Аннотация: Не согласен. Тесные да, но с нижним бельём. Мне нравится, когда под брюками угадывается рельеф трусиков, прямо со всеми шовчиками, это более сексуально.
Она стоит рядом и держит пластмассовый чайник двумя руками, тут же стоит и её муж. Она смотрит то на мужа, то на меня. Как бы оценивает нас между собой. Мне кажется, муж попал в неловкую ситуацию. Он говорит, стараясь казаться гостеприимным, что всё здесь якобы к нашим услугам. Он имеет в виду, конечно, не интимную близость, а всё остальное. Всё, что угодно, только не интимную близость. Она стоит и смотрит с лёгкой улыбкой. В руках она держит чайничек. Правой рукой за ручку, левой - поддерживает донышко. Чайничек пустой, взяла, видимо, собралась наполнить.
Чайник пустой и очень лёгкий, она его держит двумя руками. Руки некуда деть? Нет, тут другое. Хотя и это тоже. Она слегка толстоватая. Ещё чуть-чуть - и станет безобразная. А сейчас ну самое то. Главное, не слишком увлекаться этим чаем, ведь животик разбухнет и как-то уже не так будет. Неприлично. Она это понимает, поэтому, наверно, брюки надела. В брюках полнота немного сглаживается. Ещё год назад она была худенькой. Ну почему я тогда её не встретил? Вернее, не только я, мы же обоюдно стремились к этой встрече. Вот и муж между нами стоит. Ох, мама, прямо мелодрама. Муж старый. И я, надо сказать, недалеко от него ушёл. Тоже подхожу к этому возрасту. Она молодая. И что на стариков тянет? А может, у неё есть и молодые, откуда я знаю. Она красивая. Красивое лицо. Курит. Она курит. И хорошо. Не так быстро полнеть будет. Полчаса назад, когда муж у себя в кабинете был, мы с ней сидели здесь. Пили чай, говорили и смотрели друг на друга. И улыбались. Я не знал, куда себя деть. Пытался отводить глаза, придавал голосу спокойные интонации, но всё натянуто. Актёр - никакой. И по её движениям тоже видел, угадывал, что волнуется. Не просто, а как-то трепетно. Ну, думаю, втюрился. Давно уже не было, и вот тебе на. Главное, никакого будущего у нас нет. Она замужем, я женат. Сплошные фокусы, даже если у нас ничего и не будет, то уже как бы всё есть. Это лафф! Хотя знаю, что всё будет. Но вот что мы будем с этим делать дальше? Чисто исторически здесь всё ясно - помыкаемся и расстанемся с ощущением...
С ощущением чего? Хотелось бы остаться друзьями. У меня никогда так не выходит. Не то чтобы врагами становимся, а просто избегаю всяких встреч, разговоров. Однако ведь ещё ничего нет. На земле ещё ничего, а на небе уже свершилось. И сладко, и приятно с ней в этой комнате, и ей, чувствую, тоже. Какая наркота, какое бухло? Секс - и тот рядом не стоит. Чистый кайф!
Она говорит, сейчас я тебя сфотографирую. Мы всех, кто к нам приходит, дескать, фотографируем. Ну, ладно, говорю. Принесла фотоаппарат электронный и - щёлк! Не получилось, я моргнул. Ещё раз. Щёлк, я опять моргнул. Там сразу маленькое изображение, и видно, что глаза закрыты. Она снова прицеливается, так полусогнулась. Я наблюдаю, как натягиваются её брюки на бёдрах и сморщиваются такими соблазнительными бугорками между ног. Смотрю на её лицо. Мне виден один глаз. Он тихонько - пык, прикрылся веком. Ресницы, как у куклы, длинные, веко такое, с голубизной по краю, я прям чуть не застонал. Она так прицеливается приседает - щёлк! Это брючки её лопнули. Я лишён этого зрелища, только догадываюсь, потому что колени её сильно сведены друг к другу, а стопы расставлены, как это делают девочки приседая. Щёлк! А что там? Наверно, что-то беленькое и несколько волосков торчит. Увидел бы, потерял сознание. И зачем колени так сводить? Ведь не в юбке же, а в брюках. Нет, мне почудилось, это не брюки, это фотоаппарат щёлкнул. Наконец получилось. Ну и морда у меня на кадрике - вылитый зек. Показав снимок, она ненароком поставила меня на место. Всегда комплексую, когда вижу свою дурную рожу. Да-а, эти брючки не для меня. Одна американка, используя опыт профессиональных проституток, пишет, что брюки имеет смысл носить только такие, чтобы нельзя было надеть под них трусики, иначе, дескать, зад будет выглядеть, как крест, и до того узенькие должны быть, чтобы врезАлись в ..., подчёркивая её губки. Не согласен. Тесные - да, но с нижним бельём. Мне нравится, когда под брюками угадывается рельеф трусиков, прямо со всеми шовчиками, это более сексуально. У неё сейчас вот именно так. Но стараюсь туда не смотреть и гоню от себя эти мысли, а то разговора не получается.
Протягиваю ей дискету, говорю, ну, раз ты меня сняла, то скинь вот сюда. Ладно. Убежала. Прибегает с яблоком. Яблоко предназначено мне. К чему бы это? Посиди, говорит, немного, у нас оперативка, скоро приду. Сижу, курю, парюсь в куртке. Специально не снимаю. В куртке более солидный видок. Так мне ка-аца. Зашёл какой-то молодой человек, увидел меня и растерялся. Вышел. Неплохо прикинут. Года двадцать три ему. Как ей. Снова зашёл, переборол растерянность. У них тут курилка и столовка одновременно. Видно, хотел покурить или кофе попить, а тут я сижу. Ну придурок придурком. На шее - цепи, на пальцах - болты, наколки, волосы выбриты полосочками в виде тройного дабл ю. Правда, на лбу не свастика, а сдержанный ацтекский иероглиф. И чего тут пугаться? Никого я тут съедать не собираюсь. Но раз снова зашёл, значит, всё впорядке. Говорит, можно сигарету? Возьми, говорю, только у меня "Ява". Он, да какая, мол, разница, и смутился. Долго в тишине искал ложечку, чтобы положить кофе, но все оказались грязными. Одноразовая посуда и сплошь грязная. Нашёл одну, малюсенькую, что для соли или горчицы, и стал ею накладывать кофе, штук пятнадцать таких ложечек положил, и всё мало. Я молчу. А что говорить? Потом налил кипятку, холодного кипятку. И жадно курит мою сигарету, чтобы побыстрее отсюда убраться. Здесь тишина и неловкость, а виной тому - моя персона. Всё. Бросил окурок, схватил кружку и вышел. Будет хлебать за своим рабочим столом.
Опять я один. Можно спокойно развалиться, рукою залезть в штаны и поправить там всё, чтобы не резало. Думаю, некоторые мои знакомые только и мечтают, чтобы взглянуть, как я это делаю. "Сеять доброе, светлое, чистое..." - пишет мастер, теребя левой рукой свои ... И вот тут, интересная мысль, что делают писательницы в аналогичных условиях? Зик! Да то же самое. Оригинальность здесь неуместна. О, дорого бы я отдал, чтобы понаблюдать за томлениями поэтессы, пусть не талантливой, но обязательно симпатишной. Мне, кстати, подарила одна свой сборничек. Обычно не читаю эту чушь. А тут что-то на досуге взял, листаю и - бах! Смотрю, волосок между страниц лежит. Толстый, извилистый, типичный для паха. Точно оттуда. Прямо и пахнет даже. Вот, думаю, какие волосы у неё там растут - и прибалдел!
Тук-тук-тук-тук-тук - её каблучки. Оперативка кончилась. Бежит, улыбается мне. А я ей улыбаюсь, сдержанно. Переднего зуба у меня нет. Выломал и специально не вставляю, для имиджа. Но вот с девчонками приходится рот закрытым держать. Небольшая жертва. Я вижу её глаза, она смотрит на меня. Господи, какое это счастье! Мы говорим, говорим, говорим. Куда-то выходим, идём по коридору мимо открытых помещений, где замертво падают сотрудники, а мы только лишь улыбаемся. Улыбаемся друг другу. И не надо мне ни о каком её нижнем белье думать, ни о какой эротике, ни о каком сексе. Только бы смотреть в эти глаза, идти с ней, говорить и улыбаться!
Но мне пора. Ладно, говорю, ещё увидимся, щас только заберу свои сигареты, оставил там на столе. А яблоко! Вы забыли Ваше яблоко, - кричит она, вбегая за мной следом в курительную комнату. Тут стоит её муж. Вы меня помните? Да, конечно. Здесь всё к вашим услугам. Мой кабинет в вашем распоряжении, занимайтесь там, чем угодно. Подразумевается - только не интимной близостью. А зачем тогда жить? - хочется спросить у публики. Он попал в неловкую ситуацию, стоит между нею и мной и как бы оправдывается. И я попал в неловкую ситуацию, не люблю вклиниваться в сложившиеся браки. А она стоит, держит пластмассовый чайничек и изучает наше поведение. Смотрит на меня и на мужа. Муж никак не может закончить свою гостеприимную речь, я расшаркиваюсь и никак не могу проскочить между ними. Она тоже как пристыла, не может оторваться от этого сюжетика.
Настала пауза, как в кино. Ну, чистый вестерн. Тишина - мухи не жужжат. Все напряжены. Пестики наготове, ладони потеют. Голливудские зеваки затихли, ждут. Сиии-час! У мужа подёргивается веко. Он непроизвольно качнулся, а она - тресь его пластмассовым чайником по башке! Сама не ожидала. Муж стоИт, все удивлены. Она - тресь его второй раз! Мол, почтальон всегда приходит дважды. Муж стоит. Чайник того - сломался. Такая "Тефаль", друзья мои. И вот муж медленно валится на пол. Спецэффекты. За стеной кузнецы колотят железо. Не надо было его бить второй раз, он давно уже потерял сознание, просто стоял по инерции. Она подала мне одноразовый ножик для масла, типа, давай прикончи его. Не могу, говорю. Стоим вот так, она - с дурацкой ручкой от чайника, я - с пластиковым ножичком, между нами лежит муж. Природа позаботилась о том, чтобы ему было комфортно. Меня завидки берут. Почему не я на его месте? Кончай его, - шипит соучастница. Не такая уж она и красивая. А скоро начнёт полнеть, тушите свет. Просто труба! И будешь из года в год раздвигать её грузнеющие ягодицы, без чувства, без желания, под щёлканье бича и хриплые крики погонщика...
Может, закончим на сегодня эту долбаную работу, Джон? - еле шепчет мне муж в блаженом полусне, так, чтобы она не слышала. Давай закончим, Билл, ну её на хрен, тихо отвечаю я, завтра придут негры, докуют.