На следующее утро Александр получил от Рахимова целый список поручений. В губернской столице надо было найти некую полиграфическую мастерскую и заказать незаполненный бланк паспорта с печатью и подписью главы департамента оседлости. Потом пройтись по магазинам и купить дорожный саквояж, несколько сорочек, белье, недорогой, но приличный костюм для путешествий. В список также входила фотокамера, позволяющая сразу распечатывать карточки, и еще зачем-то портативный микрофон с компактным записывающим устройством. Потраченные на покупки деньги Рахимов велел списать с его доли в партийной кассе. А напоследок попросил заглянуть в книжную лавку, где закал самоучитель китайского и чего-нибудь занимательное, дабы скоротать время.
- Занимательное я тебе и сейчас принесу! - заявил Александр и, сходив домой, вернулся с "Февральским перепутьем". Пробежав глазами предисловие, Рахимов протянул "Занятно!".
- Ну вот и отлично! За ужином обсудим.
Когда супруга услышала, что Александр, наконец, едет покупать манеж, то от радости чуть не захлопала в ладоши. Список, который она тут же составила, по разнообразию и количеству намного превышал рахимовский. Подсчитав общую сумму, Александр присовокупил, что должен отдать Рахимову и ужаснулся. Поймал себя на том, что по-прежнему считает партийную кассу своей собственностью, и не хочет расставаться даже с половиной. Отправляясь в дорогу, он думал о том, как противоречиво устроен человек:
" Жадный хомяк в нем уживается с волком. Похотливый кот, и самодовольный павлин, тоже в этой славной компании не редкость. И где среди этого зверья образ и подобии Божье?!"
Не в первый раз пришла крамольная мысль, что глина, из которой творил Создатель, перехитрила его. Оказалась не пассивным сырьем для созидания, а активной субстанцией со своими притязаниями на место этом в мире.
"Материал победил мастера!"
Наверное, Господь одним движением пальца может вернуть взбунтовавшуюся субстанцию в изначальный прах. Но тогда разрушит все, что создал. И, как мудрый и рачительный хозяин, делать этого не хочет...
"Зато, такие, как Рахимов, ради своих идеалов пойдут на все. "
Вдогонку за этой мыслью пришло осознание, что опять он ввязался чужую игру. И только это подумал, как с новой силой навалился страх.
Съехал на обочину, Александр остановил машину. Несколько секунд сидел и, запрокинув голову, повторял:
" Господи, вразуми и спаси!"
Покинув автомобиль, он пошел вдоль обочины, втайне надеясь, что будет ниспослан хоть какой-то знак. Но высшие силы не торопились с подсказкой. Самым ужасным и мерзким было то, что он прямо сейчас мог избавить себя и семью от опасности. Достаточно только набрать номер Кречинского.
Рука потянулась за телефоном, но тут память атаковали призраки прошлого. Он снова увидел, как пытается встать с заплеванного пола подвальной харчевни. И вдруг рощинская шпана разлетается в стороны. А сверху, словно с Небес, тянется дружеская ладонь. Потом память перебросила в Лондон-клуб и понеслась дальше на подернутые мартовской наледью тротуары старой столицы. Вспомнилось, как Рахимов учил навыкам подпольщика - профессионала:
"А ведь далекая не худшая часть жизни! И он был тебе наставником и другом!"
В довершении представил, как Рахимов сейчас растянувшись во весь рост на старом тулупе, не подозревая, о новом предательстве, увлечено читает книгу .
Телефон снова отправился в карман. Александр решительно двинулся к машине, но, не дойдя нескольких шагов, остановился. Опять накатила мутная волна страхов. И кто-то проникновенно зашептал:
" Ради своей борьбы он, не задумываясь, принесет тебя в жертву. Почему не отплатить тем же? Или хочешь с ним за компанию на каторгу?"
Нервным движением он снова достал телефон. Найдя телефон Кречинского, словно на спусковой крючок, нажал вызов. В последний миг промелькнула надежда, что номер занят. Но этого не случилось. Раздались длинные грудки. Досчитав до семи, облечено вздохнув, хотел нажать отбой, и тут же услышал:
- Кречинский на связи!
От одного звука ненавистного голоса Александра чуть не стошнило. Он так и не смог ничего произнести, и поле секундного молчания штабс-капитан прервал паузу:
- Говори, слушаю. Узнал что-то?
- Да нет пока. Вот в город еду. Хотел спросить может какие поручения будут, - сказал Александр, выдыхая скопившийся в груди воздух.
- Тебе уже было задание. По нему работай! - разозлился Кречинский. Правда, тут же, смягчившись, добавил: - Впрочем, это даже хорошо, что позвонил. Зайдешь в винный погребок на Александровском, купишь мне кальвадос. На твой выбор, но главное чтоб трехлетний. И вот еще, - добавил он после небольшой паузы - Сходишь на одно либеральное сборище. Адресок я на телефон скину. У них там наша прослушка стоит, но ты все равно по присутствуй, потом отчет напишешь. Так что вперед, действуй!
Раньше поле такого разговора, он бы сгорел от стыда. Но сейчас стало безразлично, что думает Кречинский, и какое удовольствие испытывает, от того что потомственный дворянин готов служить у него на побегушках. Мнение этого мерзавца значило теперь не больше чем, происходящее в голове лающей собаки. И в этот момент, словно сговорившись, сквозь облака пробилось солнце, и одновременно из кустов вспорхнула крупная птица. Сверкая пестрым оперением, будто вырвавшаяся на свободу душа, она устремилась в небо.
- Господи, вот он твой знак! Спасибо, что вразумил. - прошептал Александр, провожая ее глазами.