумался - и вот всем на зависть правит мебель...

Чудеса? Ну ты чудак! Быль есть быль, а это - небыль!"

Род людской живёт, как жил. Пётр - нет-нет, да и напьётся,

Возвращаясь под хмельком - непременно подерётся.

Павел, говорят, в бегах. Пятый год поймать не могут.

А Матфей ушёл в пески, ищет в них дорогу к богу.

Кто? Иуда? Крупный чин, прокуратора опора.

И - богат. Увидит - не снизойдёт до разговора.

Да, стареешь, Иисус, сын печальной Назареи.

Впрочем, к старости, как все, ты становишься мудрее...

Жизнь, что смоква без цветов, толстой обросла корою.

В небе тишь. Молчит земля. Но весеннею порою

Редко-редко в звонких снах, будто в радужном тумане

Проплывает мимо та чаша... чаша Гефсимани.

Китеж

Легенда есть у нас о граде Китеже.

А может, не легенда то, а быль?

Горит она в сердцах у русских витязей,

Крестьян, князей, девиц. Дороги пыль

Ложится под копыта, душит странника;

Но вспомнилась мечта - и кашель стих.

Она порой, как совесть, жжёт карманника,

И свет её живёт в глазах святых.

Была пора: от взрывов храмы падали,

Иконы продавали за рубеж.

Но поперёк реляций разной падали

Стоял град Китеж - чист, прекрасен, свеж.

И, верно, это он мерцал для Беринга

За краем вьюжной северной земли,

Манил достичь неведомого берега

И снаряжать морские корабли.

И терема мерещились летящие

Во снах и Королёву, и Глушко:

Смолистые, живые, настоящие,

С печного дыма явственным душком.

Ах, Китеж, сторона обетованная,

Ты - маяка сигнал в ночной тиши,

Цель старая, заветная, желанная,

Отрада для измученной души!

И так ли важно, есть ли ты воистину -

Или тебя на белом свете нет,

Пока стоишь ты формой вечной истины,

И пьёт душа твой невечерний свет?

Восточное

Я знаю, что за гранью небосвода,

Как нежный, редкий, пламенный цветок

Встаёт заря - другая, не земная.

Адам, ещё не изгнанный из рая,

Безгрешный, целомудренный росток,

Ей любовался.

Имя ей - свобода.

Я знаю даже в серое ненастье,

Когда ручьи глотает водосток,

Когда шуршат, не сталкиваясь, тучи:

За гранью небосвода, дик, могуч и

Чист, мчит ветер - обжигающий поток,

И, мчась, хохочет.

Имя ветру - счастье.

Я знаю, и меня не сбить со следа:

За гранью небосвода, на восток

От града ангелов, а там - чуть вверх и влево,

В лучах зари танцует с ветром дева,

И вся она - бессмертный лепесток

Огня живого.

Имя ей - победа.

Я знаю всё, лишь одного не знаю:

Как небосвода призрачную грань

Преодолеть? Как выйти за пределы?

Кому платить мне и какую дань?

Хожу и сплю, колодец опустелый;

Я от незнанья собственного таю,

Я, как побег в пустыне, усыхаю...

Но бросил мне подсказку мастер Чань:

- Пройдёт путь без конца лишь неумелый.

Судьба слепа - и в дырах мира ткань.

Узор скрепи души живой водою,

Над небосводом встав и над судьбою,

Единым, цельным, просветлённым стань.

Верлибр

Имена, имена, имена, имена, имена...

Я тону. Передайте, любезный, спасательный круг.

Где? Что? А?

Средство коммуникации?

Шалишь! Стена -

и тем выше, чем ближе любимая, брат, друг.

Непонимания сети -

словно программа SETI:

излучаешь и ловишь фоновые аберрации

в поисках того, единственного,

спасительного, быть может...

В толпы хаос молекул, межзвёздность таинственного -

ищи!

Пока ты один, никто не поможет,

разве надежда... но ей,

рахитично-воздушной, колеблемой уже дыханием,

корзину последних яиц не вручишь неосторожно.

А вручишь - получишь месиво битых нолей,

помноженных на страдание.

Ей же ей!

Просторы семантик коллапсируют в поле зрения;

Денотат аксиальный пресуппозиций - вы о чём, господа?

Имена, имена, имена, имена, имена -

где порода, а где руда?

Эй, кто-нибудь... ниспошлите же мне терпения

в поисках этого клятого золотого руна!

Кто-нибудь!

Тишина отвечает охотно,

но слушать её? увольте!

Разучившись внимать тишине, мы завязли в барханах идей.

Барабан ответит, сколько патронов осталось в "Кольте" -

терпеливых, сидящих плотно.

Взводим курок, надеясь на низкое текста рассеивание,

на то, что голоса не дадут осечки,

и отправляемся в танце от сознания-печки

себя теряя в поисках людей.

Лукас фон Нарбэ

Благодарствую, небо, за щедрость благ

да за милость.

Что сказать ещё? Нынче мне Она

снова снилась.

Проходила мимо, мазнув плащом,

тронув взглядом.

Небо светлое, что ещё?

Нет. Не надо.

Да, я грешен. И знаю об этом сам.

Я - не ангел.

Но, мостящим тропы к Твоим лесам, -

Что нам ранги?

Душу заперли, как в четырёх стенах,

даром слова.

Но я верую! Небо, ведь мне Она

снилась - снова.

С именами? Надежда, там,

или Вера?

Но к чему опять читать по складам -

для примера?

Будто мало мне тяжких дневных забот,

грязи, хлама...

Для пилотов небо - не средний род.

Нет. Ты - дама.

* * *

Вот лабиринты действий, векторы интересов,

Замыслов паутины, шёпот ночных процессов.

Вне или под, дистантно, еле нащупав связи,

Что напоследок скажешь вылезшему из грязи?

Гор громадьё. Просторы леса и океанов.

Мир - как наследье древних вымерших великанов.

Мал человек... но это не порождает страха.

Чем ты его приветишь, вылезшего из праха?

Внутренние барьеры. Режущий свет - навылет.

Ломкий пергамент формы - как у жука надкрылье.

Стоит поднять, расправить - мира тряхнёт основы!

Примешь ли ты в объятья вылезшего из слова?

Призыв

Ты не видел, как холодный пот проступает на чужом челе.

Ты не знаешь, как последний борт таял, оставляя нас во мгле.

Ты не слышал ни бомбёжки свист, ни приказов лай сквозь рупора...

Так ответь же честно сам себе: знаю ли, что вот сейчас - пора?

Скручивая жилами нутро, выйди поутру в далёкий путь.

Выйди хоть куда, хотя бы раз. Выйди, чтоб решиться и рискнуть

Всем, что ты имеешь на земле, если человек ты, а не жмых.

Лишь тогда, возможно, сможешь ты в неизвестность отправлять других.

Я решаю только за себя. Личный крест - достаточно тяжёл!

Знаю я, что бросил позади. Знаю также я, куда пришёл.

Смерть моя - как старшая сестра, как у скал ярящийся прибой.

Всем нам хватит славы, господа. Добровольцы! Следуйте за мной!

* * *

Где бы ты ни был рождён

и в чьём бы теле ты ни открыл глаза,

помни: ты просто хамелеон,

с душою гибкой, как молодая лоза.

Плоть жадна до жизни, как лилия до воды.

Ей требуется дышать, любить, создавать суету.

Но душа - ортогональна. Свои зарубки-следы

она оставляет иначе, как жаворонок: на лету.

Если захочешь, ты сможешь услышать звук

с иной плоскости, из краёв, где кардиограф молчит.

И это будет совсем не хлопок двух рук

и даже не треск поленьев в печи.

Замирая, как в колодце с крышкой вода,

уходя в себя среди гимнов слепых ночей,

ты получишь шанс угадать, зачем ты призван сюда

и о чём щебечет простак-ручей.

Это навеки изменит тебя, чудак,

если ты сможешь вспомнить души хорал.

Ты станешь спокоен, как с донкой сидящий рыбак -

Ты, который за главную скрипку судьбы играл.

А ещё ты будешь надевать улыбку с утра

и кивать в толпе мгновенно распознанному звену:

вот они, твои по вечности брат или сестра -

одной с тобой крови, слышавшие тишину.

Молодому поэту

Ломая форму, прослеживай чётко мысль.

Пускай целует в сахарные уста

музообразная дама - не дай ей себя отвлечь.

Памятуя о двух плечах любых коромысл

весов - точно взвешивай суть, как речь.

Будь точен, один из ста.

За поводом дело не станет - поймаешь его и так

и сяк, и ещё путями,

опробованными веками

ошибок и проб, что духовные предки намыли.

С таким багажом за плечами даже Иван-дурак

высечет искру из серой дорожной пыли.

Можно по птиц полёту, гаруспиком став почти,

вращать колесо понятий, отделывать кружева.

Можно глядеть на воду бегучую, пламя, на блеск меча.

Можно с музообразной испытать, как мягка молодая трава -

но на этот случай непременно учти,

что слово её острей и бритвы, и топора палача.

Поэтому если крепишь свой жаркий взор

к предмету пыла - то лучше издалека:

страховка полезна...

Ах да! Если милый вздор

по разным причинам тяжёл, точно лом железный -

сверли своим взглядом засохший бутон цветка.

Вот только, я умоляю, не плюхай лягушек в пруд,

осенними вечерами на ворона не гляди!

Пусть дальше сидит на ветке, иначе - alles kaput,

когда пернатый незваным гостем,

выклёвывая мозги из твоей же кости

влетит и про свой nevermore закричит.

Турбореализм

поэма

- 1 -

Мне не хватает денег. Это пора признать.

Мне не хватает... боги! Долго перечислять:

Пламени, киловаттов, времени, мест, цепей,

Болдина, кукол вуду, верности и людей;

Света, кромешной тени, сердца, зубов, хлыста,

Мне не хватает соли. Спирта - хоть граммов ста.

Красок с кистями тоже, как их ни назови,

Лунной программы, денег... ну и ещё - любви.

Всё в дефиците, братцы! Даже иллюзий нет!

(Тут будет кстати рифма с термином "интернет").

Не подают на бедность. Хапают - только так!

Многого не хватает? Значицца, сам дурак.

Шарь по помойке жизни, может, чего найдёшь,

Может, мутантом станешь - плоским, ядрёна вошь.

Черви полезны тоже - эй, почвовед, скажи!

...я бы звучал-то гордо, только душа лежит -

Нет, ни к чему конкретно, просто лежит, и всё.

(Тут будет кстати имя: Мацуо, там, Басё...)

Я незаметно злобен. Этакая блоха.

Бомж в бездне чашки Петри. Кипенная труха.

Было бы чем гордиться! Нечем. Добавь: увы.

Я - как тимьяна колос в море другой травы,

Я - заурядный нолик. Горько? Привет попсе.

Хлоп, и поставят крестик - в точности, как и всем.

- 2 -

Миром владеть ли, словом - в сущности, всё равно.

В фас ли посмотришь, в профиль - пахнет одним. Давно

Разочарован в этом, чтоб его, бытии.

Старо? Но без эмоций, мнение есть, ИИ

Даже не обойдётся. Разум - лишь их слуга.

Боли скажи спасибо. Больно? Живой пока.

Двигая камень выше (круче и круче склон),

Можешь себе позволить ты подсердечный стон,

Чтобы опять умолкнуть. Зубы кроша - терпеть!

Вроде страницей выше вякнул чего про плеть?

С нею бы было легче. Вроде как выбор - ноль.

Вроде как соль у жизни - только земная соль,

Только на паспорт - фото, рдяная только - кровь,

Мира коловращенье - только по кругу, вновь...

Только вот выбор веры может стереть весь мир,

Как бы он ни был древен, чей бы там ни был пир

В этой чумной вселенной, склёпанной из кусков:

Квантов, понятий, чисел, прочих основ основ.

Веры локальной выбор - выбора не иметь?

Вот и соврали, братцы. Можно ли не хотеть

Вычистить грязь и накипь, вылечить смерть и боль?

Пусть хоть на стадионах вякают про "юдоль"!

Выбор локальной веры - микро-Армагеддон:

Если канал неверен - переключайте сон.

- 3 -

Мир в колыбели дремлет. Миру плевать на нас.

Спят и его стихии. Некому крикнуть: "Фас!"

Выложившись, трудяга в коме давно лежит...

Разве что у вулкана чутко земля дрожит,

Разве что временами вспышка на Солнце: ффух!

Разве что ураганы, разве что много мух

В тропиках... этих самых... нет, не хи-хи - це-це.

Но в остальном - затишье. Нету конца в конце.

Помощи нет. Зачем? И так несходимость сумм.

Сказано уже громко: cogito, ergo sum.

Вот он, росток чудесный, корень всеобщих зол!

Выдумав меч и лемех, письменность, печь и тол,

Выстроив пирамиды, выписав образа,

Шахты с ураном вырыв, к небу подняв глаза,

Выдумавши прожекты о повороте рек,

По миру смерть шагает. Кто это? Человек.

Если старьё - на свалку, если новьё - то в быт.

Каждому хлеб и кашу, каждый да будет сыт,

Благополучен, сволочь, зрелищ ему давай,

Чтобы решил, скотина, будто построен рай.

Чёрта ему. Наука с техникой - не мораль!

Землю убив, царь мира кремний творит и сталь.

Сделанный для удобства, власть захватил голем:

Разум второго рода, новый виток проблем.

- 4 -

Мир формирует разум. Разум творит богов.

Боги растут и крепнут в выработке миров.

Цикл размноженья сложный всё же в основе прост:

Змей Уроборос крепко держит в зубах свой хвост.

Прёт колесо сансары, не разбирая лиц.

Хо! Джаггернаут едет - быстренько пали ниц!

Мчащегося - догонит. Всех переедет, всех!

Мышцы - кисельный студень, череп - гнилой орех.

Боги, миры, народы... право же, всё равно.

Нет никаких обочин, только одно лото:

Раньше черёд настанет, позже ли смерть придёт -

Но анти-чит запущен, слава игры не врёт,

И проигравших дружно множат на толстый ноль.

(Кто там, зараза, снова вякает про "юдоль"?!

Самый готовый, значит? Может, пройдёшь вперёд?

Мы и оболом ссудим: взятки Харон - берёт!)

Мир формирует разум, разум - богов творит.

Только быстрее надо. Время уже горит

Выдумкою Бикфорда - в погреб пороховой

Искра вот-вот проскочит. Этот - всегда сухой!

Так что скорей, скорее! Выход тут лишь один,

И не придумать лучше, тужься хоть до седин:

Раньше, чем Мир Текущий бездны украсит пир -

Всем через щёлку юркнуть. Спрятаться в новый мир.

- 5 -

Новое небо видишь? В складках и лоскутах!

Новые земли тоже... в смысле, отнюдь не ах.

Воды пусты, безвидны. Звёзды едва горят.

Впору решить, что это - свеженький, с пылу, ад.

Впрочем - долой унынье! Выправим, будет срок!

В почве трещиноватой корни пустил росток,

В море уже амёбы делятся по часам,

А на вершине тихо строится новый храм.

- Бог, демиург, творитель, щедрый податель благ!

Руку к тебе тяну я - видишь? - разжав кулак.

Высшее из творений, чудо меж всех чудес,

Знаешь про недоделки?

Знаешь, лукавый бес!

Что ж ты творишь, чудила? Тратишь на что карт-бланш?

Будешь филонить дальше, мы отзовём свой транш -

Недополучишь Силы... что за круговорот?..

Соображать умеем...

Боже, ты - идиот!

Хоть намекнул бы, что ли... выправим дефицит.

Сами старьё разрушим, незачем плебисцит.

Лишних у нас в достатке, так завершим проект:

Целостность мира будет, к сдаче готовь объект!

...Небо чисто; отмыты в прачечной облака;

В небо глядит лениво вьющаяся река.

Мир этот полон жизни - только не слышно слов...

Грабли из нержавейки новых ждут ходоков.

* * *

Этот мир простоял девятьсот веков и не меньше так простоит;

И на вид он здоров, как повапленный гроб - и неясно, что там болит.

Просто слишком многое тянет и рвёт, и стреляет, грызёт, хрипит,

чтобы сразу и в точности дать отчёт, где тут язвы, а где - отит.

Руки вымыв, свой скальпель берёт хируг, чтобы править гнильё и хлам.

Он не молод, отчаянный демиург, он в ответе за всё - и сам.

Только мир с ним воюет, хрипя, плюясь и визжа, как свинья: "Не дам!"

Мир боится короткого coup de grace и не верит чужим словам.

Эвтаназия - умное слово, да? Прекращение смертных мук.

Как понять, где имение, где - вода, как порвать этот чёртов круг?

Страх - убийца почище иных скорбей, он - БЧ чёрных снов, разлук,

Он Отелло на ухо шепнул: "Убей!"; он предательству - лучший друг.

Лечим кашель слабительным, как всегда. Красной краскою чиним лом.

Но ведь правда: терпима ещё беда, покосившийся крепок дом.

И хирург всё медлит: не навредить! - всё-то планов марает том -

И пандемии, чтоб всё и вся язвить, продолжают ходить гуртом...

Истина, или Моление о смысле

- Тема новых штудий, мой юный друг, непроста: "Человек и Бог".

Сотня мудрых шеи сломила здесь, навертев из проблем клубок.

Но для ясности, сразу, чтоб жар унять, как гипотезу примем мы,

что, во-первых, Бог всё же есть - затем, чтоб не втуне свои умы

напрягать; и вот ещё, во-вторых: мы не станем рядить о том,

для чего людям Бог (ведь ответов - тьма; записав их в единый том,

мы получим книгу формата "ух!" толщиной этажей с -десят)...

- Ну а всё же, Наставник?

- Шалишь, дружок: вижу, вижу, глаза косят!

Отложи "Анатомию", юный друг, и послушай меня хоть раз,

А не то я припомню тебе тот гвоздь, что подсунул ты мне в матрас.

- Я внимаю, Наставник!

- Ну-ну, внимай. И скрипи тем, что меж ушей.

Пересказом проймёшь и трактирных шлюх, и трактирных же алкашей.

Люди, парень, порода торговцев. Да. Срок лишь дай, и они найдут

свою выгоду даже в пустом яйце, а не то, что средь божьих пут.

Бог нам нужен для тысячи мелких дел и для тысячи дел больших,

он решает вопросы любви, добра и бессмертия для души.

Утешает страждущих тоже Бог, он же служит примером нам;

щит от вечности, бездны и пустоты. Богу можно построить храм.

Но отдельно спасибо скажи ему ты за всплеск гениальных сил:

для острастки, для кары за грех и блуд Сатану Бог на нас спустил.

Дальше надо вдаваться?

- Наставник, нет! Я всё понял уже! Всё-всё!

- Я надеюсь, хотя ты - одно из трёх наказаний мне в мире сём.

Но я начал совсем об ином, мой друг. От иного не смежить век:

Человеку - понятно, но вот зачем Богу нужен был Человек?

Оцени, какой красоты коан! Как жестоко вопрос звучит!

Ты ему кровью сердца: "Господь, зачем?!" - он же слушает... и молчит.

Небо просто клубится горбами туч и моргает глазами звёзд,

небо ждёт, очевидно, что ты, герой, сам ответишь на свой вопрос.

Ты ломаешь голову день за днём, ты не ешь и не пьёшь, не спишь -

только думаешь, думаешь, что и как, и в туманный рассвет глядишь.

Мой знакомый (он лекарь, зовут - Будах) в разговоре мельком сказал:

"Если б мог я представить, что аз есмь Бог, я бы Богом тотчас же стал!"

"Если б мог..." Вот преграда - не обойти! Аксиома для надсистем!

Будь ты Богом - конечно, вопрос простой. Не вопрос вообще, зачем

этот странный род, что на двух ногах и без перьев Мой мир обжил.

И не надо уже головы ломать и тянуться до хруста жил.

Кто мы, Боже - наживка твоих крючков? Или рыба твоих сетей?

Мы - строители башен с земли в зенит, адресаты дождя плетей,

собиратели паззлов и болтуны, механизмы созданья слов?

Или мы лишь затем и нужны Тебе, чтобы ткать покрывало снов?

Так что думай, думай, мой юный друг: эти штудии неспроста.

Много в мире вер и без счёта - лжи. Не ответ - помянуть Христа.

Наблюдай за звёздами в телескоп. Наблюдай облаков полёт.

Прав Будах: каждый ровно настолько Бог, сколько знает, зачем живёт.

* * *

После лекции юноша вышел прочь и пошёл, как всегда, в кабак.

Не спешите судить его, господа, и клеймить - мол, совсем дурак!

По пути обшипел его старый кот, а щенок убежал, визжа,

и грабитель молча упал на нож, заглянувши юнцу в глаза.

И пошло веселье сквозь дым и гам, улыбаясь щербатым ртом;

пил юнец, не пьянея, и лапал шлюх, и как рыба молчал притом,

и был чёрен зрак, что глядел на стол... стол дымился бы, если б мог.

- Значит, вот как, - шёпот из алых губ, - значит, вот как... ты знаешь, Бог!

Ты - Творец, Вседержитель, Твоя рука возлежит на добре и зле,

том, что будет, что есть и что может быть, и на всяком кривом узле;

Тебе ведомы марши ночных светил и движение рыб морских,

Ты исчислил всё сущее наперёд и отмерил от сих до сих, -

всё покорно Тебе; Ты - источник Сил, танца квантов и плясок фей;

в представлениях смертных, как и моих, Ты - единственный корифей,

и любая былинка поёт хвалу, просыпаясь с восходом дня...

я один беспрерывно сей мир кляну. Боже, Боже! За что - меня?

Может, туп я, не зная себе добра и старательно глядя вниз?

Может, всё это редкий дар и какой-то особый приз,

а стоять у Престола и петь хвалу - радость глупеньких малышей?

Да, я помню: ты тщательно сделал вид, будто выгнал меня взашей,

будто я учинил в Небесах мятеж и подобное бла-бла-бла.

Ты меня отослал этот мир блюсти и хранить от избытка зла,

Чтобы люди, шалея своих свобод, не создали нам всем проблем.

Пусть не знают смертные; но уж мне, мне ты мог бы сказать - зачем?!

Чем уж так хорош сей лукавый род, чтобы требовать глаз и глаз?

Ты же знаешь: просьбу исполнил я. Я бы вытерпел и приказ!

Но во имя прошедших с тех пор веков, Вероятностей, Слов и Числ -

я храню сей мир. Только мне стократ легче было бы, зная смысл!

* * *

Вечность вечным оставим. Долой кабак, пусть в нём шепчут, чего хотят.

Пусть в нём пьют, не пьянея; пускай в реке лишних топят в мешке котят;

у стены шиповника пусть в саду двое думают о любви,

и с двустволкой рядом решает муж, не явиться ль им визави;

пусть крадётся вор и творится грех, пусть священство крестит детей,

и во славу Кали пусть душит туг; мазохисту дают плетей;

пусть в собрании спикер толкает речь; бомбы, голуби - пусть летят;

астроном в телескоп на Луну глядит, а поэт и дитя - творят.

Пусть и кванты пляски свои ведут в подражание танцам фей,

ибо точно известно, что мир велик и чудесен он, хоть убей.

Вознесёмся, друзья мои, без вреда мыслью бездны преодолев,

и вопросим Того, Кто Всё Тут Создал, чуть от наглости замерев:

- Все мы думали ночи, гадали дни, всё решали загадки мы,

даже ссорились, было, и морща лбы напрягали свои умы.

Не по силам нам эта загадка, да! Разожги же свои огни,

укажи пути: мы Тебе - зачем? Не ответишь - хоть намекни!

Милосердный Бог тяжело вздохнёт, но посмотрит не свысока,

(трудно верить, что на добре и зле возлежит эта вот рука!)

а потом не громом и не огнём по белёной дворца стене:

- Смысл внутри не найдёшь и за тьму веков. Смысл всегда расположен вне!

Бог вам нужен для тысячи мелких дел и для тысячи дел больших,

Я решаю вопросы любви, добра и бессмертия для души.

Утешаю страждущих тоже Я, Я же вам подаю пример;

многоликостью дарите вы Меня, сочинив столько разных вер.

Я вам нужен, как нечто, что есть вовне, чтобы смыслы всему придать -

от способности жизни сильней любить до способности предавать.

По подобью и образу сотворив вас, Я выковал ключ тюрьмы:

как Я вам, точно так же Мне самому некий смысл придаёте вы!

* * *

Любови Соломоновой

Воздастся по вере. Сомнений нет. Всё будет, как я хочу.

Коль скоро я слабый и смертный, мне придётся идти к врачу,

потом по другим докторам, потом зароют или сожгут,

и коли я верю, что жил скотом, не пустят уже на суд.

А коли я верю, что есть Христос (ну, Кришна, Аллах, тэ дэ),

посмертие будет мне, не вопрос... Какое? - вопрос. И где.

Я знаю гордыню свою и зло, и цену заумных врак.

Всё то, что морским завязал узлом, мне не распустить. Никак.

Познание сделавший ремеслом, я света не заслужил,

поскольку частенько (осёл ослом) во мраке дышал и жил.

И если поверить, что я один - один! - человеком был

среди воронья и других козлин... никто не прикроет тыл.

Гордыня, конечно. Велик соблазн. Пустыня вокруг - и всё.

Вокруг миллионы голодных глаз - прочь, нечисть! уйди! ...несёт,

качает и кружит, то рвёт, то пьёт, то стелется, то визжит,

на тысячи тысяч кусков порвёт, размелет и размозжит.

Не лучше ль соблазну сказать: шалишь! - и снова смотреть, и вновь

искать под жестянками ржавых крыш - надежду, добро, любовь?

И пусть в этом мире повсюду мрак, я верю: не замкнут круг!

Пусть пьян, близорук, вообще - дурак, мне руку протянет друг.

Экспромт

Ирэн Грановской

Признаться, я в экспромтах не силён,

И у судьбы я не прошу конфет.

Хотя... подарит торт "Наполеон" -

Я съем его. А вы бы съели, нет?

Сказал Хайям, что горек вкус халвы,

Поскольку яд кладёт в неё судьба.

Есть меж людьми шакалы, есть и львы,

А кто есть кто? Судьба всегда права

В своём распределении ролей,

И я её немножечко боюсь -

Как смерти, боли, слов и королей...

Боюсь. Но вот смирюсь ли?

Не смирюсь!

River Of All Times

У Реки Всех Времён, что у самого края вселенной,

Мы сидели, смеялись, крутили кометам хвосты.

Ну, ты помнишь? Момент - самый что ни на есть незабвенный:

Ненаглядные наши, король-бесконечность... и ты.

Время мчалось внизу, пеной брызгало на перекатах;

Мы сидели над ним, как на радуге, шутки граня.

Ненаглядные наши вплетали смешинок стаккато

В волновые венки. Гамма-кванты летали, звеня

Ксилофонами слов; в анаграммы из слов и улыбок

Завихрялись узоры, собой украшавшие мост.

А потом кто-то вспомнил: пора покормить наших рыбок -

И мы в реку кидали пригоршни мерцающих звёзд.

И пусть будет мой путь вдвое дольше, чем друг-бесконечность,

Пусть забвение ляжет на всё, от пространств до имён -

Но душа сохранит, ибо душам наследует вечность,

Как кормили мы рыб у великой Реки Всех Времён...

Кармартен

Анне Александровне Коростелевой,

за лучшую из Школ

Не стану живописать я здесь, кем был я и кем я не был,

поскольку труд описаний сих, пожалуй, что неподъёмен;

Не буду также писать о том, кто есть я в момент текущий:

не существует систем таких, что справились бы с задачей

самопознания и смогли составить свой полный слепок.

Я стану писать здесь-сейчас о том и только о том, чем стану -

и в этом я вижу кратчайший путь к реальности сквозь препоны.

Я стану июньским слепым дождём и ветром, что дымом пахнет;

я стану атомом, что дрожит, как все, в тепловом движеньи,

и стану трёхцветной мурлыкой я - воистину, стану ею!

Я стану зеркалом ростовым и в зеркале отраженьем,

а также странным объектом тем, который в нём отразился;

причудой пустой стану я на миг и оком для урагана;

узором инея на стекле - воистину это будет!

И коркой хлеба предстану я, и тряпкою - грязной, рваной,

и бриллиантом высоких проб - к тому же больших размеров,

китом, пичугой и червяком, который не видит света,

одновременно и без затей, нетрудно мне это будет.

Я стану буквами на листе бумаги немного жёлтой;

я стану законом и стану я лазейками в том законе;

бесплодной смоквою и песком, в котором нога увязла.

Я стану пылинкой в лучах звезды и в хоре протопланетном

предстану зерном, что спустя века планетою новой станет,

и буду, танцуя и хохоча, вращаться вокруг светила;

поверьте все, как в это верю я, поскольку всё так и будет!

Я буду импульсами полей стремиться к своей антенне,

я буду улыбкою сквозь усы и брошенным косо взглядом;

я стану мухой - и стану я жужжанием этой мухи,

и голокамерой стану я, что в камере для допросов

бесстрастно фиксирует всё вокруг, надёжная, как валюта.

Я буду анализом старых схем и выкладками учёных,

я буду хлором в солях земных и радугою над морем;

я буду также землёй и сам - воистину, будет это!

Я буду, конечно же, и рабом, и магом, и даже богом,

и станет, в общем-то, всё равно, кем именно и как буду:

в реке грядущего бытия я стану водой и руслом,

и берегами, что так круты, течением и волнами,

и рыбами стану я в ней легко, и стану я рыбаками,

и бабочкой, что одному из них на шляпу как раз уселась.

Я стану, я буду, я стану быть - без всяких ограничений,

отбросив разум и здравый смысл, и хаос отбросив тоже...

я буду! В этом сомнений нет: воистину, так и будет!

Муки памяти

Пепельные розы, свет вечерних дней...

Сколько ни стараюсь - думаю о Ней.

Шелестят берёзы, дождь стучит в стекло.

Безыскусна повесть. Сердцу тяжело.

И в библиотеке, где тома темны,

В спальной, собирая крапчатые сны,

Там, где шепчет слухи ветру старый граб -

Всюду моя память тает: кап да кап.

Здесь мы с Ней гуляли, за руки держась,

Слушали в молчаньи старый добрый джаз;

Здесь из хрупких рюмок пили мы вино;

Здесь мы обнимались, глядя сквозь окно,

Как в холмах бушует летняя гроза...

Помню запах кожи и Её глаза,

Помню ярче яви. Не могу остыть.

Всё, что остаётся - по теченью плыть.

Всё конец имеет, даже долгий путь;

Час придёт смириться и навек уснуть,

И тогда, последний слушая прибой,

Эти боль и сладость унесу с собой.

* * *

Поверьте, стыдное это дело: знакомясь с кем-то, кивать - "поэт!"

и стыдно всемеро, коль родился тому изрядно за тридцать лет.

Кому пристало страдать стихами? Прыщавым юношам-толстячкам,

которые ищут потише угол, робея общества юных дам;

ещё веснушчатые девицы, морковно-рыжие, как на грех,

стихами могут латать обиды и в жизни собственный неуспех.

Пенсионерам, конечно, тоже марать бумагу разрешено:

пускай хоть так развлекутся, коли врачами запрещено вино.

Но ты-то, братец, детина ражий! Тебе к чему заплетать слова?

Неужто к лучшему непригодна твоя хайрастая голова?

Неужто руки твои - косые, неужто плоски твои стопы,

неужто наглости не хватило пойти в политики иль попы?

Зачем ты мучаешь эти буквы, они-то в чём виноваты, э?

Зачем тебе знание разных ямбов, сонетов, хокку, хореев, лэ?

На что бесценное тратишь время? Тебе не жалко его совсем?

Ты помнишь, что близко уже подкралось зловеще неровное тридцать семь?

Бессмертия хочется, чудо-юдо? Твоё бессмертие сплошь из дыр!

Бессмертия лучше искать во внуках (об этом, кстати, писал Шекспир).

Ну чем ты, чем оправдаешь эти ночные бдения, этот бред?

Зачем твои волооки очи и монотонен сквозной сюжет?

...ему плевать на все мненья мира. Трепещет бабочкою душа,

в глаза вливается красок прелесть, органа голос звенит в ушах,

по коже льётся межзвёздный холод и сердце загнанное дрожит -

и он всё молча строчит, страдалец, марает, вычёркивает, спешит.

Религия, этика, шоу-бизнес? Какое, право же, баловство!

Заменой счастью, деньгам, успеху - пожар, сжигающий естество.

Не тронь чертежи на песке и строки, держись покрепче за мир и быт:

не рухнет чуткий небесный купол, покуда вот этот чудак творит.

Н.С. Гумилёву

Увы, его подрезали на взлёте,

Когда мальчишка превращался в мужа.

Не в сложности, а в ясности был гений,

Пророк простого, истинный поэт, -

Сорвался в полушаге от вершины...

Проклятье тем, кто под руку толкнул!

Лишь тех, кто в исполнение приказа

Стрелял - хоть неохотно, да прощу.

Нас жития святых смиренью учат

И предстают примером славной жизни,

А также образец достойной смерти.

Герой мой ярко жил, тут не поспоришь,

Да только смертью не попрал он смерти;

Таким, как он, всего дороже жизнь

И то, что в жизни этой можно сделать:

Отвоевать, исследовать, пропеть.

Когда святой приемлет страх и муки,

Оставшимся в живых светлей и легче -

Так смерть Христа предстала искупленьем,

Способным оправдать и грех Иуды.

Но если умирает тот, чья сущность

Вмещала африканские просторы,

Холодные дворцы Санкт-Петербурга,

Эола арфы звон и гимн рассвета,

Волнение межзвёздного эфира,

Рёв бури, запах пенистого моря

И прозревала суть иных миров...

О, если умирает вдруг создатель

Досель никем не найденных созвучий -

Нелепо, будто ногу подвернувший

И рухнувший виском на острый камень,

И гибелью своей уничтожает

Все чудеса, всю ярость озарений,

Всю звонкую прозрачность мысли-в-слове,

Какой теперь, уж как бы ни старались,

Наследники поэта не достигнут...

Как смерть страшна!

Как велика утрата!

Самоанализ

Коробка пуста.

Часто брали, взамен ничего не оставив,

и взяли последнее: видишь?

Коробка пуста.

Вот двери восхода -

громадные, яркие двери.

Громадны настолько, что даже порою не верю

ни в них, ни в реальность за ними.

И вот промежуток, пространство,

которое объединяет

величие этих дверей

и бесцельность коробки пустой.

По нраву всем людям играть

и привязывать звуки к явленьям,

как банку от съеденных вечером шпротов

к хвосту кошки.

Сыграю, как все. Именуя пространство,

скажу: это - я...

Снова о словах

Иосифу Бродскому,

за уроки литературы

...и при слове "грядущее" всякий раз

кажется мне, что вот-вот услышу,

как стрела времени поворачивает мне анфас

и, прицелившись, окончательно сносит крышу.

Я уверен железно: в медкарте моей "фантаст"

обязано стоять прежде старости и паровоза.

Привычка прочнее реальности. Уж она-то меня не предаст -

даже во льдах Леты, даже в тисках склероза.

Не затем ли нам, людям, нужна вообще душа,

чтобы было во что имплантировать боль и крылья?

Каменных бойтесь слов: с ними врагов оглушать,

прятать за пазуху, а после, в порыве бессилья,

сигать с обрыва удобно. Мыслей витраж круша,

можно, однако, прорваться наружу, к небу.

Тяжек суровый труд. Листья едва шуршат.

Снова и снова ломаю злосчастный ребус.

Эй, белопёрые! Где вы? Увы, слова

в страхе перед морозами, кажется, улетели.

Плотно набита камнем несчастная голова,

только лишь камнем. Adios, конец недели!

Катит к финалу на диво извилистая глава.

Каша давно приелась - мечтаю о вас, жар-пицца!

Сон, наступая, мерцает - едва-едва...

Я загадал: пусть грядущее мне приснится.

БОНУС: ДРАМАТУРГИЯ

Недетские страсти

Трагедия из жизни в десяти строках, трёх стихах и двух актах, 18.10.09

АКТ 1

Мировоззренческое

Мужской голос за кадром, раздумчивый:

Дядя Вася тётю Свету

Никогда не понимал:

Говорил с ней о балете,

Слишком редко подливал.

Бабье

Женский голос, нетрезвый, икающе-рыдающий:

- Вася! Кореш! Дай поплачу!

Ты поймёшь: ин'телегент!

Мой-то Петька, хвост собачий,

Снова нюхает "Момент"!

АКТ 2

Лапидарное

Казённый голос с помехами, как в милицейской рации:

Дядя Петя дяде Васе

Все мозги разбил на части.

КОНЕЦ

ОГЛАВЛЕНИЕ:

"У меня глаза с астигматизмом..." 13.05.09 - 1

Расставание 1. "Не окликнут, не спросят..." 30.01.09 - 1

2. "Ухожу, не прощаясь..." 01.02.09 - 2

Вампир ("Ты был с нею сверх меры дерзок...") 20.01.09 - 2

Старый маг ("Дорога мага - тяжёлый труд...") 29.01.09 - 3

Флай ("Тьма на земле и горяч металл...") 08.02.09 - 4

Пыль дороги ("Серый плащ, копна волос...") 12.02.09 - 5

Танец Ниррит ("Колючий звёздный свет и поволока дня...") 12.02.09 - 5

Полутьма ("Глупые слова гаснут в полутьме...") 21.02.09 - 6

"Позади - сожжённые фрегаты..." 12.03.09 - 7

Триединство ("Малые грезят о лике Божьем...") 12.03.09 - 8

Осада ("Есть ещё порох в пороховницах!") 16.03.09 - 8

Кристоферу Смарту ("Что толку от сочувствия постфактум?") 18.03.09 - 9

Ода Перми 1. "Благословенье городу ветров..." 06.04.09 - 10

2. "Благословенье городу тайги..." 06.04.09 - 10

Два К ("На короля капуста не похожа?") 06.04.09 - 11

"Нет нового под солнцем, не ищи!" 06.04.09 - 11

Метемпсихоз ("Сидя в персональном кабинете...") 13.05.09 - 11

"Слабость - вне. Внутри горит огонь..." 15.05.09 - 13

"Перекрестите длинные стволы..." 17.05.09 - 14

Правда ("Раскалённая правда...") 18.05.09 - 14

Слово и мысль ("Под неба куполом не ново...") 19.05.09 - 15

"В тот год осенняя погода стояла долго на дворе..." 07.06.09 - 16

Полонянка ("Нет больше в небе дневных светил...") 03.07.09 - 16

Песня ветров ("Вдаль западный ветер над морем летел...") 07.09.09 - 17

От автора 1. "Я расскажу вам сказочку про славных идиотов..." 11.09.09 - 18

2. "Станет камень основой..." 18.09.09 - 18

"Родиться снова - человеком. Да..." 24.09.09 - 19

"Жизнь первая стекла из сердца в воду..." 08.10.09 - 20

NOR ("Вспомнить, что было. Что не было - тоже...") 04, 11.09.09 - 21

"- Ну, здравствуй. Ты надолго?.. Пять минут?" 14.10.09 - 21

Песня побережья ("Плеск волны холодной, лижущей причалы...") 17.10.09 - 22

У окна ("Я вспоминаю Вас, Весна...") 05.10.09 - 23

Крылатая колыбельная ("Музыка дождя за окном шуршит...") 19.10.09 - 23

Выбор ("Постаревший Иисус. Что за грустная картина!") 19.10.09 - 24

Китеж ("Легенда есть у нас о граде Китеже...") 20.10.09 - 24

Восточное ("Я знаю, что за гранью небосвода...") 25.10.09 - 25

Верлибр ("Имена, имена, имена, имена, имена...") 12.01.10 - 26

Лукас фон Нарбэ ("Благодарствую, небо, за щедрость благ...") 12.02.10 - 27

"Вот лабиринты действий, векторы интересов..." 16.02.10 - 27

Призыв ("Ты не видел, как холодный пот проступает на чужом челе...") 08.03.10 - 28

"Где бы ты ни был рождён..." 06.05.10 - 28

Молодому поэту ("Ломая форму, прослеживай чётко мысль...") 23.05.10 - 29

Турбореализм (поэма)

1. "Мне не хватает денег. Это пора признать..." 25.05.10 - 30

2. "Миром владеть ли, словом - в сущности, всё равно..." 26.05.10 - 30

3. "Мир в колыбели дремлет. Миру плевать на нас..." 26.05.10 - 31

4. "Мир формирует разум. Разум творит богов..." 26.05.10 - 32

5. "Новое небо видишь? В складках и лоскутах!" 26.05.10 - 32

"Этот мир простоял девятьсот веков и не меньше так простоит..." 27.05.10 - 33

Истина, или Моление о смысле 29.05.10

"- Тема новых штудий, мой юный друг, непроста: "Человек и Бог"..." - 33

"После лекции юноша вышел прочь и пошёл, как всегда, в кабак..." - 35

"Вечность вечным оставим. Долой кабак, пусть в нём шепчут, чего хотят..." - 36

"Воздастся по вере. Сомнений нет. Всё будет, как я хочу..." 25.06.10 - 36

Экспромт ("Признаться, я в экспромтах не силён...") 04.07.10 - 37

River Of All Times ("У Реки Всех Времён, что у самого края вселенной...") 04.07.10 - 37

Кармартен ("Не стану живописать я здесь, кем был я и кем я не был...") 27.12.10 - 38

Муки памяти ("Пепельные розы, свет вечерних дней...") 23.01.11 - 39

Поверьте, стыдное это дело: знакомясь с кем-то, кивать - "поэт!" 18.01.11 - 40

Н.С. Гумилёву ("Увы, его подрезали на взлёте...") 12.02.11 - 40

Самоанализ ("Коробка пуста...") 28.02.11 - 41

"И при слове "грядущее" всякий раз..." 15.11.10 - 06.01.11 - 42

БОНУС: ДРАМАТУРГИЯ

Недетские страсти (Трагедия из жизни в десяти строках, трёх стихах и двух актах)

АКТ 1

Мировоззренческое ("Дядя Вася тётю Свету...") - 44

Бабье ("Вася! Кореш! Дай поплачу!") - 44

АКТ 2

Лапидарное ("Дядя Петя дяде Васе...") - 44

Комментарии: 18, последний от 09/03/2011. © Copyright Нейтак Анатолий Михайлович (mozhgoshmyg@gmail.com) Размещен: 15/01/2011, изменен: 10/08/2011. 97k. Статистика. Сборник стихов: Поэзия Поэзия		Ваша оценка:
Аннотация: Третий авторский сборник стихов. Как всегда, без лишних претензий, зато не без смысла. На этот раз сборник безраздельный... в смысле, без разделов. Зато с бонусом в самом конце :) Обновлено 09.03.11, + несколько новых стихов и небольшая перестановка: теперь список открывает более подходящий текст.

Нейтак Анатолий Михайлович : другие произведения.

Сборник третий: Фонтан и радуга