Аннотация: Может ли человеческий разум пробить стены? Может, если он последняя надежда на спасение
По традиции День святого Грема отмечали все жители Градурга. Святой был их земляком и даже считался основателем города. Жил он в те далекие времена, когда в рощах еще водились единороги, а рыцарь, отправляясь ко двору славного короля Хильдерика, мог по дороге сразиться с драконом или спасти от злого колдуна прекрасную даму. Народ тогда еще не был тверд в вере, и Грему много сил пришлось положить на обращение язычников и возвращение заблудших в лоно Церкви. Проповедуя Слово Божье, бродил он по деревням, исцелял людей, творил чудеса, а под старость построил часовню, вокруг которой и возникло поселение, ставшее впоследствии Градургом. Время не сохранило часовню, но память о святом была жива, и в Гремов день горожане собирались почтить знаменитого земляка, пожелать друг другу достатка и здоровья и хоть на время забыть о делах и заботах за кружкой крепкого пива.
Веселей всех праздник справляли студенты. Гремов день совпадал с началом каникул в Градургском университете. Выслушав последние наставления ректора, ватаги веселых молодых людей из полумрака кафедрального зала устремлялись на залитую светом площадь и растекались по узким городским улочкам. До поздней ночи прокопченные балки винных погребков содрогались от хохота и студенческих гимнов. Иногда выпроваживать разгулявшиеся компании приходилось при помощи городской стражи, однако в целом происходило все мирно. Оскорблять память святого бесчинствами и насилием никто не собирался.
Однажды, в пятнадцатый или шестнадцатый год правления Густора Справедливого, в шумной студенческой компании отмечал Гремов день молодой человек по имени Анхель. Три года минуло с тех пор, как он, выучившись у деревенского священника грамоте, отправился в город, где ему посчастливилось стать студентом одного из лучших учебных заведений в королевстве. После унылого деревенского существования город и университет показались ему удивительным миром. С жадностью изголодавшегося затворника впитывал он знания: слушал лекции по философии и богословию, читал в университетской библиотеке труды древних ученых. С мистическим восторгом наблюдал в лаборатории за химическими опытами. В мечтах Анхель мнил себя, то великим ученым, то философом, то придворным алхимиком. Пока же приходилось зарабатывать себе на хлеб, нанимаясь в услужение к ремесленникам, заезжим купцам и давать уроки отпрыскам богатых горожан. И все же такая, пусть и не всегда сытая жизнь, не шла ни в какое сравнение с деревенской. Тем более в праздник!
Обнимая плечи товарищей, Анхель горланил гимн во славу альма- матер, не подозревая, что в этот самый момент в судьбе его намечается трагический поворот. А совсем неподалеку в здании городской ратуши авгутор тайной королевской канцелярии по второму разу перечитывал донос:
"...Считаю своим долгом сообщить, что вышеупомянутый тайный бунтовщик Анхель, находясь в услужении у сарацинского купца Эрибея, писал под его диктовку донесения для врагов нашего короля. Также не раз Анхель был замечен в компании странствующего монаха Гута, который был изобличен, как шпион Лиги. Надеюсь, предупреждения мои не останутся не услышанными. Награды не прошу, а радею только о спокойствии королевства. Да покарает Господь всех бунтовщиков и злодеев!"
Подписи не было, но она и не требовалась. Все написанное легко можно было проверить, к тому же в руках градурского палача злодеи быстро сознавались во всех преступлениях.
"- Да и кто нынче не без греха! В тревожные времена лучше покарать невинного, чем упустить заговорщика..."
По долгу службы, авгутор знал, что далеко не все вожди мятежной баронской Лиги попали на эшафот. Многим удалось бежать за пределы королевства. И теперь их шпионы под видом купцов и странствующих монахов приникают в страну, выведывают настроение народа, передают деньги и послания своим тайным сторонникам.
"- Так что праздник праздником, а допросить этого Анхеля нужно незамедлительно!"
Тяжело вздохнув, авгутор поднялся из-за стола, собрал бумаги и, позвонив в колокольчик, вызвал дежурившего за дверями стражника.
В тот самый момент, когда Анхель пил за здравие его величества короля Густара, дверь погребка неожиданно распахнулась. На пороге появился маленький человечек в сером чиновничьем камзоле, за его спиной маячили фигуры стражников.
- Если среди вас, господа, студент Анхель? - прогнусавил коротышка.
- К вашим услугам! - ответил молодой человек. Он почувствовал тревогу, но не хотел показывать свой испуг товарищам. И даже когда чиновник приказал следовать за ним, Анхель весело заявил:
- Друзья, наверное, бургомистр пригласил меня к праздничному столу! Я передам ему ваши поздравления.
- Ты стал важной персоной! Не зазнавайся! - закричали ему вслед. Оглянувшись, Анхель в последний раз оглядел шумную компанию и с удивлением заметил, что толстяк Ольгерд воровато прячет взгляд...
Его привели в караульную башню и грубо втолкнули в комнату без окон, где на темном сводчатом потолке плясали тени от факелов, и пахло чем-то сырым и затхлым. Анхель оказался перед широким столом, за которым восседал пожилой человек в мантии авгутора. Выглядел незнакомец вполне добродушно, но на некотором отдалении у пылающего камина, скрестив на груди руки, стоял человек в маске. На лавке перед ним были разложены инструменты, в страшном назначении которых сложно было ошибиться.
"-Палач!" - с ужасом подумал Анхель. Лицо тут же покрыла испарина, а колени предательски задрожали. Все это не ускользнуло от внимательного взгляда авгутора.
" - А юнец, похоже, струсил!" - подумал он и начал допрос.
Срывающимся от страха голосом Анхель сбивчиво отвечал на вопросы. Постепенно он начал понимать, что хоть и невольно, но стал соучастником государственного преступления. В письмах, написанных им под диктовку сарацинского купца, действительно были подозрительные иносказания. А монах, с которым они познакомились в таверне, слишком много задавал вопросов...
Спасение свое Анхель видел только в чистосердечном признании, и взахлеб исповедовался добродушному авгутору. Тот внимательно его слушал и когда понял, что юнец выболтал все, что знал, прекратил допрос.
Когда его выводили из комнаты, Анхель почему-то подумал, что его сейчас отпустят. Он уж представлял, как выйдет на улицу, как полной грудью вдохнет свежий воздух. Но стражники повели его куда-то извилистым коридорам. Здесь пахло еще хуже, и редкие факелы на стенах светили совсем тускло. Затем перед ним открылась низкая дверь. Анхеля втолкнули в темную дыру и вокруг запястий сомкнулись железные браслеты. Опомнился он, только когда дверь со скрипом захлопнулась, и он остался один в пропахшей нечистотами темноте. Впрочем, лишь стихли шаги стражников, рядом послышалось шевеление, и чей-то грубый голос произнес:
- Добро пожаловать к нашему очагу, приятель!
Придя домой, авгутор с голодной жадностью проглотил приготовленный супругой праздничный ужин. Не отказал он себе и в большой кружке вина. Судьбу молодого человека он собирался решить на следующий день, но так и не смог этого сделать. Ночью охранителя спокойствия королевства хватил удар. Приемник, приступивший к обязанностям через пару недель после смерти старика, пунктуальностью не отличался. Бумаги с показаниями Анхеля попали в архивные папки, а сам он так и остался в подвале караульной башни с предписанием "содержать в цепях до особого распоряжения".
Сам узник ничего об этом не знал. Не догадывался он и о том, что мир, из которого он был вырван, так скоро его забудет. Не прошло и трех месяцев, как влюбленная в Анхеля дочь торговца кожей Эльза, стала невестой Ольгерда. Того самого толстяка, который ради прекрасных глаз девушки и богатого приданного, написал на приятеля донос. Другие студенты сначала строили догадки и даже пытались узнать о судьбе товарища, но с началом занятий о нем забыли. Только родители в далекой деревне волновались о судьбе сына. Но потом они решили, что став горожанином, он больше не хочет знаться с деревенской родней.
Тем временем забытый всеми узник продолжал жить в страшном мире, где не было ни времени, ни надежды. День и ночь здесь не отличались друг от друга. Проникающий сквозь щели над дверью свет факелов в любое время суток был одинаково тусклым. Только по шагам караульной смены и по приходу разносящего пищу тюремщика можно было понять, что наступило утро или пришел вечер. Два его товарища по несчастью находились здесь много дольше, и, казалось, совсем забыли о существовании неба и солнца. Один попал сюда за разбой, другой был владельцем кондитерской лавки. Его обвинили в попытке отравить королевского чиновника. Бедняга до сих пор пытался доказать, что не виновен. Но все его просьбы, разрешить послать прошение королю, кончались грубостью и издевательствами тюремщиков.
Нельзя сказать, чтобы и Анхель окончательно смирился со своей судьбой. Некоторое время он строил и даже пытался осуществить планы побега. Но цепь, к которой его приковали, была наглухо замурована в стену, и все попытки расшатать ее оканчивались неудачей. Однажды, найдя на полу обломок металлического предмета. Анхель попытался перепилить наручники. Однако, ржавая пластина рассыпалась не оставив даже глубокой царапины. Вместе с ней разлетелись в прах последние надежды.
Потянулась бесконечная череда дней и ночей. В оторвавшемся от времени мире Анхель потерял им счет. А где то совсем недалеко, бывшие друзья вникали в тонкости философии и премудрости науки, отмечали сданные экзамены веселой пирушкой. Доносчик Ольгерд стал счастливым отцом и качал на коленях своего первенства. По настоянию супруги мальчика тоже назвали Анхелем. Погребенный заживо ничего об этом не знал, но и он зачем-то продолжал жить. И это не объяснимое "зачем" оставляло в душе крохотный уголок надежды.
В одну из ночей, когда два его соседа по камере спали, Анхель лежал на соломенной подстилке, наблюдая за игрой света на потолке. Временами казалось, что он видит, как дракон шевелит крыльями, иногда тени вдруг приобретали контуры человеческого лица. Воображение дорисовывало недостающие детали, превращая игру света в маленький спектакль. Анхель осознавал, что он на пороге безумия, но это его совершенно не пугало. Даже когда от стены вдруг отделилась закутанная в плащ фигура, он не почувствовал страха. А призрак огляделся по сторонам, шумно высморкался и сердито проворчал:
- Будущее называется! Воняет хуже, чем в крысятниках Альгерда Сварливого.
Привыкшие к полумраку глаза Анхеля хорошо различали черты незнакомца. Перед ним стоял крепкий старик с умным живым лицом. Всклокоченная борода и съехавший на бок колпак придавали ему чудаковатый вид, но приведение гость совсем не походил.
- Кто вы? - набравшись смелости, спросил Анхель. Старик рассмеялся:
- Хорошо, что не спрашиваешь, как я сюда попал! Перед тобой Хендрик Оскольский, если, конечно, это имя тебе что-нибудь говорит.
- Хендрик Оскольский! - Изумился Анхель. - Но вас же замуровали еще во времена Эрика Смелого!
В ответ на это восклицание Хендрик раздраженно пробурчал:
- Замуровали! Это только тупой бык Эрик вообразил, что Хендрика Мудрого можно сгноить в каменном мешке. Если бы у него под черепной коробкой была хоть крупица мозга, он бы знал что для того, кто владеет пятой стихией ни время, ни стены не помеха.
- Так значит вы не призрак!
Нет, юноша, перед тобой сам Хендрик Оскольский со своей подагрой и прочими болячками. Если не ошибся в расчетах, с тех пор как меня замуровали, для твоих современников прошло двести лет. Для меня же со дня моего "заточения" прошло чуть больше года. Все это время пятая стихия носит меня сквозь пространство и время, словно корабль по морю. Начал я с того, что переместился на десять лет вперед и посетил похороны моего сюзерена Эрика. Предсказание, за которое меня замуровали, сбылось в точности. Эндгальд, золотушный сынок Эрика, подсыпал папаше яд, и великий воитель скончался, обливаясь рвотой и поносом. Уронив слезу на его могилу, я отправился в прошлое. В добрые старые времена " Когда народ был честен, а правители мудры и великодушны"...
Процитировав давно забытого классика, Хендрик на секунду замолчал. Потом, сморщив нос, оглядел покрытые плесенью стены темницы, и продолжил монолог:
- Да, посмотрели бы любители старины, как их предки пьют из глиняных чаш кровь убитых врагов и рыгают от удовольствия, думаю, тоски о старых добрых временах у них бы поубавилось. Впрочем, мое и ваше время не намного лучше...
Хендрик снова замолчал, погрузившись в свои мысли, а Анхель почувствовал, как бешено заколотилось сердце. В университете он читал трактат Хендрика, в котором утверждалось, что кроме воды, земли огня и воздуха, существует еще и пятая стихия. Невидимая и неосязаемая она пронизывает пространство и время и связывает их воедино. Положив трактат на полку, Анхель вскоре забыл о нем. Теперь же он воочию видел доказательства правоты великого ученого.
" - Пятая стихия принесла свободу Хендрику. Значит, она может спасти и меня!"
Анхель уже представил, как они вместе пойдут сквозь миры и столетия, но старик, словно прочитав его мысли, тут же убил всякую надежду:
- Знаю, знаю, о чем ты сейчас попросишь, но вынужден отказать. Не думай, что Хендрик очерствел душой, однако секрет владения пятой стихией я унесу с собой в могилу. Извини, мой друг, но однажды из заведения подобного этому я уже вызволил несчастного молодого узника. Меня он убедил тогда, что ни в чем невиновен. Теперь же молю Господа, что бы он простил мне тех, кого этот "агнец" загубил, после того как овладел моими секретами...
- Призрак-убийца? - перебив старика, спросил Анхель. История о кровожадном злодее, проходящем сквозь стены, он слышал не раз, но считал ее порождением людской фантазии.
- Да - печально подтвердил старик и направился к стене. Анхель понял, что Хендрик сейчас исчезнет. Неожиданно для самого себя, он спросил:
- Магистр, вы видели будущее. Там люди живут счастливо?
Хендрик обернулся, и с печальной улыбкой ответил:
- Видишь ли, твое время для меня уже далекое будущее...
Старик ушел так же, как и появился. Когда в стене исчез край его плаща, Анхель упал на пол и впился пальцами в гнилую соломенную подстилку. Только что он увидел наглядное подтверждение тому, что человеческий ум может найти выход из любой западни. Конечно, овладеть секретами пятой стихии ему, недоучившемуся студенту не по силам, однако в этот миг он поверил, что сможет отыскать свой путь...
Утром, когда тюремщик принес еду и начал раскладывать по мискам подгоревшую кашу, сосед по камере, кондитер, неожиданно закричал:
- Господин надзиратель. Анхель колдун! Я видел, как он вызывал демона. Сообщите коменданту, что это я изобличил колдуна!
Тюремщик посмотрел на него с недоверием, но все-таки решил доложить начальству.
- Что скажешь, врет этот бедняга или ты действительно колдун? - спросил начальник стражи, когда к нему привели Анхеля. В ответ он ожидал услышать заверения в своей невиновности, но Анхель, собравшись духом, заявил:
- Да, сегодня ночью меня посетил гость из другого мира. Но это был не демон, а дух великого Хендрика Оскольского. Старик открыл мне секрет философского камня.
-Хендрик, говоришь? - подозрительно переспросил начальник стражи - А философский камень - это то, что превращает любой металл в золото?
Получив утвердительный ответ, он задумался. Потом приказал снять с Анхеля цепи и, все еще размышляя, пробормотал:
-Да интересно дело оборачивается! Придется отвести тебя к коменданту.
Уже через несколько минут Анхель, щурясь от яркого света, стоял посреди небольшой хорошо обставленной комнаты. Сквозь открытое окно он мог видеть, как по небу бегут белые барашки облаков. Ветер доносил запахи цветущий черемухи, от которых кружилась голова. Сколько же времени он провел в затхлом полумраке! И каким счастьем была возможность видеть вдыхать полной грудью свежий воздух и видеть голубое небо! Но это было лишь временное послабление. В нескольких шагах от Анхеля за дубовым столом восседал похожий на переросшую жабу коротышка, от которого зависела дальнейшая судьба узника.
Комендант уже выслушал начальника стражи и самого Анхеля и теперь размышлял, как ему отреагировать на эти весьма странные заявления. Вся эта история с посещением подвала призраком великого мага и секретом философского камня звучала, мягко говоря, сомнительно. Но, несмотря на род занятий, комендант в душе оставался романтиком. Дожив до возраста, когда мужчина, наконец, понимает, что в его жизни уже вряд ли что кардинальным образом изменится, этот человек еще до конца не расстался с мечтами. Он все еще надеялся, что однажды по мановению судьбы из начальника провинциальной тюрьмы вдруг превратиться в сказочно богатого и могущественного человека. И вот, кажется, свершилось! Но прирожденная осторожность и профессиональный опыт предостерегали от поспешных решений.
- А почему это вдруг Хендрик Оскольский решил передать секрет именно тебе? - выдержав паузу, поинтересовался комендант. Ответ Анхеля был продуман заранее:
- Я прямой потомок Хендрика, к тому же человек образованный. Вот старик и решил открыть мне секрет, который не давал его душе упокоиться.
- Образованный, говоришь? - протянул комендант - А сколько же времени понадобиться тебе, чтобы начать превращать металлы в золото?
- Думаю за три года смогу создать все необходимые ингредиенты - уверенно заявил Анхель.
Несколько секунд комендант смотрел не молодого человека, потом медленно, подчеркивая каждое слово, заявил:
- Ты сделаешь все ровно за один год. Иначе пожалеешь, что родился на свет. Если соврал, лучше признайся сразу. Получишь тридцать плетей и вернешься обратно в подвал.
Анхеля прошиб пот. Только сейчас он осознал, какую опасную игру затеял. Однако возвращение в подвал показал ему сейчас худшим из зол. Стараясь придать голосу уверенности, он произнес:
- Если мне предоставят большое светлое помещение для работы и все необходимые материалы инструменты, то за два года и одни месяц я сделаю вас самым богатым человеком в королевстве...
Комендант еще раз пристально посмотрел на молодого человека, потом устало вздохнул:
- Ну что ж, быть по сему!
В камере для знатных узников было много света, настоящая кровать, стол, табурет и даже серебряная посуда. Только решетки на окнах напоминали, что люди попадают сюда не по своей воле. Оставшись один, Анхель первым делом подошел к окну. Оно выходило на площадь, и было видно, как внизу двигаются крохотные фигурки людей. С колокольни собора доносился веселый праздничный перезвон.
"- День святого Грема!" - догадался Анхель. Сколько же времени прошло с тех как его вырвали из мира людей? Год, а может быть два или больше. В каземате время шло по своим законам, теперь же оно полетит стрелой. Всего лишь два года отпущено на то, чтобы создать субстанцию, над которой столетиями бьются лучшие умы человечества! Или же за это время нужно выучиться проходить сквозь стены, как Хендрик, или летать как птица.
" - Летать как птица!" - задумчиво повторил Анхель, и вдруг эта мысль показалась ему не такой уж и абсурдной.
С того самого мгновения, жизнь Анхеля была подчинена одной идее. От зари до глубокого вечера он трудился над созданием крыльев, а по ночам видел во сне, как летит над городскими крышами. В сновидениях он управлял полетом легко, словно умел делать это от рождения, а просыпаясь, с отвращением ощущал вес своего тела и снова принимался за работу. В инструментах и материалах недостатка не было. Выполняя приказ коменданта, надзиратели доставляли узнику все, что он требовал. Для отвода глаз Анхель производил несложные химические опыты, все остальное время посвящал созданию летательного аппарата. На маленьких макетах, он отправлял в полет глиняных кукол, но постоянно терпел неудачу. Наконец он понял, что, не смотря на все ухищрения, не долетит даже до крыши ближайшего дома, а скорее всего, просто разобьется о камни мостовой.
Трудно описать отчаяние, охватившее узника. Словно пойманный зверь он метался по комнате, а ночью вскакивал в холодном поту, просыпаясь от одного и того же кошмара. Снилось, что его снова ведут по повальным коридорам, а впереди вырастает зловещая фигура палача. Но однажды между ним и палачом, вдруг возник кто-то в белом плаще. Решив, что это Хендрик, Анхель стал умолять ученого спасти его. Но когда незнакомец откинул плащ, оказалось, что это светящийся ангел.
- Изгони из сердца страх, твое спасение очень близко, сумей только его увидеть! -произнес небесный посланник и исчез. Анхель снова погрузился в темноту. Но это уже был не смрадный мрак тюремного подвала. Ласковая летняя ночь понесла узника куда-то на своих мягких черных крыльях...
Проснулся Анхель спокойным и умиротворенным. Умывшись и сделав несколько гимнастических упражнений, он сел за стол и попытался проанализировать причины своих прежних неудач:
"- Все это время ты пытался уподобиться птице. Но разве отправляясь в морское плавание, люди стараются превратиться в рыб? Так почему же не попытаться сделать корабль, способный плавать по воздуху!"
Тут же Анхель вспомнил, что сравнивая в своем трактате воздух и воду, Хендрик находил в этих стихиях много общего. Он почувствовал, что, наконец, вступил на правильный путь. Но сначала пришлось осмыслить вроде бы очевидные вещи:
- Например, почему, тонкий лист металла тонет в воде, а сделанный из того же метала котелок может держаться на поверхности?
Размышляя над этим, он вспомнил утверждение древнего ученого, что на плаву предметы держит выталкивающая сила, равная весу вытесненной воды. Получалось, что если воздушная стихия подобна водной, то и здесь должен был действовать этот закон, Но почему-то даже самые легкие предметы не обладали способностью летать. Может быть дело в том, что вес воздуха ничтожно мал или он вообще не имеет веса?
Вопросы возникали один за другим, и Анхель чувствовал, сколь ничтожны его познания об окружающем мире. Но какой-то ангел хранитель помогал юноше продираться сквозь заблуждения его века и тьму собственного невежества. Неоценимую услугу оказали вроде бы незначительные наблюдения. Он вспоминал, как подпрыгивает над кипящим котелком тонкая металлическая крышка, как зимой холодный воздух, врываясь в дверь, ползет по полу, а теплый скапливается у потолка. И постепенно Анхель пришел к убеждению, что летающим кораблем может стать легкая объемная оболочка, наполненная горячим воздухом или паром. Догадку надо было подтвердить и неожиданно опыты увенчались успехом. Под потолком, поддерживаемый таинственной силой, закачался крохотный воздушный шар, а внизу плясал от радости его создатель. Однако эйфория была не долгой. Визит коменданта напомнил Анхелю, что его жизнь по-прежнему в руках тех, кто жаждет золота, а не научных открытий. А между первым удачным опытом и созданием настоящего воздушного корабля, казалось, лежала еще целая вечность.
Следующим этапом стало определение размеров оболочки, способной поднять в воздух человека. Подвешивая к маленьким летающим шарам гирьки, Анхелю удалось найти количественную связь между подъемной силой и объемом горячего воздуха. После чего, используя в расчетах свой вес, он вычислил габариты будущего корабля. К великому сожалению они почти в два ража превосходили самое широкое окно его камеры. Но это не стало поводом для отчаяния. Теперь Анхель уже знал, что уменьшить размер летающего шара, сохранив при этом подъемную силу, можно, если использовать более легкий газ. К поиском такого газа он сразу же и приступил.
Теперь камера для знатных узников превратилась в настоящую лабораторию алхимика. Тюремщики сбились с ног, разыскивая требуемые препараты. Сначала Анхель проводил опыты беспорядочно, но постепенно выработал систему. Найдя вещества, при смешивании которых образовывались газы, он научился собирать их и сравнивать вес. А когда удалось выделить самый легкий газ, все дальнейшие эксперименты и расчеты он проводил только с ним. Не забывал Анхель и о подготовке к побегу. Выковыривая раствор между камнями, на которых держалась оконная решетка, он заполнял пустоту замазкой собственного изобретения. Она ничем не отличалась по цвету, на ощупь была твердой, но легко удалялась любым острым предметом.
Когда к побегу уже было готово, камеру очередной раз навестил комендант. Он был в хорошем настроении, с любопытством осмотрел созданную Анхелем лабораторию, однако, уходя, напомнил:
Следующим утром Анхель приступил к получению газа. В огромной, изготовленной по специальному заказу колбе, он смешал необходимые вещества. Пропорции уже много раз были проверены. Закрыв колбу крышкой, он понес к горлышку газоотводной трубки горящую свечу. Вспышка свидетельствовала о том, что реакция началась, после чего Анхель трубкой соединил колбу с оболочкой шара.
Тем временем за окнами разыгралась настоящая буря. По небу стремительно неслись тучи, а под крышей башни гудело и завывало так, словно туда слетелись души умерших узников. Вознося молитву святому, Анхель удалял замазку из щелей между камнями. Когда под потоком повис надутый газом шар, ему оставалось только разобрать кладку. Расплавив в тигле свинец, Анхель плеснул его в замочную скважину. Теперь дверь невозможно было открыть снаружи, и он начал вынимать камни.
Шар рвался к потолку, никак не желая пролезать в стенной пролом. Пришлось привязать к нему все имеющиеся в комнате тяжелые предметы. Руки тряслись от волнения и страха, но Анхель старался действовать как можно аккуратней, и не порвать оболочку об острые края разобранной кладки. Наконец, когда половина шара уже была уже по другую сторону стены, он привязал к нему себя и отрезал груз. Навалившись на шар всем весом, он сделал последний толчок и почувствовал, как страшная сила рванула его вверх. В следующий миг Анхель увидел под собой крышу башни и где-то далеко внизу маленькие дома и крохотные фигурки людей. Задирая подбородки, они удивлено смотрели вверх, а шар тем временем уносил своего создателя все дальше и дальше.