Некоторое время, следуя совету, Зинаида занималась только текущими делами цеха. На беспокойство кладовщика о том, что скоро негде будет размещать готовую продукцию, отвечала уклончиво:
- Вопрос прорабатывается.
Наконец, дома за ужином Крежинский рассказал, что ему удалось выяснить. Начал издалека, с небольшого исторического экскурса.
После судьбоносного пленума, когда горе реформаторы отправились на пенсию или послами в далекие экзотические страны, началась чистка партийных рядов и наведение порядка. В первую очередь попали под нож кооперативы, под вывеской которых шло отмывание криминальных денег и обналичка государственных средств. Заодно, как водится, пострадали и те, кто честно пытался наладить реальное производство. Однако, не спешившие выходить из тени "цеховики" в основном уцелели. Во многом тому способствовали коррупционные цепочки, что успели прорасти сквозь всю систему управления и правоохранительных органов. И по сей день эти подпольные производства продолжали гнать контрафакт, что под видом импорта поступает в торговую сеть. И все попытки заинтересовать продавцов лишь детский лепет, копейки на мороженное от воскресного папы. Несравнимо это с тем, что получает от криминальных схем руководство магазинов. С этим конечно борются, в том числе и органы госбезопасности. Но рук на все не хватает, слишком уж массовым стало явление. А в последнее время еще и в высших партийных кругах опять наметилась тенденция к расширению экономических свобод, демократии и гласности. И даже не коррумпированные правоохранители опасаются переусердствовать.
- Значит, все наши потуги кобыле под хвост! - дослушав его, констатировала Зинаида. Обычно, она старалась избегать ярких народных оборотов в присутствии мужа. Но сейчас с языка готовы были сорваться и более крепкие словечки. А Крежинский, виноватым голосом произнес:
- Ну, они, по своему, тоже полезную функцию выполняют. Дефицит покрывают, частично...
- Так давай сразу, сделаем как, сам знаешь где! Чего хвост по частям резать!- крикнула Зинаида.
Лицо от волнения снова пошло красными пятнами. Она впервые злилась на мужа, хотя и понимала, что он тут совершенно не причем. И еще хотелось плакать от отчаяния. Получалось, что все было зря! Новая жизнь, этот мир, где, наконец, почувствовала себя человеком, оказались лишь временной отсрочкой. Грязный душный цех на задворках вещевого рынка ждал ее возвращения. Как старый много повидавший на своем веку тюремщик спокойно ждет, пока приведут обратно сбежавшего узника. И заранее предвкушает удовольствие, ухмыльнуться и бросить сникшему беглецу:
- Явился, соколик! А я ждал, и местечко под тебя берег...
Конечно, она сейчас замужем за хорошим надежным человеком. Но сможет ли сам Крежинский устроиться в той реальности, перед которой готов капитулировать? Что он, со своим принципами и тепличным интеллигентским воспитанием против тех, кто набирался опыта в торговых ПТУ и в местах не столь отдаленных!
В последнее время Зинаида просматривала журналы "новой волны", где хорошо владеющие словом специалисты в популярной форме объясняли, что крушение строя неизбежно. В доказательство приводились факты, выстраивались внешне безупречные логические цепочки.Была в этих рассуждениях своя правда. Но, правда тех, кто жаждал, не скрываясь, жить в загородных особняках с золоченными унитазами и летать на экзотические острова на личном самолете.
"Может, правды для таких, как я, и не существует?" - задавала себе вопрос Зинаида. Но интуитивно чувствовала, что это не так. Не нашлось просто еще автора, что подберет и правильно выстроит другие факты. Поставив конечную цель, грамотно протянет до нее логические цепочки. И докажет, что другой выбор у человечества есть.
А, может, такой автор и появился, но на страницах журналов "новой волны" для него почему-то не нашлось места...
Впрочем, в отношении мужа, Зинаида была несправедлива. Капитулировать Крежинский не собирался. В ответ на ее реплику, он строго и с явной обидой, произнес:
- Ты брось паниковать! Лучше продумай еще какую-нибудь схему сбыта. К коллегам из отдела торговли зайди, посоветуйся. А я со своей стороны что-нибудь попытаюсь сделать.
- Извини, Паша! - виновато произнесла Зинаида и обняла его за плечи.
- Да не за что - примирительно произнес Крежинский. А Зинаида почему-то вдруг попыталась представить, как он ссорился со своей первой женой.
Вопросы про его прошлую жизнь Зинаида никогда не задавала, но часто пыталась представить женщину, родившую ему двух детей. Сейчас они уже были взрослые самостоятельные люди. Сын, окончив университет, уехал по распределению в сибирский Академгородок. Дочь еще училась, но успела выйти замуж. Павел все собирался Зинаиду с ней познакомить, но как-то не выпадало случая. Чему она в глубине души даже была рада. Из фотографий с первой женой в доме сохранился только один групповой студенческий снимок. На черно белом фото компания молодых людей в телогрейках и штормовках запечатлелась на фоне картофельных мешков и тракторного прицепа. Крежинский на нем выглядел вполне узнаваемо, только еще более худым, и во взгляде читалась открытая миру юношеская наивность. А вот на лице девицы, что держала его за руку, уже проступала задранная до максимальной планки самооценка.
" Интересно, теперь нашла эта особа свой идеал?" - думала Зинаида, и сама отвечала на свой вопрос: -Скорее всего, нет! Так и пребывает в творческом поиске."
Мужа, который в глубине души вполне возможно продолжал любить эту женщину, она искренне жалела. И давала себе слово, чтобы там не случилось, остаться ему надежной опорой.